Текст книги "Корабельные новости"

Автор книги: Энни Прул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

Куойл набрал полный рот чаю.

– Тяжелые волны да рвущаяся в трюм вода стали тянуть корабль вниз. Казалось, он уже вот-вот пойдет ко дну, и капитан отдал приказ покинуть корабль. Видел бы ты эти крохотные спасательные шлюпки на волнах! А дальше произошли две любопытные вещи. Первая – это, как ты видишь, «Полярный Резец» не затонул. Просто лег на один бок. Когда капитан увидел, что он еще на плаву, то повернулся и снова взошел на борт. На следующий день на них наткнулся спасательный буксир, который взял их на трос и привел домой.

– А Деннис?

Но тут зазвонил телефон, и старик захромал в свою комнату с картами. Оттуда гудел его голос, пока он с кем-то разговаривал. Потом он снова вышел на порог.

– В общем, я должен закругляться. Тут задержали русский траулер внутри двухсотмильной зоны. Они рыбачили без лицензии, да еще и тралили сетью с мелкой ячеей. Второй раз ловим этот корабль и этого капитана. Береговая охрана сопровождает их сюда. Мне надо заполнить пару бумаг. Приходи на следующей неделе, и мы попьем чайку.

***

Куойл шел вдоль пристани, вытягивая шею, чтобы посмотреть на «Полярный Резец», но тот затерялся среди дождя. Мужчина в жакете горохового цвета и пластиковых сандалиях глазел на резиновые сапоги в витрине магазина морских товаров Кади. Мокрые, красные пальцы на ногах. Он сказал что-то, когда Куойл проходил мимо. Магазин ликеров, скобяные товары для моряков. Пассажирский теплоход медленно дрейфовал по направлению к заводу по переработке рыбы. Фигура в желтом непромокаемом плаще стояла, облокотившись на поручни, и смотрела на сморщенную от капель дождя воду цвета машинного масла.

В конце пристани стояли упаковочные ящики, пахло мусором. Возле ящиков стояла маленькая лодка, рядом с которой была картонная табличка с надписью «Продается». Куойл посмотрел на лодку. Дождь лился потоком по перевернутому днищу, барабанил по камням.

– За сотню можешь взять ее себе. – Опершись о дверной косяк, перед ним стоял мужчина, засунув руки в карманы. – Мой сын построил ее и уехал. Выиграл пятьсот долларов в лотерею и уехал на целину. Там, где люди живут со змеями. – Он хихикнул; – Поехал ловить свою удачу, чтоб ее.

– Да я просто смотрел. – Лодка совсем не выглядела на сто долларов. Хотя внешне она была вполне приличной. Довольно крепкой. Она была выкрашена в серый и белый цвета. Практически новая. Куойл постучал по ней костяшками пальцев.

– Вот что я тебе скажу, – снова заговорил мужчина. – Давай мне пятьдесят, и она твоя.

– Она не протекает?

– Не! Не протекает. Сильная, как морской бык. Сын вот построил, а теперь уехал. Хорошо устроился, да? Я хочу убрать ее с глаз долой. Я собирался ее сжечь, – грустно сказал он, внимательно присмотревшись к Куойлу. – Чтобы не переживать, когда ее вижу. Она напоминает мне о сыне.

– Нет, нет. Не надо ее жечь, – сказал Куойл. – Не разорюсь же я из-за пятидесяти баксов, правда? – Он нашел пятидесятидолларовую банкноту и получил корявую расписку о продаже лодки на обратной стороне конверта. Куойл заметил, что куртка мужчины была сделана из какого-то грубого материала. Рваная, с пятнами на боку.

– У тебя прицеп есть? – Мужчина жестом показал на лодку делая рукой круги в воздухе, имитируя вращательное движение.

– Нет. И как я ее отвезу домой?

– Можешь нанять его у Кадди, если не испугаешься его цен. Или мы положим ее в люльку твоего грузовика.

– У меня нет грузовика, – сказал Куойл. – У меня «универсал». – У него никогда не оказывалось нужной вещи.

– Ну и что, это почти одно и то же. Главное, не жми на газ. Ну она будет свисать спереди и немного сзади.

– А что это вообще за лодка? Как она называется?

– Да это просто быстроходный катер. Поставь на нее мотор – и то-то повеселишься, рассекая вдоль берега! – Мужчина оживился и стал проявлять интерес. – Скоро эта дождливая погода закончится.

В результате Куойл нанял прицеп и вместе с этим мужчиной и полудюжиной других, то и дело разражавшихся хохотом и похлопывавших продавца по плечу в манере, которую Куойл предпочел проигнорировать, подняли лодку в прицеп. Он отправился обратно в «Болтушку». Черт возьми, да пятидесяти долларов едва ли хватило бы, чтобы оплатить ужин на четверых. Стена дождя казалась сплошной, колеблющейся материей. Лодка подрагивала в прицепе.

Он увидел ее. Высокая женщина в зеленом макинтоше. Она, как обычно, шла вдоль дороги, с откинутым назад капюшоном. Спокойное, почти красивое лицо, красноватые волосы заплетены в косы и уложены вокруг головы в венец, на старый манер. Мокрые волосы. Она была одна. Посмотрела прямо на него. Они одновременно помахали друг другу, и Куойлу показалось, что ноги у нее должны быть, как у бегуна марафонов.

***

Он медленно вошел в комнату новостей и сел за стол. Там были только Натбим и Терт Кард. Натбим наполовину спал из-за влияния низкого давления, прильнув ухом к радиоприемнику. Кард разговаривал по телефону, одновременно стуча по клавишам компьютера. Куойл хотел сказать что-то Натбиму, но передумал. Вместо этого он решил заняться корабельными новостями. «Скучно», – подумал он.

Суда, зашедшие в порт на этой неделе:

«Белла» (Канада), из района промысла рыбы

«Фаревел» (Канада), из Монреаля

«Фоксфаер» (Канада), из Залива Несчастий

«Минату Мару 54» (Япония), из района промысла рыбы

«Пескамеска» (Португалия), из района промысла рыбы

«Порто Санто» (Панама), из открытого моря

«Шок» (Россия), из района промысла рыбы

«Зиггурат Зап» (США), из открытого моря

И так далее.

В четыре часа Куойл отдал корабельные новости Терту Карду, который прижимал плечом телефонную трубку к влажному уху и продолжал печатать. Снова у него заболит шея.

Снаружи послышалось хлопанье автомобильных дверей. Задребезжал голос Билли Притти. Натбим мигом пробудился.

– Мистер Джек Баггит и Билли Притти вернулись с места автомобильной аварии. Пока тебя не было, Куойл, тут было столкновение с лосем. Два трупа. И лось.

«Снова пронесло», – подумал Куойл.

– Надеюсь, они смогли все снять с разных углов, чтобы мы могли прикрыть скудные спортивные новости, – сказал Терт Кард, впечатывая корабельные новости Куойла.

Прошло несколько минут, но дверь по-прежнему была закрыта. Куойл знал, что они смотрели на его лодку. Ну что ж, он предпринял решительный шаг. Улыбнулся, подготовил историю о том, как в один момент решил ее купить и привезти сюда, и сразу же почувствовал в себе перемену. Что он теперь готов отправиться в море, чтобы овладеть своим наследством.

Открылась дверь. Влетел Билли Притти и пошел прямо к своему столу, даже не взглянув на Куойла. Джек Баггит, с мокрыми от дождя волосами, прошел половину комнаты, остановился напротив стола Куойла и прошипел сквозь дым: «На хрена ты купил эту штуковину?»

– А что? Мне все советовали купить лодку! Эта была ничем не хуже других. И цена была хорошая. Теперь я смогу передвигаться гораздо быстрее. Это скоростной катер.

– Это лохань, а не катер! – сказал Джек Баггит. – Лучшее, что с ней можно сделать, – это избавиться от нее под покровом ночи. – И он хлопнул дверью в свой кабинет. Они слышали, как он что-то бормотал, чиркал спичкой, открывал и закрывал ящики стола. Натбим и Терт Кард вышли и уставились на лодку Куойла.

– Да чем плоха эта лодка? – спросил Куойл, вскинув руки. – Мне все говорят купить лодку, а как только я это делаю, заявляют, что мне не стоило ее покупать.

– Я сказал тебе купить славную маленькую родни, пяти метров длиной, с двигателем в семь лошадиных сил, с добротным корпусом, который удерживает воду, с хорошим развалом, не слишком глубокую. Славную маленькую лодку, которая удержится во время качки. А ты купил косую раздолбайку, которая сгодится разве что для того, чтобы отплыть на три метра от берега, и то при спокойной погоде. Корпус весь бугристый, как рябь на море. Мотора нет, форма неправильная. Лодка будет качаться и прыгать на воде, зарываться носом, черпать воду и в конце концов просто затонет.

Натбим не сказал ни слова, но посмотрел на Куойла так, будто, разворачивая подарок, наткнулся на пару нейлоновых чулок. Билли Притти снова заговорил:

– Эта лодка была построена глупым и неумелым мальчишкой, сыном Ридера Гауча, который сбежал из дома через месяц после того, как ее построил. У него вообще нет никаких способностей. Она мало того что ни на что не годится, так на нее и смотреть-то без слез невозможно. Как вообще можно было делать лодку с носом, выгнутым в обратную сторону? Я никогда не видел лодок с таким носом. Таких тут не делают. Ридер говорил, что собирается ее сжечь. Так вот, жаль, что не сжег. Я советовал тебе купить маленькую родни, потому что она именно то, что тебе нужно. Или моторную лодку-плоскодонку. Или хороший катер. А в эту можно только набрать камней и вытолкнуть ее в воду. Съезди в бухту Монашеской Сумы и поговори с дядюшкой Шэгом Димолом и Элвином Ярком. Найми кого-нибудь из них, чтобы они сделали тебе славную лодку. Они сделают тебе суденышко, у которого будет полная гармония между носом и кормой.

Барабанил дождь. «Глупец снова делает ошибку».

10 Путешествие Натбима

Путешествие – перемещение от дома и обратно домой; хотя даже переход из одного порта в другой в страховых полисах часто тоже называется путешествием.

«МОРСКОЙ СЛОВАРЬ»

Тетушка стояла в своем шерстяном пальто, когда Куойл вошел в их номер в мотеле. Замерший профиль с остекленевшим взглядом. На полу рядом с окном лежал сверток, обмотанный простыней и перевязанный шнуром.

– Где дети? – спросил Куойл. – Что это?

– Они ночуют в доме Денниса и Бити. Я подумала, что им там будет лучше при сложившихся обстоятельствах. После того, что произошло сегодня утром. Это Уоррен, – она указала на сверток. – Она умерла днем, под кроватью, только лапы торчали. – Тетушка не плакала, и у нее не срывался голос. Куойл похлопал ее по плечу, почувствовал под рукой жесткую подкладку. На рукаве остались волоски собачьей шерсти.

– Девочкам понравилось у Бити. Они играют и рисуют с их детьми. У Баггитов дети того же возраста. Они умоляли оставить Саншайн и Банни у них на ночь. Я подумала, что ты не будешь возражать. Учитывая обстоятельства. Я сказала им, что Уоррен пришлось уйти. По-моему, они не поняли, что я имела в виду. Саншайн слишком маленькая, а вот Банни хотела точно знать, когда Уоррен вернется. Надеюсь, что ты лучше меня сможешь все им объяснить. – Она говорила, будто перечисляла буквы алфавита. Голос был чем-то средним между стоном и молчанием.

– Бедная старушка Уоррен. Мне очень жаль, тетушка. – Ему действительно было жаль. Он неуклюже сгорбился в кресле, открыл бутылку пива. Подумал об убийственных снах Банни, которые всех их будили. Девочка просыпалась вся в поту, со зрачками, как горлышко пузырька с чернилами Билли. Он понадеялся, что она не разбудит Денниса и Бити.

– Что сказал Деннис о ремонте? – Это прозвучало устало.

– Ну, – сказала тетушка, вешая пальто и убирая ботинки. – Он считает, что если ему кто-нибудь поможет, то мы сможем въехать туда, в том смысле, что там будет крыша, уже через две недели. Представляешь? Помня об этом, я взяла в оборот здешнего администратора и вытрясла из него знаменитый холостяцкий номер, через эту дверь, – она указала на боковую стену. – Он будет наш до конца нашего пребывания здесь, и мы оставляем его за собой. Это все за те же деньги, что мы сейчас платим за наш номер. Смотри, – и она открыла дверь, показав ему односпальную кровать и маленькую кухоньку. – Ты можешь спать там, а я останусь здесь, с девочками. Во всяком случае, у нас появится чуть больше личного пространства, чуть больше места. Мы сможем варить кофе по утрам и готовить завтрак, а не испытывать свой характер на прочность в заведении внизу. Завтра я куплю кое-каких продуктов. – Она вытащила свою бутылку виски и налила себе немного.

– А теперь о том, что молодой Деннис собирается делать в доме. Он говорит, что если ты будешь помогать ему по выходным, то этого будет достаточно. Будет трудно, но мы справимся. Хуже, чем в этом месте, быть не может. Остальной ремонт будет продолжаться до осени. Он считает, что нам стоит присмотреть себе генератор, газовую плиту и пару баллонов пропана. Он может договориться с парнишкой на бульдозере, чтобы расчистить дорогу от перчаточной фабрики до дверей дома. Он сказал, что это можно сделать завтра, если у нас есть средства. Я сказала, что средства найдем, потому что это надо сделать. Но сначала ему нужны какие-нибудь сваи, чтобы построить что-то вроде дока, чтобы Деннис мог завозить строительный материал на лодке. Есть тут один человек, я только забыла, как его зовут, он раньше строил причалы по всему побережью. Он теперь отошел от дел, но может взяться за небольшую работу, как эта, и закончить ее за несколько дней, если мы наберем народу, чтобы помочь ему с тяжелыми вещами. Деннис сказал, что так будет намного быстрее, чем езда по дороге.

Куойл кивнул, но на его лице по-прежнему не было никакого выражения. Тетушка вздохнула и подумала, что если бы только она могла пересадить свою старую плоть на молодые кости, то давно бы сделала все сама. Она смогла бы устроиться на новую работу, управлять лодкой, восстановить дом и пережить смерть неверного супруга. Она подхватила пачку набросков и списков с длинными колонками расчетов и разложила их по столу. Крепкие пальцы, ровно обрезанные ногти.

– Жаль, что я не могу найти мой калькулятор, – сказала она. – Деннис тут все рассчитывает, ему приходится все суммировать трижды, и он часто сбивается. Похоже, я совсем разучилась считать. Говорят, если будешь десять раз в день решать арифметические примеры, то старческий маразм тебе не грозит. Правда, если этому верить, то все банкиры должны быть настоящими гениями, а это не так. Банкиры – самые твердолобые существа на земле. – Куойл развернул стул и изобразил заинтересованность. «Мужчина остается равнодушным к судьбе своего родового гнезда».

– Самая большая сложность заключается в утеплении. Если мы будем жить в доме, то нам нельзя ломать всю штукатурку и обшивку. На это уйдет слишком много времени, и мы можем задохнуться от пыли. Поэтому у него есть другая идея. Он предлагает набить новую обшивку прямо поверх старой, положить сверху утеплитель и закрыть его древесной плитой. Получится дом внутри дома. Это хорошо, особенно потому, что я не хочу никакой пластмассовой ерунды на стенах снаружи. Он говорит, мол, виниловая наружная обшивка удерживает тепло, ее не надо красить, и ее всегда можно купить. А я говорю, что не соглашусь отделать ею даже свой гроб.

Она в два глотка выпила свой виски, позвякивая единственным кубиком льда. Куойл удивился, увидев, что она наливает себе вторую порцию. Умерла старая собака.

– Что ты хочешь сделать с Уоррен?

– Нет смысла пытаться ее похоронить, – сказала она. – Здесь сплошные камни. Я бы лучше отвезла ее к морю и простилась с ней там. Коротко проводить, ну, знаешь, сказать пару слов. Я хотела съездить на побережье и найти подходящее место. И отдать ее волнам. Бедная Уоррен. Она не успела испытать здесь счастья. Так и не смогла по-настоящему порадоваться открытому пространству, прогулкам по берегу. Собаки это любят.

– Я купил сегодня лодку, тетушка. Жаль только, что не взял к ней мотор. Мы могли бы вывезти Уоррен в море. Только я не умею ею управлять.

– Не может быть!

– Может. Только Джек Баггит говорит, что она никуда не годится. Я почти ничего за нее не заплатил. Парень практически отдал мне ее даром. Пятьдесят долларов. Я хочу сказать, тетушка, даже если это плохая лодка, то она досталась нам дешево. Я взял в аренду прицеп. Теперь нам надо купить мотор. С этой лодкой я могу научиться плавать.

Тетушка выглянула в окно.

– Я не вижу ее отсюда, – сказала она. – Но ты поступил правильно. Может быть, ты сможешь поплавать с Деннисом, посмотреть, как он управляется со своей лодкой.

Раздался стук в дверь. Стук с любопытным ритмом. И снова раздалась дробь, похожая на барабанную. Где он мог слышать ее раньше? Натбим.

– Привет, привет, – сказал Натбим.

Переступая длинными ногами, он вошел в комнату, пожал тетушке руку и вручил ей бутылку коричневого вина, «Vin de France Reserve de Terre Neuve». Пожал руку Куойлу, осмотрелся с улыбкой, будто восхищаясь оригинальной обстановкой. Он сел на стул, который ближе всего стоял к Уоррен. Его колени оказались почти на уровне плеч. Мельком взглянул на саван.

– Я тут решил зайти, – сказал он. – Чтобы рассказать тебе о моей лодке. В редакции невозможно разговаривать. Я бы мог подсказать тебе кое-что насчет той лодки, что ты купил. Старик Баггит был к ней суров. Ты можешь найти ей применение, только будь очень осторожен. Мне здесь больше не с кем поговорить. Я ни с кем не разговаривал с тех пор, как приехал сюда. Прошло уже восемь месяцев, как я слышал цивилизованную речь. Вот я и сказал себе: зайду-ка я к ним после ужина, познакомлюсь с мисс… миссис…

– Хамм, – сказала тетушка. – Мисс Агнис Хамм.

– Очень приятно, мисс Хамм. Знаете, настоящая трагедия местной жизни заключается в том, что тут нигде не слушают музыку. Я принес кое-что из моих записей. Немного йеменских ритмов, чуток алжирских, кое-что из поэзии. Всякие такие вещи. Вдруг у вас есть магнитофон. Нет? Да, похоже, это место – настоящая дыра. Значит, вы должны зайти ко мне и послушать записи. Правда, у меня довольно маленькое жилище. Я живу в трейлере. Но вы сами увидите. Вы должны прийти ко мне, попробовать мои блюда с карри. Знаете, я даже здесь кое-что записал. Так, странного юнца на гастролях в том месте, где я сломался. Он там что-то вроде местного эксперта по «музыке подбородка», как они ее называют. Никаких инструментов: просто выбирает регистр и начинает изливать поток назальных звуков. Как аукционер на продаже табака: «Уанги-адл-адл-адл-адл-уанги-дудл-а!»

Тетушка встала.

– Джентльмены! У меня был длинный и тяжелый день, и я умираю от голода. Как вы отнесетесь к тому, чтобы спуститься вниз, в единственную и неповторимую столовую мотеля Тикл, чтобы откушать тарелочку замечательной трески? Мистер Натбим? – Она пыталась угадать, был ли его нос таким плоским с самого рождения или претерпел усовершенствования позднее.

– О, я уже поужинал. Карри. Но я спущусь с вами. Вы будете есть, а я разговаривать. Пожалуй, я могу выпить пива.

Куойл заказал ужин из жареной болонской колбасы. Это было единственным пунктом меню, который он не пробовал. Вечер за вечером он наблюдал за тем, как за соседними столами люди с жадностью и аппетитом поглощали ужин, и думал, что им наверняка были поданы какие-то фирменные блюда. Принесли тарелку с толстыми кольцами колбасы, жареной картошкой и соусом, консервированным турнепсом и комком консервированной фасоли в стручках. Все было подогрето в микроволновке. Самые сильные ощущения от ужина сводились к обжигающему жару и огромному количеству соли. Тетушка облокотилась на стол и, казалось, слушала Натбима.

– Так я там и оказался, бродил возле лодочных мастерских, куда заходили все лодочных дел мастера. Бередил свою душевную рану, прислушивался, задавал вопросы. Замечу, что о лодках я не знал ничего и никогда ничего не строил, кроме короба для дядюшкиного тостера. Не ходил под парусом и не путешествовал. Я всегда летал на самолетах. Но я все прилежно слушал и был полон решимости исполнить свою мечту. Меня захватила сама идея. Постепенно я придумал устройство, которое мог бы построить сам и которое не тонуло бы в воде. Такую модернизированную китайскую джонку из клееной фанеры с полной парусной оснасткой. Знаете, китайцы забыли о мореплавании больше, чем знал весь мир, вместе взятый. Они изобрели компас, водонепроницаемые отсеки, кормовой руль и самый удобный в мире парус. Джонки – древние лодки, им больше пяти тысяч лет, но они потрясающе держатся на воде и годятся для долгих морских путешествий. И я всегда обожал китайскую поэзию.

– Это блюдо довольно соленое, – сказал Куойл официантке, как бы извиняясь. – Мне бы надо чего-нибудь попить. Когда вы освободитесь, пожалуйста.

Красное лицо тетушки склонилось над тарелкой. Складки вокруг ее губ походили на скобки. Было не понятно, слушает ли она Натбима или парит где-то над Гималаями.

Натбим проглотил свое пиво и сделал жест, чтобы ему принесли еще. Раз уж официантка оказалась рядом.

– Все это время я занимался тем, что писал книжные обзоры для изысканных журналов, специализировавшихся на критике, понятной только редакторам. Злобные резкие статейки. Хорошенько растряся своего дядюшку и живя на одном бульоне, я сумел накопить достаточно денег, чтобы построить дома лодку из сантиметровой клееной фанеры. Эх, мисс Хамм, если бы вы ее видели, когда я ее закончил. Она была уродлива. Это было несуразное и страшное создание общей длиной восемь с половиной метров с полутораметровой тягой и одним-единственным парусом, который, правда, был приличного размера – сто пять квадратных метров, балласт и руль располагались на корме. Она получилась тяжелой и нерасторопной. И очень уродливой. Я сделал ее еще страшнее, выкрасив в крысиный коричневый цвет. Вместо матраса у меня был кусок поролона и спальный мешок. Деревянные ящики заменяли стул и стол. И все. Сначала я просто отирался возле берега. Удивлялся тому, как она удобна и как ею легко управлять. Парус был настоящим чудом. Я сейчас расскажу вам интереснейшую историю о том, как я его получил.

Тетушка допила чай, помахала кружкой, и ей налили еще чаю из чайника. Натбима было невозможно остановить. Он несся вперед. Он оседлал своего конька.

– Видите ли, у меня был друг, который работал в Сотесби, и он как-то упомянул, что на продажу будет выставлен лот с морскими и навигационными редкостями. И я поехал туда. Из чистого любопытства. Ну чего можно было ожидать: резные моржовые клыки, табличку с одной из спасательных шлюпок «Титаника», полинезийскую карту на пальмовом листе. В каталоге был указан только один предмет, который меня заинтересовал: парус для джонки на бамбуковых реях, из Макао, в хорошем состоянии. В результате я купил его за меньшие деньги, чем те, что я потратил бы на новый. Это было невероятно! Только потом я узнал, каким чудом аэродинамики является парус на бамбуковых реях. Благодаря ему получается чистый горизонтальный поворот. Главное – чтобы реи или шпунтины крепились горизонтально, с рейками. По принципу складного веера. Ты складываешь его и раскрываешь, как веер. Человеку легко управляться с ним, благодаря задраенным панелям: берешь рифы или гасишь за секунды. Никаких вантов. Маленькие секции позволяют точно разместить балласт. Говорят, что даже если полотно паруса наполовину разорвано, он все равно держит ветер. Китайцы называют его «Ухо. прислушивающееся к ветру». Моряки, плававшие на старых джонках, когда терпели крушение, скатывали его в рулон, чтобы использовать в качестве спасательного плота. А мой парус, купленный на аукционе, был действительно славным.

Вот так этим летом я и отправился в путешествие. Через всю Атлантику. Наступает момент, ну ты знаешь, когда ты просто должен идти вперед. Я жил, питаясь одной сушеной вермишелью из пакетиков, сухими грибами и креветками. У меня была крохотная печка, размером с чайную чашку. Ну, ты такие видел. На то, чтобы добраться до этого берега, у меня ушло шестьдесят семь дней. Я планирую кругосветное путешествие.

– Но пока ты все еще здесь. Копишь деньги на следующий этап? – спросила тетушка.

– Ну да, и заканчиваю серьезные ремонтные работы. Я планировал дойти до реки Святого Лаврентия и Монреаля, но начался шторм, и меня снесло с курса. Я не собирался идти к Ньюфаундленду. Эх, если бы я мог, я бы не заходил сюда! Мне просто не повезло, что я оказался в худшей части всего побережья. Жуткие камни. Бедный «Ворогов». У него все днище разбито из-за этого места, куда меня выбросило. Очень странное место, называется «Долететь за ночь». Там я и услышал «музыку подбородка».

– Я могу пойти и заняться Уоррен, – тихо сказал Куойл тетушке. Он заметил, как она скручивает свою салфетку в белую веревочку.

– Нет, нет. Оставайся с мистером Натбимом. Я лучше все сделаю сама. Мне надо побыть одной. – И она встала и вышла.

– У нее умерла собака, – сказал Куойл.

Натбим махнул рукой, чтобы ему принесли еще

пива.

– Я угощаю, – сказал он и перевел дух.

Но до того как он снова приступил к рассказу о месте под названием «Долететь за ночь», Куойл успел вставить реплику.

– Я сегодня кое-что узнал о приключениях Денниса Баггита на «Полярном Резце». Мне рассказал мистер Шавел, начальник порта. Он отличный рассказчик.

– О, да. Вот это история! В дрожь бросает. Когда Джек входит, у меня учащается пульс. Странный мужичок. Он может читать чужие мысли.

– Джек? Он ничего не говорил о Джеке. Только, что тот очень злился, когда Деннис записался на тот корабль. Рассказывал мне эту историю за чашкой чая. Только ему пришлось прерваться, и он так ее и не закончил.

– Боже мой, да та часть, которая про Джека, самая интересная! Так вот! – Натбим откинулся, поискал глазами официантку с пивом и только потом увидел, что стакан уже стоит перед ним. – В общем, мне рассказывали так, что спасательная команда в конце концов решила, что Деннис и другие погибли. Они нашли два плота с выжившими и почти все спасательные шлюпки. Кроме одной. Там было шесть человек, привязанных друг к другу линем. Четырех человек не нашли. Среди них был и Деннис. Они искали целую неделю и потом были вынуждены прекратить поиски. Воздушные силы, береговая охрана, рыбаки – все искали пропавших. Все это время Джек почти не спал, дежурил на спасательном причале. Ходил взад-вперед, курил и ждал новостей. Миссис Баггит была дома. Меня тогда здесь не было. Все это я услышал от Билли, Терта Карда и, разумеется, самого Денниса. В общем, они все пришли и сказали Джеку, что вынуждены прекратить поиски. А он будто бы их не слышал. Просто стоял там, говорят, как каменный. Потом повернулся, зыркнул на них, ну ты знаешь, как он умеет жечь взглядом, и говорит: «Он жив».

Пошел к своему брату Уильяму и говорит: «Он жив, и я знаю, где он. Я хочу поехать за ним». Понимаешь, у Уильяма было новое палубное судно, очень устойчивое. Но сам он боялся заходить слишком далеко за пределы береговой линии. Море еще было неспокойным, даже через неделю после шторма. Он так и не сказал, что не пойдет, а только на мгновение заколебался, но Джеку этого было достаточно. Он развернулся на каблуках и рванул обратно, в бухту Мучной Мешок. Собрал людей, чтобы помогли ему выловить ялик из воды и перенести в прицеп, и отправился на южное побережье. Он ехал всю ночь к Совиному Крику, спустил ялик на воду, загрузил его канистрами с топливом и пошел в море, совсем один, на поиски Денниса.

И он нашел его. Как он знал, где его искать, – уму непостижимо. Там был Деннис и еще один парень. У Денниса обе руки были сломаны, а другой парнишка был без сознания. Как он затащил их обоих на ялик? Не знаю. Я слышал, что всю дорогу до Совиного Крика Джек не проронил ни слова. Там он сказал Деннису: «Если ты еще хоть раз ступишь ногой на лодку, я сам тебя утоплю!» И, разумеется, как только Деннису сняли гипс, он со своей женой поехал ловить кальмаров. Джек только пригрозил ему кулаком, и с тех пор они не разговаривают.

– Как давно это было? – спросил Куойл, раздувая пену в своем стакане до тех пор, пока у него не получилась воронка.

– Ой, да много лет как. Давно. Еще до того, как я приехал.

***

Высоко над побережьем тетушка смотрела на обветренный берег. Это место было не хуже других. Она остановила машину на вершине холма и стала пристально вглядываться в береговую линию. Наступал прилив. Солнце висело над кромкой моря. Его косые лучи золотили мокрые камни. Сильные волны кипели под полосами кукурузно-желтого неба.

Волны все накатывали, их гребни отливали оранжевыми цветом. Они разбивались и уходили прочь с рокотом катящихся вслед за ними камней. Она открыла заднюю дверь машины и вытащила мертвую собаку

Она прошла водоросли, нащупала ногами твердый песок. Пенистая бахрома водорослей, оставшихся на берегу после отлива, вытягивалась, ослабевала и снова тянулась вслед за нервно движущейся водой. Тетушка положила Уоррен на камни. Набежавшая волна намочила край простыни.

– Ты была хорошей девочкой, Уоррен, – сказала тетушка. – Умной девочкой, и не безобразницей. Мне жаль, что пришлось выдрать у тебя зубы, но тогда надо было выбирать: или это, или сама знаешь что. Ха-ха. Ты все-таки успела пару раз неплохо покусаться, правда? Ты прожила много хороших лет, хотя тебе пришлось забыть о сладких косточках. Извини, что не могу тебя похоронить, но у нас тут сложная ситуация. Жаль, что ты не смогла дождаться, пока мы переедем в дом. И жаль, что Айрин так тебя и не узнала. Ты бы ей понравилась, я уверена. – Она думала об Айрин Уоррен. «Как я по тебе скучаю. И всегда буду скучать».

Она высморкалась в носовой платок, подождала, пока спустится темнота, отступая шаг за шагом по мере наступления прилива – до тех пор, пока Уоррен не оказалась полностью в воде. Она поплыла на запад, вдоль берега, отдаляясь от него все больше, влекомая каким-то невидимым течением. Море выглядело таким натянутым, что казалось, зазвенит, если его ударить. Уоррен скользила прочь. Исчезала из виду, уплывала прямо в заходящее солнце.

Как в старых вестернах.

Где-то в бухте Куойл слушал бесконечную историю Натбима, а Терт Кард наблюдал за тем, как сумерки сгущаются в его стакане с вином.