Текст книги "Убежище (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

– Но тебе наверняка было известно, что я откажусь.

Она кивнула.

– Так зачем же было приходить?

Теперь пришла её очередь замешкаться.

Протянув руку, девушка взяла лист бумаги и ручку, лежавшие в центре стола. Глядя вниз, она начала говорить и писать одновременно.

– Потому что после того, как ты откажешься, я уйду, – царапая бумагу, Бэнкс дразнила меня своим плавным голосом. – Затем ты поднимешься на открытую террасу и будешь отрабатывать удары на закате. Я вижу, что теперь тебе больше нравится тренироваться там.

Я пристально смотрел на нее, меня будто обдало жаром. Что она хочет этим сказать?

– Сейчас прохладно, поэтому на воздухе заниматься комфортнее, да? – продолжила она, по-прежнему не поднимая головы. – Сопротивляйся сколько угодно, но твой мозг все равно вернется к нашей сегодняшней беседе. Ты будешь думать о том, что теперь практически ни над чем не властен. Будешь спрашивать себя, что делать дальше. Жизнь зашла в тупик, и этот легкий зуд, зарождающийся у тебя под кожей, имя которому злость, становится все сильнее.

Я перестал дышать. Бэнкс подняла глаза и встретилась со мной взглядом, полным гребаного наслаждения, будто ножом пронзившего меня.

– Она накапливается с каждым днем, – упивалась девушка, раня словами все глубже, пока я сидел в оцепенении. – Потому что ты стыдишься своей жизни, даже близко не похожей на ту, что была до ареста.

Опустив взгляд, она опять начала писать.

– Все твои школьные друзья – ну, практически все, – разъехались по университетам, престижным юридическим и медицинским школам, и приносят гордость своим семьям. Ночами они ходят по клубам, цепляют горячих молоденьких студенток, которые делают им минеты в машинах на обратном пути в их пентхаусы. Эти ребята на вершине мира и не знают забот.

Перо ручки медленно скрежетало по бумаге, словно лезвие по дереву.

– Но не ты, – усмехнувшись, произнесла Бэнкс. – Ты думаешь, что стал для них посмешищем. Как низко пал золотой мальчик. Обесчестил свою семью. Превратился в персонажа печально известной истории, которую все будут пересказывать друг другу на встречах выпускников, которые ты, к сожалению, посещать не будешь, потому что в глубине души понимаешь, что они правы.

Она надела колпачок на ручку и положила её обратно в держатель в центре стола.

– После тренировки ты вернешься внутрь и примешь очередной душ. Третий за сегодня. Он хоть ненадолго смывает ненависть к себе, верно? – Бэнкс сложила листок пополам и провела пальцами по сгибу. Её взгляд удерживал меня, словно якорь. – Потом поедешь в клуб, найдешь кого-нибудь, кого угодно, и выплеснешь всю свою ярость ради возможности спокойно поспать хотя бы несколько часов.

Сжав кулаки, все еще опираясь на стол, я поднялся со своего места. Мне потребовалась вся выдержка, чтобы не схватить эту глупую девчонку за шею. Я подошел к ней, наклонился и откинул её стул назад. Гордые глаза Бэнкс смотрели на меня с вызовом. Откуда, черт побери, она все это узнала? Неужели следила за мной?

Моя жизнь не была мне ненавистна. Я не был зол. Я отсидел свой срок. Что сделано, то сделано, и я не утопал в жалости к себе, потому что прекрасно знал, как взять себя в руки и двигаться дальше.

Или думал, что знал.

– А когда проснешься, – тихо, почти шепотом, сказала девушка. – То поймешь, насколько все хреново. Осознаешь, что Курту Мори пора возвращаться в игру и брать на себя хоть какие-то риски.

Черт бы её побрал.

Она подняла сложенный листок бумаги, протянула его мне и сказала:

– Наследство Ванессы. Оно сделает тебя очень влиятельным человеком. Гораздо более влиятельным, чем твои друзья.

Дождавшись, когда я отстранюсь, Бэнкс поднялась со стула. Меня охватило внезапное беспокойство. Она вселила в мою голову сомнения и отлично это знала. Но вот мне не удалось запугать её.

– Я подожду до завтра с передачей твоего ответа мистеру Торренсу. На случай, если еще получу весточку от тебя вечером.

Схватив Бэнкс за руку, я остановил её.

– В своей жизни я принял много плохих решений, – я обогнул её и встал сбоку. – С меня хватит.

Она подняла взгляд и высвободилась из моей хватки.

– Надеюсь. Ты и так зашел слишком далеко.

Бэнкс приблизилась к двери, но я вновь преградил ей путь, сунул полученный листок ей в карман и достал снимок, принявшись наигранно его рассматривать.

Мне нужен Дэвид и нужно попасть в этот отель.

Но если его там нет…

Я посмотрел в пронзительные глаза девушки, вспоминая запах этих шелковистых волос, её улыбку, страх и восторг. Она единственная, к кому Дэвид относился как к своей собственности.

Если в отеле его не окажется, значит, Бэнкс будет рычагом для управления им.

– Передай ему, что мы договорились, – заявил я.

Она удивленно моргнула, дав мне понять, что не ожидала этого.

Когда Бэнкс потянулась к дверной ручке, я положил руку на дверь и опять захлопнул её.

– Только я заплачу за «Понтифик», – уточнил я. – Вместо него моим свадебным подарком… будешь ты.

Девушка резко обернулась, и я наконец-то увидел желаемые эмоции на её лице – теперь она злобно смотрела на меня.

– Я не рабыня.

В голову полезли грязные мысли, и я не смог сдержать улыбку.

– Ты будешь работать на меня до свадьбы. Таков уговор. Передай ему мои условия, – вдруг ощутив прилив уверенности, я сделал шаг назад. – Заодно выяснишь, какую роль играла для него: игрушки или инструмента. Одно из двух.

Оставив её, я вернулся за свой рабочий стол. Меня и самого озадачило, кем работает Бэнкс у Уилла, но я знал – этот человек продаст свою душу ради выгоды.

Шансов, что одна маленькая девочка окажется слишком ценной, чтобы пожертвовать ею ради моего согласия, не было.

– И, Бэнкс, – окликнул я, увидев, как она рывком распахнула дверь. Маленький уголек того пламени, которое возникло во мне много лет назад, вновь вспыхнул. – Когда Уилл согласится, собери ключи, коды доступа и схему отеля и привези их мне. Я хочу попасть туда завтра.

Девушка не обернулась и не ответила на мое распоряжение, однако я заметил сердитое выражение её лица, когда она вышла из кабинета и захлопнула за собой дверь.

Я затрясся от беззвучного смеха.

Последовав за Бэнкс, увидел, как она сунула руки в карманы куртки и прошла, даже не посмотрела на моих друзей, стоявших в фойе. Я остановился возле ресепшена, провожая её взглядом. Бэнкс скрылась за входной дверью, и спустя несколько секунд мимо промчался черный внедорожник.

– Что ты натворил? – поинтересовался Кирилл, подходя ко мне.

Но я продолжал смотреть в сторону выхода, пробормотав:

– Она сказала: «Перевернешь вверх дном весь город в поисках Дэвида».

– Что?

– Она сказала, ей плевать, если я переверну вверх дном весь город в поисках Дэвида, – повторил я. – Хотя о том, что он в городе, речи не было, – как никогда уверенный в своей правоте, я кивнул. – Он здесь.

И, развернувшись, направился обратно в офис.

– Ты не женишься, – крикнул Кирилл мне вслед.

Я оглянулся.

– Конечно, не женюсь, мать твою.

========== Часть 6 ==========

Бэнкс

Ночь Дьявола, шесть лет назад.

Возможно, я буду где-то поблизости.

Я это сказала. Зачем я сказала это ему в исповедальне? И зачем дразнила сегодня на дороге? Меня точно не пустят туда, да и вообще не позволят куда-то уйти. Не в Ночь Дьявола.

Но я просто не смогла удержаться, наконец получив возможность с ним пообщаться. Он как головоломка. Думаю, ему хотелось многим поделиться, но что-то мешало произнести слова. Хотя во время разговора в той исповедальной кабинке Курт показал себя настоящего. Выпустил монстра, который, по словам моего брата, есть внутри каждого человека.

Я медленно катилась по длинной подъездной дорожке, испытывая свой велосипед после ремонта. Разжав руки и раздвинув пальцы, удерживавшие руль, посмотрела на свои грязные ногти.

Он вряд ли заинтересуется мной. Я не в его вкусе.

Курт привык к девушкам с модельной внешностью, словно сошедшим с обложки журнала: с шикарными волосами, тенями для глаз за сотню долларов и бесконечными каблуками. Я опустила взгляд на свои ноги в старых кедах брата, из которых он вырос лет шесть назад. На них остались въевшиеся пятна от машинного масла – брат облился летом, и ткань местами оторвалась от резиновой подошвы. В моем облике не было ничего девичьего, тем более женственного.

В свои семнадцать я во многом отставала от сверстниц. Курту нельзя показываться со мной на публике, даже если он захочет. Я его опозорю.

К тому же мне никогда не хватит денег на гардероб, хотя бы приблизительно соответствующий по статусу Курта и его кругу друзей.

Я вдохнула аромат хвойных деревьев, росших по обеим сторонам от дороги, в то время как ветер трепал мою темную толстовку и развевал волосы.

Всякий раз, когда я видела Курта в Саратове, в своем доме, на баскетбольных матчах… он держался так невозмутимо и спокойно. Его ничто не могло выбить из колеи.

Но не сегодня. В этот раз я заставила его нервничать.

Быстро перебирая педалями, я улыбнулась и нажала на маленький черный пульт, прикрепленный к рукоятке. В наушниках тихо играла песня Smells Like Teen Spirit. Я протиснулась между створками кованых ворот, едва они успели открыться, затем, свернув влево и крепко держась, понеслась вниз по крутому асфальтированному склону.

Выровняв руль, закрыла глаза и мгновенно почувствовала, как сердце подскочило к горлу от ощущения полета.

Я заставила его нервничать. Мою кожу до сих пор покалывало в тех местах, где он дотронулся до меня, схватив за толстовку. Что бы Курт сделал, если бы нас не разделяла стена?

Раздался гудок. Распахнув глаза, я увидела, что мне навстречу мчалась одна из отцовских машин.

Черт. Я вильнула вправо и проехала мимо «Бентли», избегая зрительного контакта с его пассажиром. Выровнявшись, поехала дальше по подъездной дорожке. Ощущая на себе тяжелый взгляд чужих глаз, я свернула за угол и скрылась за домом.

После вчерашнего дождя все еще сохранялась прохлада, однако земля уже высохла. Я соскочила с велосипеда и откатила его к живой изгороди между двумя гаражами. Один был забит машинами, на которых никогда не ездили, а во второй, с затемненными окнами, попасть можно было только с помощью кодового замка, комбинацию к которому мало кто знал.

Спрятав велик, я побежала к черному ходу, вошла в кухню и сразу же уловила аромат готовившейся еды. На мгновение я закрыла глаза и чуть не застонала.

Марина, одна из поваров, пекла хлеб.

Захлопнув дверь, я ощутила, как по всему телу разливается тепло.

– Где ты была? – послышался голос Дамира. Я посмотрела на длинный деревянный стол в центре комнаты, за которым он сидел с двумя другими охранниками моего отца, Майклом и Львом.

Подойдя к печке, я отвела взгляд от парней.

– Велосипед ремонтировала.

Марина вытерла руки полотенцем и подмигнула мне, подняв крышку с кипевшей на огне кастрюли. Я нагнулась, сделала вдох и улыбнулась. Суп с каштанами и грибами.

– Когда мне звонит твой брат, – рявкнул Дамир. – А я не знаю, где ты, у меня появляется чувство, что он даже через телефонную трубку может вырвать мою глотку. Из-за тебя мне грозят неприятности, Ник. И если ты собираешься на исповедь, дай нам знать. Один из нас тебя отвезет.

Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, я взяла миску, которую наполнила и передала мне Марина. Затем направилась к столу, перекинула ногу через скамейку, плюхнулась рядом с Дамиром и отломила кусок от буханки хлеба, лежавшей передо мной.

– Оставь ребенка в покое, – отчитала его Марина. Она подошла сзади, вытащила мои волосы из-под толстовки и начала расчесывать их пальцами. – Ей нужно хоть немного свободы.

Дамир нахмурился.

– Попробуй объяснить это ему.

Я промолчала, зная, что он прав. Дамир имел полное право сердиться. Никто не хотел попасть под горячую руку моему брату. Поднявшись, я пошла к раковине, чтобы взять чистую ложку.

– Ага, я даже не могу пожаловаться, что ты вчера украла мое пиво, – сказал Майкл, поймав меня в шейный захват. – Он просто обвинит меня в том, что я ввел тебя в искушение.

Извернувшись, я попыталась вырваться и закричала:

– Прекрати! —вонь сигарет и пота ударила в ноздри, отчего у меня едва не сработал рвотный рефлекс. – Я не брала твое пиво! Ты, наверное, был слишком пьян и забыл, что сам все выпил!

Мне наконец-то удалось стукнуть его ложкой по затылку, и парень, смеясь, отпустил меня.

Я выпрямилась и, нахмурившись, вновь уселась на свое место. Говнюк.

Обмакнув хлеб в суп, молча принялась за еду, не поднимая глаз. Теплая жидкость обволокла горло, медленно согревая изнутри. Я чувствовала на себе взгляды, но старалась не обращать на них внимания.

– Ну, и каким было твое наказание? – Майкл толкнул меня в плечо, не желая униматься. – Воруешь у меня пиво, не делаешь то, что тебе говорят, как положено хорошей девочке… – начал он перечислять мои грехи. – У тебя уже появляются нечистые мысли?

– Спроси у своей подружки, – возразила я с набитым ртом. – Она пялится на меня чаще, чем на тебя.

Лев прыснул.

– Вот же мелкая засранка, – процедил Майкл, ткнув пальцем мне в живот.

Я дернулась, но он обхватил меня руками и начал щекотать. Извиваясь, я стала колотить его по груди.

– Прекрати!

Однако парень лишь засмеялся, щекоча то мои подмышки, то живот.

– Оставь её, – послышался голос Дамира.

– М-м-м, – рука Майкла будто случайно опустилась к моей попе. – У тебя тут кое-какие объемы наклевываются, что ли? – он ущипнул меня через джинсы.

Уворачиваясь, я замахнулась и ударила его по шее.

– Достаточно, – рявкнула Марина. – Прочь с моей кухни. Вы все. Сейчас же!

Хихикая, Майкл со Львом поднялись, чуть не опрокинув скамейки, и вышли из комнаты. Первый проходя мимо отвесил мне подзатыльник. Дамир тоже встал, допил свой кофе и поставил кружку на стол, после чего вышел, не произнеся ни слова.

Я проглотила еще несколько ложек супа, затем поднялась, отломила большой кусок хлеба, чтобы взять с собой, перелезла через скамейку и направилась к задней лестнице, ведущей в мою комнату.

Марина остановила меня, окликнув:

– Ник.

Резко остановившись, я расправила плечи и приготовилась. Надеялась, что смогу сбежать, но не успела.

Марина не была мне матерью, однако приняла на себя эту роль. Мы с ней договорились. Я приходила и уходила, когда захочу, а она оставляла за собой право высказываться, если ей что-то не нравилось.

Моя родная мать с трудом могла позаботиться о себе, не говоря уже о дочери.

Обернувшись, я быстро откусила кусок хлеба, который держала в руке, в надежде подать сигнал, что не хочу разговаривать.

Марина подошла ближе, не сводя с меня своих голубых глаз и сочувственно улыбаясь.

– Как бы твой брат ни старался, он не в силах остановить время. Сколько бы ты ни куталась в мешковатую одежду, тебе не удастся прятаться вечно. Твое тело меняется.

Щеки мгновенно вспыхнули. Мне хотелось отвести взгляд, но почему-то я продолжала смотреть на нее.

– И?

– Мужчины начинают обращать на тебя внимание, – сказала она более настойчиво. – Ты хорошенькая, поэтому я считаю неуместным… – Марина замолчала, словно подбирая слова. – Мне кажется, парни больше не должны так с тобой обращаться. Иначе у них начнут появляться неправильные идеи.

Погладив меня по плечам, она добавила:

– Если уже не появляются. Ты теперь женщина, и это тело принадлежит тебе.

На этот раз я опустила глаза, тяжело вздохнув.

Женщина. Я не взрослела. Мое тело могло меняться, сколько ему вздумается, однако я никогда не стану женщиной и навсегда останусь той, кем была сейчас.

– Взрослеть нормально, – едва слышно прошептала Марина, будто прочитав мои мысли. – В этом нет ничего плохого, если ты хочешь краситься и одеваться как другие девушки.

Сдержав горький смех, я ответила:

– Не вижу в этом разговоре никакого смысла. Мне не нужно, чтобы эти ребята замечали меня, – я дернула головой в сторону коридора, в котором только что скрылись Майкл, Лев и Дамир. – Так зачем же тогда привлекать к себе лишнее внимание?

Зачем вообще наряжаться и прихорашиваться?

– Затем, – Марина ласково улыбнулась, достав из кармана своего фартука тюбик. Затем сняла крышечку и повернула нижнюю часть, выдвинув вишнево-красную помаду.

Когда женщина поднесла тюбик к моему рту, я рефлекторно отпрянула назад, но потом замерла. Марина нанесла помаду на мои губы, а затем, улыбнувшись, убрала руку и повернула меня к зеркалу, висевшему возле кладовой.

Я ошеломленно моргнула. В последнее время я редко смотрелась в зеркало, отказываясь признавать то, что происходило с моей внешностью, но сейчас не могла оторвать глаз от своего отражения. Я сжала и потерла губы друг о друга, ощутив то, чего не чувствовала уже очень давно – восторг.

Красный цвет заставил кожу буквально сиять, чего я никогда не замечала раньше, а взгляд этих зеленых глаз, был еще более выразительным. Даже мои каштановые волосы, казалось, стали ярче.

– Затем, что рано или поздно, – продолжила Марина. – В твоей жизни появится кто-то, чье внимание будет желанным.

При этих словам в моей голове возник образ Курт. Что он подумал обо мне сегодня?

Отвернувшись, Марина продолжила работать, а я еще раз бросила взгляд в зеркало, после чего пошла к лестнице.

Все менялось. Брат не позволял мне общаться ни с кем, кроме него. Но, хоть он и был для меня целым миром, я начинала чувствовать, что этого недостаточно. Мне хотелось сделать жизнь более насыщенной.

Мне исполнилось семнадцать. У меня не было ни друзей, ни формального образования. Что я буду делать в следующем году, когда брат уедет в университет? Я могла сколько угодно игнорировать изменения собственного тела, однако время не стояло на месте, мы двигались вперед. Когда-нибудь мне придется повзрослеть.

Добравшись до второго этажа, я проскользнула к комнате брата, но вдруг внимание привлек какой-то скрежет.

Остановившись, я посмотрела в сторону окна в противоположном конце коридора: это было дерево, чьи листья, словно флаг, развевались от ветра. Подойдя ближе, я выглянула на улицу.

Чем сейчас занимался Курт? Устраивал проделки, веселился на вечеринке или делал то же самое, в чем покаялся сегодня? Шел ли он в приватную комнату какого-то закрытого клуба или участвовал в других утехах, о которых не хотелось даже думать?

Посмотрев вниз, я заметила относительно новый красный «чарджер» с черной полосой сбоку и сдвинула брови. Чья это машина? Никогда не видела её прежде.

Внезапно вдалеке раздался хлопок. Резко подняв голову, я взглянула наверх и прислушалась к свистящему звуку. Это что… фейерверк?

Треск второго, третьего, затем четвертого залпа донесся со стороны леса, и рядом с домом в небе начали с шипением полыхать вспышки, вызвав переполох внизу. Послышался звук хлопающих дверей. Перегнувшись через перила, я увидела, как прислуга бросилась к задней части дома, наверное, чтобы выйти во двор.

Что, черт возьми, происходит?

Я вновь опустила взгляд, надеясь хоть что-нибудь разглядеть, как вдруг мне на голову накинули какую-то ткань. Все вокруг погрузилось во мрак. Испуганно всхлипнув, я развернулась и крикнула:

– Кто вы?

Сердце подскочило к горлу. Кто-то схватил меня за руки, туже затянул мешок на шее, поднял и понес вниз по лестнице.

– Отпустите меня! – я начала извиваться и брыкаться. – Твою мать, что происходит? Кто вы такие?

Чья-то ладонь заткнула мне рот.

Продолжая метаться и стараясь вырваться, я услышала тяжелые шаги.

Сколько здесь человек?

– Помогите! – сдавленно заорала я. Мышцы в животе пылали от напряжения. Я сопротивлялась изо всех сил. О боже.

Толстовка задралась, и холодный воздух коснулся спины. Их шаги, судя по ощущениям, ускорились.

– Клади её внутрь! – рявкнул один из похитителей. – Быстрее!

В стороне продолжали бешено взрываться фейерверки, а я все извивалась и мотала головой, стараясь освободиться.

– На помощь! – снова вырвался мой приглушенный крик.

Так вот зачем был нужен фейерверк. Это отвлекающий маневр.

Послышался тихий щелчок, и мужской голос насмешливо произнес:

– Надеюсь, ты ничего не имеешь против замкнутых пространств, крошка.

Кто-то засмеялся. Я начала падать, но тут же ударилась о твердую поверхность. Для земли было высоковато. Слабый свет, проникавший через накидку, полностью померк. Надо мной что-то захлопнулось, и все звуки затихли.

Замкнутые пространства. Подняв руки и ноги вверх, я уперлась во что-то, как будто лежала в гробу. Пол подо мной завибрировал. Я услышала, как хлопнули автомобильные двери. Протянув руку, нащупала обивку, похожую на войлок.

Я в ловушке. Взревел двигатель, и до меня наконец дошло: меня заперли в багажник. Крича, я принялась колотить по крышке руками и ногами. Рот мне уже никто не зажимал.

– Пожалуйста! Выпустите меня!

Потянув за веревку на шее, я сорвала с головы мешок и жадно втянула воздух, не прекращая бить по крышке багажника. Я кричала что есть мочи, стараясь создать как можно больше шума в надежде, что меня кто-нибудь услышит.

– Выпустите! – заорала я; в горле саднило и горело от рыданий, душивших меня. – Майкл! Лев! Дамир! Помогите!

Твою мать. Машина тронулась с места; я покачнулась.

– На помощь! – я все сильнее и сильнее била кулаками, теряя рассудок. Чем дальше они уедут, тем меньше шансов, что меня вообще найдут.

В машине глухо зазвучала музыка. Мой металлический саркофаг начал вибрировать, и шум поглотил мои крики.

– О господи, – выкрикнула я в отчаянии. К глазам подступили слезы. – Пожалуйста.

Я скулила без остановки, часто и прерывисто дыша, затем начала ощупывать пол, пытаясь найти какой-нибудь предмет, который можно было бы использовать в качестве оружия. Инструмент, монтировку, что угодно.

Однако багажник оказался абсолютно пуст, и я обессиленно покачала головой. Мой отец никогда не придет за мной.

К черту все. Я начала с новой силой молотить кулаками по крышке, не останавливаясь, даже когда рукам стало больно. Что бы они ни планировали со мной сделать, я не собиралась просто лежать и ждать этого. Возможно, еще есть шанс: мимо проедет машина или, может, меня услышит ребенок, катающийся на велосипеде.

– Помогите! – закричала я изо всех сил.

Машина дернулась. Я перекатилась вперед, а затем вернулась в исходное положение. Мне показалось, что мы свернули. Внезапно дорога сменилась гравийным покрытием; мы сбавили скорость.

Я продолжала кричать, брыкаться и бить кулаками. Повернувшись на бок, пнула стенку, граничившую с задним сиденьем. Я надеялась найти хоть какой-то путь к спасению, зная, что в некоторых машинах спинки сидений складывались, открывая доступ из салона в багажник. Я не была уверена в успехе, так как не успела разглядеть марку автомобиля, но все же решила попробовать.

Скорость снижалась, и наконец мы остановились. Тяжело дыша, я прислушалась. Мой взгляд лихорадочно блуждал в темноте. Музыка резко затихла, в салоне воцарилась тишина.

Затем до меня донесся звук захлопнувшейся двери. Сколько их там? Из дома меня выносили, как минимум, двое.

Страх пронизал тело, из груди вырвался тихий вздох. Дрожащей рукой я накрыла рот. Слезы скатились по виску.

По крышке багажника три раза постучали. Мои глаза округлились от ужаса.

– Давай, покричи, – произнес дерзкий мужской голос – тот же, что и прежде. – Здесь тебя никто не услышит.

Раздался приглушенный смех. Я понятия не имела, что делать. Хотела выбраться и в то же время боялась, не зная, что задумали эти люди.

Но затем прозвучал другой голос, более плавный и мрачный, всего в нескольких сантиметрах от меня.

– Ты сказала, что хочешь, чтобы за тобой поохотились. Верно?

У меня перехватило дыхание.

Курт?

Я сдвинула брови, когда в моей голове начала вырисовываться картина происходящего. Страх превращался в гнев. Если бы не темнота, мой испепеляющий взгляд проделал бы дыру в металле багажника.

– Видишь маленький зеленый рычаг, светящийся в темноте? – спросил он. —Потяни за него.

Какой еще рычаг? Оглядевшись, я наконец увидела слабое зеленое свечение в углу справа. Он был маленький, но заметный. Не знаю, как мне не удалось найти его раньше. На рычаге была нарисована машина. Я протянула руку и дернула за него. Багажник сразу же приоткрылся, и в глаза ударил луч света.

Вздохнув, я начала успокаиваться.

Распахнула крышку и, посмотрев вверх, увидела троих парней, возвышавшихся надо мной. Их глаза с трудом можно было различить под масками. Тот, что пониже, стоявший слева в красно-белой маске – Андрей, – хохотнул. Смахнув слезы, я поспешно выбралась из багажника.

– Уроды! – зарычала я и с силой толкнула парня в серебряной маске, зная, что под ней скрывался Курт, затем ударила в грудь облаченного в красную маску Кирилла. Они мало что знали обо мне, а вот мне было хорошо известно о том, кто они и как обычно забавлялись, просто потому, что имели такую возможность. И все же я поверить не могла, что они так поступили со мной.

Богатые мальчишки, играющие в плохишей.

Но ирония в том, что невозможно быть по-настоящему плохим, когда ты совершаешь сомнительные поступки, пользуясь покровительством, защищающим тебя от последствий.

И где Дэвид? Я огляделась в поисках четвертого, однако, если не считать все припаркованные машины, здесь больше никого не было.

– Это не смешно, – огрызнулась я.

Тот, что стоял посередине, просто смотрел на меня, а двое других парней посмеиваясь отошли в сторону, оставив нас наедине. Я проводила их взглядом, пока они не скрылись за деревьями. На парковке с гравийным покрытием было больше двух десятков машин, но никаких зданий и домов поблизости не наблюдалось.

Где мы, черт побери? Похоже на какую-то лесную поляну.

Обернувшись, я заметила, как ко мне приближается Курт, до сих пор не снявший маску. Положив одну руку на крышку багажника, он указал на рычажок, за который я потянула изнутри, и объяснил:

– В каждой машине, выпущенной после 2002 года, есть такой. Если нечто подобное случится опять, ты знаешь, что нужно делать.

Я хмуро взглянула на него.

– Если нечто подобное случится опять, моя охрана будет уже не так вежлива, как сегодня днем.

Хотя Дамир довольно часто отчитывал меня, он отрезал бы этим мальчишкам языки, если бы узнал, что они сделали.

Вдруг парень прижался ко мне, заставив свалиться обратно в багажник и приземлиться на задницу. Мои ноги болтались снаружи. Я подняла взгляд на Курта, чья длинная фигура блокировала путь к отступлению.

– Это что, угроза?

Затем он нагнулся; его жуткая маска оказалась в каких-то сантиметрах от моего лица, отчего внутри все перевернулось.

– Меня воспитали джентльменом, но если ты пошлешь за мной других мужчин, то пожалеешь о том, что вообще привлекла мое внимание. Это будет самой большой ошибкой в твоей жизни.

Я заставила себя язвительно усмехнуться, однако по спине вдоль позвоночника все равно пробежала дрожь.

Курт выпрямился и поднял маску, открыв лицо. Его темные глаза смотрели на меня с вызовом из-под нахмуренных бровей. Нутром я ощутила дурное предчувствие, однако не отвела взгляд.

Из-за легкой испарины пряди его волос спутались и стали влажными. Подобные изъяны были для него редкостью, хотя мне это показалось очень сексуальным.

Не произнеся больше ни слова, он развернулся и направился к капоту машины, скрывшись из виду.

Я слышала, как хруст щебня начал постепенно становиться тише, пока вообще не затих, и растерянно огляделась.

Выскочив из багажника и захлопнув его, я посмотрела в сторону капота. Куда ушел Курт?

Куда они все ушли?

Передо мной раскинулся лес и море машин. На сапфировом небе мерцали первые звезды. Солнце уже давно село, так что скоро совсем стемнеет.

Холодная дрожь пробежала по рукам. Черт.

Я оглянулась и увидела позади себя узкую немощеную дорогу, по которой мы приехали. Она была абсолютно пуста и исчезала за поворотом, утопая в растительности. Мне стало не по себе. Нужно идти по ней – этот путь наверняка ведет к шоссе.

Но услышав отдаленные звуки музыки, я навострила уши и повернула голову в ту сторону, куда пошел Курт. В сумерках раздался женский одобрительный возглас. Я пробиралась сквозь темные густые заросли, когда ощутила вибрации сабвуферов.

Все эти машины, голоса… они доносились откуда-то из леса. Там проходила вечеринка.

Я снова оглянулась назад. Мне следовало пойти по этой дороге. Добраться домой пешком, поймать попутку…

Но он ведь привез меня сюда не просто так, верно? Меня одолевало любопытство. Курт бросал мне вызов.

Обойдя вокруг машины, я направилась в лес. У кого-нибудь из гостей этой вечеринки найдется телефон, и я позвоню Дамиру. Он обвинит меня в безответственности, однако не проболтается. Никому из нас не захочется страдать от последствий моего пребывания в этом месте.

Я пустилась в бег, осматриваясь по сторонам. Золотисто-оранжевая листва шуршала под ногами. Запах горящей древесины ударил в ноздри, но ни костра, ни людей поблизости не было. Где они? Вдалеке все еще слышалась музыка, поэтому я пошла дальше, углубляясь в мрачную чащу.

Бросив взгляд назад, на парковку, увидела, что свет с поляны становился все менее заметным.

Возможно, это не самая лучшая идея. Пытаясь что-нибудь рассмотреть за густыми кустами, я окликнула:

– Эй, тут есть кто-нибудь?

Что же это за место? Прогулки по лесу не были мне в новинку, но я никогда не забиралась так далеко. Скорее всего, морские утесы находятся слева где-то в километре отсюда, пещера Лох-Лэйрн – по правую руку.

Повернув голову вправо, я прищурилась, всматриваясь в темноту, и разглядела каменную башню, высотой примерно в два этажа, окруженную высоким кустарником.

Часовая башня была разрушена и являлась частью старой деревни, исчезнувшей более ста лет назад, когда сильный ураган заставил жителей перебраться на несколько километров дальше от моря в поисках безопасного укрытия.

– Эй? – снова позвала я в надежде кого-нибудь найти. – Привет!

Пульс участился. Уже стемнело.

– Курт! – закричала я.

Зацепившись ногой за бревно, я споткнулась, услышав, как справа от меня треснула ветка, и резко обернулась в поисках источника звука.

Ничего.

Сзади донесся шелест листвы, и я развернулась, часто дыша.

– Кто там?

Я заметила что-то черное – наверное, дерево, – и перевела взгляд чуть левее.

Курт стоял, прислонившись плечом к стволу, и наблюдал за мной.

Заметив его, я сделала шаг назад.

– Ч-что ты делаешь?

Давно он тут? Курт был позади меня, что означало – я прошла мимо него. По позвоночнику пробежал холодок.

Он шагнул вперед, держа в руке маску.

Я огляделась вокруг.

– Где все? Зачем ты привез меня сюда?

Парень не ответил. Не сводя с меня глаз, он подошел ближе. Какого хрена?

С каждым его шагом я пятилась назад.

– Было глупо с твоей стороны подслушивать сегодня, – ровным голосом начал Курт. – Но еще большую ошибку ты совершила, выдав себя. Я мог бы так и не догадаться, что это была ты.

Я сглотнула образовавшийся в горле ком, продолжая отступать. Музыка, игравшая в отдалении, вдруг стала спасительным маяком. Он, наверное, знал, о чем я думала.