Текст книги "Убежище (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

========== Часть 1 ==========

Курт

Наши дни

Дождь чем-то похож на ночь. Ты можешь быть кем угодно в темноте под грозовыми облаками. Не знаю, в чем именно дело. Может, в отсутствии солнечного света или в том, как все остальные наши чувства обостряются, когда мы ничего не видим. Или, возможно, причина в едва заметной пелене, скрывающей окружающий мир от нашего взгляда… Однако заниматься некоторыми вещами допустимо только в определённое время. Сбросить с себя пиджак и подвернуть рукава рубашки. Налить себе бокал виски и расслабиться. Посмеяться с друзьями и покричать во время просмотра баскетбольного матча по ТВ. Последовать за девушкой, которую ты трахал глазами в течение часа, в уборную паба и получить одобрительные кивки от своих друзей по возвращении.

Попробуй провернуть нечто подобное днём со стажером в офисе.

Не то чтобы я хотел всегда беспрепятственно делать все, что вздумается. Чем реже нам выдаётся возможность, тем она ценнее.

Но каждое утро с восходом солнца внутри меня как будто начинает натягиваться пружина в предвкушении ночи.

Держа маску в руке, я стоял на лестничной площадке второго этажа и наблюдал за Клэр, сидевшей в машине. Несмотря на заливавший лобовое стекло дождь, её лицо было видно в свете дисплея мобильного телефона, пока она, опустив голову, что-то печатала.

Я покачал головой, сжав челюсти. Клэр никогда не слушается.

Невеста моего друга закончила набирать смску. Её мобильник погас, после чего она открыла дверь, вышла наружу и бросилась в бег сквозь ливень. Я быстро окинул её взглядом, отмечая каждую деталь. Голова опущена. Ключи зажаты в кулаке. Руки укрывают голову от дождя, загораживая обзор.

Даже не смотрит по сторонам. Идеальная жертва.

Оттянув затылочный ремень, я надел на голову свою серебристую маску-череп. Внутренняя поверхность плотно прилегала к коже, повторяя каждый изгиб моего лица. Мир вокруг меня сжался, словно я оказался в тоннеле и видел только то, что было прямо передо мной.

По шее разлился жар, просочившийся глубоко в грудь. Я медленно вдохнул прохладный воздух, ощущая, как колотится мое сердце и пробуждается голод.

Внезапно шум дождя, водопадом заливавшего аллею, наполнил додзё. Внизу захлопнулась тяжелая металлическая дверь.

– Привет, – окликнула Клэр.

Мое сердце будто провалилось в живот. Я закрыл глаза, наслаждаясь этим ощущением. Её голос эхом разнесся по пустому зданию, но я остался стоять на темной площадке, выжидая, когда она сама меня найдёт.

– Курт? – послышался её крик.

Я натянул капюшон чёрной толстовки на голову, повернулся к перилам и посмотрел вниз.

– Эй, – снова позвала Клэр, на сей раз более настойчиво. – Курт, ты здесь?

Сначала я увидел её белокурые волосы. Это первое, на что люди обращали внимание. В темном пентхаусе Клэр, в этом темном додзё, на темных улицах или в темных комнатах она всегда выделялась из серой массы.

Подняв руки, я сжал проржавевший стальной поручень лестницы и проводил девушку взглядом, когда она неторопливо вошла в основной зал. Клэр щелкнула выключателями, расположенными на стене, но ничего не произошло. Свет не загорался.

Она резко повернула голову вправо, затем влево, внезапно насторожилась, снова протянула руку к выключателям, опустила их и опять подняла.

Ничего.

Её грудь начала вздыматься и опускаться быстрее. Клэр огляделась вокруг, крепче сжимая ремешок своей сумки. Её движения становились все более напряжёнными с каждой секундой.

Я силой подавил улыбку и склонил голову набок, наблюдая за ней. Я должен был объявить о своём присутствии. Должен был играть честно и дать Клэр понять, что я здесь, она в безопасности.

Но чем дальше я ждал, чем дольше молчал и прятался, тем сильнее девушка нервничала. Когда она прошла в следующую комнату, я ничего не мог с собой поделать, желая прочувствовать этот момент. Клэр была в замешательстве. Напуганная. Робкая. Она не знала, что я тут, прямо у неё над головой. Не знала, что сейчас мой взгляд был прикован к ней, и что я мог подбежать, схватить её и повалить на пол быстрее, чем она успеет сообразить, что произошло.

Я не хотел её пугать и в то же время жаждал этого. Сила и желание все контролировать вызывает зависимость. Я не собирался ими наслаждаться, потому что меня от этого мутило.

Они превращали меня в Дэвида.

Дышать стало тяжелее. Я крепче сжал поручень, боясь самого себя. Это ненормально.

– Я знаю, что ты здесь, – сказала Клэр, сдвинув брови и оглядываясь.

Но бесстрашие в её взгляде было напуском. Уголки моего рта приподнялись в улыбке под маской.

Длинная серая футболка сползла с её плеча, капли дождя блестели на шее и груди. Снаружи ливень захлестывал Москву. В это время – и в этом районе – улицы были пусты. Никто её не услышит. Вероятно, никто даже не видел, как она вошла в здание.

И, судя по тому, как Клэр стала медленно пятиться назад к выходу, она, похоже, только начала это осознавать.

Я сделал шаг.

Перфорированный настил скрипнул под моими ногами. Она резко подняла голову, посмотрев влево, откуда донёсся звук.

Её взгляд сосредоточился на мне. Не сводя с неё глаз, я подошёл к ступенькам.

– Курт? – спросила она.

«Почему он мне не отвечает?» – наверное, гадала она, – «Почему он в своей маске? Почему свет отключён, из-за грозы? Что вообще происходит?»

Однако я молчал, медленно подходя к ней. Её красивая миниатюрная фигура вырисовывалась все отчетливее по мере приближения. Промокшие пряди волос прилипли к груди, чего я не заметил раньше. В ушах сверкали бриллиантовые серьги, подаренные Кириллом на прошлый Новый Год. Соски выступили под тканью футболки.

Клэр настороженно смотрела на меня своими зелёными глазами.

– Я знаю, что это ты.

Я ухмыльнулся. Напряженность в теле девушки опровергала её уверенные слова. Знаешь?

Я неспешно начал наступать, в то время как Клэр упрямо и неподвижно стояла на месте. Ты так уверена, что это я? Я ведь могу оказаться не Куртом, да? Я мог просто взять его маску. Или купить точно такую же.

Остановившись позади Клэр, я попытался выровнять дыхание, несмотря на неистово бьющееся сердце. Я чувствовал её. Чувствовал энергию, курсировавшую между моей грудью и её спиной.

Ей стоило бы обернуться. Она должна быть готова к опасности, как я её учил. Она думает, что это игра?

– Прекрати, – рявкнула Клэр, слегка повернув голову – достаточно, чтобы я увидел, как двигаются её губы. – Это не смешно.

Нет, не смешно. Кирилл уехал из города на день, а Андрей, без сомнения, где-то напивается вусмерть. Мы остались совершенно одни.

Учитывая то, с какой силой мои проклятые внутренности переворачивались в данный момент, не было ничего смешного, или хорошего, или правильного в том, как мне постоянно приходилось доводить себя, чтобы хоть что-нибудь почувствовать. Не было ничего нормального в том, как сильно я хотел продолжения.

Я схватил Клэр, обвил рукой и уткнулся носом ей в шею. От аромата её парфюма мои веки опустились, будто налившись свинцом. Крепче прижав девушку к своему телу, я услышал её резкий вздох.

– Кроме нас здесь никого нет, Маленький Монстр, – прорычал я. – Как мне и хотелось. И в нашем распоряжении вся ночь.

– Курт! – закричала она, дёргая меня за руки.

– Кто такой Курт?

Клэр извернулась, с трудом сопротивляясь моей хватке.

– Я тебя знаю. Твой рост, твоё телосложение, твой запах..

– Знаешь? – спросил я. – Ты знаешь, каково это, чувствовать меня, да?

Я прижался своей маской к её шее и ещё сильнее сжал руки. Властно. Угрожающе.

– Я скучаю по тем временам, когда ты была маленькой школьницей, – прошептал я и застонал, притворяясь, словно мне нравилось ощущать, как она извивалась в моих объятиях. – Тогда ты не сопротивлялась.

Клэр замерла, продолжая тяжело дышать. Шумно выдохнув, она задрожала.

Я задел её.

Кое-кто из нашего близкого окружения – тот, кто напугал её – однажды произнёс эти самые слова, – и теперь девушка засомневалась, не он ли сейчас перед ней. Дэвид исчез в прошлом году. Он мог находиться где угодно, верно, Клэр?

– Я долго этого ждал, – произнёс я, услышав раскат грома снаружи. – Сними эту хрень, – дёрнув вниз футболку девушки, я обнажил её майку, и Клэр закричала. – Я, мать твою, хочу тебя увидеть.

Клэр судорожно всхлипнула, отстранилась и ударила меня – первое ответное движение, которому я научил её на случай, если кто-то схватит её сзади – но я выставил ногу назад, зная, что она сделает.

Ну же, Клэр!

Внезапно она всем своим весом рухнула на пол, выскользнув из моего захвата.

Я едва сдержал смех. Она быстро соображала. Отлично.

Однако я продолжил атаку. Девушка суетливо поднялась на четвереньки, приготовившись сбежать. Сделав выпад, я схватил её за лодыжку.

– И куда ты собралась? – игривым тоном спросил я.

Клэр перевернулась и ударила ногой по моей маске. Я отпрянул назад, засмеявшись.

– Боже, с тобой будет весело. Мне уже не терпится.

Она пискнула, быстро отползла назад и снова встала на ноги, затем развернулась и бросилась бегом к раздевалкам. Вероятно, направляясь к выходу задней части здания. Теперь девушка была по-настоящему испугана.

Погнавшись за ней, я схватил её за футболку. Все мое тело пылало.

Твою мать. Я почувствовал, как капля пота скатилась по шее сзади.

Это просто игра. Я не причиню ей боли. Практически как кошки-мышки или салки, в которые все играли в детстве. Мы знали, что ничего плохого не случится, когда нас поймают, и мы сами не нанесём вреда, догнав кого-нибудь, однако иррациональный страх все равно будоражил кровь. Именно это мне и нравилось. Только и всего. Все не по-настоящему.

Развернув Клэр, я обхватил её одной рукой, а другой подцепил под колено и поднял с пола. Она подставила второе колено, но я успел увернуться от удара между ног. Опрокинув девушку назад, я упал вместе с ней, приземлившись сверху.

– Нет! – крикнула Клэр. Её тело извивалось подо мной. Я силой раздвинул ей ноги, поднял руки вверх и придавил их, удерживая за запястья.

Она сопротивлялась, но силы начали покидать её, уступая место дрожи.

Глядя на неё сверху вниз, я замер. Мы с Дэвидом оба были темноволосыми и темноглазыми, хотя его глаза казались практически чёрными. Клэр не смогла бы различить нас в полумраке. Однако она чувствовала меня. То, как грубо я с ней обращался, подавлял, угрожал… точь-в-точь как он.

Я медленно опустил голову к груди девушки и завис в сантиметре над её кожей. Клэр перестала бороться. Её грудная клетка поднималась с такими усилиями, а дыхание звучало так надрывно, словно у неё случился приступ астмы.

Тело Клэр легко поддалось моему, её руки беспомощно обмякли над головой, глаза наполнились слезами. Она понимала, что все кончено. Никто не услышит её крики. Никто не остановит меня, безумца в маске, способного мучить её на протяжении всей ночи или даже убить…

Лицо девушки внезапно исказилось гримасой страха. Сдавшись, она заплакала. Желание сопротивляться уступило место ужасу от того, что это происходило на самом деле.

Проклятье. Дёрнув свой капюшон назад и сорвав маску с лица, я яростно заорал и ударил кулаком по полу возле её головы:

– Ты гребаный ребёнок! Сбрось меня! – я приблизился к лицу Клэр почти вплотную. – Сейчас же! Давай!

Она зарычала. Её лицо раскраснелось. Поднявшись рывком, она обхватила рукой мою шею. Не выпуская меня из хватки, Клэр подняла вторую руку и надавила большим и указательным пальцем мне на глаза. Не сильно, однако это заставило меня ослабить хватку, что дало ей время врезать мне по лицу. Когда я отпрянул назад, Клэр выпрямилась, схватила свою сумку и замахнулась, целясь мне в голову.

Я подлетел и вырвал её из рук девушки, но Клэр молниеносно вскочила на ноги, подбежала к стене, подхватила один из мечей для кэндо и встала в стойку, подняв бамбуковый синай, готовая атаковать.

Присев на корточки, я провёл ладонью по лицу в поисках крови. Ничего. Я вздохнул и посмотрел на Клэр. Меня окутало холодом, когда страх покинул её глаза, сменившись яростью.

Адреналин все ещё гулял по венам. Глубоко вздохнув, я поднялся с таким ощущением, словно мое тело стало раз в десять тяжелее.

– Я не люблю, когда мне устраивают такие засады! – процедила она. – Предполагалось, что это место будет безопасным.

Я моргнул и укоризненно посмотрел на неё.

– Везде небезопасно.

Направившись к лестнице, я снял толстовку, поднялся на площадку и взял бутылку воды, которую оставил у окна.

– Ты должна быть бдительной. Я наблюдаю за тобой. На улице ты уставилась в телефон. И тебе едва удалось оттолкнуть меня. Ты слишком много времени тратишь на панику.

Я жадно припал к бутылке, испытывая сильную жажду, и не только из-за физической нагрузки. Слишком много раздумий, беспокойства, стратегий.. Я нуждался в этой встряске.

Мне недоставало тех ночей, канувших в прошлое, когда была возможность выпустить пар. Когда у меня были друзья, с которыми я мог забыться.

Звук её шагов донёсся с лестницы. Глядя в окно, я видел яркие огни Москвы, сиявшие на противоположном берегу реки – такой резкий контраст с темнотой, царившей на этой стороне.

– Я усвоила все, чему ты меня научил, – сказала Клэр. – Я доверяла тебе и не воспринимала происходящее всерьёз. Если нечто подобное когда-нибудь произойдёт снова, я справлюсь.

– Ты должна была справиться в этот раз. Что если это был бы не я? Что бы с тобой случилось?

Девушка смотрела в окно. Взглянув на неё, я заметил боль в её глазах, и чувство вины сковало меня изнутри. Мне было ненавистно видеть это выражение. Клэр и так досталось, а я только что заставил её опять пережить потрясение.

– Думаю, тебе это понравилось, – произнесла она тихо, все ещё не отрываясь от окна. – Мне кажется, ты этим наслаждался.

Мое сердце пропустило удар. Я отвернулся от неё и проследил за взглядом, устремлённым на улицу.

– Если бы наслаждался, то не остановился бы.

Клэр посмотрела на меня. Снизу послышался шум автомобиля, проехавшего мимо и разбрызгавшего лужи.

– Знаешь, я тоже за тобой наблюдаю, – сказала она. – Ты тихий. Никому не позволяешь увидеть место, где ты спишь или ешь…

Я закрыл бутылку крышкой, так что пластик затрещал у меня в кулаке. Я знал, о чем говорила Клэр. Знал, что отдалился от друзей.

Но мне нужно было все держать в себе, чтобы не рисковать и случайно не показать то, чего никто не должен видеть. Уж лучше так.

В последнее время ситуация усугублялась. Все казалось чертовски неправильным. Клэр и Кирилл были поглощены друг другом, а Андрей был трезвым всего несколько часов в день. Сейчас я оставался один на один с собой гораздо чаще, чем раньше.

– Ты словно робот, – она медленно вздохнула. – Не такой, как Дэвид. Предугадать, что у тебя на уме, невозможно.. – Клэр замолчала, а потом продолжила: – За исключением моментов, вроде этого, когда ты носишь маску. Тебе понравилось, не так ли? Только в такие минуты я вижу хоть какие-то твои эмоции.

Повернув голову к ней, я смягчил взгляд и сказал в шутку:

– Ты не проводишь со мной круглые сутки.

Несколько секунд я смотрел ей в глаза. Мы оба знали, что конкретно я имел в виду. Клэр не видела меня с женщинами. На её щеках заиграл лёгкий румянец. Послав мне полуулыбку, она оставила эту линию допроса. Прокашлявшись, я продолжил:

– Тебе нужно поработать над контратаками. И над скоростью. Если ты останавливаешься, то даёшь нападающему серьёзный шанс тебя обездвижить.

– Я знала, что с тобой мне ничего не грозит.

– Это не так, – строго ответил я. – Всегда будь готова к опасности. Если тебя схватит кто-то кроме Кирилла, он в любом случае получит по заслугам.

Клэр сложила руки на груди, и я буквально ощутил исходившее от неё негодование. Это было понятно: она не хотела всю свою жизнь быть начеку. Однако Клэр всего лишь принимала базовые меры предосторожности. А что будет в случае, если она примет неправильное решение, сложно представить. Кирилл не всегда находился рядом. Но если был с ней, не отходил ни на шаг. Мы с ним уже несколько недель толком не разговаривали.

– Как он? – спросил я.

Девушка закатила глаза, и я понял, что её настроение улучшилось.

– Он хочет улететь в Рио или ещё куда-нибудь, и пожениться там.

– Я думал, вы оба решили подождать, пока ты не окончишь универ.

Клэр кивнула, вздохнув.

– Да, я тоже так думала.

Я прищурился, посмотрев на неё. В чем же тогда дело?

Их родители ожидали, что свадьба пройдёт в Саратове, и, насколько я знал, пара не возражала. На самом же деле Кирилл был решительно настроен сделать событие грандиозным. Он хотел увидеть Клэр в платье, идущую к алтарю ему навстречу. Ведь он вырос с мыслью, что она выйдет замуж за его брата. Теперь Кирилл намеревался показать всем, что Клэр принадлежит ему.

А потом меня осенило.

Дэвид.

– Он боится, что свадебная шумиха привлечёт Дэвида, и тот вернётся, – предположил я.

Клэр опять печально кивнула, продолжая смотреть в окно.

– Кирилл думает, если он на мне женится, то со мной не случится ничего плохого. Чем быстрее, тем лучше.

– Он прав, – сказал я. – Свадьба – сотни гостей, я и Андрей плечом к плечу с Кириллом – эго Дэвида такого не выдержит. Он не останется в стороне.

– Никто не видел его и ничего о нем не слышал целый год.

Я сжал челюсти. От предвкушения у меня внутри все перевернулось.

– Да, именно это меня и пугает.

Год назад Дэвид хотел заставить Клэр страдать. Вообще-то мы все этого хотели, однако он зашёл дальше остальных. Не поддержав Дэвида, мы стали для него врагами. Он напал на нас, причинил боль Клэр и помог брату Кирилла, Егору, в покушении на её убийство. Кирилл резонно предположил, что его злость, скорее всего, не иссякла. Если бы мы знали, где он сейчас, то беспокоиться было бы не о чем, но детективы, которых мы наняли, чтобы найти Дэвида и проследить за его передвижениями, не добились успеха.

Поэтому Кирилл не хотел, чтобы Клэр оказывалась в центре внимания – например, во время пышной свадьбы в нашем богатом прибережном городке.

– Тебя не интересует роскошная свадьба, – напомнил я. – Тебе нужен только Кирилл. Почему бы просто не сбежать и не сделать так, как хочет он?

Она молчала несколько секунд, после чего тихо произнесла, задумчиво глядя вдаль:

– Нет, – Клэр покачала головой. – За собором, там, где заканчивается лес, под полночным небом… – она кивнула куда-то вдаль, и красивая, мечтательная улыбка коснулась её губ. – Вот, где я выйду замуж за Кирилла.

Наблюдая за ней, я размышлял об этом завороженном взгляде. Как будто Клэр с самого начала знала, что выйдет за Кирилла, и представляла этот момент всю свою жизнь.

– Что это за здание? – спросила девушка, кивнув в сторону окна.

Я проследил за её движением, но даже не глядя понял бы, о каком здании она говорила. Это место для додзё было выбрано неспроста.

– «Понтифик», – ответил я. – Раньше это был шикарный отель. И до сих пор им остаётся вообще-то.

«Понтифик» был заброшен несколько лет назад. Его построили, когда ходили слухи о возведении здесь футбольного стадиона в попытке привлечь больше туристов в Москву.

К сожалению, со стадионом так и не сложилось, а «Понтифик» пошёл ко дну после безуспешных попыток остаться в бизнесе.

– Такое чувство, будто за нами кто-то смотрит.

– Знаю, – согласился я, осматривая одно окно за другим.

Заметив краем глаза, как Клэр дрожит, я поднял свою толстовку и отдал ей.

Она взяла её, благодарно улыбнувшись, и развернулась, собираясь спуститься на первый этаж.

– Холодает. Поверить не могу, что уже наступил октябрь. Скоро придёт Ночь Дьявола, – радостно сообщила Клэр нараспев.

Я кивнул, двинувшись следом за ней.

Однако, бросив взгляд в глубь комнаты в последний раз, я ощутил пробежавший по телу холодок от мысли о сотнях манящих пустых номеров отеля на противоположной стороне улицы.

И столь давней Ночи Дьявола, когда мальчишка, который когда-то был мной, преследовал девушку, которая могла быть похожей на Клэр, в месте, которое могло оказаться тем самым мрачным отелем за окном.

Только, в отличие от сегодняшнего вечера, он не остановился, а сделал кое-что, чего не должен был делать.

Я спустился по лестнице, всего в нескольких сантиметрах от Клэр, двигаясь синхронно с ней и практически дыша ей в затылок.

Она не подозревала, насколько близка опасность.

========== Часть 2 ==========

Курт

Ночь Дьявола, шесть лет назад.

В мае мы окончим школу, наша четверка разъедется по университетам и будет возвращаться домой только на зимние или летние каникулы. К тому же в нашем возрасте будет несолидно устраивать всякие инфантильные выходки. Мы больше не сможем ссылаться на свою юность, объясняя, почему решили праздновать ночь накануне Хэллоуина, не имея других причин, кроме желания подурачиться. Мы станем мужчинами. Такое уже не прокатит, так ведь?

Поэтому сегодня все закончится. Это финал.

Я захлопнул дверцу своей машины и пересек парковку, пройдя мимо «БМВ» Дэвида в сторону задних ворот собора, за которыми меня ждала приемная с кухней, несколькими столами и диванами. Один из кофейных столиков был завален брошюрами, обучающими молиться по четкам и «Поститься с пользой для здоровья».

С глубоким вдохом мои легкие наполнились неизменным запахом ладана, витавшим в этих тихих залах. Как и мой друг Дэвид, я родился в католической семье, но на практике нас можно было считать католиками с тем же успехом, с каким «Тако Бэлл» можно назвать мексиканским рестораном. Я играл роль, чтобы ублажить свою мать, а Дэвид играл ради забавы.

Я шел по коридору в здание церкви, но пронзивший тишину громкий хлопок заставил меня остановиться и оглядеться по сторонам в поисках источника звука.

Как будто книга упала на стол.

По утрам в пятницу здесь обычно немноголюдно, хотя сейчас наверняка найдется несколько заблудших душ, замаливающих свои грехи, стоя на коленях у скамеек, потому что исповедь только закончилась.

– Что мы обсуждали вчера? – послышался звучный голос Отца Сергея откуда-то слева.

– Не помню, Святой Отец.

Я улыбнулся. Дэвид.

Свернув влево, беззвучно преодолел другой мраморный коридор, скользя пальцами по стенам, обшитым блестящими панелями из красного дерева, и стараясь не рассмеяться. Я остановился перед открытой дверью кабинета священника и прислушался. Дэвид отвечал Сергею плавным, спокойным тоном, словно следуя сценарию.

– Ты безответственный и не раскаиваешься в содеянном.

– Да, Отец.

Моя грудь затряслась от едва сдерживаемого смеха. Произносимые Дэвидом слова всегда звучали так противоречиво. «Да, Отец», – как будто он полностью признает, что вел себя дурно, и в то же время: «Да, Отец, разве вы не гордитесь мной?».

В большинстве своем мы каялись в исповедальнях в нефе, однако Дэвида после многих лет безуспешного наставления на путь истинный силами его отца и священника заставляли еженедельно посещать индивидуальные беседы.

Он чертовски ими наслаждался. Ему нравилось являться для кого-либо дьяволом.

Я осторожно заглянул в комнату и увидел священника, расхаживавшего вокруг стола, в то время как Дэвид стоял на коленях у одной единственной скамьи.

Большая черная Библия Сергея лежала перед ним на пюпитре.

– Ты хочешь предстать перед Судом Божьим? – спросил Святой Отец.

– Мы все будем судимы.

– Я тебя не этому учил.

Дэвид немного склонил голову, отчего его черные волосы заслонили глаза, однако я заметил на его губах едва уловимую улыбку, которую Сергей, скорее всего, не видел. Мой друг был в школьной форме – брюках-хаки и традиционно помятой белой оксфордской рубашке с расстегнутыми манжетами. Ослабленный сине-зеленый галстук свисал с его шеи.

Мы только собирались на занятия, но он, судя по виду, провел в этой одежде всю ночь.

Вдруг Дэвид повернул голову в мою сторону, высунул язык и провокационно провел им по губам, дерзко ухмыляясь. Я беззвучно засмеялся, улыбнулся ему и покачал головой.

Придурок.

После этого развернулся и пошел дальше, оставив Дэвида дожидаться окончания его «урока».

Я любил это место по многим причинам, однако подобные лекции в их число не входили. Мессы вгоняли меня в скуку.

Воскресная школа была еще скучнее: многие священники казались отстраненными и равнодушными, а прихожане грешили с понедельника по субботу, чтобы в воскресенье всласть покаяться. Нас окружала сплошная ложь.

Но сама церковь мне нравилась. Тут было тихо. Можно помолчать, и никто не навязывал общение.

Пройдя в заднюю часть храма, я осмотрел четыре исповедальни, проверяя, не горит ли в них свет, означавший, что внутри есть священник. Они все оказались пустыми, поэтому я выбрал самую дальнюю справа. Она была частично скрыта за колонной и ближе всего стояла к витражным окнам.

Я вошел в тесную мрачную кабинку и задернул за собой штору. Меня окутал запах старой древесины, но я уловил еще какой-то слабый аромат. Аромат, напоминавший о природе, ветре и воде.

Сев на жесткий деревянный стул, я посмотрел на затемненную плетеную ширму передо мной, зная, что другая сторона кабинки пустовала. Священники вернулись к своим повседневным обязанностям. Все было именно так, как мне нравилось. Я всегда исповедовался в одиночестве.

Опершись локтями на колени, я склонил голову и сложил ладони вместе. Мышцы моих рук запылали от вынужденного напряжения.

– Простите, Святой Отец, ибо я согрешил, – произнес я тихо, с трудом сглотнув. – Прошел месяц с момента моей последней исповеди.

Я всегда остро осознавал, что без священника внимательнее прислушивался к своим чувствам. Хотите – верьте, хотите – нет, но порой оставаться один на один с собой давалось куда тяжелее. Мне не от кого было ждать прощения, кроме себя самого.

– Знаю, что Вас здесь нет, – сказал я в пустоту. – Знаю, что слишком долго этим занимаюсь, чтобы искать оправдания, но… – я умолк, подбирая слова. – Но у меня получается говорить только тогда, когда никто не слушает.

Сделав глубокий вдох, я почувствовал, как мои оковы рушатся.

– Наверное, мне просто необходимо озвучивать свои мысли, – даже если я не получу дешевого покаяния, нисколько не унимавшего чувства вины.

Я вдохнул аромат свежего бриза. Не знаю, откуда он исходил, но благодаря ему мне казалось, будто я в пещере, скрытый от чужих глаз и ушей.

– В Вас я не нуждаюсь. Мне нужно лишь это место, – признался я. – Что со мной не так, почему мне нравится прятаться?

Почему я так привязан к своим секретам?

Не могу представить, чтобы у Дэвида были секреты. Он не хвастался своими грязными похождениями, но и не утаивал их. Андрей, еще один член нашей стаи, никогда не действовал без подстраховки, поэтому кто-нибудь всегда был осведомлен о его планах. А Кирилл, капитан нашей команды и мой ближайший друг, скрывал от окружающих только то, в чем не мог признаться даже себе.

Но я точно знал, кто я такой. И всеми силами старался никому не показывать свое истинное лицо.

– Мне нравится лгать родителям, – едва слышно прошептал я. – Нравится, что они не знают, чем я занимался вчера, или на прошлой неделе, или чем буду заниматься сегодня. Мне нравится, что никто не догадывается, насколько я люблю одиночество. Люблю драться и посещать приватные комнаты в клубах… – я замолчал, погрузившись в размышления и вспоминая месяц, прошедший с момента моей последней исповеди, и все те ночи, когда пытался забыться.

– Мои друзья оказывают на меня пагубное влияние, но я не против, – продолжил я. – И мне нравится наблюдать.

Я сжал кулак, накрыв его второй ладонью, и выдавливал из себя слова.

– Нравится наблюдать за людьми. Эту новую черту я обнаружил в себе недавно, – я провел рукой по волосам, кончики которых были жесткими от геля для укладки. – Желание стать соучастником, почувствовать то же, что чувствуют они, это даже интереснее, чем непосредственное участие в процессе, – подняв взгляд, я посмотрел на ширму, которую оставил слегка приоткрытой. – А еще мне нравится прятаться. Я не хочу, чтобы мои друзья думали, что знают меня настоящего, понятия не имею, почему, – я задумчиво покачал головой. – Просто некоторыми вещами интереснее заниматься тайно.

Опустив глаза, я вздохнул.

– Но как бы я ни заводился, оставаясь незамеченным, из-за этого мне бывает одиноко. У меня ни с кем нет связи.

Если посмотреть со стороны – это не совсем правда. Кирилл, Андрей, Дэвид… Мы все в той или иной мере были слеплены из одного теста. Нам нравились безумные авантюры, мы жаждали кайфа, который получали только тогда, когда делали что-то запретное. Я любил аморальные занятия, так же сильно, как мои друзья. Но еще… Еще я любил уединение. Больше, чем мои друзья.

Подавив стыд, я очнулся от своих мыслей.

– В общем, я постоянно лгу. Так часто, что не сосчитать.

Всем.

– Помимо этого я большую часть времени злюсь на отца. Я упоминал имя Господа всуе около пятисот раз за последний месяц и занимался сексом вне брака, чтобы хоть как-то разнообразить монотонность каждой свободной минуты, поглощенной непристойными мыслями, – покачав головой, я тихо засмеялся. – Кара меня не остановит, и я не намерен меняться, поэтому…

Поэтому исповедоваться священнику бесполезно. Повторюсь, мне нравилось все делать неправильно.

Хотя признаться в этом было приятно. По крайней мере, я осознавал, что занимался тем, чем не должен заниматься – и на этом стоит остановиться.

Закрыв глаза, я прислонился спиной к стене и просто дышал в тишине.

Черт, я не мог дождаться вечера. Мысли о катакомбах, или кладбище, или любом другом месте, в котором мы окажемся, пробуждали во мне голод. Моя маска, страх, погоня… Я сглотнул ком, образовавшийся в горле, и почувствовал, как тело начинает гореть.

Где-то в церкви журчал фонтан, чей-то кашель разнесся эхом в стороне. Не знаю, чем займусь в первую очередь: разрушу что-нибудь, трахну кого-нибудь или подерусь с кем-нибудь, но мне хотелось этого прямо сейчас, а ведь еще даже не стемнело. Сегодня для меня будет самый запоминающийся день в году.

– Есть легенда… – внезапно раздался чей-то голос.

От неожиданности я вздрогнул и открыл глаза. Мое сердце рухнуло куда-то в желудок.

– Что за черт? – воскликнул я, выпрямившись. – Кто здесь?

Женский голос прозвучал совсем близко, с противоположного конца исповедальни.

Я подскочил со стула, из-за чего ножки со скрипом проехались по мраморному полу.

– Нет, пожалуйста, не надо, – взмолилась девушка, вероятно подозревая, что я намеревался распахнуть дверь кабинки священника. – Я не собиралась подслушивать, просто сидела тут, когда ты начал говорить. Я не проболтаюсь.

Судя по голосу, она была юна, может, моя ровесница, и нервничала. Я уставился на разделявшую нас ширму и прорычал:

– Ты все это время была здесь? – в голове всплыли все те откровения, которыми я только что поделился. – Какого черта? Кто ты такая?

Я отдернул свою штору, а затем услышал, как ширма с её стороны полностью открылась.

– Пожалуйста, – попросила шепотом девушка. – Я хочу поговорить с тобой, но не смогу, если ты меня увидишь. Дай мне минуту. Всего одну минуту.