Текст книги "Ты ждала меня, Заруна? (СИ)"

Автор книги: Энн Лу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

–  Я говорил о ней. Она со мной.

Наран захлопнул рот и нахмурился с подозрением зыркнув на меня. В чем он меня подозревает? Тот прокашлялся, рассматривая наши с Лахретом руки, словно хотел найти там ответ на причину их соединения, и, наконец, ожил:

–  Ты хотел что-то мне сообщить?

Лахрет, молча, достал из кармана найденный мною медальон и протянул его другу. Тот с вопросительным взглядом принял его.

–  Что это? – как он напомнил мне реакцию Лахрета, когда я ему дала этот предмет!

Лахрет глазами велел ему посмотреть. Наран пожал плечами и поднес к лицу. Как и следовало ожидать, лицо его виртуозно вытянулось в изумлении.

–  Что… где?! – глаза куратора приняли форму блюдец.

–  Его нашла сегодня утром Лана здесь в библиотеке.

Наран с подозрение сощурился. В его глазах читалось недоверие.

–  Она знает, – коротко продолжил Лахрет, но Наран все понял, и от этого выражение недоверия переросло в недоумение и сомнения.

Его мысли и читать не надо, все и так понятно без слов. Или просто я уже его так хорошо изучила? Лахрет же посмотрел на меня и попросил:

–  Покажи нам, где ты нашла его.

Я все-таки высмыкнула руку и повернулась ко входу в зал хранилища. Там я направилась безошибочно к тому месту, где сегодня мы с Забавой обнаружили в стене пустоту, и я наворотила беспорядок. Там уже все было убрано. Прямой наводкой я подошла к месту, откуда изъяла медальон и указала пальцем двум мужчинам, следовавшим в полном молчании за мной. Не знаю, говорили ли они между собой мысленно, что вероятнее всего, но лицо Нарана стало спокойней и мягче.

–  Здесь, – сопроводила  я свой жест.

Наран огляделся вокруг, и я сразу поняла, что он признал то место, где сегодня меня обнаружил.

–  Значит, на самом деле вам здесь нужна была не книга… – протянул куратор.

–  Простите меня, пожалуйста, что я не сказала сразу. Я испугалась, – и  я робко опустила глазки. Ну, не убьет же он меня?

–  Я вас не виню, не переживайте, – покачал он головой. Надо же какая перемена! С чего это вдруг? – Лучше покажите, где вы нашли его, – он специально не называл предмет, секретничал.

Я снова указала на плоскую несущую стилажа. Но там ничего видно не было. Мне нужно было высвободить его, как утром, чтобы они поняли. Я приблизилась к нему и принялась близко изучать секретное место. Виднее не стало. Все как и везде. Пришлось напрячь мозги. Что я делала, чтобы панель выдвинулась? Так, я хлопнула по нему в сердцах.  Тогда я повторила этот жест. Ничего. Все осталось как прежде. Что не так? Я снова хлопнула его, но воз и ныне там. Я хмыкнула и разогнала руку, чтобы окончательно добить ее о стилаж. Ее поймал Лахрет и предупредил, чтобы я себя не калечила. Я хныкнула:

–  Я, правда, ударила по этому месту и пластина сразу же выдвинулась!

Наран крякнул что-то и скрестил на груди руки. О! Новая поза у него появилась, а то руки все назад да назад! Я обижено покосилась на его звук. Он не хотел мне верить. Но Лахрет верил.

–  Лана, вспомни, может ты до этого что-то сделала? – опуская мою руку вдоль моего тела, спросил он.

–  Не помню, – я обречено состроила бровки домиком, повернувшись к стилажу. – Я перед этим поскидывала все книги на пол.

Лахрет осторожно принялся снимать книги с полок. Наран вынужден был повторить за ним. Вскоре полки опустели. Я поглядела на выражение лица куратора. В слабом свете настенных ламп лицо Нарана выглядело еще сердитее, чем обычно. Я стояла в стороне, снедаемая разочарованием и растерянностью. Что я делаю не так? Что я делала тогда? Старалась прокрутить в голове каждый свой шаг. Отчаяние жмакало мои легкие, как хотело. Я нервно грызла ноготь указательного пальца. Лахрет уже спустился на самую нижнюю полку. Наран, смотрю, начал сердиться. Он вообще, мне напоминал спичку. Чуть что, сразу зажигался. Пфф. И уже не избежать критики и язвительного словечка, это в самом лучшем случае. Его вопрос меня совсем доконал:

–  А ты точно его здесь нашла? – Наран оперся локтем о полку и вальяжно скрестил ноги.

–  Да, точно, – я обиженно посмотрела на него из-под лба. – А ты сомневаешься в моих словах? – я не заметила, как перешла на ты.

Тот вскинул брови и покосился на Лахрета. Последний сидел навприсядки и перебирал книги, укладывая их рядом, чтобы не спотыкаться о них. При моих словах он глянул на меня с беглым изумлением. Я сделала вид, что не заметила этой перепалки глазами, отодвинула Лахрета и подошла к несущей стилажа. Внимательно поглядела на нее, прищурилась  и положила ладонь подле предполагаемого места панельки. Постучала нервно пальцами. Прокрутила в голове свои действия. Так, значит, я скидывала книги с этой полки и укололась. Одернула руку и после этого только хлопнула по стилажу. Я привстала на носочках и заглянула в конец полки возле перпендикулярной плоскости. Там, в самом углу, выглядывал небольшой выступ со стены и соединялся со стилажем. Он был слегка обломан и имел рваные острые края в этом месте. Именно об него я укололась. Я протянула руку снова туда и надавила на тот выступ. Он поддался, слегка углубившись в стену. Затем, я надавила на торец несущей стилажа и оттуда легко выдвинулась уже знакомая мне панель. Триумфальная улыбка озарила мое лицо. Ага! Вышло! Я не ошибалась. Довольно повернулась в сторону великого скептика Нарана и посмотрела на Лахрета. Наран потерял сразу же недоверчивое выражение и подскочил к панели, грубо пихнув меня  в сторону. Я охнула и уперлась в грудь Лахрета.

–  Осторожней! – моментально отреагировал Лахрет, обхватив меня рукой.

–  Извини, – буркнул куратор, не отрывая глаз от панели.

Я оглянулась на него. Почему Наран сейчас так меня раздражает? Из-за его сарказма? Недоверия? Ну, теперь-то он мне верит?

–  Молодец, Лана, – похвалил меня Лахрет, не отпуская меня из объятий.

–  И что теперь?

–  Надо изучить этот механизм!  – ответил Наран, суя нос во все мыслимые места пластины и продолжив что-то бубнить себе под нос.

Я подняла глаза на Лахрета, узрев лишь его подбородок и профиль. Тепло его тела расслабляло меня, призывая волнующие мысли. Он же внимательно  следил за другом. А тот уже что-то завидел:

–  Ага! Здесь есть какие-то кнопки. С другой стороны. Над каждой древняя литера, – подойти нам и посмотреть на исследуемый предмет из-за Нарана казалось нереальным. Он ее полностью оккупировал.

–  Вы знаете их значение? – спросила я.

–  Я историк, а не лингвист, – он поднес к лицу медальон и принялся сравнивать надпись с литерами над рычажками. – Но определенно тот же язык, что и на медальоне.

–  Вы можете прочитать? – не успокаивалась я.

–  Могу предположить, что здесь написано что-то вроде «Путь к правде только один», – задумчиво протянул тот. – На пластине же буквы врознь. Поставлены хаотично, бессмысленно. Это не слова, а скорее всего набор букв, указывающих на особый ключ… хм… Я думаю, что их надо включить в определенной последовательности, и тогда будет приведен особый механизм в действие.

–  Верно! – подпрыгнула я на месте. – Забава сказала, что там дальше пустое пространство. Возможно, это замок, который открывает потайную дверь! – мои глаза горели.

Наран перевел взгляд на меня.

–  Вполне возможно, – кивнул он, глядя на меня серьезными очами, как никогда прежде. – Дело в том, что здесь шесть рычажков. Чтобы дверь открылась, надо их нажать в определенной последовательности, а это тысячи… десятки тысяч вариантов, – Наран с досадой хлопнул ладонью по полке.

–  Значит, будем подбирать, – спокойно сделал вывод Лахрет. – Выхода все равно у нас нет.

Наран застонал:

–  Легких путей к истине не бывает…

–  Он только один, там написано… – протянул ему в унисон Лахрет.

–  Точно! – загорелся куратор и сразу же набрал на панели последовательность литер, выгравированных на медальоне. Затих, прислушиваясь. Ничего не произошло.

Лахрет оторвался от меня, подошел к нижним полкам и присел, протянув:

–  Может, тут где-то написано?

Мы принялись заглядывать во все места, чтобы найти подсказку. Через полчаса результатов не прибавилось. Мы облазили все. Дули, скребли, терли, мыли, затирали все, что можно, но ничего. Я спросила так, между прочим, а не привлечем ли мы лишнего внимания?

–  Не должны, – покачал головой Наран, скрестив снова на груди руки и отойдя от полок. – Смотритель ушел на двухчасовой перерыв. Посетителей здесь немного, все в основном в читальном зале. Он находиться в противоположной стороне. Так что мы тут практически одни. У нас есть время.

Лахрет склонился надо мной:

–  Ты не устала? Может, хочешь отдохнуть?

Я не ответила, упрямо поджав губы. Любопытство разбирало меня, но я действительно устала после долгого учебного дня и пережитых эмоций.

–  Вы можете идти, – произнес Наран. – Я здесь и сам могу подумать. Если что-нибудь обнаружу, обязательно вам сообщу.

Я глянула на Лахрета:

–  Вообще-то я бы хотела покушать…

Тот без вопросов взял меня за  руку, отсалютовав другу, повел меня прочь из библиотеки. Я обернулась на Нарана. Он задумчиво глядел на пластину и бубнил себе что-то под нос. Таким он стоял, пока мы не повернули за стилажи, потеряв его из виду. Мы, молча, дошли до лифта, не встретив никого на пути. Только у самого лифта стояли студенты и громко переговаривались. Завидев нас, они притихли. Мы пропустили их вперед, а сами дождались своей очереди, чтобы самим поехать на лифте. В кабинке я стояла, задумчиво уперев взор в пол.

–  О чем ты думаешь? – услышала я над головой вопрос Лахрета.

–  Как жаль, что мы не открыли дверь в секретную комнату.

–  А ты хочешь все и сразу? И почему ты решила, что там комната?

–  Конечно! Ведь я же женщина! Я видела через Забаву большую пустую полость, похожую на комнату!

–  Ты не обычная женщина, – он трогательно улыбнулся, поймав мой взгляд.

Я шумно выдохнула, и дверца разошлась, открыв нам путь в вестибюль.  У входа стояли студенты, ожидая своей очереди воспользоваться услугами лифта. Лахрет стоял спиной к выходу и полностью закрывал меня собой, не отпуская моей руки. Развернулся. Немая сцена: я с Лахретом стоим в лифте, держась за ручку, а перед нами – мои друзья и брат. Смотрим друг на друга. Лахрет шагнул к выходу, а мои ноги отказались шевелиться.

–  Ланка! Где ты была! Я тебя уже везде обыскался!  – Март стоял  в стороне  и не заметил наших с Лахретом сплетенных рук. – Ты вечно выключаешь свой коммуникатор и к тебе никогда невозможно дозвониться! Зачем он тебе вообще…– и тут он увидел, –  …нужен?! – глаза его увеличились в два раза.

Дальше картина рисуется так: я стою, вытянув руку за Лахретом и потупив глаза, Лахрет на пороге лифта, друзья, молча смотрящие на наши руки и Март с распахнутым ртом, глядящий в том же направлении. Лахрет понял, что пауза, возникшая должна быть закончена. Выволок меня наружу. Поставил рядом перед собой и положил руки мне на плечи. Ровно произнес, обратившись ко мне:

–  Ты сама расскажешь или мне начать?

Я пыталась побороть свою немоту. Выходило прескверно. Странные звуки вылетали из груди. Усугубляло еще и то, что в самом холле находились не только мы. Помимо нашей зачарованной компании, вокруг ходило еще немалое количество народа. Кто в столовую, кто на улицу, кто уже из столовой. В общем, я запнулась и опустила глаза. Начал Март:

–  Лана! Вы что УЖЕ?!

Что он имел в виду под словом «Уже»? Что мы уже поженились? Или уже встречаемся? Или уже сделали то самое?... Какой он неверный вопрос задал. Я тихо пролепетала:

–  Мы решили встречаться.

Март выровнялся, сделав жутко серьезное выражение лица, и обратился к Лахрету весьма официально:

–  Господин Лахрет! Вы хорошо знаете традиции. Поэтому я не буду объяснять вам, что вы обязаны в таком случае обратиться к семье девушки. В данном случае, я являюсь ее ближайшем родственником. Прошу учитывать все нюансы и помнить, что за нее ответственность несу я, – я восхитилась тем, как сдержано и уверено держал себя Март.

–  Конечно, господин Арамс, – Лахрет отодвинул меня, поставив рядом, и взяв за руку. –  Я, Лахрет Ноа, ятгор, начальник Службы Безопасности Иридании, – при этих титулах я уронила челюсть, вдруг, осознав, кто рядом со мной стоит, – прошу у вас разрешения встречаться с вашей сестрой Ланой Арамс, кашиасу Ира.

Я подумала о том, как это выглядело со стороны? Высокий, крепко сложенный мужчина с ровной, военной осанкой, поднятой головой, с лицом, полным выражения достоинства, силы, характера, твердой воли, стоящего напротив молодого, стройного и еще не  сформировавшегося юнца, просящего разрешения встречаться с его сестрой. Если так подумать, то Март должен его умолять об этом, учитывая его положение, власть и силу. А дело обстоит все наоборот. Да Лахрет мог глазом моргнуть и раздавить Марта, как букашку, но он проявил смирение и с уважением обратился к нему с просьбой. Я продолжала внимательно изучать разводы на полу. Ощущение было, словно речь шла не обо мне, а я смотрю киношку о ком-то чужом.

–  Я хотел бы узнать мнение своей сестры, – Март картинно повернулся в мою сторону. – Лана? Что ты скажешь?

Я вздрогнула и посмотрела на брата. Лицо его  и вправду очень серьезно. Мал да удал юнец! Я перевела очи на Лахрета. Тот обратил все внимание на меня. Вокруг уже собралась толпа, чтобы полюбоваться зрелищем,  да еще каким! Кому не интересно увидеть личную сторону жизни младшей кашиасу Ира? Я ощутила, как рука Лахрета, все еще державшая крепко мою, дрогнула. Он испугался? Сейчас все решала я? Надо же! Я, решительно вздохнув, обратилась к брату:

–  Март, я хочу быть с этим человеком.

Лахрет едва заметно облегченно выдохнул. Я впервые ответно сжала его руку, и он вознаградил меня благодарным взглядом. Я снова обратилась к брату:

–  Лахрет сделал мне официальное предложение стать его женой, – Март удивленно поднял брови, мол, так скоро? – Я согласилась.

В уже немалой собравшейся на зрелище толпе прошел удивленный шепот. Возникла короткая пауза. Март, наконец, кивнул:

–  Хорошо, господин Ноа. Раз Лана приняла ваше предложение, я ничего не имею против. Однако, согласно традициям, ваша семья обязана обратиться к моей для заключения предварительного договора, – снова Март поразил меня выдержанностью и собранностью.

–  Ждите в ближайшее время званцев, – согласно кивнул Лахрет.

–  В какое время?

–  Мы сообщим заранее.

–  Хорошо, будем ждать, – Март облегченно выдохнул, словно говорил, что отстрелялся.

–  Мы можем идти? – вежливо спросил Лахрет Марта.

–  Да, конечно! – Март отступил в сторону, уступая дорогу.

Лахрет взял меня за руку и повел в сторону столовой. Пару раз оглянувшись на друзей, стоявших у дверей лифта и задумчиво следящих за нашим уходом, я посеменила за широким шагом человека, которого выбрала в спутники жизни. Не смотря на то, что в голове царил хаос, я хотела знать наверняка, правильно ли поступила, сказав да человеку, которого мало знала. Он казался мне идеальным, нерушимым, сильным лидером, тем, кто может стать во главе всей Иридании, а не только одного Ира. Я считала его удивительным и добрым человеком, но был ли он таким на самом деле? Мне так хотелось в это верить. Идя за ним, только сейчас поняла, что моя жизнь должна резко поменяться. Только я привыкла к одному образу жизни, сделав его своим, как мне снова приходиться его менять. Теперь буду принадлежать к другому миру. Миру Лахрета. Миру, который казался мне непостижимым и слишком высоким, чтобы входить в него. В голове возникла мысль о том, что я теперь буду подчиняться его закону, его порядку. Смогу ли? И главное, хочу ли?

Я всмотрелась в профиль Лахрета, продолжавшего идти чуть впереди меня. Нос с легкой горбинкой, плотно поджатые губы, подбородок с невыразительной ямочкой, широкие волевые челюсти, прямой и открытый взгляд. Он казался мне красивее, чем многие мужчины, которых я знала. Это даже пугало. Такие люди, как он, даже если бы не блистали привлекательностью, способны вести за собой массы. А Лахрет… являл собой гремучую смесь красоты и харизмы. Ну, по-поводу красоты, скажу, что пора бы и привыкнуть. Вокруг все такие, а мой разум  все тянулся к ней и восхищался ею. Такова моя натура.

Помимо всего перечисленного, больше меня удивлял характер Лахрета. Его нетерпимость к лицемерию и лжи. А его честность и принципиальность доводила иногда до белого каления не одного преподавателя в атконноре, но и в то же время вызывало невольное уважение.

Лахрет посадил меня за стол, сел напротив и позвал официанта. Когда тот подошел, заказал обед и поглядел на меня. Я хранила молчание от самого лифта, погрузившись в свои размышления. Он это чувствовал, но не стал выпытывать. Мы сидели у окна, излюбленного места всех наездников, откуда всегда можно было увидеть небо и парящих в них ниясытей. Их полет всегда завораживал. Легкая улыбка озарила его лицо, и я почувствовала, что расслабилась, словно ждала ее все это время. Когда он напрягался, напрягалась и я. Это удивляло меня. Я улыбнулась в ответ. Все так ново. Человек, который казался мне таким недосягаемым, теперь сидит рядом и желает быть со мной. Чудно и приятно. Так хочется наблюдать за тем, как он реагирует на меня… Когда-то мне не очень понравилось звучание его имени, а теперь оно звучит музыкой для меня.

– Рет… – сократила я его имя, желая узнать его реакцию.

– Ммм… – задумчиво отозвался он.

– Я хочу тебя спросить.

– Спрашивай.

– Скажи, а почему ты выбрал все-таки меня, а не кого-то еще? Ну, например, Саргону?

– Саргону? А причем здесь она?

– А ты что, разве не догадался, что она на тебя глаз положила?

– Не замечал.

– Ну, ты даешь! Мне все уже уши проели, что она к тебе не ровно дышит.

Лахрет засмеялся и прикрыл ладонью мою ладонь, лежавшую на столе.

– Прости, я смотрел только на тебя. Другие меня не интересовали.

– И что же привлекло твое внимание?

– Твоя искренность и женственная непосредственность. Рядом с тобой я чувствую, что могу горы свернуть.

– А что, до этого не ощущал в себе такой силы?

– Такой? Нет. Мне нравится, когда ты смеешься, открыто и от всей души, не боишься выказывать своих эмоций, не боишься других, что они об этом подумают. Мне нравится, как ты любишь свою Забаву, как ты нежна с нею. Я люблю наблюдать за тем, как ты стараешься над тем, что у тебя не получается, хотя кажется, что ты с этим не справишься. Мне нравится, когда ты сердишься, когда у тебя что-то не получается. Мне нравится, как ты смущаешься моего внимания, хотя, если честно, ума не приложу, почему ты так реагируешь на меня? – он озадачено поднял брови, что как раз и вызвало то самое смущение.

Как же приятно было слышать эти слова! Да, за эти его слова я готова стать его женой прямо сейчас! Я ответила, немного покраснев:

– Я думала, это мои недостатки… Я так часто привлекаю к себе излишнее внимание.

Лахрет снова засмеялся.

– Только прошу тебя, не работай над этими недостатками! Они тебе к лицу. Я так люблю, когда ты так честно и искренно говоришь то, что думаешь и не кривишь душой. Спасибо тебе за это. Я никогда не встречал таких женщин, как ты. Ты одна такая, – он любяще привлек к губам мою ладонь и поцеловал ее.

Дыхание сперло, а кровь прилила к голове. От таких слов можно инфаркт получить. Неужели мужчины могут такое говорить женщинам? Или это просто такой Лахрет? В голове мелькнула мысль: даже если он и женится на мне, потому что я кашиасу, ради таких слов и отношения, я готова с этим смириться!

– Рет?

–  Ммм…

– Пожалуйста, расскажи мне о традициях, о которых только что упоминал Март.

Тут принесли кушанья. Лахрет благодарно кивнул официанту и взял приборы, начав есть.

– Это брачные традиции. Эмил. Их выполняют немного ранее того, что мы с тобой уже сделали. Когда мужчина решает жениться и выбирает себе спутницу жизни, часто перед этим спросив ее мнение, он посылает званцев к ее семье. Когда они приходят, семья уточняет разные вопросы и в итоге оформляется предварительный брачный контракт, в котором описывается приданое, выдвигаются условия со стороны невесты. Например, где она согласна жить со своим будущим мужем? У него или раздельно? Будет ли она работать после подписания контракта? Если да, то, как долго? Сколько детей она согласна родить? Как часто она соглашается вступать в физический контакт с мужем? Кто будет заниматься воспитанием, если дети останутся без родителей и так далее, – он так ровно об этом, говорил, будто описывал, как делать чай.

Мне за его рассказом удалось проглотить только две ложки сытного горячего супа. Я не сводила с него глаз.

– Что? Даже физические… эээ… контакты в контракте оговариваются?! – я округлила глаза.

Мне казалось это дикостью. Зачем оговаривать то, ради чего, по-сути, и заключается этот контракт? Лахрет же поглядел на меня из-под лба удивленными глазами. Ему, наверное, казалось это элементарным.

– Насколько мне известно, женщинам неприятна близость с мужчинами, – в его голосе читалось замешательство.

– Да? – этот вопрос ввел его в ступор.

Он выровнялся и ошеломленно уставился на меня.

– А разве ты… – он озадаченно нахмурился. – А что ты чувствуешь, когда я касаюсь тебя? Все ли тебе равно? Или…

– Или. Разве ты еще не понял?

– Мне сложно это принять.

– Значит, ты сомневаешься?

– В чем?

– В моих желаниях?

Лахрет завис. Пару раз моргнул. Кто-то говорил, что мужчина, когда имеет право, то уже не обращает внимание на равнодушие женщины. Просто получает то, чего хочет. Они не привыкли получать взаимность. Говорят, что есть женщины отзывчивые, но их очень мало и поэтому мужчины особо не питают иллюзий по-поводу них. Они терпеливы, осторожны, добры и ласковы, но настойчивы и решительны. Поэтому, как я поняла, Лахрет и не церемонился со мной. Он просто гнул свою линию, поймав мое согласие и все. Может, он боялся, проникать глубже в мои мысли, не желая видеть холод? Я улыбнулась ему и произнесла:

– Ты же сказал, что я особенная. Что ты не встречал таких как я? – он кивнул. – Мне кажется, что когда-то, время, которого я не помню, в меня вложили совсем другое. Оно сформировало меня. Иногда мне кажется, что я отличаюсь не только характером ото всех. Я  замечаю, как остро я реагирую на многие вещи, чего не делают другие девушки. И то, что мне нравится, когда ты рядом, я не могу скрывать. Я чувствую, что жена должна быть рядом с мужем и растить детей вместе с ним. Дети должны видеть любовь родителей. И контракт не оговорит всех нюансов семейной жизни. А кто их контролировать будет? Это решает только муж и жена. Их отношения должны строиться на взаимном уважении и любви, – что-то меня понесло.

Лахрет слушал меня внимательно, сощурив глаза. То, что я говорила, его озадачило, но я видела, что оно вызывает теплое одобрение в глубине его души. Он задумчиво поднес ложку ко рту и застыл.

– А что дальше, после оформления брачного контракта? – надо переводить тему.

– Дальше предбрачная ночь. Эмилум.

– Это как?

– Жених проводит ночь возле спящей невесты в присутствии третьего лица. Наблюдает, как она спит. Это, своего рода, тест на самообладание.

– Пфф, – была моя реакция вместо слов. – Не знала!

– Я так понимаю, что ты мало вообще что-либо знаешь, – он ухмыльнулся и принялся жевать очередную порцию, отправленную в рот. – Таков обычай.

–  Ладно, а потом что?

–  На следующий день созываются гости, и во время торжества подписывается составленный ранее договор. Всё. С этого момента мужчина и женщина считаются мужем и женой. Контракт действенен до кончины одного из супругов.

– А разводы есть?

– Развод? – его удивил мой вопрос. – К сожалению, возможен.

– В каком случае?

– В случае измены.

– А такое разве бывает?

– Крайне редко. Со стороны закона предусмотрено наказание виновной стороны в стерилизации и стирании памяти. Он лишается всех материальных благ, которые передаются невиновной стороне, и остается ни с чем. Такого наказания боятся больше, чем огня.

– Ого, как строго!

– Этот опыт мы приобрели вследствие больших трудностей и опасности вымирания из-за того опасного вируса, который лишил женщин женственности… – пожал плечами Лахрет. – Мы поняли, что крепкая семья – залог сильного общества и основа психически здоровой личности.

– А раздельное жительство?

– Это возможно. Но чаще – это наказание для мужчин, чем для женщин, – он иронично ухмыльнулся. – При раздельном жительстве женщина сохраняет все свои законные права, но дети передаются на воспитание родственникам, дабы они не видели ненависти родителей. Прежде всего – это психическое состояние ребенка! – по тону Лахрета видно было, что он полностью одобряет заведенный порядок.

– Рет, – он тепло улыбнулся. – Скажи, а контракты наездников отличаются?

– Нет. Особо ничем. Но тебе придется в любом случае спать со своей Забавой до наступления ее половозрелости. Это важное отличие. До этого, ты можешь поступать, как желаешь, но законно ночуешь с нею, – он бросил блудливый взгляд в мою сторону и усмехнулся своей особой улыбкой.

В ответ я лишь поджала губы, усердно жуя салат. Он допил сок и отодвинулся от стола, откинувшись на спинку стула. Глаза его откровенно скользнули от моего лица вниз и назад. Я густо покраснела, ощутив его мысль. А она была довольно нескромна.

–  Скажи, а интимная жизнь наездницы как сказывается на ниясыти? – я постаралась держать себя в руках, хотя почему-то трусило всю.

–  Положительно.

– Как?

– Ниясыти любят сильные эмоции. Маленькие королевы становятся более чувственными, и, когда приходит ее время, она летит далеко и долго, что гарантирует богатое потомство, – он довольно причмокнул, загоняя остатки пищи в желудок. – Лириту это понравиться.

Сейчас он был похож на сытого кота, объевшегося колбасой и сонно моргающего на весь мир.

– А с чего ты решил, что Забава выберет именно Лирита? – подтрунила я его.

– Так происходит всегда. Выбор наездницы переходит на ниясыть.

– Слушай, а ниры тоже летают? Ну,  в брачный полет?

– Летают. Только потомства не дают. Такова их природа, – я чувствовала кожей его любовный взгляд.

– Ясно… – протянула я. –  А когда ты моей семье будешь званцев посылать?

– Да хоть завтра, – он вальяжно поправил короткие волосы и уронил руку на колено, а вторую руку он зацепил за ремень. – Как ты скажешь, так и будет.

– Я подумаю… – хитро улыбнулась я. – Расскажи мне о своей семье. Нужно ли мне с нею знакомиться?

– Отдельно – нет. Ты познакомишься с ними по приезду званцев при заключении контракта. Если о моей семье… – он опустил взгляд и сделал паузу. – Моего отца зовут Барет Ноа. Он сейчас занимает должность министра образования. Он – потомственный чиновник. Мою мать зовут Лахия Ноа. Она дочь Исата Кри, ятгора в отставке, наездника Сиата. Бабушку и его жену звали Роса. Она покинула мир живых, уйдя в последний путь, пять лет назад. У меня еще есть сестра Витария. Она младше меня на двадцать лет и пока еще живет с родителями.

– А сколько тебе сан?

– Пятьдесят пять.

Я округлила глаза. Хотя, что тут удивляться. Он относительно молодой еще, учитывая, что ириданцы могут жить до трехсот лет и вступают в брак не рано.

– А мне – не знаю сколько.

Лахрет лишь засмеялся в ответ. Я устроила ему допрос, а он даже не пытается возмущаться, показывая, наоборот, что ему это доставляет удовольствие.

– Скажи, а где ты сейчас живешь?

– В атконноре, как и все преподаватели. Это делает процесс обучения наиболее эффективным. Мне выделена отдельная комната в соответствии с моим рангом.

Я отодвинула уже опустевшую посуду и положила на стол руки, подвинувшись всем телом вперед.

– Рет, а можно я тебя кое о чем попрошу?

– О чем?

– Я очень хочу полетать на ниясыти. Забава еще мала, а желание так огромно!

– Так ты уже летала… – он ехидно ухмыльнулся, желая показать, что весьма осведомлен о моих эскападах.

– Так, когда это было! Надо освежить воспоминания, – мое лицо озарила пленительная улыбка, перед которой, я надеялась, он не устоит.

Вышло. Лахрет покорно поднялся, взял меня за руку и повел прочь из столовой. Я догадалась, что он ведет меня выполнять мою просьбу. Мы проходили мимо столов, где еще сидели запоздавшие с ужином или обедом, это у кого как, студенты. Они проводили нас любопытствующими взглядами. Интересно, а слышали они наш разговор с Лахретом, о чем я и спросила его.

– Нет. Я изолировал нас.

– Как?

Он пожал плечами:

– Просто могу, ведь это могут делать все специально обученные наездники. Не забывай, я – ятгор. Мне такое надо по статусу. Большинство информации, которую я знаю и обговариваю – нельзя слышать посторонним. Она достаточно секретная, чтобы иметь основания ее скрывать. Я уже давно имею такую привычку закрываться ото всех во избежание случайностей, – он покосился на меня с легкой снисходительной улыбкой.

– Но я тебя всегда слышу!

– Когда используешь Забаву?

– Да ладно тебе! – махнула я, виновато пряча взгляд.

Я всегда сокрушалась от того, что не могу прямо читать мысли других, поэтому не гнушалась помощи своей малышки. И по правде сказать, использовала ее помощь очень… очень часто. Та ничего против не имела, ей даже нравилось это проделывать, и она сама частенько проявляла инициативу, искренне сочувствуя моему «недостатку».

Мы вышли в холл, где уже почти никого не было и подошли к огромному окну почти у выхода. Он остановился и посмотрел мне в лицо серьезным взглядом.

– Что? – поджала я губы, ожидая такой же вопрос, как и его взгляд.

– Я хочу тебе кое-что предложить.

– Что? – не люблю я, когда, вот так глядя, что-то говорят. Ощущение, что я в чем-то провинилась и меня будут воспитывать.

– Можно мои званцы прибудут к твоей семье на шестой день этой недели?

– Ты так торопишься?

– Есть причины…

– Ууу… ты меня пугаешь…

– Не пугайся… – он тепло улыбнулся. – просто это… – и тут я впервые увидела как Лахрет смущается! Удивительное зрелище.

Он опустил глаза и зарделся. Хи! Но с чего это он вдруг?

– Почему ты так торопишься? – повторилась я. – Ведь брак – это важное событие, и к нему нельзя подходить в спешке, – я поучительно нахмурилась. – Вдруг, я тебя не устрою, обижу, спустя время, и ты во мне увидишь кучу недостатков!  Тогда тебе не захочется со мной быть. Что тогда? Ведь развод невозможен!

Лахрет удивленно вскинул на меня все тот же смущенный взгляд. В нем царило непонимание.

– Недостатки? Я знаю о них, – в его глазах мелькнул страх. Да, что с ним? В один день я увидела в этом человеке то, что не замечала за всё то недолгое время, когда пыталась за ним наблюдать. – Обиды неизбежны, конечно, но их можно простить. Однако если ты так решила мне отказать сейчас… –  он нервно сглотнул, – как же тогда мне жить, когда ты подсадила меня на себя?.. Я не могу пойти на попятную. Мне нет уже возврата.

– В смысле?.. – махнула я веками. – Что ты имеешь  в виду?