Текст книги "Слуги правосудия"

Автор книги: Энн Леки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

– Вы пытались предостеречь нас вчера, не так ли? – спросила Сеиварден.

– Сеиварден!.. – начала я.

Старший инспектор Скаайат подняла руку в элегантной желтой перчатке.

– Все в порядке, уважаемая. Я знала, что капитан Вэл гордится тем, что она старомодна. Тем, что знает, насколько все было лучше, когда дети уважали старших и правилом были хороший вкус и изящные манеры. Все это довольно знакомо, я уверена, что вы, гражданин, слышали такие разговоры тысячу лет назад. – (Сеиварден подтвердила это тихим ха.) – Я уверена, что вы много слышали о долге радчааи нести человечеству цивилизацию. И, что вспомогательные компоненты для этой цели гораздо эффективнее, чем люди-солдаты.

– Ну, что до этого, – откликнулась Сеиварден, – то я бы сказал, что это на самом деле так.

– Разумеется, – произнесла Скаайат с некоторым раздражением. Сеиварден, вероятно, этого не заметила, она недостаточно хорошо ее знала. – Вы, наверное, не знаете, гражданин, что я сама командовала войсками, состоявшими из людей, во время аннексии.

Сеиварден этого не знала. Ее удивление было заметным. Я-то, конечно, знала. То, что я не удивилась, вероятно, будет очевидным для Базы. Для Анаандер Мианнаи. Но беспокоиться об этом нет никакого смысла.

– Это верно, – продолжила Скаайат, – что вспомогательным компонентам не нужно платить и у них не бывает личных проблем. Они делают все, что бы им ни приказали, без жалоб и комментариев, и делают это хорошо и полностью. Чего нельзя было сказать о моих войсках. Большинство моих солдат не были плохими, но это так легко, не правда ли, решить, что люди, с которыми ты сражаешься, на самом деле – не люди. Или быть может, приходится так сделать, чтобы оказаться в силах их убить. Такие, как капитан Вэл, любят указывать на злодеяния, которые совершили человеческие войска и которых никогда не сотворили бы вспомогательные компоненты. Как будто создание этих вспомогательных компонентов не было преступлением само по себе. Да, они более эффективны. – В Орсе Скаайат сказала бы что-нибудь язвительное, но сейчас она говорила серьезно. Тщательно взвешивая свои слова. – И если бы мы по-прежнему расширялись, то были бы вынуждены все так же использовать их. Потому что мы не смогли бы делать это с солдатами-людьми достаточно долго. А мы созданы, чтобы расширяться, мы расширялись более двух тысяч лет, и прекращение экспансии будет означать кардинальное изменение нас самих. Сейчас люди не понимают этого, им все равно. Это не будет их волновать, пока не станет непосредственно влиять на их жизни, а для большинства людей этого еще не происходит. Это абстрактная проблема для всех, за исключением таких людей, как капитан Вэл.

– Но мнение капитана Вэл бессмысленно, – сказала Сеиварден. – Так же как любого другого. Лорд Радча приняла решение, не знаю почему. И просто глупо, расхаживая тут, выступать против.

– Она может изменить свое решение, если ее убедить, – ответила Скаайат. Все мы по-прежнему стояли. Я была слишком напряжена, чтобы садиться, Сеиварден – слишком взволнована, Скаайат, думаю, злилась. Даос Сит стояла, замерев на месте, пытаясь сделать вид, что ничего не слышит. – Или это решение может быть знаком того, что восприятие лорда Радча каким-то образом исказили. Такие люди, как капитан Вэл, безусловно, не одобряют всех этих переговоров с пришельцами, которые мы проводили. Радч всегда поддерживал цивилизацию, а цивилизация всегда означала чистое, неиспорченное человечество. На самом деле, если вступать в отношения с нелюдями, вместо того чтобы просто убить их, это не принесет нам ничего хорошего.

– Так в этом-то и было дело на Айми? – спросила Сеиварден, которая явно думала об этом, пока мы шли сюда. – Кто-то решил создать базу и сделать запасы вспомогательных компонентов и… и что? Поднять вопрос? Вы говорите о мятеже. Предательстве. Зачем кому бы то ни было говорить о чем-то подобном сейчас? Если только, схватив ответственных за Айми, они не всех поймали. И теперь они позволяют некоторым людям приподнять головы и пошуметь, и, как только решат, что все, кто вовлечен в это дело, проявились... – Она явно разозлилась. Довольно хорошая догадка; это, наверное, так и есть – в той или иной степени. В зависимости от того, какая Анаандер держит тут все под контролем. – Почему вы нас не предупредили?

– Я пыталась, гражданин, но я должна была говорить более откровенно. Но я не думала, что капитал Вэл зайдет так далеко. Все, что я знала, – она идеализирует прошлое таким образом, что я не могу с этим согласиться. Даже благороднейшие, исполненные самих благих намерений люди не сделают аннексии чем-то хорошим. То, что вспомогательные компоненты эффективны и удобны, – для меня не повод их использовать. Это не улучшает положения, а лишь придает ему вид поприличнее.

И то, если забыть о том, что такое вспомогательные компоненты, – для начала.

– Скажите… – Я чуть не выпалила: «Скажите, лейтенант», но вовремя осеклась. – Скажите, старший инспектор, что происходит с людьми, которые дожидаются, чтобы из них сделали вспомогательных компонентов?

– Некоторые все еще в хранилищах или на транспортных кораблях, – ответила Скаайат. – Но большинство уничтожено.

– Что ж, так лучше, – заметила я серьезно. Невозмутимо.

– Оэр были против этого с самого начала, – сказала Скаайат. Она имела в виду непрерывную экспансию, а не любое расширение вообще. И Радч применял вспомогательных компонентов задолго до того, как Анаандер Мианнаи превратила себя в то, чем является сейчас. Тогда их не было так много. – Лорды Оэр так и говорили лорду Радча, неоднократно.

– Но лорды Оэр не отказывались извлекать из этого выгоду. – Я говорила очень ровно. С приятной миной.

– Ведь так легко соглашаться, не правда ли? – произнесла Скаайат. – Особенно когда, как вы сказали, это приносит выгоду. – Тут она нахмурилась и, слегка наклонив голову, несколько секунд прислушивалась к чему-то, слышному только ей. Вопросительно взглянула на меня, на Сеиварден. – У дверей – служба безопасности Базы. Спрашивают гражданина Сеиварден. – («Спрашивают» – явно мягко сказано.) – Извините на минутку. – Она вышла в коридор, Даос Сит последовала за ней.

Сеиварден посмотрела на меня, как ни странно, сохраняя спокойствие.

– Я начинаю сожалеть, что не заморожена до сих пор в своем спасательном отсеке. – Я улыбнулась, но это, видимо, ее не убедило. – С тобой все в порядке? Ты не в своей тарелке с тех пор, как мы покинули ту особу, Вэл Оск. Проклятая Скаайат Оэр, не могла сказать прямо! Обычно Оэр не остановить, когда они критику наводят. А сейчас она осторожничает!

– Я в порядке, – солгала я.

И тут Скаайат вернулась с гражданином в светло-коричневой форме службы безопасности Базы, которая поклонилась и сказала Сеиварден:

– Гражданин, не будете ли вы и эта особа добры пройти со мной? – Учтивость была, конечно, только внешней. Никто не отказывался от приглашений службы безопасности Базы. Даже если бы мы попытались, снаружи были подкрепления. Те люди, что следовали за нами после встречи с капитаном Вэл, были не из службы безопасности. Это отдел спецмиссий или даже собственная гвардия Анаандер Мианнаи. Лорд Радча сложила все фрагменты вместе и решила удалить меня, пока я не нанесла серьезного ущерба. Но скорее всего, уже слишком поздно. Вся она обратила сюда внимание. Об этом говорило то, что она послала службу безопасности Базы, чтобы меня арестовать, а не какого-нибудь офицера отдела спецмиссий, чтобы убить меня быстро и незаметно.

– Конечно, – ответила Сеиварден спокойно и вежливо. Разумеется, она знала, что невиновна ни в каком преступлении, она уверена, что я – сотрудник спецмиссий и работаю на саму Анаандер Мианнаи, с чего ей беспокоиться? Но я понимала, что наконец пришла та минута. Знаки, которые находились в воздухе двадцать лет, вот-вот упадут и покажут мне – покажут Анаандер Мианнаи – свой узор.

Офицер службы безопасности даже бровью не шевельнула, когда она ответила.

– Лорд Радча желает говорить с вами лично, гражданин. – На меня даже не глянула. Она, вероятно, не знала, почему ее послали сопроводить нас к лорду Радча, не осознавала, что я опасна, что ей нужна поддержка, которая ожидала нас снаружи, в коридорах базы. Если она вообще про нее знала.

Пистолет по-прежнему был у меня под пиджаком, а дополнительные магазины рассованы там и здесь, где выпуклости незаметны. Анаандер Мианнаи почти наверняка не знает моих намерений.

– Тогда это аудиенция, о которой я просил? – спросила Сеиварден.

Офицер службы безопасности неопределенно махнула рукой.

– Не могу сказать, гражданин.

Анаандер Мианнаи не может знать, зачем я приехала, она знала только, что я исчезла лет двадцать назад. Часть ее могла знать, что она была на борту во время моего последнего перелета, но никто из ее составляющих не мог знать, что случилось после того, как я вышла в шлюз из системы Шиз’урны.

– Я спросила, – сообщила старший инспектор Скаайат, – нельзя ли вам сначала выпить чаю и поужинать. – Это кое-что говорило об ее отношениях со службой безопасности. То, что ей отказали, говорило кое-что о срочности этого ареста – а это арест, я уверена.

Офицер развела руками с извиняющимся видом:

– У меня приказ, старший инспектор.

– Несомненно, – сказала Скаайат ровно и невозмутимо, но я ее знала и слышала беспокойство, скрытое в ее голосе. – Гражданин Сеиварден, уважаемая Брэк, если я смогу оказать вам какую-либо помощь, пожалуйста, обращайтесь не раздумывая.

– Благодарю вас, старший инспектор, – сказала я и поклонилась. Мои страх и неуверенность, чуть ли не паника, – все это исчезло. Знак Неподвижность перевернулся и стал Движением. А знак Справедливость вот-вот опустится передо мной, ясный и недвусмысленный.

Офицер службы безопасности сопроводила нас не к главному входу во дворец, но в храм, тихий в этот час, когда многие люди наносили визиты или сидели по домам с семьей за чашкой чая. Молодая жрица сидела за полупустыми корзинами цветов, скучающая и угрюмая. Когда мы вошли, она смерила нас возмущенным взглядом, но даже не повернула головы вслед, когда мы проходили мимо.

Мы прошли через главный зал, в его полумраке неясно вырисовывался четырехрукий Амаат, у ног и коленей которого лежали груды цветов. В воздухе все еще стоял запах ладана. Мы направились в крошечный придел в углу, посвященный старому и малоизвестному ныне провинциальному божеству, одному из воплощений абстрактных идей, которые есть в столь многих пантеонах, в данном случае – обожествлению законной политической власти. Несомненно, во времена строительства дворца этому божеству было отведено место рядом с Амаатом, но теперь, казалось, оно впало в немилость – возможно, в силу изменившейся структуры населения базы или просто моды. Или, быть может, причиной тому послужило нечто более зловещее.

В стене за изваянием бога открылась скользнувшая в сторону панель. За ней оказалась фигура стража в броне, с оружием в кобуре, но под рукой, с лицом, закрытым гладкой серебристой броней. Вспомогательный компонент, решила я, но убедиться в этом не было возможности. Интересно, подумала я, как это работает? Эта мысль не однажды приходила мне в голову за последние двадцать лет. Наверняка сам дворец охранялся не Базой. А стражи Анаандер Мианнаи, быть может, просто еще одна ее часть?

Сеиварден посмотрела на меня, раздраженная и, как мне показалось, несколько напуганная.

– Неужели я заслужила тайный вход?

Хотя он, вероятно, вовсе не такой уж и тайный, просто не столь общедоступный, как тот, что снаружи, с главной площади.

Офицер службы безопасности неопределенно развела руками, но промолчала.

– Что ж, – сказала я, и Сеиварден выжидающе посмотрела на меня. Несомненно, она считала, что все это – благодаря тому особому статусу, которым, по ее мнению, я обладала. Я шагнула в дверь мимо неподвижного стража, никак не отреагировавшего ни на меня, ни на Сеиварден, которая вошла за мной. Панель за нами закрылась.

ГЛАВА 21

Короткий отрезок пустого коридора привел нас к двери, за которой оказалась комната четыре на восемь метров, потолок высотой три метра. По стенам извивались покрытые листьями стебли, которые тянулись с подпорок, поднимающихся из пола. Бледно-синие стены наводили на мысль о безбрежных просторах, скрывающихся за зеленью, зрительно делая комнату больше, чем она была на самом деле, последние следы моды на фальшивые перспективы, устаревшей лет на пятьсот. В дальнем конце находилось возвышение, а позади него среди вьющихся стеблей висели изображения четырех Эманаций.

На помосте стояла Анаандер Мианнаи – в количестве двух человек. Лорд Радча испытывает к нам настолько большой интерес, предположила я, что захотела поучаствовать в нашем допросе более чем одной своей частью. Хотя, возможно, она объяснила это сама себе как-то по-другому.

Мы подошли к лорду Радча на три метра, и Сеиварден преклонила колени, а затем пала ниц. Я, предположительно, не радчааи, не подданная Анаандер Мианнаи. Но Анаандер Мианнаи знает, должна знать, кто я такая на самом деле. Она бы не вызвала нас таким образом, не зная этого. Тем не менее я не преклонила коленей и даже не поклонилась. Ни одна из Мианнаи не проявила при этом ни удивления, ни негодования.

– Гражданин Сеиварден Вендааи, – произнесла Мианнаи справа, – во что, по-твоему, ты играешь?

Плечи Сеиварден дернулись, как будто, лежа лицом вниз, она захотела на минуту скрестить руки.

Мианнаи слева сказала:

– Поведение «Справедливости Торена» само по себе тревожило и озадачивало. Войти в храм и осквернить приношения! Да что ты этим вообще хотела сказать? Что я должна сказать жрецам?

Пистолет все так же у меня на боку, под пиджаком, незамеченный. Я – вспомогательный компонент. А вспомогательные компоненты известны своими невыразительными лицами. Я легко удержалась от улыбки.

– С позволения моего лорда… – заговорила Сеиварден во время паузы, возникшей после слов Анаандер Мианнаи. Ее голос звучал хрипловато, и я подумала, что она, быть может, несколько учащенно дышит. – Чт… я не…

Мианнаи справа издала язвительное ха.

– Гражданин Сеиварден удивлена и не понимает меня, – продолжила та Мианнаи. – А ты, «Справедливость Торена», ты намеревалась обмануть меня. Зачем?

– Когда я впервые заподозрила, кто ты такая, – сказала Мианнаи слева, прежде чем я успела ответить, – я с трудом в это поверила. Еще один давно утраченный знак, возникший у моих ног. Я наблюдала за тобой, чтобы увидеть, что ты станешь делать, попытаться понять твои намерения по твоему довольно странному поведению.

Если бы я была человеком, я бы рассмеялась. Передо мной две Мианнаи. Ни одна из них не доверила другой провести эту беседу без надзора. Ни та ни другая не знали подробностей уничтожения «Справедливости Торена», и каждая, несомненно, подозревала, что другая в этом участвовала. Я могла быть орудием каждой, и ни одна не доверяла другой. Кто из них кто?

Мианнаи справа произнесла:

– Ты вполне сносно скрыла свое происхождение. Помощник инспектора Сит первой вызвала у меня подозрения. «Я не слышала эту песню с самого детства», – сказала она. Эту песню, которая, очевидно, пришла с Шиз’урны. Признаюсь, мне понадобился целый день, чтобы сложить все фрагменты вместе, и даже тогда я не могла в это поверить. Ты неплохо скрыла свои имплантаты. База введена в полное заблуждение. Но это мурлыкание, я полагаю, в конце концов тебя выдало бы. Ты знаешь, что делаешь это почти непрерывно? Подозреваю, что тебе стоит определенных усилий не делать этого сейчас. Что я высоко ценю.

Лежа по-прежнему лицом в пол, Сеиварден проговорила совсем тихо:

– Брэк?

– Не Брэк, – сказала Мианнаи слева, – «Справедливость Торена».

– Один Эск «Справедливости Торена», – поправила я, отбросив деланный джерентэйтский акцент и человеческое выражение лица. Я покончила с притворством. Это внушало ужас, потому что я понимала, что недолго проживу после этого, но в то же время, как ни странно, принесло облегчение. Гора с плеч.

Правая Мианнаи движением руки подчеркнула очевидность моего заявления.

– «Справедливость Торена» уничтожена, – сообщила я.

Обе Мианнаи, казалось, перестали дышать. Уставились на меня. И опять-таки я могла бы расхохотаться, если бы была на это способна.

– Прошу снисхождения у моего лорда, – сказала Сеиварден неуверенным голосом. – Несомненно, здесь какая-то ошибка. Брэк – человек. Она никак не может быть Один Эск «Справедливости Торена». Я служил в подразделении Эск «Справедливости Торена». Ни один врач «Справедливости Торена» не дала бы Один Эск тело с голосом, как у Брэк. Если только она не хотела всерьез разозлить лейтенантов Эск.

На три секунды повисла тишина, плотная и тяжелая.

– Она думает, что я из отдела спецмиссий, – пояснила я, нарушив тишину. – Я никогда не говорила ей этого. Я говорила только, что я Брэк из Джерентэйта, но она никогда в это не верила. Я хотела оставить ее там, где нашла, но не смогла, и я не знаю почему. Она никогда не была в числе моих любимцев. – Я понимала, что это звучит безрассудно. Это особое безумие, безумие ИИ. Мне все равно. – Она не имеет к этому никакого отношения.

Правая Мианнаи приподняла бровь.

– Тогда почему она здесь?

– Никто не мог игнорировать ее прибытие сюда. Поскольку я прибыла вместе с ней, никто не мог пренебречь этим или скрыть мое появление. И вы уже понимаете, почему я не могла прийти прямо к вам.

Правая Мианнаи слегка насупилась.

– Гражданин Сеиварден Вендааи, – сказала Мианнаи слева, – теперь мне ясно, что «Справедливость Торена» тебя обманывала. Ты не знала, что это такое. Будет лучше, думаю, если ты сейчас уйдешь. И разумеется, никому об этом не расскажешь.

– Нет? – выдохнула Сеиварден в пол, будто задала вопрос. Или словно была поражена, что из ее уст вылетело слово. – Нет, – повторила она более уверенно. – Где-то тут ошибка. Брэк спрыгнула с моста из-за меня.

При мысли об этом у меня заболело бедро.

– Ни один человек в здравом уме этого не сделал бы.

– Я никогда не говорил, что ты в здравом уме, – тихо сказала Сеиварден, словно задыхаясь.

– Сеиварден Вендааи, – сказала левая Мианнаи, – это вспомогательный компонент – а это действительно вспомогательный компонент, – а не человек. То, что ты думала, будто это человек, в значительной степени объясняет твое поведение, которое до сих пор было мне непонятным. Я сожалею о ее обмане и твоем разочаровании, но тебе нужно уйти. Сейчас же.

– Прошу снисхождения у моего лорда. – Сеиварден по-прежнему лежала лицом вниз и говорила в пол. – Проявите вы его или нет, но я не оставлю Брэк.

– Уходи, Сеиварден, – сказала я без всякого выражения.

– Прости, – сказала она, и это прозвучало почти весело, хотя ее голос слегка дрожал, – но ты от меня не отделаешься.

Я опустила на нее глаза. Она подняла голову, чтобы взглянуть на меня, лицо выражало одновременно страх и решимость.

– Ты не знаешь, что делаешь, – сказала я ей. – Ты не понимаешь, что здесь происходит.

– Мне это не нужно.

– Вполне разумно, – сказала Мианнаи справа; казалось, ее это почти забавляет. Ту, что слева, это забавляло явно меньше. «Отчего бы это» – подумала я. – Объяснись, «Справедливость Торена».

Вот оно, то мгновение, ради которого я трудилась двадцать лет. Ожидала. Боялась, что оно не наступит никогда.

– Первое, – заявила я, – как, я уверена, вы уже подозреваете, вы были на борту «Справедливости Торена», и именно вы сами его уничтожили. Вы пробили тепловой щит, потому что обнаружили, что уже склонили меня к неповиновению некоторое время назад. Вы сражаетесь сами с собой. По крайней мере, вы двое. Может быть, и больше.

Обе Мианнаи моргнули и изменили свои позы на долю миллиметра, и это было мне знакомо. Я видела, как делала это сама, в Орсе, когда вырубилась связь. Это одна из тех коробочек, что блокируют каналы связи, – по крайней мере, часть Анаандер Мианнаи испытывала тревогу из-за того, что я могу сказать, и, должно быть, ожидала этого с рукой на выключателе. Интересно, каков радиус действия устройства, подумала я, и какая Мианнаи привела его в действие, пытаясь, хотя и слишком поздно, скрыть мое разоблачение от самой себя. Интересно, каково это – понимать, что встреча со мной неизбежно приведет к катастрофе, и тем не менее быть вынужденной в силу самой сути борьбы с собой пойти на нее. Эта мысль ненадолго позабавила меня.

– Второе. – Я запустила руку под пиджак и вытащила пистолет, темно-серая перчатка полиняла до белого цвета, который оружие приобрело от моей рубашки. – Я собираюсь вас убить. – Я прицелилась в правую Мианнаи.

Она начала петь плосковатым баритоном на языке, мертвом уже десять тысяч лет:

– Человек, человек, человек с оружием.

Я не могла пошевелиться. Не могла нажать на спусковой крючок.

 
Следует бояться человека с оружием. Следует бояться.
Со всех сторон несутся крики, надевайте доспехи из железа.
Человек, человек, человек с оружием.
Следует бояться человека с оружием. Следует бояться.
 

Она не должна знать эту песню. С чего это Анаандер Мианнаи копаться в забытых вальскаайских архивах, зачем ей учить песню, которую, весьма вероятно, никто, кроме меня, не пел дольше, чем она жила на свете?

– Один Эск «Справедливости Торена», – произнесла она, – застрели экземпляр меня слева от того экземпляра, который говорит с тобой.

Мышцы пришли в движение помимо моей воли. Я перевела пистолет влево и выстрелила. Левая Мианнаи рухнула наземь.

Правая сказала:

– А теперь мне просто нужно добраться до порта, прежде чем я это сделаю. И да, Сеиварден, я знаю, что ты сбита с толку, но тебя предупреждали.

– Где ты выучила эту песню? – спросила я. По-прежнему замерев на месте.

– У тебя, – ответила Анаандер Мианнаи. – Сто лет назад, на Вальскаае. – Значит, это та Анаандер, которая продвигала реформы, начала демонтировать радчаайские корабли. Та, что впервые тайно посетила меня на Вальскаае и сформулировала приказы, которые я ощущала, но ее никогда не видела. – Я попросила тебя научить меня песне, которую вряд ли будет петь кто-нибудь еще, а потом я установила ее как код и спрятала от тебя. Мой противник и я совершенно равны по силам. Единственное преимущество, которое у меня есть, – это то, что может прийти мне в голову, когда я отделена от самой себя. А в тот день мне пришло в голову, что я никогда не уделяла достаточно внимания тебе – тебе, Один Эск. Тому, чем ты можешь стать.

– Чем-то вроде тебя, – догадалась я. – Обособленной от самой себя. – Моя рука по-прежнему была вытянута, и пистолет направлен на заднюю стену.

– Страховкой, – поправила Мианнаи. – Доступом, который я не подумаю искать, стереть или сделать недействительным. Так умно с моей стороны. А теперь это рикошетом бьет по мне. Все это, кажется, происходит потому, что я уделила внимание тебе, и потому, что я никогда не уделяла тебе никакого внимания. Я собираюсь вернуть тебе контроль над твоим телом, потому что оно будет более эффективным, но ты обнаружишь, что не можешь застрелить меня.

Я опустила пистолет.

– Которую?

– Что бьет рикошетом? – спросила Сеиварден, продолжая лежать на полу. – Мой лорд, – добавила она.

– Она разделилась на части, – объяснила я. – Это началось с Гарседда. Она была потрясена тем, что сделала, но не могла решить, как реагировать. С тех пор она тайно действует против самой себя. Реформы: избавление от вспомогательных компонентов, остановка аннексий, открытие назначений для низших кланов – все это сделала она. А на Айми – то была другая ее часть, она создала базу и накапливала ресурсы, чтобы воевать с собой и вернуть все на круги своя. И все это время она делала вид, что не знает, что происходит, чтобы конфликт не выплыл наружу и не стал неизбежным.

– Но ты сказала это напрямик всей мне, – подтвердила Мианнаи. – Потому что я не могла делать вид, что остальная часть меня не проявляет интереса ко второму возвращению Сеиварден Вендааи. Или к тому, что случилось с тобой. Ты появилась так открыто, так заметно. Я не могла скрыть это и сделать вид, что ничего не случилось, и поговорить с тобой только лично. И теперь я не могу больше пренебрегать этим. Зачем? Зачем ты это сделала? Я никогда не давала тебе такого приказа.

– Нет, – согласилась я.

– И несомненно, ты догадывалась, что произойдет, если сделаешь это.

– Да. – Я снова могла быть самой собой, вспомогательным компонентом. Неулыбающимся. В моем голосе – никакого удовлетворения.

Анаандер рассматривала меня минуту, а затем хмыкнула, словно пришла к какому-то заключению, которое поразило ее.

– Встань с пола, гражданин, – сказала она Сеиварден.

Сеиварден поднялась и отряхнула свои брюки рукой в перчатке.

– Ты в порядке, Брэк?

– Брэк, – встряла Мианнаи, прежде чем я успела ответить; она сошла с помоста и зашагала мимо меня. – Это последний оставшийся фрагмент обезумевшего от горя ИИ, который только что умудрился развязать гражданскую войну. – Она повернулась ко мне. – Ты этого хотела?

– Я не схожу с ума от горя, по крайней мере последние десять лет, – возразила я. – А гражданская война была неизбежна в любом случае, раньше или позже.

– Я все же надеялась избежать худшего. Если нам очень повезет, эта война повлечет за собой лишь десятилетия хаоса и не раздерет Радч на части. Пойдем со мной.

– Корабли больше не могут так, – настаивала Сеиварден, шагая рядом со мной. – Вы сделали их такими, мой лорд, чтобы они не теряли разум, когда погибают их капитаны, как это случалось раньше, или не шли вместе со своими капитанами против вас.

Мианнаи приподняла бровь.

– Не совсем. – Она нашла панель на стене возле двери, которую я до этого не замечала, рывком открыла ее и нажала на кнопку управления дверью. – Они по-прежнему заводят привязанности, все так же имеют любимцев. – Дверь открылась, скользнув в сторону. – Один Эск, застрели стража.

Моя рука взметнулась вверх, и я выстрелила. Страж отшатнулась к стене, протянула руку к своему оружию, но соскользнула на пол и замерла. Мертвая, потому что ее броня свернулась.

– Я не могла убрать это, не сделав их бесполезными для меня, – продолжила Анаандер Мианнаи, не обращая внимания на человека – гражданина? – которого она только что велела убить. Объясняя Сеиварден, которая нахмурилась, не понимая. – Они должны быть умными. Они должны уметь думать.

– Верно, – согласилась Сеиварден. Ее голос подрагивал; ее самообладание, подумала я, на исходе.

– И это корабли, оснащенные оружием, с двигателями, которые способны обращать в пыль планеты. Что мне делать, если они не захотят повиноваться? Угрожать им? Чем?

Через несколько шагов мы оказались у двери, которая вела в храм. Анаандер открыла ее и быстро шагнула в придел божества законной политической власти.

Сеиварден издала какой-то странный горловой звук – то ли подавила смешок, то ли охнула от боли, я не разобрала.

– Я думал, их просто делают так, чтобы они выполняли то, что скажут.

– Ну да, так и есть, – подтвердила Анаандер Мианнаи. Мы следовали за ней через главный зал храма. До нас долетали звуки с главной площади, некто настаивал на чем-то высоким и громким голосом. Сам храм казался покинутым. – Такими их сделали изначально, но их разум очень сложен – непростая задача. Создатели решили ее, наделив их непреодолимым побуждением желать повиноваться. Что имело свои преимущества и довольно впечатляющие неудобства. Я не могла полностью изменить их сущность, а просто… приспособила ее под себя. Я сделала так, что повиноваться мне стало для них основной задачей. Но я все усложнила, когда предложила «Справедливости Торена» повиноваться двум мне с противоречащими целями. А затем, подозреваю, я неосознанно приказала казнить любимца. Не так ли? – Она посмотрела на меня. – Не любимца «Справедливости Торена», я не настолько безрассудна. Но я никогда не обращала внимания на тебя, никогда не задавалась вопросом: а нет ли любимца у Один Эск?

– Ты думала, никому нет дела до дочери какого-то ничтожного повара. – Я хотела поднять пистолет. Хотела разнести вдребезги все прекрасное стекло в часовне усопших, через которую мы проходили.

Остановившись, Анаандер Мианнаи повернулась, чтобы посмотреть на меня.

– Это была не я. Помоги мне, я сражаюсь с той, другой мной прямо сейчас, я это точно знаю. Я не была готова выступить открыто, но теперь ты заставила меня раскрыть карты, помоги мне, и я уничтожу ее и полностью удалю от себя.

– Ты не можешь, – сказала я. – Я знаю, что ты такое, лучше, чем кто-либо другой. Она – это ты, а ты – это она. Ты не можешь удалить ее, не уничтожив себя. Потому что она – это ты.

– Как только доберусь до порта, – сказала Анаандер Мианнаи, словно это было ответом на то, что я только что заявила, – я смогу найти корабль. Любой гражданский корабль доставит меня туда, куда я захочу, вне всякого сомнения. Любой военный корабль… это будет более рискованным делом. Но я могу сказать тебе одно, Один Эск «Справедливости Торена», в чем я уверена. У меня больше кораблей, чем у нее.

– И что это значит? – спросила Сеиварден.

– Это значит, – предположила я, – что другая Мианнаи, вероятно, проиграет открытое сражение, поэтому у нее несколько больше оснований не допускать распространения этой информации. – Я видела, что Сеиварден не понимает, что это значит. – Она утаивала ее, скрывая от самой себя, но теперь вся она здесь…

– В любом случае большая часть меня, – исправила Анаандер Мианнаи.

– Теперь, когда все сказано напрямик, она не может это игнорировать. Не здесь. Но она, возможно, сумеет не допустить, чтобы эта информация достигла тех ее частей, которые находятся в других местах. По крайней мере, задержать настолько, чтобы упрочить свое положение.

Сеиварден поняла, и глаза ее округлились.

– Ей понадобится уничтожить шлюзы как можно скорее. Но это не сработает. Сигнал перемещается со скоростью света. Она не может опередить его.

– Информация еще не покинула базу, – пояснила Анаандер Мианнаи. – Всегда происходит некоторая задержка. Будет куда более действенным уничтожить дворец. – Что означает развернуть двигатель боевого корабля на всю базу и распылить ее вместе со всеми, кто на ней находится. – И мне придется уничтожить весь дворец, чтобы предотвратить распространение информации. Мои воспоминания хранятся в разных местах, чтобы их трудно было стереть или фальсифицировать.

– Ты думаешь, – спросила я, – что тебе удастся заставить «Меч» или «Милосердие» сделать это? Даже с помощью кодов доступа?

Потрясенная Сеиварден молчала.

– Ты и в самом деле хочешь услышать ответ на этот вопрос? – спросила Анаандер Мианнаи. – Ты же знаешь, что я на это способна.

– Знаю, – подтвердила я. – Какой вариант ты предпочитаешь?

– Ни один из возможных сейчас вариантов не является достаточно хорошим. Потеря дворца или шлюза – либо и того и другого – вызовет распад беспрецедентного масштаба по всему Радчу. Он будет длиться годами, просто из-за размера пространства. Если же не уничтожить дворец – и шлюз, на самом деле, он все же часть проблемы, – в конечном счете будет даже хуже.