Текст книги "Истинная Христианская Религия"

Автор книги: Эммануил Сведенборг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)

За столом обсуждались различные вопросы, как домашние, так и государственные, но главной темой были дела церковные. Поскольку это были пиры милосердия, разговоры на любую тему были полны милосердием, а также его радостями и удовольствиями. На пирах преобладала духовная сфера любви к Господу и любви к ближнему, которая радовала дух каждого присутствовавшего, смягчала звук его речи и из самого сердца наполняла чувства праздником. От каждого человека исходит духовная сфера, определяемая склонностями его любви и происходящими от них мыслями, которая внутренне воздействует на находящихся рядом, особенно на пирах. Она излучается как лицом, так и дыханием. Именно потому, что такое общение умов обозначается обедами, ужинами и пирами, они так часто упоминаются в Слове; таково же значение этих слов и в духовном смысле. В высшем смысле это относится также к Пасхальной трапезе у Детей Израиля и к их пиршествам во все остальные праздники, а также к совместному поеданию жертвоприношений возле Скинии. При этом соединение символизировалось тем, что преломляли хлеб, раздавая его всем, и пили из одной чаши, передавая ее соседу.

434. Что касается вечеринок, то в самой ранней церкви они имели место среди называвших себя братьями во Христе. Поэтому это были вечеринки милосердия, поскольку это было духовное братство. Они, кроме того, служили утешением, когда церковь сталкивалась с трудностями, и праздниками по поводу ее умножения, а также досугом для восстановления духовных сил после работы и учения, и обсуждения различных вопросов. Поскольку источником их была духовная любовь, то рассудок их и нравственность тоже имели духовный источник. В настоящее время вечеринки устраиваются среди друзей, и целью их бывает удовольствие общения, увеселение ума беседой и обогащение его за счет этого, высвобождение сдерживаемых мыслей, и таким образом, оживление и восстановление восприимчивости организма для укрепления здоровья.

Но вечеринок милосердия больше не существует; ибо сказано Господом:

При скончании века (то есть, в конце церкви) умножатся беззакония, и милосердие охладеет. Матф. 24:12.

Причина была в том, что церковь перестала признавать Господа Бога Спасителя Богом неба и земли, и обращаться к Нему непосредственно, как к единственному источнику, дающему подлинное милосердие. При этом вечеринки без дружбы с их подражанием милосердию, на которых не может быть воссоединения умов, – это не что иное, как притворная дружба, показные заверения во взаимной любви, попытки очаровать, чтобы добиться благосклонности, потакание телесным наслаждениям, особенно наслаждениям чувств. Они уносят людей, как корабли на полных парусах, подхваченные течением, руль которых – в руках льстецов и лицемеров, стоящих на корме.

XXXIV Первое в милосердии – это избавиться от зла, второе – делать добрые дела, которые могут быть полезны ближнему.

435. Главную роль в учении милосердия играет утверждение, что первое это не делать ближнему зла, второе – делать ему добро. Это положение образует как бы дверь в учение милосердия. Известно, что у каждого человека с рождения есть крепко засевшее в его воле зло; а так как зло бывает нацелено на людей далеких и близких, на общество и на страну, следовательно, врожденное зло направлено против ближнего любой степени. Разум подсказывает, что до тех пор, пока не изгнано зло, гнездящееся в воле, добро, которое человек делает, будет пропитано этим злом. Ведь тогда зло будет внутри добра, как ядро в ореховой скорлупе, или мозг в кости. Поэтому, хоть добро, сделанное этим человеком и выглядит добром, по природе это не добро, поскольку оно подобно сверкающей оболочке, ядро которой выедено гусеницами; или белому миндалю, гнилому внутри, так что следы гнили выступают даже на поверхность.

Желать зла и делать добро – это, в своей сути, две противоположности. Ибо зло происходит из ненависти к ближнему, а добро – от любви к ближнему; или, если угодно, зло есть враг ближнего, добро – его друг. Вместе они не могут существовать в одном уме, то есть, зло – во внутреннем человеке, добро – во внешнем; если бы так было, то добро во внешнем было бы подобно ране, залеченной сверху, с гноем внутри. Человек при этом напоминает дерево с иссохшими корнями, которое, тем не менее, плодоносит; и плоды его, хотя кажутся внешне вкусными и полезными, изнутри горьки и бесполезны. Такие люди – как шлак, идущий в отбросы, который, если его начистить до блеска и раскрасить, можно продать как драгоценные камни. Одним словом, они то же самое, что совиные яйца, которые выдают за голубиные.

Да будет известно людям, что то добро, которое человек делает телесно, происходит от его духа, то есть, внутреннего человека. (Внутренний человек – это тот дух, который живет после смерти.) Следовательно, когда описанный выше человек сбрасывает с себя тело, составляющее его внешнего человека, тогда он уже полностью и совершенно охвачен злом, находит удовольствие во всякого рода зле, остерегаясь добра, как врага своей жизни.

Господь во многих местах учит, что невозможно делать добро, которое является добром по сути, пока не удалено всякое зло:

Не собирают с терновника виноград, а с репейника – смоквы; не может дерево худое приносить плоды добрые. Матф. 7:16-18.

Горе вам, книжники и Фарисеи; вы очищаете внешность чаши и блюда, а внутри они полны хищения и блуда. Слепой Фарисей! Очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их. Матф. 23:25,26.

И у Исаии:

Омойтесь, удалите порок из ваших дел; перестаньте делать зло, научитесь делать добро, ищите справедливости. Тогда, если грехи ваши были, как багряница, станут белыми, как снег, и если были, как пурпур, станут, как шерсть. Исаия 1:16-18.

436. Дальнейшему пояснению сказанного послужат следующие сравнения. Никто не может приблизиться к тому, кто держит у себя дома леопарда или пантеру, и живет с ними в безопасности, поскольку кормит их, пока не избавится от этих диких животных. Если некто приглашен на обед к королю или королеве, не моет ли он лицо и руки, прежде чем сесть за стол? Не прокаливает ли руду, очищая ее и отделяя от шлака, каждый, кто получает из нее чистые золото и серебро? Кто складывает урожай в амбары, не отделив его сначала от плевел? Не варят ли сырое мясо, пока оно не станет съедобным, прежде чем подать на стол? Разве не отрясают личинки с листьев садовых деревьев, чтобы не потерять плоды, оттого, что они поедят листья? Любит ли кто-нибудь девушку, собираясь жениться на ней, если она заражена дурной болезнью, рябая или прыщавая, как бы она ни наряжалась и ни красилась, и как бы ни пыталась стать привлекательнее, говоря любезности? Человек должен сам очищать себя, потому что иначе он будет подобен тому слуге, который пришел вымазанный по рукам, ногам и одежде в грязи и навозе, и сказал, подойдя к своему хозяину: "Помойте меня, пожалуйста, господин". Не скажет ли ему на это хозяин: "Что ты сказал, дурак? Гляди сюда: вот вода, мыло и полотенце. У тебя, что, нет рук, или ты не можешь ими двигать? Мойся сам!" Так и Господь Бог скажет: "Средства очищения Я предусмотрел; Я дал вам и способность хотеть и делать. Так используйте же дары и таланты, данные Мной вам, и будете очищены".21

437. В настоящее время верят, что милосердие состоит в том, чтобы просто делать добро, и что тогда человек не делает зла; следовательно, первое в милосердии – делать добро, а второе – не делать зла. На деле же все совсем наоборот. Первое в милосердии – это избавиться от зла, а второе – делать добро. Ибо в духовном мире это всеобщий закон, а значит и в природном мире тоже, что лишь с той поры, когда человек уже не желает зла, только тогда он желает добра. Таким образом, насколько он отворачивается от ада, откуда восходит все зло, настолько он оборачивается к небесам, откуда нисходит все добро. И точно так же, в той степени, в которой человек отвергает дьявола, Господь принимает человека. Никто не может находиться между ними, оборачиваясь то к одному, то к другому, чтобы молиться одновременно обоим; о таких людях Господь сказал:

Знаю твои дела, что ты ни холоден, ни горяч. Если бы ты был холоден или горяч! Но поскольку ты чуть тепл, а не холоден и не горяч, Я извергну тебя из уст Моих. Откр. 3:15,16.

Можно ли сражаться отряду, находящемуся между двух враждующих армий, сразу за обе? Кто может одновременно питать дурные и добрые намерения по отношению к своему ближнему? Если кто-либо делает так, то зло скрывается в его добре. Хотя можно и не увидеть прячущееся в делах зло, оно все равно проявит себя во многом, стоит только хорошенько разобраться. Господь говорит:

Никакой слуга не может служить двум хозяевам. Не можете служить Богу и Маммоне. Лука 16:13.

438. Никто, однако, не может очистить себя от зла своими силами и возможностями; причем невозможно этому произойти и без сил и возможностей человека, применяемых так, как если бы они были его собственные. Иначе никто не смог бы бороться с плотью и ее вожделениями, несмотря на то, что это – обязанность каждого. Человек не мог бы даже помыслить о какой-то там борьбе, а позволил бы своему уму потворствовать всякого рода злу, и сдерживался бы лишь законами, принятыми в мире для свершения правосудия, и наказаниями, предусмотренными в них. Внутренне он был бы тогда подобен тигру, леопарду или змее, будучи неспособным задуматься над жестокими усладами своей любви. Отсюда понятно, что человек, наделенный, в отличие от животных, силой рассудка, должен противиться злу, пользуясь возможностями и силами, данными ему Господом, которые представляются ему во всех смыслах его собственными. Эта видимость дарована Господом каждому ради возрождения, вменения, соединения с Ним и спасения.

XXXV Проявляя милосердие, человек не полагает заслуги в своих делах только тогда, когда верит, что все добро – от Господа.

439. Приписывать заслугу делам, совершенным ради спасения – губительно; ибо тогда в этих делах скрыты такие виды зла, о которых делающий и не подозревает. Среди них – отрицание наития и действия Бога на людей, уверенность в своей власти над тем, что касается спасения, вера в себя, а не в Бога, в самооправдание, в спасение собственными силами, отрицание Божественной благодати и милости, отказ от преобразования и возрождения Божественными средствами; в частности, такие люди отнимают у Господа Бога Спасителя его заслугу и праведность, поскольку претендуют на них сами. Кроме того, они постоянно ищут награды, которую считают первой и последней целью; они топят и душат любовь к Господу и любовь к ближнему. Они совершенно ничего не знают о наслаждении небесной любви и неспособны чувствовать его, поскольку оно лишено всякого понятия о заслуге; все, что они чувствуют – это любовь к себе. Ставить награду первой, а спасение вторым, то есть, чтобы спасение было ради награды, значит извращать порядок; такие люди погружают внутренние желания своего духа в свою самость (proprium), и в теле своем оскверняют их злом плоти. Вот почему в глазах ангелов добро, сделанное ради заслуги, выглядит как ржавчина, а добро, сделанное не ради заслуги, как пурпур.

Господь учит у Луки, что добро надо делать не для заслуги:

Если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Лучше любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего взамен. Тогда велика будет награда ваша, и будете сынами Всевышнего, ибо Он благ к неблагодарным и злым. Лука 6:33-36.

У Иоанна Он учит нас, что человек не может сделать ничего доброго, что было бы добром по существу, иначе как по Господу:

Пребывайте во мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собой, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне, потому что без Меня не можете делать ничего. Иоанн 15:4,5.

И еще:

Не может человек ничего взять, если не дано будет ему с небес. Иоанн 3:27.

440. Тем не менее, думать о восшествии на небеса, и о том, что для этого нужно делать добро, не значит считать воздаяние своей целью и приписывать заслугу своим делам, ибо об этом думают и те, кто любит ближнего, как самого себя, а Бога превыше всего. Ведь они думают так, полагаясь на слова Господа, что велика будет награда их на небесах (Матф. 5:11,12; 10:41,42; Лука 6:23,35; 14:12-14; Иоанн 4:36); что тем, кто сотворил добрые дела, достанется в наследство царство, приготовленное от создания мира (Матф. 25:34); и что каждому воздастся по делам его (Матф. 16:27; Иоанн 5:29; Откр. 14:13; 20:12,13; Иер. 25:14; 32:19; Осия 4:9; Зах. 1:6; и др.). Такие люди не надеются получить награду за свои заслуги, а верят в то, что обещано им по благодати. Их награда – это радость делать добро ближнему. В этом состоит радость ангелов на небесах, это – радость духовная, которая длится вечно и неизмеримо превосходит всякую природную радость. Обладающие ею и слышать не хотят разговоров о заслуге, ибо они любят делать, и в действии находят удовольствие. Они огорчаются, если о них подумают, что они действовали ради воздаяния. Они подобны тем, кто делает добро друзьям по дружбе, братьям – ради братства, жене и детям ради жены и детей, своей стране – ради страны, поскольку они действуют по дружбе и любви. Когда они оказывают услугу, то говорят и свидетельствуют, что это они сделали не для себя, а для других.

441. У тех же, кто считает своей целью награду за свои дела, все совершенно иначе. Они подобны тем людям, которые заводят дружбу ради того, что смогут с нее получить, посылая подарки, оказывая услуги и расточая заверения в сердечной дружбе; однако, не получая ожидаемого, они разворачиваются спиной, объявляя, что дружбе – конец, и переходят в ряды врагов и клеветников. Они напоминают кормилиц, которые кормят детей только за деньги, и на глазах у родителей целуют и ласкают их; но как только им перестают давать лучшую еду и удовлетворять их малейшие прихоти, забывают о детях, обращаются с ними грубо и бьют их, посмеиваясь над их плачем.

Они, как те, чья забота о стране происходит от любви к себе и к миру, которые говорят, что желали бы отдать свое имущество и свои жизни за отечество, однако, если они не получают в награду почестей и богатства, то ругают свою страну и присоединяются к ее врагам. Они похожи также на пастухов, которые только за плату присматривают за овцами и если им не платят тогда, когда они захотят, они гонят своим посохом стадо с пастбища в пустыню. Они подобны тем священникам, которые исполняют свои обязанности лишь ради положенного им жалования; ясно, что такие ничуть не заботятся о спасении душ тех людей, которых им поручено наставлять.

То же самое и с людьми, занимающими государственные должности, для которых имеют значение только чины и доходы, с этими должностями связанные; если они делают добро, то не ради общественного блага, а ради удовольствий любви к себе и к миру, которыми они только и дышат, признавая лишь их одни за благо. Нечто подобное можно сказать и обо всех остальных людях такого рода; цель, которая движет ими, властвует безраздельно, и промежуточные мотивы, относящиеся к исполнению службы, отбрасываются, если не способствуют достижению этой цели.

Так обстоит дело с теми, кто требует награды за заслуги в деле спасения. После смерти они самоуверенно требуют пустить их в небеса; однако, когда в них не находят никакой любви к Богу и никакой любви к ближнему, их отсылают к тем, кто мог бы научить их, что такое милосердие и вера. Если же они отвергают это учение, то их прогоняют вон, к таким же, как они, среди которых есть гневающиеся на Бога за то, что их не наградили и ставящие себе в заслугу веру. Такие люди в Слове названы наемными работниками; им поручают самую черную работу на церковном дворе. С расстояния они выглядят колющими дрова.

442. Нужно твердо знать, что милосердие с верой в Господе тесно связаны, так что какова вера, таково и милосердие. Выше было показано, что Господь, милосердие и вера составляют одно целое, как жизнь, воля и разум, и если их разделять, то каждое в отдельности рассыпается в пыль, как жемчужина (362 сл.); и что вера и милосердие вместе пребывают в добрых делах (373-377). Из этого следует, что какова вера, таково и милосердие; а каковы милосердие и вера вместе взятые, таковы и дела. Так вот, если вера утверждает, что все добро, которое человек делает как бы сам по себе, происходит от Господа, то человек является промежуточной причиной этого добра, а первопричина его – Господь. В глазах человека эти две причины кажутся единым целым, однако в действительности первопричина является всем для промежуточной причины. Отсюда следует, что когда человек верит, что все добро, которое по существу добро, от Господа, он не приписывает делам заслуги; и по мере того, как эта вера становится у человека все совершенней, Господь избавляет его от этого выдуманного понятия о заслуге.

Находясь в таком состоянии, человек свободно проявляет милосердие, не беспокоясь о заслуге, ощущая со временем духовную радость от милосердия; он начинает испытывать отвращение к заслуге, как к чему-то вредному для его жизни. Понятие заслуги легко стирается Господом у тех, кто впитал милосердие, действуя добросовестно и преданно на работе, в делах и должностях, с кем бы им ни пришлось иметь дело (об этом смотри 422-424 выше). Но очень трудно изгнать понятие о заслуге у тех, кто думает, что милосердие приобретается подаянием и помощью нуждающимся. Ибо, когда люди эти занимаются такими вещами, то их дух, поначалу в открытую, а затем втайне, желает вознаграждения, и они поэтому ищут заслуги.

XXXVI Милосердие – это нравственная жизнь, которая в то же время духовна.

443. Каждого учат его учителя и родители, что нужно вести нравственную жизнь, то есть, быть хорошим гражданином, и вести себя порядочно. Порядочность подразумевает разнообразные добродетели, которые являются ее существенными составляющими. С их помощью человек учится формальным выражениям порядочности, которые называются приличиями. С возрастом он учится использовать при этом доводы рассудка, и таким образом совершенствует свою нравственность. В детях, вплоть до начала юности, нравственная жизнь природна, а затем становится все более и более разумной. Размыслив хорошенько, можно понять, что нравственная жизнь – это то же самое, что и милосердная жизнь; она состоит в том, чтобы поступать правильно с ближним и так вести свою жизнь, чтобы не осквернить ее злом. Это следует из показанного выше, 435-438. Но, тем не менее, в первый период жизни нравственная жизнь является жизнью милосердия только по внешности, то есть, затрагивает лишь форму и наружность ее, а не внутренние части.

С младенчества до старости человек проходит четыре периода жизни. В первом он действует так, как его учат. Во втором он действует сам по себе, направляемый своим разумом. В третьем его воля действует по разуму, а разум видоизменяет волю. В четвертом он продолжает действовать из утвердившихся принципов и поставленной цели. Это – периоды жизни духа человека, они не повторяются его телом. Тело способно вести себя нравственно и говорить разумно, хотя, возможно, дух при этом хочет и мыслит противоположное. Что таков природный человек, видно на примере притворщиков, льстецов, лгунов и лицемеров, у которых, как известно, ум двуличен, то есть, расщеплен на две несогласные между собой части. Другое дело те, кто желает добра и мыслит разумно, и оттого делает добрые дела и разумно говорит; такие люди в Слове упоминаются, как "простые духом", простые, потому что не двуличные.

Эти замечания делают совершенно ясными понятия "внешнего" и "внутреннего" человека. Никто не может сделать никакого вывода о нравственности внутреннего по нравственности внешнего, поскольку внутренний может смотреть совсем в другую сторону, спрятав голову, как черепаха в панцирь, или змея в свои кольца. Так называемый нравственный человек такого рода подобен грабителю с большой дороги в городе и в лесу; в городе он играет роль нравственного гражданина, а в лесу – обирает путников. Все совершенно иначе у тех, кто внутренне, то есть в духе, нравственен, поскольку возрожден Господом; эти-то люди и имеются в виду под "духовно нравственными".

444. Милосердие – это если нравственная жизнь вместе с тем духовна, потому что вести нравственную жизнь, и жизнь милосердия, – это одно и тоже. Милосердие – это значит желать добра ближнему и вести себя с ним хорошо вследствие этого; нравственная жизнь состоит в том же. Духовный закон – это тот закон, который предписан Господом:

Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; в этом Закон и Пророки. Матф. 7:12.

Тот же закон без исключения применим к нравственной жизни. Но для того, чтобы перечислить все дела милосердия и сопоставить их с делами, предписанными нравственной жизнью, потребуется огромное множество страниц, так что поясним это на примере шести заповедей второй скрижали Десяти Заповедей. Всем понятно, что это – заповеди нравственной жизни; выше (329-331) было показано, что в них содержится все, относящееся к любви к ближнему. Милосердие есть исполнение всех этих заповедей, что ясно из следующего отрывка у Павла:

Любите друг друга, ибо любящий другого исполнил закон. Ибо заповеди: не прелюбодействуй, не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не пожелай, и все другие заключаются в этих словах: люби своего ближнего, как самого себя. Милосердие не делает зла ближнему, а это и есть исполнение закона. Рим. 13:8-10.

Тот, кто мыслит единственно из внешнего человека, конечно же, удивится, что семь заповедей второй скрижали были провозглашены Иеговой с горы Синай при таких чудесах, тогда как те же самые правила входят в свод гражданских законов любого государства на земле, включая Египет, из которого Дети Израиля незадолго до этого ушли; ведь ни одно государство не может существовать без них. Однако они были провозглашены Иеговой, и Его перстом были начертаны на двух каменных скрижалях для того, чтобы они стали не только заповедями гражданского общества, и поэтому природной нравственности, но и заповедями небесного общества, и поэтому духовной нравственности. Таким образом, нарушать их – значит поступать не только против сограждан, но и против Бога.

445. Рассматривая нравственную жизнь в ее сущности, можно понять, что это жизнь в соответствии с человеческими законами и в то же время – с Божественными законами. Поэтому, кто живет в соответствии с этими двумя законодательствами, считая их единым целым, тот – истинно нравственный человек, и жизнь его – милосердие. Каждый, если хочет, может понять, что такое милосердие, рассматривая внешнюю нравственность. Лишь повторите внешнюю нравственность так, как она проявляется в культурном обществе, во внутреннем человеке, чтобы его желания и мысли были подобны и соответствовали поведению внешнего, и вы увидите идеальный пример милосердия.

XXXVII Сердечная дружба[ЯО2],22 которую заводят, не принимая во внимание духовные качества друга, после смерти приносит вред.

446. Сердечная дружба – это настолько глубокая дружба, что подразумевает любовь не только к внешнему человеку друга, но и к его внутреннему человеку, причем без дознания, что он за человек внутренне, или в духе; другими словами, происходят ли склонности его духа от любви к ближнему и к Богу, и поэтому могут сообщаться с ангелами небес, или они происходят от любви, направленной против ближнего и против Бога, и поэтому могут сообщаться с дьяволами. Многие люди вступают в такую дружбу по разным причинам и для различных целей. Дружбу такого рода надо отличать от внешней дружбы, которая относится только к внешним проявлениям личности и существует ради всякого рода удовольствий тела и чувств, а также разнообразного общения. Такую дружбу можно заводить с кем угодно, хоть с шутом, валяющим дурака за столом вельможи. Она просто называется дружбой, тогда как другая называется сердечной дружбой; дружба – это связь на природном уровне, любовь – на духовном.

447. Сердечная дружба после смерти приносит вред, это можно утверждать, рассмотрев положение дел на небесах, в аду и у человеческого духа по отношению к ним. Небеса все разделены на бесчисленные общества, которые различаются между собой в точном соответствии со всем разнообразием склонностей любви к добру. Ад, со своей стороны, разделен подобным образом в соответствии с разнообразием склонностей любви ко злу. Человека, ставшего духом после смерти, сразу вводят в состав того общества, которое соответствует его жизни в мире, то есть именно туда, где находится его господствующая любовь. Это общество – небесное, если в его любви преобладала любовь к Богу и любовь к ближнему, и адское, если любовь к миру и любовь к себе были его главными видами любви. Непосредственно после того, как человек попадает в духовный мир, чему предшествует смерть и предание материального тела земле, его некоторое время готовят к вступлению в то общество, которое ему предназначено. Эта подготовка состоит в том, что те виды любви, которые не сочетаются с главной любовью, отторгаются. Посему двое тогда разлучаются между собой, один друг с другим, подвластный с повелителем, родители с детьми, брат с братом. Каждый из них соединяется с теми, кто внутренне такой же, как он, чтобы жить с ними вечно в согласии той жизнью, которая является на самом деле его собственной. Правда, на первых порах они встречаются и дружески беседуют, как в мире, но мало помалу расходятся между собой, не подозревая об этом.

448. Тех же, между кем была в мире заключена сердечная дружба, нельзя уже разделить в соответствии с порядком, как остальных людей, и ввести в состав обществ, соответствующих их жизням. Ибо они внутренне связаны на уровне духа, и их нельзя оторвать друг от друга, как ветви, привитые к другим ветвям. Если же один из них внутренне в небесах, а другой внутренне в аду, то они оказываются прикованными друг к другу, как если бы овца была привязана к волку, или гусь к лисе, или голубь к ястребу. Тот, чье внутреннее адско, вдыхает свои адские понятия в того, чье внутреннее в небесах. На небесах хорошо известно, в частности, что дурные понятия можно вдохнуть в хороших людей, но не добрые понятия – в дурных. Причина в том, что каждый с рождения пропитан всяким злом. Поэтому, когда хороший человек вот так прикован к дурному, то внутреннее его закрывается, и оба они бросаются в ад, где добрый дух тяжко страдает, пока, по истечении некоторого времени, его не освободят, и только тогда начинается его приготовление в небеса.

Мне было позволено увидеть такого рода связи, особенно между братьями и другими родственниками, а также между подвластными и их повелителями, а у многих с льстецами, с которыми у них противоположные склонности и разный характер. Я видел некоторых из них, похожих на козлят рядом с леопардами, которые обнимались друг с другом, клянясь в продолжении прежней дружбы. Затем я узнал о том, как добрые усваивали удовольствия злых, держась за руки, заходили вместе в пещеры, где являлись им толпы злых людей в их отвратительном виде, хотя самим им казалось в фантазиях, что они очень привлекательны. Однако, несколько позже я услышал, как добрые плакали в страхе, как будто бы их вот-вот должны были повесить, а злые забавлялись, как если бы захватили трофеи у врага, не говоря уже о других печальных сценах. Мне сказали, что потом, после освобождения, этих добрых, преобразуя, готовили в небеса, однако с б(льшим трудом, чем остальных.

449. С теми, кто любит в других добро, дело обстоит совсем иначе; это, например, те, кто любит прямоту, здравомыслие, искренность и любезность, исходящие от милосердия, а особенно те, кто любит веру в Господа и любовь к Нему. Поскольку такие люди любят то, что внутри человека, не взирая на то, что снаружи, то если после смерти они не обнаруживают таких качеств у друга, они тут же отказываются от дружбы, и Господь объединяет их с теми, кто находится в том же добре. Следует сказать, что никто не может разузнать, каково внутреннее духа тех, с кем он бывает в одной компании или ведет дела. Но в этом нет нужды. Надо просто избегать заводить сердечную дружбу с кем бы то ни было вообще. Внешняя же дружба по разным поводам не приносит никакого вреда.

XXXVIII Бывает милосердие поддельное, лицемерное и мертвое.

450. Истинное, живое милосердие невозможно, если оно не составляет единого целого с верой, и если они сообща не взирают на Господа. Ибо это три существенные составляющие спасения – Господь, милосердие и вера, и когда они едины, тогда милосердие есть милосердие, вера есть вера, и Господь присутствует в них, а они – в Господе (смотри выше 363-367 и 368-372). Напротив, там, где эти три составляющие не соединены между собой, милосердие бывает либо поддельным, либо лицемерным, либо мертвым. Со времени своего основания Христианство было окружено всякого рода ересями, которые продолжаются и до наших дней; и в каждой из них все три составляющие – Бог, милосердие и вера – признавались и признаются, поскольку без них не может быть никакой религии. Что касается милосердия в частности, его можно приложить к любому еретическому верованию, как то: к Социнианам, Энтузиастам или Иудеям, и даже к верованиям идолопоклонников. И все они могут думать, что это – настоящее милосердие, по причине внешней схожести; тем не менее, качество милосердия изменяется в зависимости от того, к какой вере оно присоединяется или прилагается. Пояснения этому можно найти в главе о вере.

451. Всякое милосердие, не связанное с верой в одного Бога, в котором заключена Божественная Троица, поддельно. Таково, например, милосердие современной церкви, которая верит в три личности в одном и том же Божестве: Отца, Сына и Святого Духа; а поскольку она верит в три личности, каждая из которых есть Бог, существующий Сам по себе, то вера эта – в трех Богов. Можно приложить милосердие к этой вере, и оно действительно проявляется теми, кто поддерживает эту веру, но его невозможно соединить с этой верой. Милосердие, приложенное к вере, является не духовным, а лишь природным, и поэтому такое милосердие поддельно. То же самое с милосердием многих других ересей, например, тех, что отрицают Божественную Троицу и обращаются поэтому только к Богу Отцу, или только к Святому Духу, или к ним обоим без Бога Спасителя. Милосердие не может быть соединено с верой таких людей, а если оно соединяется, или прилагается, то оно – поддельное. Оно называется поддельным, потому что представляет собой как бы потомство от незаконного соединения, подобное сыну Агари, рожденному Аврааму, которого изгнали из дома (Бытие 21:9,10). Такого рода милосердие подобно плоду, который не растет на дереве, а приколот к нему булавкой; еще оно как карета, связанная с несущими ее лошадьми только поводьями в руках кучера: когда лошади побегут, они сорвут кучера с его сидения, а карета останется стоять на месте.