Текст книги "Слуги правосудия"

Автор книги: Энн Леки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА 6

На Шиз’урне, в Орсе, Семь Исса «Справедливости Энте», которая сопровождала лейтенанта Скаайат к Джен Шиннан, сидела со мной на нижнем уровне дома. Помимо указания принадлежности к подразделению у нее есть имя – но я им никогда не пользовалась, хотя и знала его. Даже лейтенант Скаайат обращалась к отдельным людям-солдатам, находящимся под ее командованием, просто «Семь Исса». Или по индивидуальным номерам.

Я вынесла доску и шашки, и мы сыграли молча две партии.

– Неужели ты не позволишь мне выиграть один-два раза? – спросила она, когда вторая партия закончилась. Прежде чем я успела ответить, с верхнего этажа донесся глухой стук, и она усмехнулась. – Похоже, чопорный лейтенант может в конце концов расслабиться! – Она бросила на меня взгляд, призывая улыбнуться шутке, разделить ее изумление контрастом между обычным для Оун тщательным соблюдением установленных норм и правил и тем, что, очевидно, происходило наверху между ней и лейтенантом Скаайат. Но не успела Семь Исса договорить, как ее улыбка увяла. – Извини. Я ничего такого не имела в виду, просто мы…

– Я знаю, – сказала я. – Я не обиделась.

Семь Исса нахмурилась и нерешительно махнула левой рукой в перчатке, пальцы которой по-прежнему неловко сжимали полдюжины шашек.

– У кораблей есть чувства.

– Да, конечно. – Без чувств попытка принять мелкое решение приводила к мучительному сравнению бесконечной совокупности незначительных вещей. Гораздо легче справляться с ними, чувствуя. – Но я не обиделась.

Семь Исса опустила взгляд на доску и сбросила шашки, которые держала, в одно из ее углублений. Посмотрев на них немного, она подняла глаза.

– Ходят слухи. О кораблях и людях, которые им нравятся. И я бы поклялась, что твое лицо никогда не меняется, но…

Я привела в действие мимические мышцы и улыбнулась, это выражение лица я видела много раз.

Семь Исса вздрогнула.

– Не делай так! – сказала она с негодованием, но тихо, чтобы нас не услышали лейтенанты.

Дело не в том, что я изобразила улыбку неверно, – я знала, что это не так. Дело во внезапной перемене от обычного для меня отсутствия выражения к чему-то человеческому, что тревожило некоторых из Семь Исса. Я сбросила улыбку.

– Буфера Аатр! – выругалась Семь Исса. – Когда ты так делаешь, ты словно одержимая или что-то такое. – Она покачала головой, зачерпнула шашки и стала расставлять их на доске. – Ладно, раз не хочешь об этом говорить. Еще одну партию.

Близилась ночь. Разговоры соседей становились все более ленивыми и бесцельными и наконец совсем стихли – люди брали спящих детей и отправлялись спать.

Дэнз Ай прибыла за четыре часа до рассвета, и я безмолвно шагнула в ее лодку. Ни она, ни ее дочь, сидевшая на корме, никак не отреагировали на мое появление. Медленно, почти бесшумно мы заскользили прочь от дома.

Ночная служба в храме продолжалась, молитвы жрецов разносились по площади прерывистым умиротворяющим шепотом. Улицы верхнего и нижнего города были безмолвны (не считая звуков моих шагов и плеска воды) и темны – только звезды блистали наверху, мерцали бакены на краю запретных зон, да светился храм Иккт. Семь Исса, которая сопровождала нас назад, к дому лейтенанта Оун, спала на ложе на первом этаже.

Лейтенант Оун и лейтенант Скаайат лежали вместе на верхнем этаже, неподвижно и на грани сна.

На воде никого, кроме нас, не было. На дне лодки я увидела канат, сети, дыхательные трубки и круглую корзину с крышкой, привязанную к якорю. Заметив, что я смотрю на корзину, дочь с напускным безразличием затолкнула ее ногой под свое сиденье. Я стала глядеть в сторону на мерцающие бакены, и ничего не сказала. Байка о том, что они могут скрывать или изменять информацию, идущую от следящих систем, была полезной, даже если никто в нее по-настоящему не верил.

Сразу за бакенами дочь Дэнз Ай вставила в рот трубку и скользнула за борт с канатом в руке. Это озеро не очень глубокое, особенно в это время года. Через несколько мгновений она вынырнула и взобралась на борт, и мы вытянули ящик наверх – это было довольно легко, пока он не достиг поверхности, но нам втроем удалось втащить его в лодку, зачерпнув не слишком много воды.

Я стерла грязь с крышки. Ящик оказался радчаайского производства, но это само по себе не внушало особой тревоги. Отыскав задвижку, я с треском открыла крышку.

Винтовки внутри – длинные, лоснящиеся и смертоносные – были того типа, который находился на вооружении у танмайндских войск до аннексии. Я знала, что на каждой должна быть маркировка и все конфискованное нами оружие должно быть учтено и описано, так что я могла справиться в реестре и довольно быстро определить, было это оружие у нас в руках или мы его упустили.

Если оружие конфискованное, то внезапно оказалось бы, что ситуация гораздо сложнее, чем представляется сейчас, – а она уже непроста.

Лейтенант Оун находилась в первой фазе медленного сна. Лейтенант Скаайат, казалось, тоже. Я могла запросить реестр по собственной инициативе. Несомненно, мне следовало это сделать. Но я не сделала – отчасти потому, что мне только вчера напомнили о коррумпированных властях на Айми, злоупотреблении кодами доступа, о вопиющем превышении служебных полномочий – о том, что любой гражданин посчитал бы невозможным. Самого этого напоминания мне было достаточно, чтобы стать осмотрительной. Но не только – после рассказа Дэнз Ай о том, что жители верхнего города в прошлом подбрасывали улики, и после беседы у Джен Шиннан, где явно прозвучала обида, владевшая верхним городом, мне стало казаться, что здесь что-то не так. Никто в верхнем городе не узнал бы, что я запросила информацию о конфискованном оружии, но что, если вовлечен кто-то еще? Некто, имевший возможность подать сигнал тревоги, если в определенных местах станут задавать определенные вопросы. Дэнз Ай и ее дочь спокойно сидели в лодке, словно их это не касалось, и непохоже, что они испытывали желание оказаться где-то в другом месте или заняться чем-то еще.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы привлечь внимание «Справедливости Торена». Я повидала немало этого конфискованного оружия – не я, Один Эск, а я, «Справедливость Торена», тысячи вспомогательных компонентов которой находились на этой планете во время аннексии. Я не могла сделать запрос в официальный реестр, не оповестив власти о том, что обнаружила этот тайник; другое дело – обратиться к собственной памяти, чтобы посмотреть, не проходило ли какое-нибудь из этого оружия перед моими глазами.

И оно проходило.

Я вошла в комнату, где спала лейтенант Оун, и положила руку на ее обнаженное плечо.

– Лейтенант, – негромко позвала я.

В лодке я с тихим щелчком закрыла ящик и сказала:

– Назад в город.

Лейтенант Оун, дернувшись, проснулась.

– Я не сплю, – неотчетливо проговорила она.

В лодке Дэнз Ай и ее дочь молча взялись за весла и пустились в обратный путь.

– Это оружие было конфисковано, – сообщила я лейтенанту Оун по-прежнему тихо. Не желая разбудить лейтенанта Скаайат, не желая, чтобы кто-нибудь еще услышал, что я говорю. – Я узнала серийные номера.

Несколько мгновений лейтенант Оун изумленно смотрела на меня непонимающим взглядом. Затем я увидела, что она поняла.

– Но… – И тут она полностью проснулась и повернулась к лейтенанту Скаайат. – Скаайат, просыпайся. У меня проблема.

Я принесла винтовки на верхний уровень дома лейтенанта Оун. Семь Исса даже не пошевелилась, когда я прошла мимо.

– Ты уверена? – спросила лейтенант Скаайат, опустившись на колени перед открытым ящиком, обнаженная, не считая перчаток, с чашкой чая в руке.

– Я сама конфисковывала эти, – ответила я. – Я их помню.

Мы говорили очень тихо, так что никто снаружи не мог нас услышать.

– Тогда их должны были уничтожить, – возразила лейтенант Скаайат.

– Очевидно, этого не произошло, – сказала лейтенант Оун. И тут же, после короткой паузы: – Вот дерьмо! Это плохо.

Я отправила ей беззвучное послание: «Следите за своей речью, лейтенант».

Лейтенант Скаайат издала короткий, хриплый звук – безрадостный смешок.

– Мягко говоря. – Она нахмурилась. – Но зачем? Зачем кому-то неприятности?

– И как? – спросила лейтенант Оун. Она, казалось, забыла про свой чай в чашке на полу рядом. – Они положили их туда, а мы не видели. – Я просмотрела все записи за последние тридцать дней и не увидела ничего такого, о чем не знала раньше. Никого там не было за исключением Дэнз Ай и ее дочери тридцать дней назад и прошлой ночью.

– Как – это легкая часть, если есть верные коды доступа, – заметила лейтенант Скаайат. – Это нам кое о чем говорит. Это не те, у кого есть доступ высокого уровня к «Справедливости Торена», в противном случае они позаботились бы о том, чтобы корабль не помнил о винтовках. Или по крайней мере, не мог сообщить о том, что помнит.

– Или они не думали об этой стороне дела, – предположила лейтенант Оун. Она была озадачена. И только начала бояться. – Может, это только часть плана, начало? Но мы снова возвращаемся к зачем, не так ли? Не так уж важно как, не сейчас по крайней мере.

Лейтенант Скаайат подняла взгляд на меня.

– Расскажи мне, что там за неприятности были у племянницы Джен Таа в нижнем городе.

Лейтенант Оун, нахмурившись, посмотрела на нее.

– Но…

Скаайат жестом заставила ее умолкнуть.

– Ничего там не было, – ответила я. – Она сидела в одиночестве и бросала камешки в воду Преддверия Храма. Купила чаю в магазине за храмом. Больше с ней никто не говорил.

– Ты уверена? – спросила лейтенант Оун.

– Она была в поле моего зрения все время. – И я прослежу, чтобы так было и дальше, но это ясно и без слов.

Оба лейтенанта немного помолчали. Лейтенант Оун закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Она по-настоящему испугалась.

– Они лгут, – произнесла она, не открывая глаз. – Они хотят иметь некое оправдание, чтобы обвинить кого-нибудь в нижнем городе в… чем-то.

– Мятеж, – сказала лейтенант Скаайат. Вспомнив о своем чае, она сделала глоток. – Они так высокомерны! Это легко заметить.

– Да, – согласилась лейтенант Оун. Ее акцент стал очень явным, но она не замечала. – Но какого же черта кто-то с доступом такого уровня, – она махнула рукой в сторону ящика с винтовками, – стал бы им помогать?

– В этом, кажется, и весь вопрос, – ответила лейтенант Скаайат. Несколько секунд они молчали. – Что ты собираешься делать?

Этот вопрос расстроил лейтенанта Оун, которая, по-видимому, над этим и ломала голову. Она посмотрела на меня:

– Интересно, все ли это?

– Я могу попросить Дэнз Ай отвезти меня еще раз.

Лейтенант Оун утвердительно махнула рукой.

– Я напишу рапорт, но пока не отправлю. Пока не выясним еще чего-нибудь.

За всем, что делала и говорила лейтенант Оун, велось наблюдение, и все записывалось, но, как и с системами слежения, которые носили все в Орсе, записи проверяли не постоянно.

Лейтенант Скаайат тихо присвистнула.

– А тебя, дорогая, никто не подставляет? – (Лейтенант Оун с непониманием уставилась на нее.) – Джен Шиннан, например? – продолжила Скаайат. – Я могла ее недооценить. Ты можешь доверять Дэнз Ай?

– Если кто-нибудь и хочет, чтобы я ушла, то он из верхнего города, – сказала лейтенант Оун, и про себя я с ней согласилась, но промолчала. – Но дело не в этом. Если бы тот, кто может сделать такое, – она указала на ящик с оружием, – захотел убрать меня отсюда, это было бы легко – просто отдать приказ. А Джен Шиннан это не по силам. – За каждым ее словом, оставаясь невысказанным, стояло воспоминание о новости с Айми. О том, что человек, который разоблачил там коррупцию, был осужден на смерть и, вероятно, уже мертв. – Никто в Орсе не смог бы без… – Без помощи на очень высоком уровне, вот что она, скорее всего, хотела сказать, но оставила фразу незаконченной.

– Верно, – задумчиво произнесла лейтенант Скаайат. Она поняла. – Итак, это кто-то наверху А кто извлечет из этого выгоду?

– Племянница, – произнесла расстроенная лейтенант Оун.

– Племянница Джен Таа извлечет из этого выгоду? – спросила озадаченная лейтенант Скаайат.

– Нет-нет. Племянницу обидят или набросятся на нее – так скажут. А я ничего не сделаю, я заявлю, что ничего не случилось.

– Потому что ничего не случилось, – подхватила Скаайат, до которой стало доходить.

– Они не смогут добиться от меня справедливости, поэтому спустятся в нижний город, чтобы восстановить ее своими силами. Так здесь бывало раньше, до того как пришли мы.

– А потом, – подхватила лейтенант Скаайат, – они найдут винтовки. Или даже в процессе. Или… – Она покачала головой. – Не все сходится. Скажем, ты права. Тем не менее. Кому это выгодно? Не танмайндам, нет, если они станут причиной неприятностей. Они могут оправдываться как угодно, но, даже если в озере что-то найдут, их отправят на перевоспитание из-за мятежа.

Лейтенант Оун выразила жестом сомнение.

– Тот, кто смог доставить сюда эти винтовки так, что мы не заметили, сможет и уберечь танмайндов от неприятностей. Или убедительно сказать, что сможет.

– А! – Лейтенант Скаайат сразу ухватила суть. – Отделаетесь, дескать, мелким штрафом, смягчающие обстоятельства… Не сомневайтесь. Кто-то очень высоко. Очень опасный. Но зачем?

Лейтенант Оун посмотрела на меня:

– Иди к верховной жрице и попроси ее об одолжении от моего имени. Скажи ей, хоть сейчас не сезон дождей, постоянно держать кого-то возле штормового сигнала.

Этот сигнал, оглушительная сирена, находится на крыше храмовой резиденции. Его звук заставит опуститься штормовые заслоны большинства зданий в нижнем городе и наверняка разбудит обитателей любого дома, не оборудованного такой автоматизированной системой.

– Пусть она будет готова дать его по моей просьбе.

– Великолепно, – сказала лейтенант Скаайат. – Любой толпе придется поднапрячься, чтобы пробиться за заслоны. А потом?

– Может, ничего не случится, – ответила лейтенант Оун. – Будет, как будет.

И на следующее утро было вот что: сообщение о том, что Анаандер Мианнаи, лорд Радча, вскоре нанесет нам визит.

Три тысячи лет Анаандер Мианнаи являлась абсолютным правителем пространства Радча. Она пребывала в каждом из тринадцати провинциальных дворцов и присутствовала на каждой аннексии. У нее была тысяча тел, все генетически идентичны, все связаны друг с другом. Она все еще находилась в системе Шиз’урны, в том числе на «Мече Амаата» – флагманском корабле этой аннексии, и на Базе Шиз’урны. Именно она создала законы Радча, и она принимала решения о любых исключениях из этих законов. Она – верховный главнокомандующий вооруженных сил, высший первосвященник Амаата, та, чьими клиентами в конечном счете были все радчаайские кланы.

И она собиралась в Орс, в одну из неустановленных дат в течение нескольких следующих дней. Удивительно, что она не посетила Орс раньше, – как он ни мал, как ни далеко в прошлом осталась прежняя слава орсиан, но ежегодное паломничество делало Орс довольно важным местом. Достаточно важным, чтобы офицеры из более родовитых кланов и с большим влиянием, чем лейтенант Оун, желали занять этот пост и непрерывно старались выдавить ее оттуда, несмотря на непреклонное сопротивление Божественной Иккт.

Так что сам визит не был неожиданным. Однако выбор времени казался странным. Оставалось две недели до начала паломничества, когда сотни тысяч орсиан и туристов пройдут через город. Во время паломничества присутствие Анаандер Мианнаи оказалось бы весьма заметным, огромное число верующих в Иккт были бы впечатлены. Но она собиралась приехать сразу перед паломничеством. И конечно же, невозможно не заметить разительного совпадения по времени ее прибытия с находкой в озере.

Кто бы ни поместил туда винтовки, он действовал либо в интересах лорда Радча, либо против. И разъяснить это могла только она, так же как и дать дальнейшие инструкции. Ее личное присутствие в Орсе позволяло сообщить ей о сложившемся положении так, чтобы никто другой не перехватил послания и не нанес вреда либо не предупредил злоумышленников, затруднив их поимку.

Только поэтому лейтенант Оун испытала облегчение, услышав о ее визите. Даже несмотря на то что с сегодняшнего дня и до конца визита лейтенанту придется носить полный комплект формы.

Тем временем я тщательно прислушивалась к разговорам в верхнем городе – это было сложнее, чем в нижнем, потому что дома были закрыты со всех сторон и, разумеется, любой вовлеченный в это дело танмайнд вел бы себя сдержанно, заметь он, что я нахожусь в пределах слышимости. И там не было глупцов, чтобы вести беседы, которые меня интересовали, иначе как с глазу на глаз. Я также вела наблюдение за племянницей Джен Таа всеми способами. После того обеда она не покидала дома Джен Шиннан, но я просматривала данные ее системы слежения.

Две ночи я отправлялась на болото с Дэнз Ай и ее дочерью, и мы нашли еще два ящика винтовок. И опять я не могла определить ни кто их оставил, ни когда это произошло, хотя Дэнз Ай, стараясь не впутать в это дело известных мне рыбаков, которые незаконно рыбачили в этих местах, дала понять, что ящики, должно быть, появились в последние месяц-два.

– Я буду рада, когда лорд Мианнаи прибудет сюда, – тихо сказала мне лейтенант Оун как-то поздно ночью. – Не думаю, что мне следует заниматься делом вроде этого.

Тем временем я заметила, что никто, кроме Дэнз Ай, не выходит на воду по ночам и в нижнем городе никто не сидит и не лежит там, где могут опуститься заслоны. Предохранители могли остановить их, но в сезон дождей это была обычная предосторожность, в сухой же сезон ею, как правило, пренебрегали.

Лорд Радча прибыла в середине дня, пешком и в единственном числе, прошла через верхний город, не оставив никаких следов в записях системы слежения, и направилась прямиком в храм Иккт. Старая, седая, широкоплечая и слегка сутулая, почти черная кожа лица покрыта морщинами – поэтому и телохранителей не было. Утрата одного тела, которому оставалось жить недолго, не слишком великая потеря. Лорд Радча использовала такие старые тела, когда не хотела обременять себя охраной и свитой.

А носила она не радчаайские куртку и брюки, украшенные драгоценными камнями, не танмайндские комбинезон или брюки с рубашкой, а орсианский лунги – и была обнажена по пояс.

Увидев ее, я сообщила лейтенанту Оун, которая сразу помчалась к храму и появилась там, когда верховная жрица пала ниц на площади перед лордом Радча.

Лейтенант Оун пребывала в нерешительности. Большинству радчааи никогда не доводилось находиться в присутствии Анаандер Мианнаи в таких обстоятельствах. Разумеется, она всегда наблюдала аннексии, но, учитывая соотношение численности войск и количества тел лорда Радча, случайное столкновение с ней было маловероятным. Любой гражданин может съездить в один из периферийных дворцов и попросить об аудиенции – чтобы изложить просьбу, подать апелляцию в судебном деле или по другому поводу, – но рядового гражданина предварительно инструктируют, как себя вести. Возможно, кто-нибудь вроде лейтенанта Скаайат знал бы, как привлечь внимание Анаандер Мианнаи, не нарушая этикета, но лейтенант Оун не знала.

– Мой лорд, – сказала лейтенант Оун (сердце колотилось от страха) и преклонила колени.

Анаандер Мианнаи повернулась к ней и приподняла бровь.

– Прошу прощения у моего лорда, – проговорила лейтенант Оун. У нее немного кружилась голова – то ли от того, что она была в тяжеленной полной форме на жаре, то ли от волнения. – Я должна с вами поговорить.

Бровь поднялась еще выше.

– Лейтенант Оун, – сказала она, – да?

– Да, мой лорд.

– Вечером я присутствую на службе в храме Иккт. Я поговорю с тобой утром.

Лейтенанту Оун понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать это.

– Мой лорд, только минуту. Я не думаю, что это хорошая мысль.

Лорд Радча, наклонив голову, с любопытством взглянула на нее.

– Я полагала, что ты держишь эту территорию под контролем.

– Да, лорд, просто… – Лейтенант Оун запнулась, сильно волнуясь, и секунду не могла подобрать слова. – Отношения между верхним и нижним городом именно сейчас… – Она снова умолкла.

– Займись своей работой, – сказала Анаандер Мианнаи. – А я займусь своей. – Она отвернулась от лейтенанта Оун.

Открытое проявление пренебрежительного равнодушия. Необъяснимое: почему бы лорду Радча не отойти в сторону на несколько слов с офицером – главой местной службы безопасности. И лейтенант Оун ничем не заслужила такого пренебрежения. Сначала я подумала, что это единственная причина расстройства, которое, как я ощутила, испытывает лейтенант Оун. Проблему с винтовками вполне можно было изложить утром, и казалось, других трудностей нет. Но пока лорд Радча проходила через верхний город, весть о присутствии Анаандер Мианнаи разошлась широко, как, разумеется, и следовало ожидать. Жители верхнего города стали собираться на северном берегу Преддверия Храма, чтобы посмотреть, как лорд Радча, одетая по-орсиански, стоит перед храмом Иккт с Божественной. И, прислушиваясь к ворчанию глазеющих танмайндов, я осознала, что именно сейчас винтовки – вопрос второстепенной важности.

Танмайнды – жители верхнего города – богатые, откормленные владельцы магазинов, ферм и тамариндовых садов. Даже в полные тревог и неуверенности месяцы после аннексии, когда запасы были скудны и пища дорога, им удавалось обеспечивать пропитание своим семьям. Когда Джен Шиннан сказала несколько дней назад, что здесь никто не голодал, она, вероятно, верила, что это именно так. Она-то уж точно, так же как и те, кого она хорошо знала, а почти все эти люди – состоятельные танмайнды. Как бы они ни жаловались, они пережили аннексию относительно благополучно. И их дети хорошо справлялись с испытаниями на должности, и так будет и дальше, как отметила лейтенант Скаайат.

И все же эти самые люди, увидев, как лорд Радча прошла через верхний город сразу к храму Иккт, сделали вывод, что этот знак уважения орсианам – намеренное оскорбление им. Это было ясно по выражениям их лиц, по возмущенным восклицаниям. Я этого не предвидела. Возможно, и лорд Радча этого не предвидела. Но лейтенант Оун осознала, что это произойдет, когда увидела Божественную, распростертую на земле перед лордом Радча. Я покинула площадь и некоторые улицы верхнего города и вшестером направилась туда, где стояли танмайнды. Я не доставала оружия, не угрожала. Я просто говорила тем, кто оказывался рядом:

– Идите домой, граждане.

Большинство отворачивались и уходили, и, пусть выражения их лиц были не самыми приветливыми, они не высказывали никаких возражений. Другие мешкали, проверяя, возможно, мои полномочия, но не заходя далеко, – все склонные к подобному были застрелены в течение последних пяти лет или, по крайней мере, научились воздерживаться от таких почти самоубийственных побуждений.

Божественная, поднимаясь, чтобы сопроводить Анаандер Мианнаи в храм, бросила непроницаемый взгляд на лейтенанта Оун, которая все еще стояла коленопреклоненной на камнях площади. Лорд Радча даже не посмотрела на нее.