Текст книги "Связывающая луна (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Он сообщил ей мельчайшие детали своей жизни и рассказал, как он думал, и это было ошибкой. Он должен знать лучше, чем давать такую ​​личную информацию вору.

Луна подкралась к картине его отца и провела пальцами по раме. Если он простил своего отца, и драгоценности принадлежали его роду, имело бы смысл то, что его отец продолжал бы охранять ключ к их семейному состоянию.

Ее правый указательный палец наткнулся на что-то холодное и металлическое. Ключ был вставлен в ячейку сбоку картины, как раз рядом с глазом его отца. Ей пришлось встать на носочки, чтобы взять его. Ключ был всем, что ей было нужно, чтобы получить состояние, которое он спрятал под половицами, а затем покинуть это место.

Черт. Она не хотела уходить. Ее душа кричала, что они не должны были этого делать. Лютер поможет ей с бандами. Может, им удастся запереть Кроули и его идиотов навсегда, и тогда ей не придется переживать из-за того, что она им должна. В конце концов, никто не посмеет угрожать графу.

Но они осмелятся. Кроули не был глупым членом банды. Он был умен и знал, как управлять бандой. Они узнают, что Лютер был оборотнем и что он убил того человека, и разрушат его жизнь. Просто так. На самом деле Лютер был легкой мишенью для любого.

Она могла бы лучше присматривать за ним на улице. Луна позаботится о том, чтобы после этого никто больше не нацелился на него, иначе они ответят ей и молотку.

Лютер заерзал во сне, его рука разглаживала одеяла, которые она оставила на своем месте. Он скоро проснется, а ей нужна история получше, чем разминка.

Его халат висел на спинке стула. Быстрым движением она накинула его на плечи и сунула ключ в карман. Затем она подошла к кровати и села на край, намеренно делая движения достаточно резкими, чтобы разбудить его.

Он фыркнул и спросил:

– Где ты была?

– Мне было немного холодно. Надеюсь, ты не возражаешь, что я в этом? – Луна коснулась полой халата его щеки. – Он выглядел теплым и пах тобой.

Она обратилась к волку, зная, что зверю понравится, что она носит его запах. Его и зверя внутри него было не так уж трудно понять. Ей хотелось, чтобы был другой путь, но… Что ж. Она должна была как-то обмануть его.

Он заворчал во сне, но прижал ее к себе, когда она легла. Луна изо всех сил старалась оставаться неподвижной, хотя по ее щекам катились слезы. Она не хотела это делать. Она ненавидела себя прямо сейчас.

В ту ночь ей не удалось уснуть ни на миг, хотя она и притворилась спящей, когда он проснулся позади нее. На самом деле, она смотрела на восход солнца с чувством вины на плечах.

Лютер поцеловал ее в спину, потом в волосы.

– Как спалось?

– Хорошо, учитывая, что я в постели графа, – но она не перевернулась, чтобы принять от него утренний поцелуй. Она словно примерзла к месту. – Ты не против, если я посплю еще? Солнце только взошло, а прошлой ночью ты меня утомил.

Он усмехнулся, и в этом звуке было слишком много мужской гордости.

– Хорошо. В любом случае, мне нужно пойти разобраться с делами дома на неделю. Я пришлю слугу через пару часов, чтобы разбудить тебя к завтраку. Как это звучит?

Она потянулась и уткнулась лицом в мягкие подушки.

– Звучит божественно.

– Знаешь, – он остановился у края кровати. Его вес прижал ее бедро к нему. – Это не должно быть разовым мероприятием. Я спал лучше, чем когда-либо рядом с тобой, и… Ну. Для меня было бы честью знать, что твои руки ждут меня в конце долгого дня.

Нет. Нет, он не мог говорить такие вещи, когда слезы щипали ее глаза. Ей хотелось зарыдать в подушку и признаться ему во всем. Как она грандиозно облажалась, и теперь ей приходилось делать эти ужасные вещи, иначе она боялась, что они оба умрут.

Но она не могла. Каждый выбор, который она делала с этого момента, был направлен на то, чтобы обеспечить его безопасность, и если он этого не понимал, то никогда не поймет ее жизни. Поэтому вместо этого она кивнула, изобразила зевок и прикрыла глаза рукой.

– Я была бы рада.

– Да? – он сделал паузу, а затем, когда он снова заговорил, его слова были полны надежды. – Хорошо. Это хорошо.

Она слышала, как он встал и вышел из комнаты. Ему потребовалось некоторое время, и он задержался у двери, возможно, слишком долго, но она услышала, как дверь закрылась со щелчком. Последний звук их отношений ударил по ее черепу.

Вздохнув, она села и вытерла слезы со своих щек. Бывало и хуже, и она проигрывала хуже. Луна выживет, как всегда.

Выбравшись до глупости удобной кровати, она взяла его нож для открывания писем и опустилась на колени у половицы. Драгоценные камни были на удивление тихими, пока она не вытащила шкатулку из темной дыры.

– Ты такая грустная, – зашептали они, звук едва ли напоминал песню со страданием, которое имитировало ее собственное. – Мы не любим расстраивать людей.

– Это не вы меня огорчаете, – Луна вставила ключ в замок, затем в оставшиеся три замка. – Вы идеальны, я уверена.

И когда она открыла коробку, то поняла, насколько была права. Бриллиант был размером с ее кулак. Безумно красивый и идеальный. Три ожерелья свернулись вокруг него. Одно из сапфира, синего, как море. Два других сверкали изумрудами и бриллиантами. Они стоили достаточно, чтобы починить дом, это точно.

Всхлип застрял у нее в горле, и ей пришлось поднять глаза к потолку, чтобы остановить рыдания. Глубокий вдох. Пауза. Медленный выдох, чтобы никто не услышал ее плача.

Это было так глупо. За свою жизнь она украла сотни вещей. Почему этот раз был другим?

Алмаз загудел в ее руке.

– Он тебе нравится, – сказал он. – Он тебе так нравится, что твое сердце болит при мысли о нем. И ты знаешь, если ты сделаешь это, он никогда тебе этого не простит.

– Он не должен меня прощать за это, – поправила она. – Он не должен простить меня за то, что я соблазнила его, а затем украла драгоценности из его дома. Это неправильно. Я знаю, что это неправильно.

– Тогда зачем ты нас крадешь?

Как будто бриллиант не хотел уходить. Даже сейчас Луна могла сказать, что он дрожал от волнения. Все они. Они хотели увидеть мир, и они хотели свободы, которую Лютер не мог им дать. Только Луна могла.

– Потому что у меня нет другого выбора, – прошептала она, чувствуя, как слезы высыхают у нее на глазах. – Если бы он был, я бы осталась с ним до скончания века. Но у таких женщин, как я, нет выбора.

Она снова захлопнула коробку и растворилась в тени поместья. К тому времени, как слуги пришли ее будить, она уже давно ушла.

ГЛАВА 24

Лютер не ощущал себя так… он не помнил, сколько, если честно. Было ли хоть когда-то такое? Он шел по коридору, будто по облакам. Его шаги стали легче. Черт, на душе стало легче. Он провел ночь в объятиях ангела, и ничто не испортит ему этот день.

Совершенно ничего.

Насвистывая на ходу, он заходил на кухню, чтобы перекусить перед началом рабочего дня. Магда уже растопила все печи, и пот в жаркой комнате за считанные секунды стал стекать по его затылку.

– Боже мой, женщина, – пробормотал он, потянувшись за ее знаменитыми булочками. – Обязательно, чтобы здесь было так жарко?

– Если ты хочешь, чтобы твоя еда была приготовлена вовремя, да, – она махнула полотенцем в его сторону, но потом вернулась к кастрюле, в которой бурлила какая-то восхитительно пахнущая жидкость. – Где твоя прелестная дама? Прошлой ночью весь дом говорил о том, как вы вошли.

– Мы вошли как обычные люди. Я не знаю, почему все должны говорить, – конечно, он знал, почему. Лютер не мог скрыть слишком широкую усмешку на своем лице.

Его разум уже решил, что она его невеста. Они собирались провести остаток жизни вместе, и никто не переубедит его в обратном. Он хотел состариться вместе с ней. Видеть, как их дети бегают по залам этого поместья и наполняют мрачные комнаты своим смехом.

Да, это воображаемое будущее было тем, чего он хотел, и он понимал, что без такого будущего все остальное будет казаться безрадостным.

Магда увидела, как на его лице отразились эмоции, и вздохнула.

– Ты попал в беду, Лютер. И хотя я понимаю увлечение новой молодой женщиной, я должна предупредить тебя, что все это так ново. Для вас обоих.

– Иногда просто знаешь, – ответил он с рычанием, и зверь внутри него согласился. Волк утверждал, что узнал ее в первый раз, когда они ее увидели. Она была их парой, единственным человеком, который мог удовлетворить их.

Магда кивнула, ее брови поползли к волосам.

– Знаешь, я тоже была здесь, когда твой отец был молодым человеком. Он нанял меня, когда был в твоем возрасте. Глупый. Возможно, слишком опрометчивый. Быстро гневался и еще быстрее утолял гнев кулаками.

– Знаю, – куда она клонила? Зачем ей упоминать его отца? У этого человека была прямая линия, по которой он следовал, и никто никогда не сбил бы его с нее.

Магда отложила ложку и обернулась. Она вытерла руки о тряпку на талии. Она не спешила отвечать.

– Я знаю, кто ты, Лютер. Я знаю, кем был твой отец. И как умерла твоя мать. Я все это знаю. Никакие секреты не ускользнут от повара на домашней кухне, вот что я скажу.

Он почувствовал, как его желудок сжался. Она знала? Откуда ей знать, кем он был, и с чем веками боролась его семья? Наверняка она имела в виду, что знала, что он граф, или какую-то другую семейную тайну, которая не была передана ему до смерти отца.

– Что ты знаешь? – прошептал он, изо всех сил стараясь не выглядеть испуганным.

– У тебя внутри волк, мой милый мальчик. Твой отец боролся с ним на каждом шагу, и я видела, как это съедало его заживо. Я думаю, ты не борешься со зверем так сильно, как твой отец, и я не знаю, лучше ли это, – она явно боролась с этим знанием в течение очень долгого времени. Она несла это бремя, эту ужасную правду, и она не убежала от его семьи или того, что они сделали.

У него был лучший повар, чем он думал. Магда была сокровищем. Решительная женщина, которую нужно защищать любой ценой.

Он сделал шаг вперед, но замер, увидев, как она отшатнулась от него. Именно этого он и ожидал. Так делали все, когда видели перед собой оборотня. Это было естественно. Это был правильный ответ.

– Она этого не делает, – прошептал он. – Ты имеешь полное право бояться меня и гадать, что я собираюсь делать. Животная часть тебя узнает, кто я, и не хочет быть рядом со мной. Ты должна бояться того, что я могу сделать и как я могу навредить тебе. Но я бы никогда не причинил тебе вреда, Магда. Никогда.

Ее глаза расширялись с каждым словом. Такие большие на бледном морщинистом лице.

– Ты можешь контролировать это? Твой отец думал, что мог, но что он сделал с твоей бедной матерью?

Ах да, его мать. Он все еще видел разбросанные вокруг ее куски, когда закрывал глаза. Он никогда этого не забудет. Никто в этом доме не забудет, хотя большинство из них утверждали, что это был странный несчастный случай, вызванный диким животным, которое каким-то образом пробралось в их дом посреди ночи.

– Я не хочу это контролировать, – ответил он, понизив голос. – Мой отец думал, что от зверя нужно бежать, и я уверен, что его волк сошел с ума. Мой волк вышел в последнее полнолуние, Магда. Он знал, что делать, куда идти.

Она прижала руку к груди.

– Человек, который умер?

– Не думаю, что это был я, – он надеялся. Боже, он не знал, и он должен был чувствовать себя более виноватым из-за этого, чем сосредотачиваться на Луне. – Если и было, то я ничего не помню. Я собираюсь научиться жить с волком, Магда. И из всех людей я знаю, что она готова пройти это путешествие со мной. Она никогда не боялась того, кто я и что я.

– Тогда она действительно редкая женщина, – Магда явно не восприняла то, что он сказал, но, по крайней мере, старушка была готова попробовать. – Но мы уже знали, насколько редкой женщиной она была. Ведь она язычница. Прямо как я.

– Прямо как ты.

И ему повезет, если он останется с женщиной, как Магда, на всю оставшуюся жизнь. Он будет проводить свои дни в счастье, спокойно отдыхая, зная, что его душа остается счастливой и здоровой, потому что она была рядом с ним.

Он больше не хотел беспокоить свою повариху. Лютер вышел из кухни и пошел в свой кабинет, где изо всех сил старался закончить свою работу на день. Ему нужно было сосредоточиться на том, куда вложить большую часть своих денег в предстоящем году. Город все еще нуждался в ремонте, не говоря уже о фермерах, которым не помешала бы помощь в покупке всех семян и зерна, которые потребуются им на следующий год. А дороги… Он на собственном опыте убедился, как сильно дороги нуждаются в уходе.

Но он не мог выбросить ее из головы. Даже когда работал.

Он подумал о полях, а затем о том, как она, не колеблясь, помогла Баррену и исправила все ошибки Лютера. Затем он подумал о внучке Баррена и о том, что ее красота не могла сравниться с найденной им амазонкой.

Слишком много раз он думал о том, чтобы снова подняться в спальню. Конечно, он мог бы отложить свою работу на другой день. Перекрёсток Мертвеца не пострадал бы, если бы он взял несколько выходных, чтобы насладиться Луной и всем светом, который она привнесла в его жизнь.

Каждый раз он останавливал себя. Он должен был работать. То, что красивая женщина с длинными ногами и прекрасными волосами ждала его в постели, не означало, что он мог пренебрегать людьми, которые были рядом с ним всю его жизнь. Да?

О, нет, он уже стоял. Лютер без колебаний покинул свой кабинет. Он хотел увидеть ее. Прошло уже несколько часов, а это значит, что пора завтракать. Он заберет ее сам. Пробуждение от его поцелуев было лучше, чем горничная, будящая ее и говорящая ей идти в столовую.

Он ускорил шаг, подумывая о том, чтобы завтрак доставили в его спальню. Они не принимали гостей, так почему бы и нет? Они могли бы томиться между простынями часами, если бы она захотела. Она заработала это после той жизни, что у нее была.

Горничная прошла мимо него в холле, и он поймал ее за руку.

– Можешь сказать Магде, что я хотел бы позавтракать в своей комнате, пожалуйста? В конце концов, столовая нам не понадобится.

– Столовая? – горничная остановилась, открыв рот. – Сэр, сегодня утром вы попросили одного из нас разбудить мисс Винчестер в вашей комнате. Но ее там не было.

О, она, должно быть, уже ушла в столовую. Ему показалось странным, что она захотела поспать, хотя она редко делала это, оставаясь здесь.

– Тогда я встречу ее в столовой.

– Подождите, милорд!

Он не задерживался. Вместо этого он помчался по коридорам, чтобы рассказать ей свою грандиозную идею. Ей бы это понравилось. Луна всегда был готова осуществить любой безумный план, который он придумал. По крайней мере, он так думал.

Но слова Магды звенели в его голове. Все это было так ново для них двоих, и, возможно, именно поэтому это так всепоглощающе прожигало его грудь. Он хотел раствориться в ней до тех пор, пока не перестанет понимать, где начинается каждый из них.

Затормозив перед обеденным залом, он хмуро посмотрел на двух дворецких, которые уже убирали один набор тарелок.

Он кашлянул, надеясь, что его голос не был слишком сердитым.

– Мисс Винчестер уже поела? Я сказал ей подождать меня, господа.

Дворецкие замерли, потом переглянулись.

– Э-э, милорд…

Ни один из них не продолжил.

Его мутило от ужаса.

– Что такое? Говорите, господа. Я не могу долго ждать ваших объяснений.

Магда вышла из кухни и махнула рукой двум дворецким.

– Идите. Я объясню ему.

От его внимания не ускользнуло, что двое мужчин переглянулись с облегчением, прежде чем выйти из комнаты слишком быстро для людей их положения. Они бежали от него, и этот страх пронзал живот, как нож. Никто не хотел говорить ему, что происходит, но у него уже возникло болезненное ощущение, что он знал, что произошло.

– Горничная сказала, что ее нет в моей комнате, – пробормотал он.

– Ее нет в доме, – поправила Магда. – Мы искали ее повсюду. Я не хотела беспокоить тебя, если девушка была в саду или решила прогуляться ранним утром. Ее нет в поместье. И ее нет на территории.

Она убежала.

От него.

Зачем ей это делать? Он не мог придумать ни единой причины, по которой она ушла именно сейчас, пока мысль не зазвенела в его голове, как церковный колокол.

В конце концов, она была воровкой. Она прибыла в его дом с единственной целью, и не проводить свои дни с графом Перекрёстка Мертвеца. Луна ни разу не солгала ему. История ее жизни. Ее желания. Все, что она ему говорила, было правдой, а он был идиотом, отказавшимся слушать.

Что она хотела бы украсть у него? Что было самым впечатляющим в его поместье, потому что она, очевидно, осматривала все это место уже несколько недель. Она знала, где находится все ценное в этом доме.

Он сам встретил взгляд Магды с ужасом.

– Бриллиант.

– Что?

– Алмаз Крестфолла. Драгоценности матери и ее приданое, – он прижал руку к своему бешено колотящемуся сердцу, которое внезапно заболело.

Он не мог стоять здесь и гадать, не это ли она взяла. Он уже знал правду, но также знал, что доказательство ждет там, где он ее оставил. Лютер побежал из столовой, побежал по залам, и с каждым шагом сердце его будто разбивалось. Она бы не взяла. Она не взяла бы яркий драгоценный камень, который чуть не стал причиной смерти его матери.

Волк в его груди взвыл при мысли, что их пара может предать их. Она не станет. Она не могла.

Грохот в его голове прекратился, когда он остановился перед своей спальней. Пустой. Она не должен быть такой пустой, и все же она была. Он почти слышал, как стекло его сердца разлетается на миллион осколков, пока он заворачивал за угол, и это было там.

Его нож для писем лежал рядом с открытой половицей, где много лет назад была спрятана коробка. Лезвие сверкнуло на солнце. Разительный контраст с тенями пустого тайника, который его отец был так уверен, что его никто никогда не найдет.

Еще один шаг, и он увидел белоснежную бумагу, которую она втиснула в то место, где когда-то было наследие его матери.

Он не хотел знать, что она хотела сказать. Но он не выжил бы, если бы не знал, что она осмелилась оставить после себя.

Лютер опустился на колени рядом с ее письмом и потянулся в темноту. Бумага шуршала в его руках, когда он разворачивал ее.

Почерк у нее был красивый. Удивительно, если учесть, как она гордилась своей силой и могуществом. Но завитки букв принадлежали женщине, которая годами совершенствовала свой почерк, превращая его во что-то изящное и прекрасное.

Лютер,

Если бы был другой путь, знай, я пошла бы по этому пути. Я не все тебе рассказала.

Я должна ужасному человеку много денег. Он будет преследовать меня до края земли, даже если я выберу тебя. Но что еще хуже, я думаю, он использует тебя, чтобы добраться до меня.

Я не могу так рисковать. Даже если это означало разрушить то, что у нас есть.

Думаю, это прощание. Я увижу тебя в своих снах.

Она не подписалась, но он знал. Он знал, что это был ее способ попрощаться навсегда, будто письма было достаточно.

Он скомкал письмо в кулаке, издавая низкий, протяжный рык. Волк в нем и Лютер были заодно. Она не оставит их в таком состоянии. Она не могла уйти, потому что слишком много осталось недосказанным. Он вернет ее к себе. Независимо от цены или времени, которое это займет.

Встав, он отпустил волка на очередную охоту.

ГЛАВА 25

Сначала семья.

Луна сказала себе, что бежала к дому Мартина, потому что хотела убедиться, что ее сестры в порядке. Она говорила себе, что для нее важнее получить для них деньги, чем ей добраться до Кроули.

Все это было ложью.

У нее было такое чувство, будто ее сердце вырвали из груди, содрали кожу, а затем неправильно вставили обратно. Ей нужно было спрятаться в объятия своих гораздо более сильных сестер и позволить им сказать ей, что все будет в порядке. Они всегда знали, что сказать, чтобы она почувствовала себя лучше, и сейчас ей это было нужно.

Мартин мог оставаться в подвале, ей все равно. Ей нужны были ее сестры, и они будут здесь для нее прямо сейчас.

Вот почему она хлопнула входной дверью, даже не взглянув на его милого дворецкого и не заботясь о посетителях.

– Мэв! – крикнула она. – Мэв, где ты?

Наверху раздался громкий треск, но затем она услышала крик Мэв в ответ:

– Луна?

Этого было достаточно, чтобы все ее стены рухнули. В один момент она стояла в коридоре, а в следующий момент рухнула на пол в ужасных рыданиях.

Не прошло и минуты, как четыре руки схватили ее за плечи.

– Что случилось? – спросила Мэв расстроенным и злым голосом. Хотя она ни о чем Луну не спрашивала.

Очевидно, она спросила дворецкого, который кашлянул и отступил на шаг от истеричных женщин.

– Понятия не имею, моя госпожа. Она даже не постучала. Она ворвалась в дом, а затем стала комком слез. Я плохо справляюсь с рыданиями.

– Прочь, – буркнула Мэв, прежде чем прижать ладони к щекам Луны и заставить их взгляды встретиться. – Что случилось? Когда мы в последний раз разговаривали, все шло по плану.

Видение ее сестер было расплывчатым, но они помогли ей почувствовать себя лучше. Даже если это чувство заставило ее плакать, как ребенка.

– Я влюбилась в него, – прошептала она. – Я люблю его так сильно, что чувствую, что сломаюсь без него.

Беатрис нахмурилась из-за спины Мэв.

– Звучит не так уж плохо, Луна.

Не говоря ни слова, она передала коробку своей младшей сестре. Беатрис взяла ее, все еще хмурясь, и открыла. Обе ее сестры ахнули при виде бриллиантов и драгоценностей.

Ожерелья запели. Они были в восторге от реакции. Алмаз подождал, пока его поднимет Беатрис, прежде чем издать радостный вопль, от которого у Луны заболели уши.

– Наконец-то, – закричал он. – Наконец-то, я свободен!

По крайней мере, у нее было это. Она отказалась от счастливой жизни, но освободила драгоценные камни из ужасной коробки.

Беатрис снова закрыла ее и помахала коробкой Луне.

– Ты украла у него все это?

Она кивнула, несчастная из-за того, что в нее вот так бросили правду.

– Да. Мне пришлось.

– Тебе не нужно было ничего делать, – упрекнула Мэв. – Я же говорила, что если работа плохая, мы ее не трогаем. Тебе не нужно было брать у него ничего из этого! Мы возвращаемся. Ты отдашь ему все это, и он простит тебя, и мы… мы…

Она замолчала, как только увидела, какой несчастной была Луна. Она не знала, что ей может быть так плохо от боли в сердце.

Мэв кашлянула.

– Почему мы не можем вернуть все это мужчине, в которого ты безумно влюбилась?

– Потому что Кроули и его банда уже некоторое время охотятся за мной, и если я не принесу им этот алмаз, они, вероятно, меня убьют.

Она могла бы резать тишину ножом. И она знала, что произойдет. Мэв, наверное, вот-вот потеряет рассудок и начнет кричать. Беатрис заплачет, потому что мысль о потере одной из сестер заставляла Беатрис плакать. Затем Луна должна будет исправить ситуацию, но… она не знала, как это сделать.

Она хотела вернуться в поместье, как сказала Мэв. Вернуться к Лютеру будет нелегко. Он разозлится на нее, и ей, вероятно, придется унижаться. Но она была готова сделать это, если это означало, что она не разрушит их жизни, как казалось, она уже это сделала.

– Он не простит мне этого, – прошептала она. – Они слишком дорогие, и я собираюсь продать их на черном рынке, потому что мне нужны деньги. Потому что нам нужно жить.

Беатрис вернула ей коробку.

– Тебе не нужно делать то, чего ты не хочешь, Луна. Мы разберемся с этим. Кроули не может быть таким уж плохим.

И Мэв, и Луна уставились на нее, их рты раскрылись.

– Что? – спросила Беатрис. – Он просто человек.

Первой ответила Мэв:

– Он руководит самой опасной бандой во всем Лондоне, Беатрис. Это все равно, что сказать, что король, охотящийся за тобой, всего лишь человек.

– Король тоже всего лишь человек, – Беатрис помахала пальцами в воздухе. – Как можно бояться людей, когда видишь их духов? Никто не пугает, когда знаешь, что они превращаются в куски и боятся выйти на свет. Люди – это просто люди.

Луна закрыла рот, но все же пробормотала:

– Я всегда забываю, как жутко быть рядом с тобой, Беа. Время, проведенное вдали от тебя, превращает тебя в нормальную сестру, а потом ты начинаешь говорить о том, что видишь мертвых людей, и я вспоминаю, какая ты странная.

– Я воспринимаю это как комплимент, – она кивнула в сторону гостиной. – Посидим там? Полагаю, немного виски пойдет тебе на пользу, сестра. И как только ты выплачешься, мы сможем спланировать правильный способ справиться со всем этим.

Это звучало хорошо. Это звучало разумно и честно, это было совсем не похоже на Беатрис. У нее всегда был самый сумасшедший и странный план из всех.

Сощурив глаза, Луна встала и последовала за сестрами в гостиную.

– Ты никогда не забудешь, что я плакала на полу из-за мужчины, не так ли?

Беатрис фыркнула.

– Никогда. И если все это сработает так, как утверждают духи, то, я думаю, и Лютер об этом не забудет. Потому что я расскажу ему, как только встречусь с ним.

– Ты не посмеешь.

Луна села на мягкую подушку, знавшую лучшие дни. Замку требовалась вся помощь, которую она могла себе позволить, и даже больше, чем у Мартина. Она так разозлилась на него, когда впервые увидела свою сестру, одетую в шелка и драгоценности. У него были деньги, очевидно.

Но чем дольше она смотрела на драгоценные камни, тем больше понимала, что они не поют. Вообще. Все впечатляющие предметы, которые были у герцога, были из стекла. Этот человек построил легенду из очень шаткого карточного домика, у него закончились деньги, богатство и усилия.

Он не мог продавать платья столетней давности. Никто не хотел поеденный молью бархат, кроме старой доброй Мэв, потому что ее сестре было все равно, что о ней подумают люди. Одежда была одеждой. Разумеется, остальные аристократы с ней не соглашались. Но они держали рты на замке, учитывая, что многие из них нанимали ее раньше, чтобы доказать, что их дети не одержимы.

Беатрис протянула ей кружку горячего чая. От пара очень сильно пахло виски.

– Сколько ты добавила? – спросила она, дуя сверху.

– Достаточно, – Беатрис села напротив нее и подула на свою чашку чая, состоявшего в основном из виски. – А теперь расскажи нам все, пожалуйста. Мы не сможем помочь, если не будем знать, что произошло.

В одних частях ее лицо было ярко-красным, а в других – бешено колотилось сердце. Она рассказала им все до мельчайших подробностей о том, что произошло, и не скрыла ничего. Даже неловких моментов. Хотя было ужасно видеть, как они смотрят друг на друга, когда она призналась, что спала с ним. Или их широко распахнутые глаза, когда она рассказала им о мертвом теле, принесенном к нему во двор.

Она знала, как это звучит. Даже сейчас, когда она все обдумала, она не знала, действительно ли он убил того человека. Если он это сделал, вся ситуация изменилась бы, но… нет. Не совсем.

Она по-прежнему была без ума от оборотня, даже если он каким-то образом выбрался и убил кого-то в полнолуние.

– Значит, ты влюблена в убийцу, – сказала Мэв. Ее длинные ногти барабанили по подлокотнику кресла.

– Потенциальный убийца, – поправила Луна. – Мы не знаем, не сделал ли он это, и нельзя предположить, что он убил этого человека, потому что он единственный оборотень в Перекрёстке Мертвеца.

Волосы на затылке Луны встали дыбом, прежде чем их прервал низкий голос:

– Мы можем это предположить. Он оборотень, Луна. Это они делают.

Мартин.

Конечно, она должна была догадаться, что он будет слушать все это. Мужчина усиленно защищал ее сестру. Все, что связано с Мэв, должно было включать и Мартина.

Проклятый вампир не знал, когда не стоит лезть. Эта ситуация не имела ничего общего с ним и имела отношение к ее сестрам.

Ворча, Луна опустилась в кресло и поднесла чашку к лицу.

– Я не помню, чтобы кто-нибудь спрашивал тебя, вампир.

– Сам факт того, что вы собрались тут с виски, пытаясь спрятаться от меня, является достаточной причиной, чтобы я вмешался, – Мартин шагнул в комнату, и весь воздух исчез.

Она забыла, как он это делал. Может, это был внезапный страх, который всегда сотрясал ее тело при виде его. Вампиры были невероятно могущественными существами, а он был стар. Из-за этого он будто видел ее насквозь. Может, так и было. Его глаза сузились, и неодобрение вызвало у нее мурашки.

– Что? – рявкнула она. – Я принесла драгоценности, как и обещала. Можно заделать дыры в стенах и купить матрацы, не набитые сеном. Разве ты не этого хотел?

– Я говорил тебе не рисковать своей жизнью, Луна, – он сел на последний свободный стул и уперся локтями в колени. – Я говорил тебе, что мы не хотели бы рисковать твоей жизнью из-за такой глупости, как деньги.

– Некоторые из нас не могут жить за счет других, – слова были излишне жестокими, но сейчас она чувствовала себя раздраженной, учитывая все, что произошло.

Он закатил глаза.

– Послушай меня. С оборотнями нельзя играть. Я знаю, ты считаешь этого человека милым и добрым. Я нахожу милым, что ты готова доверять ему без вопросов, но я не могу доверить ему свою жизнь или жизни тех, кто зависит от меня.

Луна хотела ударить его. Он думал, что она подвергнет риску своих сестер? Она знала об опасностях рядом с Лютером, но его здесь не было, да? Она хотела поговорить о своем горе и о том, как она поняла, как трудно дышать без него. Не слушать упреки мужчины, который годился ей в прадедушки.

– Он хороший, Мартин. Но он не примет меня обратно после этого, так что не нужно беспокоиться о моей безопасности.

Мэв наклонилась вперед, но замерла, как только Мартин поднял руку. Он заставил ее сестру замолчать. Она никогда не видела, чтобы кто-то делал это раньше.

Он сглотнул, тщательно подбирал слова.

– Оборотень будет охотиться на свою добычу до конца жизни. Они не знают, как остановиться, Луна. Они не могут. Если он нацелится на тебя, что, я полагаю, и случилось, то он тебя вернет.

Слова звенели в ее ушах. Они пришли с небольшим чувством волнения. Он выследит ее? Тогда ему будет трудно ее найти, потому что она очень хорошо бегала.

Мартин зажал переносицу.

– Луна, мне кажется, ты меня совсем не слышишь.

– Слушаю. Ты хочешь, чтобы я была осторожнее, потому что беспокоишься о том, что он может сделать со мной, когда поймает меня. Но я говорю прямо сейчас, он хороший, и я его не боюсь.

– А я боюсь! – он прокричал слова слишком громко. Все в комнате затаили дыхание, когда разъяренный вампир уставился на нее. – Кажется, ты забываешь, что в этом доме есть другие люди. Я не рискну ни одной из твоих сестер, потому что ты не видишь, насколько опасен разъяренный оборотень. Ты утверждаешь, что он едва контролирует зверя, а это значит, что он, вероятно, будет охотиться на тебя, пока вы оба не упадете. Ты не принесешь такое поведение или риск в мой дом.

Ее рот раскрылся.

– Ты говоришь мне уйти?

– Ты можешь переночевать здесь, – прорычал он и встал. – Завтра мне нужно, чтобы ты ушла из моего дома. Тебе не будут рады, пока ты не разберешься со своей проблемой оборотня.