Текст книги "Лабиринты лжи"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 17

Когда Рейчел открыла глаза, было совсем темно. Темно и тихо. Даже вездесущие ночные птицы, казалось, угомонились и уснули. Приподняв голову, весившую не меньше тонны, она взглянула на светящиеся часы у кровати и вздрогнула. Никогда в жизни ей не было так холодно, одиноко и тоскливо. Часы показывали двадцать пять минут третьего. Глубокая ночь. Она с тихим стоном отчаяния уронила голову на подушку. И только потом до нее дошло, где она находится. И во что одета.

Последнее, что ей запомнилось, – она лежит на диване в порванном платье, сильно нетрезвая, и блаженно ожидает, когда вернется защитник ее чести, чтобы бесстыдно предать эту честь немного помятому победителю.

Очевидно, у Бена были другие планы, куда не входило спать с Рейчел Чандлер. Должно быть, он принес ее сюда – в ее спальню, не свою. Он даже переодел ее в легкую ночную рубашку. И удалился.

Она резко села, полностью проснувшись от охватившего ее бешенства. Тоненький голос в глубине сознания говорил ей, что он просто не хотел пользоваться ее беспомощностью, ведь целый день она держалась с ним подчеркнуто враждебно… Но она не хотела ничего слушать. Она любила его, хотела его и нарочно подстроила все так, чтобы он отнес ее к себе в постель. А он не отнес!

Отбросив тонкое одеяло, она топнула босыми ногами об пол. Нелогичность такого поведения ее нисколько ее смущала – в тот момент она была выше логики. Бен О'Хэнлон отверг ее предложение любви, эффектно швырнув его обратно ей в лицо. И она не будет лежать и тихо скулить в подушку. Она ему отомстит.

Она с силой толкнула дверь, так что та отлетела и ударилась в стену. Гостиная была пуста, освещенная лишь призрачным светом молодой луны. Снятая с петель дверь его комнаты по-прежнему стояла у стены. Не тратя времени на раздумья, она ворвалась к нему, точно разгневанная богиня.

Но стоило ей его увидеть, она тут же смягчилась. Он спал как убитый, ничего не слыша. Золотистые ресницы веером лежали на нижних веках. На скуле чернел порез, на виске был синяк, на подбородке – свежие ссадины – очевидно, последствия схватки со Стивеном Эймсом. Она наклонилась над ним, щекоча его ноздри запахом жасмина, осторожно вытащила из-под его головы подушку, размахнулась и изо всех сил треснула его по лицу.

Он мигом проснулся и закричал, вскакивая:

– Какого черта?!

Ответить на этот вопрос было нелегко. К счастью, она была не безоружна.

– Пришла попрощаться, – ответила она и снова обрушила на него подушку.

На этот раз он успел подготовиться. Он вовремя уклонился, схватил подушку и вырвал ее из рук Рейчел. Лишившись своего оружия, беззащитная перед лицом его чудовищного гнева, она сделала то, что сделали бы большинство Чандлеров, – она бросилась наутек.

Он настиг ее уже на крыльце. Крепко схватил за руку и сердито крикнул:

– Что ты делаешь?!

На нем были только синие жокейские шорты в обтяжку и больше ничего. Его грудь шумно поднималась и опускалась. Усилием воли она заставила себя смотреть ему в глаза.

– Ничего! – Зная, что это бесполезно, она вырывалась, так и сяк выкручивала руку. – Я уезжаю!

– Прямо так? – саркастически усмехнулся он, и она вспомнила, что на ней только кружевная ночная рубашка и даже туфель нет.

– Если ты меня отпустишь, – надменно заявила она, – то я зайду переодеться. Я попрошу кого-нибудь отвезти тебе «лендровер».

Он молча окинул ее долгим взглядом, будто пытаясь угадать, что означают это холодное выражение и сверкающие глаза.

– Какая муха тебя укусила, Рейчел? – наконец спросил он нарочито нежным голосом, и ее решимость поколебалась.

– Я хочу уехать, – пролепетала она.

– Зачем? Я думал, дела у нас с тобой пошли на лад. Я тебя не трогал, уложил только в кровать, как примерный бойскаут… – Что-то, некий огонек, промелькнувший в темных глазах, навел его на мысль. Он изумленно разинул рот. – Ах вот оно что! Ты злишься, потому что я не взял тебя к себе?

– Дебил! – зашипела она. – Представь себе, не все женщины хотят залезть к тебе в постель.

– Не все, – согласился он, – но ты хочешь.

– Ты эгоист и свинья! – Она стала вырываться с удвоенной силой.

– Похоже, ты хочешь меня так же, как я тебя, – заметил он, хватая ее за второе запястье. В его карих глазах вспыхнул волнующий и властный огонь, и от его взгляда внутри у нее потеплело. Но теперь, когда она почти добилась своего, из чувства противоречия ей захотелось отсрочить этот момент.

– Чушь собачья, – возразила она, но голос, низкий и хриплый, выдал ее, а взгляд теплых и взволнованных глаз, устремленный на него, был полон любви.

– Если только ты не возбуждаешься от мысли, что я твой брат, – прибавил он, и гипнотическое, чувственное томление лопнуло, как струна.

– Да пошел ты к черту! – Она попыталась пнуть его, но его мощные руки в мгновение ока обняли ее и крепко прижали к божественно теплой груди. Нечего было и думать, чтобы разорвать эти объятия. От его горячего дыхания волновалось облако ее волос, на виске трепетали его губы.

– Так-то лучше, – прошептал он, ведя языком от виска к мочке уха. – Я не могу бороться сам с собой, – сказал он ей на ухо, – да и с тобой тоже. Идем в постель.

Она открыла было рот, собираясь отказать, потянуть время, но он не дал ей говорить, залепив ее рот жадным поцелуем. Было слишком поздно для раздумий и возражений. Пламя, вспыхнувшее в нем, перекинулось на нее, и она растаяла, ощущая рядом его упругое тело, желая каждой порой впитать его грубую силу.

Вначале его язык был бесцеремонным захватчиком, вторгшимся в мягкий, сладкий рот, где пустился обыскивать все тайные уголки. Так она думала, а ее тело между тем отвечало ему, и ее собственный язык стремился навстречу. Отдавшись во власть его рта, потерявшись среди его чудес, она не заметила, как ее руки скользнули вниз и цепко обхватили его за пояс, будто боясь, что он исчезнет из ее жизни, как многие другие до него.

Она упивалась ощущением его теплых голых рук у себя на спине, ласкавших ее через тонкую ткань рубашки, она дрожала дрожью желания и любви – как никогда раньше. Сила ее любви была такова, что в глазах темнело от страха, но ей хотелось, чтобы это длилось вечно.

Когда он поднял голову, глядя на нее взглядом полным страсти, она болезненно вскрикнула.

– Рейчел? – хрипло спросил он.

– Да, – ответила она с тихим вздохом, – да, да, да.

Бен сгреб ее в охапку и понес в дом – мимо знакомых силуэтов мебели, в темную спальню. Первый раз они были одни. Не было ни Эммета, ни Харриса, ни лжи, ни мести, ни сомнений. Они были вдвоем – Бен и Рейчел, одни в ночи.

Он медленно и бережно опустил ее на широкую смятую кровать и лег рядом. Обнял ее и лежал неподвижно и молча, своим теплом прогоняя ее страхи, передавая ей свою нежность и доверие. Прижимаясь к нему всем телом, она ощущала – сквозь тонкий хлопок его шорт, – как он хочет ее. «Так же, как и я тебя», – повторила она про себя и мысленно улыбнулась. Но это было не состязание, не спор – это была любовь, знал Бен об этом или нет.

Разомкнув свое крепкое собственническое объятие, он бережно повернул ее на спину, приподнялся и стал расстегивать ряд мелких пуговиц среди оборок ее ночной сорочки.

– Когда я надевал, возни было меньше, – пробормотал он, путаясь в петлях.

Рейчел провела рукой по его светлым жестким волосам, как ей давно хотелось.

– Мне кажется, что я сплю.

– Все может быть. – Он расстегнул последнюю пуговицу.

Рейчел лежала неподвижно, словно паря над мягкой постелью, и смотрела на него с молчаливой мольбой. За короткое время их знакомства он два раза ее поцеловал, спал с ней вместе в одной кровати, но ни разу не касался ее грудей. Они уже истомились от ожидания его больших, красивых рук, а он все не двигался. Соски напряглись под тонкой тканью, она часто и мелко задышала, когда он, наконец, коснулся ее. Он положил ладони ей на плечи и большими пальцами массировал напряженные мышцы. Затем он наклонился и нежно лизнул ямочку у основания шеи, где бился бешеный пульс.

– Бен… – мучительно простонала она.

– Покажи мне, что ты хочешь, Рейчел, – шепнул он в теплоту ее шеи.

В ответ она взяла его ладони и переместила их на свои страждущие груди.

Чувствительность ее обострилась до предела, когда его длинные пальцы нежно сжали тугие соски. Это было почти невыносимо. Тонкая ткань рубашки под его руками только сильнее раздражала возбужденную плоть. И вдруг он одним движением оголил ее плечи, и она почувствовала кожей его шершавые ладони, жарко набросившиеся на теплые холмики ее грудей. И когда Рейчел показалось, что она больше не вытерпит, его рот стал работать поочередно с руками.

Ей тоже хотелось ласкать его, обнимать, но странное бессилие охватило ее, и ей оставалось только с трепетом принимать его искусный натиск, возбуждающий все новые и новые ощущения. Он полностью овладел ее чувствами, так что ее тело, ее разум и душа способны были лишь подчиняться.

Затем он распахнул ее рубашку до конца. Его рот, неохотно расставшись с мягкой щедростью ее грудей, проложил влажную дорожку вниз, осыпая поцелуями ее живот. А его руки приподнимали ее бедра. И не успела она возразить, как он уже проник к ее вратам.

Невиданная ранее сила ее ощущений потрясла ее. Ее тело мощно содрогнулось, словно от взрыва. Она закричала, зовя его, в ужасе и восторге, и он пришел, он обнял ее и прижал к себе, шепча на ухо нежный, бессмысленный вздор. Она уткнулась лицом в теплые волосы на его груди, пахнущие морем и солью. Ее дыхание постепенно выровнялось. Он стал целовать ее – вспотевший лоб, щеки и дрожащие веки. И затем губы – медленно, протяжно, пока она не зашевелилась у него в объятиях, не прильнула к нему с вновь вспыхнувшей страстью. Когда он отстранился, чтобы сорвать с себя последний разделяющий их покров, она чуть не расплакалась. Но он мигом вернулся, и она жадно обхватила его руками и ногами, выгибаясь ему навстречу, требуя, чтобы он завершил свое обладание. Он навис над ней, как темная тень, ее ноги ощутили шероховатость его волосатых бедер. Он был готов, они были готовы, но все-таки он колебался.

– Рейчел? – Это была просьба, а не вопрос.

«Даже признание в любви», – подумала она.

– Да, – ответила она, доверчиво глядя ему в глаза, – да, Бен.

И тогда он взял ее, вошел сильным, уверенным и мощным толчком, пронзая все ее существо. Она вскрикнула от радости и наслаждения, в свою очередь овладевая им.

«Как такая древняя и обыкновенная вещь может быть такой восхитительной?» – было последнее, о чем подумала она, прежде чем забыть обо всем и самозабвенно вторить его движениям. Она двигалась с ним в одном ритме, принимая его и отпуская, все быстрее и быстрее, а напряжение росло, и буря зрела.

Ей хотелось, чтобы так продолжалось вечно, чтобы эти последние сладостные мгновения никогда не заканчивались, но вдруг темная бархатная ночь раскололась надвое, ее тело выгнулось и содрогнулось. Мгновение спустя он догнал ее, крепко обнял, и они вместе помчались сквозь звездную тьму, а буря омывала их влажные от пота тела.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отстранился. Но его руки по-прежнему крепко держали ее, точно он боялся, что иначе она исчезнет. Ей было хорошо знакомо это ощущение.

Она глубоко вздохнула и свернулась калачиком. Его рука легла ей на талию. Чувствуя, как его волосатая грудь слегка щекочет ей спину, как его ноги источают жар, а дыхание шевелит ей волосы, она была на седьмом небе от счастья. Счастье мешало ей уснуть. Она хотела насладиться каждым его мгновением.

Но тело снова предало ее. Сомлев в уютной близости от него, она не заметила, как уснула.

Глава 18

Уже светало, когда Бен проснулся и посмотрел на спящую в его руках Рейчел. Ее густые ресницы оттеняли загорелые щеки со следами высохших слез. Он почувствовал напряжение внутри, но это была не просыпающаяся страсть, а болезненная нежность.

Никогда в жизни он так не пекся о женщине. Нет, он всегда старался доставить удовольствие партнерше, но впервые ставил ее удовольствие выше своего. Он хотел поднять ее до неведомых ей ранее вершин, открыть ей радости ее женского тела, отдать ей всего себя, ничего не беря взамен. Ничто другое, кроме Рейчел и ее удовольствия, его не волновало. И все же, при всей своей жертвенности, он получил больше, чем когда-либо.

Ах, если бы только можно было пощадить ее, увести с гибельного пути, который избрал для себя он. Но это было невозможно. И он всегда знал об этом. А теперь, когда неизбежное, наконец, случилось, будет только в сто раз больнее. Им обоим.

Первые лучи света только начинали проникать в комнату. Шестой час, должно быть. А в четверть седьмого он договорился встретиться с Томом Моко в начале тропы у Непали. Им предстояло за день излазить скалы этой дикой местности, где он надеялся отыскать Эммета Чандлера. Нужно было выйти как можно раньше, если они рассчитывали вернуться до наступления темноты.

У него больше не было уверенности, что он найдет Эммета. Каким бы мерзавцем тот ни был, он не мог бы спокойно бросить сестру на милость человека, у которого имелись сильнейшие мотивы ранить ее. Может быть, он и вправду умер? Может быть, он давно мертв? И что тогда? Рано или поздно Рейчел узнает, кто он и каковы его цели. И это бешеное пламя в ее глазах погаснет, и все ее чувства к нему охладеют и умрут, став вчерашним пеплом.

Она слегка пошевелилась, не открывая глаз, губы дрогнули в сонной улыбке. Ничего ему сейчас так не хотелось, как завладеть этими губами.

– Скажи мне… – с ленивой хрипотцой начала она.

– Что? – спросил он, торопясь осуществить свое желание.

Ее губы раскрылись, точно лепестки цветка под солнцем, и на миг все стихло, и лишь шорох простыней нарушал тишину в комнате. Повернув ее на спину, он приник к ее губам. От этого глубокого и медленного поцелуя они оба окончательно проснулись.

– Что тебе сказать? – прошептал он, нежно покусывая мочку ее уха.

– Хм? – не сразу вспомнила она. – Ах да, я хотела спросить, такой ли ты крепкий орешек, как кажется. – Она покрывала беглыми поцелуями его ключицы.

– Нет, – прорычал он, поворачиваясь на спину и привлекая ее к себе на грудь. – Я гораздо крепче. – Его карие глаза смеялись.

– Верю. – Она растянулась поверх его тела и провела пальцем по ссадине на скуле. Он даже не поморщился. – А Стивену Эймсу, похоже, удалось пару раз приложиться.

– Хм. Посмотрела бы ты на него. Хотя лучше не надо – ты такая неженка.

– Но ты не убил его? – в притворном ужасе воскликнула Рейчел.

– Нет. Я во время Великого поста не убиваю. Я просто хотел убедиться, что больше ни одно невинное существо от него не пострадает.

– Ах, вот почему ты его избил! Заботясь о благе общества.

– В основном, – согласился он. – Кроме того, я был на взводе, и, когда я избил его, я выпустил пар и мне немного полегчало. Мне это было необходимо, потому что я думал, что ночью я снова буду сходить с ума от мыслей о тебе.

Ее губы изогнулись в ехидной улыбке.

– Так едва не упустил своего шанса. Когда я проснулась одна в своей кровати, я готова была тебя убить.

– Откуда мне было знать, что ты меня простила? Знаешь, как тяжко было отнести тебя в кровать и оставить там одну? Я в жизни не делал ничего тяжелее. Но я подумал, что раз тебя только что чуть не изнасиловал этот клоун, то тебе сейчас это совсем не нужно.

Рейчел взяла его лицо в свои маленькие ладони, большими пальцами проводя по его губам, а затем легко поцеловала.

– Ты мне сейчас нужен, как никогда, – слегка смущенно призналась она.

Внезапно вина точно стрелой пронзила его. Чтобы замять это чувство, он поспешил сменить тему и сказал, насмешливо ухмыляясь:

– Ну и глупый у тебя был вид, когда ты выбежала на крыльцо в одной рубашке и босиком!

– Я была вне себя, – призналась Рейчел, спокойно восприняв такой поворот.

– Да ну? И куда же ты собиралась в таком наряде?

– Ну, не знаю, – она скорчила гримасу, – мне просто хотелось убежать подальше от тебя, не важно куда.

Он долго молчал, а потом спросил вдруг охрипшим голосом:

– Ты хотела меня бросить?

Она взглянула в его помятое темное лицо на белой подушке.

– Нет. А ты бы мне позволил?

– Нет.

Их взгляды встретились на одно долгое мгновение. У Бена было странное чувство, что эти молчаливые взгляды говорят больше, чем все произнесенные ими слова.

– Давай займемся любовью, – тоненьким голоском попросила она.

– А я думал, мы уже занимались.

Она с улыбкой покачала головой, а ее пальцы пощипывали, гладили и царапали кожу у него на груди, затем переместились на живот, потом еще ниже – и схватили его вставшую плоть, заставив его со свистом втянуть воздух.

– Теперь я хочу заняться с тобой любовью. – Она наклонилась и взглянула на него большими глазами. – Бен?

Он ясно улыбнулся, посылая к черту не оставлявшее его чувство вины и Эммета Чандлера со всеми утренними договоренностями.

– Делай со мной что хочешь, детка.

Она поднялась и села. В ее карих глазах, смотревших на него, светилась утренняя дымка. Она медленно наклонилась и стала ощупывать губами ссадины на его щеке и скуле, порез на губе, дополняя это мелкими поцелуями. Ее губы спускались все ниже и ниже – шрам на подбородке, ножевой шрам на груди, едва заметный шрам от аппендицита на плоском животе.

– Досталось тебе от жизни, – прошептала она в его теплую кожу. – Сколько раз тебя пытались убить. – Ее руки поднялись вверх, пальцы следка щекотали его ребра.

– Расплата за успехи, – сдавленно отвечал он, чувствуя, как ее язык то ныряет в пупок, то чертит мокрые круги на животе.

Затем ее дрожащие руки потянулись вверх, схватили его за плечи, а ее рот нашел пульсирующую венку у него на шее.

– А мне можно поучаствовать? – прошептали его губы где-то у ее виска.

– Конечно, – шепнула она в ответ.

Она чувствовала себя беспомощной в цепях своего желания, потому что ей не хватало опыта. Горя страстью, она не знала, что сказать ему, как двигаться.

У Бена не было подобных трудностей. Он уверенно подтянул ее к себе, расположил ее бедра поверх своих и рукой нащупал влажную и готовую принять его вагину. Рейчел вся дрожала, широко раскрыв жадные глаза.

– Ты хочешь меня, Рейчел? – прошептал он тугим от страсти голосом.

– Я хочу тебя.

– Покажи мне.

Его пульсирующая твердь находилась прямо под ней, дразня ее, желая ее, ожидая ее. И она отбросила последние сомнения. Она медленно опустилась, наполняя им свою страждущую плоть. И когда они слились воедино, ее вожделение возросло в тысячу раз, и она рухнула ему на грудь, не в силах завершить то, что начала, и молчаливо моля его о помощи.

Он понял все без слов. Крепко взяв руками ее бедра, он сдал немного назад, а затем выгнулся, снова входя в нее. Рейчел тяжело и хрипло дышала. Ее руки вцепились в его сильные плечи, ногти ранили кожу. Дрожь, сотрясавшая ее тело, передавалась ему. И он вдруг утратил контроль над собой, он отстранялся и мощно входил в нее один, два, шесть раз, и так без конца. Ей оставалось лишь изо всех сил держаться на его трудящемся под ней теле, чтобы ее не смыли волны наслаждения, пронзавшие ее. И с каждой волной у нее вырывался сдавленный вскрик и слезы градом катились из глаз. И наконец, с последним мощным толчком пришла и последняя волна. И в этот миг они были вместе.

Она упала ему на грудь, задыхаясь и все еще судорожно вздрагивая. Его сильные грубые руки ласкали ее спину, прижимали с нежностью, что было чудесной переменой после страсти, которую они только что делили. Она чувствовала размеренное биение его сердца, его губы у нее на виске, его теплое дыхание на ее пылающей коже.

Она пошевелилась, желая изменить положение, но его руки снова крепко схватили ее бедра.

– Не уходи. – Этот шепот был легче вздоха, это был голос в ночи, плод ее воображения. Но и того ей было довольно. Положив голову ему на плечо, она позволила себе расслабиться и забыться на его горячем, влажном от пота теле.

Глава 19

Когда Рейчел проснулась, его уже не было. Яркое солнце освещало комнату, проникая даже сквозь простыню, которая случайно оказалась у нее на голове, пока она спала. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться, что она одна, – сразу после пробуждения ее посетило чувство неполноты.

Откинув простыню, она встала с кровати. Ее ночная сорочка лежала аккуратно сложенной на стуле – Бен, наверное, поднял ее, когда одевался. Она набросила сорочку, а поверх нее – его вчерашнюю белую рубашку, которая пахла жарким солнцем, морем и крепкими сигаретами, с примесью еще какого-то неуловимого запаха. Словом, рубашка Бена пахла Беном.

Одевшись так, она совершила свой утренний раунд – пошла в ванную, на кухню и затем вышла на крыльцо, где устроилась на ступеньках, вытянув ноги. Становилось жарко, но ей хотелось как можно дольше не расставаться с рубашкой Бена. Она сидела потягивая кофе и смотрела на переменчивые сине-голубые волны.

Итак, Бен отправился в Непали. Об этом она узнала из записки, ожидавшей ее на кухонном столе. Никаких подробностей в записке не содержалось, но она понимала, что, по его мнению, Эммет скрывался среди диких скал, веками служивших прибежищем для беглецов всех мастей.

Она, наоборот, не верила, что он там. Первое время он действительно мог прятаться в джунглях, окружающих величественные скалы Непали на северном побережье острова, но вскоре это ему наверняка надоело. Эммет был из тех, кто любит комфорт – вкусную пищу, теплую постель, хорошее вино. Она бы не удивилась, узнав, что он стал биржевым маклером или агентом страховой компании и живет себе в достатке и спокойствии.

Но если Бену понадобилось лезть на скалы, разыскивая истории для книги, то флаг ему в руки. Как бы она ни скучала по нему, она все-таки была рада, что он выбрал именно этот день для своей экспедиции. Потому что именно сегодня должен был появиться Эммет.

Он не пропустил ни одного ее дня рождения за все пятнадцать лет, не пропустит и этого, тем более что она так близко. Сегодня ей исполняется двадцать восемь лет, и она будет сидеть здесь и ждать своего блудного брата.

Сжав чашку обеими руками и подавшись вперед, она смотрела в океан, будто ища ответов. В глубине сознания тихонько скреблось чувство вины за то, что она не сказала Бену. Однако в делах Эммета она не обещала ему стопроцентной откровенности. И ей не хотелось, чтобы в первую их с братом встречу рядом вертелся назойливый репортер и по совместительству ее любовник. Любовник. Она повторила про себя это слово, смакуя его новизну. У нее были приятели, был жених, была какая-то эрзац-любовь – ничего похожего на ту темную страсть, которую она испытала этой ночью. И она никогда не назвала бы ни одного из них любовником. Как Бена. Она обхватила себя руками в его рубашке и глубоко вдохнула океанский воздух.

Разобравшись с Эмметом, можно будет заняться Беном. В конце концов, сестрой она стала гораздо раньше, чем влюбилась в Бена. Значит, сначала Эммет, потом Бен. Придет Эммет, вернется Бен, и жизнь будет прекрасна!

Рейчел была на кухне, готовя себе поздний завтрак, когда она услышала его. Если бы не засосало под ложечкой, она бы ни за что не покинула своего удобного насеста на крыльце. Но прежде она приняла душ и переоделась в джинсовые шорты и светло-голубую майку. Сверху она надела белую рубашку Бена, не желая расставаться с ней, как с талисманом, приносящим удачу. Удача ей сегодня должна была понадобиться. Она выскребала последний майонез из банки в салат с креветками, когда на крыльце раздались шаги.

Она замерла – замерли все ее чувства, дыхание и даже сердце. Неужели Эммет? Она прождала его все утро и не дождалась. И все-таки она не сомневалась, что он придет. Она всегда это знала. Боже, пусть это будет он.

— Надеюсь, я не помешал? – В дверном проеме возникла грузная фигура отца Фрэнка, и только тогда Рейчел выдохнула.

– Ну что вы! – Она вытерла ладони о шорты и шагнула навстречу, чтобы поприветствовать его, надеясь, что горькое разочарование, которое она испытывала, не отразилось на ее чересчур выразительном лице. – Я всегда вам рада, отец Фрэнк. Что привело вас в эту часть острова?

– Я хотел посмотреть, как вы тут обжились, – ответил он, с одобрением глядя в салатницу. – И еще надеялся встретить вашего брата. – Он обвел взглядом кухню, будто ожидал, что Эммет материализуется из какого-нибудь шкафа.

– К сожалению, его сегодня нет. Он огорчится, узнав, что вы его не застали. За последние дни они с дядей Харрисом несколько раз к вам заезжали, но вас не было.

– У меня много дел, – объяснил отец Фрэнк. – У меня обширный приход. К тому же я занят приготовлениями к отъезду. Но я, кажется, не вовремя – я помешал вашему завтраку.

Рейчел поняла намек.

– Пожалуйста, святой отец, составьте мне компанию. Тут вполне хватит на двоих.

– С удовольствием, – сразу согласился отец Фрэнк. – Скажите, а ваш брат скоро вернется?

Рейчел подошла снова к столу и начала перемешивать салат.

– Он ушел к Непали искать там бог знает чего и, наверное, вернется не раньше вечера. – Он протянула ему тарелку. – И он мне не брат.

Отец Фрэнк воспринял эту новость на удивление спокойно.

– Мне чаю, – только и сказал он, видя, как она берет чашки.

– А вы ведь знали! – с укоризной воскликнула она и повела его обратно на крыльцо.

– Я, скажем так, догадывался. В моем положении многое приходится выслушивать. И потом, мне не верилось, что человек, появившийся тут как по заказу через пятнадцать лет, вовсе не тот Эммет Чандлер, который отсюда когда-то исчез.

– Почему же вы меня не предупредили? – Она села в гамак, скрестив ноги и держа тарелку на коленях. – Разве так поступают честные люди?

– Ах, я был уверен, что вам ничего не грозит, – отвечал он, с невероятной скоростью поглощая салат. – Я кое-что о нем разузнал от надежных людей. Хотя должен признаться, что я думал, что он выставит вас при первой возможности. Но я также надеялся, что вы успеете вложить в него, извините за выражение, страх Божий, заставите его подумать дважды, прежде чем осуществлять его планы, какие бы они ни были. Знай я в то время, что он позволит вам остаться, я бы, возможно, вам намекнул. Но у меня не было доказательств и возможности – тайна исповеди, понимаете.

– Я так и знала! – Ее карие глаза торжествующе блеснули. – Вы видели моего брата! Он приходил к вам, не правда ли? Он всегда говорил, что когда-нибудь вернется в церковь.

– Боюсь, я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть ваши слова, Рейчел. – Он подбирал последние крохи салата с тарелки. – Церковь очень строга в этих вопросах.

– Я понимаю, – просияла Рейчел.

Он и так достаточно ей рассказал. Ей хватило, чтобы поверить: Эммет жив-здоров и находится на островах. Зная своего брата, она додумала и остальное: он придет сегодня, на ее день рождения. Поверив в это, она переменила тему:

– Когда вы уезжаете в Южную Америку, святой отец?

Священник беспокойно поерзал.

– Завтра.

– Завтра? – удивилась и огорчилась она. – А я-то думала, не ранее нескольких недель. – Странно, но она почувствовала себя обделенной при мысли, что этот дружелюбный, понимающий человек исчезнет из ее жизни так быстро, едва успев с ней познакомиться.

– Все случилось немного неожиданно. Приказ о моем переводе и мой заместитель прибыли одновременно. Жаль, что я не узнаю, чем закончится ваша история, Рейчел. Жаль, что мы не успели лучше узнать друг друга. – Он, казалось, был искренне расстроен.

– И мне тоже. Но я могу рассказать вам, как все закончится, – шаловливо, но уверенно предложила она.

– Неужто вы ворожите, мисс Рейчел Чандлер, как ваши предки-ирландцы? – с напускной строгостью осведомился он.

– Нет, как моя еврейская бабушка.

– Что ж, может быть, прогуляемся вдоль берега, пока вы мне будете обрисовывать ваше будущее? Наверное, это последняя моя прогулка по пляжу. Боюсь, в Сальвадоре нет таких пляжей.

Рейчел ни секунды не колебалась. Она не пропустит Эммета, он ее дождется. Он увидит старый черный «форд» священника и поймет, что она где-то недалеко. Она может погулять с отцом Фрэнком, зная, что он придет.

– Я с удовольствием прогуляюсь с вами. Я всегда любила сказки – как слушать, так и рассказывать.

Они спустились по ступенькам – грузный священник в черной рясе и длинноногая молодая женщина.

– Эммет сегодня приедет, и они с Беном отлично поладят.

– Значит, его зовут Бен? – Ее босые ноги и его туфли оставляли на твердом мокром песке странное сочетание отпечатков.

Она кивнула:

– Бен О'Хэнлон. Он журналист, он даже получил Пулитцеровскую премию. Он хочет взять интервью у Эммета для книги о радикалах шестидесятых годов, которые до сих пор скрываются.

Отец Фрэнк вдруг встревожился. Полуденное солнце блестело на его лысине.

– Мне доводилось слышать это имя, – медленно проговорил он. – Не слишком ли он старается ради одного интервью? Это подозрительно.

– У него такая привычка. Прежде чем приехать сюда, он шесть месяцев провел в тюрьме в Южной Америке за то, что сунул нос куда не следовало.

– Да уж… Некоторые правители в Южной Америке питают антипатию, мягко говоря, к журналистам, – хмыкнул отец Фрэнк. – А вы уверены, что Эммет нужен Бену О'Хэнлону именно для этого?

– А зачем еще? – логично возразила Рейчел.

– И то правда. – Отец Фрэнк внимательно разглядывал песок под ногами, и она не могла прочитать выражения на его лице. – Но все-таки, Рейчел, расскажите мне, что будет с вами в конце. Эммет и Бен подружатся, Бен возьмет у него несколько интервью, которые принесут ему еще одну Пулитцеровскую премию…

– Вы читаете мои мысли, – рассмеялась Рейчел. – А как насчет Нобелевской премии, если уж на то пошло? Эммет вернется в Сан-Франциско, раздаст наследство своим жадным дядькам и теткам и переедет ближе ко мне. Он женится и заведет мне пятерых племянников и племянниц, чтобы мне было веселее.

– Вы подружитесь с его женой?

– Мы станем лучшими подругами. Она будет почетной подружкой у меня на свадьбе.

– Вы собираетесь замуж?

Она кивнула:

– За Бена О'Хэнлона.

– А он об этом знает?

– Пока нет. Но скоро узнает.

– Вы его любите. – Он поднял голову и взглянул на нее. Это было утверждение, а не вопрос, и его глаза были полны глубокой тревоги.

– Конечно. Я вам сразу так и сказала, помните? Но тогда я думала, что он мой брат. А вы мне даже не намекнули!

– А я точно не знал. Оставался ничтожный шанс, что он все-таки ваш брат. И я до сих пор уверен, что дал вам тогда самый лучший совет – воспринимать все спокойно. Окажись он и в самом деле вашим братом, вы бы не позволили своим тревогам овладеть вами и вскоре нашли бы кого-нибудь еще.

– Может быть. Но, признаться, я не могу себе представить, что я могла бы полюбить другого человека.

– К счастью, вам больше не о чем беспокоиться. Слава богу.

– Слава богу, – эхом откликнулась она.

– Итак, теперь, когда я знаю о вашем будущем, Рейчел Чандлер, расскажите мне о вашем прошлом, – тепло попросил он.