Текст книги "Лабиринты лжи"

Автор книги: Энн Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 11

В многолюдном баре было шумно и светло. Войдя, Рейчел остановилась на пороге, так что большинство мужчин успели ее заметить, и затем прошествовала к столику, где сидели Эммет и дядя Харрис. Она чувствовала себя призовой кобылой на аукционе, однако виду не подавала, высоко держа голову.

С платьем ей необычайно повезло. Она влюбилась в первое же платье, отобранное для примерки. Сочный желто-золотой цвет выделял теплые тона ее загорелой кожи, вырез был обманчиво скромный, подчеркивающий соблазнительную крепость ее маленьких грудей, два разреза по бокам прямой юбки открывали ее длинные стройные бедра. Еще она купила пару босоножек на высоких каблуках и, конечно, распустила волосы, непослушной гривой упавшие на плечи, обрамив красное обожженное лицо. Желто-оранжевая помада, золотые и зеленые тени, жирная подводка – все вместе придавало ей томный и распутный вид. Она не пожалела времени и накрасила ногти на руках и на ногах. Теперь ее пальцы выглядывали из босоножек с таким расчетом, чтобы точно свести с ума какого-нибудь ножного фетишиста.

Идя к их столику, она чувствовала на себе взгляды и знала, что ее труд не пропал даром. Даже Эммет смотрел на нее во все глаза. Выражение его лица трудно было определить. Или она просто не смела всматриваться. Когда она подошла, его широкий циничный рот искривился в неодобрительной гримасе. Она села.

– На охоту вышла, сестренка? – поинтересовался он, откидываясь на спинку стула и поигрывая бокалом с темно-янтарным напитком.

– Эммет, ты ворчишь, как старый пень, – упрекнул его Харрис. – Она сегодня чудесно выглядит. Не обращай внимания, детка. Это он из ревности, ведь для него ты так не наряжаешься. Просто ревнивый старший брат.

На миг Рейчел утратила самообладание, поняв после слов Харриса, что платье, макияж, весь этот маскарад она неосознанно предназначала Эммету, а не неизвестному простачку, которого надеялась соблазнить. Она сумела сдержанно улыбнуться дяде, избегая мрачного взгляда Эммета, и пролепетала:

– Я подумала, что пора бы мне выйти в общество.

Эммет грохнул бокалом об стол. А Харрис воскликнул:

– Отличная идея! Не стоит заточать себя в коттедже только потому, что твой брат – асоциальный тип. Девушке твоего возраста нужны поклонники. Я буду рад представить тебя нескольким молодым людям, которых я тут встретил. Должен сказать, что я рад, что ты бросила горевать об этом негодяе Ральфе. Он был недостоин тебя. Мы подыщем тебе подходящую партию, стоит только поглядеть вокруг. – Он подал знак официанту. – Вон хотя бы те ребята у стойки. Я играю с ними в гольф… Чудесные парни. Воспитанные, очаровательные люди…

– А я и не знал, что ты подрабатываешь сутенером, – холодно заметил Эммет, и Харрис нервно улыбнулся.

Но Рейчел не намеревалась останавливаться на этом этапе. Эммет не понимал опасности ее увлечения им, и слава богу. Но она должна была что-то предпринять, дабы дело не обернулось греческой трагедией.

Мужчины у стойки рассматривали ее с живым интересом. Она лениво положила ногу на ногу, выставляя напоказ свое длинное бедро. Она знала, что ноги – ее главный козырь.

Все трое были симпатичные загорелые блондины. Двое не старше тридцати, а третий, наверное, на несколько лет старше ее. Он был не такой красавчик, как его приятели, но у него была приятная улыбка и живые глаза с холодком. Он чем-то напоминал Эммета. Недолго думая она решила, что остановит свой выбор на нем.

– Кто этот мужчина слева? – шепотом спросила она у дяди, беря бокал со сладким ромовым напитком, который он для нее заказал.

Харрис обернулся вовремя, чтобы заметить похотливый взгляд, направленный на Рейчел.

– Стивен Эймс, – ответил он с заметно поубавившимся энтузиазмом. – Не вполне подходящий вариант, детка… Он очаровательный, но про него говорят всякое…

«Все лучше и лучше, – подумала она, – про Эммета тоже многое говорят. Стивен Эймс будет ему отличной заменой».

– Познакомь меня с ним.

Эммет по-прежнему молчал, только смотрел на нее неподвижным ядовитым взглядом. Харрис нервно покосился в его сторону, будто спрашивая разрешения, но ответа не получил.

– Хорошо, – сказал он наконец.

– Чем этот молодчик занимается? – вдруг подал голос Эммет.

– Точно не знаю… У него много денег. Он играет в гольф на крупные суммы и все время выигрывает. Может быть, он… хм… фермер.

На лице Эммета промелькнуло презрительное выражение.

– Похож.

– Ты сам этим занимался! – горячо воскликнула Рейчел, чьи нервы натянулись от вины и страха.

– Это его не оправдывает.

– Но…

– Прости, что помешал, Чандлер, – послышался вкрадчивый голос. Рейчел обернулась и увидела Стивена Эймса, который наклонился над ней, заняв идеальную позицию для обзора ее декольте. – Я могу упустить шанс быть представленным этой обворожительной особе. А то я думал, что знаю всех красивых женщин на острове.

– Стивен Эймс, моя племянница, Рейчел Чандлер. И ее брат, Эммет.

Стивен улыбнулся, обнажив ряд великолепных зубов, блеснувших на его загорелом лице.

– Вот как? Значит, вы тот самый таинственный Эммет Чандлер и брат этой обворожительной леди. Что ж, я очень рад. Я боялся, что вы какая-нибудь помеха – муж или любовник.

Рейчел не понравился Стивен Эймс. Во-первых, у него был хриплый, тягучий голос и акцент, действующий ей на нервы. Во-вторых, ей становилось не по себе от его напора и жадных глаз, так и буровивших ее кожу.

– Всего лишь брат, – подтвердила она сладким голоском, делая над собой усилие.

– Тогда мне не нужно спрашивать его разрешения, чтобы пригласить вас на свидание, – сказал он и снова широко оскалился. Его рука легла на спинку ее стула, а пальцы стали ласкать голую лопатку вне поля зрения Эммета. Рейчел резко дернулась, но потом заставила себя снова прислониться к спинке, невзирая на боль от ожога. Стивен нагло рассмеялся. Она хотела было сказать ему, чтобы он убирался восвояси, но тут ее взгляд упал на Эммета.

Эммет был в белой рубашке с закатанными по локоть рукавами, обнажавшими загорелые сильные руки. Три верхние пуговицы были расстегнуты на груди, покрытой волосами песочного цвета. Волна желания, равно жгучего и внезапного, окатила ее. Ей даже пришлось ненадолго зажмуриться, чтобы прогнать его образ.

– Как насчет послезавтра, Рейчел? – говорил Эймс. – Я мог бы показать такие места на острове, о которых вы и не мечтали. Обидно, что такая красавица проводит все свое время в обществе дяди и брата.

«Интересно, где он отточил эту фразу? – подумала она. – Должно быть, на некоторых она действовала». Хотя как женщина в здравом уме могла повестись на такую грубую лесть, было вне ее понимания.

– Было бы чудесно, – проблеяла она, чувствуя, как через стол ее жгут лучи гнева.

Рука Стивена снова приладилась к ее голой коже. На краткий миг она представила, что это рука Эммета. Нет, нет, не Эммета! Другого мужчины, который похож на него, говорит как он, но он ей не брат. Маленький жгучий узелок желания начал разгораться внизу живота, и она ненадолго отдалась во власть фантазии.

– Я заеду за вами в семь, – промурлыкал хриплый голос. – Харрис, ты объяснишь, как проехать?

– Конечно-конечно, – смущенно затараторил Харрис. – Моей племяннице не помешает немного развлечься.

– О, развлекать я умею!

Он убрал руку с ее голой спины и, слегка пошатываясь, побрел к своим товарищам у стойки.

Харрис с виноватым выражением повернулся к Эммету, но тот был уже на ногах.

– Мы уходим, – резко заявил он и схватил Рейчел за руку. – Я считаю, моя сестра получила то, за чем пришла. – Он бесцеремонно вытащил ее из-за стола.

– Но я еще не закончила…

– Все ты закончила!

Он потащил ее к выходу.

– Да иду я, иду! Отпусти, люди смотрят.

– Так закати скандал, что же ты? – Он выволок ее из бара на улицу. – Ты же специально нарядилась, чтобы привлекать всеобщее внимание.

Она, спотыкаясь, бежала за ним по песку к машине, поскольку он все не выпускал ее руки из своей железной хватки.

– И что на тебя нашло, не пойму?!

– Я не люблю, когда моя сестра одевается и ведет себя как шлюха. – Он швырнул ее на пассажирское сиденье, а сам сел за руль. Его лицо по-прежнему было во власти гнева.

– Я не вела себя как шлюха! – горячо оправдывалась Рейчел. – Я подумала… я хотела пойти на свидание.

Он саркастически расхохотался.

– На свидание? Вот как это называется? Это называется случка, а не свидание.

Он рывком тронулся с места. Рейчел вцепилась в протертую обивку «лендровера». Эммет вырулил на шоссе и понесся с такой бешеной скоростью, какой никак нельзя было ожидать от старого автомобиля.

А потом ей вдруг стало спокойно и радостно на душе, недавно раздираемой отчаянием.

– А ты ведь ревнуешь, да? – тихо спросила она.

– Ревную? – Хорошо, что он не повернулся к ней, а продолжал следить за дорогой – учитывая скорость, с которой они двигались. – Рейчел, я твой брат, черт побери. С чего мне ревновать?

– Но это не значит, что тебе не хочется, чтобы я принадлежала тебе одному. Тебе нравится, что я тебя так люблю.

Он по-прежнему не поворачивал головы, но его руки, казалось, перестали судорожно сжимать руль. У него были красивые руки. Длинные пальцы, ухоженные ногти – сильные умелые руки. Странно, но она не помнила, чтобы у Эммета были такие большие красивые руки. Однако у мужчины, что сидел рядом, было много такого, чего она не помнила.

– Значит, ты меня любишь? – прорычал он.

– Да, – ответила она. Только один раз она скажет ему это. Через пару дней она будет вовсю крутить роман со Стивеном Эймсом, а к Эммету останутся только сестринские чувства. – Я люблю тебя как никого в своей жизни. Не знаю почему, когда ты такая свинья, но я действительно люблю тебя, Эммет. Для меня никого лучше нет.

Повисла долгая пауза. Затем, в сгущающихся сумерках, прозвучал его тихий и ласковый голос:

– И потому ты запала на Стивена Эймса, Рейчел?

– Что ты имеешь в виду? – всполошилась она.

– Ты знаешь, что я имею в виду. – Он помолчал. – Ладно, Рейчел, ходи к нему на свидания. Но будь осторожна. Он не тот рыцарь в блестящих латах, каким ты его воображаешь.

– Я не собираюсь за него замуж, Эммет. – Она попыталась разрядить обстановку шуткой.

– Нет, не собираешься. Ты собираешься с его помощью изгнать демонов. – Не успела она ответить на его провокацию – хотя она и не знала, что ответить, как он остановил машину у их темного коттеджа. – Иди ложись спать. А я прогуляюсь или, может быть, вернусь в Лихуэ.

– Зачем? – спросила она, не двигаясь с места.

– У всякого свои демоны.

Возразить ей было нечего. Она вышла из «лендровера» и захлопнула за собой дверцу. Шпильки тут же увязли в глубоком песке. Он смотрел, как она осторожно снимает одну туфлю, затем другую и идет к коттеджу босиком. Напряжение ее плеч говорило ему, чего ей стоит не обернуться, чтобы взглянуть на него.

Она была такая красивая под серебряным светом луны, освещавшей ее стройную крепкую фигуру в этом чертовом облегающем платье. Боль, не покидавшая его в последние дни, стала нестерпимой. Он резко утопил педаль газа, из-под колес полетел песок, и машина выкатилась задом на дорогу и умчалась обратно с прежней бешеной скоростью. Краем глаза он успел заметить, что Рейчел стоит на крыльце и смотрит в его сторону. И в лунном свете на ее лице слабо поблескивали серебряные дорожки слез. По крайней мере ему так показалось.

Дождавшись, пока «лендровер» скроется из виду, Рейчел пошла в дом. Сожженные плечи и спина адски болели. Весь вечер она пыталась не обращать внимания, но сейчас уже не могла сдержать слез. «Что ж, зато эта боль заставит забыть о других неприятностях», – угрюмо подумала она.

Она включила свет и поплелась на кухню искать соду – старое проверенное средство от ожогов. Прохладная содовая ванна должна была излечить раны, покрывшие ее за день. Однако, как и следовало ожидать, у Эммета такого не водилось.

Шкафчик в ванной тоже был пуст. Она в отчаянии взирала на голые полки. По ощущениям кожа на спине натянулась как барабан. Хорошо, что в баре она сидела так, что Эммет не видел ее спины, иначе его опытный глаз сразу различил бы пылающий под старым загаром ожог.

К счастью, когда она ездила за покупками, ей хватило ума купить на всякий случай крем с витамином Е. Это подойдет, если она сможет дотянуться до больного места. Иначе придется молча страдать, поскольку она не собиралась просить Эммета мазать кремом ее голую спину. Даже если он вернется до утра. Хотя непохоже, что у него были такие планы. Она сносила эту мысль стоически, даже более стойко, чем боль.

В спальне, осторожно сняв новое платье, она бросила его на стул, поверх швырнула белье и выключила свет. Надеть даже самую легкую ночную рубашку было немыслимо. Она так устала, что даже не умылась на ночь. Сил оставалось только на то, чтобы дойти до кровати и попробовать уснуть, лежа на животе и думая о чем-нибудь холодном и приятном.

Шагнув к кровати, она задела ногой стул и ушибла палец. Она чертыхнулась в полный голос, и слезы боли и отчаяния полились из глаз.

– Что случилось? – вдруг раздался из гостиной его голос, повергший ее в панику. Она нырнула в кровать и натянула простыню на свое голое тело.

– Ничего, – ответила она глухим от слез голосом, ясно говорившим, что это не так.

Дверь открылась, и на пороге возник Эммет. Вокруг его растрепанных светлых волос стоял нимб электрического света, проникшего из гостиной. Его лицо оставалось в тени, и она не видела его выражения, но крепче завернулась в простыню, на что ее спина отозвалась жуткой болью, и она невольно вскрикнула. Тогда он включил свет и шагнул к кровати.

– Я не ожидала, что ты так скоро, – пробормотала она, не зная, что еще сказать. Под его холодным, пронзительным взглядом она ощущала себя бабочкой, проколотой булавкой.

– А я передумал. Что с тобой, Рейчел?

– Да ничего. Ничего особенного. Просто… немного обгорела. Только не говори: а я же тебя предупреждал! Я помню, что предупреждал. Я и не заметила, как это вышло.

– А у тебя есть что-нибудь от ожогов? – спросил он после долгой паузы.

– Крем с витамином Е.

– Что у тебя обгорело?

– Спина, но я…

– Сама дотянешься? – Он взял нетронутый тюбик с кремом, лежавший на комоде.

– Эммет, я… мне не нужно. Кроме того, я голая.

– Почему?

– Потому что больно… – Ее голос осекся, когда она увидела выражение на его лице.

– Повернись. – Он уже стоял у кровати.

– Эммет, я же говорю: я голая, – пробовала она протестовать, вне себя от страха.

– Рейчел, все, что у тебя есть, я видел много раз раньше. – В его карих глазах блеснули искры смеха.

– Мне все равно! – вдруг разозлилась она. – Может быть, я тебя стесняюсь, хоть ты мне и брат.

– Да-да, я твой брат, – насмешливо протянул он. – Перевернись на живот и спусти простыню со спины. Я смажу тебе ожог, и мы сможем хоть немного спокойно поспать. Хотя уже совсем утро. Делай, как тебе велят старшие, а не то я сам тебя переверну. Или тебя отшлепать? А то в детстве тебя совсем не лупили.

Рейчел с любопытством взглянула на него, на миг позабыв о своем смущений.

– А ты помнишь, что ты сделал с кузеном Харольдом, когда он попробовал меня отлупить?

– Он получил ровно то, что заслужил, – наугад ответил Эммет. – Повернись, Рейчел!

Вздохнув, она повернулась на живот. Ее голые груди вжались в жесткую кровать. В следующее мгновение она почувствовала его руки: прохладные, ласковые руки, спускающие простыню ей до пояса, обнажая нежные линии ее спины. Кровать просела под его весом. Он смахнул в сторону ее распущенные волосы, и мягкая прохлада полилась на ее многострадальную спину. Легкими как перышко касаниями пальцев он стал втирать крем ей в кожу.

– У тебя нет более сильного средства? – прозвучал его тихий воркующий голос.

Рейчел лежала, закрыв глаза, внимая ласковым движениям его рук.

– Нет. Витамин Е творит чудеса, – невнятно пробормотала она.

У него были чертовски умелые руки, пальцы легкие, знающие и уверенные. Он знал, как касаться женщины, как ее завести. Ее воображение рисовало ей эти руки, что двигались по ее спине. Ей хотелось повернуться на спину, чтобы почувствовать его длинные загорелые пальцы на своей груди. А потом волна ужаса обдала ее, ужаса и вины. Но не отвращения. Ее по-прежнему влекло к нему, как бы чудовищно это ни было.

– Что такое? Почему ты вдруг так напряглась? – Эммет убрал руки. В его голосе было лишь любопытство. – Крем помогает?

Она с усилием кивнула.

– Наверное, я просто очень устала. Спасибо, Эммет. – Она не смела, не могла взглянуть на него, боясь, что он заметит постыдное вожделение у нее на лице. – До завтра.

Он не торопился уходить – сидел, смотрел на нее и молча о чем-то думал. Затем простыня снова прикрыла ей спину. Он поднялся.

– Спокойной ночи, Рейчел.

Когда свет погас и дверь тихо закрылась за его удаляющейся фигурой, Рейчел подняла голову, глядя в темноту. Боль в спине была сущим пустяком по сравнению с болью в ее сердце.

– Проклятье, – шептала она полным слез голосом, – проклятье.

Глава 12

В ее спальне было по-прежнему темно и мрачно, когда утром она оставила бесплодные попытки уснуть и встала. Впервые Гавайи накрыла тень. Пальмы раскачивались от сильного ветра, ветки густого кустарника со стуком хлестали о стены дома. В их маленьком коттедже стало неприятно холодно. Чтобы не замерзнуть, пришлось надевать старые выцветшие джинсы, рубашку с длинным рукавом и свитер. В таком виде она пошла в ванную, где принялась яростно отмывать с лица вчерашний макияж. И без того красное лицо зарделось. Отражение в зеркале посмотрело на нее серьезными карими глазами из-под насупленных бровей румяной пятнадцатилетней пигалицы. По такому случаю волосы она заплела в две косы.

Расправив плечи, Рейчел вышла в сумрачную гостиную. Эммет стоял у окна и смотрел на океан. Она с тоской взглянула в его широкую спину.

– Что тебе приготовить на завтрак? – спросила она, зябко потирая руки – равно от волнения и холода.

Он медленно обернулся. Его острый взгляд пронзил ее с другого конца комнаты.

– Ничего. – Он снова отвернулся и стал смотреть на волны, сердито атакующие берег гораздо ближе к дому, чем даже во время прилива. – Я пил кофе.

– Фу! Знаю я твой кофе. – Она брезгливо содрогнулась. – Эта гадость прожжет дыру у тебя в желудке, если ты чем-нибудь ее не обезвредишь. Приготовить тебе яичницу? Может, гренки поджарить?

– Не надо, Рейчел. – Он говорил тихим рассеянным голосом и не сводил глаз с окна. Ей отчего-то не нравилось, когда он называл ее по имени. Слово «детка» было не так опасно, как нежные зовущие звуки ее имени на его губах.

– А раньше ты любил поесть, – шутливо сказала она, подходя к нему. – Бабушка Ариэль всегда тебя пугала, что ты растолстеешь, если не начнешь следить за тем, что ешь.

– Я принял ее слова к сведению, – пробормотал он. – На нас идет шторм.

Теперь и Рейчел посмотрела в окно: высокие волны с грохотом рушились на пляж.

– Похоже, – беззаботно согласилась она. – Сильный будет шторм? Это опасно для нас, раз мы так близко к воде?

– Не думаю. Я справлюсь у Харриса – он наверняка слышал прогноз. Ураганов здесь почти не бывает. Так, ветер повоет и успокоится. Ты боишься шторма?

Ее смех ржавой струной зазвенел в хмурой утренней тишине.

– Я знаю, я страшная трусиха. Я боюсь всего на свете. Я боюсь летать, океана, штормов, змей, любви и смерти. Необязательно в таком порядке.

Он неподвижно стоял рядом с ней. Она чувствовала сильный, густой запах кофе в его дыхании и жар, исходящий от его стройного мускулистого тела.

– А чего ты не боишься? – спросил он тихим и мягким голосом.

– Я не боюсь тебя, Эммет, – вторя ему, ответила она.

Долгое время они молча стояли плечом к плечу и как зачарованные смотрели на бушующий океан. Рейчел пошевелилась первая, желая нарушить этот сеанс гипноза:

– Будешь еще кофе?

– Что? – Он даже вздрогнул от неожиданности и повернулся. Но его карие глаза будто смотрели сквозь нее – куда-то вдаль или в прошлое. – Ах, нет. Спасибо. Я пойду разомнусь. – Он поставил пустую чашку на подоконник и направился к двери.

– Под дождем?

– Дождь начнется только через несколько часов, Рейчел. Я уже научился предсказывать местную погоду. А настоящий шторм ударит ближе к вечеру. Успеем еще закрыть все ставни.

Она широко улыбнулась и весело помахала ему рукой.

– Конечно. Счастливо, Эммет.

Он запрыгал вниз через две ступеньки, будто стремился поскорее сбежать от нее. Стоя у окна, Рейчел смотрела, как он быстрой походкой идет по пляжу. «У всякого свои демоны», – сказал он вчера. Глядя на него сейчас, она верила в это. Но не от нее ли его демоны?

День тянулся с черепашьей скоростью. Час от часу непогода усиливалась. Два часа Рейчел пробегала из угла в угол в ожидании Эммета. Взвинченность не позволяла ей присаживаться дольше чем на пару минут. Когда он, наконец, вернулся, растрепанный и еще более замкнутый, ее нервы были на пределе. Она готова была разрыдаться от отчаяния и напряжения. Тяжесть в воздухе, приближение шторма и постоянный раздражающий вой ветра словно нарочно объединились, чтобы вызвать у нее чувство обреченности. Судьба занесла над ней свой топор. Злосчастная греческая трагедия, которой она так стремилась избежать, была неизбежна.

Больше часа она провела в гостиной, сидя напротив Эммета и наблюдая за ним краем глаза. Эммет сидел на стуле с прямой спинкой, устремив свой холодный, настороженный взгляд в книгу, которую держал на коленях. Но она заметила, что в течение часа он ни разу не перевернул страницу.

Темнота в доме сгущалась, но никто из них не вставал, чтобы включить свет. Ветер набирал силу. Рейчел от страха тряслась мелкой дрожью. Но на этот раз она не собиралась просить Эммета о помощи. Наоборот, она собиралась держаться от него как можно дальше, пока рассудок не восстановит свои права в ее ослабевшем мозгу.

К ее удивлению, Эммет все-таки перевернул страницу в своем толстом триллере с твердой обложкой, который якобы увлеченно читал. Это нарочитое, вынужденное движение послужило последней каплей. Рейчел не могла ни минуты оставаться на месте, чтобы не сойти с ума. Она вскочила, опрокидывая стакан с чаем, который стоял, забытый, на ручке кресла. Эммет поднял голову и равнодушно наблюдал за ее неловкими попытками промокнуть лужу, разлившуюся на грубом сосновом полу.

– Я, пожалуй, вздремну, – еле слышно проговорила она.

Немедленно уйти, скрыться от этих подозрительных карих глаз, пронзающих ее насквозь, от этого загорелого красивого тела, которого ей не положено замечать. Идти куда-нибудь пешком в такую непогоду она не осмеливалась, от открытого «лендровера» тоже было мало проку, кухня в качестве убежища не годилась.

– Отлично, – одобрил Эммет, глядя в книгу. – Мне нужно уехать на пару часов. А когда вернусь – мы поужинаем.

– Ты… уезжаешь? А… мне можно с тобой? – Как бы ее ни страшила перспектива оказаться с ним в одной тесной машине, приближающийся шторм пугал ее еще больше.

– Боюсь, что нет. Я буду очень занят. Слишком много дел нужно переделать в эти два часа. Я не хочу, чтобы младшая сестренка болталась у меня под ногами.

Слыша эти слова, сказанные холодным, скучающим и почти непререкаемым тоном, она впервые почувствовала себя младшей сестрой, которая капризничает и надоедает.

Значит, упрашивать его бесполезно.

– Ладно, – с притворным спокойствием сказала она. – Но ты приедешь за мной, если начнется ураган?

– Разумеется. Пойди отдохни, Рейчел. Ты даже не услышишь, как я уеду. Может быть, если повезет, ты проснешься – а шторм уже и кончился.

– То есть тебя не будет во время шторма? – панически воскликнула она, не в силах сдержаться.

Эммет со вздохом захлопнул книгу.

– Я вернусь, Рейчел. Ничего с тобой не случится.

– Ты обещаешь? – усомнилась она.

Он выдержал долгую напряженную паузу, будто взвешивая каждое слово из тех, что готовился произнести.

– Я сделаю все возможное, чтобы с тобой все было хорошо, детка, – наконец проговорил он и открыл рот, чтобы кое-что добавить, но резко передумал. Добавить следовало «верь мне», но он не смог. Что-то его остановило.

– Я верю тебе, Эммет, – сказала она, хотя ее и не просили.

Словно боль на мгновение омрачила его лицо. В сумраке трудно было разобрать.

– Ложись, детка.

Потерянно пожав плечами, она пошла к себе.

Спустя некоторое время Рейчел поняла, что все бесполезно. Едва она заснула, как заревел мотор отъезжающего «лендровера» и разбудил ее. После этого сон уже не шел. За стенами коттеджа бушевал ветер, страшно ревел океан, а она была одинока и бесконечно несчастна, как последний человек на земле. Чтобы отвлечься, она стала думать о том, что будет, когда она вернется домой. Не то чтобы она соскучилась по своему соцотделу, но этот долгий отпуск должен был когда-то закончиться, потому что необходимо было зарабатывать на жизнь. И там она выбросит из головы свои выдуманные несчастья, послушав несколько дней истории людей с реальными трудностями.

Взять хотя бы миссис дель Гадо, у которой тринадцать детей и рак груди на последней стадии. А Марти Холприн, хронический безработный сорока пяти лет, по вздорности характера неспособный удержаться на одном месте дольше трех месяцев? А Робби? Когда Робби было пять лет, ее изнасиловал родной отец, в десять лет она сбежала из дому, в двенадцать стала проституткой. Теперь ей пятнадцать, а она выглядит как старуха, усталая и разбитая жизнью. Одна мысль о Робби заставила Рейчел сжаться от стыда.

Во всех ее проблемах была виновата она сама, значит, самой их предстояло и решать. Она слишком долго праздновала труса – теперь настало время пожинать плоды. И она начнет исправляться, вот только немного поспит. Закрыв глаза, она уткнулась в подушку.

Она знала, что стоит ей заснуть, и он придет к ней. И он пришел. Он выглядел, как Эммет, говорил, как Эммет, но он не был ее братом. В этом она была совершенно уверена. Он стоял в ногах узкой железной кровати, и в его карих глазах не было холода и настороженности, и эти руки, большие красивые руки, непохожие на руки Чандлеров, тянулись к ней.

Он ляг рядом с ней на кровать, призрачный и бестелесный, любовник-демон, пришедший на зов его земной невесты. Он поцеловал ее, но она не почувствовала его губ. Она лежала без одежды, но не заметила, как он раздел ее. Она была с ним, готовая отдаться в его власть, но его страстные прикосновения не достигали ее кожи. Он обнимал ее, он сжимал ее в объятиях, а она ощущала лишь пустоту, она терялась в коконе пустоты.

– Пожалуйста, – прошептала она ему в шею, сильную шею, которую могла видеть, но не чувствовать. – Пожалуйста. Ты мне нужен, но я не могу коснуться тебя, почувствовать. Пожалуйста, позволь мне.

– Как меня зовут? – шепотом спросил он ее на ухо.

Она знала этот голос – сильный, грубый и одновременно нежный. Из его бесплотных губ исходило горячее дыхание.

– Нет, – застонала она. – Я не могу!

– Ты можешь, Рейчел. Скажи мне, кого ты хочешь. Назови мое имя, Рейчел, и я приду к тебе. – Он снова поцеловал ее, и этот невесомый поцелуй чуть не свел ее с ума. Ей показалось, что он раздвигает ей ноги. И все же ей странным образом не удавалось нащупать его – ни рук, ни сильного загорелого тела, ни рта.

– Нет, – повторила она. Это был демон, пришедший забрать ее душу, и, если она назовет его имя, ее душа погибнет.

Он поднялся, навис над ней, темный и таинственный и все же хорошо знакомый и любимый.

– Мое имя, Рейчел, – потребовал он громким, хриплым, нетерпеливым шепотом.

И вдруг все стало не важно. Преодолеть невидимую преграду, разделявшую их, показалось ей сущей безделицей. И если это означало, что она лишится всего, то оно того стоило.

– Эммет, – прошептала она голосом, полным любви, томления и невыплаканных слез, – Эммет, люби меня.

Внезапно ее маленькую спальню потряс взрыв. Ослепительная вспышка света осветила все вокруг – это грохочущий гнев сотни богов защищал ее. Она вскочила, крича от ужаса, и вытаращила глаза в темноту. Она была полностью одета, одна и испугана до полусмерти. Вторая молния прорезала тьму, совсем близко ударил оглушительный гром.

– Все в порядке, – вслух произнесла она трепещущим голосом. – Это просто сон. Начался шторм и разбудил тебя. – Она надеялась, что звук ее голоса хоть немного подбодрит ее, разгонит страхи.

Она протянула дрожащую руку к электрическому выключателю, но выключатель лишь сухо щелкнул – ничего не произошло.

«Нет электричества, – растерянно подумала она и слезла с кровати. – Нужно найти свечи, спички – что-нибудь, чтобы не сидеть в полной темноте. Где, интересно, Эммет, когда он мне необходим?»

Стало значительно теплее, и джинсы влажно облепили ее длинные ноги. Стянув с себя липкую одежду, она облачилась в свой верный желтый сарафан. Воздух был густой, горячий и сырой, тяжелый от грядущего насилия природы.

В ее комнате царила непроглядная тьма, но и в гостиной было немногим светлее. Она не знала, который час, но это было и не важно. Значение имело только то, что она одна в ветхом старом коттедже во время непогоды, бьющей по ее ушам, как тайфун, и надеяться ей не на кого, кроме себя. Ах, если бы найти хоть одну свечу, думала она, стараясь не глядеть в окно на бушующий океан. И еще что-нибудь крепкого и успокаивающего. Если будет совсем худо, она возьмет бутылку рома, принесенную как-то Харрисом, вернется в спальню и напьется до бесчувствия, и шторм ей будет нипочем.

Очередной взрыв молнии и грома – и Рейчел бросилась на кухню.

– Еще один раз, – лепетала она, копаясь в ящике стола, который едва могла разглядеть, – и я не отвечаю за последствия.

В ответ с неба раздался жуткий рокот. Наверное, Бог вознамерился покарать ее за греховные мысли. Она не отрицала, что заслуживает кары.

В ящике не оказалось ни свечей, ни спичек. Задвинув его обратно, она выдвинула следующий и машинально сунула туда руку.

Следующий удар молнии высветил темную призрачную фигуру, стоявшую на пороге и наблюдавшую за ней. Когда ее рука наткнулась на заточенное острие ножа, которому случилось лежать в ящике, сверху обрушился гром, как наказание Господне.

Рейчел вскрикнула и пошатнулась, почти теряя сознание.