сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 37 страниц)
Менция скривила левую половину их общего лица.
— Я бы скорее согласилась остаться с половиной задницы, чем обзавестись половиной души. Мало того что, когда эта дурацкая моль станет мольбертом, кто-нибудь станет с ее помощью молевать всякий вздор, так ты еще беспокоишься насчет какой-то там романтики. Ты ведь демонесса, в конце концов, а не ромовая баба.
Она умолкла, с помощью левого глаза Метрии огляделась и заметила:
— О, я вижу, в твоем саду расцвели убегании.
— Это прибегонии, — возразила Метрия, — Велено любит их, потому что из замка на сторону убегать не хочется.
— Ага, значит, когда ты в отлучке, он цветочками любуется?
— Ты, конечно, хотела бы, чтобы он предпочел другое занятие.
— Точно, — согласилась, ничуть не смутившись, Менция. — По мне, так лучше уж ягодки, чем цветочки. Я, знаешь ли, любительница клубнички.
— Раз так, ступала бы в клуб да и лежала там ничком сколько заблагорассудится, — фыркнула Метрия.
— Ладно, — отмахнулась Менция, — скажи лучше, чего ради ты бездельничаешь здесь, вместо того чтобы отправиться к Доброму Волшебнику?
— Да вот не уверена, разумно ли оставлять мужа на голодном пайке.
— Ты о чем? В замке полно всякой еды!
— Я имела в виду другое: находясь там, я не смогу делать его счастливым.
— Да, это проблема, — фыркнула Менция, озираясь по сторонам. А поскольку озиралась она с помощью одного лишь левого глаза, то и смотрела, понятное дело, исключительно налево.
— О, по-моему, я нашла простое решение, — промолвила Худшая через некоторое время. — Взгляни на тот развесистый ромовый баобаб.
— Ну, взглянула. Бабы на нем уже почти такие же зрелые, как ты.
— То-то и оно: скоро они нальются ромом и, как положено ром-бабам, отправятся на поиски приключений. Давай решим так: если первой спрыгнет баба с правой ветки баобаба, будем считать правильным остаться здесь. Ну а если — с левой, будь то даже не баба, а бабуин, собираемся и — ать-два левой к Доброму Волшебнику.
— Это совершенно безумный способ принятия столь важного решения.
— Конечно. Другого я бы не предложила. Ну как, согласна?
Метрия вздохнула: в общем-то, способ ничуть не хуже любого другого.
— Согласна!
Они в оба глаза воззрились на дерево. Через некоторое время баба с правой ветки, явно налившись ромом, свесила ногу, собираясь спрыгнуть, но сидевший слева бабуин, приметив это, соскочил на землю первым, подхватил спрыгнувшую ромовую бабу на лету и уволок в кусты.
— Как романтично, — вздохнула Менция.
— А почему ты не находишь романтичным, когда мы с Велено…
— Потому что это смешно. Рому вы не пьете, да и какая романтика в том, что повторяется семьсот пятьдесят раз в году?
— Самая настоящая, если ты влюблена.
— Это ты влюблена. А я нет, чему крайне рада. Ну ладно, не пора ли нам в путь?
Метрии, похоже, никуда отправляться не хотелось, но отговориться было нечем. Она вздохнула и растворилась в воздухе.
Замок Доброго Волшебника выглядел обыкновенно. Его стены и башни окружал пенящийся ров, заключенный в свою очередь в кольцо гор. Вроде бы для демонессы преодолеть такую преграду — раз плюнуть, однако Метрия словно уткнулась в невидимый барьер. Плюнула она после этого не раз и не два, но все без толку.
— Опа! — в сердцах воскликнула она. — Я и забыла, что старый дурак осуществил вокруг своего логовища демонополизацию, так что демону остается только смотреть сквозь прозрачную стенку да облизываться. Можно и стенку полизать, да проку не будет.
Выругалась она, впрочем, слабенько. Опа, это ведь не… что-нибудь созвучное, так что не тянет даже на нарушение Взрослой Тайны. Хуже было другое: в районе действия демонополизации, осуществленной столетие с хвостиком назад, демоны не могли ни летать, ни дематериализоваться.
— Боюсь, — проворчала Менция, — нам придется добираться дотуда пешедралом, на манер смертных.
Метрии не оставалось ничего другого, как продемонстрировать умение пользоваться столь прозаическим и вовсе не демоническим способом передвижения. Карабкаясь в горы, имевшие, как оказалось, вид сахарных голов, она порадовалась тому, что головы эти были не слишком крутолобыми и подъем особых затруднений не вызвал. Конечно, топать ножками, вместо того чтобы парить и испаряться, было непривычно и обидно, однако она не собиралась поддаваться подобным чувствам.
Наконец впереди показалась вершина. Демонесса взобралась на гребень, облегченно вздохнула и… в то же мгновение сорвалась вниз и по противоположному склону (затылок у сахарной головы оказался не в пример круче лба) съехала прямиком в ров. Но стоило ей окунуться в пенящуюся воду, как она с хлопком вылетела вверх, перелетела по дуге через гору и шлепнулась прямиком на то место, с которого начала подъем. Вокруг нее тут же разбился маленький сквер, отчего она почувствовала себя совсем скверно.
— Этот ров, он, во-первых, газированный, — проворчала она, потирая мягкое место, — во-вторых, глазированный, потому что оттуда кто-то глазеет, а в-третьих, весьма неровный.
— Да, — пробормотала Менция, — ровное чудовище, я полагаю, там имеется. Возможно, это оно закатило тебе такого пинка, что ты гору перелетела. Пожалуй, Лучшая, отправлюсь-ка я куда подальше, а ты уж тут как-нибудь сама…
— Вот уж дудки! — возмутилась Метрия. — Ты сама заварила эту кашу, со своими ромовыми бабами, баобабами и бабуинами, так что и расхлебывать нам ее вместе. Хоть бы и пришлось выхлебать весь этот ров! Тем более я не могу отпустить тебя одну, пока мой муж остается дома без меня. Ты можешь посулить ему рай и заманить его в ад, а я тем временем буду тут булькать, пытаясь одолеть этот ров, ровным счетом ничего не зная.
— Проклятье, опять облом! — пробормотала Менция.
Метрия принялась снова взбираться в гору, но теперь чем ближе к вершине, тем медленнее и осторожнее она двигалась, надеясь, что на сей раз не оступится. И не оступилась, а полетела в ров, словно сброшенная пинком. А потом тем же манером оказалась выброшена обратно.
Дело принимало серьезный оборот. Не приходилось сомневаться, что демонесса столкнулась с испытанием, которое должны проходить все, кто хочет обратиться с вопросом к Доброму Волшебнику. При этом ей пока не удавалось справиться с одним, а впереди их было три.
— Какая жалость! — воскликнула она.
— Какая жалость, — передразнила ее Менция, — что эта дурацкая половинка души испортила твою природу!
— Она сделала меня лучше! — возразила Метрия. — Что в этом плохого?
— То, что быть хорошей вовсе не демонично, — заявила Менция. — Бьюсь об заклад, в нынешнем твоем состоянии ты не можешь даже сказать слово «попа».
— Я запросто могу сказать слово «Опа!»
— Это вовсе не одно и то же.
— Ладно, раз ты у нас такая демоническая натура, так, может, найдешь способ переправиться через это неровное место, а заодно и через ров?
Менция задумалась.
— Говоришь, ров вроде как глазированный, — промолвила она через некоторое время. — Глазеет из него кто-то, так? А что, если мы это глаз песочком припорошим?
— Откуда здесь песку взяться?
— Ох, беда мне с тобой, балда полуодушевленная! Глянь на эти горы, это ведь сахарные головы. Причем старые, такие, что из них уже давно сахарный песок сыпется. С ним вместе ты и в ров съезжала. Стало быть, тебе только и надо, что…
Но Метрия уже сообразила, что надо делать. Взобравшись на ближайшую голову, но благоразумно не перебираясь со лба на затылок, она принялась почесывать сахарное темечко. Голова, блаженствуя, сморщилась, сахарный песок вовсю посыпался вниз и вскоре засыпал ров весьма ровным слоем.
Спустившись вниз, демонесса попробовала ровную поверхность ногой, но ощущение ей не понравилось. Его можно было бы назвать слишком приторным, словно она переела патоки, но, поскольку демоны не едят ничего вообще, а патоку в частности (а есть ногами не обучены даже смертные), это ощущение явно имело магическую природу. Она поняла, что при попытке перебраться на ту сторону прямо по сахару, ей наверняка не поздоровится. Всем ведь известно, что избыток сладкого вреден для здоровья: этак недолго заработать сахарный диабет.
Пытаясь найти выход из положения, она двинулась вдоль рва и через некоторое время увидела разводной мост. Раньше он был недоступен ей, поскольку, поднявшись на макушку сахарной головы, она тут же съезжала в ров, но теперь ничто не мешало к нему приблизиться. Выходило, что с первым испытанием она худо-бедно справилась.
— Это становится скучным, — заявила Менция. — Я, пожалуй, вздремну. Давай так: ты берешь на себя второе испытание, а я третье. Идет?
— Годится, — с готовностью согласила Метрия, которая не слишком беспокоилась насчет своей худшей половины, пока знала, где та находится.
Она ступила на мост, но тут что-то с жужжанием пролетело мимо, опередив ее и преградив ей путь. С виду это были какие-то пятнышки и загогулинки, но стоило Метрии сделать еще шаг, как она запнулась и получила несколько ощутимых пинков.
— Что за дедовщина? — возмущенно вскричала она.
— Это слово ничего не значит, — прожужжали точки и загогулинки, — ты что имела в виду?
— Групповщину, дармовщину, земщину, семибоярщину…
— Это все полная бессмыслица!
— Калифорнийщину, голливудщину…
— Бред какой-то!
— Ахинейщину…
— Может, «чертовщину»?
— Не важно!
— Это точно. Важно другое: ты наверняка собираешься пройти по мосту, но у тебя ничего не выйдет. Мы, чтоб ты знала, знаки препинания, а потому будем строить тебе препоны и непременно пинаться. Ты будешь запинаться, а мы пинаться.
— Так вы второе испытание?
— А вот попытайся еще раз к нам сунуться, увидишь, что попытка не лучше пытки.
Метрия попыталась обойти знаки, но они легко преграждали дорогу, а свалиться с моста в сахарный ров ей тоже не улыбалось. Не удалось ей и перепрыгнуть через знаки и пробраться под ними: обе попытки обернулись хоть и не пытками, но полновесными пинками.
— Да что же мне с вами делать? — воскликнула Метрия чуть ли не в отчаянии.
— Тоже мне фу-ты ну-ты демонесса! — рассмеялись загогулины. — Вроде как неграмотная, а ведь в УНИВЕРМАГе училась! Не зря тебя Балломут все по сто раз пересдавать заставлял: это ж надо — не знать, что следует делать со знаками препинания]
— А что с вами делают? — спросила Метрия, понимая, что препинаться с ними ей явно не стоит: по этой части она им не соперница.
— Промышляй, адское созданье! — воскликнул восклицательный знак.
— Что делать?
— Шаляй, валяй, гуляй, стреляй, — наперебой кричали с моста.
— Вы хотите сказать «размышляй»? — догадалась Метрия.
— Вот-вот: поломай голову, пораскинь мозгами, почеши репу.
— Ага! — пробормотала демонесса, отбрыкнувшись от запятой, попытавшейся цапнуть ее за пятку. — Сейчас подумаю: что же делают со знаками препинания? В УНИВЕРМАГе нас учили, что их… это… расслабляют.
Знаки со смеху покатились по мосту.
— Распрямляют, разбавляют, — гнула свое Метрия, — о, расставляют]
Знаки откровенно приуныли. Остальное оказалось совсем несложным: она расставила знаки препинания по местам, после чего они перестали представлять собой какую-либо препону. Второе испытание было пройдено.
— Эй, Худшая, просыпайся! — позвала Метрия. — Твоя очередь.
— Демоны не спят! — буркнула Менция.
— Это утка, — пояснила лучшая половина.
— Что?
— Минутка, скрутка, будка…
— Может, шутка?
— Не важно.
— Твоя шутка звучит жутко! — обиженно заявила худшая половина, но Метрия уже сошла со сцены. Менция шагнула вперед на мост. И тут же перед ней появился кирпич. За ними возник второй, третий… множество кирпичей, взбираясь один на другой, принялись формировать стену.
— Эй, что тут творится? — вскричала Менция.
— Идет строительство, — сообщил один из кирпичей. — Добротное кирпичное строительство, не какое-то там панельное. Так что не бойся, на панель тебе идти не придется.
— Подумаешь, напугали! — фыркнула Менция. — Дали бы лучше пройти, мне ваша стройка без надобности!
— А вот и нет! — наперебой загалдели кирпичи. — Еще как нужна! Вон ты какая стройная, куда ж тебе, как не на стройплощадку.
Комплимент демонессе понравился, а вот сделанный на его основании вывод вовсе нет. А пока она искала достойный ответ, проклятые кирпичи обложили ее со всех сторон и она оказалась замурованной в тесной кирпичной темнице. Кирпичи больше ничего не говорили, да в словах и не было нужды: она столкнулась с третьим испытанием. Обычно никакие стены не могли удержать демонессу, но в зоне демонополизации все обстояло по-другому. Стены являлись для нее столь же неодолимым препятствием, как и для смертных. Она была совершенно беспомощна, однако воспоминание о том, что ей удалось выкрутиться, даже побывав в Области Безумия, придавало уверенности.
— Интересно, что сделал бы на моем месте Гари Горгулий? — промолвила демонесса вслух, пытаясь заглянуть в щели между не слишком плотно уложенными кирпичами. — Правда, он из каменного чудовища превратился в существо из плоти и крови, а мне бы надо наоборот.
— Тебе бы надо помолчать и не мешать мне отдыхать, — подала голос Метрия.
Менция, как и ее лучшая половина при втором испытании, подумала, поразмыслила, пораскинула мозгами, почесала репу и, не придумав ничего толкового, пришла к заключению, что следует подумать получше. Ей было доподлинно известно, что непреодолимых испытаний не бывает, а для преодоления преодолимых, как правило, требуется не столько сила, сколько сообразительность.
Она принялась соображать изо всех сил, но ничего другого, кроме как то, что надо еще подумать, ей в голову не приходило. А до того, что, без конца думая о том, что надо еще подумать, так ни до чего и не додумаешься, она додумалась довольно быстро.
Сказав себе, что соображать надо как-то иначе (как именно, она еще не придумала), Менция снова осмотрела камеру и принялась прощупывать стены. Вдруг хоть один кирпичик да уложен непрочно. Если удастся его выломать из кладки, можно считать, что полдела сделано.
Однако эти надежды оказались тщетными. Кирпичи снизу доверху держались крепко. Она оставалась надежно замурованной, и ничего, кроме всяческой муры, ей на ум, как назло, не приходило.
Потом ее внимание привлекли пылинки, пляшущие в пробивающихся сквозь щели солнечных лучиках, и она, подумав о том, что они как-то попадают в камеру, попыталась проследить за их движением. Но у нее ничего не получилось, и тут она по-настоящему расстроилась.
В тот же момент строение, потеряв стройность, рассыпалось в груду кирпичей, так что Менция еле-еле успела выскочить наружу. Перспектива оказаться заваленной привлекала не больше, чем быть замурованной, но ей уже не грозило ни то ни другое. Третье испытание осталось позади.
— Привет, Менция, — послышался чей-то голос, и демонесса увидела привлекательную молодую женщину.
— Разве мы знакомы? — спросила она.
— Думаю, да. В прошлом году ты отправила сюда Гари Горгулия. Я Вира, невестка Доброго Волшебника.
— Но я никогда не бывала в замке! — возразила Менция. — Как ты могла меня видеть?
— Глазами я тебе точно не видела, — рассмеялась Вира. — Но Гари много о тебе рассказывал.
Менция почувствовала, что пора обратиться внутрь себя.
— Эй, Метрия! — позвала она. — Хватит бездельничать, мы уже в замке.
Лучшая половина пробудилась и присоединилась к худшей.
— О, все, как в добрые старые письмена, — промолвила она, озираясь по сторонам.
— Старые что?
— Имена, племена, ордена…
— Наверное, времена?
— Не важно. Я была здесь больше девяноста лет назад.
— Привет, Метрия.
Обе демонессы (в одном, если можно так выразиться, «флаконе») подпрыгнули.
— Откуда ты меня знаешь? — спросила Метрия.
— Хамфри сказал, что ты должна прибыть вместе с другой частью себя и велел мне вас встретить.
— Жуткая девица! — пробормотала Менция.
— Да, очень чуткая, — подтвердила Метрия.
— Это правда, я развила кое-какие чувства, — согласилась Вира.
Две частицы демонессы прервали диалог и последовали за Вирой во внутренние покои, где были встречены женщиной неопределенного возраста.
— Матушка Мара-Энн, это демонесса Метрия-Менция, — промолвила Вира.
— Мара-Энн? — пробормотала какая-то половинка.
— Я пятая с половиной жена Хамфри, — пояснила дама. — Так вышло, что я стала его первой возлюбленной и последней женой, но это давняя, запутанная история, и вам она не интересна. Мой муж уже ждет, Вира проводит вас к нему в кабинет.
Глядя на Мару-Энн, можно было подумать, что половинка жены все равно что половинка души — вполне способна сделать свое дело не наполовину, а полностью.
— Сюда, пожалуйста, — сказала Вира, указывая путь, и двинулась по узкой винтовой лестнице так уверенно, что было ясно: ей здесь знаком каждый поворот.
Кабинет представлял собой тесное мрачное помещение, заваленное фолиантами и заставленное фиалами.
