Текст книги "Кровоточащие сердца (ЛП)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Эмма Хамм
Кровоточащие сердца
(Встреча с монстром – 1)
Перевод: Kuromiya Ren
ГЛАВА 1
Сжимая страницу в руке, промокшая девушка стояла под зонтом с множеством дыр. Дождь размывал чернила, сделал имя неясным. Хобарт Хобсводдл или Херберт Хегсвиггл.
Мэв Винчестер раздраженно выдохнула и посмотрела на две таблички с именами перед собой. Кто бы мог подумать, что два человека с похожими именами жили по соседству?
Капли дождя застревали на ее ресницах. Черный зонт в ее руке опустился в сторону. Ей просто придется подойти к каждой двери и узнать, просили ли они ее услуги.
– Это пройдет плохо, – буркнула она. Ее синяя нижняя юбка промокли почти до бедер. Хотя бы кожаный чемодан в ее ладони был водонепроницаемым.
Она жалела, что вся она не была такой.
Мэв открыла врата дома мистера Хобсваддла и прошла по каменной дорожке к входной двери. Все дома в Лондоне были похожими. Дома прижимались друг к другу, слишком плотно, чтобы можно было дышать. Но таким был Лондон.
Каждый в Лондоне хотел, чтобы его увидели. Хотя бы в этом районе города. Они хотели, чтобы другие признали их богатство или статус. Может, они хотели показать, какой милой была их дочь. Не важно, что у девушки не было денег.
Она прошла на крыльцо и закрыла громко зонт. Ее черные перчатки зацепились за скрипучую сталь зонта. Попытка отцепить зонт привела к тому, что перчатка тихо порвалась. Она смотрела на дыру на правом указательном пальце.
Они заметят это. Любой с деньгами заметит ее потрепанный облик и прогонит ее.
Раздраженно фыркнув, она сняла перчатки и сунула их в карман юбки. Лучше без перчаток, чем в рваных.
Мэв скривилась, подняв голую ладонь и постучав в дверь.
Почти сразу же она открылась, стало видно пожилого хмурого дворецкого.
– И кто же вы, мадам?
Ее волосы тоже промокли? Это плохо закончится, какой бы вежливой она ни была. Она уже встречала таких дворецких, и они не любили впускать кого-то в свой дом.
Мэв попыталась незаметно пригладить спутанные светлые волосы.
– Кто-то в этом доме связывался с Церковью для экзорцизма?
Дворецкий, наверное, отреагировал бы лучше, если бы она попросила его ударить ее. Его глаза выпучились, он пытался найти голос:
– Я… я…
Мэв перебила. Ей стоило вести этот разговор.
– Я понимаю, что вопрос для вас необычный, но дождь стер имя на моем письме. Видите?
Она махнула письмом в воздухе. Словно это убедило бы дворецкого впустить ее и позволить ей поговорить с его хозяином.
Не убедило.
– Мадам, это уважаемый дом! Как вы смеете проходить к двери с таким… таким… – его лицо побагровело, он пытался подобрать слова, чтобы оскорбить ее. – Непристойности!
Удовлетворенно хмыкнув, он захлопнул дверь перед ее лицом.
– Ладно, – Мэв раскрыла зонт, проехав при этом по двери, оставив полоску на краске. – Видимо, с адресом я не угадала.
Она не должна была удивляться реакции. Экзорцизм был серьезным делом, и семья редко звала Церковь, только если другого выхода не было. Обвинение уважаемой семьи в укрытии демона было худшим оскорблением.
Жаль, что дворецкий жил по соседству с тем, кто делал это. Мэв прошла за врата и вошла в сад второго дома. Этому зданию не хватало роскоши соседей. Чем ближе она шла к входной двери, тем больше она понимала, что этот дом был потрепанным. Его использовали сильнее, и на него тратили меньше денег, чем на другой дом.
– Херберт, Херберт, Херберт, – бормотала она, осторожно закрывая зонт снова. – Во что ты ввязался, старик?
Или во что она ввязалась? Это ее вызвали исполнить экзорцизм. Она порой ненавидела свою работу. Но это была работа, и раз она уже продала душу Церкви, чем ее мог испугать Дьявол?
Мэв ударила два раза, и дверь приоткрылась. Крохотное личико выглянуло из тени. Слишком юное, чтобы быть дворецким.
– И кто ты? – спросил ребенок хрипло, словно вдыхал слишком много дыма.
– Меня прислала Церковь, – ответила она. Она едва смогла выдавить слова, и ее перебил ужасный крик.
Ей хотя бы не нужно было спрашивать, просила ли эта семья об экзорцизме. Мэв знала этот звук. У нее были кошмары про эти крики почти каждую ночь.
Дверь приоткрылась, стало видно ребенка. На нем был плохо сидящий черный костюм, свисающий с его тела, и на голове была шляпка, которая была мала его большой голове. Два зуба впереди торчали так, что верхняя губа выпирала.
– Я думал, они пришлют мужчину для работы лорда.
Мэв подняла кожаную сумку, словно она была тяжелой, но потом оглянулась на улицу.
– Если предпочитаете мужчину, я могу им передать. Но это значит, что крики будут продолжаться еще пару недель. Боюсь, священники сейчас заняты.
– Так они послали… кого? – мальчик окинул ее взглядом. – Монашку?
Она посмотрела на свой корсет и пышные юбки, которые были по моде, хоть ткань и не была такой качественной, как у аристократок. Она приподняла взгляд и поймала недоверчивый взгляд мальчика.
– А я выгляжу как монашка?
– Нет.
– Я не такая. Но экзорцизм порой не требует обучения, – она должна была сказать ему, что ее мать была ведьмой? Или что она росла в монастыре, пока настоятельница не заявила, что она и две ее сестры были прокляты их матерями-ведьмами, и дом Бога не мог их спасти?
Наверное, нет. Это только продлит страдания бедной души.
– Уверена насчет этого? – мальчик не спешил доверять, как делали многие люди, когда она говорила им, что не была монашкой.
Она все еще работала на Церковь. Это считалось в борьбе с демонами.
Мэв открыла рот, уже хотела парировать, но ее перебил еще один оглушительный вопль. В этот раз звук выкатился на улицу и остановил двух прохожих на пути… туда, куда нынче ходило высокое общество.
Глаза мальчика расширились, прохожие показывали на дом.
– Внутрь, – прошипел он. Он вытянул руку из теней, втащил ее в дом. – Пока они не заговорили! Хозяин мне голову оторвет.
Ах, точно. Богатые не могли нынче скрыться.
– С радостью, – буркнула она, прошла в дом с грацией коровы, которую тянули за нос.
Она была во многих богатых домах, ничто не удивляло ее в эти дни. Дом видел лучшие дни. Ковры устарели почти на год. Даже портреты на стенах были со стариками, глядящими на нее свысока. Но ее беспокоило то, как темно тут было.
Она вытащила из кармана маленькие круглые очки и опустила на кончик носа.
– Если в этом доме демон, вы понимаете, что тени только его укрепляют?
Мальчик прижался спиной к двери, его глаза были огромными от страха.
– Нет, мисс. Я не знал об этом.
– Хм, – она искала во тьме движение или моргающие глаза. Как всегда говорила Беатрис? Мертвецы выглядели как сияющие белые сферы. Демоны выглядели как глаза в темноте.
Ничего не шевелилось, и она сняла очки и указала на коридор.
– Ну? Где они?
– Простите, мадам, – мальчик побежал впереди нее. Он остановился перед столиком, где ждали свечи и спички. Он сунул бледную свечу в подсвечник.
Крики снова зазвенели. В этот раз голос стал выше, звучал ужасный непонятный Мэв язык.
Ладони мальчика дрожали. Он попытался зажечь спичку, но не вышло. Он не мог нормально ею чиркнуть.
Она уже такое проходила. Она узнала ужас от незнания, какое безумие могло прятаться в тенях. Это было ужасное чувство, особенно для мальчика, который, наверное, жил на то, что зарабатывал в этом доме. И работу нынче было сложно найти. По крайней мере, для таких, как они.
Мэв взяла у него спичку и чиркнула ею по трутнице в его ладони. Золотой свет вспыхнул внизу, делая его лицо маской ужаса.
– Демоны как все злодеи в историях, – сказала она. Мэв зажгла свечу и взяла ее из его рук. – Они могут навредить, только если ты им позволишь.
И она оставила мальчика в тенях. Она надеялась, что он возьмет выходной. Если тут был демон, негативная энергия только ухудшится. А если не было… хозяин уволит его. Богатые любили так выпускать пар.
Ей не нужно было, чтобы он ее вел. Она могла идти на крики.
Мэв шагала по маленькому коридору, миновала крохотную кухню, покрытую слоем грязи, замерла у двери подвала. Там должно было пахнуть землей и затхлостью. Может, немного пахнуть мукой, если она там хранилась, или винными бочками, которые имели свой запах. Но она ощущала запах тела и пота.
Это был первый знак, что она наткнулась не на логово демона. Они всегда пахли как их дом.
Пахли серой.
Крики продолжались. Ужасный хрип голоса, который звал на помощь слишком долго. Человек, которого оставили гнить в его грязи.
– Господин Хегсвиггл? – позвала она, спускаясь. – Я от Церкви Империума. Вы посылали за помощью?
Осунувшееся лицо появилось из теней. Щеки впали, дикие глаза мужчины были как у духа. Он потянулся к ней, ногти были обгрызены так, что кровоточили. Он завопил с мольбой.
Мэв долго выполняла эту работу. Она знала, кто был болен, кто боялся.
Этот мужчина боялся.
– Прошу, – сказал он, сжимая ее плечи и тряся ее. – Спасите мою дочь. Умоляю!
Если бы она была священником, она взяла бы его за плечи и молитвой успокоила бы его разум. Но она была не такой. Мэв стряхнула с себя его хватку, оставила его и прошла в темный подвал.
Кто-то поставил кровать в дальнем углу и приковал к ней девушку. Руки и ноги. Она была связана, как подношение языческому богу. Бедная девушка была в поту, рвоте и чем-то еще. Ее волосы прилипли ко лбу от пота.
В комнате было темно. Даже Мэв начинала видеть в тенях то, что там не было. В комнате горело лишь три свечи, оставляя другое воображению. В таких тенях росло безумие.
Тусклые глаза девушки посмотрели в глаза Мэв, она перестала кричать.
– Вы пришли меня спасти? – спросила она. Ее голос был испорчен неделями криков и заброшенности. – Вы сделаете мою душу чистой?
Эти слова всегда разбивали ее сердце. Мэв опустила зонт у стены, а рядом – свою сумку. Она порылась в содержимом, улыбаясь девушке.
– Я постараюсь. Но можно я сначала кое-что попробую?
Ее отец нависал за Мэв, заламывая руки, и запах его тела был сильнее запаха его дочери.
– Что вы делаете? Как вы ей поможете? Церковь сказала, ей нужен экзорцизм.
– Да, но часто они говорят это ради денег, и они посылают меня, когда не уверены, нужен ли человеку экзорцизм, – она закончила доставать инструменты из сумки, выпрямилась, прижав ладонь к пояснице. Она давно поняла, что изображение слабости помогало другим доверять ей. – Мы проводим проверки, чтобы убедиться, что это демон, а не болезнь.
Мужчина указал на дочь дрожащим пальцем.
– Она говорила на странных языках. Я знаю, что там не моя девочка.
– Посмотрим, – Мэв села на край кровати и вытащила платок из кармана. Она нежно вытерла засохшую рвоту с подбородка девушки. – Ты – католичка?
– Да, – ответила девушка. – Набожная.
Мэв фыркнула.
– Хотела бы я так сказать о себе, дорогая. Ты ходишь в церковь каждое воскресенье?
– Ходила, пока меня не захватили, – ее глаза стали большими и дикими. – Он возвращается. Я не могу этим управлять.
– Можешь, – она бросила платок на кровать и взяла флакон. – Пока мы не начали, могу я вытереть тебе лицо?
Девушка моргнула, часть паники в глазах пропала.
– Мое лицо? Зачем вам это делать?
– Чтобы очистить тебя. Ты, похоже, давно не мылась.
Лицо смягчилось, девушка смотрела на нее с первыми признаками человечности. Она отчаянно хотела быть чистой.
– Я приму это за да, – Мэв вылила флакон на платок и вытерла им лоб девушки. – Как, говоришь, тебя зовут? Боюсь, я не услышала это от дворецкого, когда вошла.
– Честити, – прошептала девушка, прильнув к ее ладони. – Это так приятно.
– Конечно, – сердце Мэв чуть дрогнуло. – Почему ты считаешь себя одержимой?
Глаза девушки снова расширились.
– Потому что отец так сказал. Он сказал, что в моей душе тьма, что я была плохой, и демон захватил меня.
Отец был слишком близко для удобства Мэв. Она подвинулась, чтобы ее плечо закрывало ее движения от него. Она осторожно начертила крест на лбу девушки, погладила ее голову, словно гладила ее волосы.
– Думаешь, ты одержима?
– Да, – девушка кивнула, и безумие вернулось в ее глаза. – Я такая!
Это словно толкнуло ее, девушка стала извиваться на кровати. Ее конечности дрожали, голова крутилась. Она так извивалась, что матрац содрогался.
Мэв ждала, пока девушка не успокоилась, а потом встала и убрала вещи в сумку.
– Ты устроила спектакль, но уверяю тебя, ты не одержима.
– Простите, что? – охнул ее отец, словно Мэв сказала ему, что небо было зеленым. – Вы не имеете права говорить мне, что это создание – женщина!
– Она была такой, пока вы не замучили ее. Церкви нет тут места, – Мэв закрыла свою сумку и взяла зонт. – Можете связаться с вышестоящими, но они доверяют моему мнению.
Она не будет слушать этого мужчину. Мэв пошла к лестнице, уже думала, что делать дальше. Придется поговорить с властями. Может, настоятельница отправит кого-то с ней. Она всегда защищала брошенных девушек.
– Стой! – закричал за ней мужчина. – Стой, или я буду стрелять!
Почему они всегда пытались это сделать?
Мэв повернулась, возмущённая. Херберт Хегсвиггл стоял в тускло освещенном подвале с пистолетом в руке. Оружие было направлено на нее.
– Ты вытащишь демона из моей дочери, – прорычал он.
– Нет, – ответила она. – Стреляйте.
Он так и сделал.
Пуля пробила ее грудь над сердцем, чуть левее. Будь она обычным человеком, было бы больно. Но Мэв Винчестер была дочерью ведьмы, от этого было преимущество.
Она склонила голову, посмотрела на открытую рану, а потом на мужчину, раскрывшего рот.
– Это было новое платье, которое я сама купила. Я буду ожидать возмещение его стоимости, мистер Хегсвиггл.
Она повернулась и покинула дом. Мальчика не было видно, и она вышла под дождь.
Мэв не открыла зонт в этот раз. Она прошла во врата, калитка хлопала на ветру. Она вздрогнула от гула грома вдали. Вода хотя бы скроет то, что ее платье уже пропиталось кровью спереди.
– Жуткая рана, – мужчина поравнялся с ней, с его шляпы стекал дождь на его лицо. – Вердикт?
– Он издевается над дочерью. Думаю, это бред из-за ее ранней влюбленности. Никаких демонов, – она прижала ладонь к груди и вздохнула от крови на ее пальцах. – Если это все, Леон, мне нужен мой набор швеи.
– Ты должна теперь звать меня святым отцом, – ответил он.
– Я не буду так тебя звать, – она поймала его мрачный взгляд, приподняв бровь. – Это слишком личное.
Он фыркнул.
– Тебя ждет еще работа, Мэв.
– Нет, – ответила она. – Я истекаю кровью под дождем. Я не буду выполнять работу в ближайшее время.
– Эту ты захочешь, – он протянул ей кожаную папку. Кто-то постарался, чтобы дождь не испортил чернила. – Это может быть последняя твоя работа. Не угроза, Мэв. Это может очистить твой долг, и тебе больше не придется работать на Церковь.
ГЛАВА 2
Воспитанная женщина никогда не пригласит к себе домой холостого мужчину без сопровождения.
Мэв не отличалась воспитанностью, и она знала, что Леон хорошо обращается с иголкой и ниткой. После такого дня она не хотела сшивать свою кожу сама.
Она, спотыкаясь, прошла через парадную дверь в квартиру над мастерской швеи. Хозяйка заведения была не совсем рада тому, что Мэв жила над ее магазином, но, по крайней мере, Мэв была тихой и редко появлялась там. Даже если то, что она делала для работы, не вызывало уважения.
– Нить там, – она указала на небольшой столик рядом с дверью. – Я возьму что-нибудь, что притупит боль.
– Притупит боль? – Леон бросил куртку на единственный стул, направленный к единственному окну. – Ты ничего не чувствуешь, Мэв. Помнишь?
– О, верно, – она коснулась рукой своей головы. – Мама-ведьма. Я забыла.
Она все равно сунула руку под кровать и вытащила бутылку рома, которую держала там для особых случаев. Умелым движением пальца она открутила бутылку и поднесла к губам.
Может, она и не испытывала физической боли от того, что произошло, но она, черт возьми, испытывала эмоциональную боль. В конце концов, эта девочка была в большой беде. Ее отец хотел ее смерти. Семья не могла помочь ей выйти из положения. И ничего бы не изменится, пока власти не увидят, что с ней.
Может, отец снова обратится к Церкви. Они пришлют другого человека, на этот раз священника, который с большей вероятностью согласится с тем, что в девушке что-то есть. Потом все это начнется снова.
Леон придвинул к ней одинокий стул и сел с ее набором для шитья в руке.
– Уверена, что девушка не была одержима?
Она посмотрела на него равнодушным взглядом.
– Я когда-то ошибалась? Она одержима не больше, чем ты или я. Я перекрестила ее лоб святой водой, и у нас состоялся полноценный разговор о церкви. Никакой реакции, пока ее отец не упомянул об этом. Потом снова начались припадки.
– Значит, она все время притворялась? – он порылся в ее наборе, нашел иголку и черную нитку. – Кажется маловероятным.
– Я не знаю, притворялась ли она или действительно думала, что одержима, – Мэв сделала еще один глоток из бутылки. – Люди с большей вероятностью верят тому, что им стократно скажут.
Мэв знала это. Сколько экзорцизмов она и ее сестры пережили, прежде чем священники поняли, что девушки были ведьмами, а не демонами.
– Тебе придется… – Леон изобразил, что опускает плечо ее платья. – Я постараюсь не смотреть.
– Я не леди, и ты не всегда был священником. Давай запомним это, – она опустила рукав платья. Это не слишком многое раскрыло. Ее корсет держал платье достаточно высоко, чтобы священник не стал ярко-красным.
Он все еще покраснел. Леон откашлялся слишком агрессивно, но принялся за работу. Он ловко накладывал швы и старался не тянуть слишком сильно. Если бы она могла чувствовать боль, она подумала, что, вероятно, вообще не вздрогнула бы от его нежного прикосновения.
Она никогда не чувствовала физической боли. Хотя иногда это было преимуществом, она бы отдала все на свете, чтобы почувствовать это прямо сейчас. Чтобы успокоить ее разум и бурлящий огонь в ее животе.
Или, может, это был ром.
Она вздохнула и отклонила голову, посмотрела на потолок.
– Еще работа, ты сказал? Что теперь они от меня хотят? Вряд ли еще одна девочка просит отца увидеть в ней не монстра.
– Ах, нет, – Леон промокнул рану от выстрела, убирая кровь, чтобы видеть лучше. – Я советую тебе принять работу.
– Ты священник. Ты хочешь, чтобы я брала от них любую работу, – было проще послать Мэв на самую сложную работу. Она не могла чувствовать боль. Или умереть, похоже. По крайней мере, она была более стойкой, чем обычная смертная женщина.
– Да, но иногда есть работа, которая стоит больше, чем другая, – он сделал паузу в своей работе, чтобы кивнуть на свою куртку позади него. – Она в верхнем кармане, если хочешь, перечитай.
Она указала на папку рядом с собой на кровати.
– Нет, не в твоем кармане. Ты уже отдал ее мне, тупица.
– Это официальные выводы Церкви, – он сильно потянул за нить, будто забыл, что она не чувствует боли. – Это письмо пришло в Церковь неделю назад. Адресованное тебе.
Ей?
Она не задерживалась ни с кем достаточно долго, чтобы они могли отправить ей письмо, не говоря уже о том, чтобы письмо было отправлено в церковь. Даже самые близкие ей люди, а их было немного, не подумали бы отправить письма в это жуткое место.
– Что ж, полагаю, ты возбудил мое любопытство, – она наклонилась и вытащила письмо из его нагрудного кармана.
Конверт был черным, как ночь, аккуратно сложенным и обрамленным золотом. Единственная восковая печать с буквой «С» держала его закрытым. Повертев его в руках, она попыталась понять, кто мог послать ей такое письмо.
Она не могла понять.
– Давай, открывай, – вздохнул Леон, закончив стежки и завязав узел на конце. – Признаюсь, мне очень хотелось увидеть, что он скажет.
– Он? – интересно. У нее не было ни бывших любовников в этом районе, ни тех, кто знал, что она из Церкви. Мэв была осторожна, они никогда не знали слишком много о ее истории. Или что ей не хватало одной важной черты человечества.
Она сломала печать и открыла письмо. Ключ выпал оттуда раньше, чем она смогла вытащить страницу. Бронзовый металл видал дни лучше. Края позеленели, значит, снаружи ключ был медным. Зачем кто-то прислал ей ключ?
Письмо выскользнуло на ее колени, и написанные слова напугали ее.
Карминный Герцог просит вашего присутствия в Кастра Ноктис. По прибытию вы получите ключи от всех замков, кроме одного. И помните, Мэв Винчестер, вы – гость в этом доме.
– Карминный Герцог? – сказала она, протягивая письмо Леону. – Я не знаю, кто это. Должна знать?
– Видимо, да, – он держал бумагу так, словно она могла вот-вот вспыхнуть. – Папка содержит всю информацию, которую тебе нужно знать о нем, но мы его немного боимся. Церковь изучала его род какое-то время. В том герцогстве много денег, и никто не знает, откуда. Мы подозреваем, что все Карминные Герцоги – одна личность.
– Бессмертный? – спросила Мэв.
Он мрачно ответил:
– Вполне возможно.
– Ах. Значит, не просто бессмертный, – она сглотнула. – Вампир.
Она встречала такого лишь раз, и это прошло плохо. Монстр оставался в тени, его почти невозможно было отследить и еще труднее найти. Мэв никогда не забудет гнездо этого ужасного существа и все мертвые тела, которые она нашла внутри. Убить его было труднее, чем любого другого сверхъестественного, за кем она охотилась.
– И они считают, что только ты можешь убить его, если наши подозрения верны.
– Я больше не буду драться с вампиром, – прошипела Мэв. – В прошлый раз я чуть не умерла. И знаешь, как мне тяжело это говорить? Я не сражалась ни с чем, что было так близко к тому, чтобы убить меня. Даже тот оборотень.
Она охотилась для Церкви всю свою жизнь. Они научили ее быть безжалостной убийцей, если нужно, и все потому, что никто не ожидал, что такая женщина, как она, попытается убить их. Но ее руки были залиты кровью. Настолько, что ее душа тоже корчилась в сотне красных пятен вины.
Леон сжал ее руки, сжал так сильно, что ей пришлось сосредоточиться на нем.
– Если ты сделаешь это, они согласились освободить тебя от уз Церкви. Это важно для них, Мэв. Они хотят его смерти, если он вампир. А если нет, то они используют его в своих интересах. В любом случае, думаю, тебе стоит взяться за эту работу.
– Вампиры опасны, – пробормотала она. – Я не хочу видеть другого в своей жизни. Не говоря уже о том, чтобы принять приглашение от одного из зверей.
– И все же он попросил тебя.
Эта маленькая деталь вызывала у нее любопытство. Она ни разу в жизни не встречала Герцога, и она знала, что никогда не встречала такого вампира. Так откуда он знал ее имя? Он смог найти ее через Церковь?
– Ну же, – Леон сжимал ее пальцы. – Ты знаешь, что не можешь отвернуться от такой тайны.
Она хотела. О, вся ее душа кричала ей отказаться и продолжить охоту на мелких существ, как бесов и пикси. Может, она будет расследовать демонов всю жизнь.
Но ее сердце шептало, что, если она возьмется за эту работу, будет свободной. Да, она могла не выжить. Но свобода? Разве не стоило рискнуть хоть раз в жизни ради этого золотого эликсира?
– Ладно, – прорычала она. – И какого дурака они отправят со мной? Я знаю, что они не отправят меня одну.
Леон встал и снял плащ со спинки стула. Он надел его и ответил:
– О, этим дураком буду я.
– Ни за что. Ты еще не опытный, Леон. Ты никогда даже не проводил экзорцизм, – Мэв встала, взмахивая руками. – Посылать тебя со мной – это посылать тебя в могилу. Они должны отправить кого-то другого.
– Поздно. И я всю жизнь изучал, как одолевать существ теней. Я знаю сверхъестественных почти лучше тебя, – он улыбнулся, хотя выражение было слабым. – Не переживай за меня, Мэв. Мы одолеем этого монстра вместе.
И Леон оставил ее маленькую квартиру и пропал, словно не сказал глупостей. Ребенок-священник отправится с ней биться с вампиром?
Они оба умрут на этой миссии.
Выдохнув, она стала пить ром, пока не закашлялась. Это плохо кончится. Это могло быть самым глупым решением в ее жизни.
Но… свобода.
Стоило ли это риска жизнью? Вампиры были не теми существами, с которыми можно было играть. С ними было сложнее всего, они убивали, чтобы жить. Это было проблемой.
Она склонилась, кривясь от натяжения новых стежков, взяла зеркальце со столика у кровати. Края покрылись патиной за много лет, которые она носила его с собой, но зеркальце было верным средством связи с ее сестрами.
Беатрис была занята. И ей не нравилось, когда Мэв вдруг ее вызывала.
Оставалась Луна.
Фу.
Мэв открыла рот, подула на стекло, чтобы оно запотело. Она осторожно написала на поверхности имя сестры.
– Луна, – сказала она. – Ты занята? Я вот-вот совершу нечто глупое, и я хочу, чтобы ты меня отговорила.
Прошло несколько минут, туман со стекла пропал, и стало видно милое лицо ее сестры.
Они все были разными. У Мэв были светлые волосы, но у ее сестры рыжие кудри обрамляли голову облаком. Ее плечи были мускулистыми, а сильная челюсть выглядела мужественно. Луна всегда выглядела крупной. То ли из-за волос, то ли из-за постоянных приключений, но Луна всегда была необычной, и она хотела, чтобы все это знали.
Ее сестра стояла в роскошной спальне, полной красок и шелков. Расшитое покрывало? Зачем это кому-то?
– Где ты? – Мэв на миг отвлеклась.
– О… – Луна оглянулась, повернулась к ней и подмигнула. – Кое-где.
– Воруешь у этих людей? – ей не нравилось, когда ее сестра так делала. Луна была такой с детства, и ничто не помогало исправить ее.
Луна закатила глаза и подняла драгоценности. Они мерцали, и даже через зеркало было видно, что они были дорогими.
– Да. Ладно? Эти милашки пели, и я не могла оставить их под замком. Они хотели увидеть солнце, и я хотела убедиться, что их желание исполнится.
– Идет дождь, – сухо ответила Мэв. – Но я связалась не из-за этого. Хотя ты не должна воровать.
– Знаю, знаю, – ее сестра повесила одно из ожерелий на шею и взмахнула горстью. – Тогда продолжай. Старый чудак, который здесь живет, еще долго не проснется. По крайней мере, я так думаю. Я добавила немного снотворного в его чай, когда приходила раньше.
В этом плане было столько неправильного, что Мэв не знала, с чего начать. Но в ее обязанности не входило отчитывать сестру за воровство. Луна могла делать все, что хотела. Мэв продала свою жизнь, чтобы ее сестры могли выбирать, какой путь они хотят.
– Хорошо, – вздохнула Мэв. Затем она приступила к подробному описанию того, что сказал Леон, ничего не упустив, чтобы Луна могла подумать об этом.
Какой бы сумасшедшей ни была ее сестра, Мэв доверяла мнению Луны. И Беатрис, если кто-то из них мог уделить немного времени своей старшей сестре.
К концу их разговора она с тяжелым вздохом бросила папку и письмо на колени и сняла с носа очки.
– Вот так. Я не знаю, что делать.
В какой-то момент Луна села, и Мэв могла видеть только глаза сестры. Но эти ярко-зеленые глаза были широко распахнуты от шока от этой истории, пока мысли плясали в ее голове.
– Интересно. Но они больше никогда не вызовут тебя? Ты, наконец, освободишься от них?
– В теории, – Мэв не доверяла Церкви настолько, чтобы поверить в это. Они рассказывали ей и хорошее, и худшее в ее жизни.
– Ну… я думаю, ты должна это сделать, – ее сестра почесала нос кольцом с особенно большим бриллиантом. – Разве есть другой выбор? Ты снова сможешь быть одна, Мэв. Церковь перестанет тянуть тебя за волосы.
– А если это ложь? Это вампир, Луна. Это не просто выслеживание людей, которые лгут о том, что они одержимы, – Мэв попыталась подавить этот страх, но не смогла.
Ее сестра прикусила губу и сказала:
– Ты можешь позволить себе этого не делать? Вампир – это вампир, конечно. Это серьезно. Но я думаю, ты бы отдала что угодно, если бы это означало свободу.
– Ой, почему ты всегда права? – проворчала Мэв. – Поговорим позже.
– Хорошего вечера, сестренка! – Луна снова появилась в поле зрения, теперь на ней были все украшения, которые она украла. – Держу пари, что он будет не лучше моего.
Мэв вытерла запотевшее зеркальце прежде, чем ревность вспыхнула в ее груди. Луна. Всегда веселилась, пока остальные ее сестры работали.
Она снова плюхнулась на кровать, уставившись в потолок и пытаясь не обращать внимания на то, что ее плечо снова стало мокрым.
– Вампир, – пробормотала она. – Проклятый вампир.
ГЛАВА 3
– Вы верите, что она придет? – спросил дворецкий.
– Да, вряд ли у нее есть выбор, – Карминный герцог шел от своего кабинета по коридору рушащегося дома, дворецкий следовал за ним.
Здание было в плохом состоянии, и воспоминание о лучших днях было для него как драгоценность. Он когда-то наполнял дом вечеринками. Тогда Кастра Ноктис был красивым и новым. Так много людей ходило по залам, не зная, что они были среди самых опасных существ в мире.
Они пировали до ночи. Он и его друзья наслаждались, купаясь в крови, криках и страхе. О, воспоминание все еще заводило его, хоть он не мог сейчас попробовать смертного.
Но скоро.
Скоро она прибудет, и он сможет попировать, его воспоминания взывали к кровожадности в нем.
Плащ развевался за ним, он ускорился. Он осторожно обошел небольшой развалившийся участок зала, хотя луч солнца задел край его сапога. Карминный Герцог не отреагировал, но облачко пара вырвалось из-под потертой пятки.
– Мартин, – позвал его дворецкий, – можете подождать?
Он вздохнул и повернулся в тени.
– Чего ты хочешь? Я уже сказал, этот план сработает. У нее нет выбора, и Церковь пыталась поймать меня годами. Они не упустят шанса.
Джентри стоял в свете солнца, хмурясь, игнорируя то, что стоял в единственном месте, где Мартин не мог его коснуться. Хотя Мартин не хотел снова пробовать парня. Джентри повезло, его кровь была ядовитой для вампиров. Что-то было в его крови, что заставило его семью бросить его умирать на улицах.
Слава смертному Богу, что вампиры всегда искали потерянных и забытых. И порой они их не съедали.
Джентри скрестил руки на груди и смотрел на вампира, давшего ему дом и работу.
– Вы думаете, что это сработает, но я обязан напомнить вам обо всех других.
Другие.
Нет, Мартин не хотел думать о других. Такие мысли приведут только к непрерывной одержимости его поражениями, а до этого день был хорошим. Он не мог дойти до того, когда он думал только о криках невест, которые умерли зря, потому что он был один.
Ах, вот оно. Ужасный туман вины, который окутывал его. Порой он клялся, что души всех женщин, которых он убил, преследовали его. Не те, которых он ел. А те, кто не пережил его надежды.
Его нужду.
Он должен был что-то ощущать к тем женщинам, и в темнейшие моменты так было. Но другая его часть напомнила Мартину, что он был один веками. Он был старым, устал, и после всего этого времени он заслуживал того, чтобы кто-то выживал годы с ним.
Из-за того, что он не мог умереть, было сложно формировать долгую дружбу не с вампирами. А вампиры были такими утомительными.
– Да, да, – буркнул он, махнув ладонью. – Я понимаю, что должен ощущать стыд. Так и есть. Но это другое.
– Откуда такая уверенность?
