Текст книги "Связывающая луна (ЛП)"

Автор книги: Эмма Хамм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Ладно, этого было достаточно. Он пытался быть милым. Он попробовал мирный путь, который был тихим и спокойным, и, казалось, нравился всем молодым женщинам. Теперь он сделает все возможное, чтобы закрыть ей рот.

Лютер взмахнул рукой и поймал стержень ладонью. Она сильно потянула, пытаясь освободить его из его хватки, но он только крепче вцепился в прут. К счастью, зверь внутри него сделал его сильнее обычного человека. Она недооценила его.

Воровка зарычала и потянула за железо в последний раз, прежде чем отпустила. Он держал стержень рядом с собой, вместо того чтобы бросить туда, где она могла снова его схватить.

– Ладно, – рявкнула она. – То, что ты хочешь пить чай с воровкой, просто нелепо, и я надеюсь, ты это знаешь.

О, он знал. Но борьба с ней пробудила в нем зверя, и теперь он смотрел на нее голодными глазами. Чудовище подняло голову, и это… изменило ситуацию. Он мог видеть ее четче. Алый цвет ее волос, то, как тикал ее пульс на шее.

Но именно ее запах заставил его тихо заурчать от удовольствия. Сладкий и пряный одновременно, как горячий пунш прохладным зимним вечером. Она пахла всем, чего он когда-либо желал, и даже больше. Волк внутри него изменил свое мнение о маленькой воровке, которая думала, что может забрать то, что ей не принадлежало. Теперь она была интересной. Интригующий. Вкусной.

Он должен был вырваться из этого, иначе он причинит ей еще большую боль, чем своим подвалом. Кашлянув, он жестом велел ей покинуть бальный зал.

– После вас, мадам.

– Смешно, – она фыркнула, проходя мимо него, и этот звук был ужасно неженственным. – Называть меня мадам – это оскорбление для всех дам. Я – воровка. Можешь звать меня Луной и никак иначе.

– Я не должен называть тебя по имени. Хотя бы по фамилии, – и назвать ее Луной было бы так волнительно. Никто не называл друг друга по имени, если только они не были… ну…

Лютер поправил штаны и вышел за ней из бального зала. Если он не возьмет себя под контроль, у него будет гораздо больше проблем, чем он рассчитывал.

Она шла через его дом, будто это место принадлежало ей. Ни капли страха в ее расправленных плечах или свободной походке. И она шла так, как никто из тех, кого он когда-либо видел. Хотя она была высокой и, возможно, более мускулистой, чем любая другая женщина, которую он встречал в своей жизни, она несла свою силу с уверенностью и немалым контролем.

– Куда мы идем? – бросила она через плечо.

– Э-э, эм. В кабинет, – он не знал, куда ее вести. Слуги будут говорить в любом случае. Особенно если учесть, что он вошел голым, а теперь в его доме без предупреждения появилась женщина. Сплетни никогда не утихнут.

По крайней мере, кабинет был одним из его личных мест. Лютер указал направо поверх ее плеча и почувствовал жар, исходящий от ее тела. Зверь внутри него хотел прижаться к ней.

Он не был проклятым котом!

– Соберись, – прошипел он сам себе, когда она вошла в комнату.

– Ты в порядке? – спросила она. – Для графа ты много разговариваешь сам с собой.

– А ты сильно осуждаешь меня, хотя не из знати, – он поспешил вперед и жестом пригласил ее сесть в одно из плюшевых кресел. – Пожалуйста, присаживайся.

Она оглядела его кабинет расчетливым взглядом, и ему стало интересно, что она видела. Кабинет был теплым и уютным, полным деревянных акцентов и темно-зеленых оттенков. Он всегда находил это место гостеприимным, с книгами на полках и яркими окнами, пропускающими послеполуденный свет.

Но потом он вспомнил, что она воровка. Конечно, она не проверяла, выглядит ли эта комната кабинетом доброго человека. Она смотрела на другие украшения на полках, каждое из которых стоит целое состояние. Одно декоративное стеклянное яйцо могло кормить семью месяц. Не говоря уже о часах на его столе, сделанных из чистого золота.

Глупо было даже думать, что она не заметит это. Она не заботилась о комфорте, ее заботила оплата.

Лютер надеялся увидеть в молодой женщине немного больше человечности. В конце концов, он дал ей шанс, приведя ее в кабинет, когда мог отправить ее под арест с письмом, приколотым к ее груди.

Ах, стоило так и сделать.

Вздохнув, он сел в кресло напротив нее и взял металлический чайник, который один из слуг оставил ему сегодня утром. Чай в лучшем случае был теплым.

– Какой чай ты пьешь?

– От убийцы, видимо.

Его руки слишком сильно дрожали при этих словах, и он пролил воду у первой чашки. С каких пор у него дрожали руки? Он был стойким человеком, который никогда не делал ни одной ошибки, даже в наливании чая. И все же эта женщина перевернула его.

Наливание воды заняло больше времени, чем следовало, но он наполнил следующую чашку, не дрогнув. И нужен был сахар. К сожалению, его слуги не оставили ему утром кубиков сахара, потому что знали, что он любит добавлять немного в свой утренний чай.

Он посмотрел на ложку, потом на свои дрожащие руки, а потом снова на молодую женщину, слишком внимательно следившую за каждым его движением.

– Одна ложка или две?

Глядя на выражение ее лица, он на секунду подумал, что она чувствует что-то другое, кроме страха и ненависти к нему. Она хмурилась, а дыхание замедлилось настолько, что он понял, что она не думала, что он собирается ее убить. Или пытался ее убить. Сейчас их отношения были очень сложными.

Воровка – Луна, напомнил он себе – наклонилась вперед и сама взяла ложку.

– Если честно, я предпочитаю больше сахара, чем чая. А учитывая, что ты граф, я полагаю, ты можешь выделить достаточно, чтобы удовлетворить мои вкусы.

Он наблюдал за ее грациозными движениями, когда она сначала наполнила свою чашку, а затем приподняла бровь, глядя на него.

– О, эм. Мне? – он прижал руку к груди, как бы удивленный. – Вообще-то, я пью свой чай так же.

– Ты сладкоежка? – Луна окинула его взглядом и рассмеялась. – Ты все еще удивляешь, граф. Сначала охотишься за женщинами, чтобы поселить их в подвале для коварных удовольствий, потом слишком сильно любишь сахар. Тебе лучше быть осторожным, иначе все это скажется на теле, и ты будешь больше похож на остальных себе подобных.

– Моя мать говорила то же самое, – резкий кашель после этих слов подчеркнул его шок. – Не о похищении и убийстве женщин в подвале.

– То, чего не знают наши родители, не может навредить им, – она взяла чашку с прохладной водой, не отводя взгляда. – Где чайные пакетики?

Он понятия не имел. Все, о чем он мог думать, это ее глаза и потрясающие кудри, обрамляющие сильное лицо. Она была не похожа ни на кого, кого он когда-либо встречал раньше, и это был первый раз, когда он согласился со своим зверем. Она была красивой. И он хотел ее.

Солнечный свет просачивался через окно, и ее волосы выглядели как лесной пожар на голове. Свет отбрасывал длинные тени на ее слишком длинный нос, обострял край ее челюсти и делал ее еще более грозной.

Он всегда думал, что только мягкие женщины могут быть красивыми. Отец научил его этому много лет назад. Женщины должны были стать теплыми объятиями, в которые мужчина мог упасть после долгого дня. Но эта женщина была щитом или оружием.

Луна махнула чашкой чая, пододвигая ее ближе к нему.

– Ты будешь брать или нет?

– Извиняюсь, – он взял чашку чая и поднес ее к груди. Он не пригубил его и даже не посмотрел на чайные пакетики. Вместо этого он глядел на нее. Какое-то непрошеное желание поднялось в его груди, и он выпалил слова, прежде чем смог остановиться. – Мы оба знаем, что прошлой ночью ты была здесь, чтобы украсть у меня деньги, но вместо того, чтобы сообщать властям, я хотел бы предложить сделку.

ГЛАВА 9

Луна почувствовала, как ее щеки побледнели от шока и удивления. Сделка? Она не стала бы торговаться с этим сумасшедшим, и ей было все равно, что он выдумал, чтобы не рассказывать всем, какое у него безумие в подвале.

Она уйдет отсюда и отправится ко всем важным, кого она знала. Они распространят слух, что граф Перекрестка Мертвеца был убийцей, и что кто-то должен запереть его в Бедламе.

Но мысли быстро развивались. Она не могла этого сделать. Ей бы никто не поверил. И как только она начнет плохо отзываться о графе, они начнут проверять Луну. Зачем молодой женщине без средств лгать о графе? Ах, верно. Потому что она пыталась украсть у него, и он мог посадить ее в тюрьму за то, что осмелилась это сделать.

Логичным ответом любого, кто слышал ее историю, было бы поверить ему. Не ей.

Не говоря уже о том, что он не позволит ей покинуть эту комнату, если она не согласится на его сделку. И даже если он позволит ей уйти, она вряд ли долго проживет на улице, учитывая, что она не получила Алмаз Крестфолла, и Кроули будет первым, кто ждал ее.

Луна не думала, что будет в безопасности в замке Мартина со своими сестрами. Кроули найдет способ, а затем убьет их всех во сне. Или, что еще хуже, он выставит Мартина вампиром, и ад обрушится на их головы.

Внезапно ее ситуация разбилась вокруг ее ушей с ужасным грохотом стекла. Из этого не было выхода. Ей придется столкнуться лицом к лицу с Кроули, властями или с этим мужчиной перед ней.

Она знала, что не могла бороться с Кроули. Она пыталась ускользнуть от этого человека уже много лет, и каждый раз понимала, как мало у нее сил в городе. И не только из-за него. В этом была проблема. У него была сотня солдат, которые носили оружие и выполняли приказы, не задавая вопросов.

И у властей было достаточно на нее, чтобы она не просто попала в тюрьму, где одна из ее сестер могла бы вызволить ее. Они захотят ее повесить, а потом Церковь узнает, куда делась их драгоценная маленькая дочка ведьмы, и сожгут ее.

Так что на самом деле этот смертоносный зверь перед ней был ее лучшим шансом остаться в живых дольше, чем на несколько недель. Конечно, он пытался поместить ее в свой подвал. Но это она могла пережить. И, если честно, это было не самое худшее, что кто-либо делал с ней.

Обдумав это, Луна вернулась в комнату и поняла, что он все еще смотрит на нее. Этот смехотворно красивый мужчина с кудрями наблюдал за ней, не пытаясь даже скрыть то, что он делал. Подперев подбородок кулаком, забыв о чае на столе, он открыто наблюдал за каждой мыслью, промелькнувшей на ее лице.

– Ты уже разобралась? – спросил он тихим и низким голосом. – О чем бы ты ни думала?

– Ты выслеживаешь женщин и сажаешь их в свой подвал, чтобы они делали бог знает что, – ответила она. – Я не думаю, что могу доверять любой сделке, которую ты можешь предложить.

– Ах, видишь ли, ты все не так поняла. Подвал не для ничего не подозревающих женщин, проваливающихся сквозь мой потолок. Это для меня, – он моргнул, а затем нахмурился. – Но я не собираюсь объяснять, почему или для чего я его использую.

Верно, потому что это было обнадеживающе.

– Я не заинтересована в том, чтобы провести остаток своей жизни в тюрьме. И я, очевидно, была здесь по своим собственным причинам, которые сомнительны, учитывая, что я пришла сюда с единственной целью – ограбить тебя. Так что я думаю, ты понимаешь, что я не в том положении, чтобы отказать, независимо от твоего статуса убийцы.

Он ухмыльнулся, и это выражение осветило все его лицо. Черт, он был красив. Он не должен был так выглядеть, когда она была уверена, что он убивал людей в свободное время.

Граф взял свой чай и отсалютовал ей.

– Я не убийца.

– Ты мог бы обмануть меня. Но я в состоянии узнать засохшую кровь, а ее было много внизу, – Луна изобразила дрожь, будто это зрелище напугало ее, хотя на самом деле она видела достаточно, чтобы понять, что кровь – это просто кровь. – Знаешь, тебе следует скрывать все это получше. Иначе кто-нибудь может узнать твой секрет.

– Я могу признать, что у меня есть секрет, хотя я не буду делиться им с женщиной, с которой только что познакомился, – он, наконец, отхлебнул чай и скривился с отвращением. – Холодный.

– Да, так бывает, когда добавляешь воду едва ли комнатной температуры в холодную чашку.

Луна сделала глоток чая, а затем выпила его целиком. В своей жизни она выпила много тепловатого чая, но, по крайней мере, благодаря сахару он с относительной легкостью скользил по ее горлу. Если он думал, что холодный чай был худшим из того, что она испытала, то он не знал, какую жизнь вела воровка.

Он смотрел на нее, сглотнул, словно… его влекло?

Нет, она должна была отбросить эту мысль. Она не привлекала, ни одного мужчину не привлекала массивная женщина, которая больше подходила для древней кельтской битвы, чем для жизни в Лондоне.

Кашлянув, она шумно поставила чашку.

– Тогда что за сделка, граф?

– Лютер, – ответил он. – Меня зовут Лютер, и правильно обращаться ко мне будет «милорд».

Она моргнула.

– Ладно. Я приберегу этот термин для божества, если позволишь. Я признаю, что мы с ним, возможно, не в лучших отношениях, но я не буду называть моим лордом никого, кроме того, чему научила меня Церковь.

Он вздрогнул от ее слов, словно он уже так думал, а потом кашлянул.

– Тогда тебе придется звать меня Лютером.

– Ты сказал, что это невежливо.

– Что ж, – он склонился и посмотрел на нее из-под кудрей, ее дыхание застряло в горле. – Луна. Думаю, нам обоим придется привыкнуть к свободе в обращениях, если мы собираемся заключить сделку.

О, это заставило ее нервничать. Всю эту затею со сделкой нужно было прекратить, если он продолжит это делать, потому что она натворит глупости. Например, прыгнет через стол и станет умолять его взять ее, даже если это подвергнет опасности их обоих.

– Что у тебя за сделка? – спросила она снова. Если ее голос немного дрожал в вопросе, то от страха, а не от предвкушения.

Их горячий зрительный контакт прервался, и он с тяжелым вздохом откинулся на спинку стула. Лютер провел пальцами по волосам, кудри торчали во все стороны, словно ореол вокруг его головы.

– Признаюсь, я не был лучшим графом в своей жизни. Мой отец давно хотел, чтобы я женился, и моя мать хотела, чтобы я женился, пока не умерла. Я думал, что без них это прекратится. Однако моя тетя, похоже, решила продолжить, и мне нужно отвлечь ее, чтобы я мог жить.

Луна моргнула.

– Ты хочешь на мне жениться?

– Нет! – крик эхом разнесся по кабинету, и он покраснел. Понизив голос, он выдохнул. – Я не хотел звучать так громко.

– Поверь, я хорошо знаю, что большинство мужчин твоего положения не захотят жениться на воровке. Но это звучало как твой план.

– Я хочу, чтобы ты притворилась, что помолвлена со мной, – он кашлянул и поправил галстук, нервничая. – Моя тетя будет довольна, если я покажу движение в правильном направлении, и этого будет достаточно, чтобы дать мне хотя бы год…

Луна могла только его жалеть. Он трещал по швам, а все потому, что хотел хоть немного пожить нормальной жизнью. Честно говоря, она не могла смотреть, как он запинается, когда она считала его убийцей.

Нет, он все еще был таким. У него все еще была потайная комната в подвале, где он связывал таких, как она, и если она так быстро об этом забудет, у нее будут большие неприятности.

– Ты хочешь вернуться к холостяцкой жизни так, чтобы твоя тетя не знала, что ты это делаешь, – поняла она.

– Да, – он щелкнул пальцами и указал на нее, затем помрачнел. – Нет. Я не хочу жить холостяцкой жизнью. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. И я не думал об этом прошлой ночью перед тем, как все это произошло. Но сегодня утром, когда я увидел, как ты выходишь из подвала, я подумал, что, может быть, ты сможете это вынести.

– Вынести? – она рассмеялась. – Тетя тоже любит запирать женщин в подвалах на ночь?

– Нет, – он хотя бы посмеялся над ее шуткой с ней. – По крайней мере, я так не думаю. Но она женщина-дракон, и за это я чувствую, что должен извиниться заранее.

Луна не знала, почему она вообще обдумывала этот безумный план. Так много всего могло пойти не так, и все же она не собиралась говорить «нет». Это был единственный выход, и он был меньшим из многих зол.

– Как долго я должна притворяться, что помолвлена с тобой? – спросила она.

– На месяц или около того? Моя тетя приедет на неделе на вечеринку, и тогда я вас познакомлю.

– Думаю, твоя тетя будет очень разочарована в девушке, которую ты выбрал в качестве невесты, – она высунула язык и покачала головой. – Большинство матерей были бы недовольны. Недели недостаточно, чтобы превратить меня в леди, и я надеюсь, ты это понимаешь. План может развалиться у тебя на глазах, если ты будешь настаивать на том, чтобы я была за твоим столом.

– Именно поэтому я хочу это сделать. Я не могу отрицать, что ты необычный выбор для кого-то вроде меня, и необычная женщина. Но я не из тех, кто соответствует стандартам общества, и я уверен, что моя тетя всегда ожидала, что я найду такую ​​женщину, как ты.

В этом… был смысл, и это был неплохой ответ. Хотя она не хотела становиться козлом отпущения. Но так у нее еще был шанс все исправить.

Она могла помочь графу, сделать так, чтобы его план сработал. И она все еще могла попытаться украсть алмаз, который хотел Кроули, избавившись так от неприятностей. И она могла взять кое-что еще из этого дома, чтобы Мартин и Мэв могли отремонтировать замок.

У нее был шанс вернуть жизнь в правильное русло. Все, что ей нужно было делать, это держать голову прямо. И не дать знать этому графу, что она по-прежнему намерена украсть буквально все, что сможет.

Поэтому она скрестила ноги и откинулась на спинку стула, сцепив пальцы на животе, будто это она руководила этим собранием.

– То есть ты хочешь сказать, что если я это сделаю, ты оставишь меня в покое и не отправишь меня к властям за попытку украсть у тебя?

– Если это повысит вероятность того, что ты поможешь мне, то я даже заплачу тебе, когда ты будешь уходить, – его глаза расширились, он явно пытался выглядеть как щенок, умоляющий сохранить ему жизнь. – Я прошу мало, мисс Луна. И твоя помощь в этом деле значительно облегчит мне жизнь.

– И оплата за это, полагаю, облегчила бы мою жизнь в долгосрочной перспективе, – но это была гадкая сделка.

Но она понимала, что это был лучший вариант в данной ситуации, и если она продолжит настаивать на том, чтобы смотреть дареному коню в зубы, то пожалеет об этом. Скорее всего, она окажется в тюрьме, ожидая того дня, когда ее решат повесить. Так действительно, что она теряла сейчас?

Пожав плечами, она наклонилась и протянула ему руку для пожатия.

– Тогда все в порядке. Я приму твою сделку. Но если ты обманешь меня, я отрежу тебе руки до того, как улизну отсюда.

Он наклонился и пожал ее руку, его ладонь была слишком теплой.

– А если ты попытаешься обмануть меня, я буду преследовать тебя до края света. Тебе не сбежать от меня, даже если ты опытная воровка.

Она фыркнула.

– Ты думаешь, что ты страшный, да?

– Говорит женщина, которая всего несколько минут назад была убеждена, что я убийца.

Луна не могла признать, что теперь она не так уж его боялась, ведь он все еще мог быть убийцей. Но после этого… У нее возникли сомнения.

ГЛАВА 10

Подготовка к приезду тети отнимала в течение дня больше энергии, чем он хотел признать. Женщина была дотошна во всем, что ей нравилось или не нравилось, и ей было все равно, знает ли кто-нибудь ее мнение. Его слуги работали не покладая рук, день и ночь, чтобы каждая комната была именно такой, какой ее ожидала видеть тетя. А если они не подходили, то переделывался весь декор.

Конечно, от этого прятаться следующие пару ночей стало еще труднее. Но он справился.

Лютер сам поменял замки на двери в подвал, убедившись, что они все еще новые и их трудно взломать. Он оглядывался каждый раз, когда заходил в подвал, на случай, если воровка последует за ним в бальный зал, где навлечет на себя еще большие неприятности. Последнее, что ему было нужно, это чтобы она осознала правду.

Быть убийственным, кровожадным дворянином было лучше, чем то, чем он был на самом деле. Он не любил называть себя, не говоря уже о другом человеке.

Он сделал то, что должен был сделать. Лютер старался не выделяться. Он прятался две ночи и день; он сообщил слугам, что его не следует беспокоить. Лютер был занят и держался подальше от соблазнительной молодой женщины, которая часто посещала залы.

Куда бы он ни пошел, он чувствовал ее запах. Даже сейчас, когда он шел по коридору к кухням. Ее запах корицы, гвоздики и яблок наполнял его нос, и он не мог думать ни о чем другом. Здесь она прикоснулась к картине, провела пальцами по линиям ткани, накинутой на стул. Почему она была так очарована этой картиной? Это был даже не человек, и все же она прикоснулась к нему.

О, и она остановилась здесь. Ее запах был сильнее и наполнял его легкие, как горящий виски. Почему здесь? Он осмотрел залы, но не нашел ничего необычного. Просто коридор, ведущий на кухню. И все.

Зверь внутри него поднял голову и глубоко вдохнул. Ах, вот и ответ. Слуга вышел из двери справа от него. Возможно, она остановилась, чтобы задать молодой девушке вопрос. Или это был дворецкий? Он не очень хорошо знал свой персонал, и одна мысль о том, что она задает вопрос другому мужчине, заставляла его сердце биться чаще. Если у нее были вопросы, она могла задать их ему. Это был его дом.

Глупые мысли. Да, она была гостьей в его доме, но он заманил ее сюда, заключив сделку, в которой она не хотела участвовать. Он по-прежнему был монстром, а она была ничего не подозревающей жертвой.

Черт возьми, ему нужно было привести голову в порядок, иначе он ее потеряет.

Она была просто женщиной. Воровка, которая провалилась сквозь его потолок и привлекла его внимание больше, чем любая другая женщина, которую он когда-либо встречал в своей жизни. Проклятье. Нет, он не так к ней относился.

Этот ход мыслей должен был закончиться. Он мог это сделать. Он мог игнорировать ее запах, который задерживался на всем, и продолжать идти вперед.

Лютер переставлял одну ногу за другой и бросился на кухню, где, как он надеялся, сможет спокойно позавтракать. В конце концов, у него был еще месяц нормальной жизни, и это стоило отметить липким и сладким пирожным от его замечательного шеф-повара.

Он завернул за угол слишком быстро и врезался в твердую стену. Или, может, это была статуя, которую кто-то передвинул почистить? В любом случае, он отскочил от нее и ударился о противоположную стену с такой силой, что воздух со свистом вылетел из его легких. Лютер сполз, ошеломленный и сбитый с толку тем, как он оказался на полу.

– Что за черт? – пробормотал он, прижимая руку к груди, прежде чем поднять голову.

Огонь полыхал перед его взором. Нет, подождите. Не огонь. Кудри, которые вились перед ним, как языки пламени, но они были прикреплены к смертной голове и смертному телу. На ней снова были мужская рубашка и брюки, хотя на этот раз они не были черными. Белая рубашка выглядела на ней довольно мило, хотя на самом деле она не предназначалась для того, чтобы льстить женской фигуре.

Луна скрестила руки на груди и посмотрела на него сверху вниз.

– Ты должен смотреть, куда идешь. А если бы ты столкнулся с одной из своих крошечных служанок? Они были бы раздавлены, Лютер. Сплющены.

Его челюсть расслабилась, а затем отвисла, он уставился на разъяренную женщину. Даже в таком виде она была ошеломляющей. Навязчиво красивая, как призрак, он не мог выкинуть ее из своей проклятой головы.

Она ругала его за то, что он свернул за угол? По заслугам. Он явно подвергал опасности себя и других, разгуливая подобным образом. Лютер не был маленьким человеком, и он был очень сильным, учитывая зверя в его груди.

– Я… я… – пролепетал он, изо всех сил стараясь, чтобы это звучало так, будто он знал английский.

Луна закатила глаза и протянула ему руку.

– Просто встань, ладно? Слуги увидят тебя на полу и решат, что я тебя ударила.

– Ты меня ударила.

– Нет, ты ударил меня, – поправила она, сжав руку, которую он не протянул. – По какой-то причине ты постоянно оказываешься в позициях, которые заставляют меня усомниться в твоем здравомыслии, граф Перекрестка Мертвеца. Ты будешь вставать? Я не собираюсь тебя поднимать.

Она могла бы, если бы захотела. Он не сомневался, что она могла наклониться, перекинуть его через плечо и пройти с ним по коридору. Это знание должно было вызвать у него дискомфорт, но вместо этого оно вызывало трепет. Он никогда не встречал женщину, которая могла бы поднять его физически.

Боже. Он снова глазел на нее?

Проклятье. Черт, он должен что-то сделать, иначе она сочтет его полным идиотом. Но он смотрел на какую-то богиню, вышедшую из войны, и какой мужчина мог удержать голову на плечах?

Он снова кашлянул и помог ей поднять его на ноги.

– Да. Вот так. Спасибо за помощь, я просто… я не знаю, что случилось.

– Что ж, когда два неподвижных предмета ударяются друг о друга, один обычно отступает перед другим, – она отпустила его руку, но он смотрел, как ее пальцы впиваются в ткань рубашки. Будто хотела сохранить тепло или прижать его ладонь к боку.

Что произойдет, если он дотронется рукой до того места, которого она коснулась? Если он позволит себе почувствовать, была ли ее талия крошечной и тонкой или мускулистой, как все в ней?

И, черт, он понял, что так близко он мог сосчитать все веснушки, усыпавшие ее нос. Конечно, это займет много времени. Их были сотни. Но у него мелькнула мысль, что считать ее веснушки куда лучше, чем считать все звезды на небе.

– Куда ты так решительно шел? – спросила она, ее голос прервал его мечтательность.

Он вырвался из оцепенения, как человек, вынырнувший из ледяной воды. Со вздохом он указал ей за спину и пробормотал:

– На кухню.

Он был болваном. Лютеру хотелось выпороть себя за то, что он так вел себя с бедной женщиной. Он был в присутствии принцессы в свое время, и он не заикался так. Что такого было в этой женщине, из-за чего все его школьное образование вытекло из его ушей?

Хотя Луна не была впечатлена его действиями, она посмотрела в указанном им направлении.

– Хм. Если ты не против, я присоединюсь к тебе, я не прочь перекусить. Должна признаться, твои слуги были довольно скупы на еду.

– Что? – его щеки стали ярко-красными. – Назовите мне имена слуг, которые плохо обращались с вами, мадам, и я прослежу, чтобы они были наказаны за это. Ни один гость в этом доме не должен голодать при мне.

Ее глаза расширялись с каждым словом.

– Это кажется немного резким, тебе не кажется? Уверена, они предоставили то количество еды, которое они считали нормальным для молодой женщины, но я явно крупнее большинства.

– Ты должна получать любую еду, какую хочешь.

Луна улыбнулась, но выражение не коснулось ее глаз.

– Я ем столько же, сколько и любой мужчина, Лютер. Я не думаю, что большинство слуг думают об этом.

Она поставила его в тупик, но это не значило, что ему это понравилось. Она не должна быть голодной в его доме, не тогда, когда есть много еды.

– Хорошо, тогда мы положим этому конец, – он прошел мимо нее, и ему потребовалась вся сила, чтобы снова не взять ее за руку. Только для того, чтобы отвести ее на кухню, конечно. Никакой другой причины.

Он прошел в самое сердце своего поместья. Там была жизненная сила этого здания. Кухни. И всем этим управляла пожилая женщина по имени Магда, которая, возможно, была самой замечательной женщиной, которую он когда-либо встречал.

Она стояла во главе очень длинного острова с деревянным верхом. Магда носила обычный белый платок поверх волос и множество фартуков вокруг пухлой талии. Она уперла руки в бока и глядела на длинный ряд печей, выстроившихся вдоль противоположной стены. К счастью, никто из них еще не работал. Лютеру всегда казалось, что на кухне невыносимо жарко, когда Магда начинает работать.

– Привет! – крикнул Лютер. Он отошел в сторону, чтобы повариха могла видеть Луну. – У нас голодный гость, Магда. Я подумал, что ты хотела бы знать.

Ах, но старуха раскусила его. Она цокнула и посмотрела на него, хотя широкая линия улыбки на ее лице уничтожила любую угрозу, которую она собиралась послать в его сторону.

– Мы оба знаем, почему ты здесь, Лютер. Ради всего святого.

Луна смотрела на них, приподняв бровь от любопытства.

– Теперь я хочу знать, почему он здесь, потому что я думала, что он хочет меня накормить.

– О, он хочет накормить тебя, дорогая, но он хочет накормить и себя. Мужчину невозможно удержать довольным! Он как бездонная яма, – она полезла в карман и вытащила деревянную ложку, затем указала на корзину рядом с ней на столе. – Ваша охота завершена, мой лорд. Угощайтесь в свое удовольствие. На этот раз я оставила для вас больше.

– Ты – ангел, – ответил Лютер. Он помчался к концу острова и схватил ее за талию, просто чтобы поцеловать ее в щеку очень громким поцелуем. – Посланный с небес.

– Это просто пирожные, Лютер, – однако Магда хихикала, будто она снова была молодой. И во многом она всегда будет такой.

Повариха была рядом с ним в самые трудные моменты его жизни. Она всегда была доброй женщиной, к которой он бежал, когда что-то шло не так. И хотя она очень мало знала о реальности его жизни или семейной тайне, которую ему приходилось скрывать, она всегда была рядом с распростертыми объятиями. Теплая. Пахла печеньем. Она была бабушкой, которой у него никогда не было, но которую он всегда хотел.

И она делала лучшие пирожные во всем Лондоне, потому что после выпекания обмакивала их в мед и сахар.

Он схватил несколько этих прекрасных пирожных и сунул их в рот. Они были очень хороши, и его желудок заурчал от счастья. Или, возможно, от голода, потому что он намеревался съесть еще немало этих вкусных сладких угощений.

Он застыл на месте, как только понял, что Луна смотрит на него. Ее глаза были слишком широко раскрыты, а челюсть расслабилась, будто рот мог открыться в любой момент. Он вел себя как животное?

Да. Хотя для него это не было чем-то необычным, так что он предположил, что это было… ожидаемо.

Кашлянув, он потянулся за салфеткой на столе и вытер рот.

– Извиняюсь.

– Полагаю, тебе действительно нравится эта выпечка, да? – спросила она.

Он не знал, что ответить. Как можно было сказать, что да, конечно, он любил выпечку, но иногда забывал, что он в человеческой шкуре? Зверь внутри него любил есть и пожирать. Похоже, это была единственная цель зверя. Голод, ярость и желание. Все те эмоции, которых не испытывал хороший человек, дворянин. И все же он чувствовал их все, будто каждая эмоция была монстром, живущим внутри него. Каждая своим голосом шептала ему на ухо.

Луна посмотрела на выпечку, потом взглянула на Магду.

– Медовые пирожные?

– Да, – повариха покраснела, радуясь, что кто-то понял, что она приготовила. – Они были фирменным блюдом в моей деревне, и когда я приехала в Лондон, я был удивлена, что никто не держал их на столе все время.

Что-то в Луне смягчилось. Ее плечи опустились, она перестала хмуриться. И Лютер пожелал узнать, почему она так реагировала на простую выпечку.