Текст книги "Дом теней (ЛП)"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

– Потрясающе. А Консуэло знает?

– О чем?

– Что ты спишь с ее любимым сыночком Энрике.

– Ричардом, – резко поправила ее сестра. – Ему нравится, когда его называют Ричардом. И его планы на будущие не совпадают с планами его матери. Она мечтает о том, чтобы сын стал врачом. А Ричард не хочет быть врачом.

– А чего он хочет?

– Меня, – спокойно ответила Рэйчел-Энн. – Ну, так что? Пойдешь купаться?

– А тебе какое дело?

– Мы будем в домике возле бассейна, и мы не хотим, чтобы нам мешали. Так что держись подальше, иначе может пострадать твоя драгоценная невинность.

– Рэйчел-Энн, ты уверена, что поступаешь правильно?

– Давай не будем, Джилли. Я уже взрослая. И могу сама о себе позаботиться.

Но она не смогла, подумала Джилли. Ни тогда, ни сейчас. И, кажется, никто в мире не в силах ей помочь.

Конечно, той ночью у Джилли и в мыслях не было плавать в бассейне. Она знала, что сестра спит с сыном Консуэло. Но знать – это одно, а увидеть – совсем другое. Не то, чтобы Джилли боялась наткнуться на них возле бассейна, она даже не хотела находиться поблизости. Однако ночь была необычайно жаркой, а дом старым, без кондиционеров. В бабушкиных комнатах на первом этаже был оконный кондиционер. Второй установили в просторных комнатах для прислуги. Остальным обитателям дома приходилось довольствоваться ветерком, который могла предложить лос-анджелесская ночь.

Той ночью воздух стоял неподвижно. Джилли лежала на кровати в летней пижаме и чувствовала, как ее тело покрывается противным липким потом. Она перепробовало все: и холодный душ, и вентилятор, и мокрое полотенца, и кубики льда. Ничего не помогало! Услышав, как Рэйчел-Энн крадется на цыпочках к себе в комнату, Джилли не выдержала и выбежала из дома.

Бассейн казался чистым, а вода в нем – прозрачной и бодрящей на вид. Джилли решила немного поплавать. Всего несколько кругов – зато она освежится и устанет настолько, что быстро заснет.

В то время ворота усадьбы держали закрытыми, а муж и сын Консуэло исполняли роль охранников. Несомненно, Энрике-Ричард утомился после свидания с Рэйчел-Энн, зато его отец, Хайме, был очень ответственным человеком, поэтому не могло быть и речи, чтобы на территорию усадьбы проник злоумышленник, подкараулил и схватил Джилли. В своем любимом La Casa de Sombras она чувствовала себя в полной безопасности.

Она миновала изгородь из вьющихся роз и вышла на тропинку, ведущую к бассейну. С неба светил тонкий серп полумесяца, но именно в эту минуту он спрятался за тучи. Тропинка стала почти невидимой, а вода в бассейне казалась вязкой и черной. Джилли понимала, что она чистая, но с трудом в это верила. Запах химикатов, которыми днем обработали бассейн, куда-то улетучился, вместо хлорки Джилли чувствовала тяжелый запах гниющих растений.

Приблизившись к краю бассейна, она остановилась, внезапно ей стало не по себе. Вблизи вода показалась еще более темной, опасной и неподвижной. Влажный горячий воздух укутал Джилли, словное ватное одеяло. Если она сейчас струсит, то непременно вспотеет, и будет чувствовать себя еще несчастней.

Она сделала шаг вперед, готовая нырнуть в воду даже не снимая пижамы, и в это время из-за туч выглянула луна. Каким-то чудом Джилли перенеслась в другое место, в другое время, когда ее самой еще не было на свете. Она собралась прыгнуть в воду, как вдруг увидела лицо. В бассейне, под толщей воды она увидела мертвое лицо своей сестры!

Джилли в ужасе закричала, но было уже поздно. Она перевернулась в воздухе и плашмя упала в теплую, вязкую, вонючую жидкость, наполнявшую бассейн. Она тут же ушла под воду, невольно глотнув затхлую жижу, но тут же вынырнула на поверхность и с отчаянной энергией поплыла к краю бассейна. Ей казалось, что со дна поднимались огромные водоросли, они мешали ей плыть, цеплялись за руки и за ноги, тянули за волосы. Как будто хотели, чтобы она тоже оказалась на дне, как та женщина, которую они утопили. Женщина, которая была Рэйчел-Энн, а, может, и не была. Наконец, Джилли достигла края бассейна, схватилась за бортик и что есть силы прыгнула вверх.

Она не смела оглянуться назад. Вопя от ужаса, Джилли стрелой помчалась к дому. Ей было совершенно безразлично, что ее крики могут кого-то разбудить или напугать до смерти. Ее сестра лежала мертвая на дне бассейна, ее саму пытались убить, в дом проник кто-то чужой.

Яркий свет освещал большую каменную веранду, где ее ожидала бабушка. Возле нее стояла заспанная Консуэло со своим мужем Хайме. В руке Хайме сжимал пистолет, и Джилли чуть не рассмеялась в истерике. Колючими усами и полосатой пижамой он сильно смахивал на партизана из фильма «Viva Zapata!».

– Рэйчелл-Энн! – кричала Джилли. – Там, в бассейне. Она умерла…

– Джилли, ты что, белены объелась? Я здесь! – Рэйчел-Энн вышла из-за спины недовольной бабушки. – Ты сама похожа на мокрую курицу!

С радостным воплем Джилли повисла на шее у сестры. Рэйчел-Энн вздрогнула и решительным жестом отстранила ее от себя.

– Ты живая! – кричала счастливая Джилли.

– А ты холодная и мокрая, – сухо сказала Рэйчел-Энн.

– Джилли, ты видела кого-то в бассейне? – строго спросила бабушка. – Хайме, пойди проверь, все ли в порядке. Ума не приложу – кто мог забраться на территорию усадьбы? Ведь ты закрыл ворота, правда? Ну что же, иногда здесь происходят странные вещи. Не дай Бог, чтобы в нашем бассейне плавал труп! В этом доме и без того скандалов хватает.

Как обычно, деловой тон бабушки оказал на Джилли благотворное влияние. Она немного успокоилась, хотя продолжала дрожать, как осиновый лист. Что было тому виной – мокрая пижама или память о том лице, Джилли не знала.

– Она не плавала, Grandmère. Она лежала на дне, увитая водорослями.

– Джилли, на дне бассейна нет никаких водорослей, – терпеливо пояснила бабушка. – И, надеюсь, там нет никаких трупов. Наверное, это все тебе приснилось, деточка. А теперь иди к себе в комнату, прими горячий душ и переоденься в сухую одежду. Я принесу тебе таблетку снотворного, чтобы ты успокоилась и хорошо заснула.

– Я не хочу никакой таблетки.

– Могу предложить на выбор рюмочку бренди. Не люблю, когда меня будят среди ночи. Особенно из-за кошмаров, которые снятся моим впечатлительным внучкам.

– Это не был кошмар, – сказала Джилли. Она сама не знала, чему верить. То, что произошло, было ужасным и пугающим, но в то же время, казалось каким-то нереальным, будто происходило с кем-то другим, в другое время. Но ведь она, действительно, упала в бассейн! И пижама была все еще мокрой…

– Проводи ее наверх, Рэйчел-Энн, – приказала бабушка. – А я проверю, что делает Хайме.

Рэйчел-Энн взяла сестру под руку и почти силком потащила по мраморной лестнице. Она молчала всю дорогу и заговорила только тогда, когда они оказались в ванной комнате.

– Если расскажешь Grandmère о нас с Рико, я тебе этого никогда не прощу, – пригрозила она. – Во-первых, она тут же уволит Консуэло, а во-вторых, выгонит меня из дому. А я не хочу жить с папой.

– Разве у нас есть выбор? – спросила Джилли, стуча от холода зубами.

Рэйчел-Энн бросила на нее странный взгляд.

– Может, у тебя его нет, – уклончиво, как всегда, сказала она. – Я знаю одно – этой ночью в бассейне кроме тебя никого не было. Мы с Ричардом ничего странного не заметили. Кстати, заруби себе на носу – только ты покидала сегодня ночью дом. Понятно?

Джилли молча кивнула головой. Она все еще дрожала от холода.

Конечно, в бассейне не было никакого мертвого тела. На следующее утро Джилли заставила себя снова пойти к бассейну, на этот раз при ярком солнечном свете. Если бы она этого не сделала, то пришлось бы идти туда с бабушкой. Но она решила пойти одна. Вода в бассейне была кристально чистой, в воздухе сильно пахло хлоркой. Не было ни водорослей, ни утопленников, даже запаха гнили – и той не было. Если кто-нибудь и утонул в этом бассейне, то это произошло в другой жизни, в другое время, в совершенно другом измерении.

Однако с тех пор Джилли ни разу не ходила к бассейну.

Зато сам бассейн начал являться к ней в ночных кошмарах. Она видела под водой лицо сестры – невидящие глаза широко открыты, рот в немом крике взывает о помощи. Покрытые слизью ветки тянулись из мрачных глубин, словно хотели утащить Джилли с собой на дно. И тогда она просыпалась с криком, точно так же, как сейчас. Понимая, что она находится в своей спальне, она заткнула рот подушкой, чтобы не разбудить домочадцев.

Руфус лежал на полу и жалобно подвывал в знак солидарности со своей хозяйкой. Джилли привычно протянула руку и потрепала пса по голове, затем почесала у него за ухом. Колтрейн тоже знал, как это делается. Она всегда думала, что можно доверять человеку, который любит собак. Судя по всему, ее шкала ценностей срочно нуждалась в пересмотрении.

Алан терпеть не мог Баркуса, предыдущего пса Джилли. Правда, чувство было взаимным. Когда Баркуса отравили, муж повел себя достойно, даже выразил сочувствие по этому поводу, однако Джилли не могла избавиться от ощущения, что в глубине души Алан доволен. Наверное, именно тогда она поняла, что пора с ним расстаться.

Однако Руфусу Колтрейн понравился. Может, у бедной собаки просто отсутствовал вкус? А может, Колтрейн был не таким уж плохим, как ей казалось поначалу?

Он уже два дня жил в La Casa de Sombras. И две ночи спал в конце коридора, совсем близко с ее комнатой. Сегодня днем ему привезли кровать, и Джилли уже предвкушала, как будет его отчитывать за то, что он посмел привезти в дом новую мебель, не имея на то никаких прав. Однако Колтрейн отсутствовал весь вечер, и Джилли отправилась спать не солоно хлебавши, так и не получив возможности прочитать ему нотацию. С одной стороны, это ее раздражало, но с другой она была даже довольна.

Она поднялась с кровати, собрав влажные от пота волосы на макушке. Сегодня ночью уснуть уже не удастся, устало подумала Джилли. Часы показывали 2:33 утра и по горькому опыту она знала, что вся ночь пошла насмарку. Открыв высокую стеклянную дверь, она вышла на балкон. Ночь встретила ее прохладой. Джилли окинула взглядом заросший парк.

Бассейн был скрыт от глаз высокой изгородью из вьющихся роз. Она снова подумала о том, что пора с ним что-то делать. Пока бассейн существовал, он имел над ней власть и мог посещать ее сны. Если его засыпать и утрамбовать землю, то, возможно кошмары закончатся. Ей давно уже следовало это сделать.

Джилли тряхнула головой, и волосы тяжелой волной упали ей за спину. Вообще-то нужно было их остричь, отцу они почему-то не нравились. Он утверждал, что Джилли похожа на бродяжку-хиппи шестидесятых годов. По этой причине Джилли тщательно за ними ухаживала и хотела, чтобы они были еще длинней. Она твердила себе, что ее нисколько не волнует мнение отца, и в то же время поступала ему назло. Она не собиралась стричь волосы!

Джилли облокотилась на перила, чувствуя, как мраморный пол холодит босые ноги. Она задумчиво смотрела на расстилающийся внизу луг.

Балкон на втором этаже тянулся по всему фасаду, но Джилли была его единоличной хозяйкой, потому что Рэйчел-Энн избегала солнца. Сестра утверждала, что оно пагубно влияет на ее нежную кожу, и от него появляются веснушки.

Хорошо, что Колтрейн уже спит, подумала Джилли. По крайней мере, не будет приставать к ней ночью, когда она мается от бессонницы. Пускай только попробует! Тут же вылетит из дома, как пробка из шампанского. А Рэйчел-Энн и Дин пускай возражают, сколько душе угодно.

– Не спится? – тихо спросил Колтрейн.

И как он сумел так незаметно подкрасться?

Глава девятая

– Ты меня напугал! – шикнула на него Джилли.

Колтрейн придвинулся еще ближе. Он слышал, как кто-то вышел на балкон. Подсознательно он догадался, что это Джилли, а не ее сестра. Не его сестра. Прошли уже сутки, как Колтрейн узнал правду, но он все еще не мог прийти в себя.

– Неправда, я тебя не напугал, – сказал он медленно, будто взвешивал слова. – Не в этот раз. Ты знала, что я здесь. Конечно, этот вовсе не означает, что я вообще тебя не пугаю. Однако, увидев меня, ты не очень-то удивилась.

Она не стала возражать.

– Сейчас полтретьего ночи. С чего ты взял, что я ожидала тебя здесь встретить?

– Может, у нас с тобой родственные души! В такие ночи, как эта, я тоже не могу уснуть. Пожалуй, пойду-ка я поплаваю. Все лос-анджелесские виллы имеют бассейны, и здесь, наверняка, тоже имеется хотя бы один…

– Прекрати! – голос Джилли предательски дрогнул. Колтрейн удивился. Может, он на самом деле ее напугал? – Бассейн неисправный, – дрожащим голосом продолжала Джилли. – Мне не до бассейна, потому что в доме протекает крыша, а электричество, того и гляди, выйдет из строя.

– Я могу заплатить за ремонт бассейна.

– Нет! – крикнула Джилли, как будто он предложил ей заняться сексом на балконе при свидетелях. – Мне не нужен бассейн. И потом, это невозможно из-за грунтовых вод. В них имеются какие-то токсины. Чтобы их обезвредить, нужно потратить целое состояние.

Колтрейн давно бы сменил тему, если бы Джилли не отреагировала таким странным образом.

– Твой отец платит мне кучу денег, – напомнил он. – Я могу себе это позволить.

– Ты можешь позволить себе жить в другом месте.

– Но ведь тогда я не смогу тебе помочь. Тебе очень нужна моя помощь, разве я не прав? Просто ты не хочешь в этом признаться.

– Да, мне нужна твоя помощь, но только в том, что касается моего брата. Брата, а не сестры, – решительно сказала Джилли. – Оставь мою сестру в покое.

– А с чего ты взяла, что я интересуюсь твоей сестрой? – удивился Колтрейн.

– Большинство мужчин ею интересуются. И ты все время о ней спрашиваешь. Не успел появиться в доме, как начал задавать вопросы о Рэйчел-Энн. Я не знаю, чего тебе от нее нужно, и меня это не касается. Но ты должен оставить ее в покое, и точка. Она сейчас очень слаба, и ей не нужны новые проблемы.

– Ты, действительно, очень заботишься о своей семье, – заметил Колтрейн. – Успокойся, я не собираюсь спать с твоей сестрой.

– Очень хорошо.

– Я хочу спать с тобой.

Было темно, но Колтрейну не нужно было видеть, чтобы почувствовать реакцию Джилли. Наверное, у нее чесались руки, чтобы его стукнуть. Его никогда не била женщина – хотя, видит Бог, порой Колтрейн этого заслуживал. Двоюродная бабка Эстер была не в счет, та била его часто и совершенно незаслуженно. А теперь вот и Джилли собиралась его ударить.

– Как бы не так, – язвительно сказала она. – Если ты думаешь таким образом подобрать ключик к сердцу моего отца, то ты не такой умный, как я о тебе думала. Джексону все равно, с кем я сплю. Интрижки Дина его тоже не интересуют. Ты только зря тратишь время.

– Я не считаю, что спать с тобой – пустая трата времени. Уверен, что это довольно… приятно.

Он специально употребил это слово, чтобы разозлить Джилли.

– Приятно?! – возмутилась она. – Я не делаю что-то только потому, что это приятно.

– А ты попробуй, – предложил он. Она не знала, насколько близко стоял от нее Колтрейн на скрытом в ночи балконе, а если и знала, то не догадывалась, что ему достаточно протянуть руку, чтобы к ней прикоснуться. – Разве удовольствие – это грех?

– Может, и нет, – подозрительно быстро согласилась Джилли. – Только я не доверяю ни удовольствиям, ни людям, которые легко им поддаются. Тебе я тоже не доверяю.

– Неужели я такой страшный? Чего ты боишься, Джилли?

Она промолчала. А Колтрейн другого и не ждал. Он знал, чего боится Джилли. Того, что она совершенно беззащитна.

Он взял ее за руку. Джилли дернулась, но Колтрейн держал ее крепко, не давая вырвать руки. Ее ладонь была сильной и очень холодной.

– Послушай, Джилли. Если ты так переживаешь за свою драгоценную сестру, так заботишься о своей семье, то почему бы тебе не переспать со мной? Я был бы настолько занят тобой, что перестал бы обращать внимание на Рэйчел-Энн. Может быть, ты бы настолько вскружила мне голову, что я перестал бы думать о чем-либо другом. Я бы уволился из Мейер Энтерпрайзерс, Дин занял бы мое место и заслужил бы, наконец, любовь и уважение отца. Ведь это совсем небольшая жертва, правда? Твое тело в обмен на счастье целой семьи.

– Ты просто отвратителен.

– Неправда, я довольно хорош. Уж намного лучше тех, кто у тебя был. А Алан Данбар мне даже в подметки не годится.

– Откуда ты знаешь? Ты с ним спал? – едко спросила Джилли.

– Нет, а вот твоя сестра спала.

– Если это твоя козырная карта, считай, что ты проиграл, – усмехнулась Джилли. – Я давно об этом знаю. Рэйчел-Энн не держит от меня секретов.

– Может, она должна.

– Нет, это ты должен оставить меня в покое. У меня нет желания спать с тобой, Колтрейн, несмотря на все твои таланты. Я не хочу превратиться в жалкую рабыню любви, готовую на что угодно ради капли внимания.

– Но я, действительно, хорош, – улыбнулся Колтрейн, продолжая держать ее за руку. – Правда, не настолько, чтобы завести себе рабыню.

– Повторяю еще раз – оставь меня в покое, – устало сказала Джилли.

– И не надейся.

Он сжал ее руку и привлек к себе в темноте. Он предугадал реакцию Джилли. Другой рукой она попыталась оттолкнуть от себя Колтрейна, а вместо этого прикоснулось к его горячей, обнаженной коже. Она удивленно отпрянула, но не настолько быстро, чтобы он не успел прижать ее к себе еще крепче, зажав ее руку между их телами. Он знал, что ей захочется отвернуть лицо, поэтому засунул пальцы в волосы Джилли и повернул ее лицо обратно. Он знал, что она раскроет рот для поцелуя.

Колтрейн не знал только одного – что сам он будет чувствовать в эту минуту. Джилли была почти одного с ним роста. Она идеально ему подходила. У нее было зрелое, сильное тело. Волосы волнами спадали на спину, достигая бедер. Тонкая ткань ночной сорочки отделяла ее полные, мягкие груди от обнаженного торса Колтрейна.

Он не знал, что ее губы могут быть такими сладкими на вкус. Что Джилли, такая сдержанная и рассудительная, может быть настолько горячей, женственной, податливой в его руках. Он почти утратил над собой контроль, хотя был чемпионом мира по самоконтролю. Еще минута – и он упадет перед ней на колени и начнет ласкать ее ртом. Он знал, что она не будет возражать, хотя после возненавидит себя за это.

Он знал, что она желала его. Враждебность – чувство странное, не всегда понятное, оно таится глубоко внутри, бурлит там и клокочет, вырывается наружу в виде гневных слов, сердитых взглядов. Но часто бывает так, что под маской неприкрытой враждебности скрывается влечение, искренняя заинтересованность. На самом деле Колтрейн был больше удивлен силой собственного желания. Он хотел ее с такой дикой, примитивной жаждой, что оставалось только выть на луну.

Он умел целоваться. Он был настоящим мастером, и знал, что женщинам это нравится. Но только сейчас он понял, что ему тоже нравится целоваться. Ему хотелось прижать ее к каменной стене и целовать часами, без остановки. А еще хотелось расстегнуть джинсы, снять с нее куцую ночную сорочку и погрузиться в ее тело, раствориться в ней телом и душой, забыть обо всем на свете. Обо всем, кроме ее прикосновений, запаха, вкуса, ее сердца, бьющегося рядом с его сердцем.

К сожалению, он не мог себе этого позволить. Он слишком ценил самоконтроль, который был ему дороже, чем Джилли Мейер. Он в поте лица оттачивал мастерство владения эмоциями, страстями, своим телом. Поэтому он отстранил от себя Джилли. Очень медленно и осторожно. Колтрейн не удивился бы, если бы она его ударила.

– Уходи, – еле слышно прошептала Джилли.

Он долго смотрел на нее в лунном свете.

– Хорошо, – кивнул он.

– Уходи совсем. Оставь этот дом, – произнесла она голосом, дрожавшим то ли от гнева, то ли от другого чувства.

– Я останусь, и ты это знаешь, – твердо сказал он.

– Тогда держись от меня на расстоянии.

– Мы оба знаем, что это невозможно, – спокойно сказал он. – Рано или поздно мы все равно окажемся в одной постели. К чему тогда эти мучения?

– Потому что мне это не нужно.

– Звучит так, как будто ты, действительно, в это веришь.

– Ах ты, чертов наглец, да я…

Он быстро придвинулся к Джилли, заставив ее прижаться к стене. Но на этот раз Колтрейн ее не коснулся.

– Я никогда не утверждал, что все женщины от меня без ума, – тихо сказал он. – Но ты меня хочешь. Я это чувствую.

– Ты мне даже не нравишься.

– А причем здесь это?

Джилли закрыла глаза. В лунном свете она казалась бледной и беззащитной. Колтрейн должен был чувствовать угрызения совести. Вместо этого он чувствовал желание.

– Пожалуйста, – устало попросила она.

– Открой глаза, Джилли, и скажи, чтобы я ушел. Положи руку мне на член и тогда скажи, чтобы я ушел.

Она удивленно распахнула глаза, и между ней и Колтрейном как будто вспыхнула искра. Весь мир исчез, остались лишь страсть, взаимное желание, похоть. Как быстро все случилось, удивился Колтрейн. Слишком быстро, но какое это имеет значение? Джилли смотрела на него таким взглядом, что ему стало ясно: через минуту они окажутся в ее кровати в форме лебедя, и он трахнет ее на легендарном месте преступления. Ну и черт с ним, подумал Колтрейн. Разве это важно? Тепло ее шелковой кожи, сладкий вкус ее губ – вот это, действительно, важно. Ему достаточно просто протянуть руку, чтобы взять ее…

– Джилли? – открылась стеклянная дверь, и на балкон вышла Рэйчел-Энн. – Что здесь происходит?

Колтрейн невольно отступил назад, и момент близости между ним и Джилли исчез. Значит, сегодня ничего не получится, грустно подумал он.

Джилли рассмеялась, как ни в чем не бывало.

– Ничего, Рэйчел-Энн. Просто мы с Колтрейном разговаривали о… бассейне, – произнесла она с легкой заминкой.

Рэйчел-Энн подошла ближе и с явным интересом посмотрела на Колтрейна.

– Снова этот чертов бассейн! Не понимаю, почему ты его не засыплешь. Ты годами не смотришь в ту сторону. С той самой ночи, когда…

– Я не хочу об этом говорить! – быстро сказала Джилли.

Интересно, подумал Колтрейн. С этим бассейном непременно что-то связано. Как только выдастся свободная минутка, он совершит небольшую прогулку по окрестности. Может, удастся узнать, почему этот несчастный бассейн вызывает у Джилли панический страх.

– Пожалуй, я вернусь к себе в комнату, – сказал Колтрейн и театрально зевнул. – Завтра у меня очень тяжелый день. Спасибо, что составила мне компанию.

Рэйчел-Энн подошла к балюстраде. Она смотрела на изгородь из вьющихся роз, скрывавшую бассейн. За ее спиной Джилли бросила укоризненный взгляд на Колтрейна. Тот не смог удержаться и послал ей воздушный поцелуй.

– Спокойной ночи, Колтрейн, – сказала Рэйчел-Энн, продолжая стоять к нему спиной.

– Доброй ночи, леди, – ответил Колтрейн и скрылся в своей комнате.

Он не был настолько глуп, чтобы поверить в сказку о том, что Рэйчел-Энн якобы проснулась и случайно вышла на балкон. Он вернулся к себе в комнату, громко закрыв за собой балконную дверь. Потом тихо приоткрыл ее и стал слушать, о чем говорили сестры.

– Ты с ума сошла? – спокойно спросила Рэйчел-Энн.

– Тише, он тебя услышит.

– Не услышит. Он лег спать.

– Ты уверена? – с сомнением спросила Джилли.

– На все сто, – успокоила ее Рэйчел-Энн. – Из его комнаты ничего не слышно, там очень толстые стены. Лучше скажи мне, что на тебя нашло? Еще немного – и ты бы совершила страшную глупость.

– И это еще мягко сказано.

– Тебе больше понравится, если я скажу, что он вскружил тебе голову? По нему видно, что он на это способен. А значит, он как раз в моем вкусе. Ведь тебе нравится, чтобы мужчина был культурным и относился к тебе с уважением. А Колтрейн слишком muy hombre. Ты понимаешь, о чем я говорю? Типичный мужчина, в худшем смысле слова. Боюсь, тебе с ним не справится.

– Это тебе нужно поберечься, – голос Джилли, когда она думала, что Колтрейн ее не слышит, звучал совсем иначе. Более мягко, почти нежно. – Держись от него подальше, Рэйчел-Энн. Ты должна понимать, что он худшее, что может случиться в твоей жизни.

– Не помню случая, чтобы меня это остановило, – хмыкнула Рэйчел-Энн, как будто насмехаясь над собой. – Слушай, мне в голову пришла отвратительная мысль. Прошу тебя, только не говори, что ты кинулась ему на шею, чтобы спасти меня. Если я захочу, он будет мой. И все твои жертвы коту под хвост.

– Я не настолько благородна, – заверила ее Джилли.

– Неужели? – ехидно спросила Рэйчел-Энн. – Этот Колтрейн очень хорош собой. Может, ты решила изменить своим привычкам и ради разнообразия закрутить роман с плохим парнем? Я тебя не упрекаю, вовсе нет, просто хочу сказать, что ты не годишься для этой игры. Мужчина, вроде Колтрейна, слопает тебя за один присест.

Именно это я и собираюсь сделать, подумал Колтрейн, прижавшись лбом к холодному стеклу. Начну с мизинцев на ее ногах и медленно буду подниматься вверх, там лизну, там кусну…

– Не делай поспешных выводов, Рэйчел-Энн, – устало сказала Джилли. – Мы с ним просто разговаривали. Он мной не интересуется.

– Правда? Хочешь сказать, что Колтрейн только делает вид, что тобой интересуется? Значит, дела обстоят еще хуже, чем я думала. Одумайся, сестричка, пока не поздно. Разве ты забыла? Это я стремлюсь к саморазрушению, сплю не с тем, с кем надо и делаю все, чтобы превратить свою жизнь в ад. Я, а не ты.

– Как же тогда назвать мое замужество с Аланом?

– Заблуждением, – спокойно ответила Рэйчел-Энн. – Ты слишком умна, чтобы дважды совершать ту же ошибку.

Наступила тишина. Колтрейн с нетерпением ждал продолжения разговора.

– Ты думаешь, это было бы повторением той же самой ошибки? – еле слышно спросила Джилли.

– Не той же самой. А намного хуже. Алан обычный жеребец, к тому же не слишком опытный. Колтрейн настоящий мужчина, он знает, как ублажить женщину в постели. Он может разбить тебе сердце, Джилли.

– Вряд ли это возможно.

– Возможно, – заверила ее Рэйчел-Энн. – Держись от него подальше, Джилли. Если перестанешь обращать не него внимание, то и я отступлюсь. Обещаю. Давай оставим его Дину.

– Мне кажется, что Дин его не интересует.

– В таком случае пускай придумает другой способ добиться того, чего ему нужно. А ему что-то нужно, я в этом не сомневаюсь. И ты не сомневайся. Не позволяй себя использовать. Я через это прошла, и сыта по горло. Не хочу, чтобы то же самое случилось с моей сестрой. Обещай мне.

– Что я должна обещать?

Рэйчел-Энн тяжело вздохнула.

– Я не прошу, чтобы ты обещала не спать с ним. Я знаю человеческую натуру, я знаю тебя, Джилли. Запрет сделает Колтрейна поистине неотразимым. Сама знаешь, что говорят о запретном плоде. Спи с ним, если хочешь, но не более того. Со времен Алана у тебя не было мужчин, и могу тебя заверить, что в постели он был не самым лучшим.

– Спасибо, что поделилась со мной информацией, – проворчала Джилли.

– О, нет, это тебе спасибо. За то, что поделилась со мной мужем, – Рэйчел-Энн хрипло рассмеялась. – Господи, мне не следует шутить над такими вещами. Ведь я уже говорила тебе, сестричка, как мне жаль…

– Давай не будем об этом, милая. Все уже в прошлом, прощено и забыто.

– Я не хочу, чтобы ты жила с разбитым сердцем.

– Алан не разбил мне сердца.

– А Колтрейн может. Конечно, если ты ему позволишь. Не позволяй ему. Обещай мне, Джилли, что не позволишь ему сделать себя несчастной.

Колтрейн тихо закрыл балконную дверь. Слушать дальше не было смысла, он и так узнал все, что ему было нужно. Как он и предполагал, Джилли была совершенно беззащитной. Он также узнал, что может использовать Рэйчел-Энн в своих интересах, даже не ложась с ней в постель. При условии, что он был тем негодяем, каким хотел казаться для окружающих. Вся беда в том, что он таким не был. Во всяком случае, не всегда и не со всеми. Разве он мог причинить боль собственной сестре, которой в жизни и так пришлось несладко? Не мог, хотя был связан с ней только узами крови, больше ничем.

Джилли Мейер – совсем другое дело. Он ничем ей не обязан, и если с ее помощью можно подобраться к Джексону, то он использует этот шанс. И дело с концом.

С другой стороны, он бы и так ее использовал, с выгодой для себя или нет. А может быть, хватило бы и одного желания. Это тоже хороший повод.

К черту все это! Он не имел права забывать, зачем приехал в Лос-Анджелес. Чтобы уничтожить Джексона Мейера вместе с его империей. Но сначала он хотел получить ответы на некоторые вопросы. Откуда у него взялась сестра, о существовании которой он ничего не знал? Он сразу догадался, кто был ее отцом. Приемная дочь Джексона Мейера на самом деле была его родной дочерью. В ее жилах текла та же кровь, что в жилах Джилли и Дина.

Вопрос заключался в другом. Что ему делать с этой информацией? Как использовать в своих целях?

Но сейчас ему пора спать. Он уляжется в свою новенькую кровать, один-одинешенек, и постарается ни о чем не думать. Он даже не будет думать о нежных, сладких губах Джилли Мейер.

– Нужно от него избавиться. Мне не нравится, как он себя ведет с нашими девочками.

– Они не наши девочки, лапушка, – тактично напомнил ей Тед.

– Мы знаем их еще с тех времен, когда они были детьми. Иногда мне кажется, что это мои собственные дочери. У меня нет детей, у тебя тоже, поэтому я не вижу повода, чтобы не думать о них, как о своих детях, – сказала Бренда капризным тоном. – К тому же их мать умерла.

– Мы тоже, моя милая.

Если бы Бренда могла, она бы покраснела. Однако призраки не краснеют.

– Я ненавижу, когда ты говоришь о нас в подобном тоне, – сказала она. – Я не хочу об этом думать.

– Извини, – сказал Тед и выбросил окурок через перила балкона, на находившиеся внизу ветви деревьев. В первые несколько лет Бренда постоянно упрекала его в том, что он может вызвать пожар. Потом она догадалась, что нет ни огня, ни сигарет. Что их тоже нет. – Жаль, что мы не знаем правды. Мне бы хотелось знать, что здесь случилось.

Бренда почувствовала укол совести, но быстро его подавила.

– Может, лучше не знать.

– Разве тебе неинтересно, как мы умерли? Неужели ты считаешь, что мы не имеем права это знать?

– Большинство людей не знает. Они умирают и исчезают. По какой-то причине нас оставили в этом доме, и я не жалуюсь. Ведь это значит, что я могу провести с тобой целую вечность, любимый, – она наклонилась и поцеловала его в губы. Его усы щекотали нежную кожу Бренды, поэтому она их слегка прикусила.

– Но почему? – спросил Тед, он сжал ей плечи и слегка отстранил от себя. – Почему их бабушка после смерти просто исчезла? И другая женщина тоже? Почему мы с тобой все еще здесь?

Бренда подняла на него глаза. Она была очень хорошей актрисой, намного лучше, чем о ней говорили, и даже такой талантливый режиссер, как Тед, не всегда мог разглядеть ее игру. Особенно, когда не подозревал ее во лжи.

– Понятия не имею, – спокойно сказала она. – Прошло столько времени, что вряд ли мы когда-нибудь узнаем правду.

– Но мы могли хотя бы попытаться. Люди говорят о нас до сих пор. Мы можем подойти поближе к автобусам с туристами и послушать их разговор.