Текст книги "Связывающая луна (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Когда я могла бы получить одежду, Лютер?

– Верно, – пробормотал он. – Мы должны это исправить, да?

– Желательно до того, как твоя тетя приедет сюда, но я не знаю, чего ты от меня ждешь, если честно, – откинувшись на спинку стула, она скрестила руки на груди, сжимая в ладони чашку. – Мы договорились?

Он посмотрел на нее в последний раз, прежде чем вздохнуть и перевести взгляд в потолок.

– Почему мне кажется, что я заключаю сделку с дьяволом?

– Наверное, так и есть.

– Ладно, – он стукнулся чашкой об ее чашку. – В ад и обратно, Луна.

ГЛАВА 16

Лютер не ожидал, что она окажется такой… покладистой? Нет, это было не то слово. Он думал, что она будет грубой воровкой, которая считает, что вся знать хороша только для того, чтобы воровать у них. Вместо этого он смог поговорить с умной, впечатляющей женщиной, которая заставила мир подчиняться ее потребностям.

Она даже не вздрогнула, когда он сказал ей, что он оборотень, и он не мог вспомнить, когда это случалось в последний раз. Никогда. Он никогда никому не рассказывал о самой темной части себя, но она заставила его подумать, что он мог бы.

Волку она определенно нравилась. Проклятый зверь скулил в его голове все время, пока она контролировала ситуацию. Внезапно зверь увидел в ней нечто большее, чем просто еду. Больше, чем добычу.

Всю ночь ему снилось, как она играет с ним. Разными способами. Отогнать эту мечту было одной из самых трудных вещей, которые он когда-либо делал в своей жизни. Он не мог позволить себе привязаться к ней.

Она была проницательной, способной женщиной. Луна воспользуется им, если он позволит ей, а он этого не хотел.

Верно?

Нет. Он не хотел, чтобы она им воспользовалась. Это было бы ужасным поступком, учитывая, что он был графом, а она могла получить куда больше власть, чем ей нужно было.

Кивнув своим мыслям, он зашагал по коридору к ее комнате. Она должна быть одета по случаю, который несся к нему, как лошадь, которая освободилась от повозки. Его тетя хотела бы видеть красивую, скромную молодую женщину, которая с нетерпением ждет возможности привязаться к его жизни и его имени. В первую очередь ему придется научить Луну манерам. Ошибки можно было легко отмести, сказав тете, что она выросла в сложной ситуации.

Его тётя всегда любила истории, от которых сердце разрывалось. Но он был бы спокойнее, если бы она хорошо относилась к монстрам.

Что, если Луна случайно расскажет его тете, кто он такой? Его шаги замедлились. Это было бы нехорошо. Тревога из-за всей ситуации снова нарастала до тех пор, пока он не мог ясно мыслить. Ему нужно было убедиться, что впервые он может доверить эту информацию кому-то другому. Конечно, потребуется некоторое время, чтобы поверить, что Луна не расскажет всем, что она может.

Но что, если бы он мог сказать ей что-нибудь по секрету? Что, если ему не придется снова оставаться одному? Даже наличие рядом кого-то, кому он мог бы пожаловаться на оборотня, имело бы большое значение в его жизни.

Все это стоило риска. Он был уверен в этом, даже несмотря на то, что его мутило от нервов. Все, что ему нужно было делать, это продолжать ставить одну ногу перед другой, и все пойдет по его плану. Он будет в порядке. Она будет в порядке. Его тетя никогда не узнает, что здесь происходит, да и кто знает? Может, сделка станет постоянной.

Он решительно прошел к ее комнате. Готовый рассказать ей о новом плане. Он был уверен, что ей понравится эта идея. Он предлагал ей шанс стать кем-то гораздо большим, чем просто воровкой! Она могла делать с его деньгами все, что хотела, и ему было все равно. Ему этого было достаточно, и его тетя наверняка дала бы им еще больше, если бы Луна вышла за него замуж. Его тетя хотела внуков, пусть даже от племянника, а не от сына.

Лютер мог забыть постучать. Он так глубоко погрузился в свои мысли, что просто распахнул дверь и вошел в ее комнату, ни секунды не колеблясь. Будто они уже были женаты, и он делал это тысячу раз.

Но она стояла в центре комнаты, одетая только в нижнее белье, и ему напомнили, что он никогда не делал этого раньше.

Все эти веснушки, что покрывали ее лицо, разошлись по всему телу. Ее длинные конечности были накачанными, мышцы обвивали ее руки, спускались по животу и бедрам. Дикие клубки ее рыжих волос ниспадали вокруг ее головы, доставая почти до бедер буйными кудрями.

И, господи, ее ноги были потрясающими. Длинная и худая, он видел, как напрягались мышцы ее бедер, когда она двигалась. Она была воплощением силы и могущества, непохожей ни на одну женщину, которую он когда-либо видел за всю свою жизнь.

Ее нижнее белье было слишком откровенным. Прозрачная ткань ее корсажа едва прикрывала грудь, а нижние части должны были быть панталонами, но она отрезала ткань на бедрах.

У него перехватило дыхание.

Внезапно Лютер смог думать только о том, каково это, когда эти ноги обвивают его талию. Он был достаточно высоким. Достаточно сильным, чтобы управлять такой женщиной, но также он не был настолько горд, чтобы не позволить ей крутить им, если она этого хочет. Черт, да ему, наверное, понравилось бы, учитывая его прошлое и то, сколько женщин считали его слишком сильным. Слишком грубым.

Могла ли она быть единственной женщиной, которая подошла бы ему? Волк запрокинул голову глубоко в груди и издал протяжное низкое рычание. Да, он хотел ее так же сильно, как и он.

Луна тоже не реагировала как нормальная женщина. Она не отшатнулась от него и не закричала от шока. Она должна была, учитывая мысли, проносящиеся в его голове, но, к счастью, это не было одним из ее даров ведьмы. Она понятия не имела, как трудно ему было сдерживать себя. Ему хотелось прыгнуть через комнату, как животное, и провести руками по этим мышцам, просто чтобы посмотреть, такие ли они твердые, как выглядят.

– Лютер, – спокойно сказала она, сложив руки на груди. – Что ты делаешь в моей комнате, без приглашения?

– Я… Э… – почему его язык не шевелился? Он был готов облизнуться от банкета перед ним, но он не хотел, чтобы она заметила, как он тяжело дышит из-за нее.

Он не был животным.

Он пообещал отцу, что будет контролировать зверя внутри себя, а это означало, что он не мог пускать слюни вслед женщине, которая выглядела так, будто вышла из влажного сна.

Кашлянув в руку, Лютер изо всех сил старался взять себя в руки, прежде чем ответил:

– Я хотел поговорить о примерке платья.

Тишина. Черт возьми, он должен был ее заполнить, но он понятия не имел, что сказать, чтобы эта ситуация не выглядела так, будто он хотел отправить ее в подвал.

Она склонила голову, хмурясь в явном беспокойстве.

– Ты в порядке?

– Да, я просто… – он указал на ее тело. – Может, тебе было бы удобнее, если бы ты прикрылась? Ты отвлекаешь.

И впервые с тех пор, как он встретил ее все эти ночи назад, он получил огромное удовольствие, наблюдая, как ее щеки становятся ярко-красными. Ее веснушки выделялись, яркие и усеянные румянцем, который спускался с горла к груди.

– Боже мой, – пробормотал он, прежде чем развернуться. Он сделал бы что-нибудь глупое, если бы смотрел на нее дольше, и он знал, что не переживет этого. Лютер не смог бы простить себе, если бы смутил их обоих.

Проклятье. Это была настоящая женщина.

– Ты настолько смущен? – спросила она. Затем послышался шорох ткани, когда она сорвала с кровати одеяло и завернулась в него. – Теперь можешь повернуться. Смешной мужчина.

Смешной? Она понятия не имела, что могла сделать с мужчиной с таким телом. Конечно, она не была крошечной, но она думала, что этого хочет каждый мужчина. Она все равно была ошеломляющей. Сильной. Могучей в том смысле, в каком большинство женщин не были, но он вдруг задумался, почему они хотя бы не пытались выглядеть как Луна. Она была богиней древности, прогуливалась по его поместью в нижнем белье, не заботясь о том, что граф, скорее всего, следует за ней, свесив язык до ног.

Он закрыл глаза и зажмурился как можно сильнее. Он мог это сделать. Он мог смотреть на нее в одном одеяле, а не лапать, как какой-то обезумевший зверь.

Но он все равно повернулся с немалой долей страха. Она выглядела… очаровательно. Ее рост не имел значения, когда она прижимала одеяло к груди и смотрела на него так, будто он был здесь неправ. Она хотела ударить его, он видел это, и он был не прочь поймать ее руку при этом. Притянуть ее в свои объятия, а потом… потом…

– Ты уже закончил таращиться? – спросила она, явно разочарованная им. – Ты что-то говорил о платье?

– Да, портной прибыл и хотел бы знать, где ему удобнее всего работать, – Лютер неловко переминался с ноги на ногу. – Он сказал, что сшить что-нибудь до завтрашнего вечера будет непросто, поэтому принес довольно много своих платьев, которые уже наполовину готовы.

– Да? – опять эта бровь. – А ты сказали ему, что я немного больше, чем большинство его клиенток?

Он должен быть идиотом, чтобы не упомянуть об этом. Лютера не волновали ее рост и внешность, но он знал, что и она, и портной убьют его, если она станет сюрпризом для джентльмена, ожидающего в его фойе.

– Конечно, сказал, – буркнул он в ответ. – Я не такой дурак, чтобы не подумать об этом.

– Я удивлен, что ты хоть что-то знаешь о женской моде.

– Я знаю многое, что тебя удивило бы, – и если его лицо пылало от плясавших в его голове мыслей, которыми он хотел ее удивить, то он списывал это смущение на то, что стоял в комнате с голой, незамужней женщиной.

Если бы он только мог украдкой взглянуть еще раз… Еще раз взглянуть на кожу цвета слоновой кости и прекрасные точки ее веснушек. Он не должен даже думать об этом. В конце концов, это была сделка, но что, если это может быть больше?

Она уже знала, кто он такой, и не убежала с криком. Такой ответ он ожидал от любой женщины. Но почему-то он хотел от нее большего. Гораздо большего.

Вздохнув, он приказал себе уйти. Он должен был уйти. Сейчас. Пошевелил ногами, и все, что ему нужно было сделать, это согнуть колено. Это не должно быть так сложно. Он просто… должен был…

– Тебе нужно что-то еще? – спросила она. – Или ты хочешь, чтобы я снова сбросила одеяло, чтобы ты мог спокойно стоять и молчать?

– Да, – выпалил он, но потом понял, что сказал. О нет. Он никогда в жизни не был так напуган. Лютер хлопнул себя по глазам и попятился к двери. – Нет, я имею в виду, нет! Конечно, я не хочу, чтобы ты сбрасывала одеяло. Ты серьезная женщина, и я бы не стал так себя вести с тобой. Ты заслуживаешь уважения, что бы ни говорили другие люди на моем посту.

И уж точно она не заслужила такого оборотня, как он, в своей жизни. Конечно, она утверждала, что ее сестра вышла замуж за вампира. И учитывая, что она росла ведьмой, она была более терпима ко многим вещам, но… но…

Нет, он пытался убедить себя держаться. Лютер понял, по какому пути идут его мысли – о том, как он уберет руку и увидит, как она лениво выпускает одеяло из рук. Оно скользнуло бы по прекрасным изгибам ее бедер, спускаясь по бархатистой мягкой коже и по мускулам, которые были так прекрасны.

– Держу пари, ты хотел бы, – ответила она со смехом. – Тебе не нужно притворяться со мной. Все остальные должны верить, что это реальная вещь, а не мы.

О, но что, если он хотел, чтобы это было по-настоящему? Что, если он хотел увидеть, как она выглядела утром, как радость все еще струилась по ее венам, пока она ворочалась, и солнечный свет отражался на огненных локонах ее волос?

Лютеру не следовало даже питать мысли, мечты или надежды. Он знал, что лучше не думать о жизни, которая была не такой, как он прожил.

Его отец хотел, чтобы наследие продолжалось, но Лютер знал, что эта родословная должна прекратиться. Он не мог привести в этот мир больше оборотней, зная, насколько чудовищны эти существа.

Медленно выйдя из комнаты, он вернул руку к глазам. Когда он опустил ее? Он не знал, но, вероятно, где-то между мыслями о том, как она уронила одеяло, и ненавистью к себе за то, кем он был.

– Я пришлю портного, – пробормотал он, запинаясь. – Будь с ним мягче. Мне нравится этот мужчина.

– Я всегда добра к людям. Только не к тебе, потому что ты не позволил мне украсть то, что я хотела украсть.

– Может быть, когда-нибудь, – ответил он с натянутым смехом, который даже для его собственных ушей прозвучал фальшиво.

Затем Лютер побежал по коридору, прочь от величайшего искушения, с которым он когда-либо сталкивался. К счастью, приезд тети довольно быстро охладит эти чувства.

ГЛАВА 17

– Прошу, постойте еще несколько минут, миледи…

Ей не нравилось, что он так ее называл. Она не была ничьей леди, и этому старику серьезно нужно было перестать ее раздражать. И она не могла двигаться. Что, по его мнению, она собиралась делать? Охотно уколоть себя сотней иголок?

Луна не могла дышать, потому что вокруг ее груди торчало не менее двадцати иголок, словно какой-то сумасшедший корсет. А еще вокруг ее бедер, которые должны были сделать ее фигуру пышнее, как утверждал мужчина. Уколы иголок были больше похожи на наказание за то, что она была недостаточно соблазнительна.

Те, что длиннее ее пальцев, он засунул в основание платья. Портной ясно дал понять, что все вещи, которые он принес с собой, еще не раскроены, поэтому все они должны идеально сидеть на ее фигуре.

Это было последнее. Самое последнее платье из тех, что он принес, и он мог только немного подвернуть подол. Она надеялась, что тетя графа не заметит, насколько некачественно было выполнено изделие.

Но, по крайней мере, это было красиво. Изумрудный бархат будет держать фигуру лучше других тканей. Вырез в форме сердца мог скрыть, насколько широкими были ее плечи и насколько большими были ее руки. По крайней мере, он больше нигде не добавлял никакой другой ткани. Хотя ей нужно быть очень осторожной, двигая руками, иначе она порвет рукава платья.

Выдохнув, она проигнорировала жжение в руках из-за того, что они были подняты так долго.

– Разве нет подставок или чего-то еще, во что я могла бы упереть руки?

– Леди с вашими талантами наверняка не нуждается в отдыхе после нескольких минут примерки.

Она нуждалась. И то, что ее руки были, чем у многих женщин, не означало, что она могла часами держать их поднятыми по бокам.

– Если подумать, мои руки весят больше, чем у других дам, с которыми вы работаете. Так что насчет подставки…

– Вы останетесь на месте. И я почти закончил, – он вынул последнюю булавку изо рта и указал ею на нее. – А теперь перестаньте двигаться, иначе мне придется начинать все сначала. Слышите?

Почему этот портной был самым ужасным мужчиной, которого она когда-либо встречала? Он был высоким и худым, как тростник в русле реки. Его волосы торчали маленькими белыми пучками, а его ужасно темные глаза скрывали зрачки. Она еще не видела мужчину, похожего на него. Слишком бледный. Слишком призрачный.

Возможно, он действительно был призраком. Ей придется спросить Беатрис, есть ли они в этом доме, когда все будет сделано.

– Вот, я закончил, – пробормотал он, прежде чем выпрямиться. – Вы мой самый трудный клиент, миледи, но я верю, что сделаю вас красавицей бала.

– Я не хочу быть красавицей ни на одном балу, – ответила она. – Я просто хочу выглядеть сносно.

– Так и будет. Вы будете в одном из моих платьев. А теперь снимите его, иначе я не успею закончить вовремя, и тогда граф снесет нам головы.

Луна сняла платье в тумане внезапного страха. Это означало, что все это происходило на самом деле. Все это будет продолжаться до тех пор, пока она не окажется в этой комнате в этом платье. И вдруг она оказалась.

Будто ночь и не наступила, еще один день пролетел в мгновение ока. Она стояла перед тем же портным в том же платье. Вот только на этот раз оно подходило ей как влитое. Будто было сделано для нее, и она предположила, что теперь так и было.

– Вот. Я гений, – портной скрестил руки на груди и кивнул. – Хотите взглянуть на это? Вы выглядите так, будто родились в этом. Естественная красота.

– Конечно, – ответила она, хмуро глядя на изумрудно-зеленое платье. – Не знаю, хорошо ли я выгляжу в таком виде.

– Вы прекрасно выглядите, но эти волосы придется поправить.

Что не так с ее волосами? Она оставила их распущенными на время всего испытания, и обычно их хвалили. Если что-то и было в ней красивым, так это ярко-рыжие кудри, которые всегда красиво спутывались вокруг ее лица.

Она прикоснулась рукой к кудрям и нахмурилась.

– Что значит: поправить? Мне они нравятся.

– Да, но придворные дамы так не ходят. Вы должны заплести их в косу или что-то в этом роде. Может, низкий пучок у основания головы? Спросите горничную, – он уперся руками в бедра и окинул ее взглядом еще раз. – Я должен рассказать об этом своим друзьям. Я сделал вас похожей на принцессу-воительницу.

Их прервал другой голос, низкий тон которого явно свидетельствовал о нетерпении Лютера:

– Боюсь, ни у кого не будет времени сделать ей прическу. Я думал, вы это сделаете.

Портной повернулся, его лицо стало белым, как кость.

– Мой господин! Я портной, а не горничная. Я ничего не знаю о женских волосах.

– Я просил вас убедиться, что она готова.

– И я сделал, – мужчина махнул на нее рукой. – Она идеальна.

Лютер посмотрел на нее, и она поклялась, что в его глазах что-то вспыхнуло. Его брови опустились, и на мгновение что-то еще посмотрело на нее. Что-то голодное, что хотело поглотить ее, но она не была уверена, хотело ли оно съесть ее плоть или что-то совсем другое.

Мурашки побежали по ее рукам, и уже не в первый раз с тех пор, как она приехала сюда, она осознала, насколько он красив. Лютер мог быть странным человеком с подвалом для пыток, но у него были прекрасные сапфировые глаза. Сильная челюсть. А его широкие плечи наводили на мысль, что он действительно мог взять ее на руки, как мужчин из всех тех сказок, которых она любила в детстве.

Ох.

Это плохо кончится, да?

Теперь она смотрела на него как на мужчину. Настоящего мужчину из плоти и крови, который был до смешного привлекательным и по какой-то причине хотел, чтобы она притворилась его невестой. Луна знала, что лучше не поддаваться чувствам из-за этой сложной ситуации. У нее была своя жизнь, и неплохая.

Конечно, она жила на чердаке, и да, иногда ее искала городская стража. Большую часть времени ей приходилось скрывать лицо из-за плакатов о розыске, но это не означало, что она должна была попасть под чары очаровательного графа. Ее сестры и Мартин были готовы жить с ней. И это была хорошая жизнь, но для нее нужно было украсть у этого мужчины.

Проклятье. Ей все еще нужно было украсть у него это украшение, и она как-то забыла об этом. Она совсем забыла о плане забрать бриллиант и все, что могла.

Сегодня вечером это изменится. Луне придется собраться и снова взять на себя роль воровки. Иначе она не знала, что будет делать. Или как она изменится в этом странном месте с его волком-лордом.

Она встряхнула плечами и немного покрутилась для графа.

– Ну? Как думаешь, твоя тетя будет возражать, что я так выгляжу?

Эти горячие глаза осмотрели ее с ног до головы, и ей казалось, что он действительно прикасался к ней.

– Никто не сможет оторвать глаз от тебя в таком виде.

Черт бы побрал его за то, что он заставлял ее чувствовать себя красивой. Луна редко чувствовала себя так, и этот момент запомнился ей навсегда. Это было похоже на любовную книгу, которую Беатрис так любила читать. И она ненавидела каждую секунду, пока ее душа кричала, что она влюблена.

– Думаю, люди будут смотреть по другой причине, но – да. Пожалуй, из-за платья, – ее бравада дрогнула, когда она коснулась своих волос. – Думаешь, они будут возражать, если мои волосы будут выглядеть вот так?

– Будут, – ответил он, протянул к ней руку. – Но если ты их уложишь, боюсь, я буду очень разочарован.

Что ж, по крайней мере, от этого она почувствовала себя немного лучше. Луна опустила ладонь на его руку и позволила ему увести ее от портного и воспоминаний обо всех булавках. Они шли по залам так, словно делали это сотни раз в жизни.

Она заставила его остановиться перед дверью в столовую и тихо спросила:

– Я не знаю, как называть твою тетю.

Он моргнул.

– Нужно называть ее графиней Фернсби. Это и моя фамилия, хотя я понимаю, что никогда не говорил тебе этого.

– Не говорил, – она глубоко вдохнула, а затем задала еще один вопрос. – Твоя тетя была замужем за графом?

– У них был только один сын. И мой дядя, и мальчик погибли в результате несчастного случая, поэтому титул достался моему отцу. Потом – мне, – он улыбнулся ей, выражение лица смягчило его обычно жесткий взгляд. Даже уголки его глаз сморщились. – Поэтому она и присылает мне крупную сумму. Она впечатляющая женщина, но я позволю вам составить собственное мнение на этот счет.

А потом толкнул дверь.

Он должен был спросить, готова ли она. Потому что она не была.

Всю комнату озаряли свечи и электрические лампы, свисающие с потолка. Хрустальные графины, наполненные вином, передавались по кругу, будто они не беспокоились о напитке. И каждый человек в комнате был прекрасен.

Ей хотелось, чтобы эта мысль была преувеличением, но это было не так. Каждый человек выглядел так, будто его поцеловали боги. Одаренные подавляющим количеством красоты, богатства и власти.

Луне не было места в этой комнате.

Лютер сжал ее руку крепче, практически волоча ее в зал, где они оба возвышались над всеми. Она видела макушки других женщин. Она не могла стоять здесь и думать, что она не амазонка посреди званого ужина.

– Лютер! – крикнула пожилая женщина из дальнего конца комнаты, где слуги расставили мягкие кресла у камина. – Входи, дорогой. Ты опоздал!

– Готова? – спросил он краешком рта.

– Точно нет, – не то чтобы у нее был шанс отступить сейчас.

Как он так легко прошел сквозь толпу? Лютер сохранял на лице приятную улыбку и светлый вид, которого Луна не могла понять. Он был другим, как и она. И все же каким-то образом он держался со всей гордостью и силой графа.

Он подошел к седовласой женщине, которая не встала. Луна сразу это заметила. Его тете было комфортно сидеть там, пока он преклонял колено и целовал ее руку.

– Тетя. Всегда так приятно тебя видеть.

– О, ты флиртуешь. Ты говоришь это каждый раз, когда я омрачаю твой порог, и почему-то я все еще верю, что ты имеешь это в виду, – она убрала руку от его губ и обратила внимание на Луну. – Ходят слухи, что вы помолвлены. Люди в Перекрёстке Мертвеца утверждают, что ты уже женат, но я знаю, что ты не сделал бы этого без моего одобрения.

– Я бы не посмел, – он быстро встал, затем улыбнулся Луне. – Это моя невеста, тетя. Луна…

И тут она осознала свою ошибку. Казалось, он тоже заметил это в то же время, его глаза расширились, когда он понял, что не знал ее фамилию.

Она быстро прервала его:

– Луна Винчестер, графиня Фернсби. Это честь. Я так много слышала о вас.

Нос старухи вздернулся, а глаза сузились еще больше.

– Разве ты не самонадеянная крошка?

О, нет, она сделала что-то не так? Лютер уже пытался представить ее, так что она решила, что все будет в порядке, если она просто… включится? Возможно, в этом была проблема. Монахини обычно утверждали, что женщины не должны разговаривать, если их должным образом не представили и не обратились к ней. Луна просто никогда не жила такой жизнью.

Открыв рот, она снова закрыла его, прежде чем зажмуриться. Лютер утверждал, что хотел, чтобы она была собой. Вот что он сказал, и ей пришлось придерживаться этого.

Это была не ее жизнь. Она не испортит свое счастье, если сделает что-то не так.

Снова моргнув, она изобразила на лице улыбку и пожала плечами.

– Меня всегда так называли, графиня. Я не думаю, что кто-нибудь поверил бы вам, если бы вы сказали, что я вежливая или кроткая.

Белые брови приподнялись под ее вьющимися волосами цвета одуванчика. Но затем графиня сделала нечто замечательное.

Она улыбнулась в ответ.

– Хорошо, я всегда ненавидела молодых женщин, которые притворяются котятами, когда на самом деле мы – львицы, – она протянула ладонь Луне, чтобы она взяла ее, и, господи, что старуха ожидала от нее?

Луна взглянула на Лютера, но он ничем не помог. Все, что он сделал, это смотрел на нее широко раскрытыми глазами, а затем снова перевел взгляд на ладонь своей тети. Будто давало ей намек на то, что она должна была делать в этой ситуации.

Она на мгновение закатила глаза к потолку, прежде чем взять ладонь графини Фернсби в свою и поцеловать костяшки пальцев старушки.

– От одной львицы к другой, приятно видеть чувство дикости в другой женщине.

Вздохи эхом прокатились вокруг нее. Несколько других женщин обмахивались веером, будто она совершила ужасный грех. Но графиня запрокинула голову и засмеялась от удовольствия.

– Боже, Лютер! Ты нашел абсолютное наслаждение!

Слава богу, она хотя бы развлекала. У Луны все еще было ощущение, что она сделала что-то не так. По крайней мере, она отвлекла внимание Лютера. Учитывая расчетливое выражение лиц некоторых мужчин, когда они вошли сюда, она догадалась, что женщины были не единственными львами в комнате.

Он управлял успешным, но простым городом. Эти мужчины, вероятно, хотели знать, как, и пришли в самый неподходящий момент. Смерть всегда преследовала Перекресток, но никогда не было так близко.

По крайней мере, никто не будет смотреть на него и удивляться, почему все идет так гладко, когда весь город в смятении. Вместо этого они смотрели на нее и недоумевали, зачем графу тратить время на женщину, которая выглядела так, будто в любой момент может разорвать свое платье на спине.

Графиня все еще улыбалась ей, потом махнула рукой.

– Иди и представь свою новую невесту своим друзьям, дорогой. Пусть знают, что я нахожу ее очаровательной.

Что ж, это звучало многообещающе. Луна не ожидала, что все пройдет так хорошо, хотя предполагала, что старушка будет сильнее ее проверять. Однако на данный момент она, похоже, отклонила их.

Лютер положил ладонь ей на поясницу и увел от своей тети. Только когда между ними установилось здоровое расстояние, он вздохнул.

– Все прошло лучше, чем ожидалось. Готова встречаться дальше?

– Нет, – но она расправила плечи. – Но я думаю, если они хотят спектакль, я устрою им его.

ГЛАВА 18

Лютеру не следовало так сильно удивляться тому, что она преуспела. Он уже сам видел, что она была находчивой молодой женщиной, и ничто ее, казалось, не могло ее поколебать. Но, конечно, он немного нервничал. Его тетя могла сокрушить даже самого сильного воина.

Воровка не дрогнула. Она посмотрела его тете в глаза, повела себя как мужчина в ответ на протянутую ей руку, и даже тогда ей было все равно, что все засмеялись. В тот момент так много людей в комнате списали ее со счетов.

Не он.

В тот момент, когда она взяла руку его тети в свою, он почувствовал, как в его груди разлилось тепло, и это нельзя было отрицать. Ее заботило, что думает его тетя, и то, как она держала руку старой летучей мыши, ясно давало понять, что Луна хотела позаботиться о ней.

Он не видел такой женщины. Слишком многих порхающих бабочек вокруг них заботило только то, что о них подумают люди. Они не думали о других, только о себе и о том, как их воспринимали.

Луна не переставала его удивлять. Посреди ночи его грудь начала болеть каждый раз, когда он смотрел на нее, и он не мог понять, почему. Лютер постоянно тер грудь, пытаясь расслабить мышцу, сжимавшуюся между ребрами. Но, возможно, дело было не в мышце.

Она подошла к нему, сила и уверенность исходили от нее волнами, напоминая ее рыжие кудри, которые за ночь только стали гуще.

– Я хочу подышать воздухом, – пробормотала она.

И она исчезла из толпы.

Он оглядел свою семью и их друзей. Когда они все стали такими скучными? Каждая деталь их одежды была далеко не такой яркой, как волосы Луны. Их слова были слишком тихими и сказанными без пыла. Чем больше он смотрел на них, тем меньше ему нравилось находиться рядом с ними.

Вслед за этой мыслью пришло осознание того, что ему не обязательно быть рядом с ними, если он этого не хочет. И он прекратил это.

Лютер скользил сквозь толпу, словно шел по облаку. Узы и цепи, которые так долго удерживали его на месте, порвались одновременно. Он был освобожден от мучений, освобожден от всех своих обязанностей. Все потому, что одинокая женщина звала его, как мотылька – огонь.

Куда она ушла? Его огневолосая воровка исчезла слишком легко, на его взгляд, хотя он понимал, что ничего не может сделать, чтобы остановить ее. Точно так же она проскользнула в его жизнь. Крадущаяся тень, которая хотела украсть у него, а потом стала довольно важной частью его жизни.

Балкон. Это было единственное известное ему место здесь, где она могла уединиться. Воздух, сказала она. И он мог только предположить, что она там смотрела на звезды, пытаясь успокоить биение сердца.

Лютер вышел на балкон из столовой, и воздух со свистом вылетел из его легких. Он никогда не видел ее при свете звезд, и, может, помогало вино, но он никогда не видел ее такой красивой. С лунными лучами, танцующими на ее плечах и запутавшимися в длинных локонах ее волос, она была похожа на какую-то богиню древности, на которую он наткнулся.

Он хотел упасть к ее ногам.

– Прости, что прерываю, – выдохнул он, закрывая за собой дверь. – Но я понял, что воздух звучал лучше, чем пребывание в душной комнате с моими родственниками еще дольше.

– Почему? – она оглянулась, ее глаза были любопытными, а в ее голосе сквозила расслабленность. – У меня есть свои причины не желать смущать тебя. Но ты из тех людей. Этой жизни.

– То, что я родился в этом, не означает, что это мне все нравится, – Лютер прошел через балкон, остановился рядом с ней. Он уперся руками в перила и посмотрел на звезды, наклонившись, будто не чувствовал, что вся его жизнь перевернулась с ног на голову. – Они все равно не поймут, через что я прошел.

– Пожалуй, так, – она повторила его позу. – Для этого нужна воровка, дочь ведьмы.

Он рассмеялся.

– Видимо, да.

Между ними воцарилась тишина, и, в отличие от комнаты, которую он только что покинул, тишина была приятной. Они не пытались придумать, что еще сказать или как поддержать разговор.

Они смотрели на луну.

Его волк поднял голову и тоже смотрел на светящийся шар его глазами. Счастье, которое он испытал в этот момент, было прекрасной смесью его счастья и счастья зверя. Когда он чувствовал, что существо счастливо? Никогда. Он ненавидел этот осколок луны, а это означало, что он все еще был в ловушке внутри его тела и не мог искать желаемой свободы.

Он почувствовал на себе ее взгляд за мгновение до того, как она задала вопрос:

– Ты что-то чувствуешь, даже когда луна такая?

– Всегда. Она зовет меня, – он кашлянул, затем покачал головой. – Нет, это не совсем так. Я помню, как впервые сидел в церкви, когда был мальчиком, и священник все время говорил о том, что Бог – это чувство. Его можно почувствовать, когда находишься в святых местах или где-то еще. Даже будучи ребенком, я не думал, что когда-нибудь смогу почувствовать Бога. Пока я не посмотрел на луну, и тогда я это почувствовал.