Текст книги "Связывающая луна (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Он не знал, что сказать по этому поводу, но знал, что мог доверять старику. Из всех в этом городе или даже в его доме он был единственным, кто не позволил бы раскрыться ни одной из тайн Лютера.

Кроме одной.

Но, если он сможет рассказать фермеру Баррену всю историю, то у него будет меньше поводов беспокоиться. Вес упадет с его плеч, и на этот раз он станет немного легче.

Лютер сел рядом со своим старым другом и позволил всей истории сорваться с его языка. Он не скрывал подробностей, даже самой неловкой части, которая заключалась в том, что его ложь превратилась в правду. Он считал ее одной из самых удивительных женщин, которых он когда-либо встречал. Жизнь без нее теперь казалась ему скучной, и он не знал, как ей об этом сказать.

Не совсем. Он и раньше ухаживал за женщинами, но это была не просто женщина. Она была первой, которую он хотел сохранить.

Как только Лютер закончил рассказ, Баррен покачал головой, а затем снова посмотрел на молодую женщину, которая почти закончила пахоту.

– Все это ради такой девушки, как она? Я понимаю, почему ты запутался, мой мальчик. Но я думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос.

– Какой? – он отчаянно хотел, чтобы кто-нибудь сказал ему ответ. И нет, он не знал, как правильно поступить.

– Я бы сделал все возможное, чтобы удержать ее, Лютер. Она из тех женщин, которых больше не встретишь. Если ты потеряешь эту, она уйдет навсегда.

Черт. Он надеялся, что ответ не будет таким.

Но когда он увидел, как она отцепилась от плуга и помахала им двоим, как солнце отражалось от рыжих кудрей на ее голове и от пота, покрывавшего ее руки, он понял, что старик был прав.

Чего бы ни стоило. Он сделает что угодно, чтобы удержать ее.

ГЛАВА 21

Она знала, что лучше не хвататься за сельскохозяйственное оборудование и не работать как лошадь. Хотя она была бы идеальной женой для фермера, она определенно не подходила на роль жены графа. Но прошло так много времени с тех пор, как она делала что-то, используя тело. Отжимания в комнате не помогали сохранить мышцы рук.

Плуг тянул ее назад, а ноги толкали вперед. Ей казалось, что она, наконец, работает впервые с тех пор, как приехала сюда. Ее ноги горели. Ее легкие болели. И это было лучшее чувство, которое она испытывала за очень долгое время.

Так что к тому времени, когда она закончила, Луне было все равно, что она их потрясла. Ей было все равно, если мужчины называли ее ведьмой и доказывали, что ее нужно выслать отсюда в цепях. Она снова почувствовала себя собой.

Подойдя к ним, она уперла руки в бедра и посмотрела на них. Их потрясенные лица говорили о многом.

– Что? – спросила она. – Почему вы двое не можете закрыть рты?

Фермер ответил ей первым и был слишком довольным:

– Никогда в жизни не видел, чтобы женщина так поступала. Вы впечатляете, мисс…

– Винчестер, – подсказала она. – Меня зовут мисс Винчестер.

– Что ж, мисс Винчестер. Я бы легко нанял вас работать на меня, если бы этот молодой человек уже не забрал вас. Вы были бы прекрасной женой для кого-то вроде меня, но, думаю, вы больше подходите такому мужчине, как он, – фермер посмеялся в кулак. – Возможно, я слишком стар для вас, хотя, если честно, мне не нравится об этом думать.

– Вы не такой и старый. Возраст – это состояние души, – конечно, она была слишком добра к старику. Но он был милым и заботливым, а таких в наши дни было мало.

Она всегда будет любить людей, которые обрабатывают землю. Они напоминали ей о матери и о хороших днях, когда она часами была на солнце, в окружении зелени и приятных запахов. Если бы только она могла вернуться к той жизни, подумала Луна, возможно, она была бы счастливее, чем сейчас.

Хотя… Взгляд на Лютера напомнил ей, что в последнее время она была намного счастливее. И это, конечно, пугало, но и прекрасно было знать, что она все еще может чувствовать это счастье.

– Боюсь, вы не можете меня нанять, – сказала она, чтобы заглушить свои мысли. – Но полагаю, вы можете пригласить меня на день. Мы с Лютером сделаем все, что захотите. И я исправлю то, что у него не получается.

– Исправишь? – прорычал Лютер. – Тебе не придется исправлять мою работу. Я достаточно хорошо работаю для старика.

Она переглянулась с фермером, прежде чем кивнуть.

– Конечно. В любом случае, я научу его, если он снова начнет делать что-то не так. Я обещаю.

– Договорились, – фермер протянул ей руку для рукопожатия, и они приступили к работе. Часами. Она не возилась с землей так долго, с тех пор, как была ребенком, и это заставило ее забыть, как трудно было жить такой жизнью.

К тому времени, когда солнце скрылось за горизонтом, плечи Луны онемели. Лютер выглядел не намного лучше ее. Они оба валялись на земле рядом с домом фермера Баррена, когда он зашел внутрь, чтобы принести им воды.

– Я забыла, каково это, – сказала она, переводя дыхание, глядя на проплывающие мимо облака.

– Что?

– Работать так. Тратить весь день на то, чтобы заставить землю делать то, что ты хочешь, и бороться с ней на каждом шагу. Это тяжелая работа, – она прижала руку к своей бушующей груди. – Хорошая работа. Но я думаю, что сегодня буду спать крепче, чем за последние годы.

– Ты не делала этого до того, как пыталась украсть у меня? – он склонил голову на земле и наблюдал за ней.

Она не могла не заметить, как мило он выглядел с запутанными в волосах травинками и пятнами грязи на щеках. Он так сильно отличался от того, как она его представляла, когда они впервые встретились. Она должна была злиться на это. Луна всегда хорошо разбиралась в людях, а вместо этого этот граф вывел ее из себя.

Вместо этого она могла сосредоточиться только на том, насколько он красив. Как солнечный свет окрасил его кожу в приятный бронзовый оттенок, а на носу виднелись мельчайшие веснушки. Будто его несколько десятков раз поцеловали лучи света.

Черт. Она фантазировала, и все, что ему нужно было сделать, это посмотреть на нее. Что бы она сделала, если бы он проявил реальный интерес? Боже. Она выставила бы себя дурой.

Отвернувшись от его взгляда, она глубоко вдохнула.

– Нет. Сейчас я провожу большую часть времени в Лондоне. Там есть что украсть, и это стало моей жизнью. Я умею находить ценные вещи и умею передавать их нужным людям для продажи.

– Ах, конечно, – он перевернулся на живот и начал ковырять отдельные травинки. – Тебе нравится такая жизнь? Хотелось бы знать.

Нравилось ли ей? Нет, не совсем. Луне не нравилось воровать у других и разрушать их жизни. Ей не нравилось делать людей несчастными, и уж точно она не хотела больше проводить время с этими ужасными бандами.

Она покачала головой, заставляя себя смотреть ему в глаза, чтобы он мог увидеть правду в ее взгляде.

– Нет, мне не нравится жизнь, которой я живу. Но что еще есть для таких, как я?

На мгновение ей показалось, что он что-то скажет. Его глаза вспыхнули, а щеки стали ярко-красными. Будто ему было неловко. Она предположила, что это нормальная реакция на признание кого-то, как плоха была его жизнь, когда он жил в роскошном особняке, где все, что он хотел, было у него под рукой.

Однако он ничего не сказал. Он просто смотрел на нее своими теплыми глазами, его щеки были розовыми.

– Прости, – прошептала она. – Мне не следует говорить тебе такие вещи, когда я знаю, что это временно. Как только этот план завершится, я вернусь к той жизни. И это не так уж и плохо, на самом деле. Честно. У многих других людей дела обстоят гораздо хуже, чем у меня. У меня всегда будут сестры, на которые можно положиться. И Мартин.

Последняя часть изменила что-то внутри него. Имя Мартина не стоило произносить, потому что Лютер обнажил зубы в ужасном оскале.

– Кто?

Его клыки были заострены, поняла она. Зазубренные и острые, словно у него была волчья пасть. Не человека.

– Мартин? – повторила она. – Муж Мэв? Я говорила тебе о нем.

И так вся злость испарилась. Он закрыл рот, хотя ей было интересно, исчезли ли эти ужасные клыки, и кашлянул.

– О, да. Конечно. Ты рассказывала мне о нем. Прости, Луна, я забыл.

Это была ревность? Разозлился ли он на само существование другого мужчины в ее жизни?

Она должна была злиться на него. Она должна была злиться, что он так привязался за такой короткий промежуток времени, но она была почти… польщена?

Нет. Абсолютно нет. Это продолжалось слишком долго, если она была счастлива, что его волк появлялся всякий раз, когда она упоминала другого мужчину. Луне нужно было собраться и быстро. Или она утонет в чувствах, и это не будет хорошо ни для кого.

Она ругала себя мысленно, и это почти сработало, но затем он двинулся. Он откатился от нее и сел, на мгновение опустив руки на колени, прежде чем встать.

– Куда ты? – спросила она, садясь. Что еще она могла сделать? Он был единственным способом вернуться домой.

Лютер сделал несколько шагов в сторону от фермы, прежде чем остановиться и покачать головой.

– Я просто… извини за такую ​​реакцию. Я не имею на тебя права, я это знаю.

– Некоторые права имеешь. Многие думают, что ты мой муж, – она думала, что шутки могут ослабить напряжение в воздухе.

Не вышло. Во всяком случае, ее слова только сделали отношения между ними еще более напряженными. И она не знала почему. Или как. Или что происходило сейчас, потому что он не должен злиться на нее. Не тогда, когда все, что она сделала, это упомянула, что у нее есть кто-то еще, кто ее поддерживает.

Он повел плечами, и что-то шевельнулось под его кожей. Или, возможно, это было другое существо, которое боролось за то, чтобы выбраться.

– Не думаю, что шутки сейчас помогают, Луна.

Она вздохнула и подошла к нему сзади, так близко, что могла коснуться его спины, если бы захотела.

– Я знаю. Я просто не понимаю, что сейчас происходит. Ты так расстроен, а я не… Я не думала, что…

Он прервал ее лепетание.

– Хороший человек сказал бы тебе бежать. Хороший мужчина объяснил бы тебе, что есть нечто большее, чем просто то, что я хочу тебя прямо сейчас, и что я знаю, что не могу получить тебя. Не тогда, когда я такой, а ты такая, какая ты есть.

Он хотел ее? Что он имел в виду под этим? Хотел ли он повернуться и поцеловать ее? Потому что она отдала бы все, чтобы он это сделал. Он должен был знать, что она чувствует то же самое. Луна хотела, чтобы он прикоснулся к ней. Поцеловал ее. Она хотела попробовать существо, которое было действительно диким.

Ничего из этого нельзя было сказать. Слова не сорвались с ее языка, потому что она не Мэв. Она не была настолько уверена, что знала, что делать с мужчиной, который дрожал перед ней от желания.

Вместо этого все, что она могла сделать, это протянуть руку и положить ладонь на его дрожащую спину.

– Ты хороший человек, Лютер.

– Нет, – он повернулся так быстро, что она не заметила его движения. Сильные руки схватили ее за талию, прижимая к его покрытой потом груди. – Я волк.

Его губы обрушились на ее, и она забыла, как дышать.

Лютер целовался, как голодающий. Как умирающий. Словно он ждал момента, когда сможет, наконец, поцеловать ее, и не имело значения, означало ли это, что через несколько мгновений он потеряет голову. Его жизнь зависела от ее губ на его губах, от ее дыхания в его легких.

Низкое рычание зазвучало под ее руками, которые каким-то образом были прижаты к его сердцу. Звук прогрохотал сквозь ее ладони и докатился до ног, словно ее ударила молния.

Он сжал ладони на ее талии, кончики его пальцев внезапно вонзились в ткань острыми точками. Когти? О, кого это волновало?

Луна обвила его шею руками и сильнее прижала к себе. Она не могла стоять на носочках, как девушки из сказок, но это означало, что каждый дюйм ее тела прижимался к каждому дюйму его тела, а он был таким теплым, жарче, чем дровяная печь посреди зимы.

Ответный голод прокатился по ее телу с каждым прикосновением его губ, каждым изменением угла, каждым медленным скольжением его языка. Ее кровь кипела в жилах, пока она не стала уверена, что от ее тела поднимался пар от потребности в нем.

Слишком быстро он оторвался от ее рта. Вдохнув, а затем зарычав, он посмотрел на нее с шоком в глазах.

– Я не должен был этого делать.

– Я ни секунды об этом не жалею, – ответила она. – Я хотела сделать это с тех пор, как впервые увидела тебя.

– Ты была на крыше. На холоде.

– Мне не было так уж холодно, – Луна рассмеялась и опустила голову, чтобы он не видел, как ярко пылают ее щеки. – Я не думала, что это когда-нибудь произойдет между нами. Я никогда бы не подумала…

Она не смогла закончить фразу. Но она думала о словах.

Луна не думала, что когда-нибудь найдет мужчину, который сочтет ее достаточно красивой для постели. Не говоря уже о том, кто захочет сказать людям, что она его жена. И если бы этот мужчина соблаговолил попросить ее стать его любовницей, она бы согласилась без вопросов.

Она никогда не думала о семье или муже. Все, что заботило Луну, это мужчина в ее жизни, который считал ее красивой. Обнаружить это хотя бы на несколько недель было и благословением, и проклятием.

Низкий, хриплый звук сорвался с его губ. Он отпустил ее талию, чтобы прижать ладонь к ее щеке. И это были когти, поняла она. Длинные острые кончики, которые нежно вырезали жгучую линию чуть ниже ее глаза к ее челюсти.

– Луна, моя луна. Я думал, что ты похожа на любую другую женщину, когда мы впервые встретились. Потом я понял, что ты был самым раздражающим и сбивающим с толку человеком, которого я когда-либо встречал. Но теперь я знаю, что ты больше волк, чем я.

Слова должны были напугать ее, но не испугали. Она усмехнулась в его объятиях.

– Думаешь, я волчица?

– Волки и женщины больше похожи, чем ты думаешь. На обоих охотятся всю жизнь, кто-то их захватывает, но никто никогда не приручает их жесткой рукой. Если человеку повезет, волк может выбрать его в качестве компаньона, но никогда в качестве своего хозяина, – коготь вонзился ей в подбородок, заставив ее наклонить голову и принять поцелуй, который он нежно прижал к ее губам. – Я вижу дикую природу в твоих глазах так же, как вижу ее в небе в полночь. Ты создана из магии и лунного света, Луна. Это мне повезло, что я когда-либо встретил тебя. Целой жизни купания в твоих серебряных лучах никогда не будет достаточно.

О, как эти слова омыли старые раны от того, что ее много лет называли амазонкой. Слишком большой, чтобы ее любил любой мужчина.

Возможно, она ждала подходящего мужчину, который справится с ее магией.

Она уткнулась в небольшую впадину у основания его шеи, наклонив голову, чтобы прижаться щекой к его плечу. Они были одного роста, но он все равно иногда заставлял ее чувствовать себя маленькой.

– Возможно, во мне живет волк, – пробормотала она ему в кожу.

– Хочешь узнать?

ГЛАВА 22

Лютер знал, что для него лучше отпустить ее. Она должна вернуться к своей жизни и оставить его во тьме его запятнанного будущего. Скорее всего, он оказался бы где-нибудь в тюрьме, если бы тот, кто будет охотиться на оборотня, не убьет его первым. Ему повезет, если он сохранит голову на плечах.

Но когда солнце падало на ее волосы, превращая всю ее голову в лесной пожар, она сжигала все его защитные средства. Он не мог быть хорошим человеком. Не сейчас.

Поэтому он сделал то, что сделал бы любой хороший волк, впервые увидев свою половинку. Он подхватил ее на руки и понес в лес. Известно, что лес Перекрёстка Мертвеца был опасным местом. Все жители деревни предупреждали прибывших, чтобы они не уходили в тени и темноту. Но лес был его домом с тех пор, как он был маленьким мальчиком.

Никто не мог убедить его в обратном. Даже его отец, который предупреждал его об искушениях, таящихся в пятнистом свете.

Луна откинула голову на его руки и рассмеялась.

– Никто никогда не носил меня так раньше. Надеюсь, ты это знаешь.

– Ты не такая уж и тяжелая, – это была ложь. Она была тяжелой. Конечно. Это была высокая женщина с мышцами, наработанными за всю жизнь тяжелым трудом.

Лютер гордился тем, что никто не делал этого для нее раньше. Он был самым сильным мужчиной, которого она встречала, и это было одновременно и благословением, и проклятием. Волк в нем хотел выследить любого мужчину, который когда-либо заставлял ее чувствовать к ним слишком много. Человек в нем хотел целовать ее, пока она не забыла, что когда-либо были другие мужчины.

Он предположил, что они оба придерживаются одного и того же мнения. Она была их. Его. Волка. Запутанный клубок надежды, желания и собственности.

– Куда ты меня несешь? – спросила она, и ее голос был легким от счастья, ее смех пролился дождем на его голову.

И, черт возьми, он не мог говорить. Он не знал, как сказать ей, куда они направляются, потому что волк уже завладел его телом. Существо хотело, чтобы она была удивлена, предположил он. Ей понравится то место. Они оба знали это глубоко в глубине своих сердец.

Он был прав. В тот момент, когда они ступили на скрытую поляну, поросшую мхом, она ахнула и попыталась вырваться из его рук. Он отпустил ее и наблюдал, как она исследует место, который помогло ему пережить много трудных времен в детстве.

Луна ступила на густую подстилку изо мха и сорвала с ног обувь. Трава доходила ей до щиколоток, и он знал, что здесь не будет ни холода, ни сырости. В это время дня место всегда целовало солнце, теплое и гостеприимное. Деревья давно упали, теперь покрытые изумрудным густым мхом, который создал что-то похожее на стулья. И солнечный свет пронзал ветви деревьев над их головами. Пятнистый свет запутался в ее волосах, пока они не стали похожи на ограненный рубин.

– Сюда я приходил, когда был ребенком, – сказал он низким рычащим голосом. – Я прятался здесь от отца, когда он слишком злился на меня.

– Значит, это твое безопасное место? – ее глаза не пропускали ни одной детали. Она указала на небольшой уголок во мху, дыру, которая тянулась под корнями упавшего дерева. – Я полагаю, это была твоя спальня.

– Укрытие, – поправил он. – Я не спал здесь. Ни одному сыну графа не разрешалось спать в лесу, подобно какому-нибудь язычнику.

– Ах, – Луна явно его жалела. Многие так делали, когда он рассказывал им эту историю. Вместо этого она запрокинула голову и позволила солнцу играть на своих щеках. – Раньше я спала под звездами с мамой. Все время. Ей нравилось ощущение их света, и она наполняла стеклянные банки лунными лучами.

О, он мог любить эту женщину. Вид ее такой, знание того, что ее воспитали так, как он всегда хотел расти, заставили его сердце грохотать в груди. Он очень хотел прикоснуться к ней. Попробовать ее. Дать ей все, что она хотела.

Если только…

Нет, он не станет думать о вопросах, которые горели в его груди. Они оба заслужили этот момент, когда они были свободны от цепей общества и ожиданий окружающих. Он не позволил старым привычкам разрушить этот момент.

Лютер снял цепи со зверя в своей груди и позволил волку взять верх. Он сразу же почувствовал, как его плечи сгорбились. Его руки вытянулись вперед, а голова опустилась, когда он охотился за женщиной, которую хотел.

– Луна, – прорычал он, обходя ее по кругу. – Я привел тебя сюда не для того, чтобы показать тебе лес.

– Я надеюсь на это, – она открыла глаза легким движением, но ее, казалось, не заботило, что он охотился на нее. – Я знаю, чего ты хочешь, Лютер. Я хочу того же.

– Я обещал тебе, что посмотрю, есть ли внутри тебя волк, – зверь зарычал глубоко в его груди, готовый к охоте, погоне, удовлетворению от поимки того, что принадлежит ему. – Я бы посоветовал тебе бежать.

– Зачем мне это делать? – она уперла руки в бедра и покачала головой. – Я не твоя добыча, Лютер. Волк хотел бы преследовать меня, но я дам тебе знать прямо сейчас, что я не убегу от тебя. Твоему волку придется привыкнуть к тому, что я ему равна.

Оба замерли от этого. Он никогда еще не чувствовал своего зверя в таком замешательстве. Казалось, он колебался, а затем вернул ему контроль. Видимо, его личный демон не знал, что делать с такой женщиной.

Честно говоря, это могло быть лучше для них обоих. Теперь он получит ее полностью. Только они вдвоем.

– Луна, – он вышел с ней на поляну, протягивая к ней руки. – Я хочу, чтобы ты знала, с кем ты сейчас.

– Я знаю, с кем я, – ответила она со смехом. А потом она взяла его за руки, и он понял, что находился именно там, где должен быть. – Почему бы тебе не расслабиться, Лютер? Ты выглядишь довольно напряжённым.

– Я и раньше был с женщинами, – пробормотал он, – но ни одна из них не значила так много. Боюсь, это поставило меня в довольно необычное положение.

– Тогда, думаю, мне придется взять на себя контроль, – она наклонилась и соединила их губы. И вдруг он понял, что все остальное не имеет значения.

* * *

Луна не думала, что сделает это, но они были здесь. Вместе. На поляне посреди леса. И да, она собиралась позволить оборотню соединить их тела, и нет, она совсем не боялась. Она должна была. Может быть. Возможно, это ощущалось бы как на секунду коснуться кипящей воды. Или, может, потушить горящую свечу пальцами. Она знала, как близка была к боли.

Но он нуждался в ней. Все, чего он хотел, – это обнять ее, убедиться, что она в безопасности, что ее ни к чему не принуждают. Какой мужчина был таким добрым? Таким хорошим?

И вот он здесь, думал, что он ничем не лучше волка. Глупый человек. Он был намного больше этого.

– Попробуй меня, – прошептала она ему в губы. – Я хочу чувствовать тебя на себе.

По правде говоря, она не знала, о чем просила. Луна однажды читала термины в книге. Она спала только с двумя другими мужчинами, и оба были ужасными, неуклюжими опытами в переулке, где каждый раз они надеялись, что их не поймают.

Это было другое. Совсем другое.

С его губ сорвалось низкое рычание.

– Ты – ответ на молитву, Луна. Клянусь.

Его губы сильнее прижались к ее губам, а затем он скользнул ртом по ее шее. Ее плечу. Прижимаясь поцелуями, он двигался вниз по ее телу, пока не увлек ее на мох вместе с собой. Она без колебаний упала на колени, задаваясь вопросом, чего он хотел от нее.

Лютер положил ладонь ей на плечо, толкая ее на спину, пока она не легла на изумрудный ковер. Искрящийся свет блеснул в его глазах, когда он поднес одну из ее ног ко рту и поцеловал ее лодыжку.

– Все, что хочешь, моя дорогая, моя луна. Я обещаю тебе все, что ты захочешь.

Его поцелуи скользили по ее ногам, и она не могла перестать смотреть на облака. На листья, которые танцевали на ветру, который она не могла чувствовать, и вдруг его губы оказались там. Его язык давил, гладил и поражал. Что он делал? О, ей было наплевать на механизм этого, когда она не могла сосредоточиться ни на чем, кроме того, к чему прикасался его коварный язык.

Протянув руку между ног, она запуталась пальцами в его волосах и заставила его оставаться на месте. Показывая ему крошечными рывками, где она хотела его больше всего. Он внезапно погрузил пальцы глубоко в нее. Внезапный шок послал оргазм, дико сотрясший ее тело, невольный и потрясающий.

Ее рот открылся с внезапным оханьем, она выгнулась к нему.

Лютер отодвинул ее юбки, скользя вверх по ее телу со слишком довольной улыбкой на лице.

– Прекрати ухмыляться, – пробормотала она, прижимая руки к его блестящему рту и вытирая его начисто.

– Я не могу. Прости.

На этот раз именно она издала животный рык. Быстрыми движениями она ударила его в бок своими большими бедрами и заставила его перевернуться. Сидя на нем, на этот раз она точно знала, чего хотела. Как она собиралась забрать то, что было ее.

Не таким она представляла их первый раз. Она думала, что будет больше бархата и кружев. Возможно, со свечами, бросающими свет на его плечи, пока она наслаждалась им. Не это, хотя это было… совершенным.

Она потянулась между ними, найдя его уже твердым и горячим. Луна обвила его пальцами, поглаживая, пока он не издал низкий звук в глубине горла. Пока мышцы его живота не напряглись у ее пальцев, и она поняла, что настал момент. Для них обоих.

Наклонившись, она снова поцеловала его, задержавшись в уголке его рта.

– Сейчас?

– Сейчас, – ответил он, тяжело и голодно дыша.

Она соскользнула на него со вздохом, который исходил из глубины ее души. Он растянул ее почти до боли, но это было идеально, даже когда она опускалась на него. Ее бедра напряглись, когда она двигалась вверх и вниз, находя ритм, который чувствовался лучше всего. И это действительно было прекрасно. В тот момент она смогла почувствовать нечто большее, чем просто надежду. Это была светлая, яркая и ослепляющая связь.

Лютер вдавил пальцы между ними, ловко прикасаясь ко всем нужным местам, пока она не почувствовала, что ее тело больше не принадлежит ей. Он играл на ней, как на инструменте, пока ее мышцы снова не напряглись. Она прижалась к нему в тот самый момент, когда он со стоном направил бедра вверх.

И она обрадовалась, увидев, как прекрасно он выглядит в этом лесу с запрокинутой головой и выступающими в резких тенях и бликах связками шеи.

Он был ошеломляющим.

Он был волком в дикой природе, с кем-то, кого он никогда не думал, что встретит. И, тем не менее, вот они. Вместе.

Утомленная, разгоряченная и восхитительно растянутая, она упала ему на грудь с тяжелым, но довольным вздохом.

– Так что? – спросила она. – Я все-таки волк?

– Да, – ответил он. – Ты мой волк и моя луна.

ГЛАВА 23

О, тот поцелуй.

Луна знала, что он не мог знать, как много это значило для нее. Тот день. Весь вечер, пока они ехали обратно. Даже поездка в карете была наполнена долгими поцелуями и поглаживаниями, пока они вдвоем не ринулись через коридоры в его спальню. Он не мог знать, что вся ее жизнь, казалось, вела к этому моменту, и ничто другое никогда не могло ее удовлетворить.

Он сделал это. Оборотень.

Теперь, лежа в его постели, она знала, как глупо все это было. Ей все еще нужно было украсть у него. Он не дал бы ей этот бриллиант и ожерелья в той коробке. Даже если они были влюблены, и он хотел на ней жениться. Это были слишком ценные вещи, чтобы дарить их кому-либо.

Было так легко целовать его. Ее пальцы находили его, где бы он ни был. В карете ей хотелось держаться за его руку. В его спальне она хотела исследовать каждую частичку его тела и заставить его сделать то же самое с ее телом. Она хотела знать, как ощущался граф.

Она надеялась, что он не заметил отчаяния в ее прикосновениях. Как она погрузилась в этот вечер, будто никогда больше не сможет прикоснуться к нему, потому что знала, что это так. Луна уже видела это. Если он – нет, то она надеялась, что он сможет справиться с этим после того, как она уйдет.

Ее жизнь не смешивалась с его. Он был хорошим человеком, благородным, хотел, чтобы вся его семья процветала. Он помогал людям. Она делала жизнь людей хуже и приводила их в состояние шока и страха. Их пути были такими разными, и он не мог всерьез думать, что они смогут объединить эти два пути в будущее, которое может сработать.

Но сейчас ей нужно было сосредоточиться на настоящем. В моменты с ним это так много значило, потому что он был настоящим и прямо перед ней.

Она провела линию от крошечной морщинки на его лбу вниз по носу к этим прекрасным мягким губам.

– Почему ты выглядишь так, будто ты сердишься? – спросила она.

– Я не сержусь. Я просто пытаюсь понять тебя, – он покачал головой с кривой ухмылкой. – Полагаю, это невыполнимая задача.

– Да, – хоть что-то она ему должна. Если он хотел узнать о ней больше, значит, он этого заслуживал. – Что ты хочешь узнать?

– Ты сказала, что твоя мать была язычницей, и ты оказалась в церкви, где они творили ужасные вещи. Но ты не работала на церковь, когда пыталась украсть у меня, – Лютер приподнялся на локте, навис над ней, глядя с вопросами в глазах. – Так что же произошло после этого? Ты явно отказалась от их услуг.

– Моя сестра заключила сделку, чтобы две другие сестры могли выйти на свободу, – и это все еще жалило. Она ненавидела мысль о том, что Мэв все еще служила бы им, если бы не встретила Мартина. Даже сейчас у герцога было очень мало власти. Все они по-прежнему жили в постоянном страхе перед тем, что их попросят делать дальше. – Однако я не думаю, что они когда-нибудь по-настоящему покидают жизнь. С тех пор я убегаю от них.

Он прижал ладонь к ее щеке, и на его лице появилась грустная улыбка.

– Мне жаль, что тебе пришлось пережить это, Луна. Твоя история вызывает у меня слезы всякий раз, когда ты говоришь о ней.

– Не в этом смысл того, что я пережила, – она вздохнула, затем посмотрела на картину, висевшую над его столом. – У тебя тоже есть истории, я полагаю. Даже на картине глаза твоего отца, кажется, следят за мной, куда бы я ни шла.

– Надеюсь, он не может видеть сквозь это. Он был бы в ужасе от того, что я сделал с тобой, – со смешком ответил Лютер. – Однако теперь он мертв, и от этого, я полагаю, все становится легче.

– Да?

Он обдумывал ее вопрос несколько мгновений, будто никто никогда не просил его пояснить. Наконец, он кивнул.

– Да. Видишь ли, мне не нужно было сильно его разочаровывать. Он всегда ненавидел, когда я делал что-то, чего он не одобрял. Я должен был бояться того, что он скажет или сделает потом. Теперь я делаю шаги в жизни, которые хочу сделать.

Хотела бы она так. Он двигался по миру со свободой, которую редкие испытали. Но в этом и была разница между графом и уличной крысой, предположила она. У него была возможность выбирать свободу.

– Если бы ты мог сказать ему что-нибудь, и он это услышал бы, что бы ты сказал? – она перевернулась, прижимаясь к изгибам его тела и глядя вместе с ним на картину.

Лютер обнял ее за талию, и движение было естественным. Словно они спали вместе тысячу раз.

– Думаю, я бы сказал ему спасибо. Несмотря на то, что он был жестоким и необычным человеком, он сделал меня тем, кто я есть сегодня. Он не оскорблял, он был просто… неправ. Во всем в жизни. И я не могу себе представить, как трудно было так жить.

И снова он был хорошим человеком, даже не осознавая, насколько он добр. Даже к своему отцу, который уж точно не мог слышать, что сын простил его спустя столько времени.

Луна подождала, пока дыхание Лютера выровняется. Он устроился рядом с ней со слишком большим комфортом, и она хотела остаться здесь. Задержаться в его объятиях, пока он согревал ее и защищал. Но это не входило в планы ни одного из них. Не тогда, когда за ее голову была назначена награда, и на ней висело так много долгов.

Ему не потребовалось много времени, чтобы устроиться. Судя по всему, он утомился. Если бы она планировала остаться, она бы напомнила ему, что он сказал ей, что утомит ее, а не наоборот. Но он заслужил сон.

Она выскользнула из-под одеяла и попыталась не сосредотачиваться на боли в мышцах. Как сильно ей хотелось вытянуть руки над головой, а затем прокрасться обратно в его объятия.