Текст книги "Дом теней (ЛП)"
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава двадцать третья
Бренда задрожала и спрятала голову на плече у Теда. Он крепко прижал ее к себе, утешая, пока они не остались одни возле бассейна. Одни, если не считать мертвого тела, которое по-прежнему плавало лицом вниз в мутной луже на дне бассейна.
– Мы не смогли остановить его тогда, лапушка, – сказал Тед. – И не можем помочь ему сейчас.
– Вот и хорошо, – сказала она приглушенным голосом. Ей не хотелось на это смотреть. В этом старом доме было слишком много смертей, слишком много зла и ненависти. А ведь она никогда ничего не хотела, кроме любви.
– Посмотри на меня, Бренда, – попросил Тед, поворачивая к себе ее лицо. – Наконец-то все закончилось.
– Правда? Ты в этом уверен? Кто может поручиться, что он не останется здесь вместе с нами? Навсегда? Я этого не выдержу, Тед. Я не смогу…
– Тише, любимая. Женщина, которую он убил, сюда не вернулась. Думаю, что и он не вернется. А если вернется, то мы от него живо избавимся.
– Каким образом? Мы же привязаны к этому месту, совершенно беспомощные…
– Так ли это, любимая?
Звук его голоса, такой нежный, такой понимающий, разбил в пух и прах остатки сильной воли Бренды.
– Нет, – сказала она, помолчав. – Это я привязана. А ты можешь уйти.
– Куда?
– К свету. Он придет за тобой, как только ты захочешь. Ты ни в чем не виноват, ты не сделал ничего плохого. Ты просто невинная жертва, и можешь идти дальше, когда пожелаешь. На небеса, в рай, куда только можно. Но ты должен идти туда без меня.
– Раз так, то я не хочу никуда уходить, – решительно сказал Тед.
Однако сейчас, когда Бренда, наконец-то, начала этот разговор, она не могла остановиться.
– Но я солгала тебе, Тед. Ты ничего не помнил, а я не рассказала тебе, что случилось на самом деле. Все это время ты думал, что мы решили вместе уйти из жизни, и за это нас покарали и привязали к этому месту. Но все было совсем не так.
– Я знаю.
– Видишь ли, я… Ты знаешь?! – она с изумлением посмотрела на Теда.
– Несмотря на все твои попытки отвлечь мое внимание, за все эти годы здесь побывало много народу, и все обсуждали нашу смерть. В конце концов, я догадался, как было дело. Ты убила сначала меня, а потом себя. Не знаю, зачем ты это сделала, но, должно быть, у тебя была веская причина…
– Нет! – крикнула Бренда.
– У тебя не было причины? – усмехнулся Тед. – Неужели это был твой каприз?
– Как ты можешь шутить на эту тему? – всхлипнула Бренда. – Мы же говорим об убийстве. О смерти.
– Это было давным-давно, милая. Но если чистосердечное признание облегчит тебе душу, давай рассказывай. Я буду любить тебя, что бы ни случилось.
– Это не я тебя убила.
– Не ты? – на этот раз Тед искренне удивился. – А кто?
– Ты крепко спал, а ночь была душной и жаркой, – вспоминала она события давно минувших дней. – Я пошла поплавать. В этом дурацком бассейне.
– Ты всегда любила плавать посреди ночи, – нежно сказал Тед. – Ты надела купальник?
Она ударила его кулачком по груди.
– Конечно, нет. Но на мне был купальный халат. Когда я вернулась в дом, то почувствовала, что он как-то странно за мной волочится. Я подумала, что намочила его в бассейне, но это была не вода, а кровь. Твоя кровь. На террасе, на лестнице, в нашей спальне.
Тед перестал улыбаться.
– Мой бедный ангел, – прошептал он. – Как это было ужасно для тебя.
– Это было ужасно для тебя! Ты был мертв. Я бросилась в спальню и нашла тебя лежащего на кровати. Твой затылок… – у Бренды прервался голос, когда она вспомнила то страшное мгновенье.
– Сейчас мой затылок в идеальной форме, милая. Не расстраивайся, все уже позади. Лучше расскажи, что было дальше.
– Я подбежала к окну. В тот вечер мы отпустили всех слуг, поэтому в доме не было никого, кроме нас. Я выглянула в окно, и тогда я ее увидела. Она бежала к своему автомобилю, ее одежда была в крови.
– Кажется, я догадываюсь, кто это был. Адель. Моя бывшая жена.
– Она никогда не считала себя бывшей женой.
– Да, – вздохнул Тед. – Она с этим так и не смирилась. Никто не заподозрил ее в убийстве. Все думали, что это сделала ты. Что случилось, любимая? Может, она тебя увидела и вернулась назад?
– Нет. Она уехала. Она оставила пистолет на кровати. Наверное, она хорошо меня знала… Я взяла пистолет, легла в кровать и…
– О, любовь моя! – нежно сказал Тед.
– Сам видишь: ты можешь уйти. Ты не сделал ничего плохого. А я сделала. Я провела с тобой пятьдесят лет, любимый. Я не заслужила такого счастья. Тебе нужен шанс…
– Мне ничего не нужно, кроме тебя, лапушка, – спокойно сказал Тед. – А почему ты думаешь, что мы не можем уйти вдвоем?
– Потому что я себя убила.
– Твой Бог не так великодушен, как мой, – покачал головой Тед. – Ты готова покинуть это место?
Она подняла на Теда удивленные глаза.
– Я не могу.
– Можешь. Дай мне руку, лапушка.
Он протянул ей руку. Бренда, не раздумывая, всунула свои тонкие наманикюренные пальчики в большую сильную ладонь Теда. Их пальцы переплелись, и секунду спустя обоих окутал ослепительно белый свет.
– Тед, – испуганно прошептала Бренда. Он прижал ее к себе. Свет их наполнил и поднял ввысь.
– Не бойся, лапушка, – прошептал Тед. – Впереди у нас целая вечность. Все будет хорошо, вот увидишь.
Так и случилось.
Рэйчел-Энн ехала по оживленным улицам, куда глаза глядят. Они ее не пускали, они хотели, чтобы она осталась, но она вырвалась из их рук. Она вела себя сдержанно, была совершенно спокойной. Она предпочла уехать до того, как приедет полиция, до того, как тело выловят из бассейна.
Она не знала, куда направляется, пока не остановила машину. Унитарианская церковь была ярко освещена, перед входом стояло несколько человек, они курили сигареты. Рэйчел-Энн давно знала этих людей. Неуверенно улыбаясь, она прошла мимо них, и вошла в зал, где проходили собрания.
Людей было много. Вместо того, чтобы, как обычно, занять место в дальнем углу зала, вдали от любопытных глаз, она села в переднем ряду и стала ждать, когда собравшиеся займут свои места.
– Может, кому-то хочется сегодня что-то нам рассказать? – спросил председатель после обычного ритуала, с которого начиналось каждое собрание.
Как правило, в такую минуту Рэйчел-Энн опускала глаза и так сжималась внутри, что казалась почти незаметной. Сегодня все было по-другому. Она подняла руку, и председатель кивнул ей, предлагая начать.
– Привет, – сказала она. – Меня зовут Рэйчел-Энн и я… – голос у нее оборвался. В зале царила полная тишина. – Я алкоголичка, – твердо закончила она.
– Привет, Рэйчел-Энн, – отовсюду раздавались дружеские голоса, приветствуя ее в своей общине.
– Привет, Рэйчел-Энн, – раздался за ее спиной тихий голос Рико. Не оборачиваясь, она протянула руку. Он поймал ее и уже не отпускал.
– Сегодня умер мой отец… – начала она свой рассказ.
– Куда подевался Колтрейн? – спросил Дин.
Джилли сидела за кухонным столом, молча глядя на чашку с остывшим кофе. Давно минула полночь, полиция уехала, а вместе с ней коронер и машина скорой помощи. Они остались в доме совсем одни.
Она нехотя перевела взгляд на брата.
– Он уехал, – сказала она бесцветным голосом. – Мне кажется, он не горел желанием встречаться с полицией.
– Конечно, нет. У нашего друга Колтрейна множество всяких тайн.
– Как и у большинства людей, – устало сказала она.
– У него их намного больше, можешь мне верить. А ты случайно в него не влюбилась?
– Ты думаешь, я настолько глупа? – Джилли упрямо вскинула голову.
– Да. Точней сказать, ты слишком впечатлительна. Нельзя все время быть сильной, Джилли.
– Сейчас у меня выбора уже нет, – она помешала ложечкой кофе.
– Он вернется?
– Колтрейн? Сомневаюсь. Он получил то, что хотел. Джексон мертв.
– А ты уверена, что это все, чего он хотел?
– Конечно. Чего ему еще желать?
– Может, тебя, сестричка?
Она покачала головой.
– Это невозможно. Если бы это было правдой, то он остался бы здесь, со мной. И уж конечно, не ушел бы, не сказав ни слова. Разве не так?
– Может, да, а может, и нет.
– Меня беспокоит Рэйчел-Энн, – Джилли решила сменить тему разговора. – Как думаешь, где она сейчас?
– Прекрати, Джилли! Прекрати опекать других и подумай о себе. С Рэйчел-Энн ничего не случится. Она намного сильней, чем всем нам казалось.
– А ты? Что будет с тобой?
– Господи, опять ты за свое! У меня тоже все в порядке. Насчет Джексона у меня не было никаких иллюзий, причем, уже давно. Это ты вбила себе в голову, что я нуждаюсь в его любви. А я хотел одного: чтобы этот старый сукин сын отправился к чертям и оставил мне фирму.
– Дин! – Джилли с ужасом посмотрела на брата, но его, казалось, это нисколько не смутило.
– И я, и Рэйчел-Энн в состоянии о себе позаботиться. Пришло время заняться собой, Джилли. Пора начинать жить, дорогая. Своей собственной жизнью, а не жизнью старого дома или жизнью твоих глупых родственников. Хорошо было бы найти какой-то новый проект для обновления, может, даже заблудшую душу, чтобы ее спасти. Я надеялся, что это будет Колтрейн, но если нет, значит, так тому и быть. Пора всем нам самостоятельно встать на ноги, сестричка.
– Хорошо, – согласилась она, потому что не хотела его больше слушать.
– И пора избавиться от этого старого дома. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Джилли глянула на облупленный потолок, на ржавую мойку, на потрескавшуюся посуду, стоявшую за стеклянными дверцами огромных шкафов.
– Ты прав, – сказала она и заплакала.
Глава двадцать четвертая
Восемь месяцев спустя
Джилли Мейер пристроила пакет с продуктами на бедре и всунула ключ в замок. Она никогда не знала – удасться открыть его или нет. Дом построили в тридцатых годах и с тех пор замки не меняли. Джилли дополнительное неудобство вовсе не мешало – ей нравился массивный кованый ключ, который открывал этот древний механизм.
Она продала корвет. Неожиданно он стал для нее слишком быстрым, и по какому-то странному стечению обстоятельств, она вдруг начала получать штрафные квитанции за превышение скорости. После того, как в один прекрасный день она получила подряд три штрафных квитанции, Джилли пришла к выводу, что ей нужна более спокойная машина.
Она продала La Casa de Sombras. Точней сказать, они втроем продали дом. Его купила независимая кинокомпания, руководство которой собиралось реставрировать дом, придать ему былой блеск и устроить там свой офис. Джилли предупредила их о том, что в доме водятся привидения. Однако с недавнего времени призраки не появлялись. Никто их не видел, даже Рэйчел-Энн.
Нелегко было найти квартиру, в которой она могла бы жить вместе с таким огромным псом, как Руфус. И тут на помощь ей пришел брат.
Дин превратился в настоящего бизнесмена. Квартиру для Джилли он нашел буквально через пару часов после того, как была подписана купчая на La Casa.
Хотя квартире требовался капитальный ремонт, она идеально подходила для Джилли. Нужно было срочно менять паркет и обои, вставить в окна новые рамы, заделать дыры в стенах. К сожалению, когда все работы были сделаны, и квартира приобрела идеальный вид, оказалось, что Джилли нечем больше заняться.
Рико и Рэйчел-Энн наотрез отказались от предложения Джилли заняться обустройством их нового коттеджа. От нечего делать Джилли начала покупать одежду для младенца, хотя сестра была лишь на пятом месяце беременности. Суеверная Консуэло громко возмущалась, что это может принести несчастье, но ни Рико, ни Рэйчел-Энн не верили в плохие приметы.
Джилли не о ком было больше заботиться. Рэйчел-Энн была счастлива как никогда, окруженная многочисленной родней Рико. Если Рэйчел-Энн и скучала о брате, которого знала в течение нескольких часов, то Консуэло и все кузены и племянники Рико с лихвой компенсировали ей эту утрату. Как и ребенок, который рос в ее животе.
А Дин просто расцвел на глазах. Благополучный, уверенный в себе, хотя по-прежнему привязанный к своему любимому крмпьютеру, он больше не нуждался в старшей сестре. Единственным существом, который по-прежнему в ней нуждался, был Руфус, да и тому уже порядком надоела тесная квартира.
На этот раз замок сдался без борьбы. Джилли открыла дверь и задержалась на пороге. Она ожидала, что Руфус бросится к ней, радуясь ее возвращению, и с истинно собачьим энтузиазмом продемонстрирует, как за ней соскучился.
Но Руфус не появился. Из глубины темной квартиры донеслось лишь тихое, осторожное тявканье.
Испуганная Джилли уронила пакет с продуктами, и, зовя собаку по имени, вбежала в гостиную. Там она обнаружила Руфуса, который спокойно сидел, помахивая хвостом. Свою большую голову он положил на коленях Колтрейна.
Восемь месяцев! Восемь месяцев от него не было ни слуху, ни духу. А теперь как ни в чем не бывало он расселся в ее собственной гостиной и чешет за ухом ее собственного пса!
– Как ты сюда попал? – сердито спросила Джилли. На этот раз она решила не делать из себя дуру и не подзывать Руфуса к себе. Пес выглядел настолько довольным, что вряд ли отозвался на ее призыв. На всякий случай Джилли решила не рисковать.
– Так уж вышло, что я умею открывать замки. Я научился этому давно и при таких обстоятельствах, о которых тебе лучше не знать, – ответил Колтрейн.
Его голос… Джилли даже не представляла, насколько она соскучилась по его голосу.
– Если тебе удалось легко войти, то так же легко ты отсюда выйдешь, – сказала она нежным голоском.
Он изменился. В его волосах не проглядывали выбеленные солнцем пряди, они приобрели песочный оттенок и были короче, чем тогда, когда Джилли с ним познакомилась. И одевался он иначе. Исчезли дорогие костюмы от Армани, столь любимые калифорнийскими богачами.
– Я хочу поговорить с тобой.
– Ясно. Как ты меня нашел?
– Я всегда знал, где тебя искать.
– К сожалению, не могу сказать того же о себе.
– Я вернулся в Новый Орлеан.
– Ты думаешь, меня это интересует?
Джилли очень гордилась собой. Она продемонстрировала Колтрейну недовольство и холодное безразличие. Она никогда не думала, что из нее получится такая хорошая актриса.
– Да, – сказал он. – Ты знаешь, как меня зовут?
– Скорей всего, нет. Ты врал с начала и до конца.
– Меня, на самом деле, зовут Колтрейн. Но я говорю о своем полном имени. Захария Редемпшен Колтрейн. Мне кажется, настало время жить в соотвествии с этим именем. (Redemption (англ.) – искупление, спасение).
– Значит, ты искупил свои грехи. Рада это слышать. Теперь можешь уходить.
– Что мне сделать, Джилли, чтобы ты меня выслушала? Пройти босиком по раскаленным углям?
– Чего ты хочешь от меня? Если тебе нужно позвонить Рэйчел-Энн, то Дин даст тебе номер ее телефона.
– Мне не нужен ее телефон, – Колтрейн покачал головой. – Я часто с ней вижусь. У нее хороший муж.
– Ты бываешь в Лос-Анджелесе? – Джилли сузила глаза. – Потому что мне точно известно, что Рэйчел-Энн никуда не ездит.
– Да, я бываю в Лос-Анджелесе, – признался он. – Время от времени.
Джилли чувствовала, что еще немного, и вся ее ледяная сдержанность лопнет, как мыльный пузырь. Она должна была, как можно скорей от него избавиться. Прошло три месяца, как она перестала плакать по любому поводу, после четырех она решила, что снова может вести нормальную жизнь. Но стоило Колтрейну, словно змее, проникнуть в ее квартиру, она поняла, как сильно себя обманывала.
– Чего ты хочешь от меня? – снова спросила она. – Я собираюсь на свидание, у меня нет времени на пустую болтовню.
– Ты так и не научилась врать. Нет у тебя никакого свидания.
– Ты думаешь, я никому не нужна?
– Ничего подобного, просто мне кажется, что тебе не нужен никто, кроме меня. И не вздумай кидать в меня эту лампу! – быстро сказал он, поглядывая с опаской на тяжелую бронзовую лампу, стоявшую на комоде.
– Это моя лампа, куда хочу, туда ее и бросаю. Спрашиваю еще раз. Чего тебе от меня нужно?
– У меня есть дом во Французском квартале. Чудесная памятка старины, но в плачевном состоянии. Когда-то там устраивали настоящие креольские балы, представляешь? В Новом Орлеане люди заботятся об исторических памятниках. Там постоянно что-то реставрируют.
– Ну и что?
– У меня есть дрянная работенка за мизерную оплату, – продолжал Колтрейн. – Я государственный защитник, защищаю в суде всяких неудачников.
– Почему?
– Потому что кто-то должен это делать. Кто-то должен заботится о людях, которые не могут сами о себе позаботиться.
– Неудержимая потребность помогать другим, – задумчиво кивнула Джилли.
– Тебе это чувство знакомо, – пожал плечами Колтрейн. – Возле дома огромный сад. Руфусу будет где бегать.
– Теперь понимаю, – кивнула Джилли. – Ты вернулся после стольких месяцев молчания, открыл дверь отмычкой, и все это для того, чтобы отобрать у меня Руфуса?
Сначала Колтрейн подумал, что Джилли говорит серьезно, но потом понял, что она над ним насмехается.
– Джилли! – крикнул он, но вдруг замолчал. – Понимаю. Тебе хочется меня проучить.
– Мне понравилась идея с хождением босиком по раскаленным углям.
– Но ведь я не сделал ничего плохого, – защищался Колтрейн. – А уехал потому, что решил убедиться, что еще могу быть порядочным человеком. На меньшее ты не заслуживаешь.
– Значит, сейчас я тебя заслужила? Ну и счастье мне привалило!
На его лице расцвела ленивая, обаятельная улыбка.
– Ну что же, сомневаюсь, что когда-нибудь буду настолько хорошим, чтобы сравняться с тобой. С другой стороны, ты тоже порой бываешь несносной. У тебя в этой области настоящий талант. Кто-то должен помочь тебе развивать эту черту твоего характера. Мне кажется, я справлюсь с этой задачей лучше всех.
– Неужели?
– Черт возьми, Джилли, если не хочешь пойти со мной ради себя, то сделай это ради меня! Кто-то должен мною заняться. Спасти от внутренних демонов, которые скрываются в моей душе. Никто не сделает этого лучше тебя, Джилли. У тебя в этом деле огромный опыт.
– Придурок, – буркнула Джилли.
– А еще ты можешь пойти со мной ради грандиозного секса. Тебе ни с кем не было так хорошо в постели, как со мной. Мне тоже.
– Этого мало.
– Тогда пойди со мной, потому что я тебя люблю.
В конце концов, все оказалось очень просто.
– Я тоже тебя люблю.
– Я знаю, – сказал он.
Руфус залаял, когда она швырнула лампу в голову Колтрейна. Этому парню предстояло искупить еще много грехов, а уж она постарается, чтобы он преуспел в этом деле.
С ее помощью, в старом разрушенном доме в Новом Орлеане, это обязательно получится. А может быть, и ей понадобится немного искупления, потому что даже сильная женщина порой нуждается в чьей-то поддержке.
– А ты на мне женишься?
От его ленивой, чувственной улыбки у Джилли закружилась голова.
– При условии, что ты прекратишь кидаться в меня лампами.
– Я хочу детей.
– При условии, что ты прекратишь кидаться в меня лампами.
– Я хочу заняться с тобой любовью.
– А вот это ты можешь иметь, когда пожелаешь. Без всяких условий.
И ее желание исполнилось.
