Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

*** ***

Проснулась я от дикого голода. Открыла глаза. Обнаружила себя свернутой в позе зародыша на шикарной кровати в шелковых простынях. За спиной я почувствовала чье-то теплое тело, а на талии обнаружила ее голову. Выровнялась на постели и посмотрела на маленькое создание возле себя. Моргнула пару раз, пытаясь объяснить себе, где я и кто со мной рядом лежит. Значит, мне это не приснилось! Я действительно стала наездницей существа, о существовании которого недавно не имела и понятия. Малышка подняла голову и преданно посмотрела на меня светящимися фасетчатыми глазами.

–  И давно ты проснулась? – спросила я ее.

–  Нет. Недавно, – она мигнула.

–  Как же я есть хочу! – потягиваясь, протянула я.

–  И я тоже! Очень.

Встала с кровати. Кушать – это, конечно хорошо, но я хочу сперва ополоснуться.  Однако я почему-то  вместо первой мысли о ванной подошла  к окну, отодвинув шторы. За окном ярко светило солнышко.

–  Уже день, – произнесла я. – Это сколько же мы проспали?

–  Не знаю. Я тоже спала.

–  Я не сомневаюсь, – ответила я мелкой через плече. – Что-то здесь душно, я выйду на балкон.

–  И я с тобой! – Забава спрыгнула с кровати и проскользнула передо  мной в открывшуюся дверь балкона.

Балкон показался мне очень широким и длинным и больше походил на террасу с высокими перилами, чем на балкон. На перилах стояли вазоны, в которых росли вьющиеся растения с фиолетовым оттенком и игловидными листиками. Справа от двери стоял круглый столик из пенопластика на одной ножке и из того же материала два стула. Я прошла мимо них и оперлась на перила. Снаружи открывался прекрасный вид. Город утопал в зелено-красно-фиолетовом месиве растительности, через которую проступали бело-серые здания и высотные дома города Ир. Воздух был просто сказочно чистым. Услышала рядом довольный свист ниясыти и глянула на нее.

–  Что, тебе тоже нравится?

–  Да. Хочу полететь. Но мне нельзя, – ответила она как-то печально и, также как и я, оперлась о перила, слегка перегнувшись через них.

–  Ну, раз нельзя, то не лезь на улицу. А то здесь высоковато будет. Что случится, если ты упадешь? Что будет со мной? Представь, потом как тяжело будет отдирать от земли белую лепешку…– я это говорила так, слегка шутя.

Я знала, что она не выпадет. Чувствовала, что она боится, но не ожидала такой реакции. Она резко отодвинулась от перил и посмотрела на меня виноватым взором. Даже перепуганным.

–  Ты чего! Испугалась? Я же не серьезно…

Она молчала и послушно глядела на меня. Я подошла, присела рядом и погладила ее по надбровным дугам.

–  Я иногда могу шутить, Забава. Ты не обращай на это особого внимания. Хорошо?

–  А что такое «шутить»?

–  Это когда я что-то говорю, но этого на самом деле нет.

–  Это же ложь.

–  Шутка… ну понимаешь, это немного другое, чем ложь. Иногда это бывает и правда, но ее цель – рассмешить человека. Иногда это ирония, преувеличение, игра слов или розыгрыш.

Забава смотрела на меня непонимающе. Неужели я так сложно излагаю? Я вздохнула.

–  Ирония, это когда правдивый смысл слов спрятан за другими словами или противоречит явному смыслу. Ну, например, я говорю глупому человеку: «Ну, ты умён-умён!» Это не правда, но намекает на правду. В этом случае, хотя я говорю, положительные слова, но на самом деле подразумеваю отрицательную мысль, что он глупый… А преувеличение – это когда я называю предмет с одним значением, а он намного меньше. Ну, например, я смотрю на лужу, а говорю, что это целое море. Тогда другие могут смеяться, – я с надеждой посмотрела на ниясыть, надеясь, что та уразумела.

Она понимающе моргнула. Может, поняла?  Мне сейчас не очень хотелось Забаве объяснять все повадки людей. Хочу пока на этом закончить.

–  Хочу есть, – поднеся руку  к животу, произнесла я. – Пойдем ка мы с тобой поищем что-нибудь поесть. Ванна потом!

Она послушно направилась к выходу. В комнате ничего не изменилось за время нашего отсутствия, кроме… на диване стояла моя сумка, которую собрала мне семья Рода перед моим отлетом сюда. Наверное, Фиа принесла мне ее сюда, когда ей Март передал, а я спала. Я подошла к ней и заглянула внутрь. Там лежало несколько моих платьев, две туники и штанишки, а также ванные принадлежности, нижнее белье и фотография семейства Арамс. Я достала ее и стала рассматривать. На ней вместе с ними была изображена и я. Эту фотографию мы сделали на одном торжестве после двух месяцев моей жизни у этой замечательной семьи. Я провела пальцами по скользкой поверхности изображения, касаясь каждого члена семьи. Внутри все сжалось. Увижу ли я их снова? Обниму ли их? Можно ли мне будет слетать к ним в гости? Став наездницей, я должна знать, что теперь мне можно, а что нельзя? Какие у меня права и обязанности? Что теперь делают мои приемные родичи? Надо будет выбрать время и позвонить им. Рассказать, что со мной случилось. Они, наверное, очень переживают? Я их очень полюбила. Такие добрые, щедрые и заботливые.

Рядом я услышала заинтересованное мурлыканье. Забава требовала объяснений, почему я стала такой грустной.

–  Это моя приемная семья, – я ей показала эту фотографию, и она сделала понимающее выражение своей морды-лица. – Я у них жила шесть месяцев и уже соскучилась по ним. Хочу увидеть их снова, – объяснила я и погладила ее по переносице.

–  Мы увидим их снова. Я не хочу, чтобы ты грустила. Это мне не нравится. Это плохое чувство.

–  Конечно, Забава. Я же их люблю. И тебя люблю. Теперь же мы будем всегда вместе!

–  Я тебя никому не отдам. Ты моя, – сказала серьезно Забава.

–  А я никуда и не собираюсь уходить от тебя, – говоря эти слова, я чувствовала, словно это необыкновенное существо всегда было возле меня и мысль о том, что ее может не быть рядом, уже не укладывалась в голове.

Странное и необычное для меня ощущение, особенно от того, что сейчас я не ощущала себя такой одинокой, как раньше. Теперь, где-то глубоко в подсознании заронилась мысль о том, что это удивительное существо никогда меня не оставит и будет всегда и везде рядом, будет понимать и защищать. От этого в душе рождалось спокойствие и уверенность в будущем. Как здорово быть кому-то нужной!

–  Даже если уйдешь, я все равно везде тебя найду. Я тебя слышу, – серьезно заглядывая мне в лицо своим большим фасетчатым глазом, отчеканила мне в мозгу молодая ниясыть.

Я пораженно уставилась на нее. Что она имела в виду? Что значит «я тебя слышу»? Я улыбнулась ей, не спрашивая объяснения. Что толку спрашивать у маленького существа такие сложные вопросы? Спрошу у кого-нибудь другого. Сейчас нужно подумать о другом. Я поставила на туалетный столик фотографию и подошла к выходу с целью разыскать место, где можно чего-нибудь перекусить. И так, в пеньюаре, чуть не вышла. В самый последний момент осознала, что лучше этого не делать. Вот, растяпа! Надо же переодеться, а потом все остальное. А еще душ принять все-таки нужно, пахло от меня, как от парфюмерной фабрики.

Совершив нужные процедуры и облачившись в бирюзовый костюм из туники и штанов, вышла. В слабо освещенном коридоре я никого не нашла. А куда собственно идти? Коридор относительно короткий, и слева метрах в пяти от меня виднелась дверца лифта. Я порулила туда, боковым зрением следя за перемещениями моей ниясыти. Та послушно семенила за мной по пятам. Как это интересно. Я нашла себе преданное создание, которое теперь всегда будет следовать за мной, куда бы я ни пошла. Мы подошли к лифту. Я нажала пластину,  и дверь сразу открылась. Зашли. А теперь куда? На какую кнопку жать-то нужно? Где тут местная едальня? Я заторможено воззрилась на панель управления лифтом и в бессилии уронила вдоль тела руки. Даже плакать захотелось. Ладно, нажму на самый низ. А там посмотрим. Может, кого поймаю, спрошу. Забава стала рядом. Стоит и озирается. Лифт тронулся сначала вбок, потом вниз. Во, чудеса техники! Что-то я не помню, чтобы мы, когда сюда добирались в этом помещении для перемещения между этажами, двигались в сторону. Хотя, если по-честному, я вообще мало, что помню о том историческом в моей жизни дне. Вот, наконец, лифт остановился и дверь открылась. Мы оказались в светлом от большущих на всю стену окон и громаднейшем по размеру холле. Вышли. Людей большое множество. Что-то я, по-моему, не туда нажала. Я неуверенно принялась оглядываться по сторонам. Мимо ходили люди. Все очень занятые. Но, не смотря на это, не забывали на меня посмотреть и вежливо поздороваться. Я начала искать знакомые лица. Нет. Все чужие. А голод прямо живот сводил до судорог. Забава тоже продолжала скулить, что есть хочет.

–  Сейчас, подожди. Я у кого-нибудь спрошу, – и тут я поймала одного молодого человека в синей форме. – Извините, а где здесь столовая?

–  Общепит находится там, – он указал в сторону справа от меня.

Там виднелась дверь широкая и наполовину прозрачная. Я поблагодарила юношу и поковыляла туда. Когда мы шли, все учтиво останавливались и кланялись, что вводило меня в глубокое смущение. С чего б это вдруг?  Как мне нужно было себя вести? Все, что я могла придумать, так это кивать им в ответ. Подошла. Смотрю. А там народу! Тьма. Я тут вспомнила, что у меня совсем нет денег. А кушать-то хочется. Стою, значит,  в проходе, робею. Заглядываю туда, а сама не захожу. Что же делать?! Что делать? Я поднесла правую руку к лицу и стала грызть в растерянности ноготь указательного пальца. С минуту мы стояли у входа. Я думала, что незаметно. Оказалось, что ошибалась. Кто сидел, поднимал на нас голову, кто шел, останавливался и пялил на нас любопытный взор. С чего бы это? Через пять минут в столовой уже воцарилась тишина и все уже вопросительно смотрели в нашу сторону. А я такая на них. Во как! Ну, что? Кто кого переглядит? Вот я, например, готова победить! Делать-то я все равно не знаю, что. Забава нарушила тишину протестующим писком и громким урчанием. Вот, только не могу точно сказать, кто громче урчал – Забава или мой живот? Я схватилась за него и продолжала грызть ноготь. Вид, наверное, был жалкий. Гляжу, значит, я на всех из-под лба и пытаюсь что-нибудь сообразить. Не выходит. Ноги, как обычно, зажили своей жизнью. Превратились в столбы. Так бы, наверное, и стояла, если бы сбоку, справа от меня, не услышала вежливый голос:

–  Иата? Вам чем-нибудь помочь? – я обернулась и отдернула руку от лица.

Не престало женщине моего положения прилюдно ногти грызть! Рядом в форме официанта и передником впереди, стоял молодой человек и держал поднос с едой в руках.

–  Я здесь новенькая. Первый раз сюда пришла, – тихо, еле слышно, чтобы только этот парень меня услышал, говорю. – Нам бы покушать… но у меня нет с собой денег. Я потом заплачу…

Он глянул на жмущуюся ко мне ниясыть и широко улыбнулся. Так широко! Все тридцать два было видно. Что я такого смешного-то сказала? Я набычилась. Гляжу на него с укоризной. Пусть только попробует засмеяться!

–  Следуйте за мной, иата, – произнес он довольно вежливо и повел меня между столами к окну на всю стену.

Там стояли необычные столы. Они были двухъярусными. Потом я догадалась. Верхний – для людей, нижний – для молодых ниясытей.

–  Что будете заказывать? – спросил молодой человек, когда я усадила свое голодающее тело на удобный стул.

–  А что у вас есть? – сделала вид, словно что-то знаю в блюдах.

Из того, что он стал перечислять, я мало что поняла. И вообще, сколько я ни старалась что-либо запомнить из того, что готовила Марта, ничего не выходило. Так, кое-что, что мне особо нравилось.

–  Что у вас сегодня за блюдо дня? – сделала я умное лицо.

–  Я посоветую вам сегодня порцию прогонара с соусом беде. А для вашей королевы у меня есть особое блюдо, – он почтительно склонился. – Ждите.

–  Простите!  – позвала я его. – А что с оплатой?

Он на меня озадачено глянул, словно я спросила его номер коммуникатора и прошу, чтобы он на мне женился.

–  Кашиасу находятся на стипендии Ира. Никакой оплаты.

Мое лицо вытянулось. Ого! Выходит, то, что я приобрела себе такую подругу, открыло мне везде дорогу? Откуда же мне знать, что мне можно? Я кивнула юноше, и тот исчез на кухне. Вот тебе и наездница! Забава положила мне голову на колени. А я задумчиво уставилась в никуда. Надо же! Не ожидала!  Что еще мне можно? Так раздумывая, я не замечала, как окружающие косились в мою сторону.  Не до этого было. Ждать оказалось не долго. Через пять минут мы уже с Забавой жадно уплетали за обе щеки вкуснейшую в мире еду! Прогонар оказался очень вкусным. Потом я узнала, что это пропеченное в печи мясо местного вида водоплавающей птицы. Съела все. Только что не вылизала тарелку. После того как я опустошила тарелку, боковым зрением заметила, что  все вокруг снова зашевелились и потеряли (или сделали вид, что потеряли) ко мне всякий интерес. И вот, после сытного обеда, ко мне пришла светлая мысль: а что теперь делать дальше? Из слов Мары, я должна учиться, но где моя группа и моя аудитория? Где узнать расписание? Где мне всех искать? Однако при плотно набитом животе совсем не хотелось шевелиться. Я отодвинула тарелку в сторону, поставила локти на стол и положила голову на раскрытые ладони. Как хорошо вкусно покушать! Я вздохнула и продолжала сидеть, борясь с нарастающей сонливостью. Забава сделала то же самое. Ну, в смысле, перестала кушать, положила мне голову на колени, и стала молча сидеть. Неожиданно в динамики в столовой пропиликала мелодия два раза. Все, как по команде, поднялись со своих мест и быстро покинули столовую. Наверное, перерыв закончился… – предположила я, но все равно продолжала сидеть. Можно я еще так посижу? Так разморило и снова потянуло в сон. Про себя решила, что еще пять минут посижу, и буду идти искать знакомые лица. Ну, например, Мару Ниасу или еще кого-нибудь вроде того мужчины, что меня сюда приволок. Сидела я лицом к выходу, так что видела, как покушавшие студенты покидали столовую, как она опустела, и осталось человек десять за столами.

Тут в дверях возник явно знакомый мне человек. Через туман сытости я сразу не поняла, кто это. Он остановился и стал оглядывать помещение. Этот человек явно чем-то был крепко обеспокоен, нервно кого-то разыскивая. Его взгляд остановился на мне, и на лице появилось великое облегчение. Очень великое. Словно так хотел в одно особое место и еле успел добежать до нужника. Я же продолжала сидеть и мечтательно смотреть на него. Кого-то он мне страшно напоминал…. Странно, кого? В то время, как я пыталась вспомнить, кого же он мне напоминал, мужчина прямиком широким шагом направился в мою сторону. Да так стремительно, что я испугалась за него, как бы ни зашибся о стол. Стал передо мной. Лицо у него нахмуренное и недовольное. Глядит так сурово. Да где же я видела эти синие глаза?! Вспомнила! И мои зеницы ока мигом расширились от осознания того, что я осознала!

–  Иата Лана! Почему вы находитесь здесь? – господин фагот пребывал, мягко говоря, в ярости.

Я выпрямилась и уставилась на него, как баран на новые ворота.

–  А где я должна быть?

Он слегка выдвинул челюсть вперед.

–  Во-первых, в своих апартаментах. Во-вторых, на вводном уроке по истории, – голос его дрогнул в усилии сдержать себя.

–  Да? Я не знала, – мигнула я, состряпав на лице саму невинность.

Сразу встала из-за стола, не сводя с него глаз. А вид у него был… только что пар из ушей не шел. Он сжал кулаки так сильно, что даже костяшки побелели. Поджал губы. Наверное, в его голове тараканы в войну играли. Кто кого победит: ярость или благоразумие. Победили тараканы благоразумные. Он расслабился. Разжал кулаки.

–   Вы поели уже? – его голос вернулся в норму. – Теперь соблаговолите ли идти на лекции?

Я согласно кивнула. А все-таки страшновато стало. Когда он сердитый, сделала я вывод, лучше не попадаться ему на глаза. Это я слабо отреагировала сразу, потому что после сытного обеда плохо соображала. А так… Я подтянулась и ответила:

–  Если вы мне сообщите, куда идти, то я с готовностью выполню все ваши указания. Я совсем не знаю, что мне нужно делать, – сообщила я ему, уныло опустив плечи.

–  Следуйте за мной, иата, – процедил он, посмотрев на меня оценивающим взглядом.

Что бы это значило? Он озвучил свою мысль:

–  Вы не одеты в форму. Почему?

–  Я не знала.

–  Вам Фиа должна была все рассказать и помочь с расписанием.

–  Я не видела с утра  Фию.

Он, недоверчиво прищурившись, посмотрел мне в глаза, потом повернулся в сторону выхода и сказал:

–  Ладно, потом разберемся, – и с этими словами он направился к выходу, уверенный, что я обязательно пойду за ним.

И не ошибся. Я быстро побежала вслед за ним. За мною моя малышка. Зашли в лифт. Наран нажал на четвертую кнопку снизу, а потом сразу пятую. Это, наверное, шифр какой-то? Стоим. Едем в лифте. Надо как-то разрядить напряжение. Я на него глянула вопросительно, выжидая, что он разрешит мне говорить. Сработало!

–  Что? – спросил он меня.

–  Скажите, можно задать один вопрос?

–  Спрашивайте.

–  А долго я спала?

–  Стандартно. Двое суток.

–  Сколько? – я аж хрюкнула от удивления.

–  Два дня. Это стандартное время. Ниясыти всегда усыпляют первый раз своих наездников надвое суток. Именно столько им нужно, чтобы выполнить процесс единения, – он говорил об этом, словно это было чем-то элементарным и я обязана это знать.

Я подняла озадачено брови и посмотрела на малявку. Вот это да! А я даже не заметила. Вот почему я так хотела есть! Так долго спать!

–  Могу и я спросить? – его тон звучал примирительно.

–   Да, – кивнула я ему, и тут лифт остановился, открыв двери.

Он вышел. Я за ним.

–  Как вы назвали свою королеву? – он посмотрел на мою малышку с почтением.

–  Забава, – ответила я и с умилением повторила его взгляд.

–  Интересное имя.

–  Ей понравилось, – горделиво ответила я.

Он хмыкнул:

–  Ей будет нравиться все, что вы будете делать, – вот же циник!

Так меня обломал! Он заложил руки за спину, ухмыльнулся насмешливо и пошел по длиннющему коридору с множеством дверей по всей его длине. На каждой был написан номер. Мы оказались в учебном корпусе.

–  Сегодня я лично для вас проведу экскурсию по атконнору. Это с той целью, чтобы вы в следующий раз не заблудились и пришли вовремя на занятия.

–  Простите, пожалуйста, господин фагот, – постаралась вежливо обратиться к офицеру.

Он резко остановился, и я врезалась в него. Оглянулся. Посмотрел в глаза.

–  Теперь я для вас – преподаватель и куратор вашей группы. Поэтому, пожалуйста, обращайтесь ко мне так, как принято в атконноре.

–  А как тут принято?

–  Господин Наран.

–  Хорошо, господин Наран.

–  Что вы хотели?

Я замерла. А что я хотела? Выскочило у меня из головы. Я виновато поставила бровки домиком:

–  Простите, я забыла…

Он фыркнул. Наверное, он имел обо мне невысокое мнение. Я виновато опустила глаза и слегка отодвинула нижнюю губу. Почему рядом с ним я так теряюсь? И почему он меня пытается обидеть? Или это у него манера такая?

–  Иата Лана,  сейчас мы идем на лекцию по социологии. По расписанию сейчас у вас именно этот предмет. Потом вводные лекции по биологии и географии. Сейчас мы зайдем в аудиторию, и я представлю вас вашей группе, в которой вы будете проходить обучение в течение трех лет. Я поручу ваше перемещение по учебному корпусу сегодня старшему группы. Так что пока не закончатся лекции, вы не потеряетесь. Хотя… по-моему, вы сегодня попали туда, куда вам было нужно… – задумчиво хмыкнул он. – Прошу, не повторяйте сегодняшних прогулок без сообщения о том, где вы и куда идете. Вы пока не в том положении, чтобы  перемещаться по атконнору самостоятельно. Это вам ясно?

Я с пониманием кивнула. Как тут не понять-то? Поджала губы. Он явно считает меня глупым прямым потомком питекантропов, выросшим в пещерах. Только что я не бегаю с дубинкой и в другой одежде. А так – сходство на лицо… К стати, а кто такие питекантропы?

Мы зашли в аудиторию четыреста семь. На ней так и написано было «социология». Я первая, он за мной. Зайдя, решила взять себя в руки и постараться вести себя естественно.

Передо мной предстала большая аудитория. От стола преподавателя вверх полукругом поднимались широкие ярусы мест для студентов. На этих ярусах расположены столы и стулья. А у каждого стола справа располагалось специальное место для ниясытей в виде мягкого замшевого мата. А между парами таких столов поднимался лестничный проход. За столом перед аудиторией слушателей стоял стул преподавателя и доска. На ней можно было писать специальным стилом, след от которого потом можно было легко стереть губкой. На той же доске можно проектировать из специального прожектора различные изображения и даже просматривать разные видеоуроки и записи. Когда мы зашли с господином куратором, то лекция уже началась. Преподаватель довольно высокого роста, даже на пол головы выше, чем наш куратор, и на полторы головы выше меня, был явно зрелого возраста. Это, конечно, не видно по его лицу, но его глаза выдавали его возраст. В них светилось столько глубины! Он обернулся на нас и, поняв, кто пришел, почтительно склонил голову в приветствии, но промолчал. Наран глянул в аудиторию, подошел к первому ряду и попросил одного студента со своим малышом пересесть выше. А меня усадил туда. И к чему такие мне почести? Я могла спокойно сесть и на последней парте. Но спорить с нашим строгим куратором не хотела, побоялась за свое здоровье. Пока усаживала свою тушку на удобное кресло, успела оглянуться и посмотреть, кто сидел в аудитории. Человек было немного. Где-то дюжины две. Все с маленькими ниясытями. Почему-то это меня не удивило. Я обернулась в сторону наших преподавателей и превратилась в саму внимательность. Забава взгромоздилась рядом на положенное ей место и тоже стала наблюдать за старшими. Наран проследил в молчании за тем, как я усядусь, и только потом заговорил:

–  Я только что, как вы, наверняка, догадались, привел вам новую учащуюся. Ее зовут иата Лана Арамс. Кашиасу. Она будет проходить обучение на уровне со всеми. Но, я думаю, вы все понимаете, кем она является, и будете относиться к ней соответственно, – он обвел строгим взглядом присутствующих.

Те не шевельнулись. Какая дисциплина! Он повернулся к преподавателю и произнес ему:

–  Прошу, продолжайте. Я ухожу, – и с этими словами он и вправду удалился, даже не посмотрев в мою сторону.

У меня мелькнула мысль о том, что он продолжает сердиться. Но почему? Я же не виновата ни в чем! Я выдохнула с облегчением, когда он вышел, уставившись на закрывшуюся за ним дверь. Ну, дюдюка Барбидонская! Хотелось чем-то кинуть вдогонку за ним. Да нечем. У меня даже коммуникатора не было при себе. Почему я его не взяла? Растяпа! Буду сегодня вольным слушателем. Включаю мозги на запись и поворачиваюсь к преподавателю. Он заговорил приятным тенором:

– Позвольте, иата, представиться для вас лично, так как ваши однокурсники уже слышали мое имя. Меня зовут Хон Цирот. Я буду у вас преподавать социологию, – я коротко кивнула ему и выпрямила спину, показывая ему, что я его внимательно слушаю.

Он повернулся ко всем и продолжил говорить:

–  Поднимите руку те, кто считает социологию не нужным предметом!

Я оглянулась и не увидела ни одной поднятой руки. Видно, все боялись его или уважали. А я подниму. Почему? Так, для интереса. Что он мне скажет?

–  Да, иата, вы считаете предмет социологии не нужным? Почему?

Я так и знала, что он это спросит!

–  Я хотела узнать, что вы возразите против моей поднятой руки, – буркнула я.

Позади послышались сдержанные смешки. Преподаватель ухмыльнулся.

–  Я вижу, иата, вы пошутить любите?

–  Ну... – запнулась, так как, конечно, не хотела зарабатывать себе нехорошую репутацию. – Но вы же этот вопрос не зря задали? Значит, у вас есть аргументы, которые доказывают, что на самом деле этот предмет является важным, – произнесла я.

Он поджал губы в удивлении и кивнул.

–  Я думаю, иата, из вас выйдет неплохой студент. Вы можете глубже мыслить. Это важная черта лидера. Интересный шаг, – ему понравилось мое объяснение. – Я, действительно, имею аргументы, указывающие на то, что социология, действительно нужный предмет. Во-первых, он нужен вам, наездникам ниясытей по определению. Вы – будущие лидеры Иридании. Вы – будущие члены Правящей палаты или члены прикордонной службы и будущие преподаватели. Вы должны понимать, что умение понимать механизмы, движущие обществом, вам необходимы в дальнейшей вашей сложной работе. По-сути, социология, довольно обширная наука и затрагивает много сфер человеческого общества. Социология – наука, изучающая общество, закономерности его развития и функционирования, механизмов его развития  и строения его структур. А также это механизм обнаружения причин массового поведения людей, отношения между личностью и обществом в целом. Вопросы, которые затрагивает эта наука, исследуются и другими науками, такими как демография, философия, политология и экономика. Но то, что изучает социология, направлено на прогнозирование, проектирование общества, его поведения и движения, – он заложил руки за спину и прошелся вдоль всего пролета между его столом и остальной аудиторией. – Вам, как никому другому, нужно понимать, почему общество действует тем или иным образом. Что им движет? Как им управлять? Социология изучает причинно-следственные связи между индивидуумом и группами в процессе взаимодействия. Предмет нелегкий, но вы должны серьезно к нему отнестись. Я постараюсь излагаться ясно и понятно. От вас я требую вопросов и размышлений. Не стесняйтесь их задавать. Я буду этому только рад. Сегодня я хочу вам поведать историю возникновения этого термина, и начнем немного говорить о его структуре и о понятии социальной реальности и социального пространства.

Я поняла, что дело… ммм.. не очень радостное. Голова стала пухнуть уже только в начале лекции, это учитывая то, что я-то и язык еще знаю туго. Особенно специализированные термины. Что будет дальше? Но делать было нечего, я покорно слушала его слова. Он задавал вопросы, некоторые удосуживались даже давать свои комментарии. В один из таких вопросов я оглянулась назад, чтобы узнать, кто же все-таки со мной учится? И тут узрела! Мне мило улыбался на все свои красивые зубы Март, братишка, собственной персоны! Я так обрадовалась его присутствию, что напрочь забыла о том, где нахожусь. Я повернулась и громким шепотом ему кинула:

–  Ты тоже здесь?!  Как же так?

–  Вы представляете себе, иата! А я здесь! – услышала я за собой голос преподавателя и тут же вернулась на урок, повернувшись назад.

Господин Хон стоял прямо перед моей партой и мило мне улыбался. Я глупо улыбнулась ему в ответ и нервно сглотнула. Для приличия поморгала. И сказать-то  нечего! Он так прав! Он действительно тоже здесь! А я как-то забыла…

–  Я думаю, у вас еще на перерыве будет возможность пообщаться с молодым человеком, а пока, прошу, будьте внимательны. Вы не представляете, как это сложно донести до ваших затуманенных ферментом ниясытей голов такую невероятно объемную  и сложную информацию, – он продолжал улыбаться.

Я вжала голову в плечи. Ну, против танка не попрешь! Прав на все сто. Где там щель, чтобы сквозь землю провалиться? Давно ее не искала. Он оторвал взгляд от меня и продолжил лекцию. Сидела я дальше, молча. Боялась даже дыхнуть. Вдруг, еще, что мне скажет в виде замечания?

В общем, лекция по социологии прошла в моих больших муках о том, что я почти ничего не понимала, учитывая, что преподаватель использовал термины, которые я первый раз слышала. Хоть с энциклопедией сиди и переводи все его фразы. И это еще притом, что пол года назад я вообще не разговаривала по-иридански. Я снова задала себе вопрос типа «А что я здесь делаю?».

О  завершении лекции нам сообщил  мелодичный звук через динамики. На прощание господин Хон крикнул, чтобы мы вызубрили определение термина «социология» и повторили историю науки. Он будет спрашивать на следующий раз. Печально… Я б такая, чтобы он не спрашивал… Поднялась со своего места и тут же повернулась к своему братику. Он  сидел ровно за мной на третьем ряду. Заметив, что я оглянулась, Март поднялся со своего места и  спустился ко мне с широченной и довольной улыбкой. За ним шлепал маленький ниясыть, мальчик, чуть крупнее моей Забавы.

–  Ну что, сестренка! Как тебе развивающиеся события?

–  Голова кругом идет! Я не успеваю толком все понять и принять! – я глядела на него восторженными глазами.

–  Ты не представляешь себе, как я удивился сам! Ну, во-первых, я не думал, что мне предложат участвовать в избрании. Потом, я очень удивился тому, что Нук меня выбрал. А тут еще ты стала кашиасу. Ну, вооще! – он так широко распахнул глаза и стал таким смешным со своими оранжевыми радужками, что я забыла о своих тревогах.

Я широко ему улыбалась и не заметила, как вокруг нас собралась целая толпа.

–  Слушай, Лана! Ой… прости, теперь же ты у нас иата! – Март хитро прищурился, видимо проверял, не испортила ли меня неожиданная власть?

–  Для тебя, брат, я останусь навсегда, просто Лана, – я чувствовала, как моя «прелесность» лезла из всех отверстий моего организма.

Он громко, как всегда, дома, когда мы с ним резвились в криг, засмеялся.

–  Пошли, сестрица иата Лана! Теперь я твой гид по дебрям нашего огромного атконнора, – он увлек меня в сторону выхода из аудитории. – У нас сейчас целых пятнадцать минут, чтобы переварить социологию и настроиться на биологию.

И только на выходе я заметила ту самую толпу своих одногруппников, которые хотели меня поприветствовать и познакомиться со мной. С ними я буду учиться целых три года. Это немалый срок. Я приветливо им улыбнулась и, кивнув им через плече, пошла за Мартом. Они вежливо улыбнулись мне в ответ и  направились к выходу за нами. А я в этот момент подумала, что мне как-то надо налаживать с ними контакт. Ну, впрочем, это можно сделать и попозже. Сейчас я хотела наговориться со своим братцем и расспросить у него груду вопросов. Он это знал и бесцеремонно вытащил меня из аудитории. На выходе я заметила задумчивый взгляд господина Хона, глядящего нам вслед. Я лишь облегченно выдохнула. Радовалась, что социология на сегодня уже закончилась.

Март оттащил меня ото всех к огромному окну коридора в самом тупике и поставил прямо перед собой, заглядывая прямо в глаза:

–  Ну, рассказывай, что с тобой было.

Я опустила глаза. А что ему рассказывать?

–  Я мало что могу тебе рассказать, – протянула я, – ты и сам все видел. А после того, как Забава меня выбрала, нас отвели в мои новые апартаменты… – я превратила глаза в блюдца после слова «апартаменты», – ты бы их видел! Роскошь!

–  Я не сомневаюсь. Ты же теперь кашиасу! – он это слово произнес гордо.