Текст книги "Мастер-арфист"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

– И тем не менее это так. Захватил и перебил всех, даже детей. Я видел трупы. Вашу пограничную стражу я предупредил. Маяки зажжены.

– Ох, мастер Робинтон, да на вас лица нет! – воскликнула жена Грожа. Она проводила арфиста к ближайшему креслу и догадалась налить ему вина. – Но не хотите же вы сказать, что милая леди Эдесса тоже погибла? Разумеется…

Она осеклась, прочтя ужасный ответ на безжизненном лице арфиста.

– Какой ужас! Просто кошмар! Ты не напрасно боишься этого человека, Грож!

– Я его не боюсь, Бенория! Я его презираю.

Грож расстегнул пояс, подвесил к нему длинный кинжал и снова подпоясался.

– Не надо, Грож, не ходи! – взмолилась жена.

– Милая моя, я всегда знал, что такое Фэкс. Прятаться от него – не выход.

– Ты все равно не сможешь ничего сделать, Грож, – сказал Робинтон, покачав головой. – К тому времени, как ты туда доберешься, он уже закончит грабить холд и отправится обратно к себе в Набол.

– Ну что ж, значит, те, кого он оставил охранять Руат, увидят меня и моих людей, собирающихся у границы, и поймут, что в мои земли соваться не стоит.

– Я предупрежу цех, – сказал Робинтон. – Тебе потребуется столько людей, сколько удастся собрать.

– Только не ты! – возразил Грож.

В коридор вышел Гродон, нынешний арфист Форт-холда, уже во всеоружии.

– Молодец, Гродон! – сказал Робинтон, хватая его за руку. – Отправляйся в цех. Я хочу, чтобы все подмастерья и ученики, все, кто способен ездить верхом и носить оружие, седлали скакунов и ехали вместе с Грожем. Если кто-то воспротивится этому приказу…

Голос у него сорвался. Гродон стиснул его плечо.

– Кто же станет оспаривать такой приказ? Разве что глухие, кто не слышал барабанов!

– Молодчина.

Молодой арфист убежал. Робинтон проводил его взглядом.

Грож уже стучался во все двери, поторапливая людей. Холд кишел вооруженными воинами и встревоженными женщинами. Робинтон откинул голову на спинку кресла. Глаза у него закрывались сами собой.

– Послушайте, – леди Бенория приподняла безвольно упавшую руку арфиста, которая все еще сжимала кубок, и налила ему еще вина. По щекам у нее катились слезы. – Вы точно уверены… ну… насчет детей?

Робинтон молча кивнул. Ему никогда не забыть этих безжизненных маленьких тел. Но как может Фэкс претендовать на право владения Руатом? Ах, да! Сердце у Робинтона упало. Леди Гемма!

– Вы не ранены? – спросила леди Бенория, с тревогой коснувшись его руки.

Он указал на свое сердце. Этот жест мог показаться чересчур театральным, но зато он точно отражал пронизавший его насквозь мертвенный холод.

– Вам бы следовало отдохнуть, – сказала леди.

– Я уже отдыхаю, – вымолвил он.

Бенория ушла, и он смог закрыть глаза.

Разбудила его Сильвина. Они с Олдайвом проводили Робинтона через весь Форт-холд, через двор, сделавшийся внезапно ужасно широким, в Дом арфистов и уложили в кровать. Сибелл освещал им путь.

– А Шнырок? – спросил Робинтон, когда Сильвина принялась стягивать с него сапоги.

– Взял другого скакуна и снова ускакал. Выглядел он – краше в гроб кладут, – сказал Олдайв.

– Я ему поесть приготовил, – сказал Сибелл.

– Умница! – сказал Робинтон. И что бы он делал без этого мальчишки? Куда и зачем мог уехать Шнырок? Однако думать об этом было непосильным трудом. Робинтон уронил голову на подушку и осознал, что щеки у него мокрые. Последнее, что он запомнил, – это как Сильвина укрывала его меховым одеялом. Как будто что-то могло закрыть от его внутреннего взора картину утренней резни в Руат-холде!

* * *

Вся страна зашевелилась. Лорды Великих холдов. – решительный Отерел, молодой Ларад с Вендроссом, Грож и лорд Сангел из Южного Болла – все отправились в Набол, чтобы встретиться с Фэксом и выразить ему протест против захвата Руат-холда и убийства всей семьи лорда Руатанского. К ним присоединился и Робинтон со своими старшими мастерами. Арфисты были теперь в подробностях осведомлены об ужасающей трагедии в Руате. Шнырок доложил, что убиты не только лорд, леди и все их дети, но и любой, в чьих жилах текла хоть капля крови руатанских властителей.

Фэкс, ухмыляющийся и явно не испытывающий ни малейшего раскаяния, принял их в тесном центральном зале Набола, окруженный солдатней. Он выслушал лордов и заявил, что если они не уберутся из холда – его холда! – до наступления ночи, он велит перебить их всех за вторжение на чужую территорию.

И никто не усомнился в том, что именно так он и поступит.

– Ты не являешься лордом Набола, Крома и Руата по праву, – ты всего лишь захватчик! – сказал лорд Сангел, который дрожал от ярости, но сумел сохранить внушительный вид. – И отныне тебе более не удастся захватить ни единого холда без боя!

Фэкс хмыкнул и обвел взглядом осклабившихся стражников.

– Да пожалуйста! – ответил он, явно довольный такой перспективой. – Вы явились только затем, чтобы сказать мне это? Ну, тогда проваливайте.

Он подал знак, и его люди принялись стягивать кольцо, наступая на лордов и арфистов.

– Эй, там, у двери, поберегись! – крикнул Фэкс. – Как бы беглецы вас не затоптали!

Сангел, похоже, был готов взорваться. Грож кипел от ярости. Отерел побелел как мел. Вендросс набычился, а юный Ларад, стоявший рядом с ним, выглядел исполненным решимости. Лорды, не теряя достоинства, развернулись и размеренным шагом вышли из холда, спустились по ступеням и вышли в узкий двор, где ждали привязанные скакуны. Животные храпели, шарахались и раздували ноздри – очевидно, им передался сдерживаемый гнев всадников. Черныш дважды попытался встать на дыбы и брыкался всякий раз, как к нему приближался чужой скакун. Робинтон был уверен, что у него пойдет кровь горлом прежде, чем они успеют доехать до границ Набола.

Земли Руата они пересекли без инцидентов. Чувствуя, что за ними следят, – и понимая, что преследователи нарочно ведут себя вызывающе, – они останавливались лишь затем, чтобы дать отдохнуть скакунам, напоить их и съесть по дорожному пайку из седельных сумок.

После Красной реки, как отметил Робинтон, атмосфера мгновенно переменилась. Даже скакуны, как они ни были утомлены, заметно взбодрились. Под конец, в виде прощального оскорбления, преследователи напали на них, вспугнув последних скакунов, пересекавших реку. Люди Фэкса выстроились на берегу, гогоча и выкрикивая оскорбления. И лорды поскакали по дороге на Форт, сопровождаемые этим напоминанием об оскорбительном приеме.

На пограничном посту они, наконец, дали волю сдерживаемым чувствам и принялись обсуждать, не стоит ли вернуться сюда с войсками, чтобы показать Фэксу, что они не шутили, говоря о серьезном сопротивлении.

Робинтон был не в силах дольше слушать эту бесполезную болтовню. Он взял еду, питье и отошел подальше, не желая слушать бесконечное пережевывание: что можно было бы или следовало бы сказать и сделать. Судя по тому, сколько при Фэксе вооруженных людей, им и в самом деле повезло, что они выбрались целыми и невредимыми. С самого начала было очевидно, что поездка эта бессмысленна. Они только выставили себя на посмешище, вот и все. Но, с другой стороны, нельзя же сидеть сложа руки, даже не выразив никакого протеста! Это он понимал. Если бы только Р'гул согласился отправить в Набол драконов! Тогда их отступление не выглядело бы таким позорным. Но Р'гул драконов предоставить отказался. Он заявил, что ему прекрасно известно, какого мнения Фэкс о всадниках, и он не собирается больше подвергать опасности ни единого всадника с драконом. Правда, Робинтон вообще был против встречи с Фэксом. Не из трусости, а оттого, что он хотел избежать именно такого результата: они Фэксу пригрозили, а Фэкс на них наплевал. Впрочем, Фэксу на все плевать.

– Не нравится мне все, что они предлагают, – раздался у него над ухом чей-то голос. Робинтон от неожиданности едва не выронил еду и кла. Грязные пальцы ловко отобрали у него и то, и другое. – Ты себе еще возьмешь, а мне смерть как жрать охота. Три дня маковой росинки во рту не было. Зря ты их не отговорил туда ехать, Роб. Фэкс до сих пор покатывается со смеху.

– Где ты был, Шнырок? – спросил Робинтон, придя в себя. Конечно, он должен был знать, что Шнырок был свидетелем их унижения.

– Там, откуда все видно.

Шпион покачал головой. Он откусил кусок, запил кла и проглотил, не пережевывая.

– Я тебе принесу еще, на обратную дорогу, – сказал Робинтон. – То есть, конечно, если ты собираешься возвращаться.

– О, уверяю тебя, там, где я буду к утру, я сейчас нужнее, чем когда бы то ни было!

Шнырок запихал остаток рулета себе в рот и принялся энергично жевать, закатив глаза, словно сам удивлялся тому, как он голоден. Допил из чашки последний глоток и со вздохом вернул ее Робинтону.

– Скажи, ведь там, где ты все это взял, есть еще, верно?

– Сейчас принесу тебе еще – и себе тоже, – сказал Робинтон. Он проскользнул обратно в лагерь и взял целый мех вина, а к нему – сумку, набитую дорожным мясным рулетом. Все были так поглощены изложением своих запоздало смелых идей, что никто даже не заметил, как он появился и снова исчез.

– Вот… – начал он и остановился, видя, что Шнырок привалился к дереву и крепко уснул.

Робинтон присел рядом, надеясь, что отважный человечек проснется и расскажет, что он задумал. Судя по тому, как сверкали у него глаза, хитроумный Шнырок уже придумал несколько интересных способов навредить Фэксу.

Робинтон уже сам начал задремывать, когда услышал, что его зовут. Он оставил мех и сумку с едой рядом со Шнырком и вернулся в лагерь.

Глава 19

Это злосчастное столкновение с Фэксом принесло все же и некую пользу. Главный мастер цеха кузнецов Фандарел отозвал своих мастеров из всех «семи холдов» Фэкса. Главные мастера прочих цехов последовали его примеру. Фэкс все еще праздновал удачный захват Руат-холда и был слишком занят, чтобы сообразить, что происходит. Спохватившись, он схватился за голову и предложил мастерам невиданные льготы, только бы они вернулись. Не осмелился он и сорвать злобу на тех немногих подмастерьях, кто все-таки остался, – но все, кто только смог, ускользнули, прежде чем Фэкс успел это заметить. Даже мастер-горняк, испокон веков живший в Кроме, ушел и устроил свою новую главную мастерскую в одной из кузнечных мастерских Телгара. Мастер Идаролан, сделавшийся мастером-рыбаком после Гостола, отказался строить Фэксу новые суда взамен тех, что таинственно исчезли из рыбацких деревень Плоскогорья, невзирая на предложенное вознаграждение. Теперь у Фэкса остались только маленькие шлюпы и кочи, не способные перевозить большие грузы или ходить на дальние расстояния.

Единственным цехом, который не отказался сотрудничать с Фэксом, был цех целителей. Глава цеха, мастер Олдайв, скромно, но твердо заявил, что подобные меры идут вразрез с самой сутью его ремесла. Его уважали за это, как и тех его мастеров, кто остался в семи холдах, чтобы помогать больным, немощным и раненым. А в семи холдах таких хватало.

– Да, потерять всех мастеров – на это Фэкс явно не рассчитывал, – с явным удовольствием заметил Робинтон. Разумеется, всех арфистов Фэкс давно уже изгнал или перебил. Шнырок рассказывал, что в землях Фэкса сделалось чуть ли не преступлением даже владение музыкальным инструментом, а тем более способность играть на нем или петь.

– Видно, этот человек изо всех сил старается сделать жизнь как можно тоскливее. И, надо сказать, ему это удается. В конце концов, это должно обернуться против него.

– Будем надеяться, – сухо произнес Робинтон.

– Вот погоди, сам увидишь! – ответил Шнырок с не свойственным ему оптимизмом.

– Да уж подожду…

Мастеру-арфисту пришлось ждать целых пять Оборотов. Все это время он занимался в основном тем, что улучшал обучение в своем цехе. В частности, он попросил у Грожа лучшего бойца из его стражников и поручил этому человеку обучать всех, начиная с учеников и кончая мастерами, самообороне, а также хорошо бегать, ловко прятаться и отступать при малейшей возможности. Наиболее самоуверенным из молодых студентов последняя часть науки давалась нелегко. К удивлению Робинтона, Сибелл оказался сильным и отважным – едва ли не агрессивным: только Сальтор, командир стражи, да его могучий помощник Эмфор решались работать с ним в паре.

– Сибелл великолепен! – сказал как-то Робинтон Сальтору, когда юноша в три приема повалил Эмфора на маты.

Сальтор только усмехнулся.

– Он готов любой ценой защищать тебя, мастер Робинтон. Держи его при себе, и тебе будет нечего опасаться.

– Да он и так все время при мне! – ответил Робинтон. Конечно, Сибелл ему приходится родичем, но все равно удивительно, отчего парнишка так к нему привязался.

– Да они все готовы умереть за тебя, знаешь ли, – продолжал Сальтор.

Робинтон смутился.

– Оно и к лучшему, по правде говоря; – добавил наставник и отошел, чтобы поправить кого-то из учеников.

Надо сказать, что Сибелл был искусен не только в борьбе. Он так жадно вбирал все знания и умения, что заслужил ранг подмастерья едва ли не так же рано, как в свое время его обожаемый наставник. Робинтон скрепя сердце отпустил его на один Оборот учителем в Айген-холд. И только тогда обнаружил, насколько он привык во всем полагаться на парня. Через Оборот он вернул его обратно. И Сибелл, словно чувствуя, где именно Робинтону требуется помощь, взвалил на себя столько обязанностей и справлялся с ними так хорошо, что ни мастера, ни подмастерья постарше не возражали против того, чтобы мастер-арфист держал своего бесценного помощника при себе.

Именно Сибелл придумал новое занятие для юного Траллера. Траллер, на редкость шкодливый ученик, изводил всех мастеров цеха своими выходками и шалостями, а также умением отвертеться от любого задания, которое ему давали. И часто выходило так, что Траллер почему-то не виноват, а за его проказы надо наказывать кого-то другого. Когда распределяли работу, Траллер бесследно исчезал – а потом всегда находил подходящее оправдание. Он мог справиться с любым скакуном на конюшне, за сто шагов прибить кинжалом муху к стене, во время борьбы уклониться от любых приемов старших ребят. Совести у него не имелось совершенно, зато наличествовал живой ум и неистощимый запас отговорок. Словом, Траллер был живым воплощением своенравия. Однако Робинтону мальчик нравился, невзирая на то, что он то и дело представал перед мастером-арфистом в ожидании наказания за очередную проделку. У Траллера был хороший дискант, но теперь голос у него ломался, и главным умением Траллера осталось искусство игры на барабане. На вышке ему не было равных, но барабанил он всегда и везде, по любой поверхности, которая только способна издавать звук. Он барабанил пальцами по стене (один из его соседей по спальне жаловался, что ночью Траллер барабанит пальцами ног по спинке кровати), палками и даже куриными косточками в столовой.

– Я хотел поговорить насчет Траллера, – сказал Сибелл однажды вечером, когда Робинтон собрался отдохнуть после обеда.

– О-ох! – простонал Робинтон. – Что же он натворил на этот раз?

Он уже истощил свою фантазию в поисках наказаний, которые могли бы утихомирить шалопая.

– Я просто подумал, мастер, что его не мешало бы отдать в ученики к Шнырку, – сказал Сибелл и лукаво усмехнулся, видя, как воспринял эту идею Робинтон. – Каждый раз, как Шнырок является для доклада, он выглядит все более усталым и измученным. Ему нужен кто-то еще – хотя бы затем, чтобы приносить тебе новости. – И, видя, что Робинтон призадумался, добавил: – Я не думаю, что кому-нибудь когда-нибудь удастся укротить Траллера, но Шнырку его неистощимая энергия может оказаться полезной.

– Сдается мне, что ты придумал для парня идеальное применение, Сибелл! Даже странно, что это не пришло в голову мне самому.

Сибелл фыркнул.

– Видно, ты был занят чем-то другим!

Робинтон от души согласился с ним и вернулся к этим самым другим делам. Все они были довольно срочные – к примеру, распределить между арфистами преподавательские должности на следующий Оборот.

Однако о предложении Сибелла он не забыл, и в следующий раз, как Шнырок появился в кабинете арфиста, сопровождаемый Сибеллом, который принес для него еду и кла, Робинтон сказал:

– Шнырок, у меня есть человек, которого ты, возможно, захочешь взять в ученики.

– Да ну? – Шнырок скривился. – Нет уж, Роб. Одному путешествовать как-то сподручнее. И безопаснее. А, Сибелл! Спасибо, ты такой заботливый.

Он вгрызся в рулет и принялся жевать. А Робинтон продолжал:

– Я считаю, что тебе стоит хотя бы поговорить с юным Траллером и посмотреть, стоит ли его учить.

– А, ну, если ты об этом, тогда ладно. Давай я на него посмотрю.

– Видишь ли, либо его берешь ты, либо он поедет обратно в Керун. Цех арфистов, похоже, не может найти применения его… хм… специфическим талантам. Ты ведь сам говорил, что не можешь быть в нескольких местах одновременно. Если я нуждаюсь в помощнике, значит, и ты тоже.

Шнырок прекратил жевать.

– Но ведь не Сибелла же… – Он покачал головой. – Нет. Я не хочу подвергать кого-то опасности и быть в ответе за чью-то жизнь. А у Фэкса опасно. Очень опасно.

– Тем больше причин тебе завести… хм… помощника, – заметил Сибелл.

Шнырок хмыкнул.

– Ты хотел сказать – «тень»? – уточнил он, ткнув большим пальцем в Сибелла.

Тот только усмехнулся в ответ – ему было приятно считать себя тенью Робинтона.

Робинтон вскинул брови, расплылся в улыбке и, наконец, расхохотался. Между ними с Сибеллом и впрямь было некое сходство – цвет и разрез глаз, темные волосы, на макушке почти вьющиеся, крупные черты лица, твердый подбородок, орлиный нос, – напоминающее об отдаленном родстве. Сибелл теперь почти сравнялся ростом с главным арфистом, и за эти несколько Оборотов перенял многие его повадки. Они встретились глазами и усмехнулись: мастер и подмастерье прекрасно понимали друг друга и уважали.

– Сходи, приведи его, – сказал Робинтон, хотя время было уже позднее и ученикам пора было спать. – Небось барабанит где-нибудь.

– Уже привел, – сообщил Сибелл, указывая на дверь. – Я его нашел на лестнице барабанной вышки – он пытался выяснить, кто это явился на ночь глядя.

– Хм, звучит многообещающе, – сказал Шнырок и лично пригласил Траллера в комнату.

Некоторое время они разглядывали друг друга – недоверчиво, как незнакомые псы.

– Извините, – сказал наконец Шнырок, взял Траллера за плечо и вывел из комнаты.

* * *

На следующее утро Шнырок сказал Робинтону, чтобы парня переименовали в «Скрыта» и назначили «учеником, отправленным по особому заданию».

– Я же тебе говорил, он прирожденный шпион! – сказал Робинтон с легким самодовольством. Шнырок фыркнул.

– Он еще не шпион. Он будет шпионом, когда я над ним поработаю. – Потом усмехнулся своей неподражаемой улыбкой. – Но из парня точно будет толк. Спасибо, Роб. Да, кстати, я беру его с собой. У меня уже стоят двое скакунов, оседланных и готовых в путь. Парень, как и любой хорошо воспитанный, – тут Шнырок ухмыльнулся: слова «хорошо воспитанный» плохо вязались со Скрытом, – как и любой хорошо воспитанный керунец, сидит на скакуне как влитой.

Уже на пороге он остановился на миг и добавил:

– И бегает быстрее ветра.

* * *

В течение следующих двух Оборотов Шнырок со Скрытом доставляли вести по очереди. Но однажды Скрыт внезапно появился перед Робинтоном поздно вечером. Робинтон как раз читал ежегодные отчеты об успехах учеников и вздрогнул от неожиданности. Скрыт самодовольно усмехнулся.

– Шнырок говорит, что в Руат-холде происходит нечто странное.

– Да ну?

Робинтон был только рад оторваться от отчетов. С некоторыми он был не согласен, и к тому же его всегда огорчало, когда его любимые «сыночки» не достигали той высокой планки, которую он для них устанавливал.

– Так вот, похоже, что дела в Руате идут все хуже и хуже. Там перебывало четыре управляющих, и ни одному не удалось заставить этот холд приносить доход. – Скрыт ухмыльнулся. – Такое впечатление, что все попытки кончаются ничем, по той или иной причине. А Фэкс неудач не прощает.

– Хм… Интересно. Тайное сопротивление?

Скрыт фыркнул – точно так же, как Шнырок.

– Чье? Этих работяг? Да я такого стада бестолочей сроду не встречал. И с тех пор, как я побывал на севере, – Скрыт указал большим пальцем через плечо, – я перевидал все способы уклониться от тяжелой работы, какие только есть на свете. И еще кое-какие. Там более-менее прилично работают только тогда, когда над работягами стоит надсмотрщик с кнутом. Надсмотрщиков у Фэкса не так уж много, а владения-то большие… – он расплылся в ухмылке. – Хотя запас кнутов со вплетенными металлическими грузами у него, похоже, неограниченный!

– «Один холд – один лорд»! Это правило не зря придумали, – наставительно заметил Робинтон.

– Вот именно. И Скрыт вернулся к делу: – А Шнырок очень настаивал, чтобы я рассказал тебе именно о Руате.

– Так что же там может происходить? – задал Робинтон почти риторический вопрос. – Если там нет никого, кто способен организовать сопротивление, в чем же дело? В обычной небрежности управляющих?

Скрыт пожал плечами. Он повзрослел и сделался худощавым, жилистым мужчиной, немногим выше своего наставника. Он очень старался выглядеть незаметным, но преуспел в этом искусстве меньше Шнырка. Ему никак не удавалось скрыть живой, любопытный блеск своих темных глаз.

– Что-то там есть. Нечто вроде, – он склонил голову набок – жест, который он тоже перенял у Шнырка, – нечто вроде смутного беспокойства. Как будто кто-то все время за тобой наблюдает. Но кому там наблюдать, спрашивается? И за кем?

– Мне бы следовало самому съездить и…

– Нет, не следовало! – Скрыт вскинул руку. – Любой арфист для Фэксовых головорезов – все равно что мишень. Конечно, в Руате стоят не лучшие из них, но тем не менее тебе нельзя рисковать… мастер Робинтон, – добавил он из вежливости, спохватившись. – Кстати, Барген тоже зашевелился у себя в Плоскогорье, теперь, когда у него в Вейре набралось побольше народу.

– Но ведь он осмотрителен, не правда ли?

– Барген-то? Да он осмотрителен, точно баба! – сказал Скрыт с легким презрением. Потом вздохнул: – Хотя, конечно, ему хочется дожить до того дня, когда он сумеет вернуть себе холд Плоскогорье. Так что все его люди выполняют всякие мелкие поручения. А уж он мастер придумывать всякие козни!

– Не впутывая при этом посторонних?

– Они предпочитают делать хоть что-нибудь, чем не делать ничего, мастер Робинтон, – сказал Скрыт. – У них ведь тоже своя гордость есть, знаете ли.

Робинтон кивнул.

– Это правда, что в Бендене зреет новая кладка? – спросил Скрыт.

– Да. А Йора умерла.

Робинтону известны были кое-какие подробности. Р'гул, пытаясь спасти госпожу Вейра, привозил в Вейр целителя-подмастерья от лорда Райда – а этот подмастерье написал потом отчет мастеру Олдайву. Робинтон помнил, как лопала Йора на пиру в честь Запечатления, – а ведь это было много Оборотов тому назад, – и ничуть не удивился, узнав, что она умерла от обжорства. Целитель пришел в ужас, увидев, до чего она себя довела, и дал согласие на то, чтобы ее погребли в Промежутке.

– Я слышал барабаны. Но правильно ли я разобрал, что королева отложила золотое яйцо?

Скрыт склонил голову и с надеждой уставился на Робинтона. Арфист кивнул.

– И время уже близко, не так ли?

Робинтон снова кивнул, и Скрыт спросил:

– А ты будешь на Запечатлении?

– Надеюсь.

Робинтон не был уверен, что Вейр разошлет приглашения, но это не означало, что мастера могут туда не пустить. В конце концов, с тех пор, как умер С'лонер, кладок и Запечатлении было не так уж много.

– А Неморт'а дотянет? – с тревогой спросил Скрыт.

– Должна. По крайней мере, я так думаю – насколько я могу судить о поведении драконьей королевы. Неморт'а даже без всадницы попытается дожить до того, как вылупятся ее детеныши.

– Как ты думаешь, следующая госпожа Вейра будет лучше Йоры?

Робинтон хмыкнул:

– По-моему, хуже некуда!

– Значит, всадники должны отправиться в Поиск, не так ли?

– Видимо, да.

– Я, пожалуй, пошел.

– Куда?

– Мне надо встретиться с ним. – «Он» в устах Скрыта всегда означало «Шнырок». – На Плоскогорье. Фэкс сидит там, готовится к одной из своих «поездок».

– Поездок?

– Ну, это когда он ездит по холдам и выясняет, почему он получает со своих владений меньше, чем рассчитывал.

– Ну что ж, удачи ему, – хмыкнул Робинтон.

– Пожелай лучше удачи тем бедолагам, из которых он выколачивает свои доходы, – сказал Скрыт и выскользнул за дверь.

* * *

В следующие несколько дней Робинтона не оставляло ощущение, что вот-вот должно случиться нечто важное. И потому он совершенно не удивился, когда Сибелл привел в его кабинет гонца, утомленного и забрызганного грязью. Однако послание его ошеломило.

– Скрыт говорит, что вам лучше приехать, мастер Робинтон.

– Приехать? Куда?

Робинтон вскочил на ноги, едва завидев, кого привел Сибелл. Арфист и подмастерье усадили гонца в кресло, и Сибелл налил ему вина.

– Фэкс… выехал в Руат-холд. И туда же собираются всадники.

– Всадники собираются в Руат?! Одновременно с Фэксом?!

Гонец кивнул и отпил вина.

– Они в Поиске.

Он поморщился.

– Нужна немалая храбрость, чтобы лезть в Плоскогорье!

Робинтон хмыкнул.

– А кто?

Гонец покачал головой.

– Он сказал, что вам придется обойтись Шнырком и Скрытом.

– Сколько времени у меня в запасе? – спросил Робинтон, отмахнувшись от Сибелла, который хотел что-то возразить.

– Фэкс передвигается ускоренным маршем. Тебе лучше поторопиться.

– Ну да, пожалуй. Чтобы оказаться на месте раньше, чем они, не так ли?

Робинтон ощутил прилив дикого возбуждения и вздохнул с облегчением. На лице Сибелла отражалась тревога, но Робинтон не обратил на это внимания.

– Позаботься о нем, ладно, Сибелл?

И Робинтон понесся вниз, в покои Сильвины.

– Мне нужна простая одежда, такая, какую мог бы носить простой работник, – сказал он.

– Что это ты задумал? – осведомилась она, уперев руки в бока.

– Только не надо расспросов! Не хватало мне еще споров с тобой, – отрезал он куда грубее, чем собирался, и указал на ключи у нее на поясе. – Я должен выглядеть в соответствии с ролью.

– Уж не думаешь ли ты, что можешь потягаться со Шнырком? Да ты никак в уме повредился! Отправь Сибелла.

– Нет, только не Сибелла! – гневно возразил Робинтон. – Им я рисковать не согласен.

– А собой, значит, согласен? – возмутилась Сильвина, но тем не менее против воли повела его в кладовые. – Ну ладно, а как ты собираешься спрятать свою долговязую фигуру? – осведомилась она, найдя новый аргумент в споре.

Робинтон немедля ссутулился и, размахивая рукой, принялся изображать походку хромого.

– Хромай посильнее, – посоветовала она, понаблюдав за ним. – Хм… Выглядит так, будто тебя пнули сапогом в нежное место.

И она тяжело вздохнула, осознав, что переспорить Робинтона не удастся.

К тому времени, как к ним присоединился Сибелл – подмастерье хотел отговорить мастера, но взглянул ему в лицо и оставил возражения при себе, – Робинтон с Сильвиной уже отыскали подходящие лохмотья. Даже Сибелл вынужден был согласиться, что, стоило Робинтону ссутулиться и начать прихрамывать, как он терял всякое сходство с высоким, благородным мастером-арфистом.

– Если ты не очень торопишься, я могу еще извалять эти тряпки в навозе, – ехидно предложила Сильвина.

Робинтон содрогнулся. Сибелл захихикал, но прикусил язык, когда Робинтон сунул тряпки ему в руки и распорядился сделать именно это.

– Вонь наверняка заставит людей держаться от меня подальше и не вглядываться в меня чересчур пристально, – объяснил он со страдальческим вздохом. – Сибелл, пока меня не будет, говори всем, что у меня лихорадка и я лежу у себя.

Сибелл послушно кивнул, хотя ему было явно не по душе, что его мастер ввязался в какую-то темную авантюру. Однако мальчик знал, когда следует помолчать.

* * *

Добравшись до Красной реки, Робинтон переоделся. Черныш шарахался и прижимал уши, глядя на сумку с вонючими тряпками. Робинтон оставил скакуна у пограничников и предупредил их, чтобы держались начеку.

Отсюда Робинтон отправился прямой тропой в сторону Руата и вышел к хлеву. В хлеву стояло всего два дойных животных и те самого жалкого вида. Робинтон растерянно созерцал царящее вокруг запустение, когда в небе появилось крыло драконов и в сторону холда помчался перепуганный мужичонка, вопя во все горло:

– Всадники! И Фэкс едет! Всадники!

И он, не переставая вопить, исчез в дверях холда.

Робинтон, переодетый калекой-поденщиком, мог позволить себе подойти поближе и полюбоваться прибытием целого крыла драконов. Некоторые все еще изрыгали мелкие язычки пламени и один за другим издавали трубный рев. Робинтону показалось, что они удивлены. Пока драконы разворачивались, ища, где приземлиться, Робинтон заметил среди них синего – похоже, это был Тагат'. Видимо, это все-таки крыло Ф'лара. Ну да, нужно обладать отвагой сына Ф'лона, чтобы отправиться на Поиск на Плоскогорье. Может, удастся перекинуться парой слов с К'ганом… А быть может, даже встретиться наконец-то с повзрослевшим Ф'ларом. Интересно, неужто Р'гул разрешил вести Поиск в этом районе? Ой, вряд ли! Но тут Робинтон напомнил себе, что сейчас есть более насущные вопросы.

Он подумал, что слабоумный поденщик, скорее всего, постарается куда-нибудь спрятаться, и поспешно захромал в сторону двора, где суетились такие же работяги.

Бледно-зеленый от ужаса управляющий выскочил во двор, убедился, что его не обманули, и принялся выкрикивать противоречащие друг другу приказы:

– Надо приготовиться! Надо что-то делать! Готовьте угощение! В этом холде должен быть порядок! Я с вас шкуру спущу!

Каждая фраза сопровождалась увесистым пинком, отвешенным очередному работнику, которого он загонял в холд.

Робинтону удалось увернуться от пинка, предназначавшегося ему, но в холд он вошел охотно. На миг он замер на пороге при виде некогда великолепного холла и главного зала, который виднелся за покосившимися дверьми. Но тут на него кто-то налетел, и это заставило его вернуться к своей роли.

Старуха и встрепанная работница помладше раздавали метлы и тряпки и все, что необходимо для уборки. Работников погнали вверх по лестнице, убираться и готовить покои для гостей. В покоях, судя по их ужасающему виду, никто не жил со времен той давней резни. Робинтона втолкнули в комнату, которая, очевидно, несколько Оборотов простояла с окном нараспашку: листья, сучья, пыль лежали в углах, точно сугробы. Очаг был полон золы, которая за эти годы превратилась в камень. Белье на постели было грязное и заплесневелое, его оставалось только выкинуть. Робинтон сильно сомневался, что в этом холде найдется, что постелить взамен. А поспешная уборка могла снять лишь верхний слой грязи, накопившийся на голом каменном полу. Управляющий бегал по комнатам, поторапливал уборщиков, приказывал принести чистой воды, требовал, чтобы все работали в полную силу, и щедро раздавал тумаки. Робинтон не понимал, как можно было довести некогда ухоженный холд до такого состояния. Если бы в этой комнате подметали хотя бы раз в месяц, получилось бы вполне нормальное жилище…