Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

В зале (буду его называть как все) было еще несколько групп, но без ниясытей. У них с нами проходили параллельные занятия физической культуры. Когда мы появились на горизонте, все, как один, повернули головы в нашу сторону. Хотя... что уж тут скажешь. Мы очень эффектно смотрелись. У нас даже формы были другими. Утех она была синей. У нас – чисто белой. Мы  увидели стоящего слева у стены куратора и, по совместительству, еще преподавателя по физкультуре и истории. Он стоял в своей любимой позе. Ребята уже находились возле него. Он что-то им объяснял.

Увидев нас, куратор замолчал и замер, наблюдая за нашим приближением. Забавное у него было выражение лица. Не то он любовался, не то просто ждал... Не пойму я его. Нас, девушек-наездниц, насчитывалось всего восемь из двадцати одного в нашей группе. Говорят, что это довольно неплохое соотношение. Ниры менее притязательны в выборе наездниц, поэтому они могут выбрить себе девушку и с более холодным нравом. Им же не надо было яйца откладывать.

Подошли. Стали. Наран молчит. Смотрит на нас. Потом, внезапно, словно очнувшись ото сна, он произнес:

–  Ну, вот мы все в сборе. Приветствую вас в полном составе. Сегодня у нас первое занятие по физической культуре. Вводный инструктаж и легкая разминка. Теперь это будет нашим постоянным началом дня, чтобы вы смогли рассеять ферментную дрему из ваших голов. После ночи глубокого сна единения вам необходимы физические упражнения. Иначе, все ваше обучение не пойдет впрок, – он посмотрел на меня в первый раз. – На вводном инструктаже, прошу вас, будьте внимательны.  И ещё. Мне будет помогать мой Натон. Его присутствие будет полезно для малышей. Они проще поймут движения и упражнения, если они будут смотреть на него, – он сделал паузу. – Вопросы есть? Да, Магон.

–  Господин куратор, а девушки будут заниматься с нами наравне? – наш любопытный "ушастик" снова задал интересный вопрос.

–  Первые занятия – да. Потом я буду давать указания, и устанавливать нормативы отдельно. Ещё вопросы? Хорошо, – сказал Наран и, когда все скромно отмолчались по-поводу вопросов,  продолжил: – раз их нет, приступим к вводной части. Я объясню вам технику безопасности и правила поведения в зале. Я ожидаю от вас неукоснительного их соблюдения и полного послушания. Это может сохранить вам здоровье. Итак, начнем-с.

И он повел нас по залу. Показывал все снаряды, тренажеры и, подробно их описывая, указывал как себя с ними необходимо обращаться. Через пол часа мы подошли к огромнющему окну на всю длину зала от потолка до пола (это любимый дизайн архитекторов атконнора, да, впрочем, и всего общества Ира). Оно было поделено  на большие квадратные сектора. Господин куратор нажал на какую-то консоль на раме, и окно открылось (точнее испарилось). Я так поняла, что та же самая технология применялась на многих автомобилях и вообще любом транспорте. Из рамы выходил настэ, куда сверху опустился ниясыть и по нём вошел в зал. Остановился рядом с Нараном.

–  Это мой нур (так называли самцов ниясытей). Его зовут Натон. Мы будем вместе сотрудничать и в дальнейшем, – он положил ему руку на шею, – вам станет легче.

Я залюбовалась Натоном. В сравнении с малышами, он развит пропорционально, гармонично. Это и понятно, он уже зрелая особь, а наши малыши только начали свое развитие. Снова внутри возникло то невероятное восхищение, которое у меня появилось в первый раз, когда я его увидела. Что-то рядом радостно пискнуло, да так громко! Это не я. Я пищать не умею. Медленно дошло, что это была Забава. Она громко свистнула и заурчала. Я перевела удивленно взгляд на нее. Она восторженно глазела на Натона. Видимо, ей передались мои восторженные чувства или же ей радостно было видеть вообще взрослую ниясыть, я не могла ее понять. Так, надо брать себя в руки. Забава слишком ярко передает все, что я чувствую. Её поведение и возгласы привлекли внимание Натона. Он опустил голову на уровень моей малышки и так зычно застонал. Меня пробрало. И тут я ясно осознала, что он почтительно приветствует молодую королеву. Он ее чувствует. Ему это нравится. Я боковым зрением заметила, что Забава затопала на месте. Довольно  заурчала, раскрыла крылья, чуть не сшибла меня с ног, и изогнула изящно свою тонюсенькую шею.

–  Кокетничает, – услышала я рядом чье-то заключение.

–  Конечно, она же будущая королева!

Все заворожено наблюдали за этой парочкой. Даже Наран. Он в этот момент был таким задумчивым. Я глядела на него и чувствовала, как в груди росло любопытство. Кто он? Чего хочет? Почему он такой мрачный? Господин Наран хлопнул друга по шее и сообщил о начале разминки.

Вот, выйдя на ровную площадку, покрытую странным ворсом, господин куратор стал показывать нам элементы упражнений разминки, велев стать нам кругом (довольно большим). Натон же показывал разминку для малышей. Ой, и потешно-то было! Я чуть живот не порвала от смеха. Не могла сосредоточиться на своих движениях. Господин Наран постоянно делал мне замечания. Но ничего не могла с собой поделать! Я велела повторять Забаве за Натоном.

Все это время господин Наран был весьма сдержан, кроме тех случаев, когда я доводила его своим реготом. Отпустил он нас за десять минут до окончания занятия. Я хотела его спросить о том, что значило поведение Забавы. Но он, отпустив нас, сразу повел Натона к тому окну с настэ, чтобы выпустить наружу. Я стояла и наблюдала за ними. За тем, как он шел рядом с Натоном, положив руку на плече и слегка опустив голову. Как открыл окно. Как следил за своим другом, когда тот взмыл в небо. Как долго еще стоял у настэ, не оборачиваясь. Я так и не дождалась. Пошла в раздевалку. Там уже все девчата переоделись. Когда я зашла, они странно глянули на меня. Кто с осуждением, а кто с сочувствием. Что бы это значило?

Следующим предметом шла этика и этикет. Его у нас вел господин  Рулит Мохан. Он тоже был наездником. Его ниясыть звали Хон. По-моему так звали еще кого-то. А! Преподавателя по социологии. А что бы это значило?

Предмет оказался для меня, слабо говоря, крайне нелегким. Все эти условности, правила поведения, манеры. Я никогда их не понимала. А тут еще учить их надо! Уфф! Мне кажется, и вантуз не поможет запихнуть этот груз информации в мою тугую голову. Сам господин Рулит  выглядел довольно ворчливым, хоть и молодым. Что-то ему постоянно не нравилось. Неприятный тип. Еле высидела! Звонок окончания лекции вырастил мне крылья. Я вылетела первой из аудитории. Меня догнал Март и по-дружески как всегда положил руку на плече.

–  Наконец, я могу с тобой пообщаться, сестренка! Как спалось?

Я, выходя из двери, подняла на брата озадаченные глаза.

–  Март! Ты не представляешь, что! я узнала вчера от куратора! – я вытянула шокировано лицо и распахнула свои серые глаза.

Брательник захватил меня за плечи и увел в сторону от лишних ушей.

–  Рассказывай! – он серьезно нахмурил брови на своей несерьезной моське.

Я сглотнула. Посмотрела в его оранжевые глаза, доставшиеся ему от Рода.

–  Я думаю, что ты это знаешь... А для меня это было ужасной новостью! Для меня тут вообще одни сплошные новости! – Март меня не перебивал. – Мне господин Наран сказал, что в течение трех лет до наступления половозрелости Забавы я обязана... – я сделала многозначительную паузу, – выйти замуж за какого-нибудь наездника!

Марту ни капельки не было смешно, что меня страшно порадовало. Он отнесся к моим словам обстоятельно.

–  Я не знал об этом, – он сочувственно покачал головой. – Но, кажется, я понимаю – почему.

–  И?

–  Ланочка, понимаешь ли... то, поднимется ли Забава в свой брачный полет или нет, видимо, зависит всецело от тебя.

–  То есть?

Он кашлянул и смущенно опустил глаза. Хорошо, что нас больше никто не слышал. Эта информация оказалась очень интимной.

–  Ты же уже знаешь, что твоя королева отражает все твои чувства? – я утвердительно кивнула ему. – Захочет она полететь или нет, выберет она себе спутника или нет, зависит от твоего выбора и желания... к мужчине.

И тут до меня, ковыляя на обе ноги, доползло понимание. Я резко выпрямилась и выдохнула. Вот оно что!  Упс. Учитывая высокую мораль и нравственность ириданского общества, я обязана выйти замуж. Кашиасу меня сделала Забава. Я теперь от этого никуда не денусь. Она привязала меня к себе навсегда. И это общество стало теперь моим насовсем. Кем бы я ни была в своей прошлой жизни, пусть  его и не помню, но я принадлежу теперь этому миру. Ой! А вдруг, я уже замужем?! От этой мысли у меня похолодело внутри. Нет. Я точно знаю, что это не так. Откуда? Ну, память же ко мне приходит иногда в гости. И в этот раз я точно почувствовала, что  не была замужем. Но тогда, выходит... А что выходит-то? Если я – кашиасу, то, согласно законам Иридании, если выйду замуж, то тогда мой муж станет лортом или королем. Они становятся таковыми не по рождению, а по... и тут до меня верхом на черепахе прискакала новая мысль: я стала помимо своей воли объектом охоты за короной. Я машинально коснулась одетой на меня утром изящной диадемы под названием зуру.

–  Я вижу, ты меня прекрасно поняла, – сделал вывод Март.

Он снова положил руку мне на плече:

–  Не бойся. Мужчины не будут домогаться  тебя явно. Они знают, что это не сработает. Твоя мощная защита по имени Забава не даст. А вот кашиасу и шиасу будут на тебя давить в выборе. Возможно, они будут продвигать кого-то особо. Но выбор остается все равно за тобой, в итоге.  Почему? Ведь, по-сути, именно тебе передавать чувства и эмоции своей Забаве. А они должны быть искренними. Иначе, кладка ее будет ой! как мала. Это не выгодно никому! – Март успокаивающе улыбнулся и похлопал по плечу. – Ланочка, не бойся ты так! Я буду рядом. Ты же помнишь, что у тебя есть брат и не простой, а нурит.

Нурит – это в смысле наездник нуров. Как нириты – наездницы нир, шиасу – наездницы королев-ниясытей.

Я улыбнулась ему в ответ. А это ведь на самом деле не страшное событие. Многие женщины, наверное, мечтают, чтобы их добивались столь высокопоставленные мужчины! Так! Нужно искать в этом положительное.

–  Ладно, давай оставим эту тему, – я повернулась в сторону коридора. – Ты мне лучше напомни, что сейчас за предмет?

–  Биология.

Я почему-то облегченно вздохнула. Если бы была, например, социология, то я бы завыла от тоски. Как мне остогидли тяжелые для мозгов предметы. А биология... По крайней мере, преподаватель был легким человеком и просто преподавал трудные истины о природе. Я глянула на брата.

–  Ну, тогда погнали штурмовать мозги дальше!

Он кивнул и подставил мне руку, чтобы я на него оперлась. Мы пошли. А за нами бодренько засеменили два малыша. Они о чем-то перешептывались. Забава с ним заигрывала, а тот огрызался, и шутливо шипел на нее. Мило. Даже тут они нас повторяли. Я тут, вдруг, задумалась, а сколько Забаве... дней от роду. Я так понимаю, она уже вылупилась, когда ее привели на площадку избрания. Спрошу господина Лахрета. Он точно знает.

Мы зашли в аудиторию и заняли свои места почти перед самым звонком на урок. Сразу после него в аудиторию вошел наш преподаватель. Я повернула голову в его сторону. Я как-то и успела забыть, какой он. Принялась задумчиво его рассматривать. Помню, он мне понравился с первого взгляда. Умный, доброжелательный и веселый человек. И эти черные глаза. Когда он смотрел, мне казалось, что я проваливаюсь в бездну. Выглядел он снова безукоризненно. Одет все в тот же костюм, что и вчера. Таков устав. Он прошел, мило улыбнулся всем. Положил на стол коммуникатор и еще что-то, я не рассмотрела.

–  Добрый день, студенты. Как вам новый день? Уже в головах развиднелось?

–  Ага, особенно после этики! – кинул кто-то сзади.

Я не стала оглядываться. Но это вызвало улыбку даже у господина Лахрета. Когда он улыбался, глаза его становились еще добрее. Интересно, а сколько ему лет, подумала я. Вроде не сильно "зрелый". Хотя... В мире, где нет старости, о которой знаю только я, возраст особо не играл роли. Они просто уходили из жизни и все. Почему? Мало кто знал. Просто говорили, что таков природный цикл. У каждого он свой. Может, ему около пятидесяти? Это лишь мое предположение. Будет ему сто пятьдесят, и он будет выглядеть так же. А вообще о чем это я? Почему меня это так заинтересовало? А он тем временем произнес:

–  Ну, что, учащиеся, пока мы не начали, есть ли у вас ко мне вопросы?

Я сразу подняла руку.

–  Прошу вас, иата Лана, – он вежливо кивнул головой.

–  Скажите, пожалуйста, а сколько моей Забаве... дней?

Он улыбнулся. Меня окатило спокойствием и добротой.

–  Вы имеете в виду, сколько проходит времени после вылупления ниясыти прежде чем ее приведет королева-мать на площадку избрания? – я ему кивнула. – Стандартный месяц. Тридцать два дня. В это время королева-мать продолжает заботиться о своих малышах, пока они не достигнут ферментного периода. Тогда они начинают требовать от нее... друга. Королева же решает, давать им это или нет. Конечно, королевы, имеющие свою шиасу, просят о помощи людей, – он говорил довольно снисходительным тоном, но я не чувствовала от этого дискомфорта.

–  А есть дикие ниясыти?

–  Есть.

–  А где они обитают?

–  В основном в горах Градасс. Где это, вы знаете. Но пока давайте на этом остановимся. Еще о происхождении ниясытей мы будем проходить дальше. Сегодня я хочу с вами обсудить процесс сна наших любимцев. Вы, наверное, заметили, что биология у вас сегодня снова поставлена? Дело в том, что вам в самом начале необходимо ознакомиться с основными особенностями ниясытей. Итак, первый вопрос к вам. Скажите, что вы понимаете под словом "сон"?

Кто-то сзади из девушек поднял руку.

–  Пожалуйста, только прежде назовите кто вы и имя вашей ниясыти. В дальнейшем прошу вас без моих напоминаний говорить мне то же прежде, чем ответить.

–  Пернона Груг, нира Ли, – я оглянулась специально, чтобы посмотреть на нее.

Она была невысокого роста, слишком худая, с янтарными глазами. Волосы у нее, в отличие от меня, не так закрутились, были волнистыми, но не кудрявыми. А мне же будто мелкую химию сделали. Она ответила:

–  Сон, это состояние, в процессе которого существо не бодрствует. Обычно в этом состоянии ему что-то снится.

Лахрет кивнул.

–  В целом, если просто сказать, то сон – это действительно состояние отсутствия бодрствования. А если сказать по-умному, – он улыбнулся своей интересной улыбкой, приподняв лишь один уголок рта, – это естественный физиологический процесс пребывания в состоянии с минимальным уровнем мозговой деятельности, это если согласно одному словарю. Это физиологическая потребность живого организма. Как сказал когда-то мой преподаватель – это глубокое охранительное торможение, предотвращающее переутомление и истощение нервных клеток. Когда организм спит, в нем происходит ряд важных изменений. Вообще о сне можно говорить очень и очень много. Немало ученых бьются над загадкой сна. Проводят исследования и опыты. До конца, конечно, на сегодняшний день, это состояние не изучено. Я вам сегодня расскажу то, что уже известно нашей науке о сне. Ну, по крайней мере, ее толику. Как вы думаете, насколько для нас важен сон?

Поднял руку Март. Назвался. Продолжил:

–  Без сна мы умрем.

–  В принципе так и есть. Достаточный сон жизненно необходим для поддержания и укрепления здоровья, для восстановления работоспособности, – преподаватель сделал паузу и оглядел нас всех. – Кому нравится спать, поднимите руку.

Все подняли руки. А кому не нравится спать? Как хорошо встать со свежей головой! Тогда все понимаешь и все на своих местах.

–  Я так и думал, – его добрая улыбка растопила мое сердце. –  Для чего я затронул эту тему для вас сегодня в свете общей изучаемой нами темы о физиологии ниясытей? Молодые ниясыти спят чрезвычайно много в день в  среднем до двух лет. В это время они интенсивно растут. Фаза бодрствования у них составляет шесть часов в сутки. А то могут и меньше. Почему вам это надо знать? Все связано с ферментом, который они выделяют во время сна, и является основным звеном в вашей с ними связке. Особенно важен в этом вопросе именно этот их "сонный" период. Да, господин Март.

–  Так что же, выходит, и мы тоже будем с ними столько спать?

–  Правильный вопрос. Мой ответ – нет. Вы можете с ними спать столько, сколько требует ваш организм. Восемь часов. Этого достаточно. Важное условие – находиться с ними рядом ночью . Именно во второй фазе своего сна малыши выделяют максимальное количество нужного вам вещества связи с ними и чутко спят. В первой фазе они засыпают очень быстро и их почти нереально разбудить. Именно в это время они растут.

–  А что от нас требуется? – спросил  Магон Тао.

–  Еще один верный вопрос. От нас требуется их уложить. Все. Продолжаем учиться. Потом мы приходим и ложимся спать как обычно.

–  Ничего сложного, – кто-то буркнул.

–  Точно, ничего сложного. Так что, после нашего занятия на обеденной перемене вы ведете малышей в столовую, сами кушаете и их кормите. После чего вы ведете их к себе в комнату, укладываете их, ждете пока они отключаться. А это будет очень быстро. И идете дальше на урок. Инструкции ясны?

Все закачали головами. Всё предельно ясно. Умеет он все объяснять просто. Потом он начал лекцию о сне и тех процессах, проходящих в организмах наших малышей, когда они спят. Лекция пролетела на одном дыхании. Я слушала с открытым ртом. Как это оказывается интересно!

Прозвенел звонок. Господин Лахрет остановился и произнес на прощание:

–  В общем, вы поняли, что вам делать? Не забывайте свои вещи. До следующей встречи, – он взял свой коммуникатор и еще что-то со стола и размашистым шагом покинул аудиторию.

И лишь после того как дверь за ним закрылась, я встрепенулась, словно проснулась от увлекательного сна.

–  Лана, ты что, спишь? – услышала я голос Марта над головой. – Пошли в столовую. Мой Нук уже скоро отключится, а его накормить еще надо.

Я послушалась. В столовой снова негде присесть! Как всегда во время перерыва. Но столики с двойной столешницей у окна были свободны – видно это негласное правило – это места для наездников. Мы вчетвером, точнее ввосьмером, если считать наших главных подопечных, а мы – это я, Март, Лия и наш новый друг  Магон Тао, соединив два стола, уселись в самом углу. Место довольно удобное. Видно всех, кто входил и выходил. Магон тараторил, как пулемет. Занятный такой хлопец. Оказывается, он уже год как отучился в каком-то шиконноре, менее престижном учебном заведении, чем наш атконнор. Это что-то вроде института. Потом подал документы на перевод в атконнор и его пригласили на избрание (конечно после рекомендательного письма декана его шиконнора). Так что он много чего знал о наших преподавателях по их каналам. Конечно, истории о наездниках и их личностях являются самым главным, что любит перетирать весь люд в Ире и других главных городах, где тоже есть свои наездники. Особым вниманием пользуются шиасу, кашиасу, лорты, тиятгоры (вроде генерал-адмирала), ятгоры (адмиралы), фаготы (майоры), а также, я не помню их титулов, но, по-моему, это будут судьи, особенно верховные, министры всякие, в общем, бомонд главных городов Иридании. Значит, моя жизнь будет очень любопытна для жителей Ира. Я втянула испуганно голову в плечи. Всем будет любопытно, с кем я кушаю, как отдыхаю, что читаю, что люблю кушать и т.п. Что-то мне это не очень нравится. Но такова участь всех видных людей общества, от которых зависит судьба всей Иридании. Я подумала про себя. И как на такую тютёху, как я, можно возложить такое великое бремя власти? Я же порядка и в своей голове не могу дать, а что говорить об обществе? Может, поэтому и требование есть такое для кашиасу – замуж выйти? Мужья за них правят. Я вздохнула. А в это время Магон рассказывал очередную смешную историю о том, как он сдавал экзамен в своем шиконноре. Мы смеялись, а я сквозь смех испытывала сильное волнение о своем будущем.

В раздумье я не заметила, как привычная суматоха в столовой немного поутихла. Да и мои собеседники стали посдержанней. В чем дело? Я глянула в ту сторону, куда они кидали настороженные взгляды. В столовую заходили преподаватели. Среди них шагала одна особая парочка: господин Наран Ниасу и господин Лахрет Ноа. Они шли особняком и о чем-то оживленно разговаривали. Наран что-то горячо и активно объяснял господину Лахрету, а тот шел, нахмурившись, и понимающе кивал в ответ. Я замерла, рассматривая их. Что-то заворожило меня в движениях этих мужчин.

–  О! Явились! – услышала я рядом то ли недовольный, то ли боязливый возглас Магона, адресованный именно этой парочке.

Я удивленно воззрилась на него. С чего это он так молвит против наших дорогих преподавателей?

–  Чего ты так их недолюбливаешь? – удивленно спросила его я.

–  Я не недолюбливаю, – покачал головой Тао, – а побаиваюсь.

–  Почему?

–  Ты, что не знаешь о них ничего? – он вскинул брови. – А! Ты же ничего не знаешь... в смысле потеряла память. Ну, и я, не ахти знаю, в принципе, но от это не менее стрёмно.

Я насторожилась. Чего это он знает о них. Я уставилась с выражением на лице вроде "рассказывай".

–  Говорят, что их побаиваются все лорты. Даже сам винод (это верховный судья Ира) их побаивается.

–  С чего бы это вдруг?

–  Говорят, что они герои Ернонской битвы.

Я зависла. Что за битва? Неужели ириданцы воюют?

–  Какой войны?

–  Ты не знаешь, – Магон округлил глаза, – про Ернонскую битву?

–  Представь себе! – я обиженно оттопырила губу.

Сколько можно уже им объяснять?!!!

–  А! Прости! Запамятовал опять. Так вот, знай Лана. Иридания с незапамятных времен ведет войну против тараков.

–  Тараков? – я впервые слышала о ком-то, кто боролся против ириданцев. – Кто это?

–  Это наши враги. Нам на уроках истории куратор должен об этом рассказать подробнее. Но каждый в Иридании знает про тараков. Ими даже детей пугают, если те не слушаются родителей. Они населяют остальные материки нашей планеты. Наш – только Иридания. Так вот десять санов назад (это в смысле десять лет назад), была решающая битва при Ерноне. Там мы прогнали тараков полностью из Иридании, и тогда же была закрыта граница и запущено защитное биополе, закрывающее наш материк от любого проникновения к нам.

Я округлила глаза. Вот этой стороны Иридании я никак не знала. Ровным счетом.

–  В те дни погибло ужасающе много наездников. И численность ниясытей сильно сократилась, – подтверждающе кивнул Март.

–  Еще с тех пор их стало мало вылупляться. Королевы начали реже летать в свои брачные полеты. А молодые – выбирать себе наездниц, становясь нирами, – закончила Лия.

Я пришла в замешательство. В голове информация медленно пыталась перевариться. Иллюзия идеального мира вмиг рухнула в моем воображении. До меня дошло, что к нынешнему состоянию Иридания приходила через страдания и боль. Я потупила взор и опять не заметила ступор своих друзей. Пришла в себя только после того, как услышала знакомый голос. И в коем-то веке это был не Наран Ниасу.

–  Господа студенты, вы, наверное, обсуждаете действительно что-то важное, раз не заметили, как ваши подопечные начали засыпать? – я подпрыгнула на стуле и подняла глаза.

Под черными глазами господина Лахрета я ссутулилась и прикусила губу. Испугалась его. Это явление было удивительным, учитывая, что на его предмете я чувствовала себя довольно легко и воспринимала его спокойно. Он обвел взором всех нас и остановился на мне. Мне что ли отвечать? Я же лишь бухыкнула и глянула на Забаву. Та положила голову мне на колени и действительно... заснула. Я так привыкла уже, что ее голова у меня на коленях, что даже не заметила, что она заснула. Что делать? Я толкнула ее и произнесла вслух:

–  Эй, Забава! Проснись! – та ни гу-гу. – Эй! Проснись, соня! – услышала над ухом прыск.

Подняла глаза. Господин Лахрет, а за ним стоял и сам куратор, мило улыбались. Я на Лахрета. Тот сказал с небольшим укором:

–  Видимо, вы не слышали сегодня на лекции, что если ниясыти засыпают и входят в свою первую фазу сна, то их разбудить практически невозможно?

Я перевела глаза на мелкую. Начала ее тормошить. Та ни в дугу! Я слезла со стула. Та скрутилась в клубочек и дальше дрыхнуть. Мамочки! И что мне с нею делать теперь? Я оглянулась. Мои одногруппники проделывали те же самые манёвры со своими сонями. Подняла глаза на куратора и господина Лахрета. Они  молча наблюдали, глядя на нас насмешливыми лицами. Нет, чтобы помочь! Я села на корточки и поднесла руку к лицу, упершись локтями в коленки. Придется тащить ее. Я, на всякий случай, ее еще раз потормошила. Без результатов. Сокрушенно оглянулась на старших. Мол, что мне делать? Первым ожил Лахрет:

–  Вам теперь придется нести их на себе в комнату. Иначе никак.

А почему они не хотят хрупкой и беззащитной девушке помочь понести? Они ясным делом не намеревались этого делать, понятно было по глазам. Я сокрушенно вздохнула и попыталась поднять свою «незначительную» проблему. Та была как пластилиновая. Я кряхтела, пыхтела, дулась, стонала. В общем, кое-как оторвала ее от пола и закинула на плече. Хорошо, хоть она крылья держала сложенными. Посмотрела на других. Те тоже проделали те же процедуры. Мелкая весила килограмм двадцать. Бросила взгляд на старших мужчин. Те не шевелились, пристально наблюдая за моими стараниями. Вот же! Почему не помогают своей кашиасу?! Я сделала лицо недовольным.

–  А может, вы мне поможете? – не выдержала я.

–  Зачем? – ехидно бросил Наран. – Вас же предупреждали!

–  Мы не имеем права вмешиваться в ваш химический обмен, – покачал головой Лахрет. – Мы можем его затормозить. Вам придется самим нести.

Я оскалилась. Может, это и не престало кашиасу, а мне можно. Гордо задрала голову и покряхтела к выходу. Тут меня осенило. Я же до сих пор не знаю, где мой дом. Куда гордость делась? Оглянулась. Наран и Лахрет продолжали следить за нашей потешной компанией. Я скромно произнесла:

–  Я не знаю дороги.

Наран хмыкнул и двинулся в нашу сторону. Меня удивило, что Лахрет тоже шевельнулся к нам. Неужели они оба меня будут провожать? Всмотрелась в лица обоих мужчин. В глазах Нарана блестело недовольство. Лахрет сочувствовал и тепло улыбался. Что же произошло с господином куратором? Почему он с утра был таким... хмурым? Я продолжала пребывать в недоумении. Если честно, то я меньше всего хотела, чтобы он провожал меня. Но... случилось то, чего я не хотела. Наран оглянулся к своему другу и что-то сказал. Тот согласно кивнул и пошел в сторону окна для заказов. Внутри все опустилось. Но деваться было некуда. Куратор обошел меня со спящей сомнамбулой и открыл входную дверь в столовую. И мы всей веселой наполовину спящей компанией, во главе которой бодро шагал фагот, покинули столовую и отправились к лифту. В нем никто не проронил ни слова. Первой доставили меня. Куратор вышел первым. Открыл дверь в комнату. Я думала, что упаду от усталости. Все-таки Забава не пушинка!  Он впустил меня в мою комнату и, не сказав ни слова, не заходя, закрыл дверь. Да что с ним такое?! А ведь только начал мне нравиться. Ох, уж эти мужчины! Пойми, что они думают. Я доскребла до кровати и бросила сонное бревно на мягкую постель. Та даже не дернулась. Вот доверие какое! Вытянулась рядом. Все! Больше ничего не хочу. Усну тут рядом с Забавой, и будь, что будет. Фии в комнате не было. Я закрыла глаза и вырубилась. Пусть фермента в первую фазу сна ниясыти выделяют и мало, но мне и этого хватило, плюс еще и поела.

Меня разбудила вибрация моего коммуникатора. Я вздрогнула и нехотя открыла глаза. Ответила. Это был мистер куратор. Чтоб ему пусто было! Я хочу  спать!

–  Да, – ответила я сонным и хриплым голосом.

–  Где вы? Почему вас нет на лекции?! – гнев обжег меня даже через коммуникатор.

Да пиливать я хотела на вашу учебу! Я так спать хочуууу!

–  Я сплю, – ответила я и отбилась.

Коммуникатор снова зажужжал. Я недовольно отбилась снова и, полностью отключив его, забросила на диван, пусть не мешает. И сразу отрубилась. Через пятнадцать минут меня вновь кто-то попытался разбудить. Я принципиально не открывала глаза и, загребши Забаву в охапку, продолжила спать дальше. Еще через пятнадцать минут кто-то еще приблудился в мою комнату и принялся меня стаскивать с кровати. Еще чего! Я пиявкой вцепилась в Забаву и никак не реагировала на чьи-либо усердия. После этого меня оставили в покое. Спасибо им. Я спала крепко и беспробудно до самого следующего утра.

***    ***    ***

Следующее утро оказалось тяжелым на подъем, но Фиа справилась успешно. Накормила. Напоила. Передала, как радужно и разнооразно ругал меня господин куратор. Именно он удосужился вчера днем прийти и меня попытаться пробудить ото сна. Безуспешно. Ушел удрученный. Вот какая я проказница! Проспала вчера я первую лекцию по химии и программированию. Я просто в диком восторге! На глаза куратору лучше не попадаться, но как это сделать, если первый предмет у нас всегда физическая культура? Кралась к раздевалке, как шпион. Оглядывалась по сторонам. Лишь бы куратора увидеть не наедине. При всех он не будет меня слишком костить. Крадусь, а внутри все натянуто, связано в узел. Кстати, Фиа меня научила лифтом пользоваться. Первая кнопка – корпус. Вторая – этаж. Оказывается все так просто! А мой этаж самый последний верхний в четвертом корпусе. Уже одним легче. Забава тоже кралась, как кошка, прижавшись к полу. Тоже по сторонам оглядывалась. А я еще вышла на всякий случай впритык. Меньше посторонних глаз...

В раздевалке все девчата уже переоделись и о чем-то галдели. Видимо, было, что перетереть. Меня, например. Я почему так решила? Как только я вошла, они притихли. Точно обо мне сплетничали! Так! Начинаю привыкать к дискомфорту. Гляжу, одна Лия стояла у окна в стороне. Наверное, она их не поддерживала. Молодец. Нечего сплетничать у меня, ее подруги (я решила, что некоторое время, проведенное за столом, сблизило нас), за спиной. Увидев меня, она махнула рукой. Я кивнула ей в ответ и покосилась на одногруппниц. Даа. Немного будет у меня друзей, наверное. Вы бы видели их глаза! Я прямо почувствовала их зависть и презрение. С чего бы это? Что я им сделала? Мы же только начали учиться. Я прикусила губу, открыла свой шкафчик и... обомлела. Моя форма была почти вся изрезана. Я распахнула рот и отшагнула назад. Уперлась в лавочку, стоявшую посреди раздевалки. Рухнула на нее. Кто? Это был единственный  вопрос у меня. Бросила взгляд на Лию. Та пожала плечами, а в голове возник мыслеобраз, что она пришла последней и слышала что-то, но не поняла, что именно затеяли. Я нервно сглотнула. Повернулась к девочкам-припевочкам, одногруппницам моим. Те демонстративно отвернулись. Мол, мы тут ни при чем. Загалдели снова, и вышли в зал, оставив нас с Лией наедине. Как мне реагировать? Первая реакция – не идти на урок. Ну, его! Тем более куратора не хочется видеть. Лия села рядом и положила ладонь мне на колено.