Текст книги "Позолоченная роза (ЛП)"
Автор книги: Эмма Хамм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Она разглядывала их короля, который, впервые за долгое время, был похож на человека. Серебряный камзол идеально сидел на нем, хоть и пришлось сделать прорези для крыльев. Странно, ведь на остальных Жутях одежда сидела плохо. Черные пуговицы тянулись рядами в центре, подчеркивая его сильную и широкую грудь.
Она видела эту грудь обнаженной каждый день тут, но он впечатлял еще сильнее с одеждой на нем. Штаны на его ногах сидели слишком тесно, но она не жаловалась, ведь ткань подчеркивала мышцы его ног.
Он шагнул к ней, и она отпрянула в ответ. Мышцы Амичии застыли, а потом она напомнила себе, что он был королем этого народа. Она не могла убежать от него, хоть ее сердце и кричало так поступить.
Она не могла дышать, когда он был перед ней в своем истинном облике. Как монстр. Но это? Это было слишком. Он был мужчиной с голодом с желтых глазах, с решимостью в шагах, пока он приближался к ней все быстрее, а потом полетел.
Александр тяжело дышал, остановившись перед ней, его грудь приподнялась от глубоко вдоха. Он задержал дыхание, глядя на нее огромными глазами.
– Словами не передать, – сказал он хрипло. – Ты можешь затмить само солнце, petite souris.
– Вот уж нет, – ее голос дрогнул.
– Можешь не верить, но это правда, – он протянул руку, словно хотел убрать прядь волос ей за ухо, но замешкался и опустил руку. – Станцуешь со мной?
– Я не умею.
– Тогда становись мне на ноги. Я так танцевал с детьми.
Амичия приподняла бровь и не сдержалась:
– Я для тебя как ребенок?
Жар в его желтых глазах разгорелся сильнее.
– О, нет. Tu es la plus belle fille que j’ai jamais vue, – ты самая красивая женщина из всех, кого я видел.
Ее дыхание застряло в горле, и в этот раз она потянулась к его протянутой ладони. Как она могла отказать, когда он говорил такие красивые слова? Слова, что наполняли ее душу, говорили с простолюдинкой в ней, которая боялась, что всегда будет хуже всех.
Амичия боялась, что всегда будет сорняком. Всегда будет с грязью на щеке, изгоем, который пачкал чистые простыни.
Но он помог ей ощутить себя выше этого. Он следил за ее движениями с одобрениями, улыбался ей хищно, пока Жути расступались волной перед ними. Он даже не посмотрел на Вивьен, сверлящую их мрачным взглядом из угла с алхимиками, чьи мантии, казалось, стали колыхаться быстрее.
Он не сводил с нее взгляда. Для него они были единственной парой во всем зале.
Он вытянул ее руку и опустил на свое плечо.
– Другую – на мою руку.
Она осторожно опустила ладонь на его внушительный бицепс. Ее сердце трепетало от контакта, а потом замерло, когда он прижал ладонь к ее талии и подтянул ее ближе. Они почти прижимались друг к другу от бедер до плеч.
Как ей думать, когда его жар проникал сквозь ее платье? Она ощущала его, словно они были без одежды.
Едва дыша, она пробормотала:
– Все смотрят.
– Пускай.
– Это тебя не нервирует?
Он сжал ее талию, и они закружились. Скрипка и фортепиано заиграли в крещендо, пока они танцевали. Каждый шаг совпадал с музыкой так, как она считала невозможным. Их тела стали песней.
Александр склонился и прижался губами к ее уху.
– Ничто меня не тревожит, когда ты в моих руках, мадемуазель. Только ты существуешь в этом моменте. Наслаждайся.
Амичия отклонила голову и позволила смеху вырваться из нее.
– Разве это работает с леди, Король Жути? Какой ужасный способ убедить женщину обращать внимание только на тебя!
– Обычно это работает, – ответил он, хмурясь. – Или работало.
– Я не аристократка. Милые слова убедят меня только в неискренности.
Он отклонился от нее, кружа уже медленнее, чтобы видеть ее глаза.
– Тогда что тебя убедит?
– В чем?
– Что я считаю тебя красивой. Что все должны глазеть на нас, потому что ты – самая красивая женщина в комнате.
– Тут почти нет женщин.
– Амичия, – возмутился он. – Ты понимаешь, о чем я.
Она не знала наверняка. Может, женщины-Жути были потрясающими в свое время. На нее тоже смотрели бы свысока, если бы они не превратились в монстров.
– Амичия, – Александр отпустил ее ладонь и коснулся ее подбородка, заставляя ее посмотреть на него. – Ты заслуживаешь места тут не меньше, чем они. Ты не какая-то простушка, ты не ниже их. Я не собираюсь править таким королевством.
– А каким ты хочешь править? – спросила она. Слова вырвались раньше, чем она осознала, как грубо они звучали, но… она хотела знать. Ответ на этот вопрос был важнее всех загадок, которые она раскрывала.
Он нахмурился. Он думал, она видела это, словно читала книгу, но она не знала, что он планировал, пока они отдалялись в танце от остальных. Они были все дальше и дальше, пока не оказались у двери, которую она не замечала до этого.
– Идем, мадемуазель? – он остановил их танец, низко поклонился и протянул руку к двери.
– Куда мы пойдем?
– В место, о котором я только что вспомнил, – он выпрямился и открыл дверь. – Идем со мной, Амичия. Я хочу кое-что тебе показать.
За дверью была лестница. На миг показалось, что это место появилось из воздуха, потому что он о нем вспомнил.
Она прошла за ним и принялась подниматься. Ее платье едва умещалось на узкой лестнице, но она справлялась. Мрамор остужал ее босые ноги, это было приятно. Она ощущала себя живой.
Чем дольше они шли, тем больше она задумывалась, куда именно. Ее сердце колотилось. Ее ладони стали липкими от пота. Но Александр молчал, пока они поднимались к вершине поместья. Лестница привела их в самую красивую комнату из всех, что она видела.
Пол, стены и потолок были украшены золотыми узорами. Свеча озаряла комнату со столика в центре, свет отражался от зеркал, и казалось, что они стояли в центре солнца. Маленькие отверстия в золоте пропускали в комнату больше света отовсюду, даже из пола, напоминая звезды.
– Красиво, – прошептала она. – Что это за место?
– Не помню. Но я проводил тут много времени, – он прошел мимо нее в комнату, касаясь пальцами отверстий и перекрывая свет. – Не помню, почему, но почти все дни я находился тут. Изучал и понимал твой народ.
Она не впервые задумалась, откуда появились Жути. Откуда появился он. Небесные точно не позволили бы существовать такому, как он. Он их убил? Потому Небесный лежал в гробнице в подземелье?
Или было что-то еще?
– Александр… – она не знала, что сказать. Могла ли она что-то сказать. Он вспоминал фрагменты того, кем был когда-то давно, но это не давало ответов на его вопросы. Его прошлое было украдено, и она не стала ближе к пониманию, кем он был.
– Ты спросила, каким королем я хочу быть, – он замер в центре комнаты спиной к ней. Музыка доносилась из отверстий в полу, как и свет свечей. – Если бы ты задала этот вопрос недели назад, я ответил бы, что я уже король. Но теперь я не уверен.
Она открыла рот, но слов не было. Ему нужно было говорить, и Амичии не стоило вмешиваться. И она промолчала.
– До твоего появления меня устраивало то, как мы жили. Мы ели, охотились, выживали во тьме среди снега. А потом ты открыла мне глаза на то, каким мог быть мой народ, – он смотрел в ее глаза, его желтые глаза легко поймали ее взгляд. – На то, какими мы были.
– Я рада, что смогла пробудить хоть что-то.
– Это самое странное. Никто другой не напоминает мне о том, кем я был. Каким я был до того, как тьма опустилась на мой трон. Я хочу быть королем, которого помнят и уважают, а не которого боятся.
Александр подошел к ней, его ноги перекрыли свет снизу. Звездочки пропадали от его тьмы и загорались, когда он проходил. Он прижал ее ладони к своему сердцу, сжал ее пальцы и прошептал:
– Ты все изменила.
Его ладони были теплыми. Мозолистыми, но приятными. Такими дорогими для нее, хоть она и не понимала, как он пробрался за стены вокруг ее сердца.
– Я не хотела так много делать. Если что, это получилось нечаянно.
Александр рассмеялся.
– Прими похвалу хоть раз в жизни, petite souris. Ты чудесная. Я сожалею только, что долго осознавал, как много ты сделала.
Он притянул ее ближе, и в этот раз дыхание покинуло ее легкие задолго до того, как он посмотрел на ее губы. Он вдохнул, и она как-то оказалась еще ближе. Или сама шагнула ближе?
– Я не переставала искать, что случилось с тобой и твоим народом, – Амичия облизнула губы и пыталась угомонить грохочущее сердце.
– О, Амичия. Я уже знаю, что случилось, – его низкое рычание отзывалось эхом в ее груди. – Когда-нибудь я тебе расскажу все тайны, которые вспомнил.
– Почему не сейчас?
– Позволь насладиться ощущением тебя в моих объятиях. Давай не будем похитителем и пленницей, а будем Александром и Амичией. Вместе в угасающем свете солнца.
Она напряглась, ждала, когда он разобьет барьер между ними. Она шагнула ближе, чтобы вдыхать все, что он выдыхал. Чтобы, наконец, понять, как ощущалось, когда целуешь мужчину, близкого к божеству.
Может, в будущем он скажет, что она сделала первый шаг. Когда его губы задели ее, казалось, что они уже тысячу раз целовались. Он ласкал ее рот своим, бархатным, нежным и тихим. Не такой поцелуй она ожидала от монстра.
Она думала, что он попытается проглотить ее, но он поглотил ее душу. Александр просунул ладонь под ее волосы, придерживая ее голову, гладя большим пальцем ее щеку. Его другая ладонь легла на ее талию, удерживая Амичию на месте, но так нежно, что она ощущала себя хрупкой.
Простым движением он поднял ее, продолжая целовать. Они медленно двигались в вальсе, он удерживал ее руками, не отпускал губами, и она знала, что от этого ее сердце пело.
Симфония в ее голове затмевала мелодии музыкантов. Теперь она знала, как ощущалось, когда дьявол воровал душу. И она не хотела ее возвращать.
Казалось, прошли часы, но это могли быть лишь мгновения, и он отодвинулся и посмотрел на нее с мягкой улыбкой. Он погладил ее скулу большим пальцем.
– Я пойду за тобой на край света, mon coeur.
Ее язык прилип к нёбу. Она прижалась щекой к его плечу, прижала его ближе к своему колотящемуся сердцу.
Mon coeur, мое сердце.
Перед тем, как она закрыла глаза, чтобы насладиться моментом, он тряхнул крыльями, чтобы замедлить их поворот в танце. На ее глазах кожистые крылья стали белыми, как снег, одно перо упало на пол.
Глава 32
Они вернулись в бальный зал, и Александра тут же забрали Жути и алхимики. Амичия была лишь человеческой девушкой, которая выбивалась из толпы. Но он оглянулся и подмигнул ей, уходя.
Она больше не была одна. Даже когда стояла посреди бального зала, где толпа игнорировала ее.
Его крылья стали обычными. На миг она подумала, что ей все привиделось. Белые крылья. Перья, падающие, как снег. Позолоченная красота оставила след на ее глазах навеки. Она видела те крылья, даже когда закрывала глаза.
Может, теперь книга расскажет ей что-нибудь еще. Никто не станет ее искать, если она ускользнет на пару мгновений. На страницах должно быть что-то новое. Книга расскажет ей, что происходило.
Никому не сказав, куда пошла, Амичия выскользнула за двери зала и побежала к библиотеке. Она не собиралась там задерживаться.
Двери библиотеки тихо открылись. Она приподняла юбки и побежала туда, где оставила голубую книжку. Рядом с одеялами, где она спала. Ее гнездо тут было куда удобнее матраса, который она оставила в старой комнате.
Она застыла и посмотрела на столик, где лежала книжка.
– Нет? – прошептала она.
Но Амичия помнила, что оставляла ее там. На страницах была тайна ее свободы, и она не могла потерять книжку. Внутри было все важное, что вело ее к этому моменту. К объяснению, к доказательству, почему она увидела позолоченные крылья, обняв Александра.
– Это ищешь? – голос был хриплым, словно годы дыма и жертв превратили горло в пыль.
Амичия сжала объемную ткань в кулаках и повернулась к мужчине, стоящему за ней.
Красная мантия не давала увидеть лицо в тенях складок. Жидкость капала с его головы с плеском. Но алхимик протянул руку скелета, белую и в нечитаемых татуировках меток. Ее книга была зажата в костлявых пальцах, на обложке появилось пятно крови.
Она сглотнула и попыталась скрыть дрожь ладоней на складках юбки.
– Да, спасибо.
– Это магическая книга, – сказал мужчина шепотом. – Ты знала об этом?
– Магии нет.
– О, есть, невинная кроха. Дочь изобретателя, да? Флорин и Амичия из Болотца. Семья, которая много знала о мире. Но твой отец не рассказал тебе, что магия и наука идут рука об руку?
Он знал слишком много. Она не рассказывала столько Жутям.
Она отпрянула на шаг. От движения до нее донесся его металлический запах.
– Я вас знаю?
– Нет.
– Тогда откуда вы знаете все это?
Алхимик пожал плечами, протягивая к ней книгу.
– Я знаю многое, как и все алхимики, которые защищают это место. Но защищаешь ли ты поместье? Или пришла разрушить то, что мы создали?
Она вспомнила слова книги. Алхимикам нельзя доверять, и что они все делали для себя. Это они начали войну с их алыми знаменами.
Амичия стиснула зубы, расправила плечи и не дала себе сжаться перед этим мужчиной. Это существо было настоящим монстром в стенах поместья.
– Я пришла не уничтожать, а исцелить. Я хочу знать, что тут случилось, чтобы смочь уйти.
– Ты хочешь вернуться домой? Твоего дома нет. Твой народ – Жути. Они не ждут тебя в том заброшенном месте. Болотце не сравнить с поместьем.
– Болотце всегда будет моим домом.
– Тебе стоит остаться тут, mon cherie.
Мурашки побежали по ее рукам от нежных слов алхимика. Она выхватила книжку из его руки. От вида, что он касался ее единственной надежды на свободу, ей было не по себе.
– Спасибо, но я бы хотела вернуться, – она держала книжку подальше от платья, чтобы не испачкать кровью красивую ткань. – Я вам не доверяю.
– И не должна. Конец истории близко, и я не хочу, чтобы ты испортила всю нашу работу, – алхимик медленно склонил голову. На миг она увидела, что было под мантией. Истекающая кровью ткань подвинулась. Алхимик под ней был останками тела в шрамах. Черные метки, словно обгоревшие куски плоти, покрывали лысую голову, которая была в пятнах за годы издевательств. Но его глаза напугали ее сильнее.
Глаза были глубоко в черепе, который не должен быть живым. Плоские глаза, слепые, но при этом как-то видящие. Он улыбнулся, поймав ее взгляд. Во рту не осталось зубов, черная пропасть грозила проглотить ее целиком.
– Тайны, которые ты хочешь раскрыть, на этих страницах, – сказал он. Его голос был искажен из-за недостающих зубов и шрамов на всем разрушенном теле. – Но они могут тебе не понравиться.
– Книга еще меня не подводила.
– Может, тебе стоит сдаться сейчас, – алхимик выпрямился и поправил капюшон. Скрыл чудовищный облик. – Ты красивая. Не хотелось бы, чтобы ты сломалась.
– Я сильнее, чем выгляжу.
– Надеюсь, ведь эта книга попросит сделать тебя то, что разбило бы даже самую сильную решимость.
Алхимик повернулся и покинул библиотеку, оставив за собой след крови.
Он ушел, и Амичия быстро открыла книгу.
– Прошу, пожалуйста, – шептала она, листая страницы, хотя не знала, чего просила.
Ожили новые страницы. Она листала их, она не этого хотела. Просто история Небесных, которую она могла прочесть позже. Это не отвечало на ее вопросы.
А потом она дошла до последней страницы книги, полной информации, которую книга не хотела ей открывать. И от слов на последней странице ее сердце замедлилось.
Амичия прочла слова вслух, голос застревал в горле:
– Проклятие Жути принесено жадностью. Только Небесные, сбившиеся с пути, станут на путь тьмы. Они и поведут остальных к разрушениям и вреду. Жути распространятся как пожар в лесу. Ими станут все, кого любит Небесный, и те, кто заслуживает тьмы в своих жизнях. Проклятие заберет их воспоминания, и от Небесного ничего не останется. Проклятие распространится по земле. Чтобы покончить со страданиями, чистая душа должна вонзить нож в сердце того, кто остался. В сердце Небесного, который клялся защищать свой народ жизнью, но подвел их. Бессмертие дается только хорошим и справедливым. Нож будет создан затерянным народом, закален огнем пылающего города. И держать его будет… – Амичия выдавила последние слова, что-то не давало ей перестать читать вслух, – любящая рука.
Книга выскользнула из ее пальцев и со стуком упала на пол. Звук мог быть и громом, она лишь вздрогнула. Амичия отошла от голубой книжке и споткнулась о ткань своей самодельной кровати.
Амичия рухнула на пол. Юбки красивого платья окружили ее, и оно показалось ей уже не красотой, а оковами. Корсет впивался в ребра, ощущался клеткой, что не давала дышать.
Всхлип вырвался из ее рта. Слезы полились из глаз. Убить его? Она не могла. Она не могла выдержать убийство еще одного человека, которого любила.
Она прижала дрожащие ладони ко рту и смотрела на книгу.
– Я люблю его, – пробормотала она в свои пальцы. – Я не знаю, почему или как, но я люблю его, и ты не можешь заставить меня сделать это. Не с кем-то еще. Не снова.
Страницы сами листались. Она знала, какие слова были на последней странице, но там было что-то еще. Амичия подобралась на четвереньках и увидела рисунок ножа. На рукояти был кристалл, острый клинок мерцал так, что ее глаза жгло.
Он сверкал все сильнее, и ей пришлось закрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть. Когда свет пропал, Амичия опустила руку и увидела, что книжка закрылась, и на ней лежал нож.
Он был красивым. Сделанный талантливым кузнецом. Она не хотела трогать его, но ладонь словно подхватила ее руку и заставила потянуться вперед. Заставила взять нож, словно он был сделан для ее руки.
Наверное, так и было.
Рукоять изгибалась в ее ладони, серебряный клинок мерцал в свете сечи. Такое опасное оружие не должно было выглядеть красиво.
Ладонь указала на дверь библиотеки и замерла, послышался тихий стук.
– Амичия? – позвал Александр из-за двери. – Ты быстро ушла. Я хотел убедиться, что все в порядке.
Она медленно встала. Нож, казалось, дрожал в ее руке, пока она подходила к двери. Он словно знал, что был близко к тому, кого нужно было убить. К тому, кто мог прекратить все страдания.
– Я в порядке, – отозвалась она, но голос дрогнул, горло сжалось от страха. – Я в порядке, Александр.
– Но звучишь ты не так.
Она не знала, как ответить на его доброту, когда стояла с ножом в руке.
– Мне нужен был перерыв. Алхимики меня напугали.
Дверь скрипнула, не открылась, но он словно прислонился к дереву.
– С ними всем не по себе, но я думал, что ты не боялась. Больше не боялась.
– Но сейчас я боюсь, – хоть он не знал истинные причины. Нож пел в ее руке, шептал темные мысли, просил открыть дверь и вонзить острие меж его ребер.
Она уже знала, как это будет. Его густая кровь польется на ее пальцы, будет капать с ее ладоней, пока он будет потрясенно смотреть. А потом в его глазах появится печаль.
Отличный конец для их истории. Он пытался убить ее в их первую встречу. Теперь она убьет его, чтобы покончить со всем.
Амичия скрипнула зубы, подавляя всхлип. Он не мог услышать, что она плачет, тогда он войдет и все увидит. Он все узнает, а она не могла сейчас этого сделать.
– Ты не должна бояться тут. Ты выжила среди Жутей, сделала из монстров союзников. Как много людей могут таким похвастаться? Ты из жертвы стала героиней своей истории и убедила короля, который хотел только завоевывать, что в этом мире есть не только боль и печаль.
Она с дрожью вдохнула. Дыхание застряло в горле. Она смогла подобрать слова, подавила эмоции и ответила:
– Ты хвалишь меня сильнее, чем я заслуживаю, Александр.
– Амичия… – что-то царапнуло дверь. Коготь? Нет, у него их уже не было. Наверное, просто его шершавая ладонь. – Ты меня впустишь?
Она прижала свою ладонь к двери. Она словно ощущала так его вес, тепло и утешение его прикосновения.
– Не этой ночью, Александр. Я устала.
– Хороших снов, petite souris.
Амичия ждала, пока тяжелые шаги не удалятся по коридору, а потом выронила нож. Он зазвенел по мрамору, но остался на полу. Она ощущала вес ответственности на своих плечах.
Она убила всех в своем городе. Убила отца, а теперь должна была убить любимого.
Но все было важнее, чем она. Сотни Жутей заслуживали вспомнить, кем они были. Заслуживали вернуться домой людьми, а не чудищами. Слеза покатилась по ее щеке, хоть Амичия и хотела, чтобы эта слеза была последней.
Завтра она убьет короля.
Сегодня она будет горевать по его смерти.
Глава 33
Амичия оставалась в библиотеке дольше, чем должна была. Жути начали стучать в дверь, задавать вопросы и проситься войти. Она не пускала их и прогоняла.
Она знала, что они пробьются в библиотеку и потащат ее обратно. Не потому что желали убить ее, как она думала долгое время, а потому что переживали за ее состояние. Они хотели ей счастья.
Она не могла радоваться, когда знала ответ на их спасение. Ответ все еще лежал на полу, где она его бросила. И она не могла его поднять. Она не могла поднять кинжал, что покончит со всем этим, ведь тогда потеряет кое-что очень важное для нее.
Она всю ночь пыталась убедить себя, что не любила его, что ей было плевать, мертв ли он.
Но каждый раз, когда она смотрела на клинок, она видела кое-что еще. Первый миг, когда его глаза увидели воспоминания. Первый раз, когда он сидел напротив нее в библиотеке и рассмеялся. Смех в его глазах, когда она не хотела, чтобы он согревал ее, пока она запоминала страницы голубой книжки, что предала ее.
Сотни воспоминаний, хороших и плохих. Они создали ее веру в него. Александр доказал, что, хоть он был под проклятием этого места, он мог измениться. Он мог стать человеком, который желал быть хорошим и помогать тем, кто слушался его.
Это было не просто так. Его убийство освободит ее народ от этого проклятия, но должен быть другой способ. Почему смерть была единственным ответом?
Она снова и снова боролась с собой. Поразительная боль и потеря еще одного важного человека разрушат ее.
Смерть преследовала ее. Каждый раз, когда Амичия думала, что была счастлива, она забирала все. И Амичия оказывалась одна в лесу, надеясь, что кто-то найдет ее и сжалится.
Наступило утро. Амичия оставалась у разбитых окон библиотеки, смотрела на тающий снег снаружи.
Он пропал почти полностью. Весна пришла в поместье. Хоть зима прибыла с бурей, меняющей пейзаж, весна пришла шепотом. Капли воды стучали по земле, яркие краски цветов уже виднелись на земле.
Дверь за ней открылась и закрылась.
– Оставь меня, – утомленно сказала она. – Я не хочу развлечений.
– Хорошо, что и я не хочу развлекаться.
Он. Снова.
Амичия не могла сейчас быть рядом с ним. Ей нужно было разобраться в своих мыслях. Она многое не взвесила. Он заставит ее принять решение, которое она пока не планировала принимать.
– Амичия, – взмолился Александр. – Ты можешь хоть посмотреть на меня?
Она не хотела. От взгляда на него он лишь сильнее покажется человеком, а она не могла так о нем думать. Не когда ей нужно было убить его.
Но она посмотрела, потому что ее сердце не могло отказывать ему.
Со слезами на глазах она посмотрела на него. Кожистые крылья, желтые глаза, но он не был пугающим. Тени пролегли под его глазами. Может, и он не спал.
Ее подбородок задрожал, она подавляла слезы.
– Как думаешь, почему ты так изменился?
– Что?
– Ответь мне, Александр. Никаких тайн или завуалированных слов. Где твои клыки? Твои когти? Почему ты все больше похож на человека?
Он сделал еще шаг, но не спешил приближаться к ней.
– В тот миг, когда ты пробралась в поместье, я понял, что меня нашли. Я затерялся в проклятии, в этой болезни, разрушившей твой дом и твой народ. Они и мои, а я забыл. А ты? Ты не забывала того, что было нам нужно. И о том, кто мы.
Пот собрался на ее лбу.
– Прошу, не говори так, – прошептала она. – Прошу, не заставляй думать о них в такой время.
– Я не понимаю, почему ты расстроена. Из-за поцелуя? – он сжал кулак и прижал к сердцу. – Если я не так тебя понял, я больше к тебе не притронусь.
– Дело не в этом.
– Тогда в чем? – он шагнул ближе. Его нога задела кинжал, и он с грохотом отлетел к ней. Нож лежал между ними, и Амичия видела, как Александр смотрел на рукоять.
Это было раскрыто. Нож был символом всего, что она не хотела говорить. Всей лжи, боли и мучений. Она испытала много эмоций за ночь. Теперь она ощущала только онемение.
– Амичия? – спросил он, все еще глядя на нож.
Ему не нужно было спрашивать. Она знала, что он хотел узнать. Откуда у нее нож? Она снова их боялась?
Ответом на последнее было да, но она не знала, как это сказать, когда слова застревали в горле. Она не могла признаться, что знала, как с этим покончить. Но она должна была. Все жизни зависели от этого. От них.
– Я вернулась сюда, потому что увидела кое-что, когда мы были в Солнечной комнате. Твои крылья на миг стали белыми, всего на краткий миг, но я это видела, – она затаила дыхание, подавляя эмоции, что грозили выбраться на поверхность. – Алхимик ждал меня тут. Книга была у него, и он сказал, что в ней все, что нужно, чтобы разрушить проклятие.
Александр кивнул.
– Алхимики всегда помогали Жутям. Мы слушаем их советы, когда они их озвучивают.
– Я не могу их слушаться.
– Почему? – он шагнул ближе, остановился у ножа. – Почему ты не можешь их слушаться? Мы знаем, что в книге тайна.
– Потому что я не могу.
– Амичия, – его голос стал острым, как клинок ножа между ними. – Расскажи мне.
– Нож будет создан затерянным народом, закален огнем пылающего города, – выдавила она сквозь слезы. – И держать его будет любящая рука.
– Что ты говоришь? Что алхимик тебе сказал?
– Чтобы рассеять проклятие, мне нужно убить короля, – слезы катились по ее щекам. – И я вряд ли смогу это сделать. Александр, я не смогу тебя убить.
Он оторвал от нее взгляд, посмотрел на рукоять ножа. Что он думал о ней? Она почти согласилась его убить, так это выглядело. Нож уже был тут. Они были достаточно близко для ее броска, и все будет кончено. Она была не сильнее него, но была быстрой и маленькой.
Он склонился и поднял кинжал с пола. В его ладони нож выглядел до смешного маленьким. Он был слишком маленьким, чтобы ранить его, но такая мысль была глупой. Нож мог ему навредить. Нужно было лишь вонзить и повернуть.
Шесть шагов, и он оказался перед ней. Прошел миг, и он опустился перед ней на колени, протянул ей кинжал.
– Если так будет покончено с проклятием, то нужно это сделать.
– Я не буду тебя убивать, – прошептала она, мышцы онемели. – Я не могу это сделать, Александр.
Он глядел на нее большими глазами, она смотрела, как зрачки меняли форму. Он смотрел на нее золотыми глазами человека.
Александр поднял дрожащую ладонь и убрал прядь волос ей за ухо.
– Ты прочла книгу?
– Да.
– И что там говорилось?
– Там говорилось, что убийство короля – единственный способ исцелить людей Болотца и всех пострадавших от Жути.
Он улыбнулся, зловеще по-человечески и как монстр одновременно.
– И что еще там говорилось?
Она не хотела озвучивать подозрения. Не после всего, что она узнала о Небесных, и как их послали в это место помочь людям. Они были как боги, а она была лишь смертной. Амичия покачала головой, молясь, чтобы он не заставил ее говорить.
– Теперь ты знаешь, – прошептал он, его пальцы гладили ее челюсть. – Тело, что ты видела в гробнице, это я. Я предал твой народ. Я должен был защищать вас, но забыл, что это значило. Забыл о цели из-за наслаждений и жадности. Из-за всего, что я сделал с твоим народом, с тобой, с историей Болотца, это меньшее наказание, на которое я заслуживаю.
– Прошу, не говори так.
– Это правда, и ты это знаешь, как и я, – он провел ладонью по ее шее, плечу и руке. Александр переплел пальцы с ее на пару секунд, а потом притянул ее ладонь к своему рту, прижался губами к тыльной стороне ее ладони. – Мне повезло, что я провел последние дни с тобой. Моя душа летает, когда ты тут.
Амичия подавила всхлип.
– Я не могу этого сделать.
– Тогда позволь мне помочь, mon amour.
Он обвил ее пальцы на рукояти ножа, притянул ее ближе к груди. Она покачнулась от всхлипа. Она смотрела на блестящий клинок, прижатый к его голой груди.
– Посмотри на меня, Амичия.
Она смотрела на каплю темной крови, уже бегущую по острию. Она покачала головой. От взгляда на него это станет реальнее. Она ранила его. Решала ранить по своей воле, и она не могла быть таким монстром.
– Прошу.
Она медленно подняла взгляд по его шее к глазам, что глядели на нее с любовью.
– Ты поступаешь правильно, – сказал он. – Тут нет вины.
– Ты звал меня солнцем, – выдавила она. – Но это ты заберешь с собой солнце, когда умрешь. Я не могу оборвать твою жизнь, не лишив себя света.
– Может, это твоя плата и твоя жертва, – он притянул ее ладонь, заставляя нож погрузиться глубже в его грудь. Александр охнул от боли, но все еще глядел на нее с нежностью.
– Я не хочу жертвовать еще больше, чем уже пожертвовала, – прошептала она. Амичия соскользнула с кресла и опустилась перед ним на пол. – Я знаю, ты хочешь, чтобы я была самоотверженной, разобралась со всеми твоими ошибками. Но я не хочу больше страдать в мире, где я лишилась всего. Я лучше буду гореть вечность, чем потеряю хоть миг с тобой.
Амичия вырвала нож между их пальцев и бросила его в сторону окна. Он полетел недалеко, но, может, Амичия сможет убедить Александра уйти, чтобы он не мог уговорить ее убить его. Он не мог заставлять их спасти ее народ, если она этого не хотела.
Кинжал ударился об окно и разбил его, выпал на снег с тихим стуком. Осколки стекла упали сверкающим дождем боли и воспоминаний об умирающей зиме.
Александр напрягся под ее ладонью, лежащей на ране, останавливая кровотечение. Он смотрел на окно, хмурясь.
– Ты выбрала страдание нашего народа?
– Я выбрала не это. Но если на время забыть, кем ты был, это не значит, что ты забыл, кто ты такой.
Он сглотнул, пытаясь освободить слова, что терзали ее сердце.
– Тогда ты нашла свое лекарство, можешь идти домой.
– Я не хочу. Мой народ здесь, – она прижала ладонь к его груди сильнее. – Ты здесь.
– Но ты не выбрала нас, когда мы в тебе нуждались, – он посмотрел на нее, и Амичия увидела, что свет покинул его глаза. – Возвращайся в свой пустой город. Может, призраки там получат от тебя больше милосердия, чем Жути.
– Ты не серьезно, – как он мог так говорить? Она думала, что он ощущал то же самое, но…
– Твое место не здесь, Амичия. Не здесь, если ты не хочешь делать то, в чем нуждается твой народ.
Ее мутило, сердце сжималось, но Амичия встала на дрожащих ногах. Если он хотел, чтобы она ушла, так тому и быть. Она хотя бы знала теперь, что он был жив. И это было лучше, чем блуждать по миру, зная, что он мертв.
Она прошла к двери библиотеки, золотое платье переливалось от движений. Она замерла на пороге на миг. Стоило ли сказать ему? Признаться в том, что было в ее сердце? Что она любила его больше жизни?
Амичия оглянулась, увидела белые крылья, уже не пропадающие, нависшие над ним, пока он сидел на коленях на полу. Кровь была на бежевых перьях с золотыми кончиками.
