Текст книги "Убежище (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

Не имело. В идеальном мире мать могла бы проявить обеспокоенность моей судьбой, однако на деле она не представляла, на что Дэвид был способен, но этой неизвестности не хватило, чтобы её остановить.

Курт оказался прав: я была инструментом, которым другие пользовались в своих целях.

Глаза снова наполнились слезами; я вытерла щеки рукавом.

– Доброе утро.

Подняв взгляд, я повернула голову вправо.

Курт подошел ко мне, держа газету над головой. Его черные брюки были забрызганы дождем, а с плеча свисала спортивная сумка. Я отвернулась. Мое лицо наверняка было покрыто красными пятнами. Я не хотела, чтобы он видел меня в таком состоянии… Нужно беречь свою уличную репутацию и все такое.

– Что… – парень остановился рядом со мной под навесом. – Ты насквозь промокла. Что случ…

– Не задавай вопросов, пожалуйста, – попросила я тихо, перебив его. – Просто попала под дождь и… Со мной все будет в порядке.

Сжав кулаки, я пыталась согреть руки, но не могла сдержать дрожь. На Курта я не смотрела, и в течение нескольких секунд не слышала, чтобы он двигался, поэтому не знала, что он делал.

Затем наконец послышался щелчок замка.

Курт открыл дверь и, удерживая её, пригласил меня:

– Заходи. Давай.

Нырнув под его руку, я вошла в кухню додзё. Наверное, нужно все-таки позвонить Дамиру и попросить, чтобы он привез мне что-нибудь из одежды. Или, может, здесь найдутся лишние футболки-поло, которые носили сотрудники. А сырые джинсы я пока потерплю.

Продолжая дрожать, я прикусила губу.

Курт бросил свою сумку на пол и включил свет. Я подняла взгляд и заметила: он был в белой рубашке. Его грудь виднелась через промокшую от дождя ткань. Несколько мгновений я просто смотрела на него. Его влажные волосы торчали в разные стороны, он выглядел невероятно красивым, и на миг я отвлеклась от того, как сильно замерзла.

Парень подошел ближе и вручил мне полотенце, а потом взял меня за руку и попытался увести куда-то.

Но я вырвалась. Я не нуждалась ни в чьей заботе.

Обернувшись, Курт сердито посмотрел на меня и предупредил:

– Лучше не сопротивляйся сейчас. Просто делай, что тебе велят. У тебя это хорошо получается.

Он снова взял меня за руку и потащил за собой. Споткнувшись, я последовала за ним через кухню в лобби, а потом в коридор. Везде было пусто и темно, не считая маленьких настенных ламп.

Курт распахнул дверь женской раздевалки, провел меня мимо личных шкафчиков к душевым, открыл одну из кабинок и включил воду. Из лейки тропического душа полилась теплая вода, и сразу же закружился пар.

Боже, это выглядело очень заманчиво.

– Ты совсем продрогла, – сказал он, повернувшись ко мне. – Снимай свою одежду.

Парень потянулся к полам моей куртки, но я оттолкнула его руки.

– Нет.

Я скрестила руки на груди, сгорая от стыда.

– Не прикасайся ко мне.

– Я не собирался к тебе прикасаться, – произнес он мягко. – Просто сниму куртку, ладно?

В ответ я покачала головой.

– Слушай, ты можешь не раздеваться, – пояснил Курт более настойчиво. – Но тебе нужно согреться.

Я посмотрела на свои сжатые кулаки и побелевшие костяшки.

– Мои вещи высохнут.

Он выдохнул, но звук больше был похож на приглушенный рык. Не успела я опомниться, как Курт обхватил меня руками, поднял, занес в душевую кабинку и закрыл дверцу. Мы оба попали под горячие струи.

Толкнув его в грудь, я возмутилась:

– Нет!

Плотно сжав губы, парень зло шикнул и поставил меня на ноги, но не выпустил из объятий, а наоборот, сильнее прижал к себе.

Говнюк!

Я уперлась в него ладонями и оскалилась. Вскоре горячая вода начала просачиваться сквозь одежду и струиться по коже, и я ощутила, как по телу распространилось приятное покалывание

Было так хорошо, что мне захотелось улыбнуться.

Веки потяжелели. Горячая вода лилась водопадом на спину, стекала по ногам, попадала на голову и шею.

Тепло. Мне было так тепло. Я хотела…

Пошатнувшись, я застонала.

Мое тело жутко устало. Обхватив меня еще крепче, Курт позволил мне расслабленно прильнуть к нему, и я больше не стала сопротивляться.

Положив голову ему на грудь, спустя несколько мгновений почувствовала, как он аккуратно стянул мою шапку. Когда вода коснулась кожи головы, весь остальной мир перестал существовать.

Я закрыла глаза, наслаждаясь ощущением.

Всего на минутку.

Поджав руки, я уткнулась в него и ненадолго уступила. Одна рука Курта лежала на моей талии, другая на плече.

Жар, исходивший от его кожи через мокрую рубашку, и тепло воды успокаивали меня. Кажется, я никогда не ощущала подобного умиротворения. Даже с Дэвидом.

Не помню, когда в последний раз была настолько близка к кому-то.

Шум воды заглушил звуки грозы, доносившиеся с улицы, наше дыхание, даже мои мысли… Я не хотела думать. Хотя бы на пять гребаных минут мне хотелось перестать беспокоиться, бороться, бояться, злиться, ненавидеть все на свете. Мне не хотелось даже стоять.

– Это ничего не значит, – буркнула я, уютно устроившись у него на груди, которая затряслась от тихого смеха под моей головой.

– Абсолютно ничего. Обещаю.

Что-то коснулось моего лба, и я почувствовала, как пальцы Курта убрали волосы, прилипшие к моей щеке. Когда он загладил пряди назад, очередная волна удовольствия прокатилась по телу от макушки до ног. Внезапно я остро ощутила, как близко мы стояли друг к другу. Наша мокрая одежда практически склеилась.

Это просто рай.

Курт еще несколько раз погладил меня по волосам, медленнее и нежнее, а потом опять крепко обнял.

– Мне нравятся твои косички, – в его низком голосе вдруг появилась хрипотца. – У тебя очень красивый цвет волос. Похоже на красное дерево. Почему ты их прячешь?

Открыв рот, я собиралась отпустить ядовитое замечание, но передумала. Не хотела, чтобы все это заканчивалось. Полагаю, любопытство Курта было обоснованным.

И все же это не его ума дело.

– Ты прячешь волосы, носишь мужскую одежду, – продолжил парень. – Кто ты, мелкая?

Его вопрос был скорее риторическим, словно он размышлял вслух. Где-то в глубине души я хотела во всем признаться.

На моих губах появилась слабая улыбка, которую Курт не видел.

– Я никто.

– Неправда, – возразил он и, приблизившись к моему уху, продолжил: – Я никогда не видел, чтобы Дэвид так ревностно относился к женщине. То, как он вел себя с тобой той ночью… – Курт приподнял мой подбородок, заставив посмотреть на него. – Кто ты для него?

Я открыла рот, но не смогла подобрать слова и покачала головой.

– Он причинил тебе боль? – спросил Курт шепотом; его глаза цвета оникса будто молили меня поделиться. – Здесь кроме нас никого нет. Он делал тебе больно? Почему ты предана ему?

В глазах снова начало жечь, пока я смотрела на него, разрываясь между любовью к брату и зарождавшимся внутри жалким желанием сблизиться с кем-нибудь.

Капли воды стекали по его черным волосам, струились по шее и выступающим на ней жилам, исчезая под воротником. Мой взгляд скользнул от угловатой челюсти Курта к его рту, полным губам с необычной точкой на нижней, словно кто-то надавил на нее пальцем, оставив там ямочку. Глядя на его губы, я изнывала от желания впиться в них. Я до сих пор ощущала вкус мяса, которым он вчера меня накормил, чувствовала, как мои зубы вонзались в него.

В голове царила полнейшая неразбериха. На самом деле Курт мне не враг. Он просто хотел получить ответы. А я хотела вернуть брата.

– Каково тебе приходилось в тюрьме? Мы заплатили, чтобы обезопасить Дэвида, но что насчет тебя и Андрея?

В его глазах промелькнула боль. Курт несколько мгновений смотрел на меня с потерянным видом.

– Кирилл сделал то же самое, – ответил парень наконец. – Подкупил людей, чтобы защитить нас всех, но…

Он умолк. Я ждала. Как и в исповедальной кабинке несколько лет назад, ему нужно было набраться смелости, чтобы начать говорить.

Курт сглотнул.

– Как-то раз я сказал Клэр, что никогда туда не вернусь. Что я не подозревал, насколько мерзкими могут быть люди, – произнеся это, он заглянул мне в глаза. – Вот только я имел в виду себя.

Парень продолжал гладить меня по волосам с тревожным выражением лица.

– Все оказалось не так просто, как думал Кирилл. Я про подкуп. Мы были богатыми, привилегированными мальчишками, и получили срок вполовину меньше, чем остальные заключенные, совершившие похожие преступления. Нам угрожали, на нас смотрели с презрением, а по ночам насмехались над нами из соседних камер. Я хотел вернуться домой.

В горле образовался болезненный ком. Было очень горько, что им с моим братом пришлось пройти через это.

– Отец научил меня драться, – продолжил Курт. – Он научил меня убивать, если придется. Но помимо этого научил делать мир лучше, – задумавшись, он умолк, но потом опять заговорил: – Чтобы выжить в тюрьме, нужно в первый же день прийти туда с высоко поднятой головой, оглядеться, встретившись глазами с сокамерниками, и найти человека, который станет твоей «жертвой». Избив его, ты заявишь о своей силе и утвердишь свой авторитет в глазах остальных.

После его слов я вспомнила, что уже где-то слышала этот совет.

– Я дождался третьего дня, – продолжил Курт. – Выбрал самого огромного парня – видел, как он демонстрировал свой авторитет и угрожал Андрею в первый день. Подошел к нему и ударил.

Мысленно я практически представляла себе эту картину.

– К моему удивлению, он не сразу отключился, – продолжил парень с тенью улыбки на лице. – В итоге я заработал сломанный нос, трещины в трех ребрах и распухшую губу.

Я тихо засмеялась. Всадники нечасто терпели поражение, поэтому, думаю, он получил по заслугам.

Однако Курт помрачнел.

– Тот мужчина заработал перелом позвоночника.

О господи.

– Я был натренирован, – произнес он с таким видом, словно до сих пор злился на себя. – И должен был знать, куда бью.

– Он поправился?

Парень кивнул.

– Да, но на это ушло два месяца, и частичное повреждение нервов осталось. Три пальца на правой руке потеряли чувствительность.

Ну, все могло закончиться хуже. Гораздо хуже.

– На следующий день за моим столом сидело больше людей, чем за другими во всем тюремном блоке.

– Значит, ты добился уважения.

– Да, животным поведением, – подметил Курт. – Меня это напугало, потому что я не впервые избрал путь насилия в ситуации, когда должен был сдержаться. Войдет ли подобное в привычку? Я начал терять представление о том, какой жизни желал для себя и каким человеком хотел стать, потому что постоянно совершал глупости, – он потупил взгляд, тяжело дыша, и в этот момент показался мне таким беззащитным. – Я не хочу загубить свою жизнь.

Я не могла отвести от него глаз. Курт не смотрел мне в глаза, и стало ясно, что он чувствовал себя таким же бесполезным и никчемным, какой всегда ощущала себя я.

У меня возник непреодолимый порыв подбодрить его.

– Эй, – протянув руку, я приподняла его подбородок.

Курт поднял взгляд.

Я едва заметно улыбнулась.

– Порой, когда все вокруг становится невыносимым, я смотрю вверх.

Он непонимающе сдвинул брови. Запрокинув голову назад, я посмотрела на потолок.

Все еще не понимая, парень последовал моему примеру.

Пар клубился в воздухе над нами, рассеиваясь то тут, то там, и открывая вид на белый гранитный потолок душевой.

Кристаллические вкрапления камня мерцали в приглушенном свете. На миг мои мысли поднялись вверх вместе с дымкой, словно легкое перышко, взмывшее в облака.

– Смена перспективы… – я замолчала. – Это помогает. Правда?

Парень улыбнулся, его плечи расслабились.

– Нам стоит как-нибудь опробовать этот способ ночью под открытым небом.

Нам?

Вдруг он откашлялся и выпрямился, отпустив меня.

– Я найду для тебя одежду, ладно? Почему бы тебе не присесть? Погрейся еще под душем.

Неохотно попятившись, я кивнула. Ему стало стыдно? Я не хотела, чтобы Курт уходил, но он выглядел так, будто торопился поскорее отсюда выбраться. Может, пожалел о том, что все мне рассказал?

Я была рада, что он это сделал.

Парень указал на пол душевой.

– Оставайся здесь, хорошо?

Он вышел из кабинки и окликнул:

– Алекс!

Прежде чем я успела посмотреть, Курт закрыл дверцу душевой.

Я осталась на месте, больше не чувствуя холода. Он только что держал меня в объятиях, не предавшись алчности и не требуя ничего взамен. Даже Дэвид никогда не был таким терпеливым и понимающим.

В редких случаях, когда мой брат считал необходимым проявить хоть какую-то ласку, его объятия не длились дольше нескольких секунд. Мать, наверное, была последним человеком, державшим меня так.

Я сползла по стене, плюхнулась задницей на плитку и подтянула колени к груди.

Закрыв глаза, делая медленные, размеренные вдохи, ощутила, как тепло разливается под кожей.

Все мысли смешались, каждая конечность показалась невероятно тяжелой, словно весила десять тонн. Потеряв счет времени, я полностью отключилась.

– Бэнкс? – послышался тихий голос.

Мог пройти час или всего минута, я бы все равно не заметила.

Шевельнувшись, испустила тихий стон.

– Бэнкс?

Голос прозвучал ближе, и я медленно приоткрыла веки.

Алекс, та девушка с вечеринки, одетая в ярко-розовые шорты и белый спортивный лифчик, присела на корточки рядом со мной, боясь попасть под струю воды.

– Курт попросил принести тебе сухие вещи, – пояснила она. – Я ждала снаружи. Просто заглянула сказать, что у меня есть кое-что из одежды для тебя. Но можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

Я шмыгнула носом, открыла глаза и выпрямила спину.

– Все в порядке, – воскликнула я, поднявшись на ноги. Алекс тоже встала.

– Ладно, – ответила она, попятившись, и указала на настенную вешалку. – Здесь полотенца и пакет для твоих мокрых вещей. Сменная одежда лежит на скамейке в раздевалке.

Кивнув, я невольно почувствовала признательность за её проницательность. Я не позвонила парням, и мне нужно было во что-то переодеться, пока моя одежда не высохнет. Насколько я знала, здесь имелись стиральные машины и сушилки для полотенец.

Девушка быстро ушла. Протянув руку, я выключила воду. Затем сняла с крючка полотенце, промокнула волосы, заплетенные в косы, и повесила его обратно, после чего торопливо разделась.

Стянув с себя мокрую куртку, бросила её на пол. Вслед за ней отправилась моя фланелевая рубашка, сапоги, носки, джинсы и белье. Пока я разматывала нагрудную повязку, с каждым движением ощущала себя все лучше. Наконец мои груди оказались свободны. Я закрыла глаза и тихо застонала.

Укутавшись в то же самое полотенце, быстро затолкала вещи в белую хозяйственную сумку, которые продавались в «Сэнсо» на ресепшене, очевидно принесенную Алекс. Я расплела косички, растрепала локоны и вытерла голову другим полотенцем. Потом, протянув руку за дверь, схватила маленькую стопку одежды и услышала женские голоса. Похоже, тренажерный зал уже открылся для посещения.

Я закрыла дверь и осмотрела вещи, ища остальные.

– Что? – вырвалось у меня.

Черные эластичные брюки, которые наверняка обтянут ноги, словно вторая кожа, и серый спортивный топ с символом «Найк» в центре. Я издала измученный стон. Твою мать, а где все остальное? Я не могла надеть эту ерунду.

Я натянула брюки и снова посмотрела на топ, больше похожий на лифчик. У нее в раздевалке должно быть еще что-нибудь.

Хотя бы толстовка.

Мягкая ткань брюк обтягивала бедра и ягодицы; я заворчала от чувства дискомфорта. Было странно ощущать на себе вещь, так плотно прилегавшую к коже. Но когда сняла полотенце и потянулась, чтобы повесить обратно, на секунду остановилась и вдруг заметила, насколько удобнее было двигаться в одежде «по фигуре». Во сто крат легче, чем в моих вещах.

Просунув руки и голову в топ, я с трудом натянула его на себя и быстро поправила груди.

Затем закрыла глаза и зажмурилась. О боже. Казалось, будто я голая. В попытке спрятать грудь, которая практически выпрыгивала из этого спортивного лифчика, я перебросила волосы на одно плечо и сложила руки на обнаженном животе.

Приоткрыв дверь, выглянула наружу. Мне не хотелось ходить в таком виде.

Ох, кого я пыталась одурачить? Каждая присутствовавшая здесь девушка была одета почти идентично, так что я ничем не выделялась бы среди них. Дэвид привил мне неуверенность в себе, будто если я покажу оголенную лодыжку, мужчины набросятся на меня, как волки.

Вытерев ноги, я вышла из кабинки, подняла сумку с одеждой и бросила полотенца в корзину, установленную возле душевой. После чего прошла в раздевалку, обнаружив там нескольких женщин, спешивших на занятия.

– Ты хорошо выглядишь, – произнес кто-то.

Обернувшись, я увидела Алекс, стоявшую, уперев руки в бока. Она осмотрела меня с головы до ног и кивнула. Я напряглась.

– У нас примерно одинаковый размер, – задумчиво отметила она, подойдя ближе и взяв меня за руку. – А так и не скажешь, учитывая то, как ты обычно утопаешь в своей одежде.

Она забрала мою сумку и бросила её девушке из обслуживающего персонала в черной футболке-поло с эмблемой «Сэнсо», которая тут же все куда-то унесла. Надеюсь, чтобы высушить.

– Я ношу не такие уж большие вещи, – пробормотала я.

Алекс подвела меня к туалетным столикам и надавила на плечи. Уставшие ноги подкосились, и я обессиленно упала на стул. Она сразу же начала меня причесывать.

Протянув руку к расческе, я огрызнулась:

– Я сама могу это сделать.

Но девушка увернулась.

– Не можешь, – она взяла со стойки что-то завернутое в фольгу и бросила мне на колени. – Тебе нужно поесть.

Я подняла мягкий, теплый сверток.

– Что это?

– Курт заказал буррито на завтрак.

Бросив его обратно себе на колени, я ответила:

– Я не голодна.

– Он предупредил, что ты это скажешь, – зажав в кулаке несколько прядей, Алекс тщательно расчесывала кончики. – Еще Курт передал, что тебе хватит ума не участвовать в заведомо проигрышных спорах, к тому же практичный человек вроде тебя не станет зря терять время из-за мелочи вроде дурацкого буррито.

На моих губах появилась улыбка. Точно подмечено.

Аромат свежей тортильи ударил в нос, и в животе вдруг заурчало. Утром я так и не поела.

Девушка все еще боролась с моими запутанными волосами. Я развернула буррито и откусила. Нежное яйцо, пряная сосиска, лук, сладкий перец и халапеньо с небольшим добавлением сыра… Это был лучший завтрак. Не сдержавшись, я откусила еще один кусок, даже толком не проглотив предыдущий.

– Хорошая девочка, – Алекс подмигнула мне и включила фен.

Мои волосы взметнулись вверх, а шум фена заглушил все звуки, оставив меня один на один с буррито. Чаще всего я постоянно находилась в движении и даже не задумывалась о том, хотелось мне есть или нет, поэтому могла целый день продержаться на яйце с тостом. Марина всегда что-нибудь готовила, и порой мне удавалось схватить остатки трапезы с кухни или быстро съесть миску супа из кастрюли, которую она оставляла на плите, но чаще всего это был либо перекус на бегу, либо ничего.

Алекс проводила расческой по волосам, направляя на них струю горячего воздуха. Длинные пряди щекотали плечи и спину.

По телу пробежали мурашки; я поймала себя на том, что запрокинула голову назад. Выдохнув, закрыла глаза и продолжила есть, в то время как зубцы расчески массировали кожу головы.

Я быстро расправилась с буррито, но не спешила вставать, наслаждаясь действиями Алекс, поэтому не сразу обратила внимание, когда фен перестал гудеть. Открыв глаза, увидела, как девушка, застыв, смотрит на мое отражение в зеркале. Её милый хвостик был собран высоко на макушке, а выбившиеся пряди мило обрамляли лицо.

Мои собственные волосы в полметра длиной, которые она разделила косым пробором, каскадом лежали на спине. Уже много лет они не были распущенными, чистыми и высушенными феном одновременно.

– Когда к тебе в последний раз прикасались? – спросила Алекс, изучая меня. – По-настоящему прикасались?

Я снова опустила голову, избегая её взгляда. Похоже, мое наслаждение от расчесывания волос было слишком уже заметным.

Она уселась рядом, оседлав скамейку и повернувшись ко мне лицом.

– Нам всем это нужно, понимаешь? Нужен контакт. Это всего лишь человеческая природа. Но если ты не получаешь его от кого-то другого, нет ничего плохого в самоудовлетворении. Просто к слову. Ты кажешься немного зажатой, а это точно поможет. Вот я, например, люблю себя по меньшей мере дважды в день.

Я хмуро посмотрела на нее. Мне не нравились люди, которые делились личной информацией с избытком.

Алекс засмеялась, и я заметила, какой по-детски беззаботной девчонкой её делала эта ясная, широкая улыбка. Такое выражение сильно контрастировало с совершенно не детским телом. Я знала, что половина мужчин с той вечеринки побывала с ней в постели. Спал ли Курт с Алекс?

– Серьезно, прикосновения необходимы. Закрой-ка глаза, – она подтолкнула меня локтем, пробудив от размышлений.

– Это эксперимент, – пояснила девушка, вероятно, заметив мое недопонимание. – Я не буду трогать особо приватные места.

Нет. Я слегка отстранилась, но Алекс не отставала.

– Закрой глаза и представь на моем месте его.

– Его?

– Свою фантазию.

Мою фантазию? Что за…

– Сделай мне одолжение, всего пару минут, – прошептала она, прильнув ближе. – И я дам тебе свою толстовку.

Я фыркнула. Но все же… от толстовки не отказалась бы.

К черту все. Я закрыла глаза.

В голове все как будто поплыло.

Оказавшись в полной темноте, я потеряла ориентацию в пространстве, но все равно почувствовала, как Алекс шевельнулась, а потом дотронулась до моего живота, заставив меня подпрыгнуть от неожиданности.

– Мысленно нарисуй себе его, – прошептала она, приближаясь к моему лицу; я чувствовала её дыхание. – Человека из своей фантазии. Представь его или её, во что он одет и как заходит в комнату. А затем подходит к тебе…

Веки затрепетали; в голове инстинктивно замелькали образы.

– Нет, – нечаянно пробормотала я.

Подушечки её пальцев скользнули по моему животу, из-за чего руки покрылись мурашками.

– Да, – выдохнула Алекс мне в ухо. – Ты видишь его, не так ли? Сейчас он трогает тебя. Это его рука на твоем животе. Его тело рядом с твоим. Его голос шепчет тебе на ухо.

Я вздрогнула, начиная дышать чаще, и внезапно вернулась в ту могилу.

Передо мной была обнаженная грудь Курта. Мне хотелось обнять его за талию и уткнуться носом ему в шею. Меня окружил едва уловимый запах его геля для душа и мокрой земли у нас под ногами, и еще один аромат, принадлежавший только Курту. Он исходил от его волос, кожи, губ…

– Я хочу тебя, – сдавленно произнес он, овеяв меня своим горячим дыханием. – Хочу ощутить твой вкус у себя на языке.

Его рука скользнула вверх по моей шее.

Запустив пальцы мне в волосы, Курт крепко сжал их. Я застонала, ощутив, как затвердели соски.

Он припал губами к моей шее, целуя и покусывая её. О боже. Издав стон удовольствия, я наклонила голову набок, приглашая его продолжать.

– Я погружу свой язык так глубоко в тебя, – продолжил Курт; его властная рука опустилась к внутренней поверхности моего бедра.

Мысленно я представляла, что мы лежим на кровати. Голова Курта у меня между ног. И хотя я ощущала, как пылает мое лицо, мне все равно хотелось, чтобы он оставался там.

– Ты чувствуешь меня? – спросил парень. – Чувствуешь, как сильно я тебя хочу? Я буду лизать тебя до тех пор, пока ты не закричишь, умоляя меня позволить тебе кончить. Ты моя.

В груди все содрогнулось, я издала стон, ощутив, как он покусывает мое ухо. Его прикосновения стали более требовательными, и меня бросило в пот.

– Возьми мои руки, детка, – прошептал Курт. – И положи их на себя.

Я облизала пересохшие губы и, не колеблясь, схватила его руку, лежавшую на моем бедре, но замерла, почувствовав мягкую, тонкую кисть, совершенно не похожую на мужскую.

Распахнув глаза, увидела рядом с собой Алекс.

– О господи! – ахнула я и почувствовала, что вот-вот сгорю от стыда. Это все делала она. Черт побери. Я отпустила руку девушки и заметила, как она нехотя отстранилась, разочарованно вздохнув.

– Кем бы этот парень ни был, он везунчик.

Я не знала, как воспринимать все происходящее, и только покачала головой в ответ. Мои внутренности до сих пор исполняли сальто.

Алекс нагнулась ко мне.

– Сегодня вечером ты должна освежить в памяти эту сцену и завершить её, даже если будешь одна в своей кровати.

Неудивительно, что Андрей щедро ей платил.

– Или, если захочешь, – усмехнувшись, игриво произнесла девушка. – Позвони мне, и я доведу дело до конца.

Пульсация между ног усилилась.

«Великолепно, мать твою», – подумала я. Мне по плечу одолеть стотринадцатикилограммового мужика, но двадцатилетней эскортнице удалось меня смутить.

Когда я собиралась встать, из-за двери раздевалки раздался крик:

– Бэнкс там уже закончила?

Это был Курт.

Алекс подскочила со скамейки, взяла свою расческу и откинула волосы мне за плечи.

– Да, она сухая и одетая!

– Тогда веди её сюда.

Быстро поднявшись, я метнулась к её шкафчику и схватила серую толстовку. Она была длинная – надеюсь, достаточно для того, чтобы скрыть все изгибы.

Подойдя к слегка приоткрытой двери, заметила силуэт Курта через матовое стекло. Быстро натянула толстовку и проворчала, распахивая дверь:

– Здесь я. Что тебе нужно?

В ту же секунду он развернулся и, даже не взглянув на меня, пошел по коридору, явно ожидая, что я последую за ним.

– Мне нужно, чтобы ты поработала на ресепшене около часа. Администратор застряла в пробке.

Я потянулась к молнии, чтобы застегнуть толстовку, но ее вдруг сорвали с меня сзади. Резко обернувшись, я увидела Алекс. Забрав свой балахон и улыбаясь, она толкнула меня в грудь и выставила из раздевалки.

Какого хрена?

После чего девушка захлопнула дверь. Я бросилась обратно и дернула за ручку, но Алекс подперла её спиной, не пуская меня.

Я открыла было рот, чтобы закричать, но вместо этого просто сжала кулаки и тихо зарычала.

Черт бы ее побрал.

– Проклятье, город парализовало, как будто люди никогда прежде дождя не видели, – продолжал Курт, все еще шагая по коридору. – Просто сканируй карточки, выдавай полотенца, если клиенты попросят, и отвечай на звонки. Это не должно занять много времени.

Заправив волосы за ухо, я неохотно последовала за ним, не зная, куда деть руки, пытаясь поочередно прикрыть то живот, то декольте.

– Я покажу, как пользоваться переговорным устройством, если понадобится меня вызвать, – проинструктировал он.

Я остановилась возле стойки, а парень перегнулся через нее, чтобы достать связку ключей и рацию.

В центре лобби что-то упало. Мы с Куртом обернулись: уронив свои ключи, Кирилл стоял, словно пригвожденный к месту, и пялился на меня. Его брови поползли вверх.

Мне захотелось провалиться, я заскрежетала зубами. Давай, посмейся, говнюк.

Курт раздраженно развел руками, глядя на Кирилла и Клэр, замерших посреди холла и проливавших на пол «Гаторэйд».

– Что с вами такое? – удивился он.

Затем парень проследил за их взглядами, повернулся и увидел меня.

Его брови сошлись на переносице; он выпрямился и уставился на меня с таким выражением, будто я только что сделала что-то неприличное.

Взгляд Курта опустился к моим босым ногам, потом медленно поднялся к брюкам Алекс, к животу, спортивному бюстгальтеру и распущенным длинным волосам.

Я сжала кулаки.

Затем он наконец посмотрел мне в глаза, и мой желудок рухнул куда-то вниз. Это выражение было мне знакомо. У Курта был такой же взгляд в ту Ночь Дьявола, перед тем как он погнался за мной.

Вскинув бровь, парень повернул голову к своим друзьям и зарычал на Кирилла:

– На что уставился? Раздевалки в той стороне!

Кирилл пытался сдержать ухмылку, а Клэр сердито посмотрела на него.

– Ладно, живи, засранец, – бросила она и помчалась прочь по коридору.

Он последовал за ней, давясь от смеха:

– Малышка, я просто был немного шокирован. Это кардинальная перемена!

– Заткнись.

– Клэр, да ладно тебе…

По мере удаления их спор постепенно стихал.

Я стояла, держа голову прямо, не в силах поднять глаз, и покусывала губу.

– Как только моя одежда высохнет, переоденусь, – наконец выдавила я, посмотрев на Курта. – Где можно взять поло, которые носят администраторы?

С минуту парень молчал, словно не решаясь ответить. Затем обошел вокруг меня и направился в сторону коридора.

– У нас закончились все запасы рабочей формы.

Комментарий к

Кириллу нужно просто сдержаться перед Бэнкс

========== Часть 13 ==========

Бэнкс

Ночь Дьявола, шесть лет назад

Швырнув ключи на стол, я закрыла дверь, пересекла комнату и задернула шторы. Затем сняла толстовку, разулась и выудила из комода Дэвида боксеры и футболку. Зевнув, прошла в ванную, ступив на гладкий прохладный пол из белого мрамора.

Мой брат не вернется домой по крайней мере до рассвета. Курт по-прежнему планировал отправиться сегодня в «Понтифик»? Должно быть, он обзавелся ключом после нашего утреннего разговора, еще не зная, что опять со мной встретится.

Мне было ненавистно думать, что он пойдет туда без меня.

Бросив свои вещи в корзину для грязного белья, я переоделась, умылась, почистила зубы и расчесала волосы, после чего вернулась в комнату, на ходу выключив свет. Забралась в постель, схватила и обняла подушку, потом подняла руку и потянула за цепочку выключателя лампы. Спальня погрузилась во мрак. Тихий гул кондиционера, разносившийся по дому, действовал успокаивающе. Мое дыхание и пульс замедлились.

Курт, наверное, очень злился на меня. У него не было причин не верить Дэвиду. Наверное, он чувствовал себя преданным, обманутым и рассерженным.

Рассерженным достаточно, чтобы подумать: следовало остаться со знакомым ему дьяволом, нежели путаться с неизвестным. Может, он разделит тот гостиничный номер с Лией сегодня ночью.

По какой-то причине мне нравилась ноющая боль в груди, вызванная этим предположением. Когда злишься, все становится проще, поэтому мне даже хотелось, чтобы Курт побежал к ней. Так он не будет ничем отличаться от всех остальных мужчин, которых я знала. Эгоистичных, неискренних, алчных.

Если Курт предаст меня, я смогу вернуться к прежнему безразличию и перестать жалеть о том, что он мне не принадлежит, верно?

В конце концов, у меня есть Дэвид. И здесь, по крайней мере, я была королевой. Он никогда не приводил девушек в эту комнату, никогда не заставлял меня уходить, чтобы побыть в одиночестве. Это наш уголок. В этом доме для него не существовало женщины главнее меня.

Просто нужно научиться довольствоваться тем, что у меня уже есть.

Я снова зевнула; веки тяжелели с каждой секундой и начали смыкаться.

Но вдруг услышала, как позади меня открылась дверь и скрипнули половицы.

Повернув голову, я напряглась, заметив высокий темный силуэт, приближавшийся к кровати. Я видела только его очертания, пока он снимал рубашку, стоя надо мной.

– Ты уже дома? – спросила я, не шевелясь.

В ответ Дэвид лишь шикнул. Не став допытываться дальше, я отвернулась и устремила взгляд вперед, в темноту.

Он не включил свет – я сочла это хорошим знаком, означавшим, что брат не собирался орать на меня.