Текст книги "Корабельные новости"

Автор книги: Энни Прул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Прошло много времени. Куойлу казалось, что он находится в воде несколько часов. Он не чувствовал ног. Когда его подняла очередная волна, он попытался определить, где находится. Западное побережье стало ближе, но, несмотря на ветер и наступающий прилив, он двигался в сторону мыса.

Чуть позже он удивился, увидев каменную пирамиду, к которой недавно подходил. Должно быть, какое-то течение подхватило его и понесло к самому краю земли, к пещерам, к мертвому человеку. Ему показалось забавным, что скоро он составит компанию трупу в желтом и присоединится к его игре у входа в пещеру.

– Пока у меня есть этот горячий контейнер, ничего у вас не получится, – громко сказал он.

Ему стало казаться, что пластиковый короб наполнен тлеющими углями. Он так решил потому, что, как только он поднимал подбородок с крышки контейнера, его начинала бить сильная дрожь, но когда он снова опускал его обратно, дрожь прекращалась. Так могло действовать только благословенное тепло.

Он с удивлением заметил, что стало смеркаться. Однако это его даже обрадовало. Раз наступает ночь, значит, он скоро ляжет спать. Наконец-то отдохнет. Куойл невероятно устал. Как приятно будет погрузиться в эти качающиеся мягкие волны. Да, это можно будет сделать. Только непонятно, почему эта мысль раньше не приходила ему на ум. И человек в желтом совсем не мертв. Он спит. Отдыхает. Еще минута, и Куойл уже был готов перевернуться, чтобы устроиться поудобнее и уснуть. Вот только огни погаснут. Но жесткий свет светил прямо в его отекшие глаза, и Джек Баггит уже вытаскивал его, отрывая от горячего контейнера и сталкивая прямо на кучу холодной рыбы.

– Святые угодники и петушиное племя! Я так и знал, что тут кто-то есть! Я чуял. – Джек набросил на Куойла просмоленную парусину. – Я же говорил тебе, что эта штуковина тебя утопит. Ты давно в воде? Вдруг прошло уже слишком много времени? В такой воде долго не выдержишь.

Но Куойл не мог ему ответить. Его так сильно трясло, что пятки бились о рыбу. Он попытался сказать Джеку, чтобы тот достал из воды его горячий контейнер, что помогло бы ему снова согреться, но не смог разомкнуть челюсти.

***

Джек волоком притащил Куойла на идеальную кухню миссис Баггит.

– Это Куойл, которого я выловил из чертового моря, – пояснил он.

– Если бы ты только знал, скольких человек он спас, – сказала миссис Баггит Куойлу. – Скольких спас! – Но одному он помочь так и не сумел.

Она раздела Куойла, обложила его ноги бутылками и укутала одеялом. Заварила чай и с ловкостью, говорящей о большом опыте, напоила его, разжимая зубы ложкой. Джек пробурчал что-то о том, что стакан рома был бы ему полезнее.

Через двадцать минут его челюсти расслабились и разум прояснился. Он смог избавиться от наваждения уходящей вдаль лодки, иллюзии горячего контейнера и рассмотреть дом Баггитов в деталях. Он даже сумел выпить вторую чашку чаю с сахаром и сгущенным молоком.

– Это хороший черный чай, – сказала миссис Баггит. Никакой ром не мог сравниться с ним по благодатной целительной силе.

В доме везде лежали кружевные салфеточки, выполненные с большим мастерством, характерным для этих мест: кружевные волны и плавучие льдины, выпуклые раковины и водоросли, изогнутые усы омаров, круглые рыбьи глаза, топорщащиеся запятые креветок и глубокие пещеры. Белый снег на черных скалах, разноцветные чайки, косой серебряный дождь. В плетенных крупными узлами рамках стояли фотографии предков и якорей, Библия была украшена тонкой кружевной пеной, а циферблат часов, как невеста, выглядывал из-под венка диких цветов. Ручки кухонных шкафов дразнили кисточками, как стриптизерши в баре, ручку чайника оплетала причудливая змейка, а стулья утопали в ажурном плетении, полностью покрывавшем спинки и подлокотники. На полке лежала телефонная книга Онтарио, изданная в 1961 году.

Миссис Баггит стояла возле зеленой стены. Она доливала в чайник воды. Ее руки были похожи на лопаты: крупные, бугристые суставы и покрытые шрамами пальцы. В заварной чайник полился крутой кипяток. На миссис Баггит было хлопковое платье без рукавов. Дом дышал теплом и спокойным уютом.

У нее был сильный голос, привычный к перекрикиванию ветра и отстаиванию своего мнения во время жарких споров. В этом доме Джек уменьшился до размеров детской куклы, а его жена в матовом свете и гирляндах цветов превратилась в великаншу. Она внимательно рассматривала лицо Куойла, будто бы знала его раньше. Он уже меньше стучал зубами о край кружки. Дрожь, сотрясавшая его от шеи до пят, прошла.

– Ты согреешься, – сказала она таким тоном, будто сама уже не сможет этого сделать.

Она поднесла к его стопам нагретый камень. Пестрая молодая собака заерзала на своем коврике и приподняла уши.

Джеку, как большинству мужчин, занимающихся тяжелым физическим трудом, стоило только сесть в кресло, как он расслабился, растекся по нему, будто роскошь удобства растворяла мышцы.

– Скажи спасибо, что ты такой крепыш. Только твой жир сохранял тепло твоего тела все эти часы и поддерживал тебя на плаву. Худышка на твоем месте уже бы давно умер.

Потом Куойл вспомнил о человеке в желтом и снова рассказал свою историю, начиная с прогулки по мысу и заканчивая светом, резанувшим его по глазам.

– Под камнями? – Джек отправился в клинообразный закуток под лестницей, где у них стоял телефон, чтобы позвонить в береговую охрану.

Куойл сел. У него звенело в ушах.

– Люди в очках не больно-то ладят с собаками, – говорила она Куойлу. – Собаке, чтобы понять, что у тебя на сердце, надо видеть твои глаза. Собака будет ждать, пока ты ей улыбнешься. Если понадобится, то может ждать целый месяц.

– Это ньюфаундлендская порода? – спросил трясущийся Куойл, все еще слабый от долгого пребывания в воде.

– Ньюфаундлендская порода! Да ей тут и не пахнет! Эта собака не из наших мест. Настоящая собака, самая лучшая собака в мире, это водяной пес. Вот у этого, Батча, есть немного крови водяного пса, только он полукровка. Все чистокровные вымерли. Вернее, их убили несколько поколений назад. Спроси у Джека, он тебе расскажет. Правда, он больше любит кошек. А мне вот по душе собаки. Батч у нас от Элвис Билли Притти. А у Джека есть кот, Шкипер Томми, так он ходит с ним на ялике в море. Самый настоящий рыбак.

Наконец в береговой охране приняли сообщение об утопленнике в желтом костюме. Кружка Куойла опустела. Джек ушел на мостки чистить и замораживать улов. Он сделал свое дело, спас, а лечение – уже дело жены.

Куойл пошел за миссис Баггит наверх, в комнату для гостей. Она протянула ему наполненные заново бутылки с горячей водой.

– За следующей лодкой иди к Элвину Ярку, – сказала она.

Перед тем как уснуть, он заметил любопытный гофрированный цилиндр возле двери. Это было последним из того, что он увидел.

Утром он мучился от голода и наслаждался радостью жизни. Он увидел, что цилиндр выполнял роль упора для двери и был сделан из каталога товаров по почте. Тысячи страниц, аккуратно сложенных и склеенных в строгом порядке. Он тут же представил себе, как миссис Баггит терпеливо трудится над ними, день за днем; за окном над елями воет ветер и падает снег. Далеко в бухте стонет лед, на севере в небо подымается дым от печей. Она складывает и клеит, на плите кипит чайник, покрывая окна налетом от пара. Из всего шестичасового приключения в ледяной воде больше всего Куойл запомнил свои густо-синие от полинявших дешевых носков ногти на пальцах ног.

***

Когда ее дом снова опустел, Куойл был отправлен домой, чайник убран на полку, а пол вымыт; она вышла на улицу, чтобы повесить влажное одеяло, которым укрывался Куойл, и забрать вчерашнее выстиранное белье. Был мягкий сентябрь, но вокруг нее по-прежнему бушевала яростная буря, отнявшая у нее Джейсона. Она несколько раз моргнула, чтобы отогнать наваждение. Жесткие пальцы взялись за штанины брюк Джека, стряхнули иней с голубой рубашки. Она вернулась домой, чтобы снова гладить и убирать, под скрежет ломающегося за мысом льда и грохот рассыпающихся от давления айсбергов, вздымающих обломки на десятки метров вверх, к белой луне.

27 Комната новостей

Галерные новости – это неподтвержденные слухи о судах.

«МОРСКОЙ СЛОВАРЬ»

Через два дня после заплыва Куойла в комнату новостей вошел Билли Притти в старом кожаном летном шлеме с развевающимися ремешками и в шерстяной куртке в серые и черные квадраты. Он был бледен.

– Нашли твоего утопленника, Куойл. Ребята из береговой охраны вытащили его из пещеры. Правда, он преподнес нам всем сюрприз. – Билли вынул из кармана обрывок бумаги и развернул его. – А это – статья для первой полосы, которую я составил по дороге сюда. Надо было, конечно, отдать ее тебе, но я уже ее написал. Короче, он плавал в спасательном костюме. К пещерам его вынесло течением. Туда несколько лет назад вынесло еще одного парня с мыса Безымянного.

– А в каком смысле сюрприз?

– Не могли определить, кто это. Вначале. Сложно было.

– Не тяни. Что там? – прорычал Терт Кард.

– У него головы не было.

– А в чемодане? – глупо сказал Куойл. – Это его голова была в чемодане? Это мистер Мелвилл?

– Он самый, мистер Мелвилл из чемодана. Во всяком случае, они так считают. Сейчас вся полиция и береговая охрана как с цени сорвались. Звонят в Штаты, объявляют тревогу. Скорее всего, это им ничего не даст. Говорят, все выглядит так, будто тело засунули в костюм уже после того, как была отрезана голова.

– С чего они взяли? – спросил Терт Кард.

– Потому что тело было разрезано на пять кусков. Как пирог.

Вилли сидел за компьютером и набирал статью.

ОБНАРУЖЕНО ПРОПАВШЕЕ ТЕЛО. СТРАШНАЯ НАХОДКА В ПЕЩЕРАХ

– Не понимаю, почему мне не достаются хорошие темы? – сказал Натбим. – Одна гадость. Конечно, Натбиму остаются только самые мерзкие, гадкие истории, которые и рассказать-то прямо нельзя, только грязными намеками. Вот уж по чему я скучать не буду. Самым приятным из того, что мне попалось за все это время, было обвинение, выдвинутое против мэра Галлиамбика. Он выиграл в лотерею тысячу долларов и отметил это событие тем, что за одну неделю растлил четырнадцать студентов. Его обвинили в непристойном нападении, вульгарности и безнравственном поведении и содомии. А еще был двадцатидевятилетний парнишка, который приехал в дом престарелых «Золотая долина» и убедил семидесятиоднолетнюю старушку съездить с ним в магазин в бухту Миски. Он завез ее на проселочную дорогу и так изнасиловал, что ей пришлось потом швы накладывать. Его посадили в карцер, и знаете, что он сделал в день своего суда?

– Сорвал с себя одежду, – в один голос сказали Куойл, Билли Притти и Терт Кард.

– Есть еще новости о священниках, работающих в приютах. Сейчас суда ждут уже девятнадцать человек из этих доброхотов. Потом доктор из клиники на Безымянном, которого обвинили в домогательствах по отношению к четырнадцати пациенткам. Они описали это как «провокационные методы осмотра груди и гениталий». Руководитель хора в бухте Миски в понедельник был признан виновным в развратных действиях и растлении более сотни мальчиков за последние двенадцать лет. Там же был арестован американский турист, щупавший мальчиков в городском бассейне. «Он все время трогал мой зад и перед», – сказала десятилетняя жертва. А здесь, в Якорной Лапе, было предъявлено обвинение любвеобильному папаше, который растлил двух своих сыновей и дочь во время бесчисленных половых сношений в период с 1962 года по настоящее время. Обвинен в содомии, непристойном нападении и половом акте. Еще один любитель семейных развлечений, здоровенный детина тридцати пяти лет от роду, рыбак, все свое время на берегу посвящал обучению своей четырехлетней дочери оральному сексу и мастурбации.

– Ради бога, – взмолился Куойл, – это все не могло произойти за одну неделю!

– Всего за одну неделю, говоришь? Да это еще не все, черт возьми! – заявил Натбим.

– Ради этих историй и покупают нашу газету, – сказал Терт Кард. – А не ради ваших колонок или всяких советов по хозяйству. Тут главное – сексуальные страшилки Натбима с именами и датами. Это Джек догадался о том, что людям интересны такие истории. Сейчас-то, конечно, все местные газеты их печатают, но «Болтушка» первой стала давать имена и сочные детали.

– Не удивительно, что тебя от этого всего тянет в депрессию, Натбим. У нас об этом больше пишут, чем в других газетах? По-моему, так больше.

Билли сидел в своем углу и писал. Ох уж эти подробности.

– Не могу сказать, что больше. Просто тут об этом говорят более открыто. Вот такого количества историй о священниках я больше нигде не встречал. Наверное, в этих маленьких портах полно мерзавцев в сутанах, которым доверяют своих детей наивные родители. Правда, я слышал высказывание о том, что сексуальные домогательства по отношению к детям на Ньюфаундленде – обычное дело.

– Гадость какая, – сказал Терт Кард. – А я могу сказать, что это для англичан обычное дело. – Он чесал голову до тех пор, пока на клавиатуру не посыпался настоящий снегопад из перхоти.

– А что дальше здесь происходит с насильниками? Их пытаются лечить? Или просто сажают?

– Не знаю, – ответил Натбим.

– А из этого мог бы получиться хороший материал, – сказал Куойл.

– Да, – вяло отозвался Натбим, будто у него заканчивались силы. – Мог бы. Если бы я смог взяться за него до отъезда. А я не могу. «Ворогов» почти готов, и мне надо выбираться отсюда до того, как все покроется льдом. – Он со вкусом зевнул. – Хватит, с этим уже покончено.

– А Джеку ты об этом говорил? – напрягся Терт Кард.

– А, да он и так знает.

– Что у тебя, Куойл, автокатастрофа или авария на борту? Ты должен был что-нибудь написать. Похоже, что всякий раз, когда случается важное происшествие, ты где-то ездишь со своими интервью для корабельных историй. Или катаешь миссис Проуз? Куойл, ты что, действительно это делаешь? Ты в редакции бываешь реже, чем Джек.

– У меня история о Гарольде Найтингейле, – сказал Куойл. – Его фотография на пустом доке есть у тебя в компьютере. Называется «Прощайте все».

ПРОЩАЙТЕ ВСЕ

Бывают дни, когда не стоит даже вылезать из постели. Гарольд Найтингейл из порта Тоскливый знает об этом не понаслышке. Для рыбаков порта Тоскливый этот сезон оказался настоящей катастрофой. За весь сезон Гарольд Найтингейл поймал девять рыбин. «Два года назад у Бугристых Берегов мы ловили по 170 000 фунтов, – рассказывает он. – А в этом году даже меньше, чем ничего. Не знаю, что я буду делать дальше. Может, начну стирать белье».

Для того чтобы поймать девять рыбин, мистер Найтингейл потратил 423 доллара на топливо, 2150 долларов на лицензию, 4670 на техническое обслуживание лодки и 1200 долларов на новые сети. Вдобавок в этом году его суставы заболели так, как ни разу не болели за 31 год рыбной ловли. «У меня запястья вздулись до самых локтей!» – сказал он.

Прошлая пятница стала последней каплей в чаше терпения Гарольда Найтингейла. Он сказал жене, что последний раз поставит силки. Он написал текст рекламного объявления о продаже своей лодки и рыбачьей одежды и попросил жену разместить ее в «Болтушке».

Вместе с четырьмя членами своей артели он вышел утром к силкам, которые оказались совершенно пустыми. На обратном пути они почувствовали, что ветер немного усилился. Небольшой волны хватило для того, чтобы взломать палубу на корме. Возле самого входа в порт Тоскливый судно завалилось на правый борт и больше не выровнялось. Шкипер Найтингейл и экипаж смогли перебраться в лодки и покинуть тонущее судно. Когда оно полностью ушло под воду, люди отправились на берег. Страховки у них не было.

«Хуже всего, что судно утонуло под весом пустых силков. Мне было бы легче, если бы оно не выдержало тяжести груза рыбы», – сказал Найтингейл. Когда он вернулся домой, его жена отозвала рекламное объявление из газеты.

– Ха-ха, – сказал Терт Кард. – Я помню, как он звонил насчет этой рекламы.

Куойл оперся о стол и снова вспомнил двух стариков, стоящих под дождем и рассказывающих ему о том, что произошло. Рассказывающих историю о Гарольде Найтингейле, все дело жизни которого закончилось как в плохом анекдоте.

Он вытащил из кармана письмо Партриджа и снова его прочитал. Дни, проведенные в пути, мебель для нового дома. Меркалия подарила Партриджу на день рождения видеокамеру. Они обустроили бассейн и что-то, что они назвали газовый гриль «Мечта Повара». Это обошлось им в две тысячи. Он серьезно увлекся дегустацией вин, сделал в доме винный погреб. Познакомился на вечеринке со Спайком Ли. Меркалия учится летать. Он купил ей кожаную куртку-пилотку и белый шелковый шарф. Просто так, ради шутки. Они нашли человека, который построит им вторую глиняную печь во внутреннем дворике. Там они будут коптить мясо и семгу. Нащельник на три температуры на кухне. Они установили роскошную аудиосистему с цифровой обработкой звука, которая могла воспроизводить видеодиски и аудиозаписи одновременно в разных комнатах с разным уровнем громкости. Когда Куойл собирается к ним приехать? Он может приезжать в любое время. Как ему будет удобно.

Куойл снова сложил письмо и спрятал в карман. Залив был похож на алюминиевый поднос с крохотными бумажными корабликами. Дни становились все короче. Он посмотрел на часы и внезапно понял, что со дня его переезда прошло уже несколько месяцев.

– Натбим, пойдем к Шкиперу Уиллу. Поедим кальмаров.

– Обязательно. Сейчас я закончу абзац, и поедем.

– Привезите мне рыбы с чипсами, – сказал Терт Кард, вытаскивая скомканные счета из карманов штанов.

Только Билли открыл коробку с обедом, на которой был нарисован кот из мультика Гарфилд. Он посмотрел на тушеную треску с куском хлеба, разогрел ее и решил, что устроился лучше всех.

***

Куойл и Натбим сидели за дальним столиком. Ресторан благоухал разогретым маслом и свежезаваренным чаем. Натбим налил себе в чашку красно-коричневый напиток.

– Ты заметил, как странно Джек назначает задания? Он дает тебе именно то, что пробуждает твои потаенные, личные страхи. Вот, например, ты. Твоя жена погибла в автокатастрофе. И чем Джек заставляет тебя заниматься? Именно автокатастрофами, да еще и делать снимки горящих сидений и окровавленных тел. Билли, который никогда не был женат, по непонятной причине он поручает домашнюю страницу для женщин, где описывается быт в мельчайших деталях. Это очень болезненная тема для бедного старика. А я? Мне достаются истории о сексуальном насилии, будь они неладны. И с каждой из этих историй я заново переживаю свое детство. В школе я в течение трех лет подвергался насилию. Сначала это делал ничтожный учитель геометрии, потом старшие мальчишки, его приятели. Я до сих пор не могу заснуть, пока не завернусь в пять или в шесть простыней, как мумия. Я только одного не понимаю, Джек что, делает это специально? Он считает, что боль должна утихнуть из-за того, что ты постоянно о ней вспоминаешь, сталкиваясь с похожими случаями? Мне так кажется, что она никуда не девается.

Куойл заказал еще одну порцию рулета и выложил пакетик с чаем на блюдце. Интересно, хватит ему рулета или будет мало?

– А с собой он разве не так поступает? Когда выходит в море, которое отняло у него отца и деда, двух братьев, старшего сына и покушалось на младшего. Он хочет заглушить боль. И она проходит уже оттого, что ты видишь, что ты не одинок в своих переживаниях, что есть люди, которые страдают так же, как и ты. Наверное, правду говорят, что страдание не любит одиночества. Даже умирать легче, когда вокруг тебя умирают другие.

– Что за оптимистические мысли, Куойл! Выпей еще чаю и прекращай мять этот несчастный пакетик. Ты видел, что утром прицепилось к штанам Терта Карда?

Но Куойл не слушал. Он был занят размышлениями о том, не съесть ли ему два куска ягодного пирога.

***

В четыре часа он поехал за Уэйви.

С севера надвигалась холодная погода. Дождь перешел в мокрый снег, потом снег стал гуще. Туман превратился в облако тонких, как иглы, ледяных кристаллов. Куойл действовал по привычному распорядку: утром отвозил Саншайн к Бити, Банни в школу, подвозил Уэйви. Около четырех часов все повторялось в обратном порядке. «Мужчина подрабатывает шофером». Когда он заканчивал с делами, то мог выпить чаю на кухне Уэйви. Если ему приходилось задерживаться на работе, то они могли остаться у нее на ночь. Она подрезала Куойлу волосы. Он колол ей по субботам дрова. Иногда они вместе обедали. Становились ближе и ближе. Как две утки, которые сначала плавали по разные стороны пруда, но в итоге встречались на самой середине. Для этого сближения потребовалось много времени.

– Это ведь совсем ни к чему, – шептала миссис Бэнгз на ухо Доун. – Все эти разъезды на машине. Эти дети вполне могли бы ездить на школьном автобусе. А потом водитель автобуса высаживал бы девочку возле редакции. Пока отец работает, она могла бы делать уроки. Или чем он там занимается? Пишет? Не больно подходящая работа для мужчины. А миссис Герольд Проуз и вовсе незачем столько ходить по такой отвратительной погоде. Она затеяла всю эту историю с книгами, только чтобы его подцепить. Правда, он тоже мог все это затеять из-за нее. Ему просто необходима женщина, чтобы присматривать за его девицами и готовить еду. И для другого тоже. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Он же такой здоровяк, наверное, изголодался.

***

На кухне Уэйви возле окна стоял рабочий стол, на котором она покрывала желтой краской миниатюрные грузовики, который делал ее отец. На каждом из них была выведена крохотная надпись: «Столярная мастерская бухты Мучной Мешок». Она шкурила и красила подставки для салфеток с изображением ресивера, деревянные бабочки для туристов, которые они прибивали к торцам своих домов, и чаек, стоящих на одной ноге. Кен развозил эти поделки по сувенирным магазинам по всему побережью. Они хорошо продавались.

– Я знаю, что это делается для туристов, – сказала она. – Но не вижу в этом ничего плохого. Приличная работа, которая приносит неплохой заработок.

Куойл провел пальцем по тщательно выполненным швам и гладкой краске и сказал, что находит поделки действительно неплохими.

Маленький дом был наполнен яркими цветами, будто под сухой кожей Уэйви пряталась мятежная душа. Фиолетовые стулья, объемные алые с голубым коврики, расписные буфеты и дверные косяки. Окунаясь в этот цвет, она будто лишала себя принадлежности к человеческому роду, к женскому полу.

Саншайн больше всего нравился шкаф со стеклянными дверцами, за которыми стояли белая супница, ряд тарелок с плавающими по кайме рыбами и четыре зеленых бокала для вина. На нижних дверцах Уэйви нарисовала собственный дом с оградой и отцовский дворик с деревянными фигурами. Саншайн открыла дверцу с отцовским двориком. Она издала тонкий скрип. Саншайн не могла сдержать смех.