Текст книги "Смерч войны"

Автор книги: Эндрю Робертс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 48 страниц)

8 декабря 1940 года друг Уэйвелла генерал-лейтенант Ричард О'Коннор, командующий армией «Западная пустыня» (имевший всего 31 000 человек, 120 орудий и 275 танков), контратаковал четырехкратно превосходящие силы противника, разбивая поочередно его укрепленные участки ^[229]. Операция «Компас» была поддержана флотом и ВВС. К середине февраля О'Коннор, воспользовавшись паническим состоянием духа итальянцев, очистил от них Египет, взяв в плен 38 000 солдат и офицеров. 5 января пала Бардия. 22 января 7-я бронетанковая дивизия («Крысы пустыни») овладела ключевым портом Тобрук, которому суждено переходить из рук в руки в продолжение последующих двух лет. Как всегда, важнейшую роль сыграло воздушное превосходство, особенно выигрышное в условиях пустыни, не предоставляющей возможностей для надежного укрытия. Британские летчики быстро добились господства в воздушном пространстве, вытеснив итальянскую авиацию Реджи Аэронаутика ^[230]. Существенную помощь О'Коннору оказал британский флот, контролировавший североафриканское побережье, поскольку большая часть приморской дороги простреливалась крупнокалиберными корабельными орудиями.

Воодушевившись успехами на севере, Уэйвелл решил заняться южным флангом. Когда Италия вступила в войну, герцог Аоста, вице-король Эфиопии (Абиссинии), ввел в Судан войска численностью 110 000 человек, захватив Кас-салу, а затем завладел Мояле на границе Кении и Берберой в Британском Сомали. Уэйвелл некоторое время выжидал, а в конце января 1941 года две армии Британского Содружества численностью 70 000 человек – в основном южноафриканцы – взяли войска Аосты в клещи и нанесли ему сокрушительное поражение.

4 апреля генерал-лейтенант сэр Алан Каннингем оккупировал Аддис-Абебу, преодолев тысячемильное расстояние бросками по 35 миль в день, взяв в плен 50 000 человек и завладев территорией 360 000 квадратных миль при минимальных потерях – 135 убитых и четверо пленных ^[231]. Император Эфиопии Хайле Селассие вернулся в столицу 5 мая, ровно через пять лет после того, как ее захватили итальянцы. Аоста и его огромная, но деморализованная армия капитулировали 17 мая. Красное море и Аденский залив вновь стали доступны для кораблей и судов союзников.

Тем временем на севере победу за победой одерживал О'Коннор. Он отстоял Суэцкий канал и оттеснил итальянцев по всему побережью к Бенгази. Пока 6-я дивизия преследовала стремительно отступавшего Грациани, 7-я дивизия преодолела пустыню через Мекили, перерезав Киренаикский выступ, и отсекла итальянцев. 5—7 февраля 1941 года в битве при Беда-Фомм у Сиртского залива войска Британской империи и Содружества одержали первую значительную наземную победу во Второй мировой войне. За два месяца – с 7 декабря 1940 года – экспедиционные силы «Западная пустыня» достигли успехов, которые опровергают первую часть высказывания Черчилля, приведенного ранее. Они ликвидировали девять итальянских дивизий и частично десятую, продвинулись на пятьсот миль, захватили 130 000 пленных, 380 танков и 1290 орудий, потеряв 500 человек убитыми и 1373 —ранеными. За всю кампанию силы, которыми мог распоряжаться Уэйвелл, ни разу не превышали двух дивизий, и лишь одна из них была бронетанковая. Это был африканский «Аустерлиц». Товарищ по приготовительной школе написал в рубрике «Одноклассники» журнала «Саммер филдз»: «Уэйвелл отлично воюет в Африке».

Первостепенное значение имела бронетанковая мобильность. Майкл Карвер, в будущем фельдмаршал, а пока офицер генерального штаба 2 ранга (оперативная группа) у генерал-лейтенанта Ч.У.М. Норри, вспоминал: «До этого времени никто – ни старшие, ни младшие офицеры вне зависимости от рода войск – понятия не имел о том, что такое маневренные операции по широкому фронту, когда танки сражаются с танками… Все учились на ходу, даже Королевский танковый полк должен был полагаться вначале на теорию, здравый смысл или интуицию» ^[232]. Конечно, сказывался и низкий боевой дух итальянцев. Подполковник Рональд Белчем из 7-й бронетанковой дивизии называл его «синтетическим, поддерживаемым неустанной пропагандой и готовым упасть при первом поражении, как плохо приклеенные обои, что, собственно, и случилось» ^[233]. Тем не менее Уильям «Стрейфер» Готт говорил Энтони Идену: итальянцев нельзя называть трусами, просто их толком не подготовили к боям в пустыне ^[234].

После сражения при Беда-Фомм Уэйвелл запретил О'Коннору брать опорный пункт стран Оси Триполи и приказал остановиться у Эль-Агейлы. Когда в октябре 1940 года Муссолини вторгся в Грецию, военный кабинет решил оказать грекам помощь. Решение было политически понятное и желательное, но в военном отношении гибельное. Уэйвеллу уже не хватало людей на Среднем Востоке, а ему надо было изыскать дополнительные войска для отправки на другую сторону Средиземного моря и ослабить свои силы, растянувшиеся от Персидского залива до Мальты и Восточной Африки. Генерал-лейтенант Генри «Джамбо» Мейтленд Уилсон действительно отправил большой контингент войск в Грецию по личному указанию Черчилля. Это была ошибка: Средиземноморский театр все еще нуждался в военной силе. Заместитель секретаря военного кабинета Лоренс Берджис заметил в апреле 1941 года: «Когда конвой танков, предназначавшихся для Египта, готовился отправиться в опасный средиземноморский путь, премьер-министр, информируя правительство о маршруте, сказал: "Если кто-то из вас мастак молиться, то сейчас для этого самое время"» ^[235]. Только после поражения, нанесенного итальянцам О'Коннором в Ливии, Гитлер решил поддержать там Муссолини. Немцы перебросили пятьсот самолетов из Норвегии в Сицилию и разбомбили Бенгази так, что британцы не могли больше пользоваться этим портом. После отправки войск в Грецию и на Крит от экспедиционных сил «Западная пустыня» осталась лишь одна бронетанковая дивизия, часть пехотной дивизии и одна моторизованная бригада. В марте 1941 года Гитлер послал генерал-лейтенанта Эрвина Роммеля в Триполи, поручив ему возглавить 5-ю легкую и 15-ю танковую дивизии, которые начали передислокацию еще 12 февраля. В августе его войска получили статус танковой группы, а 5-я легкая дивизия стала 21-й танковой. Хотя технически только 15-я и 21-я танковые дивизии составляли Африканский корпус Роммеля, в него входили все германские силы под его командованием, включая 90-ю легкую дивизию. Формально Роммель должен был подчиняться итальянским генералам – кроме Грациани, которого убрали после поражения при Беда-Фомм, – но получал указания непосредственно от Гитлера. Успехи Роммеля во Франции еще выше подняли его авторитет в вермахте. Во время Первой мировой войны он был удостоен ордена «Пур ле Мерит» – высшей в Германии награды за воинскую доблесть. Теперь ему предстояло превратиться в героического «Лиса пустыни».

2

Когда 4 октября 1940 года Гитлер встретился с Муссолини на Бреннерском перевале, фюрер ничего не сказал дуче о том, что буквально через три дня он оккупирует Румынию ^[236]. Их «жесткая дружба» не отличалась доверительностью и взаимопониманием. Муссолини тоже не поставил в известность Гитлера, когда приказал генералу Себастьяно Висконти Праске вторгнуться 28 октября в Грецию десятью дивизиями из уже оккупированной Албании. Труднопроходимая местность, морозы ниже двадцати и отчаянное сопротивление греков, которыми командовал генерал Александр Папагос, вынудили итальянцев отойти обратно в Албанию. «Буйные реки, бездонная грязь и жуткий холод, – писал современный комментатор, – довершили крах итальянского наступления, политически безмозглого и в военном отношении неподготовленного» ^[237]. При содействии частей британских ВВС, посланных Уэйвеллом, позаботившемся о том, чтобы иметь базы для бомбардировки нефтяных промыслов Плоешти в Румынии, греки к Рождеству продвинулись так далеко в глубь Албании, что итальянского начальника штаба маршала Пьетро Бадольо отправили в отставку. Гитлер, уже решивший поддержать итальянцев в Северной Африке, теперь должен был спасать их и от греков.

Медвежью услугу оказал немцам югославский принц-регент Павел, изъявивший желание присоединиться к странам Оси и подписавший 25 марта Тройственный пакт, заключенный между Германией, Италией и Японией, что вызвало бурю негодования в Белграде. Под влиянием успехов союзников в Греции, Албании и Ливии восемнадцатилетний принц Петр II объявил себя совершеннолетним и на следующий день сверг Павла с помощью британских спецслужб. Переворот в Югославии привел в бешенство Гитлера. Еще 29 июля 1940 года он дал указание ОКХ разрабатывать планы вторжения в Советский Союз. Неожиданно для него на правом фланге, в Юго-Восточной Европе, начал формироваться враждебный блок Греции, Югославии и Британии. Фюрер незамедлительно распорядился подвергнуть Югославию «молниеносному» захвату с «беспощадной жестокостью» ^[238]. О том, с какой «беспощадной жестокостью» немцы вторгались в Югославию, свидетельствует такой факт: от бомб люфтваффе в один день погибло 17 000 югославов, почти столько же жертв вызвали налеты британских ВВС на Дрезден в феврале 1945 года ^[239].

6 апреля 1941 года на Югославию, только что обретшую свободу, успевшую мобилизовать лишь две трети из своих тридцати трех дивизий, не имевшую танков и располагавшую всего лишь тремястами самолетами, одновременно с севера, востока и юго-востока напали полмиллиона немцев, венгров, румын и болгар. Это вторжение считают «шедевром военного искусства германского штаба» ^[240]. Загреб пал на четвертый день, Белград – на шестой, Сараево – на девятый, и Югославия капитулировала через одиннадцать дней, 17 апреля, а король Петр и правительство бежали, едва не попав в руки к нацистам. Гитлер потерял всего 558 человек, потери югославов составили 100 000 убитых и раненых и еще 300 000 пленных. Меллентин писал: «Только сербы отнеслись к нам по-настоящему враждебно». Немцы быстро умиротворили Хорватию, предоставив ей независимость, а за ней – Словению и Боснию ^[241]. Позднее борьбу против немцев (и между собой) повели монархисты-четники во главе с полковником Дражей (Дроголюбом) Михайловичем и прокоммунистические партизаны, возглавляемые маршалом Тито. Тем не менее Гитлер пока мог записать на свой счет еще одну молниеносную победу – после Польши, Дании, Норвегии, Франции, Бельгии и Голландии.

Фюрер не стал медлить и с нападением на Грецию, оборону которой существенно усилил Уэйвелл, руководствуясь указаниями военного кабинета. Ретроспективно можно заметить, что экспедиция Британского Содружества в Грецию была одним из самых непростительных промахов, приведшим к распылению сил Уэйвелла и не позволившим ему эффективно сражаться ни в Греции, ни в Ливии. Британцы и греки не смогли должным образом координировать свои действия, последние хотели (патриотично, но чересчур оптимистично) сражаться и за Фракию, Македонию и Албанию, и в результате немцы быстрым танковым ударом в обход горы Олимп 23 апреля принудили греческую армию капитулировать ^[242]. Свастика появилась над Акрополем через четыре дня. После самоотверженной обороны австралийцами и новозеландцами Фермопил, хранивших историческую память о былых героических подвигах в защиту западной цивилизации, все-таки пришлось эвакуировать 43 000 офицеров и солдат Британского Содружества из восточных портов Пелопоннеса на остров Крит и в другие места. Естественно, большая часть тяжелых вооружений осталась в Греции. Показательны потери воюющих сторон: немцы – 4500 человек; британцы – 11 840 убитых, раненых и пленных; греки – 70 000. ^[243]Однако немцы на этом не остановились.

3

Командовал обороной Крита генерал-майор Бернард Фрейберг, награжденный четырьмя орденами «За боевые заслуги» и прозванный Черчиллем «Саламандрой» зато, что он был двенадцать раз ранен и всегда выходил живым из-под смертельного огня. В его распоряжении было 15 500 британских солдат и офицеров, эвакуированных из Греции (сломленных и измотанных), 12 000 человек, прибывших из Египта, 14 000 греков, немного артиллерии и 24 исправных истребителя. Этими силами он должен был отразить атаку первой волны XI воздушно-десантного корпуса генерала Курта Штудента – 11 000 отборных и отдохнувших парашютистов. Владея Критом, немцы могли угрожать Восточному Средиземноморью, бомбить Египет и Ливию и оборонять Коринфский канал, по которому транспортировалась итальянская нефть. Утром 20 мая немцы начали операцию «Меркурий» по захвату трех аэродромов на северном побережье острова. В ней участвовали 716 самолетов (в том числе 480 бомбардировщиков и 72 планера), сбросивших 7-ю воздушно-десантную дивизию генерала Александра Лёра, а на следующий день 5-ю горнострелковую дивизию. Один из аэродромов – Малеме – немцы отбили у 5-й новозеландской бригады уже 21 мая, хотя и с большими потерями. К 27 мая на Крит высадились от 20 000 до 30 000 немецких парашютистов. В боях британского флота с люфтваффе, как и у берегов Норвегии, корабли уступали самолетам: затонули три крейсера и шесть эсминцев, серьезные повреждения получили два линкора и авианосец «Формидебл», потерявший все истребители ^[244]. Генерал Фрейберг получил предупреждение о нападении на основе расшифровок «Ультры», но не смог в полной мере воспользоваться секретными данными из-за опасений раскрыть важный источник информации.

Когда Уэйвелл утром 26 мая встречался на борту «Уорспайта» в Александрии с главнокомандующим Средиземноморского флота сэром Эндрю Брауном Каннингемом (старшим братом генерал-лейтенанта Алана Каннингема), мнение штаба было единодушным: Фрейбергу придется капитулировать, так как флот понесет потери при эвакуации его войск и союзники утеряют контроль над Восточным Средиземноморьем. Немцы захватят Сирию, иранские и иракские нефтепромыслы и блокируют поставки нефти в Британию. Уэйвелл отметил также, что на постройку нового флота уйдет не менее трех лет. Мрачный прогноз Уэйвелла поддержали главнокомандующий австралийских сил на Среднем Востоке генерал сэр Томас Блейми, премьер-министр Новой Зеландии Питер Фрейзер и командующий британскими ВВС на Среднем Востоке маршал авиации Артур Теддер. Каннингем, выступавший последним, ответил:

«Флот всегда считал своим долгом доставлять армию через моря к местам сражений и, если армия терпит поражение, забирать ее обратно. Если мы нарушим эту традицию, то солдаты не будут больше верить морякам, не чувствуя за собой их поддержки. Вы говорите, генерал, что на постройку нового флота потребуется три года. А я скажу вам так: на закрепление в сознании людей новой традиции нужно триста лет. Если, джентльмены, вы сейчас прикажете армии на Крите сдаться немцам, то флот пойдет туда и вызволит морскую пехоту».

Черчилль тем временем телеграфировал из Лондона: «В этот решающий момент войны особенно важна победа на Крите. Держитесь изо всех сил». Уэйвелл все же приказал Фрейбергу уходить с Крита, без техники, начиная с 28 мая. В продолжение последующих четырех ночей, совпавших с годовщиной эвакуации из Дюнкерка, с острова было вывезено 16 500 солдат и офицеров. Британские моряки потеряли 2011 человек убитыми и ранеными, потери армии составили 3489 убитых и 11 835 пленных, немцы потеряли 5670 человек ^[246]. Однако в ходе боев было сбито 220 немецких самолетов и 150 повреждено, и немцы больше не предпринимали воздушно-десантные высадки. Не сбрасывали они десантников и на Мальту, особенно уязвимую для нападения с воздуха.

Немецкая оккупация дорого обошлась грекам. За первые восемнадцать месяцев от голода умерло не менее 40 000 человек, а за годы войны население страны сократилось на 300 000 человек ^[247]. Единственным средством выживания служило оливковое масло, а булка хлеба стоила два миллиона драхм. Немецкая армия использовала самые варварские методы для того, чтобы держать население в страхе. 117-я егерская дивизия в декабре 1943 года в отместку за действия партизан расстреляла всех жителей мужского пола Калавриты на севере Пелопоннеса – 696 человек.

4

24 марта 1941 года Роммель начал наступление в Ливии. Войска Уэйвелла, рассеянные по политическим мотивам на огромном пространстве – в Греции, на Крите, на востоке Африки, в Сирии, Ираке, Палестине, Эфиопии и Египте, – не смогли сдержать Африканский корпус в Киренаике. О'Коннор получил приказ отойти в случае необходимости восточнее Бенгази, но не рассчитывать на получение подкреплений до мая ^[248]. В первый же день пала Эль-Агейла, и Роммель отправил 21-ю танковую дивизию по пустыне через Мекили к Тобруку, который немцы безуспешно пытались отобрать у 7-й австралийской дивизии с 10 по 13 апреля. Роммель перелетал с места на место на своем «физлер-шторхе» – один раз его чуть не сбили итальянцы – и наконец 14 апреля осел под Тобруком, чтобы взять измором 7-ю австралийскую дивизию генерал-майора Дж. Д. Лаварака – осада продолжалась долгих семь с половиной месяцев. 12 мая через Средиземное море было доставлено 238 танков и 43 «харрикейна», но положение защитников города оставалось по-прежнему тяжелым.

О'Коннора, одного из самых талантливых британских командующих, немцы взяли в плен 17 апреля и отправили в Италию. «Это было для меня страшным потрясением – попасть в плен, – говорил он потом. – Никогда не думал, что это может со мной случиться, слишком самонадеянно, может быть. Мы оказались в нескольких милях в тылу нашего фронта, заехали в пустыню и, так уж получилось, нарвались на отряд немецкой разведки» ^[249]. Генерал совершил побег в декабре 1943 года и затем сражался в Нормандии. Но в апреле 1941 года он был крайне нужен для битв с Роммелем в пустынях.

«Открыв Средиземноморский фронт, страны Оси совершили грубейшую ошибку, – писал один известный историк, – и союзникам было бы неразумно не воспользоваться ею» ^[250]. В долгосрочном плане Средиземноморский театр негативно сказался на военных действиях Германии в России, что, конечно, было трудно предвидеть весной 1941 года. К примеру, 23,8 процента всей американской помощи России пойдет через Иран, а вторжение в Сицилию в 1943 году потребовало переброски эскадрилий люфтваффе из Норвегии, откуда они угрожали Мурманску. В краткосрочном плане Германия достигла внушительных побед и питала надежды на то, что так будет всегда.

Проход Хальфайя в шестидесяти пяти милях к востоку от Тобрука, прозванный «хеллфайр пасс» («проход огненного ада»), – одно из немногих мест, где подвижная техника могла подниматься по пятисотфутовым кругым склонам с прибрежной равнины на плато пустыни, и потому он имел стратегическое значение. Контратака, предпринятая Уэйвеллом 15—17 июня и имевшая целью снять блокаду Тобрука – операция «Баттлэкс» («Боевой топор»), – не удалась. Пятнадцать из восемнадцати танков «матильда» либо подорвались на минах, либо их подбили пушки танкового батальона и четыре 88-мм орудия ^[251]. После этого сражения Черчилль решил убрать Уэйвелла, которому, как сказал премьер-министр Энтони Идену, «недостает силы духа и упорства в преодолении трудностей – качеств, необходимых для успешного ведения боевых действий». Черчилль не скупился на нелестные слова: называл Уэйвелла и «неплохим президентом гольф-клуба», и «хорошим средним полковником», и «примерным председателем ассоциации тори» ^[252]. Конечно, Уэйвелла сделали козлом отпущения за ошибки, допущенные военным кабинетом и комитетом начальников штабов. Однако нельзя не учитывать, что после побед над итальянцами в конце 1940 – начале 1941 года в Сиди-Баррани, Бардии, Тобруке и Бенгази успехи Уэйвелла закончились, как только в Триполитании высадились немцы. «Из-за итальянцев я недооценил Роммеля», – говорил впоследствии с горечью и сам Уэйвелл.

Черчилля взбесил план полного вывода британских войск из Египта при «наихудшем варианте развития событий», подготовленный Уэйвеллом. «В распоряжении Уэйвелла четыреста тысяч человек, – возмущался премьер-министр. – Если они потеряют Египет, то прольется кровь. Я пошлю команды расстреливать генералов» ^[253]. Уэйвелл никогда даже не пытался сваливать вину на других людей. Он стоически перенес унижение и, готовясь к отъезду 22 июня 1941 года главнокомандующим в Индию, в принципе был согласен с Черчиллем в том, что на его месте нужна «новая рука и новая голова». Уэйвелла сменил генерал сэр Клод Окинлек.

Дела у британцев шли не так уж плохо весной и летом 1941 года. С апреля до августа они действовали вполне успешно в трех важных регионах – в Ираке, Сирии и в Иране, – обезопасив поставки нефти, без которой немыслима современная война. «Операции не отличались особым размахом, проводились без фанфар, – писал военный историк. – Но они имели колоссальное значение для выживания Британии» ^[254]. Хотя Соединенные Штаты (все еще нейтральные) и производили 83 процента мировой нефти в 1941 году, а на Средний Восток приходилось всего пять процентов, ее надо было доставлять через напичканную подлодками Атлантику и оплачивать из валютных запасов. Гораздо проще и дешевле было вывозить нефть из Ирана (8,6 миллиона тонн в год) и Ирака (4,3 миллиона тонн).

5

Ценнее любой валюты были договоренности, достигнутые Черчиллем и Рузвельтом во время встреч под кодовым названием «Ривьера», проходивших 9—12 августа 1941 года в заливе Пласеншия у поселка Ардженшия на юго-востоке Ньюфаундленда (Черчилль прибыл на линкоре «Принц Уэльский», а Рузвельт – на тяжелом крейсере «Огаста»). Эти исторические переговоры определили параметры англо-американского сотрудничества на ближайшие три года войны. Предусматривалось значительное увеличение помощи, которую Соединенные Штаты оказывали Британии до вступления в войну. Помимо того что Британия получала право закупать по ленд-лизу вооружения и другое военное имущество, Соединенные Штаты предоставили британскому флоту пятьдесят эсминцев в качестве компенсации за аренду британских военных баз в сентябре 1940 года и брали на себя охрану Западной Атлантики от немецких подводных лодок, что уже привело к столкновениям, заканчивавшимся, как правило, гибелью субмарин. Но самым главным итогом переговоров в заливе Пласеншия было установление дружеских отношений между Рузвельтом и Черчиллем, которые не виделись друг с другом со времени злосчастной встречи в 1918 году (Черчилль совершенно забыл об этом инциденте) ^[255].

Рузвельт и Черчилль договорились вести войну одновременно против Германии и Японии, но сначала нанести поражение Гитлеру, и это имело особое значение для Британии, испытывавшей крайнее напряжение. 12 августа они подписали документ, названный впоследствии лондонской «Дейли геральд» Атлантической хартией. В нем восемь основных англо-американских целей войны объединялись в одну совместную декларацию, провозглашавшую демократические ценности, за которые отдали свои жизни миллионы людей. К январю ее подписали еще двадцать четыре страны.

В преамбуле декларации говорилось: «После встречи мы полагаем уместным предать гласности общие принципы национальной политики двух стран, на которых зиждутся их надежды на лучшее будущее человечества». И далее: «Британия и Америка не стремятся к экспансии, территориальной или какой-либо другой, не поддерживают территориальные изменения, не санкционированные свободным волеизъявлением народов, которых они касаются; выступают за предоставление народам права самим избирать форму правления, при которой они хотели бы жить; требуют восстановления прав и самоуправления для тех, кто был насильственно лишен их». Другие пять принципов касались экономического сотрудничества, политических свобод, «свободы от страха и нищеты», свободного доступа к Мировому океану и «отказа от применения силы». Некоторые из этих принципов были чистейшей утопией, и они были нагло попраны, когда в 1945 году восточноевропейские нации попали в ненасытную советскую утробу. Однако в 1941 году они создавали идеалистическую основу патриотизма, отличавшую Вторую мировую войну от династических, торговых и территориальных войн прошлого.

6

В апреле 1941 года в результате военного переворота в Ираке к власти пришел англофоб генерал Рашид Али. Его правительство «национальной обороны» провозгласило независимость и 2 мая осадило британский гарнизон военно-воздушной базы Хаббания на Евфрате. Начальник летной школы, вице-маршал авиации Гарри Смарт, за три дня отбил нападение, а колонна, прибывшая из Трансиордании, к концу месяца захватила Багдад. Рашид Али бежал в Иран, и его сменил регент, симпатизировавший британцам. Затем наступил черед Сирии, подвластной правительству «Виши» и согласившейся снабжать Рашида Али германским оружием. Британцы при поддержке движения «Свободная Франция» 8 июня атаковали Сирию и 5 июля заключили перемирие, позволившее Британии оккупировать страну до конца войны. Соотношение сил в регионе резко изменилось 22 июня 1941 года, когда Гитлер вторгся в Россию и Черчилль объявил об альянсе с Советским Союзом. После того как иранское правительство отвергло англо-советское требование выслать немецких агентов из страны, британские и советские войска 25 августа вошли в Иран и менее чем за неделю подавили сопротивление националистов. Шаха принудили передать власть своему сыну, и 17 сентября британские и русские войска оккупировали Тегеран. С того времени и до завершения войны Ирак, Сирия и Иран находились в лагере союзников. Однако нет сомнений в том, что, окажись Египет в руках Роммеля, вряд ли Британия сохранила бы свои завоевания в регионе. Тобрук не сдавался, получая все необходимое по воздуху и морем, Роммель не мог идти дальше на восток, не взяв этот город, и Африканский корпус все долгое жаркое лето держал его в осаде в ожидании похолодания в ноябре, когда можно будет возобновить кампанию. Черчилль слал Окинлеку телеграмму за телефаммой, требуя освободить Тобрук от осады. Премьер-министр настаивал также на том, чтобы обустроить аэродромы на всем воздушном пути между Александрией и Мальтой. Окинлек был больше заинтересован в том, чтобы защитить долину Нила и нефтяные ресурсы Персидского залива. Он начнет действовать только после успешного завершения операций в Ираке, Сирии и Иране. 4 июля Окинлек телеграфировал Черчиллю: «Не предполагаю дальнейших наступательных действий до тех пор, пока не будет подготовлена соответствующая база» ^[256]. Черчилль хотел услышать от него нечто другое.

Военные действия возобновились лишь ночью в понедельник 17 ноября операцией «Крусейдер», самым крупномасштабным танковым наступлением британцев. Они серьезно рисковали. По словам Майкла Карвера, некоторые танки Окинлека были настолько немощные, что их приходилось подвозить к местам боев ^[257]. 8-я армия Британского Содружества, сформированная в сентябре 1941 года из экспедиционных сил «Западная пустыня» и подкреплений, была усилена до двух корпусов, и нападение застало Роммеля врасплох. Британцы атаковали из Мерса-Матруха, в танковом сражении в пустыне при Сиди-Резехе 19—22 ноября немцы их остановили, атака из Тобрука тоже захлебнулась. На этом этапе войны немецкие танки были просто-напросто лучше британских, что с неохотой признавал и комитет начальников штабов. 1 декабря начальником имперского генерального штаба стал генерал Алан Брук. Он писал «дорогому Оку, по-птичьему крючковатому Окинлеку: „Один из существенных дефектов наших танков, требующий незамедлительного исправления, заключается в их недостаточной огневой мощи. Мы делаем все возможное для того, чтобы получить „шестифунтовки“ как можно скорее… Я обещаю вам, что у нас обязательно будут „шестифунтовки““ ^[258]. В марте Черчилль поручил провести расследование и доложить о том, как можно противостоять немецким танкам, стрелявшим снарядами 4,5 фунта. В комитете по обороне военного кабинета Брук сообщил о двух основных проблемах в крейсерских танках: в приводе ремня охлаждения и в смазочной системе, – и все необходимые запчасти уже отправлены ^[259].

Роммель предпринял контрнаступление, даже послал часть своих сил широким фланговым маневром в сторону Египта, но Окинлек выдержал атаку, и в воскресенье 7 декабря Африканский корпус отошел к западу от Тобрука, сняв блокаду города. Это было знаменательное событие, хотя его затмило нападение на Пёрл-Харбор, произошедшее в тот же день. 8-я армия, которой уже командовал генерал Ритчи, к концу года оттеснила Роммеля через всю Киренаику к Эль-Агейле. Подобно тому как события в Югославии отвлекли часть войск Уэйвелла, из-за вступления в войну Японии и Окинлек лишился двух отборных австралийских дивизий, 7-й и 9-й, которые правительство Австралии отозвало для защиты своей страны.

В январе 1942 года Африканский корпус и 8-я армия заняли позиции у Эль-Агейлы. Страны Оси с начала операции «Крусейдер» потеряли 24 500 человек убитыми и ранеными и 36 500 – пленными (в основном итальянцев); потери Британского Содружества составили 18 000 солдат и офицеров. Роммель пошел в наступление 21 января, захватив Бенгази и большое количество складского военного имущества, но между 4 февраля и 28 мая фронт постепенно стабилизировался у Газалы. Британцы заминировали сорокамильную линию Газала – Бир-Хакейм. Они превосходили силы Роммеля: 125 000 человек, 740 танков и 700 самолетов против 113 000 человек, 570 танков и 500 самолетов. Но первым, как всегда, должен был ударить Роммель ^[260].

Сражения в пустыне, отчасти по причине того, что у немцев было меньше возможностей для расправ с местным населением, отличались большим «джентльменством», чем в Европе и особенно на Восточном фронте. Доходило до курьезов. В феврале 1942 года бывший командующий 21-й танковой дивизией Африканского корпуса генерал-лейтенант Иоганн фон Равенштейн, взятый в плен новозеландцами в ноябре, выражая генерал-майору Джону Кемпбеллу восхищение его 7-й бронетанковой дивизией, написал: «Немецкие товарищи поздравляют вас от всего сердца с присуждением вам креста Виктории. Пока война, ваш враг, но с глубоким уважением, фон Равенштейн» ^[261].

Действительно, 28 мая Роммель атаковал линию Газалы, после чего на три недели завязались тяжелые бои. Карвер подсчитал, что с 27 мая до 1 июля он спал по два с половиной часа в сутки ^[262]. 31 мая итальянцы прорвались через минные поля, несмотря на бомбардировки британской авиации. 13 июня немецкие танки захватили стратегический перекресток, прозванный Найтсбридж. Роммель теперь угрожал тылу 8-й армии. После того как войска «Свободной Франции» в ночь на 10 июня оставили Бир-Хакейм, Ритчи пришлось отойти к Хальфайе на египетской границе и обречь Тобрук на новую осаду. Но на этот раз, когда британцы 20 июня дошли до Хальфайи, на другой день Тобрук пал под наземными и воздушными ударами Африканского корпуса Роммеля. Это было одно из самых тяжелых поражений британского оружия во Второй мировой войне. Черчилль в это время пребывал в Вашингтоне, совещаясь с Рузвельтом, сообщившим ему новость из Тобрука, и генералом Маршаллом, а по возвращении ему предстояло малоприятное объяснение с палатой общин. Он выиграл дебаты, но оставалось неясным, как долго он продержится на посту, если поражения будут продолжаться и дальше. Иногда забывают, что, несмотря на впечатляющее лидерство во Второй мировой войне, неудачи в Греции, на Крите, в Сингапуре и в Тобруке создавали для премьер-министра серьезные политические проблемы вплоть до середины 1942 года.