Текст книги "Исчезновения"
Автор книги: Эмили Бейн Мерфи
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава 56
Хотя никто из нас двоих об этом не говорит, напряжение между мной и Уиллом нарастает, как только стрелки часов подбираются ближе к полуночи. Каждый нерв внутри меня гудит. Так много всего зависит от того, окажемся ли мы правы сегодня ночью: прошлое моей мамы, будущее его матери.
Доктор Клиффтон почти не разговаривает весь день. Он выглядит старым и усталым. Я хочу сказать ему, что ничего страшного не случится, если он поспит, что разбитые сердца тяжелы, что, пока не свыкнешься с тяжестью горя, даже просто жить будет казаться невозможным. Но мы учимся, в конце концов. Я просто не уверена, становится ли ноша легче или мы – сильнее.
Он лежит рядом с миссис Клиффтон в кровати большую часть дня, не отпуская ее руки. Когда он вечером наконец спускается вниз, я пробираюсь в спальню миссис Клиффтон и кладу Камень Елены на ее сердце. Надеюсь на мгновение, что этого будет достаточно. Но она продолжает стонать, словно ее кто-то преследует даже под действием снотворного. Целую ее в щеку, беру Камень и возвращаюсь в свою комнату, где одеваюсь во все черное.
Майлз заснул одетый. Я посыпаю его большой дозой вариантов Сна, которые дал Уилл, чтобы он не услышал, как мы уходим. Наклоняюсь, чтобы дотронуться губами до волос Майлза. Он похож на ангела: с гладкой кожей и губками бантиком. Так легко любить его, когда он спит.
За пять минут до полуночи слышится легкий стук в мою дверь. Уилл заходит в комнату, и я нервно ему улыбаюсь.
– Уверен, что мы не должны рассказать твоему отцу? – пишу я в блокноте. Он проводит пальцами по моим векам, применяя Ночное видение.
– Не хочу давать ему надежду, – пишет Уилл и открывает окно. Мы взбираемся на ветку дерева, хватаем лопаты и коробку с инструментами Уилла в сарае и отправляемся в темноту.
Элиза и Джордж уже ждут нас на месте, которое Стивен отметил на карте. Это поле у границы Коррандера, рядом с заброшенным, гниющим амбаром и ручьем, у которого растет высокий тростник. Джордж пугается при звуке нашего приближения.
– Это всего лишь мы, – говорю и, когда подходим к ним, добавляю: – Никаких признаков Стивена?
Элиза показывает на свою рапиру, кухонный нож, две лопаты и набор мешочков с вариантами, разложенными у ее ног.
– Думаю, он ушел и никогда не вернется. – Она поднимает рапиру и делает с ней выпад, и та сверкает. – Но на всякий случай будем наготове. – Она кивает в сторону дальнего дерева. – К тому же Беас там в роли часового. – Ее лицо мрачнеет. – Ни за что не догадаешься, кого она привела с собой, чтобы помогать сторожить.
Я смотрю вдаль и вижу смутные очертания мальчика, который поднимает руку и машет нам.
– Это Том? Они снова вместе?
– Думаю, это зависит от того, что произойдет сегодня ночью, не так ли? – Она фыркает. – В любом случае все так же, как и на гонках Бурь. Слышишь звук казу – значит, беда.
– Мы пришли подготовленные, – говорю, показывая ей звезды в своем кармане. Мы все вытаскиваем карты, чтобы убедиться, что смотрим на правильное место.
Потом я втыкаю лезвие лопаты глубоко в землю.
Мы копаем и копаем, и наши лопаты поднимают тяжелые куски земли и оставляют ряд маленьких холмиков рядом с нами. Спустя четверть часа я вся потная и грязная, а в результате мы получили лишь большую яму.
– Думаете, он отправил нас по ложному следу? – Я смотрю, как губы Уилла искривляются в рыке. Он делает неистовый взмах лопатой, а потом выпрямляется, услышав глухой звук.
– Ого, – говорит Уилл, и, переглянувшись, мы с Элизой отходим в сторону. Джордж и Уилл начинают усердно копать, пока Уилл не делает паузу и не наклоняется, чтобы что-то вытащить.
Он стряхивает с предмета землю: это металлическая коробка длиной с мою руку. Она ржавая и закрыта на замок.
С помощью кусачек Уилл снимает замок и протягивает коробку мне.
– Хочешь ее открыть? – произносит он губами.
Мой желудок неожиданно делает сальто, и я качаю головой.
Джордж прочищает горло.
– Я это сделаю.
Он поднимает крышку и заглядывает внутрь. Очень скоро он кивает, а потом закрывает коробку.
– Не уверен, кому они принадлежат, но это точно старые кости.
Уилл резко выдыхает, и маленький огонек надежды зажигается у меня в груди. Элиза нюхает воздух, наклоняет голову, чтобы посмотреть на беззвездное небо.
– Так… что-то должно теперь произойти?
– Думаю, все кости нужно соединить вместе, – говорю, – так, чтобы он мог покоиться с миром.
– А вдруг мы просто вызовем новые Исчезновения и сделаем все еще хуже, – сомневается Элиза.
Джордж поднимает взгляд от коробки в своих руках, пораженный догадкой.
– Вот что Стивен тогда сделал. Он выкопал несколько костей, но не для того, чтобы соединить их. Он отнес их еще дальше. – Он пинает один из холмиков земли, посылая комья грязи в яму. – Побеспокоил могилу заново. Начал еще один раунд Исчезновений и заставил Проклятие распространиться на Чарлтон. Вот крыса.
– Ты прав, – говорю в ужасе. Ощущаю жар и предательство в своей крови. – Он… он…
– Сумасшедший, – говорит Уилл, поворачиваясь, чтобы я видела его губы. – И все же… мы не нашли бы все это без него.
– Мы могли бы найти в конце концов, – ворчит Джордж. – Вместе мы типа гениальны. – Он морщит нос и передает коробку с костями. – Пусть хоть раз, но я рад, что не чувствую запаха.
– Будем надеяться, что ненадолго, – замечает Элиза. Она протягивает руку и просит карту. – Я займусь Чарлтоном. Пошли.
– Я пойду с тобой, – быстро предлагает Джордж.
– Встретимся у старого дома моей мамы, – говорю я. – Будьте осторожны.
Потом мы разделяем карты и последние мешочки с Бурями и расходимся в ночи, чтобы найти остальные кости.
***
Том и Беас идут в Шеффилд, Джордж и Элиза – в Чарлтон, а мы с Уиллом направляемся в Коррандер.
Нам нужно пройти самое маленькое расстояние, и я вздыхаю с облегчением, когда мы находим вторую коробку прямо там, где указывала карта Стивена: под ивой, откуда рукой подать до кладбища Коррандера.
– Два есть, – показывает Уилл, когда срезает замок и смотрит внутрь. Он снова закрывает коробку и убирает в подмышку. – Нам понадобится что-то достаточно большое, чтобы закопать все это вместе, – говорит он, прикасаясь в задумчивости к своему лицу. – Думаю, у меня осталось немного дерева из дома твоей матери.
Мы возвращаемся в Стерлинг, к жилищу моей мамы, а луна над головой то показывается, то снова прячется за облаками.
Пока ждем других, я стою на страже со звездами наготове, а Уилл сооружает маленький гроб.
– Вот уж не думал, что буду делать это, – говорит он, и его скулы становятся острее, пока он работает с горстью винтов, тихо ввинчивает их в мягкое дерево, чтобы не привлекать внимания стуком молотка. Когда затягивает последний винт, переворачивает гроб на левую сторону. Он молчит, но его руки постоянно поднимаются к затылку.
Наконец я склоняюсь к земле и выцарапываю кончиком звезды.
– Уилл… сможешь когда-нибудь меня простить?
Он сглатывает и помогает мне выпрямиться.
– За что? – спрашивает он, и выражение его лица становится мягче. – Ты спасла нас, Айла. А если бы ты не бросила ту звезду?
Потом он берет звезду и садится на корточки, чтобы написать на земле.
– Вдруг это не поможет? – пишет он.
Я перешагиваю через надпись и останавливаюсь на расстоянии вдоха от него. Смотрю в его глаза, темные, печальные и полные надежды.
– Это сработает, – тихо говорю и прижимаю руку к его щеке, – наверняка.
Он наклоняется вперед, чтобы убрать мои волосы с лица, пробегает пальцами по изгибу моего уродливого уха, и я замираю, когда он касается его.
– Почему ты ее прячешь? – спрашивает он. – Эту милую маленькую шишку на ухе?
Я трусь носом о его подбородок и целую в ложбинку под ухом, которую люблю больше всего. Он вспыхивает и притягивает меня ближе, наклоняясь, чтобы поцеловать, как вдруг слышим треск сухой ветки под ногами и отпрыгиваем при этом звуке друг от друга.
– Оу-у-у, – Беас сияет и смотрит на нас, плотнее прижимая руку Тома к своей талии. Его другая рука придерживает у груди маленькую стальную коробочку. – О, не останавливайтесь! – кричит Беас, хлопая. – Я ждала этого целую вечность.
– Не знаю, о чем ты, – говорю, приглаживая волосы и краснея, ступаю вперед, чтобы взять коробку у Тома.
– М-м-м. – Беас широко улыбается, поднимая лопату.
Тяжесть снова наваливается на нас, а настроение мрачнеет от осознания того, что нам предстоит сделать. Мы начинаем вчетвером копать могилу. Выбираем место прямо у скамьи, где сможем прикрыть потревоженную землю и потом спрятать ее под свежепосаженным садом. Копаем глубоко, глубже, чем были спрятаны другие коробки, настолько, чтобы то, что закопаем, никогда не нашли.
Наконец, когда мои руки и ноги уже болят и первый проблеск рассвета греет горизонт, начинает закрадываться беспокойство.
Я выпрямляюсь.
– Разве Джордж и Элиза не должны были уже вернуться?
– Да, – соглашается Том.
Мой желудок скручивает, и я достаю звезду.
– Думаете, что-то случилось? Нужно пойти за ними?
– Подожди, – Беас замирает и показывает на поворот дороги вдали. – Кто-то идет.
Мы хватаем оружие и становимся в линию, выставляя острия вперед.
– Спасибо за торжественную встречу, – слышится из темноты голос Джорджа, и я почти падаю от облегчения. – Знаю, что Элиза выглядит устрашающе, но она правда только гавкает, но не ку… Ай, – говорит он, когда она локтем бьет его в живот. Он складывается пополам, а она идет вперед с последней коробкой, которая едва ли больше ее руки.
Я беру коробку и ставлю в ряд с остальными. Когда Джордж добегает до нас, сразу же принимается за работу, укладывая кости в сделанном Уиллом гробу с сосредоточенностью ученого. Мы становимся защитным кольцом вокруг него, осматриваясь. Когда он заканчивает, встает и отряхивает руки.
– По-моему, все кости на месте, – говорит он. – Думаю, мы готовы.
Мы поворачиваемся к глубокой яме, которую вырыли в земле, и воздух замирает.
– Так, ну, – мнется Том и сцепляет руки перед собой, – мы должны что-то сказать?
– Как насчет «Прости меня, Бард»? – говорит Элиза. – Мы вернули тебе покой, верни теперь наш, пожалуйста?
Беас делает шаг вперед, кладет руку на сердце и показывает нам всем сделать то же самое. Потом торжественно шепчет:
– Мистер Шекспир: «Спи, убаюкан пеньем херувимов!»[26]26
Перевод М. Лозинского.
[Закрыть]
Они все смотрят на меня, и я снимаю Камень с шеи, так привыкшей к нему. Я медлю. Он лежит в моей руке словно вода.
Не думаю, что мама когда-либо знала, что Камень был чем-то большим, чем красивой безделушкой. Она умерла, так и не поняв, сколько горя он причинил, сколько зерен ненависти посеял и как защищал ее всю жизнь.
Как бы я хотела рассказать Стивену, что она пыталась послать ему Камень, что хотела все исправить между ними и умерла раньше, чем смогла это сделать. А из-за того, что сняла кольцо по его просьбе, возможно, она и умерла.
Пробегаю пальцами по гладкой поверхности стекла в последний раз. Это единственный физический кусочек мамы.
Потом наконец возвращаю Камень Елены настоящему владельцу. Опускаю его в гроб и отворачиваюсь, когда Уилл закрепляет последние винты, чтобы соединить кости, которые никогда больше никто не разъединит.
Уилл и Том прыгают в глубь ямы и постепенно опускают гроб. Мы помогаем им выбраться из могилы и потом, дыша тяжело и неровно, все берем по лопате.
Ранние лучи рассвета начинают нагревать горизонт, когда первый комок земли с моей лопаты падает на гроб.
Потом вторая лопата.
Третья.
А затем что-то врезается в меня с силой волны.
Глава 57
Птицы легко приспосабливаются.
Они летят на юг и находят способ выжить. Или… нет.
Я смог добраться так далеко на юг, до Норуолка.
Стою на платформе и пытаюсь не обращать внимания на тупую боль в руке. Рана перевязана бинтами, как в том ужасном фильме, который мы с Финеасом смотрели в кино несколько лет назад. «Рука Мумии».
Я и мумии. Мы просто продолжаем вставать из могилы.
Вдыхаю все еще темный утренний воздух и пытаюсь перестать оглядываться через плечо. Гадаю, придет ли кто-то за мной из преступного мира после того, что я сделал с Ларкиным. Думаю, теперь это не имеет значения. Раскачиваюсь на пятках. В руке пульсирует боль. А потом ветер меняется, и мои ноздри начинает покалывать.
Глотками вдыхаю воздух, в котором неожиданно появилась соль.
Он наполняет мой нос, волосы, кожу. От запахов у меня кружится голова. Земля. Пот. Сам ветер пахнет как цвета, переплетающиеся и завязывающиеся вместе.
Фрукты. Приторный сладкий запах духов. Другие запахи, которые я раньше не чувствовал и не почувствую никогда больше.
Дочка Джульет все-таки это сделала.
Она избавилась от наследия Финеаса.
Я закрываю глаза.
Представляю Матильду. Гадаю, будет ли этого достаточно.
Мои легкие наполняются воздухом, который избавлен от Проклятия.
Наконец свобода.
Я делаю шаг вперед.
Представляю, что у меня растут крылья.
Вдалеке звучит гудок поезда.
Глава 58
Воздух.
Нет сомнений, воздух снова ожил.
Он поет от запахов, каждый из них такой же разный и сложный, как гармонии. После месяцев пустоты они практически сбивают с ног – смесь компоста и мокрой земли, цветов, мускуса и пота. Уилл наполняет воздухом легкие, а потом поворачивается ко мне с застывшей в пространстве лопатой.
– Айла. – Вижу, как двигаются его губы, но все еще не слышу его.
Мы все инстинктивно смотрим на небо, пустое, безоблачное и пока еще не усыпанное звездами.
Потом Беас делает глубокий вдох и открывает рот, чтобы запеть, но слышится только монотонный шепот.
Она снова закрывает рот в замешательстве.
– Почему не получается? – спрашивает она.
– Подождите. – Джордж поднимает лопату. – Поторопитесь, помогите мне закапывать. Запахи были первыми. Они будут возвращаться, скорее всего, в том же порядке, что и исчезли.
Мы спешим заполнить землей остальную часть ямы, лихорадочно кидая землю вниз, разглаживаем ее, выравнивая поверхность, чтобы скрыть то, что сделали.
Потом Джордж встает на колени, чтобы достать мешочек с вариантами, и посыпает ими свою голову. Они ложатся слоем на его ресницы и скулы. Он открывает глаза и моргает.
– Ничего. – Он поворачивает руку ладонью вверх, чтобы ветер поймал варианты и унес их. – Варианты больше не работают.
– Смотрите! – кричит Беас. Она показывает на небо.
Над нами словно раздернули гигантский занавес. Глубоко вдыхаю, когда первые звезды начинают разрывать темноту. Я почти забыла, какие они красивые.
– Да, – бормочет Джордж, роняя пустые мешочки от вариантов на землю, устремив глаза в небо, – вот они.
Тяжесть покидает мою грудь с каждым новым огоньком.
Три.
Потом еще шесть.
Десять.
Созвездия сплетаются на небе.
Одинокие звезды зажигаются огоньками. Потом группки маленьких и далеких появляются в легкой дымке. Через мгновение я отвожу глаза от неба и наблюдаю за лицами других ребят.
Радость расцветает в груди.
У Беас на губах восхищенная улыбка, а Том смотрит только на нее. Джордж упал на колени. А Элиза – спокойная, уравновешенная Элиза – зажимает рот ладонями, по которым текут слезы. Уилл так смотрит на небо, словно он мог бы выпить его, будто никогда не видел ничего красивее.
А потом он смотрит на меня.
И бросает лопату на землю.
– Уилл… – начинаю я говорить.
Он подходит ко мне в три шага.
Обхватывает мое лицо ладонями, целует меня крепко и нежно и светится от счастья на виду у всех. Я не думаю, я просто тоже целую его, мы оба покрыты потом и грязью, но я обнимаю его за шею, чтобы прижаться еще ближе, когда звезды взрываются, появляясь у нас над головами. Том орет:
– Вот это да! – и чуть не душит Беас в долгом поцелуе.
Элиза выглядит ошеломленной, у нее на лице смесь потрясения и удивления тому, что происходит перед ней. Но когда Джордж наклоняется вперед, она сразу же становится собой.
– Нет, – говорит она, останавливая его наманикюренными пальцами, покрытыми землей, вытирает влажные от слез глаза запястьем, – ни разу, только не сейчас.
– Но… может, когда-нибудь? – улыбается Джордж. Его волосы взлохмачены, а лицо покрыто грязью. Он разводит руками, одновременно делая почтительный шаг назад.
– Может быть, Макельрой, – говорит она, глядя на него, улыбается и смотрит на небо. – Но, скорее всего, нет.
Беас крепко обнимает меня.
– Ты была права, дорогая подруга! – шепчет она, целуя меня в висок. – Спасибо.
Мы вопим, орем, кричим, прыгаем, скачем, разбрасывая инструменты на поле позади маминого дома, а потом пускаемся бежать. Скоро я вернусь и посажу целый сад, который прикроет могилу, и ее никто никогда не найдет. Но пока рассвет разливается по небу, принося с собой далекие звуки гудков.
– Они начинают понимать, – кричит Джордж через плечо, и мы бежим еще быстрее.
Добираемся до главной дороги, как раз когда гудящая машина проезжает поворот и при виде нас быстро останавливается.
Из нее, не заглушая двигателя, выпрыгивает мистер Фитцпатрик.
– Вы чувствуете это? – спрашивает он, поднося сорванный пучок длинной травы нам под нос.
– Да! – кричит Беас.
– Да? Да! – он неудержимо смеется. – Почему? Как?
Мы переглядываемся и подавляем улыбки, которые готовы гордо вырваться наружу. Никто никогда не должен узнать, что мы закопали, сколько силы спит в земле. Это последний секрет, который мы все унесем в могилу.
– Понятия не имею, – говорит Джордж, и его лицо совершенно невозмутимо.
– Мы должны отпраздновать! Распространить весть! Проклятие снято! – Мистер Фитцпатрик забирается в свою машину. – Это новый день для Стерлинга! День Очищения! Свободы! Проклятие снято!
Впереди на улице лежит перевернутая сумка, а рядом с ней – грязные следы ног, убегающих куда-то. Три, четыре, пять машин проезжает мимо нас, гудя и приветствуя из окон. Они подъезжают к каждому дому по пути, чтобы постучать в дверь и позвонить в звонок. Некоторые женщины выходят даже в халатах и бигуди и прямиком забираются в машины.
Одна пара целуется на парадном крыльце.
Темно-голубой цвет просачивается в дверь позади них.
– Клиффтон, ты можешь в это поверить? Давай, мы едем в город! – кричит Картер, друг Уилла, притормаживая машину при виде нас. – Запрыгивайте!
Элиза и Беас открывают заднюю дверь, а Том и Джордж запрыгивают на бампер. Но Уилл к ним не присоединяется. Вместо этого он протягивает руку Джорджу.
– Все кончено, – говорит он.
– Все кончено, – повторяет Джордж, и они пожимают руки.
– Едешь с нами, Уилл? – кричит Картер.
– Мне нужно домой, – Уилл направляется прочь бегом.
Я захлопываю дверь машины и бегу за ним, совсем как в те дни, когда мы устраивали гонки в снегу. С каждым шагом и вздохом я прошу, чтобы Проклятие отдало нам последнее, позволило Спокойствию миссис Клиффтон вернуться к ней таким же ярким, как и цвета, расползающиеся по дверям. Красно-рубиновый, темно-голубой и даже зелено-желтый оживают на фоне утреннего неба, пока мы пробегаем мимо.
Мы добегаем до моста. Наши отражения мерцают на воде. Моя грудь наполняется надеждой и грустью, радостью и гордостью, и усталостью, каждая из этих эмоций – свет и тьма, которые, кажется, идут рука об руку, так же как варианты Возмещения и Усиления пришли в мир вместе с Исчезновениями. Так же как надежда становится сильнее в темноте. Добродетель была украдена, а мы в ответ создали больше: храбрость, жертвенность и любовь. Маленькие огоньки расцветают в темнейшей ночи.
К тому времени, как я догоняю Уилла, он уже на подъездной дорожке, рывком открывает тяжелые ворота. Я беру его за руку, и с одним последним взрывом энергии мы бежим по холму, тяжело дыша.
Главная дверь дома Клиффтонов стала лесного зеленого цвета.
Майлз распахивает ее и бежит к нам.
– Миссис… – я задыхаюсь, – миссис Клиффтон…
Майлз сразу останавливается и смотрит то на Уилла, то на меня.
– Она наверху. – Он хмурится в смятении. – Все как всегда.
При его словах мое сердце падает и разбивается подобно стеклу.
Уилл бежит мимо Майлза в дом.
– Где вы были? – спрашивает Майлз. – Что происходит?
Я следую за ним в прихожую. Дом пахнет кожаными переплетами книг, лавандой и свежим хлебом. – Айла, ты чувствуешь запахи? – требовательно спрашивает Майлз.
– Да, – говорю я. – Пойдем, Майлз, – отвечаю я тихо, пока мы поднимаемся по ступенькам. Теперь меня тянет к чему-то другому: знакомому, но новому. «Как тихая музыка внимательным ушам», – шепчу я. Серебряный сладкий голос Уилла.
Если я слышу его, это значит, что Исчезновения прекратились. Проклятие вернуло все, что забрало.
Почти.
Запах цветов из комнаты миссис Клиффтон становится сильнее с каждым шагом по коридору.
– Мама, – зовет Уилл, его голос срывается, когда мы почти подходим к дверям спальни.
– Уильям.
Я хватаю Майлза и останавливаюсь, мое сердце парит. Услышанный мною голос нетверд. Он слаб и охрип от криков.
– Малкольм, – спрашивает голос, – что случилось?
Но это ее голос. Все во мне взмывает вверх.
Малкольм сдавленно вскрикивает, а я все еще держу Майлза и подношу пальцы к губам.
– Оставь их, – шепчу. – Пусть радуются возвращению того, что было утрачено. Их маленькая семья снова вместе.
Страх перед надеждой пробегает по лицу Майлза.
– Проклятие снято? – спрашивает он. Я киваю, когда миссис Клиффтон издает тихий звук, близкий к смеху, и на лице Майлза появляется такое светящееся выражение, что мое сердце разбивается.
– Ты что-то сделала, – шепчет Майлз. Он смотрит на меня с подозрением. – Разве нет?
Я моргаю, пытаясь решить, надо ли мне рассказать ему, что это наша семья начала весь этот хаос, а теперь наша же семья его и закончила.
– Но, – его голос начинает дрожать, прежде чем я успеваю принять решение, – что насчет мамы? – Он сглатывает. – Она все равно не вернется?..
– Нет, Майлз. – Я беру его руку в свою и сжимаю. – Нет, дорогой. Ее нет.
Майлз сердито трет глаза.
– Я не плачу.
Слезы текут по нашим лицам. Я приглушенно смеюсь.
– Я – тоже.
– Айла! Майлз! – Хриплый голос миссис Клиффтон становится выше. – Где они? Я хочу их увидеть.
– Давай, – говорю я Майлзу и подталкиваю его вперед. Он медлит, проводя руками по щекам и вытирая их, потом вскидывает подбородок.
– Какое финальное слово?
Я смотрю в его глаза, широко открытые и сияющие, и понимаю, что мы больше не что-то неправильное, соединенное вместе, оставляющее за собой только трагедию и горе. Вместо этого Стивен, мама и я сыграли свои роли в правильной комбинации, соединили все наши неидеальные части вместе, чтобы раскрыть тайну Проклятия навсегда.
Я уже знаю ответ и, возможно, знала всегда.
– Майлз, – говорю ему, – это мы.
