Текст книги "Пока я не умерла (ЛП)"
Автор книги: Эми Плам
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19
Я ничего такого не чувствовала до тех пор, пока не забралась в постель. Одиночество. Это был мой самый нелюбимый день месяца. День, когда Винсента не существовало. В нескольких улицах отсюда, его тело лежало в его комнате холодным и бездыханным.
Не то, чтобы мне необходимо было с ним видеться двадцать четыре часа в сутки. Просто, я знала, что не могу поговорить с ним – не было никакого способа связаться с ним – ну, до тех пор, пока его дух не начинал общаться со мной.
Мы еще и не года пробыли вместе, но я на самом деле чувствовала, что Винсент был моей родственной душой, моим единомышленником. Он дополнял меня. Не то, чтобы я не была целостной, сама по себе. Но тот, кем он являлся, кажется дополнял ту, кем была я.
Я откинула голову на подушку и закрыла глаза. Мне на ум пришла картина: одно из моих любимых полотен Сезанна. Это маленький, простой холст, на котором изображены два замечательных персика. Плоды окрашены в свободной манере: оранжевые, желтые, красные. Их яркие цвета в сочетании таким образом, заставляют вас желать сорвать с холста хотя бы один из плодов и надкусить его, чтобы почувствовать самому его манящую сочность.
Но было кое-что еще в этой картине, на что вы не обратите внимание, пока не отвлечетесь от рассматривания буйства теплых манящих красок. Персики лежали на сливочно-белой тарелке, окаймленной голубым цветом. Если бы персики были нарисованы просто на белом фоне, то они не получились бы такими правдоподобными. Но изящно расписанный фон вдохнул в них жизнь.
Вот, чем был для меня Винсент. Он был моей средой обитания. Я как бы существовала на его фоне, оживала. Я была целостна и сама по себе, но с ним я была больше, чем просто самодостаточным человеком.
Но в данный момент, я была одна. Я настроила свой разум на обдумывание того, чем я собиралась заняться завтра, и постепенно погрузилась в сон.
«Доброе утро, ma belle», сказал голос, когда я открыла глаза. Я глянула на часы, восемь утра.
Повернувшись на бок, я вновь закрыла глаза.
– Ммм, – с удовольствием простонала я. – Доброе утро, Винсент. И как давно ты кружишь призраком по моей спальне? – высказала я свои мысли вслух.
Только так Винсент мог слышать меня, телепатия не входила в набор супер способностей ревенентов.
«С тех пор, как очнулся. Думаю, это было где-то после полуночи.»
Его слова раздались у меня в голове, словно шепоток ветерка. По-началу, я могла разобрать всего несколько слов за один раз. Но теперь, после нескольких месяцев практики, я могла понимать почти всё.
– Я храпела? – бормочу я.
«Ты никогда не храпишь. Ты само совершенство.»
– Ха! – сказала я. – Я просто очень рада, что у тебя нет обоняния, пока ты паришь. Мне не нужно подпрыгивать с постели и нестись скорее чистить зубы, прежде чем мы начнем болтать.
Хотя, я и не видела его, но могла представить как он улыбался.
– Я скучаю по тебе, – сказала я. – Как бы мне хотелось оказаться прямо сейчас у тебя дома, лежа с тобой в одной кровати, составив тебе компанию.
«Составив компанию моему хладному телу?» – раздался голос Винсента у меня в голове. В его вопросе слышалась усмешка. – «Тогда бы ты могла со мной поговорить? Итак, понадобилось всего несколько слов, чтобы выяснить, что моё тело тебе нравится больше, моего разума.»
– Мне они оба нравятся, – сказала я упрямо. – Но должна признаться, что во взаимоотношениях, объятья и прикосновения играют немаловажную роль. Я вот, например, не согласилась бы встречаться с призраком.
«Ладно уж, никаких призраков. А ревененты подойдут?»
– Только один, – сказала я, у меня аж руки зачесались, так хотелось его обнять. Поэтому вместо него, пришлось обнять подушку. Во мне зародилось желание и начало разрастаться внутри меня, когда я представила себе, как он лежит в постели рядом со мной. – Я хочу тебя, – пробормотал я, не зная, услышит ли он мои слова приглушенные подушкой.
«Желание..»
Он молчал целую минуту, а потом я вновь услышала его у себя в голове.
«Желание – это забавная штука. Когда я с тобой, во плоти, я постоянно сдерживаю себя. Мы не очень долго знаем друг друга, и я должен быть уверен, что ты хочешь этого, прежде чем мы…пойдем дальше.»
– Я знаю, чего я хочу, – сказала я.
Винсент не обратила на это внимания и продолжил.
«Но здесь и сейчас, когда я даже не могу к тебе прикоснутся…я хочу тебя так, что это по истине причиняет боль.»
Я села от неожиданности и огляделась, пытаясь определить, где именно он находится.
– Ты никогда мне не говорил этого прежде.
«Пытаясь сопротивляться тебе, это как пытаться противостоять желанию умереть. Оно просто становится сильнее, чем дольше я сопротивляюсь.»
Я сидела вот так, где-то с минуту, ошеломленная его словами. Мои чувства все были начеку: Мои пальцы начали подрагивать, и запах цветов Мами на моей тумбочке вдруг оказался пьянящим.
– Ты сказал, что желание смерти для тебя сродни наркотику, – наконец, сказала я.
«И всё же, я выбираю тебя. Я могу себе только представить, когда это наконец-то случится, когда придет наше время, то это будет несоизмеримо лучше, чем любая награда за приношения себя в жертву.»
– Когда придет наше время? – спросила я нерешительно.
«А когда ты хочешь, чтоб оно пришло?»
– Сейчас же.
«Легко ответить, так как это не возможно.»
Я почти слышала, как Винсента виновато улыбается.
– Тогда скоро, – ответила я.
«Ты уверена?»
Слова запорхали в моей голове, словно птицы.
– Да, Уверена, – сказала я.
Моё тело гудело, но мой разум оставался совершенно спокоен, по поводу принятого мной решения. Не то, чтобы я не размышляла об этом. Я много размышляла. Секс, на мой взгляд, это то, чем вы занимаетесь с тем, с кем собираетесь быть вместе. И для меня здесь не было никаких сомнений, я хотела Винсента. Близость это следующий естественный шаг развития отношений.
Я оставалась в кровати еще где-то с полчаса, болтая с Винсентом. Телефон покоилась на моей подушке, на случай если Мами войдет без предупреждения. Чего она никогда не делала.
Но если это когда-нибудь произойдет, то это будет отличной отмазкой, что я дескать вещаю ни в воздух, а болтаю по сотовому.
* * *
Винсент должен был уйти на целый день в дозор вместе с Жюлем и Амброузом, так что, как только он ушел, я встала и позавтракала. Накануне я выяснила, что епископ Сент-Уэна, в честь которого и назван был город, умер на королевской вилле Короля Дагоберта в 686 от рождества Христова. Именно к этой вилле Clippiacum, куда приходили паломники и был основан целый город, в котором был культ Сент-Уэна.
Королевской виллы больше не существовало, но я нашла вебсайт, который говорил, что возможно именно на этом месте сейчас находится церковь, выстроенная еще в двенадцатом веке. Я подумала, что, наверное, стоило бы начать свои поиски непосредственно вокруг церкви, а затем уже продвигаться дальше, пока я не наткнусь на что-нибудь.
Я села на метро и доехала до Мэрии Сент-Уэна, чуть выше северной окраины Парижа, используя карту города, вывешенную в метро.
В течение пятнадцати минутах ходьбы, здания сменились от строений из современного стекла и плитки, на кирпичные многоэтажки со спутниковыми антеннами, прикрепленной снаружи каждого окна. Когда я наконец добралась до церкви, то с удивлением увидела приземистый каменный домик, расположенный в центре сомнительного на вид жилищного блока. Увидев банду угрюмых парней, облокотившихся на поручень рядом, я направилась прямиком ко входной двери в церковь и дернула её, только чтобы обнаружить, что она заперта.
Я отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть. Каменный фасад не выглядел таким уж старым, но резьба по перекладине была средневековая, на которой был изображен ангел, вручающий чашу королеве. Направо от церкви был внутренний двор, вымощенный булыжниками и усажен розовыми кустами, который был заперт белыми металлическими воротами. На воротах висело расписание предстоящих месс. На самом верху было написано: «Eglise Saint-Ouen le Vieux» [8]8
Eglise Saint-Ouen le Vieux – старая церковь Сент-Уэна.
[Закрыть]. Должно быть это нужное мне место.
Церковь стояла на высокой скале, с видом на промышленный участок реки Сены, и я легко могу себе представить, – с точки зрения средневекового водного транспорта – почему это место было выбрано в седьмом веке в качестве королевской виллы. Если паломники приходили сюда на поклонение, то и продавцы реликвий были не слишком далеко, подумала я.
Я огляделась в поисках церковной лавки или какого-нибудь религиозного магазинчика, как в любой европейской стране, где рядом со святыми местами продается всякие штуковины с изображением Папы и открытки святых. Но здесь я не нашла ничего подобного. Никаких вывесок, в название которых встречалось бы слово узы, узлы или веревки.
Я даже заглянула в местные бары. Но никто не слышал, даже отдаленно напоминающие, о тех имени и названии, что мне нужны были, хотя чего я ожидала? Паб под названием «Узел и Реликвия»? «Целитель и Удавка»? Я точно не ожидала увидеть «Знак Уз», но я не нашла ничего стоящего во всех добрых шести кварталах.
Расстроенная, я вернулась в церковь и села на крыльцо, не обращая внимания на свист банды парней и пыталась сформулировать план «Б» для моего поиска. Группа из трех мужчин подошла к соседнему зданию, постучали в запертую дверь, и настороженно посмотрели на меня и парней, пока ждали, когда им откроют. Так мне здесь не рады, – подумала я, чувствуя себя, явно небезопасно. Когда я встала, чтобы уйти, человек с воротничком священника, вышел из закрытого двора. Я пошла за ним.
– Извините, – сказала я. Мужчина улыбнулся и терпеливо ждал. – Есть ли какой-то церковный поблизости магазин, который продает реликвии или религиозные предметы?
Он покачал головой и пожал плечами.
– Когда церковь открыта для масс, мы продаем свечи и открытки. Но я не знаю никаких таких магазинов, которые Вас интересуют.
Я поблагодарила его и, расстроенная, поплелась прочь.
– Знаете, вы можете попытать счастья в Marche aux Puces, – крикнул он мне вслед.
Marche aux Puces. Знаменитый парижский блошиный рынок. Он был меньше, чем в полчаса ходьбы отсюда. Конечно, его даже не существовало тысячу лет назад, но, может быть, там хоть что-то было. То, что могло завалятся, или случайно там оказаться. Рынок был в Париже, где можно найти почти все, так что… почему бы и нет?
Было уже за полдень, так что я купила панини в магазине и по дороге ела его, прекрасно зная, что на улицах Парижа не принято было вот так жевать, это было так не этично, нет-нет. Пока я жевала свой бутерброд, люди, проходившие мимо желали мне «bon appetit», таким образом давая мне шутливо понять: «Вам действительно следует присесть и насладится своей трапезой.»
Когда я добралась до огромного рынка, площадь которого растянулась на милю, то увидела продавцов с раскладными столами, на которых разложили свою рухлядь (причем такую рухлядь надо еще поискать, не на каждом блошином рынке такое встретишь), которые постепенно начали появляться, продавая всё, от старых пластиковых горшков до деталей автомобиля. Чем ближе я подходила к центру рынка, тем лучше мне попадались товары. Стали уже появляться, лотки и киоски, набитые всякой всячиной, где чего только не водилось, от деревянных африканских масок до ламп для старинных хрустальных люстр. Когда я проходила мимо киосков с едой, то почувствовала запах ладана вперемешку с мебельным воском и острым запахом жареного лука.
Я рассматривала вывески, в поисках хоть каких-нибудь веревочно-узловых символов. Возможно мастерская, в которой раньше размещалась производство веревки, подумала я. Но не встречалось ничего подобного. Ни на одной вывеске антикварного магазинчика, мимо которых я проходила. Наконец, я остановилась и спросила у продавца, знал ли он о какой-нибудь такой вывеске, где бы упоминалась веревка или или что-нибудь похожие. Он потер подбородок и покачал головой.
– Non.
– А есть кто-нибудь на рынке, кто специализируется на реликвиях? Например…на религиозных предметах? – спросила я.
Он на мгновение задумался.
– Там, внизу есть магазинчик, который на самом деле не является частью рынка. Он скорее полноценный магазин и работает только в определенные часы. Так что в воскресенье он скорее всего закрыт, но Вы можете просто пойти взглянуть.
Он дал мне подробные инструкции о том, как туда добраться, хотя магазин был всего в двух кварталах. Я поблагодарила его и с благодарной улыбкой направилась в ту сторону, куда он указал.
Это был крошечный магазин, расположенный на углу улицы, в окружении магазина, в котором продавались антикварные куклы, с одной стороны, и бутиком, где продавалась винтажная одежда, стоявший на соседней улице, с другой стороны. Фасад был выкрашен в бутылочно-зеленый цвет, а окна были уставлены полками до верху заполненные религиозными статуями, изготовленные из всевозможных материалов: дерево, мрамор, металл, даже кость. Там были распятия всевозможных размеров и фляги со святой водой «из благословенных источников Лурд», как гласил ценник. В магазине было темно. Как и предположил тот продавец, они были закрыты.
Я отступила назад, чтобы получше рассмотреть здание и заметила, потрепанную временем и погодой вывеску, висевшую над дверью. На ней был вырезан ворон, который сидел на словах LE CORBEAU [9]9
LE CORBEAU – ворон.
[Закрыть]. В моей голове что-то такое мелькнуло, мол разгадка близка, но что это, я пока никак не могла сообразить.
Я прочла вывеску еще раз и вспомнила пассаж из «Бессмертной любви», которая была написана в готическом стиле, от чего её было так трудно читать. И вдруг до меня дошло, и сердце стало бешено колотиться. Le corbeau, «ворон». Не le cordeau, «the cord». Я правильно поняла древние буквы, просто неправильно прочла название и всё это время искала не то, что нужно.
Возможно ли, что это то самое место, которое я ищу? Они продавали предметы на религиозные темы…под знаком ворона…среди Audoniens. Но этому зданию может быть всего несколько сотен лет.
Я не знала что и думать. Но сейчас я ничего сделать не могла, они были закрыты. Нет никакого телефонного номера или часов открытия, написанных на двери. На здании даже номера не было. Я сверилась с вывеской, которая висела на магазине с куклами, прямо напротив, и предположила, что у этого магазина должно быть тот же адрес.
Из бутика с винтажной одеждой вышла покурить женщина. Она поглядела на меня и сказала.
– Он вернется во вторник, – крикнула она. – Со вторника по пятницу.
– Огромное спасибо! – крикнула я в ответ.
Итак, у меня было два дня ожидания. И всего час или два, пока Винсент не выполнит свой дозорный долг перед соплеменниками. Я надеялась, что после он не будет возражать позависать в моей спальне, подумала я. После моих таких суетливых выходных, мне придется провести весь вечер за выполнения домашки.
Глава 20
Мой телефон зазвонил в ту самую секунду, когда должен был прозвенеть будильник, но тот не сработал. Я посмотрела на экран телефона кто бы это мог быть, а потом ответила.
– Итак, мистер Пунктуальность, как Вы себя чувствуете? – спросила я.
– Живым. Снова. Не мог дождаться, чтобы позвонить. Не хотел тебя будить, пока не прозвонит будильник. – Его голос казался тягучим прохладным напитком, который будоражил мою душу.
Я улыбнулась.
– У меня нет времени, чтобы заскочить к тебе перед школой. Да и ты наверное еще слишком слаб, чтобы куда-то идти. А тебе на самом деле лучше?
– Ага, я правда еще не выбирался из пастели. Но я посмотрел на себя в зеркало, и увидел, что снова выгляжу нормально.
– Что ж, большое облегчение, узнать об этом.
– Знаю, но это не значит, что я могу остановится. Кейт, прошло всего четыре недели. Поэтому я звоню, чтобы сказать…я не смогу сегодня увидеться с тобой.
Моё сердце упало. После воскресного разговора по душам, мне так хотелось увидеть его во плоти. Чтобы удостоверится, что то, о чем мы с ним говорили не было просто сном.
– А ты не можешь отложить свои дела на завтра?
– Прости, Кейт. Это правда очень важно, я должен приступить к этому, как можно скорее.
Я начинала себя чувствовать в безысходном положении с этим всем проектом.
– Что ты хочешь сказать? – резко сказала я, а затем вздохнула. – Пожалуйста будь осторожен, чем бы ты там не занимался.
– Спасибо за понимание, – голос Винсента был извиняющимся.
– Винсент, я не понимаю.
– Ты всё скоро поймешь. Всё скоро наладится и будет хорошо – клянусь.
Ага. Будет. Потому что я собираюсь найти другой способ.
* * *
За весь день в школе моё настроение так и не улучшилось, и как только закончился мой последний урок, я отправилась на блошиный рынок. Это заняло у меня целый час, считая автобус, и две пересадки в метро, но, наконец, я добралась до нужного мне места. Вот я стою перед маленьким зеленым магазинчиком, который был…закрыт.
Я посмотрела его в интернете и там ничего не нашлось под названием Le Corbeau. Я даже погуглила его место расположение, отсеивая бесчисленные адреса, находящиеся далеко от того, что был мне нужен. Видела фасад здания который предлагал гугл, но не было никакого упоминания о магазине. Я не обнаружила и упоминания магазинов на религиозную тему и на желтых страницах. В интернете не было никаких его следов.
Я хотела позвонить заблаговременно, убедится, что они будут открыты, как это принято во Франции. Владельцы магазинов в этой стране капризны и своевольны, открываются и закрываются когда захотят. Уже не раз было, когда я мчалась через весь город, чтобы в итоге обнаружить закрытые двери и вывеску, «временно закрыто». Или вообще не было никакой вывески. Как сейчас.
Однако в магазине винтажной одежды горел свет. Старомодный колокольчик звякнул над моей головой, когда я открыла дверь, а в лицо мне ударил узнаваемый запах, пахло совсем как в старые чемоданы.
– Bonjour, mademoiselle, – раздался голос из-за стойки с кринолинами.
Это была та самая женщина, которая выходила в тот день покурить. Она выжидающе уставилась на меня.
– Здрасте. Я просто хотела спросить, может Вам что-нибудь известно про соседний магазинчик – Le Corbeau или как он там называется. Когда они будут открыты?
Женщина вышла из-за стойки и закатила глаза.
– Они? О, да кто знает. Когда они должны были быть открыты, и когда они на самом деле открыты, две совершенно разные вещи. Они попросили меня присмотреть за их магазином, пока они будут отсутствовать. Они уехали вчера – на пару недель, как сказали. Может больше.
Две недели? Я не хочу ждать так долго. Но разве у меня есть выбор?
– Они не оставили телефона? Я могла бы позвонить и узнать, когда можно будет прийти в следующий раз.
– Неа, По крайней мере, мне никакого номера не написали.
Я вздохнула. Это путешествие заставило меня потратить слишком много времени в пустую. Или…нет?
– А кто владельцы? – спросила я, в надежде хоть что-нибудь узнать. Хоть самую малость.
Женщина таким авторитетным жестом положила себе руки на бедра, что её поза практически кричала о том, что передо мной королева сплетен.
– Это мужчина и его престарелая мать. Они вроде как… – Она сделала универсальный жест, покрутила указательным пальцем у своего виска, чтобы показать, мол «чокнутые».
– Они…целители? – спросила нерешительно я.
Она выпрямилась и подняла брови, её осенило.
– Так вот почему ты так хочешь их найти! Что…у тебя мигрень? Или бородавки?
– Прошу прощения?
– Мигрени и бородавки, вот на чем специализируется та старая леди.
– Ой, – только и выдавила я из себя.
Сердце мое забилось. Магазином религиозной утвари управлял целитель – я на верном пути! Мои мысли с бешеной скоростью проносились у меня в голове, я приложила гигантское усилие, чтобы вновь вернутся в разговор.
– Гм, мигрени…у меня мигрени.
– Что ж, ну тогда ты еще придешь. Она тебя вылечит. Я водила к ней свою тетку. Её мучили страшные мигрени, приходилось водить её в больницу по три-четыре раза в год. Но с тех пор, как она побывала у этой старой леди, тетка больше в больницу ни ногой.
– А её сын? Он тоже целитель?
– Ну, знаешь, как это работает. Он, вероятно, следующим в очереди на дар. Когда она устанет от своего дара, то передаст его ему.
Я подумала о том, что мне рассказала Мами.
– Я слышала, что знахари – это редкость, потому что молодое поколение не хотят принимать дар.
– О, этот примет, здесь без вопросов. Даю гарантию. Как я уже сказала, они оба… – Она снова покрутила пальцем у виска. – Пока он ждет её ухода на «пенсию», он берет на себя все обязанности по магазину…и заботу о матери. Хороший сын. Не то что мой, – она в отчаянии покачала головой – который полный неудачник. Не вылазит из полицейского участка.
– Ах, спасибо за информацию, – сказала я, стараясь быстро высвободиться из того, что грозило перерасти в долгий и мучительный разговор.
Я помахала ей на прощание и она помахала мне в ответ, крикнув,
– Приходи через две недели. Может две с половиной, чтоб уж наверняка.
* * *
В следующую субботу, сразу после полудня, я лежала у Винсента в комнате, когда мне позвонил Амброуз.
– Угадай, с кем я пересекся Кейти-Лу? Или точнее, кто пересекся со мной, и присвоила себе мой кафешный столик, пока я полностью не согласился с её желаниями.
Я улыбнулась.
– Дай телефон Джорджии.
В телефоне раздался голос моей сестры, в комплекте с поддельным южным акцентом,
– Привет, сестренка. Моё обеденное свидание накрылось, но к счастью я встретилась вот с этим горячим красавчиком, и он галантно предложил быть сегодня вечером моим сопровождающем. Я на самом деле не планировала никуда идти, но потом поразмыслила и решила, что это ж будет так бестолкового не покрасоваться с таким мужчиной на людях.
Я слышала голос Амброуза,
– Я же сказал тебе, что сегодня занят. Не обижайся, но у меня дела. Почему бы тебе на вечер не ангажировать с собой нашего художника.
– Ой, цыц, – Я слышала, как моя сестра шикнула на него. – Ты же знаешь, что сам хочешь пойти. Перезнакомится со всеми этими цыпочками из мира искусства, через несколько часов ты мне скажешь спасибо.
Я рассмеялась.
– Где вы?
– В кафе Сент-Люси. О, и Амброуз сказал, что вы все собрались на концерт Себастьяна сегодня вечером.
Дьявол. Я совсем забыла сказать Винсенту о концерте.
– Я такого не говорил! – расслышала я ответ Амброуза. – Я только сказал, что я спрошу у Винсента…
– Скажи Винсенту, Амброуз хочет пойти, – сказала Джорджия, не обращая на беднягу Амброуза никакого внимания. – О, и скажи Жюлю и Артуру, чтобы тоже приходили. Группа Себа играет на разогреве и впрямь у очень хорошей британской рок-группы. Я смогу провести всех.
– Пожалуйста, только не говори мне, что это место находится где-то неподалеку от «Denfert», – сказала я, ссылаясь на подвластный район нума, где владельцем клуба был Люсьен.
– Неа. Это на rue de La Paix вблизи от всех других мест, где играется живая музыка. Как раз к югу от Монмартра, – ответила она. – Амброуз хочет, телефон обратно.
– Я просто хочу внести ясность, что никуда не иду, – прогремел Амброуз своим баритоном.
Мой телефон пискнул, прошел еще один вызов. Этот уже с сотового Джорджии. Я поставила Амброуза на ожидание.
– Я еще не закончила. – Я слышала, как она захихикала, когда Амброуз отобрал у неё телефон. – Просто хочу удостовериться, что ты там будешь. Вечером, в девять Divans du Monde, – прокричала она, перед тем, как оба номера, Джорджии и Амброуза, исчезли с экрана моего сотового.
– Думаешь Амброуз в безопасности, находясь в руках твоей напористой сестры? – спросил Винсент через всю комнату.
Я лежала на его кушетке в обнимку с учебником «Современное Европейское Общество». Это была часть моего соглашения Папи с Мами: я могла проводить почти все выходные у Винсента, лишь бы мои уроки были сделаны.
Поскольку я не имела понятия, что буду делать после окончания школы, я запретила Винсенту поднимать эту тему. Но решила, что оно будет включать в себя какое-то высшее образование. И теперь, когда у меня был хороший повод, чтобы остаться в Париже, я должна сохранить свои оценки, чтобы позволить себе выбор университета. Тем не менее, полтора года казались вечностью и рядом с Винсентом, было трудно оставаться сосредоточенной.
– Джорджия просто манипулирует нами, стараясь затащить нас в клуб, чтобы мы послушали, как играет группа её парня, – сказала я, углубляясь в свою книгу.
– Отличная мысль, – ответил Винсент, опять вернувшись к своему ноуту. – Артуру с Виолеттой нужно научится расслабляться.
Я не упомянула, что Джорджия не пригласила Виолетту. Думаю нарочно. Может этот вечер прояснит всё между этими двоими – если бы они обе могли остаться цивилизованными людьми в течение этого вечера. Я подумала о том, какие же они были противоположными личностями.
– Кроме того, я еще не видел нового парня Джорджии, – продолжил Винсент. – Я должен был уже проверить его на предмет связей с нума.
Не могла понять шутит он или нет.
– Кроме этого его трагического хипового видона, он кажется вполне себе безобидным, – сказала я, перелистывая страницу.
Я одарила его игривой улыбкой и сказала:
– Подойди сюда на секунду.
– Э нет, не дождешься, – ответил он, его губы искривились в озорной улыбке. – Я должен закончить письмо Шарлотте, а ты должна закончить со своей евровейской историей.
– Но встречаться с тобой, это как заиметь свою собственную ходячую энциклопедию по истории. Мне не нужно учится. Я даже не читала две последние страницы, а сидела и слушала, что ты говорил.
– Ага, конечно, твой учитель, наверное, будет глядеть на тебя слегка подозрительно, если ты притащишь меня с собой на экзамен.
– Слушай, а классная мысль! – сказала я, представляя себе это. – А, что если бы ты во время выпускных экзаменов будешь парящим?
Винсент в отчаянии покачал головой и повернулся к своему экрану.
– Нет, в самом деле, подойди сюда на минутку, – сказала я с невинным видом. – У меня был очень важный вопрос о Второй Мировой Войне.
– Ладно, – вздохнул он.
Он нажал отправить и закрыл ноутбук, потом подошел, чтобы сесть рядом со мной. Прошло всего несколько дней со времени его последней спячки, и вот уже под его глазами стали появляться новые темные круги. Его усталость ореолом окружала его. Это заставило меня хотеть защитить его от того, что причиняло ему боль. Словно читая мои мысли, он внимательно посмотрел на меня.
– Итак…что за вопрос?
Оторвав свои глаза от его лица, я глянула обратно в книгу, в поисках вдохновения.
– Так, я читаю о бойцах Сопротивления, которые привозили свои велосипеды из Парижа, чтобы вы ребята, Маки [10]10
Маки – партизанское движение, подполье (во Франции – в период оккупации 1940–1944 гг).
[Закрыть], в деревне, могли из неё добраться и получать приказы из главного штаба.
Винсент кивнул.
– Это было опасно. Гонцы иногда попадались. Поэтому выбирались люди, которые были вне подозрения у немецких солдат. В основном эту работу выполняли женщины и дети. – Он заколебался. – Так в чем твой вопрос?
– Он очень специфический, – тянула я время, пока обдумывала что бы спросить.
Он сидел близко ко мне, чего я и хотела, но он же не давал мне сосредоточится.
Глаза Винсента сузились, и улыбка сомнения появилась на его губах.
– Гмм, так вы ребята, Маки, были совсем одни, пока прятались по лесам и чащобам, планируя засады на немцев?
Я протянула руку и начала играться с завитками его волос на шее, медленно притягивая его лицо к себе.
– Этот вопрос есть в твоем домашнем задании? – скептически спросил он.
– Неа, – ответила я. – Мне просто интересно, что бы было, если бы я была тем самым сексуальным гонцом Сопротивления, которая приехала из Парижа, чтобы встретиться с тобой в лесу. Ночью.
– Кейт, – сказал Винсент, широко раскрыв глаза с веселым недоумением. – Это самая неубедительная схема затягивания времени, которую я когда либо слышал. Это почти рассматривается как провокация.
– Итак, вот, я еду на своем ржавом велике в твой лагерь, – продолжала я, не обращая внимания на его протест. – Имей в виду, ты за несколько недель не видел ни живой души. Так и что ты сделаешь, солдатик? – сказала я, постараясь как можно убедительнее изобразить Грету Гарбо.
Винсент прыгнул на меня, толкнув на диван, и с энтузиазмом принялся целовать, в то время как я растворилась в ощущениях.
