Текст книги "Освобождаясь от пут"

Автор книги: enahma [[email protected]]

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– В моем поместье. Они не допросили Бл… Сириуса, так что они не знают, что мое поместье – штаб ордена и, самое главное, они не знают о тебе. – Когда Снейп произнес последние слова, он сильнее стиснул Гарри. – Слава Богу.

– Но… они еще могут допросить его, – сказал Гарри. – Они в любой момент могут узнать об этом.

– Да, могут, – кивнул Северус. – По этой причине орден сейчас переселяется. Даже Люпин и Энни сменят жилье. Они будут с орденом.

– Так поместье Снейпов снова будет пустым? – от этой мысли сердце Гарри на мгновение остановилось. – Это звучит так… ужасно.

– Для меня тоже, – удивленно произнес Снейп. – Никогда бы не поверил, что однажды буду грустить от того, что Люпин, Блэк и Флетчер покидают мой дом… – выражение его лица внезапно изменилось. Он стал чрезвычайно серьезен. – Квайет, наше положение станет гораздо труднее.

Гарри взглянул на него, их глаза встретились.

– Дамблдора с нами не будет. Он должен делать свое дело в этой войне. Новым директором, скорее всего, будет не Минерва, а Люциус Малфой, – Снейп побледнел, упомянув это имя, – и это будет иметь последствия. Нам двоим будет труднее защититься от опасности. Ты должен быть еще осторожнее. Никогда не уходи с территории школы.

– Я не буду, – торжественно пообещал Гарри.

– Никогда не трогай ничего, происхождения чего ты не знаешь.

– Ладно.

– Не дружи ни с кем. Среди твоих друзей все еще есть агент.

– Я очень хорошо знаю об этом, – мрачно ответил Гарри.

– Знаю. Другие правила: никогда не раздражай Драко Малфоя. Он будет стараться как угодно отплатить тебе за твое поведение по отношению к нему и, возможно, даже постарается помочь отцу доставить тебя к Волдеморту, если у него будет такая возможность.

Гарри кивнул, но его руки задрожали. Все, что сказал Северус, было слишком реальным, чтобы чувствовать себя уютно.

– А как насчет тебя? – спросил он мужчину.

– Эти правила, конечно, годятся и для меня.

– Постарайся держаться, Северус. Малфой постарается довести тебя, если у него будет возможность.

– Я знаю, Квайет.

Гарри кивнул.

– Знаешь, Гермиона спросила меня, каким будет мое имя после войны.

Северус был крайне благодарен за смену темы. Он улыбнулся Гарри со спокойным интересом.

– И что ты ответил?

– Ну, я думаю, что не доживу, чтобы узнать это… – Гарри поднял взгляд на потолок, – но, если выживу, то сохраню имя Квайетус Снейп. Я только, если можно, добавлю «Гарольд» в качестве второго имени.

Северус странно посмотрел на него.

– Это значит, что ты не хочешь быть Гарри Поттером?

Гарри отвел взгляд от потолка.

– Твой брат – мой отец. Ты – моя семья, и не только потому, что принял меня назад в семейство Снейпов, но… и на самом деле. Ты мой папа, верно? Так что Квайетус Гарольд Снейп будет для меня идеальным. Это будет включать все, что было важно для Квайетуса, для Джеймса, для тебя и для меня. Все, – улыбнулся Гарри Северусу. – Как бы то ни было, я не верю, что придет время, когда я не буду отзываться на «Гарри». Это тебя устроит?

– Конечно, Гарри. Как бы там ни было, я всегда думаю о тебе, как о Гарри.

– Правда? Не как о Квайетусе? – недоверчиво моргнул Гарри.

– Глупый вопрос. Я люблю ТЕБЯ, ГАРРИ ПОТТЕРА, как ты давно должен был понять. Это не то, что я люблю в тебе моего брата, или себя, или последнего потомка моей семьи, глупый мальчишка. Если бы ты решил сохранить фамилию «Поттер», я ничего не имел бы против. Более того, если бы ты не был моим племянником, я все равно был бы горд являться твоим приемным отцом.

– Ты… ты правда так думаешь? – счастливо улыбнулся Гарри. Все его депрессивные мысли улетели. – Эй, Северус, ты знаешь, что я признал бы тебя своим отцом, даже если бы я не был твоим родственником?

– Ты признал бы противного, сального мастера зельеварения? – глаза Северуса замерцали, как у Дамблдора.

– Конечно! – с негодованием воскликнул Гарри.

– А что бы ты сделал, если бы я внезапно вернулся к своему прежнему образу?

– Я нашел бы способ снова пройти сквозь твои стены, – решительно сказал Гарри, но внезапно его сердца коснулось плохое предчувствие.

Глава 17. Директоры.

11 февраля 1977г.

Это было ошибкой Северуса. Я решил провести исследование о Темных Лордах, существовавших на протяжении столетий, просто потому, что он присоединился к новому – Тому Риддлу, и нашел много удивительных фактов.

Но давай начнем с начала (в любом случае, откуда еще?). Первое, что я хотел знать, были ли у меня предки – Темные Лорды, или нет. Я провел тщательное исследование семьи Снейпов, потому что это – большая часть семьи, но я должен заявить, что Снейпы стали темными только после «Резни в Ипсвиче» в 1887 году, когда несколько пьяных авроров вырезали половину семьи Снейпов вследствие неправильно понятого письма, и Министерство (которое было так похоже на сегодняшнее!) в данной ситуации оправдалось. Остатки семьи, почти 20 человек, присоединились к сэру Дрантону (он был Темным Лордом того времени), кроме одного Северуса Снейпа, дедушки моего отца. После падения Дрантона он остался единственным живым Снейпом: остальные пали в войне или были казнены после нее. У него было четверо детей, три мальчика и девочка, и только один из них был темным. К сожалению, он был моим дедом, первенцем, Северусом, у которого был только один сын, мой отец, Северус (я надеюсь, имя первенца Севера будет не Северус). Я надеюсь, ты НЕ Северус. Ну, ты – мой ребенок, а я – только второй сын, не первый…

Так что я предполагаю, что, к счастью, в семье Снейпов никогда не появлялись Темные Лорды. Все темные Снейпы были несчастными слугами могущественных или жестоких так называемых лордов. Я жалею их, и это – правда, так же как жалею Северуса. Он не идиот. Работать на фирму, которая производит лечебные зелья, и в то же время убивать людей… Нет. Я не хочу думать о нем.

Давай рассмотрим другую половину семьи: Ноблестоунов. Когда-то это была огромная семья с многочисленными связями по всему миру. Теперь моя мать – последняя из них. Ее ближайшая родственница – Нарцисса Лестранж, моя кузина, дочь ее покойной сестры (теперь она собирается выйти за муж за Люциуса Малфоя, «Улыбающегося убийцы») – и семья Ноблестоунов исчезнет в никуда после ее смерти. Единственным полуживым остатком будет Саевус, Кровавый Барон, крадущийся по пустым коридорам Хогвартса, пугающий маленьких первокурсников… Печальный конец благородной, богатой чистокровной семьи, не так ли? Теперь, когда Нарцисса и Северус закончили свое обучение в Хогвартсе, Саевус помешался на мне, как своем единственном родственнике здесь, давая мне чудесные идеи, как нарушать школьные правила без серьезных последствий – если тебе нужна помощь, просто спроси его, твоя бабушка была Ноблестоун, так что он непременно тебе поможет. Он способен определить даже местоположение Дамблдора в школе – я думаю, сейчас он – единственный соперник директора (по крайней мере, среди тех, кто бродит по Хогвартсу). Волдеморт, по сравнению с Саевусом, – просто жалкое подобие темного волшебника, поверь мне.

Ноблестоуны всегда были темными. Но среди них не было Темных Лордов, и они в течение столетий, в основном, были нейтральны в войнах с Темными Лордами. Ну, некоторые из них сражались на темной стороне, но были также и другие, на светлой стороне, если интересы вынуждали их к этому. А интересы семьи всегда были и есть для Неблестоунов на первом месте. На членов семьи даже наложено заклинание: те, кто связан кровью, не могут причинить вред друг другу. Возможно, однажды это тебе пригодится. Я уверен, что потомок Люциуса будет сражаться против светлой стороны в твоей войне. Этот потомок будет твоим троюродным братом. Прекрасные родственники, могу я сказать!

Итак, ты можешь успокоиться: мы не неизвестные потомки Темного Лорда или кого-нибудь такого. Но я хочу попросить тебя: не суди другие темные семьи слишком быстро! У нас тоже темное происхождение. Дай им шанс проявить себя. Возможно, даже ребенок Люциуса не будет таким уж плохим… Я надеюсь.

Но будь осторожен с Люциусом! Я уверен, что он все еще жив в твое время, я не был бы слишком удивлен, если бы он в твое время был министром– он, как-никак, очень амбициозен. Его отец не был благородным человеком, просто очень умным и богатым волшебником, который женился на бедной благородной девушке, чтобы добиться благородства. Он пронырливый и коварный, и, конечно, будет страстно ненавидеть тебя. Ты знаешь, он ненавидит мысль о женитьбе на девушке из обычной благородной семьи (смешно, учитывая его происхождение, не так ли?), и я не думаю, что женюсь на благородной девушке только для того, чтобы быть принятым им. Если Лили выйдет за меня, твоя мать будет грязнокровкой – настоящий позор для моей семьи, не думаешь?

*****************************************************************************

Гарри удивленно покачал головой. Мнение Квайетуса о Люциусе было не слишком высоким. Что бы он сказал, если бы знал, что мужчина будет новым директором? Гарри все еще надеялся, что попечители выберут МакГонагалл, она преподавала в Хогвартсе более пятидесяти лет и долгие годы была заместителем директора, так что она была бы для этой работы идеальной кандидатурой.

Но Гарри точно помнил прошлое поведение попечителей по отношению к Люциусу Малфою. Они были слабовольными и коррумпированными, и теперь их отвращение к Дамблдору уменьшало шансы МакГонагалл. Последнее было в чистом виде ошибкой Фаджа. Министр сделал заявление о Дамблдоре в «Пророке», в котором выразил свое разочарование несерьезным поведением Дамблдора, проявившемся во встрече со знаменитым разыскиваемым преступником и не где-нибудь, а в ШКОЛЕ… Статья была отвратительна и акцентировала тот факт, что профессор МакГонагалл была доверенной коллегой отстраненного директора и так далее…

Гарри чувствовал ненависть по отношению к министру. Фадж к настоящему моменту уже должен был знать, что Малфой – Пожиратель Смерти! Он допрашивал о Волдеморте Северуса и даже Нотта, но никогда не верил тому, что люди говорили под Веритасерумом. Он был параноидален, как Волдеморт, по отношению к этому зелью. Фадж любил деньги и верил только в то, что мог потрогать собственными руками или увидеть своими глазами, а если он дотрагивался или видел что-то, чего не хотел замечать, то создавал этому хорошее объяснение. Случай Малфоя был именно таким. Мужчина был правой рукой Волдеморта, этот факт был засвидетельствован несколькими людьми. А Фадж не волновался. Он хотел верить в невиновность Малфоя, и он это делал.

С этой абсолютной глупостью ничего нельзя было поделать. Гарри начал чувствовать правоту тирад Северуса.

Теперь у Малфоя будет полная власть над самым важным институтом волшебного мира: Хогвартсом. Домом Гарри. Убежищем для множества студентов. Гарри чувствовал ужасную уверенность, что он скоро станет огромным Поместьем Кошмара.

Пока же МакГонагалл была временной директрисой, и все происходило, как и раньше, и зима постепенно сменилась весной. Экзамены приближались, и учителя иногда забывали о возможных изменениях в будущем, увеличивая свое давление на студентов. Гарри сумел отработать взыскания и мог учиться в свободное время – он как-то пережил и ТО наказание, однако результаты не были слишком впечатляющими, или, точнее, Лиэ послала его к черту, как только Северус вышел на время, чтобы дать Гарри шанс…

Но Гарри не сдавался. По крайней мере, думал он, он сумел извиниться за свое поведение после зимних каникул.

Единственным, что его беспокоило, было слишком опекающее поведение его друзей. Они сопровождали Гарри, куда был он ни пошел, проверяли всех, с кем он говорил. Невилл и Арес, казалось, поделили между собой дни, и единственным существующим спасением от них была библиотека, но там была Гермиона. Отличная охранная система!

Собрания преподавателей заметно участились, Северус проводил пять вечеров из семи в кабинете МакГонагалл, споря о возможных изменениях и перспективах после прибытия Малфоя, но Гарри знал, что он и директриса также волновались из-за утечки информации в преподавательском составе. Гарри и Северус рассматривали каждого члена штата день за днем, строя предположения и споря о возможном шпионе, но не нашли никакого намека, который бы мог им помочь.

МакГонагалл, Флитвик, Спраут, Трелони, Вектор, Синистра, Фигг, Хагрид…

Предположением Северуса был Хагрид, и даже Гарри пришлось согласиться, что наиболее вероятным был именно он, выбалтывающий секреты в Хогсмиде после двух-трех кружек огневиски. Гарри признался Северусу, что это произошло, по крайней мере, один раз, на его первом курсе…

В этот вечер морщины на лице Северуса были глубже, чем обычно, когда он, наконец, пришел домой. Изнеможение светилось в каждом движении, когда он снял тяжелую верхнюю мантию, повесил ее на вешалку, нетвердой походкой добрался до кресла и упал в него. Без единого слова Гарри наколдовал ему чаю и вложил чашку в руку мужчине.

– Я полагаю, это решено, – наконец довольно хрипло сказал Гарри.

Северус просто кивнул.

– Когда он прибудет в офис?

– В понедельник, – был короткий ответ.

– Это же завтра! – в ужасе закричал Гарри.

– Именно.

**************************************************************************

В понедельник был кошмар. Малфой прибыл сразу после завтрака, так что первые уроки были официально отменены, и все остались в Большом Зале, чтобы послушать его речь. Желудок Гарри болезненно сжимался, пока они ждали мужчину. В последний раз, когда они встречались, он был в Поместье Кошмара в камере пыток… Руки у Гарри были ледяными, и холодный пот бежал по его спине. Чтобы отвлечься от возможных событий последующих дней, он внимательно изучал своих одноклассников. К его удивлению, больше половины слизеринцев не казались очень уж довольными прибытием Малфоя. Наоборот, только банда Драко Малфоя громко веселилась и обменивалась счастливыми взглядами. Лицо Ареса было напряжено, Янус и его друзья нервно шептались между собой, и почти все семикурсники сердито смотрели на младших слизеринцев. Гарри знал, что они были любимцами Северуса. Никто из них не был темным. Треть из них имели отличные оценки, и, кроме того, они первыми поздравили Северуса после того, что случилось летом. Юноши имитировали его стиль одежды и копировали его манеры. Поток Януса, шестой, уже не был полностью светлым, а с появлением Малфоя все от пятого до первого курса оказались под неоспоримым влиянием блондина.

Неприязнь других факультетов была еще очевиднее, в основном, Гриффиндора. В то время как рэйвенкловцы и хаффльпаффцы сидели в тишине с бледными лицами, гриффиндорский стол был шумным, руки сжимались в кулаки, зубы стискивались, а лица краснели от ярости.

Гарри перевел свой взгляд на профессорский стол, который был украшен в связи с предстоящими событиями. В центре, между МакГонагалл и Северусом, было три пустых места. Профессора изо всех сил старались вести себя как обычно, но даже их лица исказились, когда гордо вошел Малфой. Да, именно гордо. Он не просто вошел или влетел, но гордо промаршировал с Фаджем и несколькими другими представителями Министерства. Среди них Аркус Патил был единственным человеком с серьезным, и даже грустным выражением лица.

Некоторые слизеринцы начали аплодировать, и учителя последовали за ними с кислыми выражениями лиц. Фадж поклонился им, его улыбка была широкой от очевидного удовольствия. Гарри заметил выражение лица Рона и на секунду пожалел об их потерянной дружбе. Было бы так хорошо сидеть рядом с ним, бросать грубые шуточки о марширующей группе и закатывать глаза при замечаниях Гермионы об их несерьезном поведении, но нет, они были разделены, и Рон был так же одинок, как и Гарри в начале года. Вместо этого Невилл шутил, а Дин нервно хихикал, в то время как Гермиона время от времени бросала на них злые взгляды.

Гарри снова посмотрел на слизеринский стол, и увидел, что многие, за исключением дружков Малфоя, смотрели на него, как будто ожидали его реакции. Или его лидерства? Это не было полностью невозможным: он, как-никак, был сыном их декана! Он презрительно усмехнулся и скрестил руки на груди. Гарри знал, что с этим жестом он был почти точной копией Северуса, но это было его главной целью. Многие улыбнулись ему и повторили жест. Через короткое время половина слизеринского стола кричала и громко аплодировала, тогда как другая просто молча сидела со скрещенными руками.

Взгляд Гарри обратился к хаффльпаффскому столу, он увидел, как Эрни улыбнулся ему и скрестил руки в той же манере. Постепенно почти все хаффльпаффцы повторили то же, вместе со всем гриффиндорским столом… затем, к его совершенному смятению, Терри Бут за рэйвенкловским столом подмигнул ему и сложил руки.

Постепенно аплодисменты пропали и сменились неуютной тишиной. Гарри почувствовал, как ему в бок уперся локоть.

– Драко знает, что это был ты, – прошипел ему в ухо Арес. Гарри просто пожал плечами. Он видел, как Малфой, Фадж и Патил подошли к столу и заняли места. На короткий момент его рука сжалась, когда Северус помрачнел, но, к счастью, место рядом с ним занял Патил, а не Фадж или Малфой. Гарри и Северус расслабились.

– Доброго утра всем, – Малфой поприветствовал школу гримасоподобной улыбкой. Слушатели враждебно смотрели на него. За гриффиндорским столом кто-то громко застонал, и оттуда же послышалось хихиканье. Лицо МакГонагалл потемнело от беспокойства.

«Будь осторожен с Люциусом!» – почти услышал Гарри в своей голове неизвестный ему голос отца. «Улыбающийся Убийца», как он назвал сереброволосого привлекательного мужчину. Гарри слишком хорошо помнил эту улыбку еще по камере пыток. Он понял волнение профессора: Малфой был слишком опасен, чтобы с ним играть.

Так что он оставался в тишине, со сложенными руками, глядя прямо на преподавательский стол. Тем временем, Малфой продолжил.

– … Я надеюсь, наше сотрудничество будет долгим и продуктивным… ошибки предыдущего управления в выборе сомнительных кандидатур для того, чтобы учить… менее либеральное руководство… более строгие правила… – слова и предложения были как водопад, они текли бесконечно, все направленные в одном направлении: диктатура. – … и, на самом деле, не может быть никаких исключений. Никаких несортированных студентов…

Дыхание Гарри замерло, когда он резко поднял голову и широко раскрытыми глазами посмотрел на Малфоя. Взгляд нового директора был устремлен на него.

Гарри содрогнулся. Это была худшая новость, которую он мог представить. Значило ли это, что он не мог жить с Северусом? Несомненно. Неожиданно он почувствовал усталость.

– Сортировка вашего друга, – Малфой саркастически подчеркнул последнее слово, – пройдет сегодня перед обедом, так что после этого он сможет обедать за подходящим столом с подходящими одноклассниками.

У меня не осталось времени, подумал Гарри, начиная паниковать. Но он придал своему лицу равнодушное выражение и пожал плечами. Возможно, изменения пойдут ему на пользу. Возможно, он слишком долго откладывал возвращение в большую компанию, и для него было бы полезно идти дальше. Возможно, пришло время остаться одному и научиться справляться со своими кошмарами и видениями. Возможно, он был готов к тому, чтобы его случайно видели и трогали другие.

Гарри послал обнадеживающую улыбку Северусу, который просто наклонил голову в ответ. Им потребуется некоторое время, чтобы обговорить новую ситуацию.

**************************************************************************

– ГРИФФИНДОР! – триумфально закричала Распределяющая Шляпа. Большой Зал сидел в потрясенной тишине. Конечно, с сарказмом подумал Гарри. Он вытащил меч Годрика Гриффиндора из нее, не так ли? Шляпа немедленно его узнала, МакГонагалл даже не потребовалось надевать ее ему на голову. Она закричала, как только почувствовала присутствие Гарри.

Гарри скривил рот от отвращения. У него не было времени, чтобы обсудить свои желания с проклятой шляпой – он согласился с Северусом, что лучшим местом для него будет Рэйвенкло, и Гарри был уверен, что он прекрасно подходит этому факультету. Если бы он был сортирован в Рэйвенкло, он бы сохранил даже своих слизеринских сторонников и друзей. Что скажет Арес? Что он почувствовал?

Гарри посмотрел на своего друга, и Арес обнадеживающе кивнул. Ну, он сказал Гарри, что Слизерин не был безопасен для него, но, возможно, Гриффиндор, на его вкус, был немного чересчур… Но нет, Арес не выглядел разочарованным. Наоборот.

Теперь Гарри повернулся к Северусу и слегка развел руками, показывая свою беспомощность. Северус бросил на него взгляд а-ля Снейп, и Гарри почти услышал его раздраженное: «Поттер!». Гарри улыбнулся, подошел к «подходящему столу с подходящими одноклассниками» и автоматически сел на свое старое место между Роном и Невиллом, лицом к Гермионе.

Как только он сел, гриффиндорский стол взорвался аплодисментами, и Дин Томас наклонился к Гарри, крича ему в ухо:

– С этого момента даже Гриффиндор сможет зарабатывать баллы на зельеделии!

Гарри покачал головой и подмигнул Гермионе, которая сделала круглые глаза. После того, как шум стих, Гарри поднялся и повернулся к другим столам.

– Я только хочу сказать, что даже сейчас я, прежде всего, студент Хогвартса, ваш приятель, как и раньше, – он спокойно посмотрел на семикурсников Слизерина, Януса, Ареса и других. – Идет война, и мы в ней союзники. Никогда этого не забывайте.

Как только он сел, Малфой открыл рот.

– Вам не разрешали говорить на публике, мистер Снейп.

Гарри усмехнулся ему.

– Я не знал, что против этого существуют правила.

– Двадцать баллов с Гриффиндора за вашу дерзость, – голос Малфоя звучал удовлетворенно. Определенно, он годами мечтал снимать баллы с Гриффиндора. Гарри не смог сдержать смешок. Вся ситуация была слишком знакома. За исключением того, что никогда раньше его не наказывал Малфой. Строгое выражение лица МакГонагалл вывело его из задумчивости, и он, извиняясь, пожал плечами и проследил за взглядом профессора, обращенном к огромным часам на стене. Ну, поведение Рона имело свои ужасные последствия, подумал Гарри, но, по крайней мере, его потеря не была теперь слишком болезненной, учитывая, что даже Хаффлпафф был на 113 очков впереди Гриффиндора, занимающего последнее место.

– Я полагаю, в этом году Гриффиндор не сможет выиграть Кубок Школы, не прилагая усилий, – тихо пробормотал Гарри. – Ну, по крайней мере, победа будет гораздо слаще!

– Ты сумасшедший, приятель, – рассмеялся Невилл.

Гарри потянулся за солью, и его руки уперлась в книги Гермионы.

– Завтра сдвоенное зельеделие со слизеринцами… – услышал он, как кто-то жалуется.

– Хочешь Злостных закусок? – в ответ спросил Фред.

– …и я заказал новый фотоаппарат… – с энтузиазмом объяснял кому-то Колин.

Разговоры вокруг действовали на него, как колыбельная. Все было так знакомо. Так успокаивающе. Гарри довольно закрыл глаза. Возможно, возвращение в Гриффиндор, в конце концов, не было худшим из всех возможных исходов.

Гермиона после обеда потащила его в хижину к Хагриду. Они скользили по свежей грязи – первому признаку приближавшейся весны. Арес остановился рядом с ними.

– Ты нормально относишься ко мне? – серьезно посмотрел на него Гарри.

– Если ты нормально относишься ко мне… – пожал плечами Арес.

– Ничего не изменилось, Арес. Я все еще тот мальчик, каким был утром.

– И я тоже, – Арес изогнул бровь.

– Возможно, тебе стоит проводить больше времени в библиотеке, – сказал Гарри.

– Возможно, я так и буду делать, – ответил Арес.

– Мне не нравятся гостиные. В них слишком много народу, чтобы заниматься.

Они не смогли продолжить разговор. Сзади Ареса схватила рука.

– Тебе не разрешается больше с ним говорить, – сказал Малфой, пока Крэбб держал Ареса за руку.

– Отпусти его, – угрожающе усмехнулся Гарри.

– Ты не можешь устанавливать мне правила, Малфой. Моя семья так же высокопоставлена, как и твоя. Даже если «свобода» твоего отца немного отличается от моего, – сердито сказал Арес.

Крэбб бессмысленно смотрел на Малфоя. Лицо блондина приняло отвратительный розоватый оттенок.

– Как ты смеешь намекать…

– Намекать? – насмешливо спросил Арес. – Я ни на что не намекал. Но скажи мне, Малфой, почему ты так расстроен, что я разговариваю с твоим кузеном? Ты ревнуешь?

– Заткнись!

– Следи за своим языком, Малфой! Только потому, что твой отец… – Рон подошел к ним в ярости, но ладонь Гарри остановила его речь.

– Это не твое дело, Уизли, – прошипел ему Гарри. – Ты не видишь, что это слизеринская проблема? Иди обратно к своим гриффиндорцам, – сказал он и оттолкнул его прочь. В следующий момент он снова смотрел на Малфоя.

– Ты не слизеринец, Снейп, – усмехнулся ему Малфой.

– Почему нет? Только потому, что старый кусок одежды имеет свои туманные представления о структуре моего ума, я не меньший друг Ареса и твой одноклассник, чем раньше! Не смеши меня!

Ответ Гарри привел в замешательство всех слушателей. Гарри посмотрел вокруг и пожал плечами.

– Вы глупы. Все вы знаете, что я легко подошел бы любому факультету. Все это насчет факультетов – чушь!

Рты открылись, чтобы запротестовать, но появление Хагрида, к счастью, прервало спор, и никто не захотел продолжать его после урока. Когда они вернулись назад в школу, Гарри подошел к Рону в воротах школы.

– Уизли, – прохладно сказал он. Он все еще чувствовал себя с ним неуютно. – Не вмешивайся снова в слизеринские дела. И, главным образом, не вмешивайся в дела Малфоя.

– Я просто хотел поддержать тебя…

– Ты не думаешь, что я способен лучше защитить себя от них, чем ты? Я знаю, что сейчас происходит. Ты – нет. Не вмешивайся в подобные ситуации.

– Но… – запротестовал Рон, но Гарри не ждал окончания.

– Мне все равно, каковы твои аргументы, Уизли. Ты должен мне несколько вещей. Теперь я прошу тебя не вмешиваться. Я не думаю, что это слишком много за твою жизнь.

Холод в голосе Гарри и его рассуждения заставили Рона замолчать. Рыжеволосый мальчик мрачно кивнул.

– Спасибо, – сказал Гарри и ушел.

**************************************************************************

– Если у тебя будут видения, немедленно приходи ко мне, – Северус нервно ходил взад и вперед по комнате. – Если у тебя будут боли, немедленно приходи ко мне. Если у тебя будут кошмары…

– …немедленно приходи ко мне, – закончил предложение Гарри. – Я знаю, Северус.

– Я зажгу постоянный огонь в моем камине. Ты сможешь приходить всегда, когда тебе нужно.

– Да, и я уже упаковал полную банку летучего порошка, – Гарри начал чувствовать головокружение, наблюдая за ходьбой Северуса. – Ты не можешь на секунду перестать ходить взад и вперед? – наконец простонал он.

Северус бросил на него короткий взгляд, но не остановился.

– Нет, я не могу, – ответил он.

– Я тоже нервничаю, – сказал Гарри.

– Я не нервничаю. Я испуган. Ты еще не вылечился, и…

– Северус, возможно, так мне будет лучше.

– Или, возможно, нет.

– Но я могу вернуться в любое время, когда захочу.

– Будь осторожен, Гарри, – голос Северуса смягчился, когда его глаза остановились на мальчике. – Я… я…

Гарри поднялся и остановился на пути у Северуса.

– Все будет в порядке, папа, – сказал он и крепко обнял мужчину, как только тот врезался в него.

– Твой сундук… не подходит. Слишком знакомый. Я положил вещи в мой старый сундук… – прошептал Северус в волосы Гарри.

– Раковина-№9, не так ли? – Гарри шутливо подтолкнул его локтем. – А как насчет мантии-невидимки?

– Я оставил ее у себя. Я не отдам ее тебе обратно. Но…

– Я знаю. Не нарушай слишком много школьных правил, – усмехнулся Гарри.

– Нет. Постарайся избегать Малфоев.

Гарри отпустил его.

– Я буду приходить к тебе каждый вечер после ужина. Хорошо?

– Гарри, я…

– Я знаю. Я буду осторожен. Не волнуйся. Мы выживем.

Северус проводил Гарри в гриффиндорскую башню. Прогулка была медленной и тихой, горло у каждого сжималось из-за того, что они нервничали. Для них обоих это будет первая с августа ночь порознь.

– Выпей сегодня зелье для сна без сновидений. Первый раз всегда самый тяжелый. Завтра будет легче, – наконец сказал Северус, когда они остановились у портрета Толстой Леди.

– Хорошо, – как-то сумел сказать Гарри.

– Теперь иди. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, папа, – ответил Гарри и повернулся к портрету. – Брэви Тэмпоре, – сказал он и повернулся назад к Северусу. Они улыбнулись друг другу.

– Вижу, гриффиндорцы, как всегда, оптимистичны…

Северус успокаивающе сжал ему плечо и ушел.

Гарри со вздохом вошел в гриффиндорскую гостиную. Его старая новая жизнь началась.

«Гриффиндор рулит!» – было написано большими буквами на стене напротив входа. Это было первое, что заметил Гарри, когда вошел в комнату.

– Ты, наконец, свободен от этих слизеринских идиотов, приятель! – Фред почти наскочил на него. – Добро пожаловать на лучший факультет в Хогвартсе!

Гарри напрягся.

– Я все еще Снейп, Уизли, – прорычал он.

– Что сказал твой отец, когда ты попал в Гриффиндор? – спросил Симус.

– Ну, это было неожиданно. Мы оба думали, что я буду в Рэйвенкло, – усмехнулся Гарри.

– Он разозлился?

– А почему он должен был? – спросил Гарри в ответ. – Мы думаем, это безопаснее для меня, чем Слизерин, когда здесь Малфои.

– Это правда, что Малфой – твой родственник? – спросил кто-то.

– Да. И Кровавый Барон – тоже, – удовлетворенно улыбнулся Гарри. – Ну, покажете мне мою комнату? Я думаю, домашние эльфы уже принесли туда мои вещи.

– Конечно, – Симус проводил его до винтовой лестницы. – Здесь!

Спальня была такой же удобной, как помнил Гарри: круглая комната с пятью кроватями с балдахином и красными бархатными занавесками. Его сундук уже принесли, и он стоял у его старой кровати.

– Она принадлежала Гарри, – прошептал Симус, и другие мальчики, которые в это время вошли в комнату, кивнули. – Это тебя не беспокоит, не так ли?

Губы у Гарри задрожали.

– Нет, – неуверенно пробормотал он. – Но я не знаю… нормально ли вы ко мне относитесь, – сказал он и посмотрел прямо на Рона. – Я не хочу занимать его место. Ни физически, ни в умах людей.

Рон развернулся и пожал плечами.

– Если ты займешь его, это будет твое место, – сказал Рон высоким голосом. – Меня это устраивает.

Остальные три мальчика выжидающе смотрели на них. Между ними возникло небольшое напряжение.

– Это не был мой выбор – прийти сюда, – наконец сказал Гарри. – Я бы лучше остался с Северусом в подземельях.

Все зашевелились, чувствуя неудобство.

– Ну… – сказал Дин после долгого молчания. – Очевидно, нам нужно некоторое время, чтобы привыкнуть друг к другу.

Напряжение уменьшилось. Мальчики начали свои обычные приготовления ко сну. Рон, чувствуя себя, очевидно, не в своей тарелке, вышел из комнаты. Гарри осторожно подождал, пока последние закончат мыться: он довольно поздно зашел в ванную. Он все еще был под душем, когда вошел Рон.