Текст книги "Черный Ключ (СИ)"
Автор книги: Эми Эвинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Но ты так помогаешь здесь, – говорю я. – Посмотри, что ты сделал для Рейвен, для Уистлера и его команды, для всех членов Общества в Южном Квартале.
Уистлер, один из лучших агентов Люсьена, управляет тату-салоном, где проходят тайные встречи Общества. Мой брат Охра теперь работает с ним. Эш учит других молодых людей драться, чтобы они могли научить тех, кто находится в близлежащих кварталах и округах, поскольку сам не может покинуть Южный Квартал.
– Ага, только в этом квартале и только по ночам, когда меня никто не может видеть, и только, когда Сил туда отправляется. – Эш останавливается и присаживается на передние ступени, потирая висок запястьем. – Рай сейчас в Жемчужине, прямо в доме у Герцогини! Если бы я только мог… связаться с ним каким-либо образом. И не упоминай Люсьена еще раз – он гений, но общеизвестно, что компаньоны с подозрением относятся к фрейлинам. Они могут принести много неприятностей, если захотят.
Меня всегда удивляет, когда Эш говорит о вещах, происходящих в Жемчужине «за кадром». О стычках между прислугой или запрещённых романах. Об иерархии, существующей между низшими слоями общества.
– Ты делаешь все, что можешь, – говорю я. – Одного твоего имени достаточно, чтобы привлечь к нам людей.
Эш стал чем-то вроде легенды Одинокого Города. Его нахождение в розыске работает нам на руку. Компаньон-изгой, ложно обвиненный, сбежавший из Жемчужины и из лап королевской власти – беглец, ускользнувший от поимки. Он – герой в кругах Общества.
– Поэтому я просто должен сидеть и дать моему имени делать всю работу, пока компаньоны продолжают терпеть унижения и умирать? – говорит Эш.
Жизнь компаньона не из легких. Я была в шоке, когда Эш наконец рассказал мне о ней. Они часто совершают суицид, режут себя и употребляют жидкий наркотик под названием «синева». Сосед по комнате Эша, который помог нам сбежать из Банка, им пользовался, когда я встретила его несколько месяцев назад.
Я кладу руку Эша на шею и пытаюсь размять ее, чтобы снять напряжение хоть немного.
– Я знаю, что это тяжело, – говорю я. – Но это единственный способ. Банк слишком опасен для тебя. Белая Роза – единственное место, где ты будешь в безопасности.
– Но для тебя рисковать – это нормально? – спрашивает он. – Ты, Рейвен и девушки, вы отправляетесь к инкубаторам. Это вообще не безопасно.
Передняя дверь распахивается, прежде чем я могу ответить. – О, Вайолет, ты вернулась!
Инди разворачивает меня и крепко обнимает. Она такая высокая, что моя голова достает ей только до плеч.
– Как все прошло? Вы нашли девушек, которых искали?
– Нашли, – говорю я, хлопая ей по спине. – Все прошло хорошо. Я расскажу вам об этом, но сначала мне нужна еда, или я упаду в обморок.
– Конечно, ты, должно быть, проголодалась. Дай мне обслужить тебя. – Ее лицо немного розовеет, когда она сморит на Эша. – Ты тоже хочешь?
Хотя инди знает Эша уже несколько месяцев, она все еще краснеет перед ним. К чести Эша, он всегда ведет себя так, будто не заметил.
– Я буду через мгновение, – говорит он. – Нужно сначала отвести Репку в амбар.
Он сжимает мне руку, дав мне понять, что спор пока закончен. Репка жует какую-то траву, все еще привязанная к повозке. Он ведет ее к амбару, стоящему у кольца деревьев, а я смотрю и хочу, чтобы я могла сделать что-либо для него.
Но я не дам ему вернуться в Банк. Это точно смертный приговор.
– Хорошо, пойдем, Вайолет, – говорит Инди; ее глаза, как и мои, прикованы к удаляющейся фигуре Эша. – Я хочу услышать о прошлой ночи, и ты знаешь, как Рейвен расскажет об этом – она опустит все нужные детали и нагрубит, когда я спрошу что-нибудь.
– Инди! – Голос Сил раздается из-за сетчатой двери. – Твои чертовы кексы горят.
Инди ахает и, развернувшись, исчезает в доме.
Я на мгновение задерживаюсь на крыльце, давая солнцу согреть лицо. Я хочу крепко держаться за это утро, отпечатать его у себя в разуме, как талисман против того мрачного будущего, что нас ожидает.
В этом момент я в безопасности, я жива и окружена своими друзьями.
Глава 4
В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ, Я СПЛЮ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ДНЯ.
За ужином этим вечером как обычно шумно.
– Оливия, передай салат, пожалуйста, – прошу я.
В то время, как Инди высокая, светлая и чрезмерно оптимистичная, Оливия маленькая, угрюмая и с глазами, красными от постоянного плача. Даже сейчас я вижу, как они начинают наполняться слезами.
– Моя хозяйка любила салат, – говорит Оливия, передавая мне миску. – Однажды во Дворце Ручья у нас был салат с засахаренными орехами пекан и свежим козьим сыром, а сверху был цветок лотоса, и если его открыть, то внутри была миниатюрная золотая птица. – Она драматично вздыхает, глядя на маленькую кучку салата, томатов и огурцов на своей тарелке.
Сиенна перебрасывает свои гладкие косы через плечо.
– А также твоя хозяйка любила держать тебя на поводке, – говорит она, открывая зажигалку, которую Сил купила ей в подарок. Загорается крошечное пламя. – Не начать ли нам привязывать тебя снаружи ночью, как собаку?
– Убери это, – предупреждает ее Сил.
Оливия со стуком бросает вилку на стол и встает. – Не смей так со мной разговаривать.
– Ты знаешь, что была бы мертва, если бы Вайолет не спасла тебя, верно? – говорит Сиенна, кладя зажигалку в карман.
– Прекрати, – говорит Рейвен.
В центре стола вспыхивает несколько свечей. Оливия сдвигает брови вместе, и пламя гаснет.
– Эй, – говорит Сил.
Сиенна поднимает руки вверх. – Это было случайно, клянусь.
– Пожалуйста, – проговорила Сил. – Теперь твой контроль безупречен. У тебя не было инцидентов несколько месяцев.
– Давайте еще раз пройдемся по плану, – говорю я, и все стонут, кроме Эша, который всегда молчит во время ужина. Он обычно отправляет пищу в рот как можно быстрее, а затем убегает в сарай, чтобы быть среди кур и коз, которых держит Сил. И Репки.
Репка – это прозвище, которое он дал своей младшей сестре Синдер. Она умерла от «черных легких» месяц назад. Люсьен узнал об этом через одного из сообщников в Смоге – маленького мальчика, называющего себя Тифом. Он помог Эшу получить шанс попрощаться со своей сестрой, прежде чем мы сбежали из того округа. Полагаю, он присматривал за ней после этого.
Эш заглатывает остатки его курицы, запихивает кусок картошки в рот и встает.
– Прошу прощения, дамы, – говорит он, кивая всему столу. Он целует меня в макушку и направляется к раковине. Эш уже слышал обо всем этом прежде. После нашей сегодняшней ссоры я чувствую себя виноватой в том, что он не является частью этого плана, что я планирую сделать это без его участия. Но я ничего не могу поделать – чтобы убрать стену, нужны Паладины, а Эш – не Паладин.
Я иду к боковому шкафу и вынимаю несколько свитков бумаги. Один из них – карта города. Другие – копии планов Аукционного Дома.
– Итак, – говорю я, разворачивая карту в центре стола, – через несколько дней мы отправляемся к Западным Воротам. Сил, ты останешься здесь и скоординируешься с Уистлером на Ферме.
– Осталось четыре девушки в Западных Воротах, семь в Северных Воротах и пять в Восточных. – Я указываю на числа, написанные над каждым инкубатором, затем стираю ластиком тройку над Южными Воротами. – Инди, Сиенна и Оливия, как только мы доберемся до ваших инкубаторов и покажем девушкам элементы, вы…
– Останемся в убежище до ночи перед Аукционом, – уныло говорит Сиенна монотонным голосом.
– Откуда мы проникнем в инкубаторы с помощью любой девушки, которая может соединяться с Землей, – живо говорит Инди.
– А затем мы прячемся в поездах, пока они не отбудут на Аукцион, – завершает Оливия. Ее глаза блестят. – И тогда мы избавляемся от надзирателей и доктора.
– Не убиваем их, Оливия, – говорю я. – Просто лишаем чувств.
– Уверенна, что мы справимся, – говорит Рейвен. – На нашем поезде были только Черити и доктор Стил.
– Северные Ворота всегда отправляют трех надзирателей, – говорит Сиенна.
– Их все равно будет меньше, чем нас – говорю я.
– У Аукционного Дома вас будут ждать Ратники, – напоминает Сил.
– И Гарнету предстоит задержать их на как можно дольше, – говорю я, сворачивая карту и доставая чертежи. – И помните, если что-то случится в поезде, если вас обнаружат или… что угодно. Доберитесь до стен. Разрушить стены – ключевой момент. И даже если это будет не стена, окружающая Жемчужину, для наших целей подойдет любая королевская преграда.
Оливия немного дуется, но молчит. Есть несколько чертежей Аукционного Дома, потому что там не просто много разных комнат, но и несколько этажей под ним. Я ставлю на них тарелки и бокалы, чтобы они не разворачивались.
Аукционный Дом построен в виде огромного купола с другими куполами и башенками, расставленными рядом с ним – это различные комнаты, где развлекают королевских особ, пока они ждут покупки суррогатов. И, конечно же, амфитеатр, где проходит сам Аукцион. Но существуют также – как указал Люсьен – Комнаты Ожидания, подготовительные комнаты и дорожная станция на нижних этажах, комнаты для прислуги, комнаты, где молодым королевским дамам можно поправить волосы и макияж. И есть комнаты безопасности на случай, если во время Аукциона в Жемчужине случится что-то опасное. В этих комнатах толстые стены и железные двери. Туда побегут королевские особы в случае угрозы. Мы поймаем их в ловушку, пока город вокруг них будет разваливаться на части.
Аукцион является крупнейшим событием года. Люсьен сказал нам, что позволено приходить любой замужней королевской особе, то есть им не нужны приглашения как на бал Курфюрста или на простую вечернику во Дворце. Приходят все, кто может. Это будет самое большое число королевских особ, собранных в одном месте.
– То есть мы прибудем сюда, – говорю я, указывая на подземную станцию на чертеже с нижними уровнями Аукционного Дома. – И мы уже должны быть готовы. Сил права, Ратники будут там ждать четыре вагона с девушками без сознания. И Гарнет может не суметь задержать их надолго, и если вообще сможет. Нужно быть готовыми к драке.
– Да, и большинство Ратников, которых ему удалось переманить на нашу сторону, не работают в Жемчужине, – говорит Рейвен. – Он говорит, что с Ратниками Жемчужины невозможно иметь дело.
Гарнет головокружительно быстро превратился из гуляки в добропорядочного гражданина. В то время, как все королевские мужчины формально являются офицерами в армии Ратников, это всегда был просто почетный титул. Никто на самом деле не служил в армии. Но как только Гарнет вызвался служить, чтобы искать Эша, он обнаружил, что среди Ратников есть много недовольных, особенно в низших округах. Теперь он использует это как наше преимущество.
– Я очень хочу, чтобы все было проще, – мечтательно произносит Инди. – Чтобы нам не приходилось использовать насилие.
– Ты хочешь сражаться с ними объятьями? – спрашивает Сиенна.
– Любовь сильнее ненависти, – говорит Инди.
– Насилие – единственный наш выбор, поэтому нет смысла об этом спорить, – говорю я, прерывая Сиенну, прежде чем та смогла бы возразить. – Как только мы оказываемся внутри, все должно произойти одновременно. Нам нужно задержать Ратников. Нам нужно устроить такую панику, которая заставит королевских особ бежать и прятаться в своих драгоценных комнатах безопасности. Затем нам нужно попасть к стене.
– И мы с тобой подаем сигнал, – говорит мне Сиенна, снова щелкая своей зажигалкой.
Я киваю. – Мы с тобой подаем сигнал.
– И все в огне, – говорит она. Пламя зажигалки отражается в ее темных глазах.
Нужно точно расчитать время. В предверии Аукциона в конечных ключевых локациях, которые еще не подвергались атакам, будут установлены бомбы. В Банке соберется как можно большее число членов Общества. В день Аукциона они все будут у стены, которая разделяет Банк и Жемчужину, ожидая, когда Паладины ее разрушат. Мне предстоит забраться как можно выше на один из пяти шпилей Аукционного Дома. Сиенна воспользуется Огнем, а я Воздухом, чтобы сделать что-то вроде вспышки, достаточно высокой, чтобы все в городе могли ее увидеть, указывая, что бомбы должны взорваться. Я бы сделала это сама, если могла, но мы можем использовать лишь один элемент за раз.
И после этого, как точно подмечает Сиенна, все будет в огне.
Я тщательно проверяю каждый лист чертежей. Вожу пальцами по различным коридорам, проверяю, знают ли девочки, какие пути куда ведут, как добраться до нужных комнат, сколько этажей в Аукционном Доме, и что располагается на каждом из них; я обозначаю каждый вход и выход, пока Сиенна наконец не издает громкий вздох.
– Вайолет, мы все помним, хорошо? Мы обсуждали это уже миллион раз. Я могу нарисовать эти чертежи даже во сне.
– Мы должны быть подготовлены, – говорю я. – Другие девушки ничего не будут знать. Они ничего этого не видели. Мы должны быть лидерами. Мы должны в точности знать, куда именно направимся. Мы не можем втянуть их в это, только чтобы подвести.
Сиенна выглядит слегка смущенной. Инди опускает голову, а Оливия пристально смотрит в свою тарелку.
Рейвен дотрагивается до моей руки. – Мы не подведем, – говорит она.
Я сворачиваю все бумаги и убираю их, в моем животе оседает тяжелая тревога. Это все, чтобы помочь суррогатам, и все же моя сестра до сих пор заперта в том дворце. Даже запоминание всех чертежей в мире не поможет ей там, где она сейчас.
Прошли месяцы с тех пор, как Графиня объявила о беременности Хэзел. Выглядит ли Живот Хэзел также, как когда-то выглядел живот Рейвен? Использует ли на ней доктор тот ужасный пистолет-стимулятор? Я даже не знаю, суррогат ли Хэзел. Ее забрали до того, как она могла бы быть протестирована в одной из клиник Болота. Но она должна быть, иначе она была бы бесполезна для Графини.
Если бы только был способ увидеть ее, узнать, что она в порядке, сказать ей, чтобы она держалась…
После ужина Оливия упрашивает Сил принести Книгу.
Книга на самом деле не совсем «книга». Она больше похожа на фрагменты, собранные из множества разных книг. Люсьен собирал их для Сил в течение нескольких лет, воруя куски старых текстов из библиотеки Графини. Все вместе они рассказывают об истории Паладинов, об истории этого острова до того, как он стал Одиноким Городом. И все девушки в этом доме любят читать Книгу. Включая меня.
Остров назывался Эксельсиор, Жемчужина Земли.
Оливия прижимается ко мне, когда мы читаем пожелтевшие разрушающиеся страницы. Мне кажется немного странным, что Оливия так сильно любит Книгу, особенно если учесть, что там детально описывается то, как королевская власть завоевала остров при помощи силы и истребила бОльшую часть местных жителей. Но там также рассказывается о месте, которое называется Беллстар и об еще одном, названном Эллария. И, я думаю, сама мысль о существовании других мест за Великой Стеной вызывает в ней те же чувства, что и история о Колодце Желаний вызывала во мне, когда я была ребенком. Она хочет верить в магию и тайну этих историй.
Кажется, она не осознает, что мы – часть этой магии.
Единственные звуки – это звяканье тарелок, которые моет Сиенна, и Инди, нежно напевающая себе под нос, пока она вытирает их. Сил сидит возле камина в своем кресле-качалке, баюкая бокал вина. Рейвен на полу у моих ног, ее голова у меня на коленях.
– Как ты думаешь, на что похож Беллстар? – спрашивает Оливия. – Вот бы здесь были картинки.
– Должно быть, он очень богатый, – говорю я. – Они построили сотни кораблей, чтобы найти это место.
– Что с ними случилось?
– С людьми?
– С кораблями.
Я провожу пальцами по выцветшим буквам на странице. – Я не знаю, – бормочу я.
Неожиданно у меня в волосах гудит аркан. Я давно раскрыла тайну аркана другими девочкам – это стало трудно скрывать через какое-то время. Я вынимаю его, и серебряный камертон воспаряет в футе от моего лица.
– Алло? – говорю я. Рейвен оживляется. Мы никогда не знаем, кто будет на другом конце – Люсьен или Гарнет.
– Ну? – Голос Люсьена, напряженный. – Как все прошло?
Я улыбаюсь. – Все хорошо. Как обычно. С Южными Воротами покончено. Осталось еще три инкубатора.
– И только месяц остался до того самого дня.
Мой желудок сжимается в нервном предчувствии. Я снова мыслями отправляюсь к своей сестре. Месяц – это так долго.
Держись еще немного, Хэзел. Я иду.
– Как там в Жемчужине? – спрашиваю я, что почти всегда является кодовой фразой для «как там Хэзел?». Поэтому, когда Люсьен говорить о всяких пустяках, я тут же напрягаюсь.
– Сходит с ума, как всегда происходит с приближением Аукциона, – говорит он. – Конечно, в этом году все хуже, поскольку нижние округа причиняют беспорядки. Но можно подумать, что знать не читает газет. Леди Потока не может перестать хвастаться своим ужином после Аукциона – выглядит так, будто она готовит двадцать блюд, по ее словам, но я ей не верю. Она отправила Кюрфюстине сотню приглашений. И теперь мне необходимо контролировать поставки из Дома Огня. Приправленное мясо, шафран и свежие сливки из их молочных на Ферме. Все должно прибыть завтра. Будто шафран – это то, что должно меня сейчас волновать. В то же время, в Банке произошло еще три ареста – один из них чуть меня не подвел, я думал, что они поймали одного из моих сообщников – и еще одна бомба взорвалась в Смоге, которую я точно не одобрял – она была плохо сделана и с большим количеством осколков, поэтому теперь четверть того квартала облагается налогом с ограничениями на еду. Даже Ратники чувствуют нужду. А еще…
– Как моя сестра? – прерываю я.
Он медлит. Мое сердце останавливается, когда он ничего не говорит.
– Люсьен, – настаиваю я, – что происходит?
– Ничего, – говорит он. – Не чувствую, что тебе нужно беспокоиться.
Рейвен садится, ее темные глаза устремлены на аркан. Сил отставила свой виски.
– Почему бы тебе не позволить мне решать, о чем мне стоит беспокоиться, – говорю я.
– У меня есть… подозрение. Это не подтверждено, но я чувствую, что Курфюрстина планирует… несчастный случай. Для твоей сестры.
– Что? – Я вскакиваю, как будто смогу прибежать к Хэзел прямо сейчас, как будто я могу защитить ее. Я должна защитить ее. – Ты работаешь на нее, узнай, что она планирует, и останови это!
– Я даже не знаю, планирует ли она что-нибудь, – говорит Люсьен. – Все, что я знаю – чем больше энтузиазма проявляет Курфюрст в отношении этой помолвки, тем более яростной она становится. Она отпустила несколько комментариев, которые заставляют меня поверить…
– Она сделала бы это просто назло, – говорю я. – Она бы сделала это, чтобы отомстить герцогине.
– Да, но видишь ли…
– Ну что это за люди! – Я поднимаю руки в отчаянии. – Разве они не понимают, что она чья-то сестра, чья-то дочь, чей-то друг?
– Нет, – сухо говорит Люсьен. – И я думаю, что ты понимаешь это лучше, чем кто-либо другой.
Его слова режут меня, но не так глубоко, как мысль об убийстве Хэзел. Я думала, у меня будет время. Время добраться до нее, освободить ее. Время объяснить, время извиниться.
Люсьен не может спасти ее. Он не может наблюдать за ней двадцать четыре часа в сутки. У него другие приоритеты, и как бы он ни заботился обо мне, он пожертвовал бы Хэзел, если бы это означало спасение города.
– Я отправляюсь в Жемчужину, – говорю я. – Сегодня. Вечером.
– Вайолет, не будь…
– Я иду, – резко обрываю я. – Что бы ты сделал, если бы это была Азалия? Это моя вина, что Хэзел вообще там. Герцогиня взяла ее, чтобы добраться до меня. Я знаю это, я чувствую это. Если я не смогу защитить ее сейчас, я… – Мой голос дрогнул, и я не смогла закончить это предложение.
– Как именно ты планируешь сюда попасть?
– Я поеду на поезде в Банк. Я могу рыть под стеной вокруг Жемчужины так же легко, как в Южных Воротах. – Хорошо, может быть, не так легко, но идея та же самая.
– Мало того, что это безрассудный план, который может испортить нам игру, но что ты собираешься сделать, когда ты будешь находиться в самой Жемчужине? Подойдешь ко дворцу герцогини и позвонишь в дверь? Подумай, Вайолет. Здесь на карту поставлено нечто большее, чем личные неприятности.
– Если я не попытаюсь спасти Хэзел сейчас, тогда я вообще не знаю, за что я сражаюсь, – говорю я.
– Тебя узнают, – говорит Люсьен. – Это слишком…
Я вздыхаю, мне в голову приходит идея – сумасшедшая, поспешная идея, и я даже не уверена, что она возможна. Но на данный момент я готова попробовать что угодно. Без лишних слов, я разворачиваюсь и бегу наверх, игнорируя вопросы, которые кричат Рейвен и Сил, и скрежет голоса Люсьена, который требует узнать, что происходит.
Мы с Эшем спим вместе в амбаре, но храним наши вещи в комнате Рейвен. Там есть и другая одежда, которую собрала Сил за все эти годы. Я точно помню одно платье, потому что оно сильно напомнило мне платья служанки, которые носили мы с Рейвен, чтобы замаскировать себя в Банке. Я роюсь в шкафу, нахожу его и сдергиваю с вешалки – оно простое и коричневое, немного жмет в груди, но ничего. Я натягиваю его и смотрю на себя в зеркало. Я медленно поднимаю руку и накручиваю на нее волосы.
Раз – увидеть предмет как он есть. Два – нарисовать мысленный образ. Три – подчинить своей воле.
Я чувствую покалывание на коже головы, когда мои волосы превращаются из черных в золотистые. Головная боль после Заклинаний пульсирует у основания черепа. Так я замаскировала Эша, когда мы пробрались в его компаньонский дом. Странно использовать это на себе. Я поворачиваю голову туда-сюда, изучая незнакомые светлые пряди.
Но что является реальной проблемой, так это мои глаза. Если я не смогу их изменить, то Герцогиня тут же меня заметит.
Я закрываю их. Я думаю, что могу сделать это, не дотрагиваясь пальцами до глазных яблок – от этой мысли меня передергивает. Мне просто нужно сильно сосредоточиться на том, что я хочу. Я воображаю хрусталик у себя в уме.
Раз – увидеть предмет как он есть. Два – нарисовать мысленный образ. Три – подчинить своей воле.
В отличие от моих волос, это Заклинание причиняет дикую боль. Я кричу и прижимаю руки к глазам. Они словно плавятся в глазницах, горя как маленькие шарики огня. И именно в тот момент, когда я думаю, что не могу больше этого выносить, боль прекращается. Я остаюсь в согнутом положении какое-то время, тяжело дыша.
Когда я открываю глаза, на меня из зеркала смотрит незнакомка. У нее светлые волосы и зеленые глаза, но нос и подбородок остались моими. Я быстро использую второе Заклинание, Форму, чтобы подправить черты лица. Это причиняет такую же боль, как и изменение глаз, но в итоге мой подбородок становится немного более круглым, лоб более высоким, а нос более крупным.
– Вайолет, ты… – Рейвен останавливается в дверном проеме, разглядывая меня. – Что ты сделала?
– Я отправляюсь в Жемчужину, – говорю я, проходя мимо нее и спускаясь вниз, где Люсьен, вероятно, все еще ждет у аркана.
Оливия кричит, когда я вхожу в комнату. Инди роняет тарелку. Сиенна охает. Сил выглядит удивленной всего секунду, но потом я вижу проблеск гордости в ее глазах.
– Я говорила ему, – перекрикивает Сил голос Люсьена, который все еще раздается из аркана. – Ты слишком упертая.
– Что происходит? – требует он. – Почему она кричала? Сил, ответь мне!
– Я еду в Жемчужину, Люсьен, – говорю я. – Я попаду в дворец Герцогини. Я буду присматривать за своей сестрой до самого Аукциона.
Люсьен начинает смеяться. Он смеется так долго, что мы с Сил обмениваемся встревоженными взглядами. – Прошу прощения, – говорит он. – Но это слишком даже для тебя. Как долго ты собираешься оставаться на свободе, когда ты окажешься во дворце Герцогини? Как ты планируешь защитить свою сестру, если тебя саму поймают? А может быть Герцогиня попросту убьет тебя забавы ради, ведь ей больше не нужно твое тело, чтобы произвести ребенка.
– Люсьен, – говорит Сил, соединяя вместе руки и опирая на них подбородок, – при любых других обстоятельствах я бы согласилась с тобой, но… не думаю, что есть даже малейшая вероятность того, что Герцогиня ее узнает.
– И с чего бы это?
– Потому что она выглядит, как совершенно другой человек.
Я не осознала, что Сиенна пришла из кухни. Она протягивает руку и аккуратно берет прядь моих волос. – Цвет и Форма? – спрашивает она. Я киваю. – Было больно?
Я скривляю лицо.
Сиенна улыбается. – Эш будет вне себя от…
– Что ты имеешь ввиду, говоря «как другой человек»? – перебивает Люсьен.
– Я использовала Заклинания, – говорю я. Слезы подкатывают к моим глазам, но они испаряются благодаря оставшемуся от Заклинания жару. – Пожалуйста, Люсьен, – говорю я. – Помоги мне. Помоги мне спасти сестру.
Я помню свой День Расплаты, это был последний раз, когда я видела свою семью целой. Как Хэзел злилась на меня, как она думала, что я забуду ее. Она не понимала, что мне не позволено было писать ей письма, что в Южных Воротах были правила.
Я понимаю правила Жемчужины. И я не могу допустить, чтобы моя сестра думала, что она снова была забыта.
Глава 5
ТИШИНУ НАРУШАЕТ ТОЛЬКО ГРОМКИЙ СТУК моего сердца.
– Позволь мне поговорить об этом с Гарнетом, – говорит Люсьен сдержанным тоном. – Подожди и не делай ничего опрометчивого.
Аркан замолкает, падая на пол. Я поднимаю его и держу дрожащими пальцами. – Я не могу оставить ее там, – говорю я, опускаясь на диван. Рейвен садится рядом со мной. – Она совсем одна. Я не могу…
– Я знаю, – говорит Сил с нежностью в голосе.
Мы сидим так, по ощущениям, несколько часов. Аркан больше не звонит. Наконец, я выхожу из оцепенения.
– Я лучше пойду повидаюсь с Эшем, – говорю я. – Должно быть, ему интересно, где я.
Я не думаю, что он воспримет новости особенно хорошо. Как только я встаю, Аркан поднимается в воздух.
– Итак, – говорит Гарнет. – Я слышал, вы планируете тайную операцию.
– Хэзел в опасности, – говорю я. – Я должна быть там. Я должна сделать все, что смогу.
– Что же, тебе повезло, – говорит Гарнет. – Потому что так случилось, что я знаю королевский дом, которому требуется прислуга.
– Ты знаешь? – говорю я.
– Да, – отвечает он. – Мой.
Рейвен и я обмениваемся взглядами.
Гарнет продолжает. – Моей жене нужна собственная фрейлина. – Рейвен едва заметно напрягается при слове «жена». – Корал пыталась нанять кого-то в течение нескольких месяцев, и Мать отвергает всех, кого она находит. До этого момента я оставался в стороне, потому что нет смысла ссориться с моей матерью по такому незначительному поводу, и, честно, меня не волнует наличие фрейлины у Корал. Но теперь, кажется, нам пригодится фрейлина. Поэтому завтра я просто оповещу всех, что я тебя нанял. Это типично для меня – такой высокомерный шаг, равнодушие к желаниям моей матери. – Я могу представить, как его голубые глаза блестят с озорством. – Я дам тебе знать, на какой поезд сесть завтра. Уверен, что прибудет новая группа слуг – все с ума сходят, готовясь к Аукциону. Я замолвлю словечко, что мы ждем тебя.
– Спасибо, Гарнет, – горячо благодарю я.
– Не за что. Эй, Рейвен там есть?
– Думала, ты никогда не спросишь, – говорит она, с усмешкой шагая вперед.
– Дела всегда прежде удовольствия. У тебя есть время поговорить?
Рейвен смеется. – У меня нет сумасшедшей жены и властной матери. У меня есть все время в мире.
– Да, но у тебя есть Сил, и она не похожа на ведро радуги, правда? Шучу, Сил! – проговаривает он быстро, прежде чем Сил может ответить.
Рейвен берет аркан на крыльцо. Я желаю спокойной ночи Сил и девочкам и направляюсь в сарай, чтобы сообщить новости Эшу.
Он у козьего загона, одна из коз обнюхивает его руку в поисках дополнительного лакомства, когда я вхожу.
На мгновение я просто стою и наблюдаю за ним, за силой его плеч, за изгибом его рук, за мягкостью его прикосновений, когда он чешет черно-белую пятнистую козу за ушами. Я вздыхаю со спокойствием, прежде чем нарушить его.
– Эш? – начинаю я робко.
Он оборачивается и выпускает сдавленный крик, когда видит мое новое лицо. – Что… Вайолет?
– Это я, – говорю я, шагнув вперед. Он подходит ближе, осматривая мои глаза, нос и волосы с небольшим удивлением и большим замешательством.
– Заклинания? – спрашивает он. Я киваю. – Причина?
Я объясняю, что Люсьен рассказал мне об опасности, в которой находится Хэзел, и как Гарнет собирается нанять меня на работу во дворце. Я вижу, как его лицо превращается из недоверчивого в откровенно яростное.
– Ты серьезно, – говорит он. – Ты покидаешь Белую Розу. Ты отказываешься от своего плана и идешь в Жемчужину, в самое сердце опасности.
Я сглатываю. – Да.
– Замечательно. – Он поворачивается и поднимается по сеновальной лестнице, бросая несколько вещей, которые он держит там, дополнительную рубашку, карманные часы, фотографию своей семьи, которую он взял из дома компаньона Мадам Кюрьо. Затем он спускается вниз по лестнице. – Я иду с тобой.
– Что? Нет, Эш, ты не можешь.
– А ты можешь?
– Я не похожа на себя! У меня нет миллиона Ратников, пытающихся найти и казнить меня. Гарнет позаботится обо мне. Я буду в безопасности.
– Гарнет играет свою роль в этой революции, – говорит Эш. – Он не может все приостановить, просто чтобы присматривать за тобой. – Он начинает пихать предметы в маленькую сумку. – Каждый во всем проклятом городе играет свою роль в этой революции, кроме меня.
Он бросает сумку через плечо и сердито смотрит на меня.
– Итак, когда мы выдвигаемся? – спрашивает он.
Я жду несколько мгновений, пока его дыхание немного успокоится. Затем я делаю шаг вперед и кладу руку ему на щеку.
– Эш, ты не можешь, – говорю я. – Ты не пройдешь дальше Банка.
– Прекрати пытаться держать меня в безопасности все время, когда ты явно не проявляешь такого же внимания к себе. – Цыплята нервно кудахтают, когда он начинает ходить возле сарая. – Ты всегда говоришь мне оставаться здесь, быть терпеливым, быть защищенным, но что, если это не то, чего я хочу? Что делать, если я хочу сделать больше, независимо от риска? И ты чувствуешь, что можешь просто проникнуть в Жемчужину, потому что Хэзел находится в опасности, и ожидаешь, что все поймут. Ну я не знаю, Вайолет. Я не понимаю.
– Она в опасности, – говорю я.
– Мы все в опасности! – кричит Эш, а Репка ржет, тряся гривой. Он проводит рукой по ее длинной шее, успокаивая ее. – Разве ты не видишь здесь лицемерия? Разве ты не понимаешь, как несправедливо, что тебе позволено рисковать всем, а мне нет? Компаньоны – мои суррогаты, Вайолет. Они мои люди, и им тоже больно, но они не особенные в любом случае, поэтому кого это волнует? Кого волнует, что они яркие, талантливые молодые люди, подвергающиеся насилию и манипулированию? Они лишь симпатичные вещи, которые хороши только для секса, верно? Почему их голоса должны иметь значение?
– Это не тоже самое, что… это Хэзел, Эш. Моя сестра. Ты бы сделал то же самое для Синдер.
Было неправильно это говорить, и я немедленно это осознаю. Эш вскидывает голову; его взгляд такой яростный, что заставляет меня съежиться.
