Текст книги "Тёплый ключ"

Автор книги: Эмиль Офин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

ЦАРИЦА ТАМАРА

В то утро Елена Владимировна вошла в класс за пять минут до звонка, и не одна. Она привела с собой темноволосую девочку-худышку.

– Доброе утро, дети. Это – Валя Рыжова. Будет учиться с нами. Знакомьтесь.

Учительница ободряюще улыбнулась Вале, легонько подтолкнула её к ребятам, а сама вышла из класса.

Ребята смотрели на новенькую. Ничего особенного – школьница как школьница: коричневое платье, чёрный фартук, две косички с бантиками. Лицо тоже обыкновенное, только бледное чуть-чуть. А глаза большие, круглые и часто моргают – вроде бы испуганные.

– Чего ты топчешься возле дверей? Не бойся, иди сюда, – позвал Борька-Медведь.

Борька – самый сильный мальчик в классе, главный заводила и насмешник. Если, например, прыгать через парты или устроить кучу-малу, он первый. Впрочем, ученик он тоже первый. Может быть, поэтому он и насмешничает над отстающими и лентяями. Дразнит, задирает при всём классе, доводит по-всякому. А потом вдруг двоечник становится троечником, а то и четвёрки начинает хватать. И это у Борьки называется «взять на буксир». Волосы у Борьки кудлатые, на веснушчатом некрасивом лице почти всегда улыбочка. И если он обращается к кому-нибудь с этой улыбочкой да ещё нежным голосом, значит, наверняка жди подвоха: или за косу дёрнет, или подножку даст.

Именно таким нежным голосом он и сказал новенькой:

– Иди сюда, не бойся. Откуда ты взялась, мартышка?

Новенькая не обиделась на «мартышку». Держа перед собою портфель в обеих руках, она сделала два неуверенных шага к Борьке и ответила вежливо:

– Нам дали квартиру в этом районе. До моей старой школы теперь очень далеко… – И вздохнула.

– А ты не обидчивая, – сказал Борька.

– А может, она ябеда? – ревниво спросил Марик Дулов, закадычный Борькин дружок. – Ребята, давайте испытаем её!

Мальчишки тотчас же столпились вокруг новенькой. Она попятилась к двери.

– Как это?..

– А так. Посмотрим, будешь ты жаловаться Елене Владимировне! – И Марик первым подскочил к новенькой, намереваясь ухватить её за косы.

Но тут Борька ловко дал ему подножку. Марик, сбив с ног и другого мальчишку, растянулся на полу, об них споткнулись ещё двое – образовалась куча-мала.

Борька, не давая барахтающимся ребятам встать на ноги, победно подмигнул новенькой.

– Не бойся. Они пошутили.

– Глупые шутки! – сказала высокая красивая девочка. – Вечно ты, Медведев, придумаешь какую-нибудь гадость. Обязательно тебе нужно оскорбить кого-нибудь. А ещё староста! – Она подошла к новенькой и сильными руками обняла её за плечи. – Пойдём, Валя, ко мне за парту. Лиза Крючкова больна, будешь сидеть пока со мной. Меня зовут Тамара.

– Царица Тамара, – поправил Борька и насмешливо продекламировал:

 
Прекрасна, как ангел небесный,
Как демон, коварна и зла.
 

И девочки, и мальчики – все дружно засмеялись. А Тамара ничего не ответила Борьке, лишь свысока посмотрела на него и презрительно повела плечами.

У неё с Борькой вечные нелады. Тамара Брянцева – тоже отличница, особенно по арифметике. Трудные примеры на смешанные действия она сразу же решает в уме и очень гордится этим. С самого первого класса все о ней говорят, какая она пятёрочница, какие у неё аккуратные тетрадки, какой красивый воротничок на платье. А в школьном драмкружке ей дают только главные роли. И в позапрошлом, и в прошлом году Тамара была старостой класса, а этой осенью выбрали почему-то Борьку…

Раздался звонок. Вошла Елена Владимировна.

– Садитесь, дети. – Она быстро нашла глазами новенькую, приветливо кивнула ей. – Ну, как дела, Валя Рыжова? Познакомились уже? – Тут учительница подозрительно покосилась на Борьку. – Никто тебя не обижал? Давай-ка поищем тебе место.

Новенькая нерешительно подняла руку.

Марик толкнул Борьку под бок.

– Сейчас нажалуется, – зашипел он. – Я же говорил… Ну, мы ей покажем!

Но Валя не пожаловалась. Она даже не посмотрела на мальчишек. Она посмотрела на свою соседку – благодарно и преданно.

– Можно, Елена Владимировна, я буду сидеть с Тамарой? Можно?..

– Хорошо, сиди. Выздоровеет Лиза Крючкова, там увидим. – Учительница взглянула на часы, раскрыла классный журнал. – Симакова Вера, иди к доске.

Пока толстуха растеряха Вера неловко вылезала из-за парты и собирала разлетевшиеся тетрадки, Тамара Брянцева быстро подошла к доске, стёрла влажной тряпкой чёртика с рожками и так же быстро вернулась на место.

– Это надо было сделать до звонка, – сказала учительница.

– Так ведь не я дежурная, – скромно сказала Тамара. – Сегодня дежурная Лиза, а она больна.

– Так. А староста не позаботился назначить кого-нибудь, – сказала учительница. – Хорошо, Тамара, спасибо.

Борька покраснел под своими веснушками, поскрёб в кудлатой голове и, наверное, от растерянности повторил вслед за учительницей ни к селу ни к городу:

– А староста не позаботился…

Елена Владимировна невольно улыбнулась, а ребята громко засмеялись.

– Ладно, успокойтесь. Не будем отвлекаться. Вера, ты готова? Пиши: в колхоз привезли на четырёх грузовиках девятнадцать тонн минеральных удобрений…

Пока Вера Симакова решала задачу, Тамара шепнула своей новой соседке:

– Я думала, ты скажешь Елене Владимировне про «мартышку».

– Зачем?

– Значит, ты никогда-никогда не жалуешься?

– Нет.

– Да?.. – сказала Тамара. И больше она ничего не сказала.

Вера Симакова решила, наконец, задачу про минеральные удобрения. Учительница отпустила её.

– А теперь давайте порешаем устно примеры на все четыре действия. Ничего не записывайте, уберите тетрадки.

Елена Владимировна подошла к доске, взяла мел и написала крупно:

(45 + 39) : (71–67) х 3 =

– Сколько это будет?

Конечно, раньше всех подняли руки Борька и Тамара, а потом уже Марик Дулов и ещё кое-кто. Новенькая тоже подняла руку.

– Вот пусть Валя Рыжова и ответит.

Валя встала, но прежде чем она успела раскрыть рот, рядом раздался шёпот: «Шестьдесят два».

Валя заколебалась. Шёпот повторился настойчивее: «Шестьдесят два».

– Шестьдесят два, – неуверенно сказала Валя.

– Нет, – сказала учительница. – Не торопись, посчитай как следует и не слушай подсказок.

– Шестьдесят три, – сказала Валя.

– Вот теперь правильно. Что же ты сразу не ответила так, Валя? Тебе кто-то наверно подсказал, да?

Учительница оглядела класс. Все ребята смотрели на неё прямо, только Тамара Брянцева сидела, опустив глаза в учебник арифметики.

– Мне никто не подсказывал. Я сама…

– Её напугали перед уроком, вот она и путается теперь, – сказала толстуха Вера.

– Как это напугали? Кто? Ну-ка, скажи мне, Валя.

– Никто меня не пугал, Елена Владимировна. Правда!

Борька заёрзал на месте. А Марик за его спиной показал Вере кулак.

Толстуха Вера – известная ябеда. Она и соврёт – ей ничего не стоит. Это знают все, в том числе и Елена Владимировна.

– Садись, Валя. Продолжим урок. Голубкина Света, иди к доске…

После окончания занятий к Вале Рыжовой в раздевалке подошла Тамара.

– Ты чего здесь стоишь одна? Пойдём.

– Мама обещала прийти за мной.

– Да что ты, первоклашка, что ли?

– Мама сказала: первый раз в новую школу, незнакомые улицы…

– Вот ещё! – сказала Тамара. – Пойдём!.. – Она властно увлекла Валю за собой…

А на следующее утро Валя Рыжова не явилась в класс. Елена Владимировна тоже не пришла. То есть, она пришла, но минут через десять после звонка. Лицо у неё было расстроенное, губы плотно сжаты, а глаза непривычно колючие. Учительница не сказала, как обычно: «Доброе утро. Садитесь». Она коротко сказала: «Здравствуйте», и все ученики остались стоять. А потом учительница сказала:

– Вечером новенькая Валя Рыжова возвратилась после школы домой в намокшем, перепачканном пальто. Её портфель был также весь в грязи, тетрадки и учебники испорчены. Своей маме Валя сказала, что оступилась и упала в канаву возле новостройки. Но я этому не верю. Как Валя могла попасть к новостройке? Ведь это совсем в стороне! Скорее всего, её кто-то завёл туда и подтолкнул в канаву.

Ответом учительнице было полное и общее молчание. Все недоуменно переглядывались.

Елена Владимировна выдержала долгую, томительную паузу.

– Вчера Вера Симакова сказала, что перед уроком кто-то из вас напугал Валю. Я тогда не придала этому значения и очень сожалею сейчас… Вера, скажи, кто это сделал?

Вера-ябеда с готовностью ответила:

– Он её обозвал «мартышкой», – и указала пальцем на Борьку. – Они её хотели отодрать за косы, а потом я сама слышала, как они сказали: ну, мы ей ещё покажем!

– Садитесь все, – сказала Елена Владимировна, – а ты, Медведев, подожди. Ответь мне – это правда?

Борька так побледнел, что веснушки у него сделались какие-то выпуклые.

– Её никто пальцем не тронул, Елена Владимировна, честное слово. Мы с Мариком сразу после уроков пошли смотреть, замёрз уже каток или нет. Марик, скажи…

– Твой Марик всё, что ты захочешь, скажет! – крикнула Вера. – А зачем он мне вчера кулак показывал? Зачем?

– Как не стыдно, Медведев! – сказала румяная Света Голубкина. – Девочку обидеть, да ещё новенькую. Что её мама подумает про наш класс? Вот не ожидала от тебя. Ведь ты же – староста.

– Надо опять Тамару выбрать, – буркнула Вера.

– Ну, ты, подлиза! – крикнули с задней парты. – Может, это вовсе и не Борька.

Ребята начали спорить и ссориться. Большинство возмущалось и откровенно обвиняло Борьку: мало, что набезобразничал, так ещё, оказывается, и трус – боится сознаться. С девчонкой справился, нашёл себе под силу!

И только Тамара Брянцева не вмешивалась в этот спор. Она сидела одна за партой и внимательно слушала, но сама не произнесла ни слова.

Елена Владимировна хлопнула ладонью по столу.

– Прекратите шум! Так мы ничего не узнаем. А узнать правду необходимо. Света Голубкина правильно сказала, что это позор для всего класса. А я добавлю: и для школы позор. Мы должны найти безобразника. – Учительница посмотрела на Борьку Медведева и вздохнула. – Я надеялась, что у того, кто, скорее всего, необдуманно совершил гадкий поступок, хватит мужества честно сказать об этом своим товарищам. Но, видно, я ошиблась. Что ж, придётся всё выяснять не так, как мне хотелось бы… Валя Рыжова и её мама ждут в учительской. Сейчас я приведу Валю.

Учительница встала. Но она не спешила уходить. Она ещё раз посмотрела на Борьку Медведева.

Борька не смутился. Но и ничего не сказал.

Елена Владимировна вышла из класса. Стукнула дверь, наступила тишина. И в этой тишине отчётливо прозвучал голос Светы Голубкиной:

– Я не хочу, чтобы Медведев был старостой.

– И я не хочу, – сказал маленький Петя Сойкин. Обычно он помалкивает, а тут вдруг сказал, да ещё целую речь: – Хоть Борька мне и помогал по русскому, а всё равно не хочу. И пусть он больше мне не помогает ни по русскому, ни по арифметике, ни по чему!

– Тс-с-с… – Вера приложила палец к губам.

Послышались шаги, дверь раскрылась.

Вошла Елена Владимировна, она держала за руку Валю Рыжову.

Валя была такая же, как вчера, только ещё немножко бледнее.

– Положи, Валя, портфель пока на мой стол. Вот так. И скажи нам, почему ты вчера после уроков не подождала маму и ушла домой одна?

Валя не смотрела ни на кого. Она смотрела на свой потёртый коричневый ботинок, которым водила тихонько туда-сюда по паркету.

А ребята смотрели на Валю. И Борька смотрел как ни в чём не бывало, и Марик, и все мальчики и девочки. В классе было тихо-тихо.

– Каким образом ты попала на новостройку? – Елена Владимировна погладила Валю по голове. – Кто тебя толкнул в канаву? Скажи нам, не бойся.

Валя подняла глаза и заморгала часто-часто.

– Никто. Я сама…

– А может, всё-таки толкнули? – настойчиво спросила учительница. – Может быть, кто-нибудь из другого класса?

– Нет, я сама… – Подбородок у Вали немножко задрожал.

И тут вдруг Борька Медведев вскочил с места и крикнул на весь класс:

– Только бы мне узнать, кто её обидел, такую мартышку? Я бы ему нос откусил!

Голос у Борьки звенел, как звонок перед большой переменой, а глаза смотрели так, что всем сразу стало ясно: Борька не виноват. Не может же человек, в самом деле, так притворяться! Борька – заводила и насмешник, но никакой не артист; его и в драмкружок не приняли потому, что он простого деда-мороза сыграть не сумел. Нет, это не Борька…

Класс вздохнул с облегчением. Даже Елена Владимировна вздохнула. Она с трудом – все это отлично заметили – сдержала непрошеную улыбку.

– Хорошо. Отложим пока этот разговор. Валя, садись.

Валя взяла портфель со стола, переступила с ноги на ногу, замялась.

– Что же ты, Валя? Садись на своё место.

– Это не моё место, Елена Владимировна… Лиза Крючкова выздоровеет – потом опять пересаживаться… Ведь правда же?..

Ничего особенного Валя не сказала. То, что она сказала, было вполне естественно. Но все почему-то вдруг посмотрели на Тамару Брянцеву, которая сидела, опустив глаза в раскрытый учебник арифметики, и листала его, как будто урок уже начался.

Внимательно посмотрела на Тамару и учительница. Как-то удивлённо посмотрела.

– Ну, хорошо… – немножко растерянно сказала она. – Вот есть свободное место рядом с Петей Сойкиным. Садись с ним, Валя.

– А можно я буду сидеть вот с ним? – И Валя показала рукой на Борьку. – Можно?

Это было уже совсем неожиданно. Все удивились. А Елена Владимировна не удивилась. Она кивнула. И Борька обрадовался. Он подтолкнул своего соседа Марика.

– А ну, Марик, пересаживайся к Сойкину. Живо!

И Марик сразу его послушался.

Борька подбежал к Вале, взял у неё из рук портфель и утащил её за свою парту.

– Я сегодня пойду провожать её домой! – сказал он решительно. – И пусть только попробует кто-нибудь…

Борька сказал «кто-нибудь», но сам почему-то посмотрел на Тамару – посмотрел, как прицелился. И тут на его некрасивом веснушчатом лице появилась та самая улыбочка, от которой жди подвоха.

– Раз Валю здесь обидели, давайте попросим у неё прощенья. Все. Да, Елена Владимировна?

– Правильно, – сказала учительница.

И тогда Борька крикнул:

– А ну, встаньте! Живо!

Все охотно встали. Сразу же. Лишь Тамара Брянцева растерялась; все уже стоят, а она ещё сидит. Потом всё-таки тоже встала, медленно-медленно.

– Ну и ну… – сказала Елена Владимировна. – Садитесь…

Она зачем-то переставила с места на место чернильницу. А после долго смотрела в классный журнал, перелистывала в нём страницы вперёд-назад по нескольку раз и, наконец, сказала, ни к кому не обращаясь:

– Подумать только… Решили задачу на уравнение с одним неизвестным.

Никто ничего не понял.

– Какую задачу, Елена Владимировна?

Учительница широко улыбнулась – впервые в это утро.

– Такие задачи у нас ещё впереди. И в математике, и в жизни, – сказала она. – А пока, Петя Сойкин, иди к доске. Пиши: первая бригада шахтёров добыла за смену девятьсот четыре тонны угля… «Тонны» – пишется через два «н»…

Урок начался. Ребята глядели на доску. А на Тамару Брянцеву больше никто не глядел. Она сидела за своей партой одна и упорно не поднимала глаз от учебника арифметики.

* * *

Тамара до сих пор сидит одна. Лиза Крючкова, когда выздоровела, на второй же день ушла сидеть за другую парту. Даже подлиза Верка Симакова – и та не хочет сидеть с Тамарой, и больше не бурчит, что Тамару надо опять выбрать старостой.

Да кто её выберет? Уж в этом-то году, во всяком случае, – нет. Может быть, потом когда-нибудь…

СОРОК СЕКУНД

СЕРЁЖА СМОТРИТ В ОКНО

Серёжина парта возле окна. Серёжа частенько посматривает на улицу. А учительница частенько посматривает на Серёжу: «Мартынов, опять ты уставился в окно! Смотри-ка лучше на доску».

Однажды она попросила:

– Повтори, что я только что сказала?

Серёжа не смог повторить: ведь он смотрел в окно и не слышал, о чём говорила учительница.

А учительница сказала:

– Придётся пересадить тебя от окна. – И она медленно обвела глазами класс.

Тут все запросились:

– Елена Петровна, посадите меня к окошку!

– Нет, меня!

– Почему тебя? Я тоже хочу!

– Тише! – сказала Елена Петровна. И никого не пересадила на Серёжино место.

А ещё Серёжа умеет сочинять стихи. Он сам не знает, как это у него получается. Лучше всего получается, когда он смотрит в окно. Как-то он сочинил такое стихотворение:

 
По улице мчала
Автомашина
С рёвом мотора,
С визгом резины.
Автомашина
По улице мчала,
Скорость движенья
Она привышала;
Всех обогнала,
Всех напугала,
Всех оглушила
Воем сигнала.
 

В тот день писали сочиненье. Серёжа взял да и подал этот стишок.

Учительница пробежала листок глазами, а после прочла вслух:

– Написано гладко. И всего одна ошибка – «прИвышала». Но дело не в этом. Давайте-ка, ребята, разберём сочинение Серёжи Мартынова. О чём оно?

Миша Кружков сразу же поднял руку: у него отец работает шофёром. Миша быстро встал:

– Так не бывает, Елена Петровна! Сигналить в городе нельзя. – И добавил ехидно: – А за превышение скорости отбирают права. Вот!

– И зачем машина всех напугала? – спросил Лёва Гончарук, самый высокий мальчик в классе и первый пятёрочник. Он пожал своими широкими плечами. – За это шофёру тоже достанется от автоинспектора.

А староста класса – с двумя бантами в пышных волосах, любопытная Женя Привалова, которая сидит рядом с Серёжей и в общем-то с ним дружит – на этот раз даже отодвинулась от Серёжи на самый краешек парты и сказала недовольно:

– У этой твоей машины, наверное, водитель пьяный. И для чего про такое было писать сочиненье? Правда, Елена Петровна?

Учительница ничего не ответила. Но по её лицу – ну, как она улыбнулась и кивнула – было понятно, что она согласна с ребятами. Она поглядела на Серёжу: мол, что на это скажешь?

Серёжа встал и тихо сказал:

– Это машина была – пожарная.

МОЖЕШЬ ИСПРАВИТЬ ТРОЙКУ

В классе сразу наступило молчанье. Стало слышно, как за окном шуршат по проводам ролики троллейбуса. Лева Гончарук открыл было рот, но так ничего и не сказал. Женя Привалова покраснела и придвинулась обратно поближе к Серёже. А Миша Кружков медленно сел на своё место.

Даже учительница – и та немножко смутилась:

– Почему же ты, Серёжа, не написал в своём сочинении, что это был именно пожарный автомобиль? Тогда всем было бы всё понятно: и сигнал, и нарушение правил…

– А зачем пожарной машине нарушать правила? – спросила Лиза Ковалёва.

– Эх ты! – крикнул Миша. – Разве не понимаешь: если ждать на перекрёстке зелёного света или тащиться за автобусом, так, пока приедешь на пожар, там всё сгорит…

– Не обязательно – на пожар, – перебил Лёва. – Вот один раз я видел, как пожарные спасали из Фонтанки человека. Он провалился и никак не мог выбраться из полыньи; держался за кромку льда и кричал, кричал… Если б не успели примчаться пожарные, так утонул бы тот дяденька.

– Я, когда окончу школу, стану пожарным, – сказал Серёжа.

– Тебя не возьмут, ты маленького роста, – сказал Лёва и расправил свои широкие плечи.

– Подумаешь, длинный! – Женя показала Лёве язык и тряхнула бантами. – А зато Серёжа умеет сочинять хорошие стихи.

– Хватит шуметь, – сказала. Елена Петровна. – Так как, по-вашему, какую отметку надо поставить Серёже за сочинение?

– Пятёрку! – дружно ответили все.

– Ну, нет, – сказала Елена Петровна. – Во-первых, есть ошибка – «прИвышала», а потом – и это главное: в сочинении нет ничего о настоящем труде пожарных, а есть только, как они нарушают правила движенья. Ставлю тебе тройку. Но эту тройку, ты, Серёжа, можешь исправить. Потрудись, разузнай, как живут и работают пожарные. Вот тогда и напишешь.

СИГНАЛ

Хорошо после уроков выйти на улицу! Июньское солнышко отражается в витринах, блестит в лужах, отскакивает от автобусов светлыми юркими зайчиками на широкий асфальтовый тротуар. Ветерок вместе с запахом бензина доносит аромат сирени; её продают на каждом углу. Скоро летние каникулы!

«Поеду в лагерь. Буду загорать, заниматься спортом», – думает Лёва и поводит на ходу широкими плечами.

– Чего толкаешься, противный? – сердито говорит Женя. – Не может ходить, как человек! Серёжа, скажи ему…

Серёжа шагает молча. «Можешь исправить тройку». Это только легко сказать. А как её исправишь? Где увидеть пожарных? Вот если бы…

И тут – будто кто-то подслушал Серёжины мысли – вдалеке раздался сигнал; режущий и усиливающийся, он приближался, налетал, как ветер.

Милиционер-регулировщик поднял жезл и дал свисток. Послышался визг тормозов, всё движение остановилось; только одна замешкавшаяся «Волга» отчаянно шмыгнула в сторону, увёртываясь от влетевшей на перекрёсток огромной красной машины.

Мальчики, не сговариваясь, схватили Женю за руки и побежали в боковую улицу: туда свернула машина.

Эта улица была полна народа. Ребята протискались через толпу, посмотрели вверх да так и замерли…