Текст книги "Маньяки (ЛП)"

Автор книги: Энн Шеридан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– Ему придется называть меня мамой?

Роман смеется и качает головой.

– Пусть он называет тебя гребаной королевой, мне все равно.

Улыбка растягивает мои губы, и я снова наклоняюсь, позволяя ему захватить мои губы и держать их в заложниках столько, сколько он захочет.

– Так… мы это делаем? – спрашивает он, отстраняясь. – Я внесу изменения в документы?

Я тяжело сглатываю, волнение пульсирует в моих венах.

– Да, – отвечаю я ему. – Мы сделаем это, но не раньше, чем поговорим об этом с твоими братьями.

В его глазах мелькает неподдельный страх, и я смеюсь, снова притягивая его к себе.

– Если ты хочешь быть формальным в этом вопросе. Мы поженились почти три недели назад, что означает, что мы еще не консумировали наш брак, и, честно говоря, я удивлена, муженек, – поддразниваю я. – Я всегда считала тебя человеком, который покончит с этим еще до окончания церемонии.

Глубокое рычание вырывается из его груди, а его рука опускается на мой затылок. Он притягивает меня к себе и прижимается своими губами к моим, в то время как другая его рука обвивается вокруг моей поясницы, подтаскивая меня прямо к краю стола, пока я не чувствую, как он прижимается к моей сердцевине.

Я стону ему в рот, острая потребность в нем врезается в меня, как гребаный шар-разрушитель. Я чувствую, как его член твердеет под штанами, и он прижимается ко мне, только заставляя желание разгораться еще ярче.

Он хватает подол моей майки и срывает ее через голову, его глаза опускаются на мое тело и пылают желанием. Его рот находит мою шею, и я задыхаюсь от удовольствия, когда его умелые губы скользят по моей чувствительной коже.

– О, черт, Роман. Мне нужно почувствовать тебя внутри себя.

Его руки блуждают по моему телу, пока я тянусь к его футболке, срывая ее через голову. Я перекидываю ее через его плечо, пока мой жадный взгляд задерживается на его теплой коже. Он – это все, его идеальные татуировки, танцующие по всему телу при каждом движении, четкие линии пресса и грудных мышц, мышцы на руках, и, черт меня побери, этот V-образный изгиб мышц.

У меня текут слюнки, и я заставляю себя не задерживать взгляд на зловещем красном шраме на его животе. Вместо этого я закрываю глаза и просто чувствую.

Руки Романа обвиваются вокруг моего тела, и простым движением его запястья мой лифчик расстегивается, и бретельки быстро спадают с моих рук. Он срывает кружевную материю и отстраняется от моей шеи, в то время как его член продолжает тереться о мою сердцевину.

– Эти гребаные сиськи, – бормочет он, его тон искажен желанием, а его пальцы спускаются вниз и касаются изгиба моей груди, его большой палец останавливается, чтобы провести по моему торчащему соску. – Чертовски великолепно.

От его прикосновения по моей коже бегут мурашки, и хриплый стон срывается с моих губ, в предвкушение того, что должно произойти, и это согревает меня изнутри. Не в силах больше ждать, я протягиваю руку вниз, нащупываю пуговицу на его брюках и быстро расстегивают ее, прежде чем спустить брюки с его узких бедер.

Его неистовый толстый член высвобождается, и я жадно хватаюсь за него, наслаждаясь глубоким рыком, который раздается в его груди, и огнем, горящим в его глазах. Я тут же начинаю двигать рукой вверх-вниз, а большим пальцем скольжу по его кончику.

– Черт возьми, – ворчит он, упираясь кулаками в стол рядом с моими бедрами и роняя голову мне на плечо. Он стонет, его мягкое дыхание касается моей кожи, и не проходит и секунды, как ощущения становятся слишком сильными, и его руки снова оказываются на мне.

Роман крепко прижимает меня к своему телу, его губы впиваются в мои, а руки находят пояс моих брюк. Он опускает их вниз, обхватывая рукой мою талию и приподнимая меня достаточно, чтобы стянуть их с моей задницы. Мои трусики следуют за ними, и через мгновение одежда разбросана по залу для собраний, а я обнажена перед ним, готовая принять все, что он готов дать.

Его пальцы спускаются по моему телу к раздвинутым бедрам и находят мою киску, задевая чувствительный клитор и заставляя меня вздрогнуть, когда электричество пробегает по моему телу. Я задыхаюсь, шире раздвигая ноги, отчаянно желая большего, пока Роман улыбается мне в губы.

Он снова кружит вокруг моего клитора, и я крепче сжимаю его жилистый член, мои глаза закатываются от неоспоримого удовольствия, но он даже близко не закончил. Его пальцы опускаются ниже, смешиваясь с влагой прямо в центре моего естества, прежде чем медленно проникнуть глубоко в меня.

– О Боже, Роман, – стону я ему в рот, чувствуя, как он раздвигает пальцы, двигаясь по моим стенкам, когда они сжимаются вокруг него, пытаясь удержать его в заложниках.

Он входит снова и снова, его большой палец прижимается к моему клитору и поддерживает огонь глубоко внутри меня.

– Ты будешь моей женой, Шейн, – говорит он мне в губы глубоким и голодным тоном. – Вся, блядь, моя.

– Вся твоя, – говорю я ему, другой рукой обвивая его шею сзади и вцепляясь в него, а мои ногти впиваются в заднюю часть его плеча. – Теперь, черт возьми, возьми меня, Роман. Сделай меня своей.

Голод пульсирует в его темных глазах, и в одно мгновение он обхватывает меня рукой и подталкивает ближе к краю, одновременно вытаскивая из меня пальцы и выравнивая свой член с моим входом, практически насаживая меня на него. Он толкается глубоко, и я запрокидываю голову, когда он растягивает мои стенки, заставляя меня задыхаться от желания, пока он наполняет меня до отказа.

– О, черт, – кричу я, моя рука опускается на большой стол, чтобы не упасть назад.

Роман останавливается всего на мгновение, каждый из нас привыкает к его восхитительному вторжению, и когда моя киска сжимается вокруг него, он низко стонет, а его глаза говорят мне, насколько он в отчаянии. Он крепко обнимает меня, прижимая наши тела друг к другу, и только тогда прекращает наш поцелуй и встречается со мной взглядом.

Его пальцы скользят по моей щеке в нежной ласке, и я наклоняюсь навстречу его прикосновениям, наблюдая, как его потребность заявить права на меня берет верх.

– Ты готова, императрица? – спрашивает он, его губы растягиваются в дерзкой усмешке, пока другая его рука скользит между нашими телами и медленно начинает массировать мой клитор, заставляя меня задыхаться, когда моя киска снова сжимается вокруг него.

Я встречаюсь с ним взглядом, позволяя ему увидеть голод, сжигающий меня.

– Дай мне все, что у тебя есть.

И он больше не сдерживается.

Роман трахает меня как проклятый бог, входя глубоко, пока его пальцы ласкают мой клитор, дразня, массируя, потирая и нажимая. Я задыхаюсь, прижимаясь к нему, и наши тела покрываются потом. Я вскрикиваю, обвивая руки вокруг него, пока он боготворит каждый дюйм моего тела.

Я впиваюсь в его плечо, и он стонет, а моя киска сжимается вокруг его толстого члена. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда мучительный вздох срывается с его губ, а выдох звучит очень похоже на мое имя. Я крепко сжимаю его, и он, в свою очередь, трахает меня сильнее, беря меня глубже и быстрее, зажимая мой клитор между пальцами.

Я обвиваю ногами вокруг его талии, прижимаю его крепче, и он, не колеблясь, хватает одну из моих ног и перекидывает ее через свой локоть, поднимая выше и трахая меня под совершенно новым углом.

– Черт, Роман, – выдыхаю я, мой оргазм начинает подкрадываться ко мне. – Еще.

Он улыбается, касаясь моей кожи, прежде чем отстраниться и встретиться со мной взглядом.

– Это приказ?

Я качаю головой и ухмыляюсь.

– Это гребаный вызов.

И всего через мгновение мои колени упираются в пол, и он прижимает мою грудь к холодным мраморным плиткам, высоко задирая мою задницу. Он обхватывает мои бедра, и я вскрикиваю, когда он снова вонзает свой толстый член глубоко в меня.

– БЛЯДЬ, ДА.

Я опускаю руку между раздвинутых бедер и маленькими тугими круговыми движениями массирую свой клитор, пока пальцы Романа смешиваются с влажностью, покрывающей нас. Он снова кладет пальцы на мою задницу и прижимается ко мне, заставляя меня застонать, когда дрожь проходит по моему телу.

Твою мать.

Мои глаза закатываются к затылку. Я долго не протяну.

Его пальцы на моих бедрах впиваются в кожу, и я прижимаюсь к нему, погружая его глубже в себя, пока нарастает мой оргазм, угрожающий отправить меня в мир блаженства. Роман доводит меня до предела, входит глубоко, пока я яростно массирую свой клитор. Он толкается пальцем в мою попку, наполняя меня еще больше, и как только он входит в меня еще раз, мой оргазм взрывается внутри меня.

Я вскрикиваю, прижимаясь лицом к холодному мрамору, пока моя киска пульсирует, превращаясь в дрожащее месиво вокруг него. Я сжимаю его, наслаждаясь своим кайфом, каждое нервное окончание оживает от чистого удовлетворения.

Он продолжает двигаться, пока я сотрясаюсь в экстазе, а затем с низким гортанным стоном жестко кончает, изливая горячие струи спермы глубоко в мое влагалище, замедляя свои движения до ленивой ласки. Он опускается на меня, его член все еще погружен глубоко в мою киску.

– Этого тебе было достаточно?

Я оглядываюсь через плечо и ловлю его губы своими, одновременно отталкиваясь от него и кружа бедрами.

– Ты чертовски прав, этого достаточно, – бормочу я, когда он обвивает меня рукой и снова начинает медленно кружить по моему клитору, посылая знакомое электричество, пульсирующее по моим венам. – Но теперь мне интересно, на что способен этот язык.

Он рычит глубоко в груди и захватывает мои губы своими.

– Приготовься, что тебя унесет к чертовой матери.

32

Все еще ощущая вкус Романа во рту, мы рука об руку выходим в огромную гостиную, которую за то короткое время, что мы здесь жили, уже успели сделать своей. В углу стоят барабаны Леви, а в примыкающем баре все еще стоят любимые напитки мальчиков. Не буду врать, я была уверена, что Джованни избавится от всего этого дерьма, но, полагаю, у будущего бывшего мужа не было времени на это между попытками восстановить свою империю и избежать расправы со стороны сыновей.

Никаких признаков Леви или Маркуса, и я не удивлена. Маркус, вероятно, погружен в сексуально-убийственный сон, а Леви… вообще-то, я понятия не имею, где он может быть, но уверена, что недалеко.

Роман отпускает мою руку и направляется через комнату к полностью укомплектованному бару.

– Мы празднуем, – говорит он мне. – Что я могу тебе предложить?

Я изумленно смотрю на него.

– Празднуем? – Я смеюсь. – Больше похоже на подготовку к битве. Я больше боюсь сказать Маркусу, что мы собираемся пожениться, чем когда Джованни появился здесь со всеми своими солдатами.

Роман пожимает плечами.

– Неважно, как ты на это смотришь, мы все равно празднуем. Ты освободишься от моего отца и больше не будешь носить его имя. Плюс ко всему прочему – Джиа мертва, и ты теперь лидер империи Моретти, и мы на миллион шагов ближе к тому, чтобы перерезать горло моему отцу. Не говоря уже о том, что тебя только что трахнули до полусмерти, и я думаю, это стоит отпраздновать.

Я закатываю глаза и качаю головой, пытаясь скрыть ухмылку, расползающуюся по моему лицу. Этот парень прав – действительно чертовски прав.

– Просто налей мне то, что сочтешь нужным, – говорю я ему, направляясь к барабанам в углу комнаты. Я пробегаюсь пальцами по высоким тарелкам, прежде чем опуститься к барабанам.

– Что ты делаешь? – Осторожно спрашивает Роман, наблюдая за мной краешком глаза.

Я отвожу глаза, и обхожу вокруг, замечая маленькое сиденье.

– Ничего.

– Не делай этого, – предупреждает он, наблюдая, как я тянусь за палочками. – Оно того не стоит.

Ухмылка появляется на моем лице, когда я кручу палочки в руках. Что я могу сказать? Сегодня я иду на всевозможные риски.

– Разве не ты только что сказал мне, что я новый лидер империи Моретти? – Задаю я вопрос. – И разве это не делает меня самой могущественной женщиной в стране?

Роман качает головой.

– Может, ты и самая могущественная женщина в стране, но, если ты коснешься его барабанов, он обрушит на твои плечи целую гребаную войну.

Моя ухмылка становится шире, глаза сверкают, и он медленно качает головой в знак предупреждения, а его руки замирают, пока он наливает нам напитки.

– Ини, мини, мини, мо, – говорю я, продолжая дурацкую игру их отца. – И как далеко я зайду?

И мгновением позже я воплощаю в жизнь мечты каждого ребенка о рок-звезде. Ударяя палочками по барабанам, я играю изо всех сил, позволяя звуку эхом разноситься по особняку. Я бью по высоким тарелкам, одновременно играя на басу, и не собираюсь лгать, у меня это неплохо получается.

На моем лице появляется злая ухмылка, и как только я поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Романом, Леви врывается в гостиную, а его пальцы сжимаются на дверном косяке, чтобы быстрее протолкнуться в комнату.

Гнев горит в его взгляде, когда он бросается к ударной установке, готовый разорвать меня надвое.

– КАКОГО ХРЕНА ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТЫ… – его голос затихает, и он останавливается, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Это всего лишь ты.

Леви останавливается, сгибается пополам, чтобы отдышаться, и что-то подсказывает мне, что он, возможно, был на противоположной стороне особняка, но у меня нет возможности спросить об этом, потому что Маркус влетает следом за ним, и на его лице написана паника.

– РОМАН, ОСТАНОВИСЬ. НЕ ЕБИ…

Его слова затихают так же, как и у Леви, когда он видит Романа на другом конце комнаты. Он поворачивается ко мне, а глаза его и Леви встречаются с моими.

– Что, блядь, здесь происходит? – Маркус ворчит, направляясь к бару, в то время как Леви неторопливо приближается ко мне, а его глаза горят, когда он видит меня за своими барабанами.

Роман усмехается.

– Что еще важнее, почему, блядь, он еще не надрал ей задницу, как сделал это с тобой?

Леви оглядывается на своих братьев, и в его глазах пляшут искорки смеха.

– Потому что, в отличие от Маркуса, она выглядит чертовски сексуально, делая это. Кроме того, пока она позволяет мне продолжать трахать эту маленькую тугую киску, я позволю ей играть. Черт возьми, если бы она захотела спустить штаны и насрать на них, я бы отошел в сторону, поаплодировал и дал ей понять, какой шедевр она только что создала.

У меня отвисает челюсть, и я смотрю на него с отвращением.

– Ладно, – говорю я, кладя палочки обратно. – Почему вы, ребята, всегда заходите слишком далеко?

Леви ухмыляется, как будто он только что выиграл в какую-то игру, о которой я и не подозревала.

– Но это ведь отвлекло тебя от моих барабанов, не так ли?

Вот ублюдок.

Он берет меня за руку и поднимает наши соединенные пальцы у меня над головой, помогая мне встать, прежде чем подвести меня к бару и взять наши напитки. Он усаживает меня к себе на колени, и я морщусь, все еще чувствуя Романа у себя между ног.

– Мне любопытно, – говорю я, поднимая взгляд на Маркуса. – Что Роман имел в виду, когда сказал, что Леви надрал тебе задницу? Что именно произошло? Я имею в виду, ты ворвался сюда, как будто испугался повторения истории.

Маркус качает головой.

– Нет. Абсолютно нет. Мы это не обсуждаем.

Леви усмехается, его рука опускается на мое бедро.

– Ты рассказал ей о том, что Роману выстрелили в задницу, и что когда поймал меня за дрочкой, ты предположил, что у меня встал на гребаного клоуна, так почему бы нам не поделиться этой историей?

Щеки Маркуса становятся ярко-красными, и я в шоке смотрю на него.

– ТЫ ПОКРАСНЕЛ? – Я визжу, и мои глаза расширяются, а по лицу расползается злая ухмылка. – Не может быть, блядь. Великий Маркус ДеАнджелис на самом деле покраснел! Теперь ты просто обязан рассказать мне, что произошло.

Маркус смотрит на Романа в поисках помощи, но ему следовало бы знать лучше. Роман просто улыбается ему в ответ.

– В чем проблема, братишка? – спрашивает он, его брови подпрыгивают, а глаза искрятся смехом. – Не хватает смелости рассказать ей?

Леви смеется, и я не могу избавиться от ощущения, что только что пропустила какую-то внутреннюю шутку.

Маркус вздыхает и опускается на один из барных стульев.

– Отлично, – бормочет он, опрокидывая свой бокал и передавая его Роману за добавкой. – Мне было шестнадцать, и Леви был в фазе ‘чертовски зол на все’, поэтому, естественно, как его старший брат, я взял на себя обязанность издеваться над ним как можно больше, – объясняет он. – Однажды ночью он был особенно раздражен, поэтому я разделся до гола и взялся за его барабаны.

Мои глаза вылезают из орбит.

– Хочу ли я знать, что это значит на самом деле? – Спрашиваю я.

Он качает головой, его глаза загораются от воспоминаний.

– Нет, наверное, нет, – говорит он, когда рука Леви сжимается в кулак на моем бедре, – история явно все еще производит на него впечатление. – В любом случае, Леви погнался за мной, и я, блядь, сорвался с места как пуля. Я как раз успел надеть свои боксеры, когда этот ублюдок подошел ко мне сзади и натянул их так высоко как смог.

Вздох срывается с моих губ, пока я наблюдаю за унижением, омывающим лицо Маркуса. У меня никогда не было братьев и сестер, которые вытворяли бы со мной такое дерьмо в детстве, и, к счастью, я никогда не испытывала даже небольшого натяжения, которое не было бы нанесено самостоятельно из-за плохо сидящих стрингов, но я могу только представить, каково это было бы. – А что именно должно произойти, чтобы это было насколько плохо как я представляю?

– Скажем так, – говорит он, опрокидывая второй стакан виски. – Ткань натянулась до самой моей головы, а потом разорвалась в клочья. Я получил ожог задницы, и этот ублюдок чуть не оторвал мне правое яичко.

Я громко втягиваю воздух, мои глаза расширяются, а рука летит ко рту.

– НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ.

Его голова опускается, губы сжимаются в жесткую линию.

– Да. Я отсутствовал все лето и неделями не мог нормально ходить.

– Вот дерьмо.

Леви усмехается у меня за спиной.

– Так тебе и надо, брат. Я предупреждал тебя, что ты пожалеешь, если возьмешься за мои барабаны, и тебе просто нужно было проверить меня.

Маркус закатывает глаза, протягивая свой стакан Роману, чтобы тот налил еще, а я сжимаю губы в жесткую линию, чувствуя тошноту от того, что мне предстоит им сказать, и одновременно легкое волнение. Я не знаю, как все пройдет, но в любом случае никто из нас не покинет эту комнату, пока я не скажу то, что должно быть сказано.

– Эээм… в общем, мы с Романом вроде как хотели кое-что обсудить с вами.

Глаза Романа вылезают из орбит, когда он держит в руках напиток Маркуса, отказываясь давать ему в руки что-либо, что можно использовать в качестве оружие.

– Сейчас? – спрашивает он. – После того, как ему пришлось поделиться этой историей? Нет, выбери другое время, императрица. Сейчас не тот момент.

Маркус выхватывает стеклянный бокал из рук Романа и смотрит на меня прищуренными глазами.

– Если ты хоть на секунду подумаешь что-то утаить от меня, я буду сдерживать каждый твой гребаный оргазм, пока ты не расскажешь мне, что, блядь, происходит.

Я нервно смотрю на Романа, который просто пожимает плечами, как будто это мой бардак, и теперь это моя проблема – выбраться из него.

– Эээм… так вот, Роман думает, что, возможно, нашел лазейку, чтобы расторгнуть мой брак с вашим отцом.

Рука Маркуса останавливается на полпути к лицу, стакан зависает в воздухе над стойкой.

– Правда? – спрашивает он, и его глаза светятся надеждой.

– Да, – медленно произношу я, ненавидя себя за то, что именно я разрушу в нем эту надежду. – Эээм… это не столько лазейка, сколько поправка. – Его брови хмурятся, и он смотрит на меня в замешательстве, а Леви напрягается подо мной, уже понимая, к чему это приведет. – Итак, я уверена, ты в курсе, что Роман носит одно имя с твоим отцом, и мы подумали, что…

– БЛЯДЬ, НЕТ. АБСОЛЮТНО НЕТ! – выплевывает Маркус, вскакивая на ноги и немедленно принимаясь расхаживать по комнате. – Ты хочешь выйти замуж за этого мудака? ЧЕРТ. – Он поворачивается к Роману, и я вижу, как в его глазах нарастает гнев, но прежде, чем я успеваю что-то с этим сделать, Маркус уже переваливается через стойку, и его кулак летит прямо в челюсть его старшего брата.

Раздается тошнотворный хруст, прежде чем Роман сильно толкает Маркуса, отталкивая его на шаг в сторону и позволяя ему в этот момент ясности обрести контроль. Он свирепо смотрит на своего брата, качая головой и стискивая челюсти.

– Я, блядь, должен был догадаться, что ты вложишь эту гребаную идею в ее голову.

Роман потирает челюсть и сплевывает кровь в раковину бара.

– Дело не в том, что я пытаюсь ее увести. Черт, Марк. Ты должен знать ее лучше. Если бы это было так, она бы никогда даже не подумала об этом. Речь идет о том, чтобы освободить ее от брака с нашим отцом.

Маркус качает головой, наливает себе еще один бокал и опрокидывает его в себя. Стакан с грохотом ударяется о барную стойку и разбивается от силы удара.

– Мне это чертовски не нравится.

– Да не уже ли, – говорит Роман. – Ты ясно дал это понять.

Пальцы Леви нежно сжимают мое бедро, возвращая мое внимание к нему.

– Ты уверена в этом? Мой отец может умереть всего через несколько дней. Обе семьи будут работать вместе. В тот момент, когда он умрет, ваш брак не будет иметь значения.

– Формально – да, – говорю я ему, зная, что Маркус внимательно слушает, – но я все равно буду считаться вдовой Джованни. Даже после смерти я не смогу избавиться от этой связи с ним. Если бы я не была замужем за ним, если бы он не был моим мужем по закону…

Я замолкаю, и Леви медленно кивает.

– Послушай, я не собираюсь лгать, – начинает он. – Если бы кому-то из нас и посчастливилось заполучить тебя в жены, я всегда думал, что это, вероятно, был бы Марк, но если это то, чего ты хочешь, если ты можешь принять это решение и быть довольной им, тогда ты получишь мое благословение.

– Ты не расстроен или что-то в этом роде?

– Скажи мне вот что, – начинает он. – Брак с Романом как-нибудь повлияет на наши отношения? Будет ли это означать, что все внимание достанется ему?

Я качаю головой, в ужасе от этой идеи.

– Ни в коем случае. Это всего лишь бумажка, – говорю я, поворачиваясь к Маркусу. – То же самое касается и тебя. Да, технически я буду замужем за ним, но не то чтобы я просила об этом. Не то чтобы он становился на одно колено и требовал исключительности. Все, что мы делаем, – это улучшаем сложившуюся дерьмовую ситуацию. И если быть до конца честной, то, будь моя воля, я бы не была замужем ни за кем из вас. Я люблю вас всех одинаково, и я не верю, что наши имена написаны на бумажке – это какой-то финал, особенно в нашей ситуации. Это никогда не сработает.

Видя нерешительность на его лице, я встаю и перегибаюсь через барную стойку, прислоняясь к ней и протягивая руки, чтобы взять его теплые руки в свои.

– Что поможет тебе справиться с этим? – Спрашиваю я, встречаясь с его темными глазами.

Он пристально смотрит на меня, и в его глазах мелькает нервозность.

– После того как все будет сказано и сделано, когда все успокоится, я хочу провести церемонию клятв. Мы все трое и ты. Мы выложим все на стол, и ты официально станешь нашей.

Я хмурюсь.

– Что-то вроде свадьбы, но без свидетельства о браке в конце? – Я спрашиваю.

– Именно так. Мы приносим наши клятвы перед священником, перед нашими семьями и соединяемся в одно целое.

Мое сердце бешено колотится в груди.

– Ты действительно этого хочешь? – Спрашиваю я, отталкиваясь от стойки, чтобы подойти к нему поближе. Он кивает. – Я хочу, – говорит он. – Формально ты будешь замужем за Романом, но у тебя также будут равные узы со мной и Леви. Я имею в виду, если ты согласна на это.

Тепло разливается по моим венам, наполняя адреналином каждый нерв, пока я не обнаруживаю, что перелезаю через стойку и оказываюсь перед ним.

– Конечно, я согласна. Я так чертовски возбуждена, что это безумие.

Маркус ухмыляется и прижимается своими губами к моим, глубоко целуя меня, а его руки обвиваются вокруг моего тела. Его язык проникает в мой рот, и я стону, чувствуя себя в его объятиях как дома, как ни в одном из мест, где мы останавливались с момента знакомства.

Он отстраняется от меня, и его лоб прижимается к моему.

– Как бы то ни было, если этот мудак будет называть тебя – женой, а я нет, я собираюсь кастрировать его, пока он спит.

Я качаю головой и смеюсь, а затем поворачиваюсь и встречаюсь взглядом с темными глазами Леви.

– Ты согласен на церемонию клятв?

Его губы кривятся, когда он тяжело вздыхает.

– А мне придется надеть костюм?

– Нет, – смеюсь я. – Приходи хоть с голой задницей во всей своей красе, мне все равно.

Леви стонет.

– Прекрасно, я полагаю, – говорит он, – но лучше бы после этого была чертовски эпическая вечеринка.

Закатывая глаза, я поворачиваюсь к своему почти мужу.

– А ты? – Спрашиваю я, не уверенная, почему я так нервничаю из-за реакции парней на это.

– Ты, блядь, знаешь это, детка. А теперь…

По особняку разносится громкое жужжание, и Роман обрывает фразу, переводя взгляд на Леви – Это входная дверь. Кто-то пытается проникнуть внутрь.

Все разговоры о свадьбах прекращаются, когда руки Романа летят под стойку, вытаскивая оружие и передавая его своим братьям. Дерьмовый маленький пистолет вкладывают в мою руку, и я свирепо смотрю на Романа.

– Прости, – говорит он, прежде чем перемахнуть через стойку и приземлиться прямо рядом со мной. – Это все, что у меня здесь было.

Он хватает меня за руку, и мы вчетвером, как один, вылетаем из гостиной, Маркус впереди, ведущий стаю, Леви позади, защищающий наши спины.

– Итак, ээээ… я полагаю, мне нужно позвонить?

– А? – Я хмыкаю, слишком озабоченная тем, кто пытается проникнуть в особняк.

Он закатывает глаза.

– Чтобы внести изменения в документы. Чтобы официально пожениться.

– О да, – говорю я, переводя взгляд слева направо, уверенная, что кто-то выскочит на нас в любую секунду. – Звони, но для протокола: мне понадобятся сверкающие бриллианты к этому дерьмовому несуществующему предложению, и лучше, чтобы они были совсем новыми. Мне не нужны обноски твоей извращенной бывшей.

Роман стонет и закатывает глаза, а Леви и Маркус усмехаются.

– Прекрасно.

Мы проносимся по особняку, слишком неподготовленные к этой новой атаке, но, когда мы входим в огромное фойе и Маркус направляется к окнам, его брови приподнимаются, прежде чем он начинает качать головой.

– Гребаный ад, – бормочет он, недовольный тем, кто стоит за дверью.

Он издает разочарованный стон, и в этот момент Роман и Леви как будто расслабляются, наблюдая за тем, как Маркус движется к входной двери и распахивает ее без малейшего предупреждения. Его пистолет по-прежнему поднят, он держится уверенно и крепко, делая его похожим на извращенного психопата, которого я успела полюбить.

– Что, во имя всего святого, ты здесь делаешь?

Так, так… кстати, о извращенных бывших Романа.

Ариана вскидывает руки, ее глаза расширяются, когда она видит Маркуса. Страх проносится в ее взгляде, когда она смотрит через его плечо, рассматривая сцену позади него: руку Романа в моей, оружие и Леви слева от нас.

В ее глазах мелькает намек на ревность, и я ухмыляюсь, гадая, что бы она подумала о весьма нетрадиционном предложении Романа. Черт возьми, да вообще обо всей этой церемонии клятв. В конце концов, Ариана живет по теории, что любой член ДеАнджелиса – хороший член. Гребаная корова, и подумать только, я действительно хотела ей помочь.

Она закрывает рот, не зная, как реагировать на это приветствие, поскольку, судя по всему, она предполагала, что придет в пустой дом. Маркус подается вперед, дуло его пистолета упирается ей в голову.

– Я не собираюсь спрашивать тебя снова, Ариана. Какого черта ты здесь делаешь?

Она тяжело сглатывает, в ее глазах читается нерешительность.

– Я знаю, где Джованни.

И вот так Маркус опускает пистолет и приглашает ее войти в особняк.