Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? (СИ)"
Автор книги: Энн Лу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
– Лана, прости меня, я не знала, что они порезали твою форму.
– Не переживай, я о тебе ничего не думала. Вот только что теперь делать? Я и так опоздала. А тут эта форма... Слушай! А ты вчера на лекциях была?
Она кивнула.
– Мы тебя выглядывали. Господин куратор раз пять заглядывал. А тебя так и не было. Ты что, заснула?
– Ага, – ответила я, заговорщицки подмигнув ей, как тут прозвенел звонок на начало занятий.
Я вздрогнула.
– Хочешь, я останусь с тобой? – она заглянула мне в лицо.
– Нет. Ты иди. Я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы. Я тут посижу, помозгую.
– Но...
– Иди, – я слегка толкнула ее в плечо.
Она покорно встала.
– Тогда ты все равно приходи. Так будет лучше.
Я кивнула ей и уставилась снова на свою разнесчастную форму. Гляжу, значит, я на нее и думаю. Пришла одна мысль: а гляну-ка я на нее. Достала. Развернула. Смотрю, штанишки порезаны чуть ниже бедер на коленках и низ искромсали. А водолазка – так та пострадала меньше. Сбоку чуть-чуть и низ бахромой. А так – креативненько даже как-то. Придумала! Одену. Весело будет. В общем, переоделась. Осмотрела себя со всех видимых мне мест. Вроде, все неприличные места прикрыты. А остальное... телеса лишь мелькают в свободных халявках моих штанов. Ну, вперед!
Только я, значит, дверь толкать... Бум! Ой-ооо! Кого это я там? Выглядываю. Придерживает ногой дверцу, угадайте кто? Правильно. Куратор. Глазища у него! Искрами сыплются. Брови – одна сплошная линия. Лоб весь в яростных морщинках. Как же легко моя личность его приводит в постоянное состояние гнева и даже ярости. Я, выглядывая из-за двери, виновато уставилась в пол.
– Господин куратор, простите меня, пожалуйста. Я задержалась. У меня вышел один конфуз... Разрешите присоединиться мне, чувствующей всю свою глубину вины и раскаяния, кашиасу Лане Арамс, к занятиям по физкультуре? – я нарочно упомянула свой новоприобретенный титул – может, это его немного охладит?
Вышло. Лоб его расслабился. Бровки ушли на место. Глаза прищурились. У меня отлегло.
– Немедленно в строй! – он отшагнул, дал мне выйти и узрел... чудо в лохмотьях.
Я глазки сделала еще виноватей.
– А это что за вид?! – его голос звенел тверже стали.
Сердце ухнуло в пятки, а там и пополу недалеко поскакать ему. Вполне возможно, это скоро произойдет. Я-таки подняла глаза и виновато блею:
– Я форму в таком виде обнаружила... Я подумала так надо... и одела.
Он раздраженно вспрыснул. Понял. Не стал меня ругать. Дошла до него и причина моего опоздания. Убила двух зайцев! Я тут и подумала, может, этот казус и хорошо, что случился. Наш бедолага-куратор переключился уже с вчерашнего моего прогула на мой вид. Забавно. Кстати, о забавах. Забава тоже стояла рядом и так виновато смотрела на Нарана. Как мило! И она чувствовала вину. Ну, не одной же мне отдуваться. Куратор озадачено почухал подбородок, осмотрев меня сверху донизу. Теперь пускай он думает, что делать. Не мой геморрой. Наран выдохнул. Решил что-то.
– Ладно, занятия важнее, чем ваш внешний вид. Сейчас отзанимаемся, а потом решим, – он кивнул в сторону стоявших в празднестве студентов моей группы.
Я почапала туда. Вид у меня был... еще тот. Иду. Руки болтаются как веревочки, в пол гляжу. Пусть куратор полюбуется, да как-то разберется. А дело прошло дальше так:
– Девочки, я хочу, чтобы вы мне сами сказали, кто вот это сделал, – произнес Наран, когда мы подошли ко всем и указал на меня. – Лучше самим признаться. Вы же знаете, я разберусь. Будет хуже, – его голос звенел металлом еще тверже, чем он со мной "беседовал".
Даже я вздрогнула. Страшен в гневе наш куратор! Одна вышла вперед:
– Господин куратор, мы здесь ни при чем. К шкафчику иаты никто из нас не подходил, – ее звали Саргона Ти, а ее ниясыть – Луна.
– Врешь! – кинула Лия. – А почему вы так шептались перед ее приходом? Косились на ее шкафчик?
– Я сказала, что мы здесь ни при чем, значит, так и есть, – Саргона выглядела просто великолепно, красиво – мало сказано.
Она гордо подняла голову и из всей ее позы брызгало презрение к Лии. Тут зашевелилась другая, по-моему, Пернона Груг.
– Я пришла первой, господин куратор. Когда я вошла, из комнаты выходил какой-то молодой человек в форме студента. Но я его никогда не видела, – произнесла она.
Наран нахмурился. Посмотрел в мою сторону. Поджал нижнюю губу в раздумье. Снова повторил ту фразу у раздевалки.
– Ладно, потом разбираться будем. А сейчас занятия.
Вторым уроком у нас поставили технику. Опять новый предмет. Сколько их?!! Я же ничего не упомню. Вел ее, как и говорил, господин Лахрет. Занятия начались в аудитории по теории техники. Потом, вроде, обещали, что будет и практика по технике. Я зачаровано следила за тем, как вошел господин Лахрет. Что-то было новое сегодня в нем... Вроде, все то же самое, и в то же время нет. Я ненамеренно стала разглядывать весь его силуэт. Мой взгляд упал на его широкие плечи, могучий торс. Чего это на меня напало? Мамочки! Я начала рассматривать мужчин вокруг себя! Это, наверное, после того разговора. Каким-то образом это сказалось на моем подсознании. Я принялась анализировать мужчин. Прицениваться. Называется, если ничего не можешь изменить, то измени свое к этому отношение. Мысли побрели куда-то в глубокие дебри. Я так абстрагировалась, что не заметила, как Лахрет начал говорить. Я не слышала и того, что он говорил. Пока... он не глянул на меня. Я вздрогнула, словно обожглась. Смущенно опустила взгляд на Забаву. Та следила за каждым движением преподавателя.
– Повторите, пожалуйста, иата Лана, о чем я только что сказал, – его голос хоть и был доброжелательный, но за ним прятались нотки метала.
Я посмотрела на него огорошенными глазами. А о чем это он? Лахрет подошел к своему столу, оперся на него правой рукой и уставился на меня. Ждет. Я бросила взгляд на Забаву, мол – выручай. Она почувствовала мой призыв и передала мне: "Он говорил, что сегодня мы будем коротко рассматривать теорию движения и принципы действия механизмов флайера малой тяги". Я повторила все слово в слово. Он кивнул и произнес:
– Хорошо, хоть Забава слушает, а то совсем бы потерялись в сегодняшнем материале, – он ехидно улыбнулся. И откуда он узнал, что это мне она подсказала?
Сразу видно, что с Нараном любит общаться. Я скорчила гримасу замешательства. Он хмыкнул и продолжил дальше распинаться в разных технических словечках, которые я впервые слышала. Интересно, а он заметил, что я его рассматривала?
"Он много чувствует", – услышала я в голове довольно уважительный голос Забавы.
С чего это она так уважает-то его? Как тяжело, что я не могу говорить моей королеве тоже мыслеобразами, подумала я.
"Ты думай, – услышала я тут же ответ своей мелкой. – Я слышу твои мысли."
Отлично! Я удивленно воззрилась на нее. Почему я об этом только сейчас узнала?
"Я с каждым днём все лучше тебя слышу," – ответила она снова.
От нее, выходит, я не смогу скрыть ни одной своей мысли?
"Я никому не расскажу. Мы теперь едины, ты помнишь? Если я чувствую твои эмоции, значит, я слышу твои мысли", – ее логика была железная.
И тут с ней не поспоришь. Но с другой стороны, а смысл мне от нее что-то скрывать? Я погладила ее по голове и услышала довольное урчание. Как это здорово – гладить Забаву! Ведь она не только получает мои эмоции, она мне отдает и свои! Смешно! Когда я глажу Забаву, я глажу саму себя! Опять я улетела в своих мыслях. Чую, кто-то остановился возле моей парты и я... я услышала его аромат, то есть аромат господина Лахрета. Он напомнил мне что-то очень далекое... из моего забытого прошлого. Сразу в голове возник образ леса. Там были деревья. Высокие. А листья были длинные и тонкие, как иголки. Мы их называли соснами. Голова закружилась от запаха и воспоминаний. Вообще, я, конечно, очень остро начала слышать все запахи. Особенно наездников. Одни меня раздражали. Другие – дурманили, как например, запах куратора. Ванильный такой. А этот... я вдохнула глубже, и сердце сжалось в восторге от тяги к тому давнему воспоминанию. Вот бывает же такое, когда обоняешь какой-то аромат и мозг сразу выдает тебе воспоминания и ощущения того мига. Так случилось со мной и сейчас. Аж голова закружилась от этого. Я понимаю, что это личный запах фермента ниясыти, и он пропитывает своего наездника им насквозь, как и меня. Но от этого голова не перестала кружиться. Говорю я много о своих ощущениях, а вот прошло ровно пол секунды, как он подошел.
– Что же вы, госпожа Лана, сегодня так заторможены? – спросил господин Лахрет.
Я не знала, что мне отвечать.
– Это она отходит от физры, точнее от испорченной формы, – кто-то хихикнул в сторонке.
Думал, что он что-то умное сказал. Лахрет повернулся к источнику. Нахмурился. Когда он хмурил брови, его добрые глаза становились суровыми и не обещающими ничего хорошего. Тогда становилось жутко не по детски.
– Кто? – одно слово, но все всё прекрасно поняли.
Он спрашивал о виновнике. Странно как-то. Когда спросил Наран, я почувствовала раздражение и испуг. А когда спросил Лахрет, я захотела рассказать и то, чего не знала. Он всем своим видом вызывал необычное чувство покорности. Почему? Я следила за каждым его движением. Все молчали. Я кожей почувствовала, что Лахрет начал сердиться. С чего это вдруг? Каким боком это его касалось?
– Я ясно спросил? – его голос стал тверже.
– Простите, господин Лахрет, но никто не знает, – ответил все тот же голос.
Он еще сильнее нахмурился.
– Что сказал господин куратор? – спросил он все тем же тоном.
Это выглядело уже как допрос.
– Что разберется.
Я так гляжу на него, а сама себе в голове произнесла (я точно знаю, что про себя): "А чего это вы так гневаетесь, господин Лахрет? Ведь не вашу же форму-то порезали!" Он резко повернулся и пронзил меня своими черными глазами. Я приникла. Неужели он услышал?! Не может быть! Меня никто не слышит! Он продолжал смотреть на меня секунды две и потом я услышала четко в голове:
– Я считаю своим долгом требовать ото всех учащихся полного уважения к кашиасу. Пусть еще молодой и неопытной, – у меня от его голоса внутри все скукожилось и в изюм превратилось, маленький и морщинистый.
Вот это сила! Глаза мои широко распахнулись от удивления. Я нервно сглотнула. Клипаю веками . Что делать? Даже боязно стало. Ручки задрожали. Он дрогнул и отшагнул от моей парты, словно почувствовал мой испуг. И тут же ощутила, что его давление быстро исчезло. Попустило. Я четко для себя уяснила, что лучше не гневить господина Лахрета! Оказывается, он во гневе страшнее Нарана Ниасу. Тот горит, но я не обжигаюсь, этот только на миг чуточку вспыхнул, а я уже приникла. За его доброй и приветливой улыбкой пряталась большая сила. Лахрет оглянул всю аудиторию и произнес для всех:
– Надеюсь, что вы, господа учащиеся, понимаете, с кем вы учитесь? – даже я под этим тяжелым взглядом, вдруг, поняла, что я имею честь учиться сама с собой! – Кашиасу, если вы еще помните, в нашем обществе обладает грандиозной властью. Если она только потребует от любого преподавателя того, чтобы вы всю свою учебу здесь мыли вручную общественные туалеты, то ее волю выполнят без вопросов. Никто не захочет спорить с нею о том, что вы не виноваты! – я даже сглотнула. Неужели я обладаю такой властью?
– Но выше власти шиасу есть власть парламента, – услышала я робкое возражение в конце на задней парте все того же смельчака.
– Господин Паре, – интонация Лахрета прозвучала мягче, но стало еще страшнее от того, – а вы в курсе, кто входит в состав координаторов Парламента?
– Группа лортов, – голос Паре был хриплым.
– А кто влияет, если захочет, на мнение лортов?
– Шиасу, – Паре ответил уже отрешенно.
– Вывод, я думаю, вы сделаете сами. Не мне вам рассказывать уклад нашего общества, милые учащиеся, – последние слова, словно по голове всех огрели.
Нет! Ну, может же этот человек вызывать невольное уважение! Так, тихо и уверенно говоря, он положил всех на лопатки.
– Но мы-то не виновны в испорченной форме иаты Ланы! – буркнул оправдывающе Паре.
– Ваше счастье, – ответил Лахрет. – Это на самом деле не шалость, а довольно серьезный инцидент. Если вы еще не в курсе, в атконноре строго относятся к принятому этикету обращения с иатой. Неуважение к коронованным особам наказывается.
Я даже сама испугалась. Мне стало страшно за саму себя. А, вдруг, я сама себя обижу, то, что? я тоже буду унитазы мыть? Я так громко об этом подумала, что господин Лахрет резко повернул голову на меня и громко засмеялся. Понять, конечно, его могла только я. Я смущенно опустила глаза. Почему он меня так ясно слышит? Неужели во мне проснулся дремлющий телепат? Он немного успокоился и вслух ответил, видимо, чтобы объяснить скорее другим причину своего смеха:
– Нет, госпожа иата, вы не будете мыть туалеты никогда.
– Это утешает, – тихо, себе под нос, буркнула я.
Он широко улыбался. Хорошо, когда он улыбается. Не чувствуешь той паники, что вызывает его недовольство. А что же бывает, когда он гневается? Я даже не хотела этого представлять.
Лахрет немного посмотрел на меня. Чего он там себе подумал, я не поняла. Но поняла одно – его в правящих кругах, как говорил Магон, не зря боятся. Затем он продолжил излагать материал дальше. После этого я слушала его внимательно. Он говорил об устройстве двигателя флайера. Я мало, что поняла из всего. Единственное, что дошло, что принцип его действия – это антигравитационный излучатель с мощностью Кью-пять. Правда я не взяла в толк, что это значит. Может, величина отталкивания? Да ладно, потом пойму. Под конец господин Лахрет нам показал на изображении рубку пилота и показывал важные... мммм... как это... в общем, работу интерфейса. С моим знанием языка только в атконноре и учиться!
Лекцию, можно сказать отмучалась. Началась перемена. Я встала и медленно побрела к выходу. Перед выходом внутри возникло странное ощущение и оглянулась. Лахрет смотрел на меня очень задумчиво. Когда наши взгляды встретились, он кивнул. Я засмущалась. Опустила конфузливо глаза. Вышла. Удивительный это человек. Или так мне казалось. Рядом с ним чувствуешь себя спокойно и уверено, и в то же время трепетно. Нет чувства, что он хочет тебя унизить или посмеяться над тобой. Но в то же время почками понимаешь, что он намного выше тебя. Выше в характере, сильнее умом и пониманием. Его воля не подавляла, но побуждала идти за ним. В голове у меня все перемешалось, но во всей этой мешанине я видела человека спокойного духом и умом, уверенного в себе и в своих решениях. Взвешенного и характерного. Человека, с уважением относящегося к тебе и к твоим чувствам, но нетерпящего лицемерия, неуважения и хитрости. Прямого и твердого. Он был похож на надежную гору, под которой ничего не страшно. Я таких не встречала никогда. Или, может быть, никогда. Такие люди рождаются редко. Их любят, их боятся, ими восхищаются и часто сторонятся. Я терялась рядом с ним. Но он так! смотрит на меня задумчиво. Я отнесла себя к категории тех людей, кто уважает его и боится. Поэтому внутри для себя решила избегать этого человека.
В этих раздумьях я брела в сторону следующего кабинета по социологии. И тут меня настигла дружественная рука Марта.
– Чего нос повесила, сестрица! – я подняла свой взгляд на брата.
За ним шли Лия и Магон. Наверное, именно эти люди и будут моими друзьями в этом мире.
– Задумалась.
– О чем?
– Я... – что же им сказать? – мне трудно было понять сегодняшний материал. Столько слов незнакомых.
– Ничего, со временем ты их поймешь и запомнишь. Нам часто придется летать на флайерах.
– А я думала, мы будем на ниясытях летать, – протянула я.
– И на них тоже. Но и на флайерах придется.
Мы зашли в аудиторию по социологии. Преподаватель Хон Цирот уже сидел за своим столом и что-то читал. Он слегка поднял глаза, когда мы вошли, кивнул и углубился снова в чтение. Я села на свое место и принялась искать в своем коммуникаторе информацию по прошлому уроку. Мне Март скинул файлик.
Учеба и еще раз учеба. Полетели дни за днями. Я погрузилась в мир знаний и терминов. Следила за сном Забавы и вела себя прилежно, стараясь не обращать на себя особого внимания. У меня начало вроде неплохо получаться. Март везде поддерживал меня. Подсказывал. Я показала ему мои апартаменты. Он был в ауте. Ему особо понравилась та картина с ниясытями на фоне гор и руин. Братик стал часто приходить и заниматься со мной, так сказать, на дому по предметам, которые мне давались с трудом. Но мне показалось, что его альтруизм был не совсем чистым. Поглядывал он часто на мою Фию. Та держалась довольно равнодушно. А как тут иначе? Все женщины тут таковы.
Прошло две недели с того инцидента с порезанной формой. Так и не нашли виновника. Да я и не особо расстраивалась на этот счет. Подумаешь, порезали форму. Главное, что не меня. А там пусть шалят, раз неймется. С преподавателями я виделась только исключительно на занятиях и не встречала их больше нигде. Куратора избегала чаще всех. Наран часто был подозрителен и ехиден. Но это из его недостатков. А так он весьма тактичен и вежлив. Наведывался иногда ко мне, заставая у меня часто Марта. Он знал, что он мой брат, поэтому не возражал. Да и чего бы это ему возражать. Моя комната, кого хочу, того и вожу. С нами иногда занималась и Лия. Она больше молчала, но так весьма доброжелательна и мила. Часто улыбалась, что было редким явлением в обществе Ира. Моя Забава очень подружилась с ее Резоттой и они часто игрались на балконе вместе с мартовым Нуком. Они перенимали все черты своих наездников. Подражали нам во всем. Я восхищалась моей Забавой. Она меня часто выручала на лекциях. Иногда мне казалось, что учусь не я, а она. А росла она не по дням, а по часам. За две недели вымахала на десять килограмм и в росте в плечах дошла мне уже по пояс. Господин Лахрет говорил на уроках биологии, что сейчас у них начался интенсивный рост. Он у них будет идти рывками. Через пару месяцев рост немного замедлится. Потом снова они начнут быстро расти, пока не достигнут максимального роста в три сана или года. В плечах взрослая ниясыть достигает чуть больше полутора метра. Длиной они немногим больше двух метров, это если не считать их долгой шеи и длиннющего хвоста. Интересная подробность: ниясыти – регенерирующие существа. Ну, если, вдруг, хвост отвалится или нога, крыло, то оно вырастет снова. Только голова новая не отрастает. За это отвечает особый ген. Я пребывала в шоке. Вот бы людям так! Разве не чудеса? В полтора года они окрепнуть должны так, что могут взять нас на спину. Я иногда представляла себе, как полечу верхом на моей малышке. Дух захватывало.
Когда я, наконец, влилась в обучение, и мне уже казалось, что со мной ничего приключиться не может, тогда и продолжились мои злоключения. Вот так всегда, только кажется, что все устаканилось, и тут же что-нибудь тебе бац! новый шок на голову!
Это был первый день учебной третьей недели. Выспавшись в выходной день и позанимавшись недвижимостью на кровати, полежав на правом боку, потом на левом и на спинке, я принялась заниматься штурмом мозгов с новой силой. Утром, после завтрака, со свежей головой и телом отправилась с Забавой на уже привычный для нас урок физической культуры. Господин куратор пребывал в приподнятом настроении и все шутил и шутил. Он нам сегодня сообщил, что мы будем принимать купательные процедуры в бассейне, поэтому мы переоделись не в спортивные костюмы, а в купальные. Даже шапочки нам выдали какие-то силиконовые, чтобы волосы не намочить.
Вот, значит, стоим мы возле бассейна, выслушиваем технику безопасности и правила поведения на воде. Я усердно кручу в руках свою шапочку. Тяну ее туда, сюда, в разные стороны растягиваю. Вся во внимании, сама сосредоточенность. И тут! Хрясь! Моя шапчонка на две части разорвалась. Одна часть в правой руке осталась, а вторая тю-тюуу... прямо на куратора. Ой-ёёё! Я аж присела. Что сейчас будет! Обхватила руками голову. Вот невезуха-то, а?!
– Иата Лана! – то, что голос Нарана был полон раздражения, это мало сказано. – Что за?!!
– Извините, пожалуйста, господин Наран! – залепетала я снизу. – Я не нарочно. Это случайно. Я не хотела, – слышу, хихикает кто-то.
Хоть кому-то весело.
– Встаньте немедленно! – он подошел.
Я вскинула голову и смотрю на него снизу. А он великаном мне видится. Покачала головой.
– Вы ругать меня не будете?
Он растерялся. Как он может ругать кашиасу? Наран протянул мне руку.
– Поднимайтесь. Я не гневаюсь. Раз нечаянно, значит, нечаянно.
Я воспользовалась его рукой. Какая она мягкая и тёплая! Стою. Смотрю в пол. Буду сегодня купаться в бассейне без шапочки.
– Ладно, – Наран повернулся ко всем. – Всё поняли? Сначала небольшая разминка. Потом заплыв. Самостоятельный и с ниясытями.
Все закивали. Ко мне подошла Лия.
– На. Возьми, – и протягивает свою шапочку.
Я поглядела на нее. У каждого из нас были разные шапочки по цвету. Моя – розовая. У Лии – коричневая. У остальных – другие цвета. Это, наверное, для того, чтобы преподаватель нас различать в воде мог. Я взяла, а сама смотрю на нее.
– А ты? – возразила я.
– Я сейчас схожу за запасной. Ты возьми.
Я взяла. Она и вправду пошла за другой. После разминки мы просто так поплавали в воде. Ну, кто-то, может, и поплавал брасом туда-сюда. А я вот поплюхалась в полном смысле этого слова. Март с меня так реготал! Куда там мне до него. Он себя чувствовал дельфином в воде. А мы Забавой поплавали неплохо. Я в нее вцепилась репяхом и получила массу удовольствия, покатавшись на ней. От соприкосновения с водой все малыши стали выделять много фермента, так что в зале стоял просто невообразимый смешанный, густой, насыщенный запах аро, пота ниясытей. Потом Наран нас повел наверх, на трамплины. Мы позаглядывали с них вниз. Поогокали. А я чуть не умудрилась туда ухнуть. Март вовремя меня подхватил. Даже на самую верхнюю зашли. Она возвышалась на пять метров над водой. На этот трамплин вход вел с широкой боковой лестницы по переходу вдоль стены. Все огорожено перилами, чтобы кто ненароком не охнулся вниз. Особенностью было то, что этот трамплин выдвигался прямо на середину этого огромного бассейна и, если нужно, задвигался в стену. Такой себе выдвижной трамплин. Я подошла к краю. Гляжу-уууу. Высоковато так.
– Ну, что, Ланка, прыгнешь? – Март так невзначай подтолкнул и поймал меня.
Я как заоруууу.
– Дурак! – хлопнула его по толково-бестолковой башке. – Ты что ТАК пугаешь!
Тот ржет как ненормальный.
– Ха-ха-ха! Ты бы видела... свое... лицо!
Вот прибила бы его на месте.
– Господин Март! – строгий голос куратора его немного отрезвил. – Вы что себе позволяете?! – его тон намекал на наказание и довольно крупное.
Я же все-таки кашиасу. Март выпрямился. И попросил прощения. Но я плохо слышала этот их диалог, сама стою и трушусь. Вот же напугал! Куратор ограничился лишь суровым взглядом для Марта. Учел наши родственные связи. И правда, Март себе позволял со мной много лишнего. Другие вели себя очень сдержанно. Все помнили напутствия господина Лахрета про мытье туалета во все время обучения. Лия стояла рядом и облокотилась на перила. Я шагнула к ней.
– Ну, что, студенты. Занятия по физической культуре подошли к концу. Идите переодеваться, – куратор указал к выходу.
Мы послушно поковыляли вниз и в раздевалки. Я шла последней. Или почти последней. За нами шел Наран. Таковы правила. Он завершающий. Следил за порядком. Я иду. Не оглядываюсь. Слышу, господин Наран сзади спрашивает:
– Иата Лана, как вы себя чувствуете?
– Нормально, – кивнула я, не оборачиваясь.
В последнее время я часто прятала от него глаза. Не могу я смотреть на него. Странные чувства внутри он вызывал у меня. Иногда даже выкручивало. Он больше ничего не говорил. Зашли в раздевалку. Я подошла к своему шкафчику и бездумно смотрю в его содержимое. Ничего не вижу.
– Ой! – услышала я возглас Лии рядом.
Повернулась к ней.
– Что такое?
– Я не могу найти своей браслет, – она растерянно стоит и оглядываться.
– А ты его разве не снимала?
– Нет, – она покачала головой.– Он не портится от воды. Это мамин подарок! – она расстроено села на лавочку.
– Может, ты его уронила где-то?
Она поднесла руку к губам. Задумалась. Я стою и смотрю на нее.
– Я помню, что он у меня был, когда мы поднимались на верхний трамплин...
Смотрю, она уже сняла купальник и в нижнем белье стоит. Не идти же ей так туда. Тогда я предложила ей свою помощь:
– Давай я схожу, гляну туда, а ты еще тут поищи. Хорошо?
– Спасибо тебе большое! Ланочка! Я буду тебе так благодарна! Этот браслет очень важен для меня.
Я развернулась и пошла обратно. В купальнике. Даже шапочку не сняла. Забава заковыляла за мной. Я обернулась и велела ей подождать меня тут, в раздевалке, объяснив, что я туда и обратно. Она сперва покорно села, но потом все-таки пошла за мной, сказав, что сядет возле входа в зал и посмотрит на меня издалека. Я не стала ей возражать. В спортивном зале никого уже не было. Я стала шарить глазами по полу по пути на тот высокострашный трамплин. Поднимаюсь по ступеням. Ищу. Повернула на переход. Ищу. Поковыляла на трамплин туда, где мы стояли с Лией, почти к самому краю. Нет нигде. Думаю, может он булькнул в воду? Перегнулась, смотрю вниз. Не видно. А что я хотела вообще увидеть в воде с высоты пяти метров? Подняла глаза, огляделась вокруг, может быть, кого увижу? Возможно, кто-то уже просто нашел? Остановила взгляд на канатах, висящих над водой рядом возле трамплина. Обреченно вздохнула и только собралась идти назад, как трамплин резко дернулся и стал двигаться назад, уходя в стену. Я от неожиданности взмахнула руками и качнулась назад. Инерция сделала свое дело. А так как я была у самого края, то меня потянуло за край. Я звучно втянула воздух и крикнула. Мне вторил испуганный и душераздирающий крик снизу. Что-то сильно толкнуло меня из ниоткуда и отбросило вбок. Испуганные глаза увидели канаты, и я инстинктивно схватилась за один из них.
Все произошло так стремительно, что сразу не могла ничего сообразить. Медленно сознание стало сообщать мне, что произошло. Во-первых, в голове толпились испуганные мысли Забавы. Их трудно было оформить в слова. Это была паника. Страх. Ужас. Целая стихия мыслей. Во-вторых, в уме возник вопрос, а что это меня толкнуло в сторону? Ведь канаты висят немного в стороне от трамплинов. Я пыталась собраться. Мысли зайчиками прыгали в разные стороны. Забава каким-то образом оказалась снизу и прыгала на месте, пищала, курлыкала, беспокоилась. Бедолага, если бы она могла летать. А так, только позорные махания крыльями.
– Лана! Лана! Лана! – причитала она там.
Я продолжила думать. Мой испуг ее ударил как молотом. Она моментально среагировала и... я нахмурилась. Что же произошло? Я опустила глаза вниз. Уууух! Высоко же меня забросило. Под самый потолок. Это как же так? Трамплин ниже находится. Спускаться вниз? Страшно до зюзиков. Малая зовет. Просит, чтобы я слазила. А я ни в какую! Зюзики пугают, да и еще не устала висеть. Подняла глаза перед собой. Нет, ну вот скажите мне, что же случилось? Тут внизу послышались голоса, шум, топот. Я принципиально не смотрю вниз. Чего зря психику травмировать? Руками и ногами вцепилась в спасительный канат и все. Никуда. Лучше подумать о том, что же меня сюда отбросило? Сила была точно расчитана на канаты, лишь бы я не упала вниз. Пытаюсь прокрутить в голове все снова. И тут меня осенило. Забава! Она что-то сделала. Но что? Спущусь, спрошу. А как спущусь? Не хочу думать. Лучше здесь побоюсь немного. Слышу снизу чей-то крик:
– Иата! Что вы там делаете? – гениальный вопрос.
Неужели не понятно? Висю!
– Спускайтесь! – это был Наран.
Ага! Щаззз! Разогналась. Я посмотрела вниз и помотала головой. Мол, не буду, боюсь. Мне сверху не очень видно лицо Нарана, но оно было явно озадачено.
– Иата! Немедленно спускайтесь! – крикнул снова он и поглядел на топчущуюся, на месте Забаву.
– Я боюууусь! – прокричала я ему, раздирая глотку.
Он вытянул свое красивое личико. Наверное, спрашивал себя, а как же я тогда туда залезла? Сейчас я ему расскажу! Прямо отсюда, сверху. Там еще народику так собралось. Людишек двадцать. Всем интересно посмотреть на висящую кашиасу. Много незнакомых лиц. Видимо, студенты параллельного потока пришли заниматься физической нагрузкой и попали на представление. Миленько. Наран поднял руку к затылку и почухал его. Наверное, тараканов гоняет. Варит мысли о том, что делать... Я выдохнула и вернула голову в прежнее положение. Правда, в самом деле, не все же время мне здесь висеть-то? Но пока я еще не перебоялась, так что буду заниматься висением дальше.
– Как вы туда забрались? – услышала я другой голос.
Это был другой преподаватель.
– Прилетела! – мой ответ вызвал у них ступор.
А что я им скажу? Я правду им сказала. Чего врать-то? Они не поверили. Минуту была немая тишина, прорезываемая тихим скулежом Забавы.
– Ладно! Иата! Я сейчас включу механизм сбора канатов. Вы передвинетесь к стене с лестницами, – крикнул мне Наран. – Там до них недалеко, так что там будет легче.
Я ничего не ответила. Пусть делает, что хочет, а я пока с паникой пообщаюсь. Она приглянулась сегодня мне. Чую, зашевелился мой канатик. В сторону двинулся. Я как заорууу! Ну, хоть от души накричалась! А где ж мне еще покричать-то? Через минуту прибыли точно по назначению, то есть к стене. А передо мною еще штук надцать канатов. У страха глаза велики! Наран кричит, мол перелазь по канатам к лестнице, а там можно и вниз. Он что, шутит? Ух! Шутник, однако! Гы-гы. Я еще не отчаялась. Неа. Помотала головой. Смотрю вниз. Толпа плавно переместилась в сторону лестницы. Ну, вот честно. Людей не корми, дай зрелище поглядеть! Ну, право слово! Слышу, наконец, Наран не выдержал моего упрямства, и полез сам по лестнице вверх. Поравнялся. Теперь мне не было нужды наклоняться, чтобы поглядеть на него.
– Лана, посмотри на меня! – о! уже на ты.
Я посмотрела. Ну и что?
– Ты можешь, глядя на меня, перелазить с каната на канат?
Глядя на него? Я почувствовала прилив смелости. Может, попробовать? Я немного посомневалась. Потом кивнула и начала процесс. С одного на другой, с одного на другой. Так и приблизилась к нему. Смотрю ему в лицо. Что дальше?
– Давай мне руку, – он вытянул руку в мою сторону.
Между нами было расстояние в полтора метра. Он отодвинулся от стены, и мне осталось только потянуться к нему. Я нахмурилась. Стрёмно.
– Не смотри вниз. Я удержу тебя. Не бойся. Доверься мне.
Его глаза решительно устремлены на меня. Он был уверен и я поверила. Потянулась. Взялась за теплую руку и... мамочки! он притянул меня к себе вместе с канатом, а там я достала сама до перекладины. Поставила ногу и перекинулась вся. Фух! Теперь я на лестнице. Уже легче. Я поглядела опять на него. Наран указал взглядом вниз. Послушно полезла вниз. Нерешительно и медленно, но полезла.
