Текст книги "Позолоченная роза (ЛП)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Амичия нашла метку в виде винограда на стене, чуть не увидела призрака отца впереди. Он шел по коридорам, говорил ей идти дальше, искать разгадки этого поместья и успокоить пылающее желание познания в ней.
Он всегда хотел, чтобы она это делала. Каким бы ни был ее вопрос, он давал понять, что это было ценно. Женщину нельзя было закрывать от знаний, так он всегда говорил. Они были так же важны, как мужчины, и они должны были узнавать ответы на вопросы.
Тени сгустились в коридорах. Наверное, свечи должны были озарять коридоры сквозь бреши в стенах, но поместье, казалось, уснуло. Амичия босиком старалась ступать бесшумно, пока возвращалась к странной кухне.
Ее отец всегда умел хорошо говорить. Она – нет. Амичия с восторгом слушала истории, но не могла повторять речи с таким пылом. Она не умела рисовать картины голосом.
История пылала в ее голове, пока она поворачивала за последний угол. Она прижалась глазом к бреши. Кухня за стеной была темной, как все поместье. Свечи не горели, и так было во всем здании.
Существо говорило ей прийти на кухню, когда солнце сядет. Почему его тут не было?
Амичия прижалась ближе, надеясь, что не ошиблась. Это не была ловушка. Она хоть кому-то могла доверять в этом адском месте.
Или это ее сердце не хотело быть одиноким?
На столе, где существо готовило еду, был кусочек бумаги. Он сиял в свете луны, сложенный пополам.
Послание? Король этих чудищ, похожий на гору, как-то поймал Жуть, что готовил еду? Она не хотела думать, что кто-то мог быть таким жестоким, но была уверена, что это существо наказало бы тех, кто не присоединился к охоте. Тем более – тех, кто помог ей избегать их.
Она огляделась, пытаясь найти проход на кухню. Скрытых дверей тут не было. Слугам нельзя было покидать это место, не выходя должным образом.
Странно.
Она всегда думала, что скрытые коридоры за стенами были для слуг. Теперь она гадала, что это было для их господ.
Попасть на кухню она могла только через дыру, где существо оставляло для нее дыру. Там места хватило бы. Она опустилась на четвереньки и выбралась в брешь.
Камни царапали ее кожу, цеплялись за грязную одежду, обсыпались белой пылью. Она хотела бы уберечь одежду. Хотя бы отмыться от грязи, что покрывала ее целиком.
«Жаль, – она прошла к столу. – Это платье было неплохим. Не для королев, но мне подходило».
Это было ее любимое платье, но жаловаться было бы странно. Она была жива. Этого хватало.
«Тихо, как мышка», – она подняла руку, провела ладонью по поверхности и забрала записку.
Амичия не тратила время, читая его. Пока что. Она прошла к бреши, юркнула в безопасность коридоров. И все без проблем или шума.
Она научилась двигаться по поместью, не выдавая себя отрядам Жути. Кроме одного монстра.
Она вернулась в свое убежище, развернула записку, и ее губы изогнулись в улыбке, первой с начала этого кошмара. На бумаге не было слов, только символы. Кто-то другой мог не понять послание. Виноград, луна и крест. Но Амичия уже ходила по тем коридорам, словно родилась в поместье.
Это не были послания. Это были указания направления.
«О, так ты умный?».
Она скомкала бумагу и сунула ее в карман фартука.
«Приключение. Как мило».
Если Жуть хотел, чтобы она увидела что-то в поместье, так тому и быть. Наступила ночь, но она была готова отыскать то, что ей хотели показать.
Указания увели ее дальше в поместье, чем она заходила до этого. Глубже в центр здания, где она увидела, как Реми обратили. Она заглядывала в бреши в стенах, следила за тенями, Жути могли еще охотиться на нее.
Но в поместье оказалось больше тайн и чудес, чем она представляла. Она миновала комнату, полную картин. Они лежали стопками по десять-пятнадцать штук. Некоторые стояли у стен, другие висели на гвоздях.
Еще одна комната когда-то принадлежала леди. Синий полог ниспадал на кровать из золота. Четыре столбика были украшены вырезанными цветами и листьями, такими изысканными, что казались настоящими.
Она не знала, что такая роскошь еще была жива в этом мире. Люди еще могли найти ее. Она всегда думала… что все это пропало.
Она шла дальше, заглядывала в комнаты, пока указания не привели ее к лестнице. Вот только лестница вела вниз.
Она не видела еще ничего, ведущего вниз. Все лестницы вели на второй или третий этажи поместья, но она не думала, что тут был подвал.
Или хуже – подземелье.
Волоски на руках встали дыбом. Это была хитрая уловка? Жуть заставлял ее идти в подземелье, где ее запрут с остальными?
«Смелее, Амичия, – думала она. Слова отражались от стен в узком коридоре. – Нужно быть смелой».
Приключение было в незнании, что случится, так говорил ее отец. Маленькие приключения могли случаться каждый день, и их размер не имел значения. Каждый раз, когда она шагала вперед и делала то, что пугало ее, она становилась храбрее.
И она переставляла ноги, спускалась во тьму. Она быстро прижала ладонь к стене, чтобы не упасть. Она шагала осторожно, чтобы не скатиться по лестнице, где могла сломать шею.
Внизу не было подземелья, где ее ждали сто Жутей. Она могла различить сияние луны в трещине в стене. Луч тусклого света попадал на участок стены, где лежали факел и трутница.
– О! – ее выдох был громким, но надежда на огонь, тепло вырвалась из нее звуком, который она не могла сдержать.
Амичия подбежала и схватила трутницу с пола. Это могло все изменить. У нее будет свет, она сможет согреться. Она проживет еще немного дольше, ведь сможет развести огонь. Хоть ей нужно было оставаться осторожной, Жути могли заметить свет. Риск и награда.
Амичия повернулась уходить. Она могла подняться по лестнице, вернуться в свое гнездышко среди листьев из стекла. Там она разведет огонь, согреет замерзшие кости и пальцы ног. Это радовало, и она должна была уходить, пока был шанс.
Но что-то в ней говорило ей остаться. Что-то в груди говорило ей посмотреть на факел, поднять его.
Он был старым. На ручке был вырезан когда-то давно узор. Но ткани сверху хватало для огня. Она поднесла конец к лицу и понюхала.
Все еще в масле.
Она глубоко вдохнула, вытащила спичку, чиркнула ею и прижала огонек к факелу. Он загорелся, обжигая светом глаза.
Амичия подняла факел высоко над головой и озарила комнату, куда ее отправил Жуть. От вида она перестала дышать. Не от красоты. Не от восторга.
От страха.
Она была в гробнице. Ладонь с лицами тех, кто умер, тянулась выше, чем она могла достать. Лица на стенах смотрели на нее с явным неодобрением, обжигая взглядами ее кожу.
Они не хотели, чтобы она была тут. Они не хотели, чтобы простолюдинка портила их священное место грязными ногами, одеждой в крови и волосами в паутине. Амичия не могла их винить, но их призраки касались ее холодными пальцами. Дрожь сотрясала ее плечи от каждого невозможного прикосновения.
Холодный белый мраморный пол, вокруг – мертвые, которые когда-то жили в этом поместье. Ее голос пропал, застрял в горле.
Она должна была извиниться, что нарушила их покой, но не смогла, когда взгляд упал на каменный саркофаг в центре большой гробницы. Пыль покрывала его хорошим слоем, но Амичия видела, что он был создан старательно. В резьбе на поверхности было что-то манящее. Что-то, что влекло ее ближе к камню, заставляло затаить дыхание.
Амичия подняла факел выше. Трепещущий свет отбрасывал тени, и они двигались, хотя не должны были. Чудища из тьмы следовали за ней, хихикали. Обсуждали, коснется ли она гробницы.
Коснется ли? Опустит ли руки на камень, который явно был проклят?
Она обошла саркофаг. Каждая сторона была вырезана знамениями смерти. Чума, голод, война – все ужасы, которые могли принести конец человечеству. Но сверху было вырезано что-то другое.
Она осторожно склонилась и подула на пыль сверху. Ее дыхание сдвинуло пыль, и та скатилась покрывалом, раскрывая резьбу, которую Амичия еще не видела. Замок в облаках с крылатыми существами вокруг него. Не Жутями, их крылья были кожистыми, как у демонов. У этих существ были пернатые крылья.
Она не слышала о таких существах. Никогда такого не видела.
«Что это значит?».
– Открой и увидишь, – прошептал голос ей на ухо.
Амичия вздрогнула, пригнулась, словно на нее собирались напасть. Она подняла ладонь, чтобы поймать удар. Но ничего не произошло.
Она медленно опустила руку и встала. Никто не стоял в гробнице с ней. Она медленно развернулась по кругу, вглядываясь в тени. Тут были лишь пыль и мертвые.
Холодок пробежал по ее рукам, поднимая волоски. Она смотрела на свою руку, могла поклясться, что видела идеальный отпечаток ледяной ладони.
– Открой его, – повторил голос.
– Я не должна, – прошептала Амичия, голос был едва слышным. Дрожь пробежала по ее ногам. – Мертвые должны оставаться мертвыми.
– Но какие тайны там скрыты? – холодный воздух дрогнул, словно пытался говорить сквозь пелену с живыми. – Что за ответы могут появиться?
Она спорила бы, но дыхание замерзало, покидая губы. Ледяной воздух собирался облачками перед ней. Словно призрак или дух стоял перед ней, и она дышала сквозь него.
Призраки были ожидаемы в таком месте. Амичия застыла, страх приковал ее ноги к земле, словно гвоздями. Дух говорил с ней. Невозможно, но… она его слышала.
И это был он. Медовые нотки были даже знакомы. Словно она слышала голос всю жизнь. Словно слышала его тут, в стенах поместья.
Тепло ожило в ее груди. Ей показалось, как было и с голосом отца раньше. Она знала тон своего отца.
Конечно, она представила бы, что он говорил с ней сейчас. Она устала. Хотела пить. И хоть она немного поела, этого не хватало. Разум обманывал ее, пытался показать ей, что она была не одна.
Ей показался голос отца, говорящий ей коснуться мертвого.
Амичия не могла представить, что с ней спорил бы труп королевича, но спорить хотелось. Логичная часть ее гадала, зачем ей вообще открывать проклятый саркофаг.
Внутри будет лишь гниющий труп. Она еще не видела трупы, и от одной мысли ее мутило.
Она знала, что в этом месте давно жили только Жути. Значит, тело в саркофаге уже не выглядело как тело. Там мог быть только скелет, все остальное уже пропало.
Но от этого проще не стало. Тело внутри ходило по земле когда-то, говорило с семьей и друзьями, жило жизнью, о которой Амичия ничего не знала. Хотя ее разум мог выдумать события.
Холодный голос снова зазвучал в ее ухе:
– А если там не тело? А если там нечто более ценное, запертое в этой гробнице?
Ее ладонь двигалась сама. Ледяное прикосновение задержалось под ее запястьем, подняло ее руку без разрешения. Но призраков не было. Мертвые оставались мертвыми. Разве не так она сказала?
Но казалось, что духи, живущие в этом месте, взяли ее за руку и опустили ее ладонь на гроб. Ее ладонь легла на крышку, резьба впилась в кожу, пока она проводила рукой по саркофагу.
– Толкай, – шептал голос ей на ухо. – Толкни, и ты увидишь все, чего желаешь.
«Я хочу лишь правды», – ответила Амичия.
– Так открой ее.
Она нахмурилась, глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она не хотела этого делать. Но тело толкало каменную крышку. Ее руки дрожали от усилий, а потом камень поддался.
Толстая крышка подвинулась и упала на землю с грохотом, от которого дрожали ее кости. Это было слишком громко. Жути поймут, что она тут. Они прибегут и обнаружат человека, на которого охотились.
Она открыла глаза от страха и увидела, что лежало в стенках саркофага.
Не труп. Она не слышала о таких трупах. Тело перед ней было идеально целым и красивым.
Мужчина лежал на белых перьях. Его лицо было вырезано из мрамора, мечта, а не человек. Ни у кого не могло быть таких высоких скул, острой челюсти и полных губ. Золотые кудри обрамляли ангельское лицо, на которое было почти больно смотреть.
Его широкие плечи задевали стенки саркофага, ладони были скрещены на груди. Но это были не ладони аристократа. Они были в мозолях.
Он был красивым и ошеломляющим, и она не знала, как осознать это. Ее ладони дрожали, тянулись к нему. Касаться щеки было нагло. Он был ей незнаком, и он не оценил бы, чтобы чужаки трогали его щеки. Его губы были чувственными, и она не пережила бы такого. Но ладони… ладони идеально подходили для прикосновения.
– Коснись его, – шепнул призрачный голос. – Коснись и разбуди Небесного.
– Что? – Амичия застыла, ее ладонь была над его. – Что за Небесный?
– Ты уже знаешь.
– Нет.
Вес надавил на ее ладонь, опуская ее все ниже, и Амичия не могла остановиться. Ее палец коснулся его кулака.
Гул сотряс поместье. Амичия отшатнулась в сторону, схватилась обеими руками за край саркофага. Ее уши заложило, земля задрожала, и она знала, что произошло нечто ужасное.
Она не могла это остановить.
– Теперь я нашел тебя, девочка, – рев зазвучал в поместье, сотрясая гробницу и ее душу. – Беги, как мышка! Я иду.
Глава 11
Она бежала по коридорам в стенах, дыхание вырывалось из груди, но она не могла отдышаться. Амичия не могла думать. Звери гнались за ней, охота снова началась.
Их крики звенели в коридорах. Там, где были сотни, теперь словно стали тысячи существ. Звуки грохотали вокруг нее.
Времени было очень мало.
Если она думала, что они охотились на нее до этого, теперь они уловили ее запах. Они были сворой псов, воющих и знающих, что в этот раз они поймают добычу.
Ее ступни стучали по полу. Уже не было важно, знали ли они, где она была. Они уже поймали запах.
Она не знала, что сделала. Тело в гробнице… Красота лица мужчины была выжжена в ее разуме. Вряд ли чудища сорвались на нее из-за прикосновения к нему? Откуда они вообще узнали?
Но ее голова болела не от воплей Жути. От рева, что не прекращался, словно гром раскалывал воздух и сотрясал фундамент поместья. Король пробудился, и теперь он хотел кровь на своих когтях.
«Быстрее, Амичия», – она зажала уши руками и пыталась отогнать звуки. Она могла добраться до своего укрытия со стеклянными листьями и витражами, что бросали цветные тени на пол и ее руки.
Логика в этом месте не помогала. Ей нужно было забраться как можно выше, но тогда она будет в ловушке, если они найдут ее. А они найдут. Она вот-вот перестанет быть человеком.
И если это был ее конец, она проживет эти мгновения так, как она хотела. Будет неплохо умереть, глядя на витражи на окнах, помня, как выглядит красота.
Кулак пробил стену над ее плечом. Обломки посыпались на ее спину и волосы. Она не переживала из-за этого, потому что когти чудом не задели кожу ее головы, когда она увернулась.
Она побежала быстрее, напрягая мышцы, ощущая их боль. Больше ладоней с когтями пробивали стены, серые фигуры с хватающими руками.
Ладони демонов тянулись сквозь стены, чтобы утащить ее в личный ад.
Амичия бежала дальше, хоть врезалась в повороты и шумела. Они нашли ее, и она могла только бежать. Ей нужно было добраться до лестницы. Тогда она спрячется от них.
Как-нибудь.
Один из Жути поймал ее платье когтем. Острый кончик впился в ее руку, и Амичия вырвалась. Кровь полилась из раны, рукав платья свисал, порванный до локтя.
«Беги», – говорила она себе. Не важно, что кровь пропитала ткань. Что она ощущала запах крови, и это могли сделать и они. Не важно, что она все еще была человеком, хоть их когти превратили Реми в монстра.
Вопли в воздухе заставляли кровь застывать в венах. Они знали, что она была ранена.
Ее мир сузился до биения ее сердца как барабан в ее ушах. Грохот звенел с каждым шагом, она завернула за угол и прижала ладони к стене, где начиналась лестница.
Она прижала ладонь к ране на руке. Кровь лилась между пальцев. Жуть порезал ее до кости, разрезал плоть, мышцы и жир как ножом мясника. Она должна была ощущать боль, но тело онемело.
Еще кулак пробил стену напротив лестницы. Этот не обезумел, а смотрел в пробитую дыру. Она поймала взгляд чудища, а оно указало на нее когтем.
Она понимала, что это означало. Этот поймает ее. Он схватит ее, как бы быстро она ни бежала.
Зубы стучали, она заставила себя отогнать страх и зарычать в ответ на зверя, решившего, что он превзошел ее. Она еще не сдалась.
Она повернулась и взбежала по лестнице. Быстрее, чем раньше, она поднималась по винтовой лестнице, вырвалась из крыла слуг в нишу со стеклянными деревьями. Это было убежище. Она ощущала это душой. Они не посмеют коснуться ее тут.
Но она стояла в центре комнаты и понимала, что поступила глупой. Она умрет тут.
– Прости, папа, – прошептала она, отклоняя голову, ловя лицом тусклый свет луны. – Я пыталась.
Жути вырвались из двери за ней. Кровь на ее теле звала их, словно животных. Она знала, что они были как звери, как только прошла в поместье.
Они могли читать книги и готовить на кухне. Может, некоторые еще помнили, что были людьми. Но остальные стали монстрами, и они уничтожат ее.
Рука обвила ее талию, но не потащила ее назад, а толкнула вперед. Она удивленно вскрикнула и подняла руки, защищая лицо, отлетая сквозь стеклянные окна на крышу снаружи.
Она ударилась так сильно, что воздух вылетел из легких. Кашляя, она откатилась от Жутей, что нападали сквозь витраж. Осколок впился в ее бок.
Она заскулила, замерла в снегу. Смерть должна быть такой? Холодной, одинокой и утомительной. Она бежала и сражалась так долго, а они все еще хотели большего?
Она слышала, как Жуть двигался за ней. Он встал, раскрыл крылья, кривясь от гнева. Вскоре он доберется до ее тела и схватит ее. В этот раз, наверное, оттащит к своему королю. Может, он даже принесет ее в тронный зал, где с ней обойдутся как с Реми.
«Бедняга Реми. У него не было шансов, – она сглотнула. – Бедная Амичия. Она пыталась и провалилась».
Шаги приближались, каждый хрустел на корке снега, и каждый приближал ее гибель. Она смотрела на снег перед собой. Он был когда-то чистым и нетронутым. Теперь осколки стекла лежали на поверхности, пятна крови испортили его белизну. Ближайшие капли обжигали снег, все еще горячие от жизни.
Она сморщилась на миг, поддавшись страху. Ее губы скривились, она зажмурилась, сердце пропустило удар. А потом Амичия взяла себя в руки. Она встретит смерть храбро.
Тень упала на снег. Пальцы с когтями тянулись.
Тень замерла, и рев расколол воздух. Тот же рев, что звучал как гром, как молния и грохот камней в горах.
Тень отступила, шаги удалились от нее.
Они позволят ей убежать? Она не могла. Она была на крыше, на выступе без перил. Куда ей идти?
Она здоровой рукой приподнялась на снегу, пытаясь перевести дыхание. Она смотрела на темную ночь. Небо было ясным, хотя она думала, что буря продолжится. Но они, казалось, были в центре бури, так что она могла хоть пару мгновений смотреть на землю.
Луна глядела на нее, мерцало несколько звезд. Они показывали ей замерзшие забытые земли. Чудесный сад, который был роскошным когда-то. Лабиринт слева, сверкающие фонтаны с замерзшей водой.
Она была на высоте трех этажей, но наконец-то видела красоту этого места, окруженного озером. Она видела, каким красивым могло быть поместье.
Снег заскрипел за ней, но не хрустел, как от прошлой Жути.
Крыша содрогалась от веса чудища, что шло к ней.
Она не собиралась говорить с королем, стоя на коленях. Она притянула ноги к себе и с дрожью встала. Будущее ждало ее, но она могла смотреть на красоту земли перед тем, как обернется.
Как демон из ада, Король Жути глядел на нее. Его крылья тянулись на пятнадцать футов за ним, но были еще сложенными. Они были не просто серыми, как у остальных, а с красным отливом.
Рога венчали его голову, загибались, словно ударялись об небо, концы были острыми. Его желтые глаза сияли под тяжелым лбом, он хмурился, глядя на нее.
Она поймала его взгляд, зная, что не впечатляла своим видом. Она была в грязи, крови и паутине. Один рукав был порван до локтя, она поджимала голые пальцы ног в снегу.
Кровь текла по ее руке, собиралась между пальцев и капала на снег. Только это и было слышно на крыше.
Некоторые Жути прижимались к стеклу за ним, следили с опасными улыбками на каменных лицах.
Король Жути сделал еще шаг вперед. Агрессивный, он подходил к ней, словно хоте приручить дикую лошадь, но он не был в этом заинтересован.
Амичия отпрянула на шаг в ответ. Край крыши был в паре футов за ней, и она пока что могла отступать. Может, она оттягивала неминуемое, но она хотела бороться.
– Я не хочу умирать, – она отпрянула еще на шаг. – Я не выбирала такое.
Она знала, что он мог говорить. Она уже слышала, хоть голос и был неприятным. В этот раз Король Жути молчал. Он склонил голову и сделал еще шаг вперед.
– Я хочу остаться человеком, – Амичия не могла позволить ему обратить ее без осознания, что она этого не хотела.
Он сделал еще шаг. Она отпрянула, и этот шаг был последним, дальше ее ждал обрыв.
Амичия оглянулась, посмотрела на землю. Так далеко. Она не переживет падение, у нее не было шансов. Нужно было остановиться тут, где он ее схватит.
Могла ли она спрыгнуть с края? Это не даст ему сделать то, чего она не хотела. Отец выбрал гибель. Или… заставил ее погубить его. Он не дал им обратить его, потому что знал, что это было хуже смерти.
Но Жуть на кухне был добрым. Он накормил ее, не рассказал остальным, где она была. Амичия так думала. Может, гробница была ловушкой.
Она сморщилась от мыслей и покачала головой.
– У меня еще столько вопросов без ответов! – ее крик упал утомленно на снег. – Я хочу знать, что тут происходит. Я хочу знать, что происходит с вами, кто тот мужчина в гробнице, почему одни из вас говорят, а другие не могут! Ты не можешь лишить меня разума, оставив без ответов.
Это вызвало реакцию у монстра перед ней. Что-то мелькнуло в его глазах. Может, узнавание. Мысль или воспоминание за его глазами жило лишь миг, а потом утонуло в гневе и ненависти.
Король Жути бросился и схватил ее за горло. Она затаила дыхание, отбивалась ногами, сжала запястья, что поднимали ее все выше в воздух.
Она свисала над краем, молилась небесам. Просила богов спасти ее.
Король притянул ее к своему лицу. Она увидела так, что его глаза не были полностью желтыми. По краю они были красными. Клыки торчали из нижней челюсти и немного задевали его губы.
– Ты не должна была сюда приходить, – прорычал он. Его голос гремел в ее разуме, хоть он говорил тихо, она не могла думать ни о чем другом.
Она впилась ногтями в его запястья и прохрипела в ответ:
– В этом я согласна.
Он приподнял бровь, странное выражение вернулось на его лицо. Она не могла понять, что это были за эмоции. Ей показалось на миг, что он отпустит ее.
И он отпустил ее.
Ее пальцы соскользнули с его запястья, он разжал ладонь и сбросил ее с крыши.
Глава 12
Боль поглотила ее тело языками огня. Амичия не могла думать ни о чем, кроме жжения, охватившего тело с головы до пят. Она пыталась выделить раны, отдельную боль, но не могла.
Что-то задело ее щеку, вся левая сторона лица была ободрана, словно по ней проехали теркой. Амичия подняла ладонь к жару на лице, но опустила руку от шипящей боли.
Правая рука ощущалась… неправильно. Пальцы явно опухли. Она попыталась разжать пальцы, но они не слушались, как бы она ни сосредотачивалась.
Тихий звук, скуление, выдох с болью напомнили ей, что она была еще жива.
Она продолжила проверять тело, обратила внимание на левую ногу. Она пылала, и Амичии хотелось забыть, что нога была соединена с ее телом.
Кость ее бедра пронзала ее горячей болью, стреляющей в спину до черепа, где боль пульсировала и кричала. Она не могла ощутить ступню, колено и все, что было ниже.
Она потеряла ногу? Нет. Она не помнила, как оказалась в такой ситуации. Но она была собой, ее не сделали Жутью.
Она тихо застонала, надеясь, что кто-то заметит, что она проснулась и нуждалась в помощи. Даже глубоко дышать было больно. Когда она вдохнула, иглы впились в грудь.
Сломанные ребра, скорее всего. Она видела, как кого-то ударял в грудь осел, и так мальчик описывал ощущения в ребрах. Словно его крепко обнимали. И каждое движение задевало легкие. Это она и ощущала.
– Прошу, – прохрипела она, – воды.
Она открыла глаза. Травы свисали с потолка. Базилик, петрушка, лаванда – все было сохранено на зиму, которая скоро наступит. Или уже была зима? Ее мысли путались.
Шорох стула по каменному полу означал, что она не была одна. Слава богам. Она ощущала шину на ноге, туман боли проходил. И кто-то заботился о ней, так что кровать, на которой она была, находилась в доме лекаря… но почему у лекаря травы висят под потолком?
Второй шорох был не от стула. Воспоминание мелькнуло в голове. Крылья задевали пол, кулаки пробивали стены, и желтые глаза смотрели из дыр.
Охота.
Сердце гремело в груди, и она не могла управлять быстрым дыханием, которое прерывалось. Ее ребра протестовали, но теперь она помнила все.
Крыша. Ее сбросили с крыши как мусор, и никому не было дела. Чудища не пытались остановить их короля.
Король. Настоящий монстр. Те глаза смотрели на нее, были взяты у демона и помещены на лицо, которое было хуже творений Ада.
В тех глазах не было жалости. Сильная челюсть, хмурый вид, гневный оскал. Те эмоции говорили о душе, которая хотела только уничтожить ее. И он сделал это. Он сбросил ее с высоты трех этажей.
Ее волосы спутались перед лицом, но она видела его, пока падала. Темный силуэт на фоне бури, которая снова разверзлась, и снег жалил как кусочки стекла. Он раскрыл черно-красные крылья и взревел.
Она не помнила, как ударилась об землю. Только полет.
Как она выжила?
Жуткое лицо появилось перед глазами, чудище склонилось над ней. Жуть с кухни, хотя их было сложно различить. Серая кожа немного отличалась, если смотреть вблизи. Этот был чуть темнее остальных.
– Ты проснулась? – спросило существо, слова были невнятными, мешали клыки, торчащие из нижней челюсти.
Она не хотела отвечать Жути. Она хотела вернуться во тьму боли и страданий.
Но ее горло пересохло, язык прилип к нёбу. Она с трудом сглотнула и выдавила: «Воды», а потом снова лишилась возможности говорить.
Жуть нахмурился сильнее.
– Оставайся на месте, мадемуазель.
Она не могла даже пошевелить ладонью. Если они хотели удержать ее на месте, это было просто. Амичия пока что не могла возражать. Как только она получит воду, Жуть узнает ее мнение.
Они явно хотели ее обратить. Они ведь сделали это с Реми. Чем она отличалась?
Жуть вернулся с кружкой в руке. Чудище протянуло воду и сказало:
– Твоя вода.
Амичия смотрела на кружку с желанием. Она попыталась поднять руку, но не могла. Пальцы опухли и болели, а другая рука… была привязана? Почему она не могла поднять здоровую руку?
– О, – пробормотало существо. – Точно. Ты не можешь. Вот, – оно склонилось и просунуло ладонь с когтями под ее спину. Оно осторожно приподняло ее и прижало кружку к ее рту.
Амичия глотала холодную жидкость, словно то было волшебное зелье, что исцелит все ее раны. И, может, оно могло. Вода катилась в ее желудок, и она ощущала облегчение и жизнь в теле.
Жуть помог ей улечься, но даже это движение утомило ее. Она пыталась успокоить шумное дыхание, чтобы меньше беспокоить легкие, пока озиралась.
Она была на кухне, где чудище кормило ее в первый раз. Золотистый стол сразу дал это понять, хоть она не знала, почему она была тут. Ее забрали на кухню? Ее съедят?
Жуть подтянул стул к ней. Движение было неловким. Крылья мешали ему, хлопали на спине, задели стол и стул, а потом успокоились.
Чудище вздохнуло и посмотрело на нее, а потом сказало:
– У тебя явно есть вопросы.
– Несколько.
– Можешь их задавать, – оно моргнуло, глаза были слишком большими для его лица, и свет свечи сверкал на огромных зубах.
Амичия хотела съязвить. Она могла задавать столько вопросов, сколько хотела. На них не ответят.
Но это существо было с ней добрым. Оно заслужило ее уважение больше, чем те, кто пытался ее убить.
Первый вопрос был, наверное, глупым. Но она его задала:
– Почему ты мне помог?
Жуть раскрыл рот на миг, а потом кашлянул.
– Ты просто девочка.
Амичия ждала продолжения, но стало ясно, что чудище договорило. Оно хотело сказать только это, словно этой причины хватало, чтобы кормить ее.
– Ты хотел помочь мне из-за моего пола?
– Нет, просто ты похожа на ребенка. Я не люблю пугать детей.
Амичия не была ребенком. Она уже должна была завести семью и детей, но отцу нужна была помощь в мастерской. Чудище было добрым, но она была не так юна.
– Спасибо… наверное.
Жуть с уважением склонил голову и поднял взгляд. Он ждал больше вопросов?
– Как я сюда попала? – спросила Амичия.
– Мы думаем, ты пришла из ближайшего города. Не знаю название, но они так думают.
Так, вопросы нужно было задавать точнее.
– Как я попала на кухню после того, как меня сбросили с крыши? – уточнила она.
Чудище подвинуло крылья с восторгом. Они хлопнули над его головой, выпрямляя его спину.
– Господин принес тебя ко мне.
– Господин?
– Да. Он хороший. Верен народу. И он доверил мне сохранить твою жизнь, – чудище гордилось заданием, но это не объясняло, почему она не была мертва.
– Что он сделал?
В словах не было смысла. Король Жути сбросил ее с крыши поместья. Решение было понятным. Он хотел ее смерти, иначе утащил бы в поместье и сделал бы все, что хотел с ней сделать.
Амичия повернула голову на подушке, прижалась левой щекой к жесткой ткани. Она скривилась. Должна быть причина, но в голову ничего не шло. Она хотела узнать у Жути, получить больше ответов.
Взгляд упал на вход на кухню, тени раскрывались там как занавес, и за ними прятался силуэт темнее. Наверное, Король Жути. У тех существ не было таких глаз. Свет свечи отражался в них, и от этого они сияли красным.
Он глядел на нее с таким голодом, что она переживала, что он войдет и докончит начатое. Зверь в нем хотел ее убить, это она знала. Он хотел вонзить когти в ее грудь, вытащить ее сердце, чтобы она увидела, как он съедает ее сердце, перед смертью.
Она сглотнула, прогоняя страх. Страх только вызовет в нем больше гнева, а она не хотела показывать ему, что была слабой. Даже раненая, она смотрела на него, не колеблясь.
Он не вошел. Король Жути стоял в тенях. Смотрел на нее, но не двигался.
Жуть рядом с ней говорил о том, какой честью было исцелять ее тело, но Амичия уловила только конец его речи:
– У тебя много сломанных костей в теле, но я их перевязал, как мог. Нога может криво зажить, но это не удивительно. Боюсь, я никогда не был лекарем, но ходить снова ты будешь, мадемуазель. Я уверен.
– Спасибо, – прошептала она, все еще глядя на короля. – Но почему меня оставили в живых?
Она спрашивала не у Жути, а у существа, что пряталось во тьме.
Почему он не убил ее? Если он нашел ее дышащей в снегу, он мог бы раздавить ее череп ногой и закончить с этим. Он мог обратить ее, он хотел сделать это.
Но он отнес ее, скрыв от бури, отдал ее единственной Жути, который не хотел ее крови.
– Почему? – повторила она.
Король Жути отвернулся от нее. Его гулкие шаги звучали в коридоре, сливались с шелестом крыльев, задевающих стены и обои. Его хвост метался за ним, опасный кончик сверкал.
