Текст книги "Освобождаясь от пут"

Автор книги: enahma [[email protected]]

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

– Да, – ответил Гарри. – Нет, не совсем. У нас была небольшая ссора о… некоторых вещах и…

– Понятно, – кивнул Люпин. – И теперь его подарок вас помирил?

– Э… да. Да, по большей части, – широко улыбнулся Гарри. – И спасибо за шахматы. Жаль, что я – ужасный игрок. Любой меня легко победит. Особенно Севе… папа, – он бросил взгляд на Северуса, который практически проиграл состязание с Энни. – Он очень любит играть и, так как я живу с ним, часто со мной играет. Мне кажется, я не так уж сильно люблю шахматы.

– Извини. Я не предполагал.

– Да, я знаю. Ничего страшного. И мне это нравится. Возможно, теперь мне придется получше изучить игру.

– Вы играли в маггловские шахматы?

Гарри пожал плечами.

– Они такие же, как и магические. Единственная разница в том, что маггловские фигуры неподвижны и не пытаются требовать от вас исполнять их желания.

Оба улыбнулись.

– У тебя часто бывают кошмары? – внезапно спросил Люпин.

Гарри бросил на него укоризненный взгляд.

– Я не буду говорить об этом, – сказал он с ноткой неприветливости в голосе.

Люпин не ответил, только спокойно улыбнулся.

– Я слышал, что ты назвал Северуса «папой». Это было впервые.

Гарри неловко пошевелился под всезнающим взглядом Люпина.

– Мы не жили вместе до этого лета, – повторил он хорошо известную ложь. – Я никогда прежде не называл его отцом или папой. Я должен был привыкнуть к этой мысли.

Люпин кивнул.

– Ладно, думаю, я готов лечь спать. Я порядочно устал, – сказал наконец Гарри, собрал книги и вышел на лестницу.

Достигнув спальни, он положил все вещи на свой стол и, после быстрого визита в ванную, переоделся в пижаму и лег спать. Он не совсем бодрствовал, когда пришел Северус, но почувствовал, когда мужчина сел на край его кровати.

– Гарри, ты должен знать, что я это серьезно имел в виду, – спокойно произнес он. – Однако я вполне уверен, что ты не знаешь, чему верить, а чему нет. Я только… – он не смог продолжить.

В следующий момент Гарри вырвался и прыгнул на Северуса, крича ему в ухо:

– Ты – никто иной, как эгоистичный, подлый мерзавец! Покупаешь на Рождество книги по зельеварению только для того, чтобы иметь квалифицированного помощника?

Смеясь, они упали на пол.

– Я не держал это в тайне, – простонал Северус из-под Гарри, который встал коленями ему на грудь.

– Ты слизеринец-рабовладелец, и никто больше, – прохрипел Гарри.

– А кто ты?

– Я – введенный в заблуждение маленький гриффиндорец, чьей слабостью злобный декан Слизерина воспользовался к собственной выгоде.

– СЛАБЫЙ гриффиндорец? Тогда что ты на мне делаешь?

– Стою на коленях.

– Прижимая меня к полу.

– Правильно.

– Пусти меня. Я хочу поговорить с тобой серьезно.

– Я ненавижу твои серьезные разговоры. После этого ты со мной много дней не разговариваешь.

– Гарри, пожалуйста. То, чем я поделился с тобой несколько дней назад, не было легко вспоминать, и я хочу, чтобы ты относился к этому более серьезно.

След боли в голосе Северуса остановил Гарри. Он встал и помог мужчине подняться с пола.

– Думаю, я просто немного увлекся, Северус. Я был так счастлив прочитать твое письмо.

– Снейп улыбнулся.

– Правда?

– Конечно. Ты помнишь мой день рождения?

Северус кивнул.

– Это был мой самый лучший день рождения. А теперь – мое самое лучшее Рождество.

– Это из-за Квайетуса?

– Нет, – прервал его Гарри. – Из-за тебя. О господи, я никогда не думал об этом раньше, но теперь признаюсь: я горжусь называться твоим сыном.

– Ты ненормальный.

– Возможно, это семейное.

– Дерзкий мальчишка.

Гарри показал Северусу язык и лег на кровать.

– Спночи, папа, – второй раз в жизни на пробу произнес он.

– Спокойной ночи, Гарри.

Гарри сердито простонал. Северус вздохнул и сдался.

– Хорошо, хорошо. Спокойной ночи, сын.

Ни один из них долгое время не мог заснуть.

Только два слова.

Но для них обоих они означали мир.

**************************************************************************

Спустя несколько минут после того, как Гарри ушел, Блэк освободил Снейпа от маленькой девочки и забрал ее в кровать. Снейп ушел, и через несколько минут откланялся и Флетчер. Люпин остался в библиотеке один. Он взмахнул палочкой и погасил большую часть факелов. В полутьме он откинулся назад и задумался о событиях последних недель.

Квайетус. Сын Северуса был странным мальчиком. Гораздо более странным, чем его отец и давно умерший дядя. Он был очень умен, но столь же осторожен, как и Люпин, однако тот не мог понять, почему. У Люпина были собственные причины быть со всеми осторожным, главной из них была его ликантропия; но почему мальчик должен был быть таким сдержанным и осторожным?

Его глаза задумчиво блуждали по комнате.

– Что-то не так? – внезапно спросил сзади Блэк.

– Ничего, – пожал он плечами. – Я просто думал.

– Вижу, – произнес Блэк и повернулся к дивану, чтобы сесть рядом с Люпином. Перед тем, как сесть, он увидел кусок пергамента, лежащий рядом с другом. Он подобрал его и отдал ему.

– Что это?

– Не твое? – спросил в ответ Блэк.

Люпин пожал плечами и развернул листок. Быстро пробежал его глазами.

– Нет, это Квайетуса, – сказал он и положил листок на кофейный столик.

– Первый человек, симпатизирующий Снейпу, которого я когда-либо видел, – резко произнес Блэк.

– Нет, – покачал головой Люпин. – Его дядя тоже был довольно хорошим парнем.

– Ты ненормальный? – с крайним недоверием посмотрел на него Блэк. – Снейп НИКОГДА не был хорошим парнем!

– Какого Снейпа ты сейчас имеешь в виду? Мы знаем троих.

– Конечно, Северуса, – прохрипел Блэк.

– Северуса? Я имел в виду Квайетуса, брата Северуса.

Блэк внезапно смутился и отвернулся от Люпина. Оборотень подозрительно на него посмотрел.

– Эй! Ты что-то держишь от меня в тайне, не так ли?

Блэк слегка вздрогнул.

– Э… в некотором смысле, да. Но… – он не продолжил. Он вскочил и поспешно вышел из комнаты.

Однако это не было необходимым. Внезапно в голове Люпина все встало на свои места.

«Его дядя был довольно хорошим парнем.» – «Снейп НИКОГДА не был хорошим парнем!»

Дневник Квайетуса – «это поможет уменьшить ту дистанцию между вами, которая тебя так тревожит.»

«Северус (Папа)»

Молодой Квайетус не был сыном Северуса. Он был сыном Квайетуса.

Но Квайетус встречался с Лили в то время, когда родился этот мальчик. Сколько ему лет? Люпин задумался над этим. Он был на том же курсе, что и Невилл, Гермиона и Арес – пятый курс – курс Гарри. Он был того же возраста, что и Гарри.

Гарри. Мальчик был ужасно похож на Гарри. Те же движения, жесты, выражение лица. Та же храбрость, то же поведение, возможно, более робкое, поскольку он пережил нечто ужасное. У него тоже были кошмары и у него были серьезные фобии, как будто его прежде мучили.

Проклятье!

Мучили – кошмары с Круциатусом (что подразумевало Волдеморта) – тот же возраст, те же жесты, Квайетус, Лили, летние события с Гарри и Волдемортом – смерть Гарри.

Проклятье.

Юноша не был сыном Северуса.

Он был сыном Квайетуса, а это означало, что он был также сыном Лили, который был того же возраста, что и Гарри. Это означало, что он был Гарри. Он не был сыном Джеймса, Джеймс только помог Лили, женившись на ней через два месяца после похорон Квайетуса.

Проклятье! Дамблдор разработал блестящую тактику, чтобы защитить Гарри – а также спасти давнего одиночку-Северуса. Он столкнул их вместе, заставив вести себя как отец и сын, что после летних событий было, вероятно, не так уж трудно.

Какой интересный поворот событий, подумал Люпин, и широко улыбнулся. У Дамблдора был крайне хитрый план, как раз и навсегда избавиться от отвратительного ублюдка – он заставил Волдеморта считать, что Гарри умер, и готовил Гарри против него, пока Волдеморт думал, что он в безопасности.

Да, Дамблдор был скрытен.

И он должен держать рот закрытым, чтобы его не предать.

Люпин продолжил свои размышления в темной комнате, и время от времени его резкий смех нарушал тишину.

Глава 13. Падение.

31 июля 1975 г.

Привет.

Если ты читаешь эти строки, то это значит, что ты – мой сын (или дочь), и я мертв. Так странно – писать все это, но я уверен, что ты можешь понять мое волнение. Это как оставить прощальное письмо самоубийцы, а я никогда не хотел совершить самоубийство, так что никогда не писал прощальных писем. В конечном счете это значит, что у меня нет в этом опыта. Так что, пожалуйста, прости мне мое смущение и, возможно, раздражающее вступление, я пишу это, чтобы оставить что-то после себя, если мои подозрения подтвердятся.

Итак, мой дорогой потомок (о Боже, я почти не могу поверить, что написал это слово!), я надеюсь, этот дневник поможет тебе узнать и понять кое-что о себе и мне, если ты когда-нибудь прочитаешь это.

В целом я считаю себя рассудительным и серьезным мужчиной («мальчиком», возможно, было бы лучше, учитывая мой возраст) и этот дневник – самая глупая вещь, которую я когда-либо делал в своей жизни. Но с тех пор, как моя сильно недоооцениваемая профессор, миссис Трелони, сделала мне свое предсказание, я не могу перестать думать о нем снова и снова, и, имея некоторые подозрения о его (и ее) правдивости, я, наконец, решил сделать это – написать дневник.

Возможно, это глупо и я делаю это только для себя, но у меня есть неуверенное ощущение, что это лучшее решение, которое я мог сейчас принять.

Итак, я начинаю этот дневник с ее предсказания, чтобы дать тебе понять, о чем я говорю.

Это произошло на моем экзамене по Предсказаниям на четвертом курсе. Я сидел напротив нее, уставившись в стеклянный шар, и принуждал себя что-нибудь там увидеть, когда она неожиданно упала без сознания и вошла в транс. Ее голос стал медленным, глубоким и совершенно неузнаваемым, и она, казалось, была не в себе. Я никогда раньше не видел ее такой.

Она сказала (я цитирую ее слова так точно, как могу):

«Через смерть ты дашь жизнь; любовью твоя любимая победит врага. Но Темный Лорд вернется, когда придет его время, и твоему потомку придется встретить смерть, чтобы уничтожить его и остаться.»

Я не до конца понимаю, что она (или ее пророчество) предвещает мне, но у меня есть предчувствие, что оно не означает ничего хорошего. В нем слишком много смерти, и мне не нравится, что поражение Волдеморта лежит на плечах моей любимой (и моего потомка – то есть тебя). Я бы уничтожил его сам, это было бы действительно хорошо, но эти слова, по-видимому, не дают мне на это шанса.

Я подозреваю, что они говорят о моей смерти, и меня не радует эта мысль. Мне сейчас 15 с половиной, и я надеюсь, что это пророчество относится к моей старости, когда у меня будут жена и дети. Но я не верю своим мечтам. По-видимому, я умру молодым, и после меня останется вдова и, по крайней мере, один ребенок, и это пугает меня почти до смерти. Я не хочу умирать.

На случай, если мои подозрения окажутся правильными, я оставляю после себя этот дневник с письмом к Северусу (я надеюсь, он переживет мою смерть), чтобы он отдал его тебе, чтобы ты смог узнать и понять меня, мой будущий потомок. Однако я надеюсь, что смогу узнать тебя лично, и вся эта чушь с дневником станет ненужной.

Я боюсь, что это пророчество не очень радостное и для тебя, последнее слово Трелони – и я с сожалением уверен, что помню его точно – было «остаться», вместо успокоительного «жить», что подсказывает мне твою неизбежную судьбу, хотя я надеюсь, что ошибаюсь относительно этого. Я не хочу, чтобы кто-то умер, кроме самого Темного Лорда, и я страстно надеюсь, что старая летучая мышь ошиблась, и ее пророчество – неправда.

Я надеюсь. «Имеющие надежду да не устыдятся», как написано где-то в маггловской Библии.

Я не стыжусь того, что не хочу умирать. Но я попытаюсь принять это, когда придет мое время.

Северус сказал бы, что я – дурак, если бы прочитал это, и, возможно, он прав.

Я – дурак, я всегда был дураком, всю мою жизнь, чудаком в моей семье, в моем доме и на моем курсе. Сейчас я – будущий пятикурсник с факультета Рэйвенкло школы Хогвартс. У меня нет настоящих друзей в школе, исключая Лили, но она, я думаю, скорее партнер, чем друг. У меня есть старший брат Северус, сердитый и неаккуратный парень, выпускник Слизерина. У нас двое родителей, которые на самом деле не любят нас, они только хотят, чтобы мы присоединились к их Темному Лорду и шли их глупыми и злыми путями.

Я надеюсь, что твоя ситуация лучше. У тебя есть друзья и семья (твоя мать и моя жена – ох, как странно это писать!), и они обращаются с тобой лучше, чем мои родители со мной. Я уверен, что Северус обожает тебя, так как он странно, но сильно привязан ко мне. Я могу его понять, я тоже его люблю. Он чудесный, но глупый, ты всегда можешь рассчитывать на него, он всегда будет готов помочь, даже если иногда он кажется несколько недружелюбным.

Я зачаровал эту книгу так, что только мой наследник и я можем ее прочитать. Она кажется просто пустой книгой, которая показывает тебе свой секрет только тогда, когда ты открываешь ее, чтобы прочесть. Эти полезные чары я узнал от Лили. Ты должен ее знать, она великолепна в Чарах! Таким образом, никто другой не может ее прочитать, только мы двое.

Я не знаю, что еще написать. Ты узнаешь другие детали моей жизни из следующих записей, так что теперь я здесь остановлюсь.

Твой отец (это совершенно нелепо!) Квайетус.

*****************************************************************************

Гарри опустил дневник. Он прочитал первую запись третий раз, но все еще чувствовал, что она до смерти его напугала, так же как и Квайетуса.

Предсказание Трелони было слишком страшным, не говоря уже о его объяснении Квайетусом. И Квайетус правильно объяснил первую часть, которая относилась к нему. Он подозревал, что умрет молодым, и был прав. Он подозревал, что оставит после себя ребенка, и был прав. Это значило, что он мог быть прав, когда предполагал, что его потомок тоже умрет.

Гарри содрогнулся.

Когда Северус в первый раз сказал ему о пророчестве в подземельях Поместья Кошмара, Гарри пришел к выводу, что его часть о «встретиться со смертью» означала их заключение и выход оттуда. Теперь у него было ужасное чувство, что он ошибался. Это «встретиться со смертью» было у него впереди.

Гарри вздохнул и закрыл дневник. Он решил, что на сегодня достаточно, и он перечитает эти записи когда-нибудь попозже и исследует значение предсказаний в библиотеке, как только найдет время. И он найдет время: это касалось его жизни и смерти, и он должен был быть настолько уверен во всем, насколько мог.

Он даже решил не говорить об этом Северусу, так как тот будет встревожен открытием, а возможно, оно полностью ложное, так что зачем беспокоить его такими глупыми предположениями, как это.

Гарри положил книгу обратно в сумку, рядом с учебниками, и вытащил домашнее эссе по зельеделию, чтобы снова его проверить. Оно было таким длинным, как просил Северус, о магическом и немагическом использовании ромашки в лечебных зельях, скучная вещь, но это помогало перестать думать о приближающейся судьбе.

Ромашка. Лечебные зелья. Зелья. Северус. Поместье Кошмара. Волдеморт.

Агент в его окружении. Агент среди его друзей.

Квайетус был, возможно, прав.

Боже! Он умрет. Возможно, раньше, чем ему исполнится 19. Раньше, чем отец.

Сконцентрироваться на эссе! – приказывал он себе. Нет никакой нужды задерживаться на туманных пророчествах, которые сделаны той несчастной летучей мышью, преподающей Прорицание!

Но ее пророчество было правдой. Это пророчество было правдой. Даже Дамблдор считал его таковым.

Рука Гарри задрожала.

Должно быть, для его отца, пятнадцатилетнего отца, было ужасно прийти к такому решению. Гарри теперь хорошо мог его понять. Он чувствовал то же самое или даже больше. Ему было 15 с половиной, как и отцу, но Гарри точно знал, с кем ему было суждено встретиться.

Красные глаза. Дьявольская усмешка. Костлявые руки, взмахивающие и отдающие приказы, тонкие белые губы, удовлетворенно бормочущие от порождающей боль работы его слуг.

Северус, скулящий и хныкающий под его проклятьями. Он сам, кричащий от страха.

Гарри не хотел видеть его снова. Он не хотел нести эту ношу. Он был просто мальчиком. Никем больше. Почему взрослые ожидали, что он выполнит эту чрезвычайно отвратительную обязанность?

Гарри закрыл лицо руками и глубоко вздохнул.

Нет, решил он. Глупые вопросы ничего не решат. Ему нужно действовать. Он должен учиться, готовить себя к тому дню, быть готовым встретиться с врагом, убийцей его родителей, и стереть его с лица земли раз и навсегда.

Даже если это было его роком, у него не было выбора, кроме как встретиться и выполнить это.

Он решительно сжал зубы и усилием воли снова вернулся к эссе. Он должен выучить так много, как сможет. Он не может знать, что и как ему пригодится.

*****************************************************************************

– Квайетус, хотя я думал, что твои оценки не могут стать лучше, твои результаты в этом месяце меня поражают. Ты превосходно сдашь СОВ, я уверен.

Гарри ошеломленно повернулся к Северусу. Они сидели на слизеринской трибуне среди зрителей, ожидавших квиддичный матч Гриффиндор-Рэйвенкло. Гарри был прикован к месту, наблюдая за летающей фигурой мадам Хуч, и голос Северуса вывел его из этого состояния.

– А? – равнодушно спросил он. Это был первый квиддичный матч, который он решил увидеть, он не приходил и на квиддичные тренировки. Все это было слишком болезненно. Он любил противоборство на матче. Возбуждение, небольшой страх. Теперь он пришел только потому, что его просили одноклассники, особенно Симус, новый ловец.

Он любил все, что касалось игры, и теперь очень по этому скучал. Он скучал и по ежедневным тренировкам. Он ненавидел этот стиль жизни: сидеть и читать без всяких занятий спортом не из-за своего веса, но из-за недостатка движения. На самом деле, у него не было проблем с излишним весом, как раз наоборот, он снова терял килограммы. К счастью, Северус не заметил этого, по крайней мере, пока, и поэтому не задавал вопросов.

– Я сказал, что горжусь тобой. Твои оценки поразительны, – Северус улыбнулся ему. – Но почему ты решил сесть рядом со мной? Почему ты не сядешь с друзьями?

– Спасибо, – Гарри улыбнулся в ответ. – А насчет того, что я сел рядом с тобой: мне кажется, так безопаснее. На квиддичном матче может случиться что угодно, и я все еще не знаю, кто хочет передать меня тому, ну, ты знаешь, о ком я говорю.

Северус посмотрел на него.

– Это первый раз, когда ты называешь его Ты-Знаешь-Кем.

– Я не называл его Ты-Знаешь-Кем. Я только использовал придаточное предложение, как ты отлично знаешь, – сказал Гарри, скрестив руки на груди.

Северус поднял бровь.

– В самом деле.

Гарри покачал головой.

– Папа, ты передразниваешь профессора Снейпа!

Северус ухмыльнулся и, наклонившись вперед, прошептал на ухо Гарри:

– Я расскажу тебе секрет. Я и есть профессор Снейп.

– Я тебе не верю, – сказал Гарри. – Ты гораздо лучше его.

– Действительно? Тогда наказание тебе за неуважение к профессору, – он отклонился назад. – Завтра.

– Ты не можешь говорить серьезно.

– Я полностью серьезен.

– С Филчем? Хагридом? МакГонагалл?

– Со мной.

– С Невиллом?

– Нет, – серьезно сказал Северус. – Дополнительные занятия по зельеделию для вас двоих закончились. Теперь даже Невилл сможет удовлетворить требованиям экзаменов, так что я не вижу необходимости тратить свое свободное время на приготовление глупых зелий. Вместо этого ты поможешь мне варить зелья для мадам Помфри. Хорошо?

Гарри кивнул. И кое-что неожиданно пришло ему в голову.

– Папа?

– Хмм?

Гарри открыл рот, чтобы задать вопрос, но в следующий момент не услышал своего голоса. Игроки вышли из раздевалок к мадам Хуч, которая судила матч. Она стояла в центре поля, ожидая две команды, держа в руке метлу.

Гарри не услышал ее слов, но знал их наизусть. Она просила игроков вести честную игру и приказывала сесть на метлы. Они так и сделали.

Затем мадам Хуч громко свистнула в свой серебряный свисток, и игра началась.

Джордан снова комментировал матч, как обычно, поправляемый МакГонагалл.

Гарри просто помахал Северусу и, пытаясь перекричать толпу, закричал: «Позже!». Северус кивнул, и они перенесли свое внимание на поле.

Первой, кого заметил Гарри, была Чжо, и он почувствовал, как его сердце остановилось. Он не думал о ней месяцы, он даже не замечал ее в этом году. Неожиданно он почувствовал себя смущенным и виноватым. Это было слишком просто для него -забыть ее после того, что он причинил ей смертью Седрика. Гарри закрыл глаза и слегка задрожал. Он не слышал комментариев Джордана. Весь мир онемел для него, и он пожалел о том, что пришел смотреть матч. Он не хотел быть здесь. И он не хотел быть нигде. Это жизнь была слишком тяжела. Гарри бы хотел прижаться к Северусу ради небольшой помощи и подкрепления, но простая мысль об этом заставила его покраснеть – он, прижимающийся к Северусу в середине слизеринской толпы! Что это сделает с репутацией Северуса? Не говоря уже о репутации Гарри, или, лучше сказать, Квайетуса.

Он с усилием отрыл глаза, чтобы смотреть на матч, избегая, как только возможно, бросать взгляды на Чжо. Когда глаза наталкивались на нее, на него накатывала новая волна вины. «Убей лишнего!», и он чувствовал, что не может пошевелиться. Он ненавидел себя за свою слабость. Он открывал глаза и заставлял себя смотреть матч снова и снова.

Гриффиндорская команда была так же хороша, как и раньше. Охотники играли в полной гармонии, двое отбивал, близнецы Уизли, были быстрыми и точными, Симус искал снитч, однако Чжо не летала следом за ним, в отличие от Гарри.

И Рон – Рон летал на старой гарриной Молнии. Гарри почувствовал, как вспотели его ладони. Его чувства по отношению к Рону начали меняться. Он не был так уверен, что все еще хочет быть его другом. Была ли это вина Перси? Или самого Рона? Гарри не мог ответить на свой собственный вопрос. Он просто чувствовал горечь, когда смотрел на своего бывшего друга.

Неожиданно их глаза встретились. На короткий момент Гарри думал, что Рон помашет ему или улыбнется, их взгляды были такими напряженными. Но затем выражение лица Рона сменилось на усмешку, и Гарри почувствовал за ней чистую ненависть. Просто отлично. Рон, сидящий на ЕГО метле и усмехающийся ему. Жизнь прекрасна, не правда ли?

Гарри бросил взгляд на гриффиндорцев, вскочивших и прыгавших от возбуждения. Матч был очень напряженным и сбалансированным, Гарри видел, что ловцы определят финальный результат. Слизеринцы вокруг него кричали, громко поддерживая команду Рэйвенкло. Единственными исключениями были Арес и Северус.

Гарри все еще не мог нормально слышать. Он только смотрел матч в созданной им самим тишине, когда гриффиндорские охотники пасовали кваффл друг другу, красиво избегая бладжеров и игроков другой команды.

Бладжер атаковал Анжелину, но она увернулась от него, а Джордж подлетел и отправил его по направлению к рэйвенкловскому охотнику, который в этот момент сумел поймать кваффл и быстро повернулся. Бладжер остался немного позади. Джордж снова подлетел и ударил его изо всех сил.

Затем это произошло.

Глаза Рона были устремлены на приближающегося охотника, а взгляд – на кваффл в ее руках. Он так сильно сконцентрировался, что не заметил бладжер, несущийся к нему на полной скорости.

Джордж крикнул что-то неразборчивое, Фред закрыл глаза руками.

Анжелина закричала, Симус, не мигая, застыл в ужасе.

Все шумы замерли и время, казалось, остановилось или замедлилось – это чувство заставило Гарри вспомнить тот момент, когда Питер Петтигрю бросил в него Смертельное проклятие.

Но теперь Гарри был уже на ногах, его рука двигалась по направлению к поясу, за который была заткнута его палочка.

В следующий момент бладжер ударил Рона в висок. Внезапно его залило кровью, свежей и яркой. Болезненное выражение появилось в глазах его друга, затем они потеряли свою яркость и устало закрылись.

Это было, как во сне или как будто Гарри видел замедленный фильм. Руки Рона выпустили метлу, он потерял равновесие и начал падать, метла выскользнула из-под него.

Неожиданно все вернулось к своему нормальному состоянию и скорости.

Гарри вытащил свою волшебную палочку и, указав на падающую фигуру, закричал во все легкие:

– ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА!

Это заклинание всегда первым приходило ему на ум. К счастью, тело Рона неподвижно повисло в воздухе, только капающая кровь показывала, что существует явление, называемое гравитацией.

– Ты можешь отпустить его, Квайет. Директор уже позаботился о нем, – неожиданно услышал Гарри голос Северуса и почувствовал его руку на своем плече.

Чтобы понять, что говорит Северус, потребовалась секунда, показавшаяся очень долгой. Он медленно опустил свою палочку, но только когда он увидел, что тело Рона медленно опустилось на землю, полностью убрал свой магический контроль над ним. Он упал на сиденье в шоковом состоянии.

Когда Северус обнял его за плечи, он почувствовал, что сильно дрожит.

– Ты в порядке? -снова услышал он озабоченный голос. Он только кивнул в ответ; он все еще не доверял своим голосовым связкам.

Некоторое время они сидели, не двигаясь, Северус в тишине держал Гарри. Когда же он, наконец, смог напрячься и открыть глаза, первое, что он увидел, была красная щека Северуса. Он отпустил своего приемного отца и бросил взгляд на странно притихших вокруг учеников.

Вся школа смотрела на него. Вся, без исключений. Северус, со своим обычным взглядом и усмешкой пытался – безуспешно – заставить их отвести взгляды, но это возымело какой-то эффект только на первоклашек и младших слизеринцев, остальные продолжали потрясенно смотреть на них.

– На что они смотрят? – нервно прошептал Гарри.

– На тебя. И на меня, очевидно, – в гневе прошипел Северус. Гарри был рад, что гнев Северуса не был направлен на него.

– Но почему? – сглотнул он.

Северус серьезно посмотрел на него.

– Ты был чрезвычайно, невероятно быстр, Квайет. Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь действовал столь стремительно, даже директор. Мы все еще были в шоке из-за того, что случилось, когда ты уже был на ногах с палочкой в руке, останавливая падение мистера Уизли. Все произошло не больше, чем в пять-шесть секунд.

Гарри покачал головой, чтобы она прояснилась.

– Мне показалось, гораздо больше. Почти минуты. Прямо как… – Гарри не продолжил, так как заметил все еще смотрящих на него студентов и учителей. – Пошли. Я ненавижу, когда на меня так смотрят. Это делает меня больным, – и он вскочил на ноги и поспешил к выходу со стадиона. Северус последовал за ним.

Его движение стало сигналом к окончанию тишины. Громкий шум наполнил квиддичное поле и трибуны, звучали вопросы и удивленные замечания. Не только о быстрой реакции Гарри, но и об их ненавистном преподавателе зельеделия. Никто раньше не видел, чтобы он кого-то трогал, не говоря уже об объятиях! Он вел себя как человек. Как любой другой человек на земле. Некоторые студенты были до смерти испуганы. Другие были в шоке.

На самом деле только один человек, кроме профессоров, заметил скорость реакции Гарри. Но ее уже не было на квиддичном поле. Она следовала за своим бессознательным бойфрендом в больничное крыло позади Дамблдора.

*****************************************************************************

– Северус!

Снейп поднял глаза на Гарри, стоявшего у другого края стола.

– Да, Квайет?

– Ты хотел мне что-то сказать. Перед матчем.

На мгновение Северус закрыл глаза, задумавшись.

– О, вспомнил. Я просто удивлялся твоим оценкам.

– Да?

– Они поразительны.

Гарри вздохнул и сел на стол, несмотря на неодобрительный взгляд Северуса.

– Ты удивляешься, почему? Я ничего не делаю, кроме учебы. Я стараюсь не проводить слишком много времени со своими так называемыми друзьями, а ты всегда работаешь. Что мне делать? Я учусь.

Северус тоже вздохнул.

– Ты пытаешься избегать друзей из-за видения?

Гарри негодующе фыркнул.

– Ты можешь и так сказать.

– Понимаю.

Они смотрели друг на друга, их печаль была почти осязаемой.

– Мне жаль, Га… Квайет.

Гарри не ответил, только взял в руки фотографию. Это была любимая фотография Северуса, она всегда находилась на его столе. На ней они были вдвоем, задумчиво играли в шахматы, и никто из них не заметил директора, входящего с фотоаппаратом. Северусу нравилась эта фотография, фигуры на ней почти не двигались, их внимание было приковано к шахматной доске. Это было так характерно для них: сильная концентрация, серьезные выражения лиц, тихие и спокойные движения. Гарри был уверен, что это было главным объяснением их почти невозмутимого и мирного сосуществования. Гарри, в основном, не беспокоил Северуса, он проводил дни в библиотеке, после ужина помогал тому экспериментах, затем читал, пока Северус проверял эссе или проверочные, и они вели длинные и серьезные беседы на серьезные темы, которые, в основном, касались учебы Гарри.

И иногда они играли в шахматы.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – наконец вздохнул Гарри. Северус, который уже вернулся к работе, поднял голову и удивленно ждал, пока Гарри продолжит. – Я бы хотел, чтобы ты учил меня Темным Искусствам.

Северуса как будто неожиданно сильно ударили, и он открыл рот несколько раз, прежде чем смог сказать хоть слово.

– Что?

Гарри усмехнулся.

– Ты меня слышал. Я хочу изучать Темные Искусства.

– Ты не будешь, – сказал Снейп и так сильно сжал перо, что оно сломалось у него в руке. – Я не буду учить тебя Темной Магии. Никогда. И не используй это глупое слово «искусство». Темная Магия – не искусство. Это оружие. Очень отвратительное оружие, надо сказать.

Гарри усмехнулся еще сильнее и наклонился вперед.

– Но, я думаю, мне нужно ее изучать, ты можешь называть это как угодно. Мне нужно это изучить.

– Чушь, Квайет. Тебе это не нужно, и все. Я никогда не буду учить тебя Темной Магии. И я никогда не позволю тебе сменить школу, если ты хотел предложить такую глупость.

Гарри сглотнул и еще раз продумал, что он хотел сказать, и особенно, как.

– Послушай, Северус. Я начал читать дневник Квайетуса.

Снейп неожиданно отпустил сломанное перо и посмотрел на Гарри – в ужасе?

– Как ты смог это сделать?

– Он писал его для меня.

Эффект слов Гарри был мгновенным и очень шокирующим. Челюсть Северуса упала, глаза расширились и стали выглядеть как бездонные черные дыры.

– Это невозможно, – прошептал он. – Он не знал о тебе!

Гарри кивнул.

– Точно. Он не знал, но он начал вести дневник после предсказания Трелони. Он предположил, что у него будет ребенок, и в случае своей смерти он хотел, чтобы ребенок знал его. Он написал, что дал тебе письмо с дневником.

Северус покачал головой, но долго не произносил ни слова.

– Нет, – наконец сказал он. – Он не давал мне письмо. Возможно, потому, что его смерть была слишком неожиданной, и он не знал о тебе. Я нашел это среди его книг, и я знал, что это дневник, он писал его годами, и я… – Северус громко вздохнул. – Как ты прочитал его? Буквы невидимы.