Текст книги "Убежище (СИ)"

Автор книги: Эмили Низбродская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

Отец сидел в первом ряду. Я знала, что он придет. Илья нашел меня задолго до церемонии, чтобы подписать брачный договор.

Кирилл держался сбоку от Курта, Андрей и Клэр расположились слева.

Были и другие гости, полагаю, со стороны отца. Успокоившись и перестав винить себя за то, что не избавился от меня раньше, он, должно быть, понял самое важное: хоть я и вступала в брак без гроша в кармане, в случае его расторжения могла по закону получить половину имущества Курта.

Или все, если вдруг моего муженька преждевременно переедет автобус.

Заметив меня, с амвона спустился седовласый священник в очках. Он быстро преодолел маленькую лестницу и занял место в центре перед алтарем, после чего нервно посмотрел на Курта, вероятно осознав, насколько ненормальной была эта «церемония».

Курт опустил скрещенные на груди руки и со скептическим выражением лица смерил меня взглядом. Подойдя ближе, он кивнул, и мы оба подошли к священнику.

– Ты надела платье, – едва слышно произнес парень. – Я удивлен.

Сволочь.

Я мило улыбнулась высокому мужчине, стоявшему перед нами, рассматривая его роскошную белую ризу с золотой отделкой.

– Никогда не носила платья, – ответила я тихо. – То есть вечерние платья. А так как замуж я выйду всего один раз…

– О, выйдя замуж за меня, ты получишь массу поводов для вечерних платьев, – уверил он. – Я планирую сделать этот брак максимально мучительным для тебя.

Вздернув подбородок, я парировала:

– Валяй, пока есть возможность. Уверена, вскоре я овдовею.

Курт тихо засмеялся, но не продолжил нашу перебранку.

Священник окинул взглядом жалкую кучку приглашенных.

– Внемли молитвам нашим, Господь, – провозгласил он, разведя руки в стороны. – И в милости Своей благослови рабов Твоих, Курта и Никову, представших перед алтарем Твоим, дабы поклясться в любви друг к дру…

– Переходите к клятвам, – процедил Курт.

Священник осекся и с растерянным видом посмотрел на него. Я едва не прыснула от смеха. Бедняга. Хотя было странно слышать свое полное имя. Никто его не использовал, кроме мамы и Дэвида, да и те называли меня просто Ник.

Отцу мое полное имя не нравилось, поэтому я привыкла к «Бэнкс» – оно отражало то, кем я теперь являлась.

Святой Отец прокашлялся и сделал глубокий вдох.

– Курт и Никова, хотите ли вы вступить в брак без всякого принуждения, по доброй воле и взаимному согласию?

– Да, – ответил Курт.

Я замешкалась, но кивнула, ощущая гнетущее присутствие Уилла.

– Да.

– Готовы ли вы любить и уважать друг друга до конца дней своих?

– Да, – нетерпеливо прошипел Курт. – Готов.

Сердце екнуло. Боже, это действительно происходит?

– Да, – ответила я.

Кирилл замер. Реакции Андрея у себя за спиной я не уловила, зато слышала, как слева беспрестанно ерзала на месте Клэр.

– Готовы ли вы с любовью принять детей, посланных вам Господом, и воспитывать их согласно учению Христа и Церкви Его?

Что? Мой взгляд метнулся к Курту. Тот смотрел на пастора, приподняв бровь.

Черта с два. Пусть мы оказались здесь под ложным предлогом, только это уже перебор. Я даже вид делать не буду, что согласна.

– Продолжайте, – сказал Курт, и мне стало ясно – он тоже на такое не подпишется.

У меня вырвался вздох облегчения.

Священник в замешательстве заглянул в свою книгу и продолжил, запинаясь:

– Так… так как искренне ваше желание сочетаться священными узами брака, соедините руки и объявите о нем перед Богом и Церковью.

Курт повернулся ко мне. Чтобы не разразиться бранью, пришлось сжать челюсти. Я повернулась к нему лицом. Он взял меня за руки, однако я отказалась сплести с ним пальцы, несмотря на приятное покалывание, порожденное его прикосновением.

– Курт Мори, – опять заговорил священник. – Брешь ли ты Никову в законные жены? Согласен ли любить и оберегать её, с этого дня и впредь, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

Пока смерть не разлучит…

На миг его взгляд дрогнул, и я увидела проблеск того мужчины, который, сидя за столом своего отца, рассказывал мне историю о стейке.

Затем Курт ухмыльнулся.

– Пока смерть не разлучит, – подчеркнул он. – Согласен.

Я перестала дышать и крепче сжала его руки, чтобы остановить дрожь в своих.

– Никова Бэнкс, – пожилой пастор обратился ко мне. – Берешь ли ты Курта в законные мужья? Согласна ли любить и оберегать его, с этого дня и впредь, в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас?

Я не могла поверить в реальность происходящего.

Курт сжал мои пальцы в ответ, подав знак, что пришла моя очередь отвечать. Выскользнув из его хватки, я послала ему сердитый взгляд.

– Пока смерть нас не разлучит, – пробормотала. – Но ждать осталось недолго, поэтому да, согласна.

Улыбнувшись, Курт тихо засмеялся.

Иди ты к черту, это не шутка.

– Да укрепит Господь в доброте Своей сей союз…

Священник продолжил читать благословения. Финальная часть церемонии прошла словно в тумане. Мы обменялись кольцами, и Святой Отец обратился с теплыми словами ко всем присутствующим.

Из моей груди вырвался так долго сдерживаемый вздох. Я опустила глаза.

Черт. Мы поженились.

Когда мы вновь повернулись к пастору, я бросила беглый взгляд на Курта. Внутри закипала ярость. Я стану для тебя худшей женой на свете.

– Поцелуем вы скрепите данные друг другу клятвы, – сказал священник Курту. – Ступайте с миром и прославляйте ваш союз. Теперь вы можете поцеловать свою невесту.

Курт повернулся ко мне, отчего сердце подскочило к горлу, но… не остановился.

Развернувшись, он стремительно зашагал прочь по нефу, в ту сторону, откуда я пришла, оставив меня у алтаря одну, тем самым делая посмешищем. Я ошарашенно моргнула. Щеки вспыхнули от стыда. Мерзавец.

Один за другим Кирилл, Андрей и Клэр двинулись следом за ним. Свидетели Курта, поспешно преодолев неф, покинули собор. Он ни разу не оглянулся, но я знала, что все остальные взгляды были направлены на меня. Даже пастор не понимал, что ему делать. Он просто стоял на месте, черт бы его побрал.

Значит, Курт тоже будет худшим мужем на свете, судя по всему. Что ж, аплодисменты ему. Подлый ход. Но если честно, я была впечатлена.

========== Часть 25 ==========

Курт

Наши дни

Потянувшись к большой миске, я положил себе в тарелку добавочную порцию якисобы.

– Твою мать, – процедил я сквозь зубы, думая о том, в какую переделку себя втянул. Черт, как получилось, что все вышло из-под контроля? Чего вообще я теперь желал добиться? Какова конечная цель?

Я хотел найти Дэвида, вот и все. Выяснить, не грозила ли больше опасность Клэр, Кириллу и Андрею. Узнать, что он сделал с телом, чтобы я мог во всем разобраться и потом либо сдаться полиции, либо смириться с мыслью, что эта больная сука получила по заслугам. Но для этого нужно было убедиться, надежно ли она спрятана, и если нет, то решить эту проблему.

Я понятия не имел, как поступают в подобных ситуациях. От одной мысли, что придется вновь увидеть её или просто говорить об этом… Я закрыл глаза. Мне еще никогда не приходилось избавляться от трупов. Боже.

Одно мгновение. Вся моя жизнь состояла из череды ужасных ошибок, совершенных в миг потери самообладания.

Не считая сегодняшнего дня. Когда я смотрел на нее и произносил те лживые клятвы, которые не намеревался сдержать… Хотя в тот момент я был искренен. Каким бы идеальным стал мой мир, если бы я мог проглотить собственную гордость и признаться Бэнкс в любви. И если бы она позволила обнять себя. Все было бы иначе, будь на её лице в день свадьбы счастливая улыбка.

Я поднял палочки, отправил в рот немного лапши с овощами и, жуя, посмотрел на смски, переполнявшие мой телефон. Андрей дождался Бэнкс у церкви, чтобы привезти её сюда. Она наверняка начала возмущаться и сопротивляться, но нависшая угроза скомпрометировать её в конечном счете заставила девушку согласиться.

Только прошло уже больше часа. Если Бэнкс в ближайшее время не появится, я все-таки сам отправлюсь за ней.

В ту же секунду послышался щелчок. Оторвав взгляд от обеденного стола, я увидел, как она открыла входную дверь и медленно вошла в свой новый дом.

Бэнкс огляделась. Я расслабленно откинулся на спинку стула, когда девушка расправила плечи, закрыв за собой дверь. Что я буду с ней делать?

Повернув голову, она посмотрела мне в глаза. Проглотив еду и отодвинув свою тарелку, я сказал:

– Проходи.

Она нерешительно вошла в столовую.

– В какой из комнат я буду спать?

– В моей.

Её плечи слегка поникли.

– Я устала, Курт.

– Ты теперь моя жена, – напомнил я, взяв стакан, и сделал глоток воды. – Твой дорогой старший братец, скорее всего, сейчас на стены лезет.

Бэнкс покачала головой, поморщившись, будто я был ей противен.

– Я не твоя пешка, поэтому, поверь мне на слово, замужество не сделает меня более покладистой.

О, я на это надеюсь.

Мой взгляд сосредоточился на её свадебном платье. Она пришла с пустыми руками, если, конечно, не припрятала свои ножи под подвязкой на бедре. Бэнкс думала, что не задержится надолго и ей не придется переезжать ко мне?

Нужно доставить сюда её одежду. Или пусть носит мою.

– Меня это не беспокоит, – ответил я. – Рано или поздно ты прогнешься.

Девушка презрительно усмехнулась. Я достал чистую миску и наложил туда немного якисобы.

– Иди поешь.

Поставив тарелку с едой на стол, положил рядом вилку и кивнул на стоявший напротив меня стул.

В ответ получил лишь недобрый взгляд.

– Поешь, а потом я покажу тебе твою комнату, – предложил я ей компромисс.

Но Бэнкс не села. Вместо этого она подошла к буфету, схватила еще две миски, затем вернулась к столу, взяла вилку и щедро наполнила обе миски лапшой, практически ничего не оставив в блюде.

Обычно я готовил с расчетом на три дня.

– Что ты делаешь?

– Мои ребята на улице. Они приехали сюда следом за нами, – воткнув вилки в обе порции, девушка подняла миски. – Им тоже нужно поесть.

– Твои ребята? – с вызовом спросил я. – Ты имеешь в виду тех придурков, которые работают на Уилла? Скажи им, чтобы проваливали.

Подскочив со стула и подойдя к окну, я отодвинул штору. И действительно, все тот же черный джип стоял на моей подъездной дорожке. Я разглядел лысого за рулем.

– Сам им скажи, – парировала Бэнкс. – Они сегодня рискнули собственными жизнями ради меня, и ты вот так вознаграждаешь их за преданность?

– Рискнули собственными жизнями? О чем ты? Что случилось?

Отведя взгляд, она отмахнулась.

– Ничего. Просто… – девушка умолкла, подбирая слова. Потом она посмотрела мне прямо в глаза. – Они не уйдут. Теперь парни работают на меня и не могут вернуться туда. Вот и все.

Она развернулась и двинулась к выходу, поставив одну миску на другую, чтобы открыть дверь.

– Они работают на тебя? – я повысил голос. – Как ты планируешь им платить?

– Легко, – заявила Бэнкс, окинув взглядом дом и обстановку. – Половина всего, чем владеешь ты, принадлежит мне.

После этого она вышла на улицу, захлопнув за собой дверь.

Я остался на месте и, подняв руки перед собой, сжал пальцы, как будто пытаясь придушить кого-то. Твою мать… Чертова… Какого хрена?

Проклятье, вот же мелкая засранка! На кой черт мне сдались два мужика, постоянно слоняющиеся по моему дому? Они будут мешаться под ногами. Мне не нравилось, когда другие люди находились на моей территории и вносили беспорядок. Я только начал привыкать к её присутствию, черт возьми!

Я занес ногу, собираясь пнуть буфет, однако, вовремя спохватившись, остановился. Он типа дорогой, антикварный и все такое, так что…

Я отодвинул занавеску и решил проследить, чтобы Бэнкс не попыталась сбежать с ними. Стекло с пассажирской стороны опустилось, и я заметил парнишку помладше с черным ирокезом.

Девушка передала миски через окно. Пацан понюхал еду и, судя по виду, остался доволен. Бэнкс несколько минут беседовала с ними, иногда бросая взгляды на мое окно. Решив оставить её в покое, я отпустил занавеску.

Мне не нравилось то, как они смотрели на Бэнкс. Так, словно имели больше прав на её внимание.

Но, полагаю, любой захотел бы привлечь внимание такой красивой женщины, как Ник.

Увидев её сегодня в этом платье, я оказался на грани полной потери контроля. На протяжении всей церемонии пребывал в состоянии войны с самим собой. Бэнкс многое прятала под своей одеждой, но это свадебное платье определенно выставило все напоказ. Гладкую кожу, невероятно соблазнительные формы…

Её волосы, макияж… Я не знал, зачем Бэнкс так прихорошилась. Хотя и не думал, что она сделала это для меня.

Дверь открылась, и девушка снова вошла в столовую. Сейчас она выглядела немного спокойнее.

Мы посмотрели друг другу в глаза, и я ощутил острую нужду в ней. Мне был необходим шанс исправить то, во что превратился сегодняшний день, и начать заботиться о ней.

Но я не заслужил Бэнкс. Что бы она ни сделала, как бы меня ни ранил её выбор, сегодня я силой привел девушку к алтарю, точно так же, как лишил её невинности в «Понтифике». Ей нужна передышка.

Я указал на стол, чтобы Бэнкс села и поужинала.

Поставив миску перед собой, она подняла вилку, но остановилась, заметив палочки, лежавшие на моей миске сверху.

Девушка нашла еще одну пару и отложила вилку в сторону. Естественно, она решила использовать их не ради интереса. Я дал ей вилку, но упрямая натура Бэнкс запротестовала. Никто не мог указывать ей, что она способна или не способна делать. Проблема заключалась в моем предположении, будто она захочет есть вилкой.

Бэнкс пыталась удержать палочки пальцами, но они постоянно выскальзывали.

Я подошел к ней и протянул руку.

– Вот так.

Проигнорировав её сердитый взгляд, я забрал палочки и зафиксировал между указательным и средним пальцами, используя нижнюю для опоры, а верхнюю для управления. Потом широко развел их и подцепил кусочек капусты.

– Я сама могу, – воскликнула Бэнкс, выхватив палочки из моей руки.

И у нее получилось. После нескольких попыток она приноровилась и уже скоро, хоть и не очень уверенно, брала еду и отправляла себе в рот. Её узкое платиновое кольцо поблескивало в мягком свете люстры. Уже успокоившись, я почувствовал укол вины. На пальце Бэнкс должен красоваться бриллиант.

– Они называются хаши, – произнес я, указав на палочки. – По-японски.

Подняв маленькую керамическую подставку, поставил перед ней.

– А это хашиоки. Ты можешь положить на нее узкие концы палочек. Или, – подметил я, кивнув на свою тарелку. – Сверху на миску. Но их нельзя оставлять в еде или перекрещивать.

– Почему?

– Потому что это… грубо, – ответил я. Были и другие причины, связанные с мертвыми людьми, подношениями богам и традициями, но чутье мне подсказывало, что мои поучения лишь спровоцируют её бунтарство.

Я вернулся на свое место, предоставив Бэнкс возможность поесть. Голова шла кругом. Мне повезет, если получится уснуть сегодня.

Нужно было найти комнаты для парней, дежуривших снаружи, и назначить им зарплату. А также придумать, чем они будут заниматься, черт побери.

Еще мне предстояло вернуться в «Сэнсо» для встречи со страховым агентом, чтобы решить, каков будет следующий шаг. Откроемся ли мы заново?

А затем встретиться с родителями. Вообще-то удивительно, что они не названивали мне сейчас. Если мать и отец пока не слышали о моей женитьбе, то скоро услышат. Как ни странно, я ни о чем не жалел, ведь всегда не любил пояснять свои действия. Наверное потому, что не мог их объяснить.

А завтра наступит Ночь Дьявола. Мы до сих пор не выяснили, где прячется Дэвид, так что он может опередить нас. Или ничего не произойдет. Возможно, Клэр права, и он всего лишь водит нас за нос.

Но мне все равно нужно разобраться с ним. Я не смогу спокойно жить дальше с этой тяжелой ношей. Думаю, будет лучше собрать всех здесь на ночь и устроить локдаун.

Доев свою порцию, Бэнкс заглянула в большое блюдо в поисках добавки. Я улыбнулся. Мне нравилось, что она явно наслаждалась моей стряпней, стейками и всем остальным.

Девушка наклонила блюдо и переложила палочками остатки лапши в свою миску. Тихо засмеявшись, я закрыл глаза.

Она только что нарушила три правила этикета. У моего отца пар из ушей повалил бы, увидь он это.

А я лишь любовался её лицом, сходя с ума от вида этих алых губ. Бэнкс действительно была великолепна.

– Красивое платье, – заметил я. – Откуда оно у тебя?

Дожевав, она ответила, не глядя на меня:

– Марина, повариха Уилла, сшила его, когда мне было шестнадцать.

Напоминание о том, что Уилл приходился ей отцом, снова повергло меня в шок. В голове по-прежнему роилась масса вопросов.

– Отец устраивал вечеринку, – пояснила Бэнкс. – И Марина подумала, что он может позволить мне прийти, если… если я буду достаточно красиво выглядеть.

Достаточно красиво?

– Ты пошла?

Она покачала головой.

– Я нарядилась, сделала прическу и накрасила губы. Но Дэвид не пустил меня, заставил остаться в его комнате.

Девушка едва слышно засмеялась, делая вид, что это вовсе не эгоизм, однако…

Собственничество допустимо в спальне. А если оно мешает жить человеку, которого ты якобы любишь – это ненормально.

Фрагменты головоломки начали складываться воедино. Как в ту Ночь Дьявола шесть лет назад, Дэвид запрещал ей даже разговаривать со мной. Как прислал тех парней, чтобы они её забрали. Как Бэнкс всегда держалась на заднем плане – в исповедальне, на кладбище – подобно мышке, которая опасалась попасться кошке в лапы.

Как они с Дэвидом цеплялись друг за друга в «Понтифике». Она – единственная женщина на моей памяти, за которую он держался, словно за спасательный круг.

Учитывая все, что мне было известно об их родителях, взаимная привязанность Бэнкс и Дэвида больше не казалась мне удивительной. Они сами создали для себя семью из двух человек, где были любимы и защищены.

– Иди сюда, – произнес я, понизив голос до шепота.

Она прищурилась.

После того, что я сегодня устроил, Бэнкс имела полное право ненавидеть меня. Мы с Уиллом тянули её каждый на себя, словно какую-то вещь. Покидала ли она пределы Москвы и Саратова когда-нибудь? Закончила ли школу? Был ли у нее хотя бы один друг не из числа работников Уилла?

Внезапно мне захотелось, чтобы все было по-настоящему. Я хотел показать Бэнкс мир.

– К черту его и твоего отца, – сказал я мягко. – К черту меня и те гадости, которые я наговорил.

С озадаченным видом девушка взглянула на меня и сильнее сдвинула брови.

Обхватив рукой её талию, я усадил Бэнкс к себе на колени. Она сразу же попыталась меня оттолкнуть.

– Я хотел этого, – признался я, глядя ей в глаза.

Бэнкс замерла.

– По одной единственной причине – потому что желал получить тебя, – переплетя наши пальцы, я погладил её кольцо. На следующей неделе подарю ей помолвочное. Хоть у нас и не было помолвки. Вообще-то, может, она сама его выберет. – Дэвид понимал, какое ты сокровище, и всегда тебя любил. Но ему не удастся огородить тебя от меня. Дэвид, отель и ваш отец здесь ни при чем. Я хочу тебя.

– А если ты мне не нужен?

В моем взгляде наверняка промелькнула неуверенность, но я решил говорить откровенно.

– Разве не нужен?

Быть не может, чтобы я неправильно истолковал её сигналы. Я ей нравился.

– Я не причиню ему вреда, – продолжил я, прекрасно зная, о чем беспокоилась Бэнкс. – Но мне нужно обезопасить себя, поэтому я должен встретиться с Дэвидом, пойми.

– Обещаешь?

Она казалась такой уязвимой. Я не мог заставить её сделать выбор.

– Обещаю, – кивнув, я сжал Бэнкс в объятиях, одну руку положив на талию, а другую на бедро. – Я все исправлю, только за него поручиться не могу. Если Дэвид зайдет слишком далеко, мне придется действовать. Сама знаешь.

Девушка сглотнула, глядя на свои колени.

– Мне нужна ты, – снова повторил я. – И мне плевать на твое имя, безразлично, кто твои родители, сколько у тебя денег. Я просто хочу видеть тебя в своей спальне наверху, одетую лишь в мои простыни.

Прекрасная улыбка расцвела на её губах.

– Сегодня я не буду Бэнкс?

Я покачал головой.

– А я не буду Куртом.

– Только на эту ночь?

Мне нравилась наша маленькая игра.

– Только на эту ночь, – ответил я, кивнув.

Встав, она медленно перебросила волосы через плечо и повернулась ко мне спиной.

– Это корсет. Поможешь расшнуровать его, прежде чем я поднимусь в спальню?

Мое сердце забилось сильнее.

Я провел рукой по перекрещенной шнуровке и потянул за концы длинной черной ленты. Распустив несколько нижних петель, касаясь пальцами спины девушки, начал продвигаться вверх, ослабляя шнуровку. Наслаждение разрушительным ураганом пронеслось по телу. Мне нравилось раздевать её.

Корсет скользнул вниз, все больше обнажая изящную спину Бэнкс, и я дотронулся ладонью до нежной кожи.

Под платьем ничего не оказалось, ни бюстгальтера, ни трусиков. Лишь красота и невинность.

Когда наряд упал на пол, мой член набух и стал пульсировать. Её задница, плечи ноги… Золотистая кожа, которую она точно унаследовала не по отцовской линии, буквально сияла в слабом свете.

Девушка развернулась. Её взгляд упал на постепенно увеличивавшуюся выпуклость под тканью моих брюк.

Она начала дышать чаще, глаза загорелись.

– К черту простыни, – прошептала Бэнкс.

Оседлав меня, она раздвинула ноги. Я испустил хриплый стон, расстегнул ремень и джинсы, достал член и провел головкой по всей длине её влажных складок.

Бэнкс опустилась еще ниже, крепко обняла меня и застонала, когда я проник в нее.

Твою мать. Обхватив её груди, накрыл ртом один сосок, потом перешел к другому. Ухватившись за спинку стула, девушка начала двигаться, раскачивать бедрами все быстрее и быстрее. Бэнкс трахала меня, её стоны и вздохи с каждой секундой становились все громче. Я откинулся назад, сжал её ягодицы обеими руками и, черт, просто наслаждался.

Боже, как же мне повезло.

– Итак, я до сих пор тебе нравлюсь? – игриво поинтересовалась она.

Изо рта вырвался тихий смех. Больше, чем нравишься.

– Думаю, оставлю тебя себе, – ответил я. – И никто меня не удержит. Поняла?

Я осыпал поцелуями её подбородок, спускаясь к шее.

– Ни твой отец, ни брат, ни твои люди, —вновь сжав задницу Бэнкс, притянул её еще ближе. – Хочу твой язвительный рот, – я поцеловал её в губы. – Хочу быть частью каждого твоего воспоминания, начиная с этого момента, – поцеловал в лоб. – И хочу этого, – схватив Бэнкс крепче, рывком прижал её к себе и укусил за шею. – В машине, на кухонном столе, за завтраком, везде…

Тело девушки напряглось как струна; обвив меня руками, она двигалась все быстрее.

– Значит, я тебе все-таки нравлюсь?

Я улыбнулся её шутке. Мелкая засранка.

– Да. Очень нравишься.

Очень.

***

Расстегнув воротник рубашки, я снял её с вешалки и просунул руки в рукава. Было начало седьмого утра. Едва проснувшись, я ощутил в воздухе запах надвигавшегося дождя. Застегнув рубашку, подошел к прикроватному столику, взял свой телефон и замер, увидев лежавшие возле лампы кожаные перчатки Бэнкс.

Мой взгляд переместился на нее. Одна её рука располагалась на подушке, вторая на животе. Губы растянулись в улыбке. Она их сняла.

Шрам на тыльной стороне запястья девушки напоминал красную чернильную печать. Я сжал сотовый в руке, закипая от ярости. Уилл за это заплатит. И за многое другое тоже.

Рот Бэнкс был слегка приоткрыт, и я заметил, что одна из шоколадных прядей её волос прилипла к губе. Нагнувшись, убрал их, поцеловал её и задержался на мгновение. Этого хватило, чтобы жар прилил к паху.

Я издал хриплый стон, неохотно отстранившись. Не сейчас. Ей нужно поспать. Мне хотелось, чтобы Бэнкс проснулась к завтраку. Она говорила, что ей нравятся яйца.

Нет. На самом деле она сказала, что часто их ела. Так что, возможно, не так уж и любила. Просто это дешевый и питательный продукт с низким содержанием жиров. Идеальный вариант для человека с низким уровнем доходов.

Опустив взгляд на свое обручальное кольцо, я окончательно проникся чувством, что Бэнкс теперь моя. Во всяком случае, пока опять не сбежит.

Перед ней откроется новая жизнь, и я сделаю все, что от меня зависит. Никаких яиц. Хочу её побаловать.

Разблокировав телефон, открыл прогноз погоды, вышел из спальни и тихо закрыл за собой дверь. Зря я вчера лег спать. Понятия не имею, что ждало нас сегодня, но мне уже давно следовало быть готовым. Потребность тела тратить одну треть жизни на бессознательное состояние – это какая-то ошибка эволюции. Подумать только, сколько всего я бы успел сделать за это упущенное время.

Целый день облачно, температура поднимется до двадцати градусов. Вечером гроза. Великолепно. Мне предстояло подготовить дом к локдауну, пополнить запасы. А мой мобильник разрывался от звонков друзей, интересующихся, вернемся ли мы в Саратов сегодня, и от сотрудников, спрашивающих, нужно ли им искать новую работу. Нет и да.

Гребаный мудак. Я пообещал пощадить его, но после того, что он сделал, возможно, мне не хватит выдержки.

Телефон зазвонил, пока я спускался по лестнице. Проверив дисплей, увидел незнакомый номер и остановился.

Дэвид. От него не было вестей с того дня, когда состоялся наш телефонный разговор перед «Понтификом». Похоже, он находил новый одноразовый сотовый для каждого звонка.

Улыбнувшись, я потер пальцем свое кольцо. Вряд ли Дэвид будет в хорошем настроении.

Я принял вызов и поднес трубку к уху.

– Где она? – спросил он, не дожидаясь приветствия.

– Спит.

– Я верну её, – заявил Дэвид.

Глубоко вздохнув, я подошел к входной двери и осторожно выглянул в окно справа. Парни Бэнкс до сих пор дежурили снаружи.

Впечатляет.

– Ну, валяй. Приходи ко мне домой и забери её.

Он усмехнулся.

– О, приду, – уверил парень. – Но я умнее тебя, поэтому сначала добуду свой козырь.

О чем он говорит?

Я не хотел, чтобы Дэвид появлялся здесь, не хотел подпускать его к Бэнкс. И был готов на все, чтобы огородить её от него.

– Кроме меня о ней никто не заботился, – возразил Дэвид. – Я единственный любил её, и ты не сможешь заставить Бэнкс отказаться от меня. Знаешь почему? Потому что не хочешь столкнуться с вероятностью, что её решение будет не в твою пользу.

Покачав головой, я открыл дверь. Больше не стану требовать от Бэнкс этого выбора: просто продолжу бороться, потому что люблю…

Внезапно мной овладело такое чувство, как будто в легких закончился воздух.

Потому что я люблю её.

– Ты видишь в ней меня, не так ли? – с издевкой спросил он, понизив голос. – Неужели ты действительно хочешь наблюдать эту девушку каждый день? Сможешь ли ты любить, зная, кто она такая, и зная, что я всегда буду отвлекать её внимание на себя?

Я скрипнул зубами, стремительно вышел на подъездную дорожку и дважды постучал по капоту внедорожника. Сидевшие внутри парни подпрыгнули, опустив ноги с приборной панели. Зная, что они последуют за мной, я вернулся в дом.

– Где ты? – спросил я у Дэвида.

– Очень бы хотел тебе сказать… – твою мать, он почти пропел эту фразу! – Правда, потому что меня просто распирает. Если бы ты только более тщательно подошел к поиску информации, приятель.

– Дэвид.

– Серьезно, это просто чудо, что вы до сих пор ничего не поняли.

– Дэвид!

– Не могу говорить. Но мы скоро увидимся.

– Сегодня?

В ответ послышался лишь щелчок.

– Дэвид! – заорал я в трубку. Что он имел в виду под «скоро»?

– Да? – чей-то голос раздался у меня за спиной.

Вызов был сброшен. Я посмотрел на экран. Можно было бы перезвонить ему, вот только телефон, без сомнений, окажется выключен. К тому же это пустая трата времени.

В фойе вошли Дамир с другим парнем – Львом, кажется. Последний зевнул.

Направившись к столу в прихожей, я достал связку ключей из стоявшей сверху шкатулки и бросил лысому.

– Третий этаж ваш, – бросил я. – Бэнкс определится с вашими обязанностями в этом доме и вне его стен. Я назначу вам жалование. Сейчас она спит, – я подошел к ним, подчеркивая важность своих поручений серьезным тоном. – Не оставляйте её одну и не позволяйте покидать дом. Когда она проснется, передайте, что мне пришлось отлучиться по делу и я скоро вернусь.

– Ты, – указал я на Льва. – Поезжай в «Делькур», привези сюда Андрея и Клэр. Их тоже не выпускайте. Скажи, чтобы захватили с собой смену одежды.

– Они со мной не поедут, – возразил парень.

– Я им сейчас напишу, что ты в пути. Иди.

Вздохнув, он забрал ключи от машины у Дамира и двинулся к выходу. Сначала я отправил смску Кириллу, попросив встретиться со мной в «Понтифике», потом Андрею и Клэр.

– Проверь все окна и двери, – приказал я Дамиру, подхватив свои ключи на ходу. – Когда все соберутся, дом должен быть полностью заблокирован. Усек?

Он кивнул.

– Все ясно.

Комментарий к

Кто хочет встречу с Дэвидом?

========== Часть 26 ==========

Курт

Наши дни

Я бесцельно бродил по бальному залу, проигрывая в памяти события той давней Ночи Дьявола. Вспомнил себя, Бэнкс, танцовщицу…

Как долго Наталья Торренс пряталась здесь? Как часто их семья пользовалась потайным этажом? Она оставила Дэвида тремя годами ранее, неужели все это время женщина провела в гостинице?

Все-таки я что-то упускал из виду.

Утренний свет просачивался в окна, озаряя пыль, летавшую в воздухе. Осмотревшись вокруг, я заметил, что пол был усеян флаерами. На сцене до сих пор стояли нотные пюпитры, а на танцполе – несколько круглых столов.

Я глубоко вдохнул и потер глаза. Наталья хотела держаться поближе к нему.

Но возникал другой вопрос. «Понтифик» не такой уж старый. Где жили Торренсы до того, как построили отель? Именно этот вопрос теперь беспокоил меня больше всего. Почему я не задавался им раньше? Эта деталь казалась незначительной, и все же без нее картина была незаконченной.

Не бывает дыма без огня.

– Эй, что случилось? – спросил Кирилл.

Повернув голову, я увидел, как он вошел в бальный зал. Мне пришлось вытащить его из постели и позвать сюда. Нужно было позвать и Андрея, но я бы предпочел, чтобы кто-нибудь оставался с Клэр, когда Лев приедет за ними.

Я покачал головой.

– Интуиция редко меня подводит, а я к ней не прислушался.

– Почему? В чем дело?

Развернувшись к нему, я ответил:

– Торренсы построили «Понтифик» в начале девяностых. Ходили слухи, будто в каждой из гостиниц, принадлежавших их семье, имелся потайной этаж.

– Ну и что? – вздохнул Кирилл с усталым видом.

– А то, что семья Дэвида – старейшая в Саратове, – подчеркнул я. – Никовы обитают в этих краях с тридцатых годов. Разве не разумнее начать местный бизнес, как сделали мы, чтобы легче было управлять делами, прежде чем расширяться за границу?

Предки Торренсов занимались строительством отелей задолго до девяностых. Зачем столько ждать, чтобы открыть представительство поближе к дому?

– Ты прав… – он задумался. – Почему они не построили отель сначала в Москве?

Не говоря уже о том факте, что планов открыть еще один отель или возродить этот не было. Глава семьи не хотел обзавестись гостиницей под боком, где можно проводить деловые встречи, размещать клиентов, устраивать вечеринки… Бессмыслица.