Текст книги "Лабиринты лжи"
Автор книги: Энн Стюарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
– Ну и что ты мне расскажешь? – проворковал он, глядя на нее поверх чашки с кофе. Его болезненная усталость куда-то вдруг подевалась, и Рейчел с тяжелым сердцем думала, что именно ее плохо скрываемая реакция заставила его так приободриться. Она решила, что немного враждебности ему не повредит.
– Ты первый. Я тебе не доверяю. Если я расскажу тебе, что знаю, ты скажешь, что это все несущественно. Нет, сначала ты, и я решу, стоит ли твоя информация моей.
Ее условия прозвучали холодно и враждебно, но его, казалось, это лишь забавляет.
– Идет, – согласился он. – Мы знаем, что в последний раз Эммета официально видели здесь в 1969 году. Он растил коноплю в северной части острова и крутился среди сезонных рабочих, пока полиция не напала на его след. – Он вдруг стал серьезным. – Ты помнишь взрыв в Кембридже?
Рейчел кивнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки.
– Конечно. Эммет был связан с радикальной студенческой группировкой. Его разыскивала полиция, чтобы допросить обо всех этих делах. Не то чтобы Эммет много знал. Он не был крайних левых взглядов. Его скорее интересовала теория революции.
– Теория теорией, да только на практике погибла девушка.
– Я помню, – тихо сказала Рейчел.
Погибшая девушка, активистка радикалов, была подругой Эммета. Ей было всего девятнадцать лет. Рейчел не запомнила ее имени.
– Его обложили, но он успел уйти и исчез. Я думаю, он скрывался в горах, в районе Непали, где многие прятались от полиции. С тех пор о нем ничего не известно, только слухи ходят.
– Ты думаешь, он до сих пор здесь?
– Может быть. – Он прищурился, глядя на блестящий в лучах солнца, покрытый зыбью океан. – Люди живут тут незаметно десятилетиями. Но мне все-таки кажется, что он вернулся и живет под другим именем.
– Зачем ему тогда жить на острове? Это же ясно, что если его будут искать, то начнут отсюда.
Он пожал плечами:
– Уж не знаю. Но я нутром чувствую, что он тут. Прибавь сюда то, что его видели священник, церковный садовник и пара фермеров. Думаю, есть о чем задуматься.
– Может быть, он женат. У него, может быть, дети есть, – предположила Рейчел. – Большинство к сорока годам заводят семьи.
Ужасно неприятная мысль пришла ей в голову, но она постаралась отбросить ее и сосредоточилась на кофе.
– Нет, – тихо возразил он.
– Ты думаешь, он не женат?
Он покачал головой:
– Думаю, что нет. Но я отвечал не на этот вопрос.
– А на какой?
– Женат ли я.
– А кто тебя спрашивал?
– Ты. – Он самоуверенно откинулся назад. – Но так или иначе, я думаю, что твой брат не женат. А если и да, то какое это имеет значение?
– Для кого?
Он не ответил.
– Итак, какие у тебя сведения?
«Да какого черта!» – подумала она и спросила:
– Сколько тебе лет?
Кажется, он даже не удивился.
– Сорок, как и твоему брату. А что?
– И ты никогда не был женат?
Он улыбнулся одними уголками губ.
– Какая вы любопытная, мисс Чандлер. Да, я был женат. Один раз. Давным-давно.
– А что случилось?
– Ее не устраивала моя профессия, и она со мной развелась. Потом вышла замуж за какого-то бухгалтера в Уичито.
Рейчел едва не прыснула от смеха, услышав о таком невезении.
– Я ее понимаю. Я бы тоже не хотела иметь мужа-мошенника.
– А я мошенник?
– А разве нет?
Он загадочно улыбнулся, отказываясь поддерживать этот разговор.
– Хватит тянуть резину, Рейчел. Теперь говори, что тебе известно об Эммете.
Чашка с кофе опустела, блеск океана слепил глаза, и решительно некуда было деть взгляд. «Он лгун и мошенник», – строго напомнила она себе. Но отчего-то это с трудом укладывалось в голове. Может быть, когда он наденет рубашку, станет легче.
– С тех пор как Эммет пропал, я каждый год получала от него подарки ко дню рождения. – Большим пальцем ноги она стала чертить линии на песке.
– Об этом ты уже рассказывала. Я тогда сильно испугался. И что это были за подарки?
– Бабочки.
– Бабочки?
– Да. Шелковые, фарфоровые, серебряные. В детстве я обожала бабочек. Когда мне было пять лет, я поймала одну чудесную бабочку с черно-желтыми крыльями. Мой двоюродный брат Харольд отнял ее у меня и проткнул булавкой. Я расплакалась, а он оторвал ее прекрасные черно-желтые крылья и бросил их мне. Я была в шоке. Я рыдала несколько дней подряд. И хотя Эммет поставил Харольду фингал под глазом, это не помогло. Бабушка меня не понимала, а Эммет понял. С тех пор бабочки служили особой связью между нами.
Он задумчиво потер заросший щетиной подбородок.
– Он писал обратный адрес?
– Нет. Но на посылках были почтовые штемпели.
– Лучше, чем ничего. Ты их помнишь? – Он вдруг заинтересовался, заговорил деловым тоном. Эта перемена почти испугала ее. Что ему надо от Эммета?
– Не все. И даты я не помню. Помню, были Самоа, Австралия, Рим, Париж. Последняя посылка пришла опять с острова Кауай.
– Я так и знал! – торжествующе воскликнул он, вскакивая на ноги. – У меня было предчувствие!
Он побежал в дом, а она удивленно смотрела ему вслед. Первым ее желанием было пойти за ним, но она осталась на месте. Кое-чего она ему все-таки не рассказала, в рукаве у нее оставался один козырь.
Вскоре он вернулся – в мятых брюках защитного цвета, старой синей футболке и солнечных очках, зажав под мышкой свои поношенные кеды.
– Ты куда собрался? – изумилась Рейчел.
– Я найду этого проклятого священника и вытрясу из него все. Я знал, что он здесь, я знал! И теперь, когда у меня на руках доказательства, меня никто не остановит!
– Не остановит? Перед чем?
Эммет-Джек едва взглянул на нее.
– Оставайся здесь. Я скоро вернусь.
– Черта с два! Я еду с тобой.
– Спорим, что нет?! – рявкнул он. – Если у Эммета не хватало духу надавать тебе по твоей симпатичной заднице, то у меня хватит. Только попробуй сойти с крыльца, и ты в этом убедишься!
По всему было видно, что он не шутит. Кроме того, Рейчел знала, что стоит этим сильным красивым рукам коснуться ее – и она пропала. И потом: в ее планы входило произвести обыск в его комнате, и сейчас ей представлялся отличный шанс это осуществить.
Сладко улыбаясь, она помахала ему рукой на прощание, понимая, что за пару часов, хоть ты тресни, Эммета все равно не отыщешь. А вслух сказала:
– Удачи! Передай от меня привет отцу Фрэнку, если застанешь его.
Одурачить его было не так-то просто. Внезапная перемена в ее настроении заставила его насторожиться. Но Эммет Чандлер был важнее. А его несносной, капризной, своенравной и восхитительной младшей сестре придется немного подождать.
– Оставайся здесь, – повторил он и, полный недобрых предчувствий, прыгнул в грязный после ливня «лендровер» и уехал.
Глава 15
Рейчел знала, что не все так просто, как кажется с первого взгляда.
После отъезда Эммета-Джека она десять минут нежилась на солнце, наблюдая залитый солнцем неспокойный океан, и смаковала остатки кофе. Даже остывший кофе ее приготовления был несравнимо лучше, чем бурда, которую предпочитал он. Она не торопилась. Впереди был целый день – времени более чем достаточно, чтобы без спешки обыскать его комнату.
Наконец она поднялась, с невыразимо довольным вздохом потянулась обеими руками над головой и направилась в прохладный сумрак коттеджа. Лишь для того, чтобы обнаружить, что дверь его комнаты заперта.
– Этим меня не остановишь, дружок, – вслух произнесла она, с удовольствием слушая свой самоуверенный голос, ясно звучащий в тишине дома.
Десять минут ушло у нее на поиски подходящей отвертки, и пятнадцать минут ей потребовалось, чтобы, ругаясь и потея, раскрутить ржавые дверные петли, по счастью расположенные снаружи. Осторожно приоткрыв дверь, она проникла в покои Синей Бороды.
Он, по-видимому, неважно спал прошедшей ночью. Простыни наполовину съехали с кровати, а подушки были измяты до неузнаваемости, что свидетельствовало о бесплодных поисках удобного положения. Вся мебель была украшена гирляндами из одежды, пепельница у кровати была переполнена, на полу валялись пустые смятые пачки из-под сигарет. Неодобрительно поморщившись, она собрала мусор и отнесла на кухню пепельницу и два грязных стакана. Здесь не было особенно грязно – ни паутины, ни пыли. Просто обычный беспорядок, который Рейчел нашла даже милым. Она не доверяла слишком аккуратным мужчинам.
Уборка в его комнате доставила ей странное извращенное удовольствие. Затем она приступила к обыску. Она обшарила каждый карман, прочла все мельчайшие клочки бумаги, разобрала кровать, сняла сиденья со стульев, осмотрела его редко используемый бритвенный прибор и даже вторую пару поношенных кедов, засунутых под кровать. Среди найденных ею вещей были такие, которые ее позабавили, например таблетки от изжоги и бульварный роман с неоднозначным названием «Палач-убийца», и такие, которые ее разозлили – фотография прелестной девочки-подростка и пачка презервативов. А еще она нашла кое-что, что заставило ее растаять, – увядший цветок, который был у нее в волосах два дня назад в баре. Одно долгое мгновение она смотрела на него, борясь с желанием задвинуть ящик, закрутить петли и сделать вид, что ничего не было.
Но затем решимость ее окрепла. Она с силой задвинула ящик и перешла к следующему. Странно, но ей отчего-то было стыдно, и она злилась на себя за это. И чем дальше, тем сильнее ее беспокоило чувство вины. Пока она не обследовала содержимое нижнего ящика.
Под аккуратно сложенными джинсами и чистыми футболками лежал пакет с бумагами. Там был паспорт, выданный на имя джентльмена сорока лет по имени Бен О'Хэнлон, который имел удивительное сходство с Джеком Аддамсом. Также там были различные пропуски для прессы, выставлявшие Бена О'Хэнлона как представителя четвертой власти. И вырезка из недавней газеты с зернистой фотографией, запечатлевшей то же непроницаемое лицо, и заголовок: «Журналист освобожден из плена».
Сев на корточки, она с увлечением прочла всю заметку. Бен О'Хэнлон, находясь в одном из диктаторских государств Южной Америки, очевидно, сунул свой нос туда, куда не следовало. После чего его арестовали и бросили в тюрьму. Через шесть месяцев он всплыл в другой, более нейтральной стране, откуда его переправили в США. Подробностей в заметке, как назло, не приводилось. Было только обещание представить дополнительную информацию после пресс-конференции в Госдепартаменте, на которой планировалось присутствие бывшего узника, мистера О'Хэнлона, хранившего до тех пор молчание. Предполагалось, что мистер О'Хэнлон напишет книгу или примет участие в создании фильма, повествующего о его злоключениях.
Это кое-что объясняет, думала Рейчел, аккуратно складывая газету. Ночные кошмары, сидение на крыльце на открытом воздухе. Конечно, он был в тюрьме! Но все-таки это не объясняло, что ему нужно от Эммета. Насколько она знала, за последние пятнадцать лет Эммет не приближался к Южной Америке. А если и приближался, то ненадолго. Он не мог иметь отношения к аресту Бена.
Бен. Ей вдруг понравилось, как звучит его имя. Оно ему подходило больше, чем Джек Аддамс или Эммет Чандлер. Интересно, какое у него полное имя – Бенджамин или Бенсон? Ах нет, ведь в паспорте так и написано – Бен. По крайней мере, она теперь точно знала, как его зовут. Сомневаться уже не приходилось. Также было ясно, чем он занимается. Ничего постыдного, как оказалось, он не делал. В газете писали, что он известный криминальный журналист, лауреат Пулитцеровской премии, который отправился в Южную Америку собирать материал для книги о скрывающихся там радикалах шестидесятых. Выходило, что он питает к Эммету чисто профессиональный интерес, а журналисты обычно не сдают свои источники. То есть он не натравит полицию на ничего не подозревающего Эммета.
Она пошла на кухню готовить себе салат на завтрак. Пулитцеровская премия, подумать только. Какие люди! Хотя на отдыхе они предпочитают литературу вроде «Палач-убийца».
Почему он сразу ей все не рассказал? Какие у него были причины скрывать остальное, раз он признался, что он не Эммет? Ей не особенно нравился стиль его работы. Обман, граничащий с уголовным преступлением, – плохой способ получить материал для публикации. Нет, пока он не перестанет ей врать, она не заключит с ним мирный договор.
Рейчел не убрала бумаги, не потрудилась закрутить петли в двери его комнаты. «Пусть все остается как есть», – решила она, ставя тарелку с завтраком на перила. Интересно было бы на него посмотреть в тот момент, когда он придет и увидит. Может быть, ему хоть немного станет стыдно. Жаль, что в это время у нее свидание со Стивеном Эймсом, который повезет ее в ресторан. Она обязательно поедет, чтобы утереть нос Бену О'Хэнлону. Она глотнула чая, откинулась на спинку кресла и задрала ноги на перила, невольно копируя объект своей мести. Она предвкушала, как насладится его страданиями.
Вышло так, что наслаждаться ей довелось недолго. Она уже стояла на крыльце, в новом золотистом узком платье, собрав густые волосы с выгоревшими прядями в свободный пучок на затылке, и ждала своего кавалера, когда приехал Бен. Он не сразу вышел из машины. Он сидел, не снимая руки с руля, затем устало потер лоб и только потом заметил ее.
– Куда это ты собралась? – Его точно пружиной подбросило, и он вылетел из «лендровера».
Она сладко улыбнулась, усаживаясь в кресло.
– На свидание. Ты забыл? Стивен Эймс, друг дяди Харриса.
Он стал мрачным как туча.
– Неужели ты поедешь?
– Конечно поеду! Почему бы нет? Мне ведь не нужно оставаться дома, чтобы сидеть со своим заново обретенным братом. Я могу провести приятный вечер в городе, в компании очаровательного молодого человека.
– А меня ты не находишь очаровательным? – В ответ на его сарказм в ее глазах вспыхнул недобрый огонек.
– Не вполне. Кроме того, меня привлекают честные мужчины. А ты не из таких!
Поморщившись, он с безотчетной грацией потянулся двумя руками над головой.
– Фу, ну и устал же я.
– Насколько я понимаю, ничего нового ты сегодня не узнал.
– С чего ты взяла? – привычно насторожился он.
– Если бы тебе удалось выбить из отца Фрэнка, где находится Эммет, ты не был бы таким кислым, – откровенно отвечала она. – Так что я полагаю, ты потратил время впустую.
Увидев его хитрую улыбку, Рейчел внутренне взбесилась. Ей даже захотелось пнуть его.
– Ну… я бы так не сказал. Не совсем впустую.
– Не смею надеяться на разъяснения.
Он лениво поднялся по ступенькам и кивнул:
– Правильно, что не смеешь. Когда явится твой кавалер?
– С минуты на минуту.
Началась война нервов. Судя по желвакам, заходившим на скулах, мысль о ее свидании со Стивеном Эймсом не доставляла ему особого удовольствия. Но он изо всех сил старался не подавать виду. Она решила продолжать в том же духе. Ей, как никогда, захотелось сломить его железное самообладание, которым он отгораживался, стоило ей слишком приблизиться.
– Отлично. – Усевшись в соседнее кресло, он швырнул темные очки на перила, но не рассчитал, и очки шлепнулись в песок с другой стороны. – Хорошо, что тебя сегодня не будет. Я смогу побыть один – для разнообразия.
Он искоса взглянул на нее, желая увидеть реакцию на столь откровенное оскорбление. Она лишь улыбнулась:
– Немного одиночества никому не повредит. Вот я провела сегодня прекрасный день. Столько всего успела!
– Например? – скептически поинтересовался он.
– Много всего. Я помыла посуду, позагорала, накрасила ногти, обыскала твою комнату. Обычные, в общем, дела.
Он медленно повернул голову и мрачно уставился на нее.
– Что-что? – ласковым и тихим голосом переспросил он.
«Угрожает», – подумала она, но не стала притворяться, будто не поняла.
– Я обыскала твою комнату. Должна вам сказать, мистер Эммет Чандлер Джек Аддамс Бен О'Хэнлон, что вы – человек кристальной честности. За что вы получили Пулитцеровскую премию? За выдуманные репортажи?
Он медленно встал. Рейчел потребовалась вся ее сила воли, чтобы не вздрогнуть, не выдать своего испуга. Даже не взглянув на нее, он пошел в дом, где оценил размеры ее вторжения в его личную жизнь. От слов, последовавших затем, покраснел даже воздух. Рейчел с искренним восхищением слушала и запоминала на будущее. «Неудивительно, – думала она, – что он выиграл Пулитцера. Настоящий мастер слова!»
Вскоре он вернулся.
– Вот уж не думал, что буду сочувствовать мужьям, которые бьют своих жен, – пророкотал он, нависая над ней, точно разгневанный тиран.
– Я не твоя жена.
– Бог миловал. Ну что – довольна плодами своих трудов?
– Вполне, – спокойно отвечала она. – Теперь, по крайней мере, я знаю, зачем тебе нужен Эммет.
– И зачем же? – Он, мрачный и темный, стоял прямо перед ней, загораживая весь обзор.
– Ты хочешь написать книгу. Не пытайся больше пудрить мне мозги – я прочитала об этом в твоей газете. Там говорится, что ты разыскивал радикалов шестидесятых годов. Эммет не такой уж видный террорист, но он имел отношение к взрыву в Кембридже, и он происходит из известной семьи.
– Не говоря уже о том, что он наследник состояния в несколько миллионов, – сухо добавил он.
– Сомневаюсь, что Эммет намерен принять наследство.
– Почему?
– Потому что, если бы он этого хотел, он бы уже объявился. Он, наверное, слышал, что ему завещали кучу денег. Это было во всех газетах. В молодости он был равнодушен к деньгам, и не думаю, что он сильно изменился.
– Может быть, он до сих пор скрывается, потому что понимает, что все эти деньги не стоят той цены, которую ему придется за них заплатить.
– Ему не придется ничего платить, – возразила Рейчел. – Он не совершал преступлений. К взрыву он имел случайное отношение.
– Почему же тогда он не объяснит это всем заинтересованным лицам? Почему Эммет Чандлер скрывается пятнадцать лет, если ему нечего скрывать? – Его голос был настолько холодным и бесстрастным, что Рейчел готова была снова его возненавидеть.
– Я не знаю. Но я спрошу его, когда мы встретимся.
– Если только я не встречусь с ним первым. – От холода этих слов Рейчел даже зябко передернула голыми плечами, но ответить не успела, потому что помешал шум подъезжающей спортивной машины. Взвизгнули колеса, раздался резкий и нетерпеливый гудок.
Губы Бена О'Хэнлона изогнулись в циничной и усталой улыбке.
– Кавалер прибыл. Не заставляй его ждать.
Рейчел нарочито медленно поднялась и скользнула мимо его упругого, ожидающего тела, нарочно слегка задев его.
– Мерзавец, – ласково прошептала она и сбежала по ступенькам к машине.
Глава 16
Бен О'Хэнлон проводил ее взглядом, чувствуя боль, название которой он предпочитал не произносить даже в мыслях. Кожа до сих пор подрагивала от прикосновения ее тела. В воздухе задержался аромат жасмина. Он жадно вдохнул его, затем выругался и отвернулся – прочь от океана, от звука спортивной машины с форсированным движком, растворившейся в тропической ночи. Некогда было предаваться сантиментам, вздыхая о Рейчел Чандлер. За день произошло слишком много событий, он был почти у цели и не мог позволить себе отвлечься.
Напрасно он, наверное, обманул ее вчера, не назвав своего настоящего имени. Оно ей ни о чем не говорило. Событие, что навсегда отпечаталось в его собственной памяти, не запомнилось тощему двенадцатилетнему подростку, которым она, скорее всего, была тогда.
Он представил ее двенадцатилетней, с серьезным лицом, огромными глазами и двумя толстыми косами вдоль спины. Наверняка она была тихим, добрым ребенком, чуждым жестокости, так любимой другими детьми. Ее дети будут похожи на нее.
Он пошел в дом, чувствуя раздражение и беспокойство. У двери в свою комнату он остановился, взглянул на раскуроченные петли и усмехнулся. Она его удивила. Он ее недооценивал. Ему следовало знать, что простой замок для нее не преграда. Что ж, она сняла дверь с петель, пусть она и вешает обратно. А он тем временем переоденется, то есть разденется, как обычно, и если ей это не по душе, то это ее проблемы.
Завтра будет тяжелый день, и надо быть к нему готовым. Он почти восстановился после крысиной норы, которую представляла собой правительственная тюрьма, но целый день на скалах Непали грозил стать серьезным испытанием. Жаль, что не удалось повидаться с отцом Фрэнком – священник будто нарочно избегал его. Он поговорил только с церковным садовником, который рассказал ему, что за последнее время Эммета Чандлера не раз видели в том районе. Он жил близ одной из лагерных стоянок, что прятались среди холмов. Бен мог только надеяться, что садовник его не обманывает.
О Рейчел он тоже не забывал. Она ему существенно помогла, найдя объяснение его поискам. Пока она в это верит, с ней не должно быть проблем. Когда она узнает о его истинных мотивах, будет уже поздно. Для Эммета. И для Бена с Рейчел.
«Нет никаких Бена с Рейчел», – зло одернул он себя и пошел на кухню за холодным пивом. У них не было ни единого шанса, и это стало ясно еще пятнадцать лет назад. Дурак же он, если до сих пор не понял такой простой вещи. Но разве в последнее время у него возникали сомнения на этот счет? Ему потребовалось сорок лет, чтобы достигнуть продвинутой степени идиотизма, и все благодаря его упрямству и тяжелому труду. И в виде специального приза ему досталась Рейчел Чандлер с ее теплыми глазами, трепетным ртом и прекрасным длинноногим телом. Запах жасмина он, наверное, возненавидит на всю оставшуюся жизнь.
Время тянулось безумно медленно. Он сумел убить сорок пять минут, упаковывая рюкзак для завтрашнего похода. Еще полчаса ушло на приготовление ужина, к которому он не притронулся, и пятнадцать минут на пиво. Наконец, пять минут он принимал душ. Он даже побрился, потому что это тоже помогало скоротать время. Когда он вышел из ванной, часы показывали без малого одиннадцать, а ее все не было. «Где она шляется? – мысленно кипятился он. – Она ни черта не знает, кто этот Стивен Эймс. Надо быть полной дурой, чтобы запасть на такого бич-боя».
Он бегал из угла в угол гостиной, затем выскочил на крыльцо – в свежей белой рубашке, расстегнутой на груди, и выцветших джинсах, сидевших низко на бедрах, – и встал у перил. Он смотрел на чернильно-черный океан и слушал плотную тишину тропиков, сгущавшуюся вокруг. «А что, если она не вернется? – вдруг подумал он. – Что, если она решит провести ночь с этим жеребцом?» Одна эта мысль приводила его в бешенство. Он до дрожи сжал кулаки. Пусть только попробует…
Но что он мог поделать? Он не имел ни права голоса, ни прав на Рейчел Чандлер. Если она полюбит Стивена Эймса, всем будет только лучше.
Однако по всему было видно, что Стивен Эймс тут не при делах. Бен отлично знал женщин и понимал, что Рейчел готова по уши влюбиться в него, если еще не влюбилась. Пусть она злилась на него, обижалась, даже побаивалась – она хотела его каждой клеточкой своего существа. И он хотел ее не меньше.
Издалека долетел шум двигателя. Это был не низкий грудной рокот «ягуара», на котором ездил Эймс, и не размеренное урчание «линкольна» Харриса. И лишь когда свет фар ударил ему в глаза, он узнал скромное обаяние таксомотора.
Слепящий свет не позволял ему разглядеть, что происходит. Он стоял неподвижно и прислушивался: открылась и закрылась дверь, приглушенно забубнили голоса, и затем такси попятилось задом и уехало, оставив их в темноте. Он едва различал ее призрачный силуэт. Что-то в ее фигуре, в осанке сразу насторожило его.
– Рейчел? – тихо позвал он.
– Я… – она кашлянула, прочищая горло, – я прогуляюсь.
– А где Эймс? – спросил он как бы невзначай – нарочно, чтобы не вспугнуть. Он расслышал боль и страх в ее голосе – одно неверное слово, и она бросится наутек, точно дикая лань. Вытащить ее из густого кустарника в безлунную ночь будет трудно.
– Он… э-э-э… мы решили, что… он не поедет. Я взяла такси. – Она говорила высоким от напряжения голосом. Он медленно, осторожно спустился по ступеням и не торопясь подошел к неподвижной темной фигуре.
– Что случилось, Рейчел? – с бесконечным терпением и лаской спросил он.
Она была на расстоянии вытянутой руки. Теперь, если она даст стрекача, он успеет схватить ее.
Она стояла неподвижно и молча. А затем плотину прорвало. Она шагнула в свет, падавший из окон дома, и он увидел порванное платье, распухшие губы, слезы, текущие по лицу.
– О, Бен, – запинаясь пробормотала она и посмотрела на него огромными, несчастными, полными боли глазами. – Джек… или Эммет… Не знаю даже, как тебя назвать.
Он больше не боялся, что она убежит. Он обнял ее одним быстрым, уверенным движением и прижал к себе.
– Ну-ну, Рейчел, успокойся. Все хорошо. – Сначала ее тело было жестким и враждебным, чуждым его объятий, и вдруг, с одним судорожным вздохом, вся жесткость ушла, и она стала мягкой и податливой в его руках.
– Я тебе говорила, – пробормотала она, уткнувшись в его теплое надежное плечо, – говорила.
– О чем, детка? – Он осторожно убирал спутанные волосы с заплаканного лица.
– Что хорошие парни вовсе не так хороши, как кажется. Они улыбаются, очаровывают, а потом ранят. Мне гораздо больше нравятся мерзавцы вроде тебя.
– Я рад это слышать. Значит, при всех моих грехах я не настолько плох, как Стивен Эймс? Что он с тобой сделал, Рейчел? И куда он делся?
Он вздрогнула и покачала головой.
– Я сказала, что уже поздно и мне пора домой. Он не хотел меня отпускать. Очень невежливый.
Его губы едва заметно изогнулись в улыбке.
– И что ты с ним сделала, злая девчонка?
– Врезала ему ногой. Я испугалась. Он… не привык к отказам. – Она невесело усмехнулась. – Он сказал, что я сама виновата. Наверное, он прав. Не надо было мне покупать это платье, не надо было наряжаться, если я не была готова к последствиям. Когда он стал ко мне приставать, я просто… струсила.
– Это целиком его вина, Рейчел. Мало ли, что он тебе наплел. Нравится ему или нет, но порядочный мужчина знает, как воспринимать отказ. – Он слегка ослабил силу своих объятий, но с большой неохотой.
– Боюсь, что он не из таких, – пробурчала она. – Он сказал, что он любит, когда женщина сопротивляется.
Бен выпустил ее, взял за руку и повел на крыльцо.
– Он не понимал, с кем связался.
– И верно, – скрипуче хохотнула Рейчел. – Вряд ли он скоро захочет повторить.
– Скорее всего, нет. Где ты его оставила? – спросил он нарочито небрежным тоном.
– В «Гавайском венке». Я вырвалась и убежала… Не знаю, там ли он до сих пор или нет.
– Я тебе потом расскажу. Иди в дом, налей себе чего-нибудь выпить и жди меня. Я скоро вернусь.
– Нет! – Она испуганно схватила его за руку. – Не делай глупостей! Я вовремя успела убежать. Он просто дебил, у которого бурлят гормоны. Наверное, он не так меня понял. Но со мной все в порядке.
Бен улыбнулся – невозмутимой и ласковой улыбкой, от которой она еще больше встревожилась. Одной рукой он слегка коснулся ее распухших губ.
– Иди, Рейчел. Я заеду в гостиницу и пришлю тебе сюда дядю Харриса.
– Нет! – воскликнула она, а он потащил ее по ступенькам на крыльцо, затем в гостиную. – Ты мне не брат – тебе необязательно защищать мою честь.
Он не отвечал. Не успела она и глазом моргнуть, как уже сидела на продавленном диване, обернутая в теплое одеяло, держа в руке бокал очень темного и крепкого рома со льдом.
– Пей до дна, – велел он, подтыкая одеяло вокруг ее длинных ног и с глухим неудовольствием отметив про себя, что она где-то посеяла босоножки, пока спасалась от своего кавалера. Его глубоко обеспокоила ее реакция – злость, страх и вина переполнили его, когда он осознал, насколько она ранима. – Сиди дома. Не хочешь, чтобы приезжал Харрис, ну и не надо. Но только обещай, что будешь здесь.
– Я не хочу, чтобы ты уходил, – тихим, слабым голосом попросила Рейчел. – Пожалуйста, останься со мной.
Он заколебался. Никогда еще она не выглядела столь желанной. Но сейчас ей это было надо меньше всего. Он сомневался, что сможет сдержаться, если останется. С другой стороны, превращение Стивена Эймса в отбивную должно было помочь облегчить тяжелый груз отчаяния, который он последнее время постоянно таскал в себе.
Опустившись перед ней на колени, он приподнял ее лицо за подбородок и сказал, щекоча большим пальцем ее нежную кожу:
– Я должен. – Ему до боли хотелось поцеловать ее, коснуться этих сладких мягких губ, которые он не успел как следует распробовать. Но убрал руку и поднялся в полный рост. – Я скоро вернусь, – и вышел.
Вокруг Рейчел разливалась тишина, но благотворная, а не пугающая. Крепче сжав в руке высокий холодный бокал, она поднесла его к губам и решительно сделала большой глоток. Огненная жидкость хлынула ей в горло, вызвав приступ судорожного кашля. Она не ожидала, что будет так сурово.
Наклонившись, она поставила бокал на пол. И это вдобавок к тому, что Стивен Эймс весь вечер вливал в нее ромовый коктейль, который грозил окончательно растопить мозг! Невероятно, сколько событий произошло за последнюю неделю. Чтобы переварить их, требовалась ясная голова. Обретения, потери, кровосмесительная страсть, ложь, гнев, обида, не говоря уже об ужасах воздушных перелетов, подводного плавания и боли от ожогов, – все это разом обрушилось на нее. В завершение ее чуть не изнасиловал пьяный плейбой, который был ей заведомо не пара. И во всем виноват Бен О'Хэнлон. Когда он вернется, проучив Стивена Эймса, она ему так и скажет. Признаться, мысль о том, как Бен дерется со Стивеном Эймсом, доставляла ей удовольствие. Она только надеялась, что Бен побьет Стивена, а не наоборот. Подтянутый и мускулистый Стивен был на десять лет младше Бена. Но ему определенно не хватало той жестокости, которая в изобилии имелась у Бена. «Той самой жестокости, которая позволяла ему снова и снова лгать», – напомнила она себе. Может быть, было бы неплохо, если бы Стивен Эймс пару раз врезал по цели, прежде чем Бен окончательно его уложит.
Вздохнув, Рейчел растянулась на диване. Усталость и грусть овладели ею. Откровенно говоря, она слишком много выпила, чтобы перебираться к себе. «Достойная племянница Харриса Чандлера», – подумала она. Интересно, что скажет Бен, когда придет и увидит ее здесь. Это было откровенное искушение, которому Рейчел не в силах была сопротивляться. Имей она хоть каплю благоразумия, она бы встала и кое-как добрела до своей комнаты. Но где было ее благоразумие всю последнюю неделю? И стоило ли создавать прецедент?
Вокруг была ночная тишина. Она лежала, вслушиваясь в ее звуки – вскрики ночных птиц, шорох пальм, шепот прибоя на темном пляже. К немалому ее удивлению, ей нравилось лежать вот так и ждать Бена. Не было ни тревоги, ни обиды в ее ожидании. Лишь глубокая уверенность, что он придет. Вернется к ней. И она, счастливо вздохнув, уснула.
