Текст книги "Возьми номерок (ЛП)"

Автор книги: Эми Доуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

– Мы были друзьями… возможно… хотя, честно говоря, это неправда, потому что друзья не относятся друг к другу так, как ты отнесся ко мне в своем доме в воскресенье утром.

Ее слова ударяют меня прямо в живот, и я стону, проводя рукой по волосам.

– Нора, мне очень жаль. Ты даже не представляешь, как мне жаль.

– Сожаления ничего не значат, Дин, потому что я влюбилась в тебя, а ты отверг меня. Я не могу оставаться друзьями с парнем, который меня отверг. Я не такая, как Кейт и Линси. Я не могу пережить это и остаться друзьями.

– Ты совсем не такая, как Кейт и Линси, – стону я, качая головой. – Ты… особенная.

– Не надо.

– Что не надо?

– Не надо говорить мне о том какая я особенная, после того, как появился здесь с Лалой. Это все пустой звук. Как и тот твой глупый флирт в пекарне, когда я была Люком Дейнсом, а ты Лорелай Гилмор.

– Подожди… я думал, что я Люк.

– Нет, я владелец пекарни, я Люк.

– Почему я должен быть девушкой?

– Потому что ты – яркий, дерзкий посетитель, который врывается, как чертов ураган. Ты все портишь и оставляешь после себя разрушения.

– А как насчет тебя, Нора? – огрызаюсь я, раздраженный тем, что она переложила всю вину на мои плечи. – Ты наговорила мне все то дерьмо в моем доме и совершенно ошарашила разговорами о браке и детях.

– Я говорила гипотетически, – громко кричит она, резко вскидывая руки. – Я не говорила тебе, что хочу выйти за тебя замуж. Боже, мы были вместе не так долго. Я откровенно говорила с другом о том факте, что мои приоритеты изменились, и теперь я открыта для большего.

Я медленно киваю, прищурив глаза.

– Значит, из-за этого ты снова позволяешь своей матери играть роль свахи? Ты собираешься встречаться с парнями вроде идиота Нейта? Теперь я буду видеть тебя на Перл-стрит каждый вечер?

– Наверное, да. – Она пожимает плечами. – Мне понравилось иметь парня, фальшивого или настоящего… так что идея разделить с кем-то свою жизнь звучит не так уж плохо. У тебя есть Лала, так почему я тоже не могу найти кого-то?

Я хмурюсь, во мне закипает гнев.

– Значит, из-за того, что теперь ты хочешь серьезных отношений, ты вычеркиваешь меня из своего бизнеса и своей жизни?

Она кивает и издает горловой звук.

– Ну, как-то так, да.

– Нет… нет. Это чертовски несправедливо, Нора. – Я отхожу от нее на пару шагов, чтобы отдышаться и оценить ситуацию. – Мы обещали друг другу, что сможем это сделать. У нас было соглашение, и ты его нарушила.

– А ты сегодня разорвал мой контракт, так что, думаю, мы оба никудышные бизнесмены, – кипит она.

Сжимаю челюсть от разочарования.

– Я ненавижу это. Ненавижу, что ты здесь с ним. Ты заслуживаешь лучшего, чем он, Нора.

– Я хотела тебя. – Ее голос срывается и разбивает мое сердце на миллион маленьких кусочков, а ее глаза начинают слезиться.

Мой голос звучит глухо и беспристрастно, когда я категорично отвечаю:

– Я тебе не подхожу.

Она делает шаг ко мне, ее губы дрожат. Губы, которые я целовал бесчисленное количество раз и которые хочу поцеловать снова.

– Почему ты думаешь, что ты мне не подходишь?

– Потому что я причиню тебе боль. – Я заставляю себя смотреть ей в глаза, и это больно. Как смотреть на гребаное солнце.

Она делает глубокий вдох через нос.

– Почему?

Мускул на моей челюсти непрерывно подергивается, когда я проглатываю комок в горле, не желая произносить мрачную правду, которую я знаю о себе. Лучше, чтобы она не знала. Лучше, если она будет думать обо мне как о засранце до конца своих дней. Так будет легче для нас обоих.

Когда Нора понимает, что я не собираюсь отвечать, то поджимает губы и делает шаг к двери бара.

– Я возвращаюсь к Нейту, потому что, он, по крайней мере, может извиниться и иметь это в виду.

Она поворачивается, чтобы уйти, и мой голос звучит очень тихо, когда шепчу:

– Я действительно имею это в виду.

Глава 26

Дин

– Дин! Ты там? Дин! – Громкий стук в мою входную дверь снова вызывает звон в моей голове.

– Дин, открой дверь! – Снова стук… и, возможно, пинок.

– У меня есть запасной ключ, секундочку.

Я закатываю глаза и качаю головой, пока две мои лучшие подруги ведут разговор перед моей дверью о том, кто заслуживает мой запасной ключ. И почему у них обеих нет запасных ключей. И что запасной ключ должен быть у того, кто живет ближе всех на случай чрезвычайных ситуаций. А поскольку Кейт проводит все свое время в шиномонтажной мастерской, то думает, что она ближе, хотя и не живет в шиномонтажке. И к тому времени, когда они открывают мою входную дверь и входят в мою гостиную, я уже жалею, что у меня нет цепочки на двери.

– Что за черт? – восклицает Кейт, обнаружив меня в одном из моих кресел-мешков в гостиной. – Он жив.

Линси следует за Кейт и моргает от шока.

– Мы думали, что ты умер.

Я закатываю глаза и качаю головой.

– Почему вы так решили? Что за драма?

– Потому что я не слышала о тебе со свадьбы Кейт, – говорит Линси, ее голос повышается на тон. – В одну секунду мы танцуем макарену, а потом вы с Норой исчезаете, и ты шесть дней подряд не выходишь на связь. Почему ты не отвечал на мои сообщения?

– Не было желания разговаривать. – Я пожимаю плечами и искоса смотрю на Кейт. – Разве ты не должна быть в медовом месяце?

Она закатывает глаза.

– Мы ждем, пока яйца не посинеют от холода, помнишь? Я же говорила, что мы собираемся на Гавайи в феврале.

– О, да, точно.

Кейт опускает взгляд на пол рядом со мной.

– Что это?

Я делаю движение, пытаясь засунуть улики за спину, забыв, что они там были, но Кейт быстра, как гребаный ниндзя. Она поднимает с пола две коробки и показывает их Линси, которая драматично ахает.

– Это что… пончики с заправки? – визжит Линси, как будто только что нашла героин.

– Ну и что с того? – стону я, снимая очки и протирая глаза. Слишком рано для визита этих двоих.

– Дин! – кричат они обе в унисон.

Линси опускается в кресло рядом со мной и касается моей руки.

– Вы с Норой расстались?

Я откидываю голову назад и моргаю на нее.

– С чего ты взяла?

Кейт пинает мой мешок и отвечает за нее.

– Потому что ты поглощаешь дерьмовые пончики, как гребаное животное в клетке, когда Нора готовит изысканные пирожные. Господи. В шиномонтажке подают выпечку получше, чем это.

– Что случилось? – спрашивает Линси мягким голосом, который слишком похож на материнский.

Я смотрю на свой телевизор и бормочу:

– Ничего.

– Вы расстались? – снова спрашивает она, не собираясь сдаваться.

– Нет. – Я фыркаю и закатываю глаза. – Не совсем.

– Значит, вы все еще вместе? – Я оглядываюсь и вижу, что Линси с надеждой улыбается мне.

– Нет, вообще-то.

– У нас нет целого дня, Дин, – огрызается Кейт, стоя передо мной с убийственным взглядом. – Начинай говорить, или я начну выливать твой индийский пейл-эль из холодильника.

Я решаю поразить их правдой.

– Мы с Норой больше не вместе, потому что технически мы и не были парой. Все это было ложью.

– Ложью? Что ты имеешь в виду? – Линси смотрит на меня широко раскрытыми карими глазами, как у невинного маленького Бэмби.

– Норе нужен был кавалер для юбилейной вечеринки ее родителей. Мне нужна была спутница для твоей свадьбы. Ни один из нас не был заинтересован в отношениях, поэтому мы использовали друг друга в качестве фальшивой пары.

– Но вы же трахались в Аспене, – мурлычет Кейт.

Я пожимаю плечами.

– Это переросло в нечто большее.

– Типа друзья с привилегиями? – спрашивает Линси.

Я вздрагиваю.

– Что-то вроде того.

– Я это проходила. Это всегда запутано. – Кейт садится на пол передо мной. – Но я не понимаю… вы с Норой не были фальшивкой.

– Да, были.

– Нет, не были.

– Были.

– Дин, – рявкает Кейт, пристально глядя на меня своими голубыми глазами. – У меня докторская степень по эротическому роману, и вы двое не притворялись. Вы даже не симулировали оргазм. Мы слышали вас в Аспене.

Я поджимаю губы.

– Последняя часть – правда… остальное. Все подделка.

– Чушь, – возражает Кейт, качая головой. – Вы двое были настоящими. Я бы даже сказала, что вы были влюблены.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – выплевываю я слова сквозь стиснутые зубы, ненавидя, что она говорит все то, что я отрицаю уже несколько дней.

– Нет, это ты не знаешь, о чем говоришь, – отвечает Линси, ее голос повышается в конце. – Боже, Дин, ты иногда так раздражаешь.

– Что, черт возьми, я сделал?

– Ты позволил Норе уйти, когда явно влюблен в нее.

– Я не влюблен в нее, и не позволял ей уйти, – рычу я и поднимаюсь со своего кресла-мешка, чтобы получить немного пространства от двух сумасшедших женщин в моем доме. – Нора оттолкнула меня. Она выкупает мои инвестиции в свою пекарню, чтобы получить как можно больше пространства между нами.

– Серьезно? – спрашивает Кейт, удивленно глядя со своего места на полу. – Черт, эта девушка идет напролом. Я впечатлена.

Я с отвращением качаю головой.

– Она больше не хочет иметь со мной ничего общего. Сказала, что хочет настоящего парня и настоящую жизнь с новыми возможностями. Она собирается во Францию, чтобы погостить у подруги, на хрен знает сколько времени.

– Так езжай с ней. Будь с ней, – восклицает Линси, и от ее полной надежды наивности мне хочется зарыться лицом в подушку.

Мой голос звучит смиренно, когда я отвечаю:

– Ни за что, Линси. Я бы погубил ее.

В комнате становится тихо, Кейт и Линси долго смотрят на меня.

– Почему ты это сказал, Дин? – спрашивает Линси серьезным голосом.

Я пронзаю ее взглядом.

– Ты знаешь моих родителей, Линси.

Она выпячивает подбородок и бросает понимающий взгляд на Кейт.

– Он еще больше запутался, чем мы думали.

– Черт, ты права, – подтверждает Кейт, вставая и подходя ближе, словно собираясь осмотреть меня. – Я действительно думала, что если сведу его с кем-то милым, это его исправит. Можешь провести с ним терапию, Линс?

– Сомневаюсь. Случай слишком тяжелый.

– Девчонки, перестаньте говорить обо мне, как о каком-то проекте. Я уже устал от этого.

Кейт цокает языком.

– Так и есть.

– Господи, – стону я и поворачиваюсь, чтобы пойти на кухню и взять себе пива. Кого волнует, что сейчас только десять часов утра? – Вам не пора уходить?

– Мы не уйдем, пока не исправим это, – говорит Кейт совершенно серьезно.

– Тут нечего исправлять. – Я встаю у стойки, на которую не могу смотреть, не думая о Норе. – Я не могу быть парнем Норы, даже если бы она все еще хотела меня. Я наговорил ей всякого дерьма и запудрил мозги, потому что, мне было приятно быть с ней. Я потерял бдительность и проигнорировал все признаки того, что здесь замешаны чувства, что делает меня эгоистичным придурком, потому что я знал, что нашему фальшивому соглашению приходит конец. – Я издаю самоуничижительный смешок. – Боже… отец гордился бы мной.

– Ты не твой отец, ты большой тупой идиот, – кричит Линси и протягивает руку Кейт, чтобы та помогла ей встать с кресла-мешка. Как только Кейт поднимает ее, Линси топает ко мне, держа руки на бедрах. Боже, теперь она действительно зла. – Дин, ты самый милый, самый щедрый парень, которого я знаю… Я имею в виду, мой муж замечательный, но он на пятьдесят процентов придурок, и я все равно люблю его как сумасшедшая. У тебя гораздо меньше бзиков, чем у Джоша, так что ты, конечно, тоже заслуживаешь любви.

Кейт понимающе смеется.

– Она права, Дин. И ты терпишь свою мать, как гребаный святой. Я бы на твоем месте давно от нее отказалась.

– Она моя мать, – защищаюсь я сквозь стиснутые зубы.

– Я знаю, но дай себе поблажку. Отношения с ней токсичны, но ты улыбаешься и терпишь ее, относясь к ней с любовью и уважением. Ты удивительный.

– Мне жаль ее. Господи, посмотрите, что сделала с ней слепая любовь. Она настолько озлоблена, что не может поддерживать нормальные отношения. Если я превращусь в нее или, не дай Бог, превращу Нору в нее… я никогда не смогу простить себя. – Образ Норы, превращающейся в мою мать, пронзает меня, как нож.

– Дин, – стонет Линси, в ее голосе слышится боль. – Ты не твоя мать и не твой отец. Ты сам по себе. Так же, как мы с Кейт отдельные личности. Неужели ты смотришь на нас двоих и думаешь, что наши браки потерпят крах?

– Нет, – честно отвечаю я. – Вы нашли своих единорогов или что-то в этом роде. Кейт, тебе нравится альфа-самцовость Майлса, его ревнивая чушь, а ты, Линси, идеальное противоядие от психической напряженности доктора Дика.

– А ты вытащил Нору из ее скорлупы сильнее, чем я когда-либо видела, – искренне заявляет Кейт, окидывая меня серьезным взглядом. – Я видела Нору в пекарне в течение многих лет, и она никогда не выглядела такой счастливой, как в тот момент, когда была с тобой. Вы двое были в своем собственном маленьком мире. Это было восхитительно. И она действительно отрывалась с нами, девочками, в Аспене. Я имею в виду, когда она нанесла мятное масло на свою вагину, клянусь богом, я чуть не описалась.

– Я действительно чуть-чуть описалась, – подтверждает Линси, хихикая. – Рождение ребенка полностью испортило мой мочевой пузырь. Но мокрые штаны того стоили, потому что нам было весело с Норой.

Я грустно качаю головой, потому что знаю, что она вписалась в круг моих друзей, даже не пытаясь. Но это не заглушает голос в моей голове, который говорит:

– А что, если я сделаю ей больно?

– Это может случиться, – произносит Кейт, подходя и беря меня за руку, чтобы я посмотрела на нее. – У нас с Линси были моменты, когда казалось, что наши отношения обречены. Но разве ты забыл, что именно ты помог нам все это восстановить?

Я съеживаюсь, когда вспоминаю тот дурацкий карбюратор, за которым Кейт, Линси и я поехали в горы, чтобы привезти его Майлсу, когда Кейт с ним крупно облажалась. И, черт возьми, я получил удар в лицо от доктора Дика от имени Линси, так что, думаю, мне легче помочь им с их проблемами, чем принять их помощь со своими собственными.

– Мы поможем тебе преодолеть все трудности, Дин, – добавляет Кейт, прижав меня к себе с такой силой, что я почти не могу поверить, что это она. – Потому что каждый день, когда ты отдаешь кому-то свое сердце, есть шанс, что ты не получишь его обратно. Но каждый раз, когда они отдают тебе свое сердце в ответ… это делает риск полностью оправданным. Мы все рискуем в любови каждый день.

– Боже, это было прекрасно, – выдыхает Линси.

– Я писательница, – твердо говорит Кейт.

Я качаю головой от всей этой нелепости.

– А что, если уже слишком поздно? Нора делает все возможное, чтобы держаться от меня подальше. И собирается в гребаный Париж на несколько месяцев.

– Тогда езжай с ней. Или жди ее. Или будьте в отношениях на расстоянии. Но не позволяй ей уехать, встретить горячего, сексуального француза и вернуться домой с парнем, у которого багет больше твоего.

– Боже, тебе обязательно было рисовать такую картинку? – Линси морщит нос.

– Да. Я же говорила тебе, я писательница, – невозмутимо отвечает она.

– Так что же мне делать? – спрашиваю я, пытаясь переключить их внимание, потому что начинаю чувствовать нечто в своем нутре, что, возможно, было там все это время, но я игнорировал его, потому что не понимал, что это, каждый раз, когда смотрел на Нору. Дедушка всегда говорил, что интуиция знает то, о чем еще не догадывается голова.

– Ее торжественное открытие завтра, верно? – спрашивает Кейт, отворачиваясь и начиная вышагивать по моей кухне.

– Да, а утром у нее интервью на телевидении, на которое она хотела, чтобы я пошел с ней, пока я все не испортил.

Кейт заговорщически потирает руки.

– В романтическом романе это идеальный момент для эпически великого жеста. Кто готов к заговору?

Глава 27

Нора

– Так, люди из Торговой палаты будут здесь с минуты на минуту, чтобы перерезать ленточку. Все по местам, – обращаюсь я к сотрудникам, которых мы наняли для помощи в проведении сегодняшнего торжественного открытия.

Время приближается к четырем часам, а наше торжественное открытие продлится с четырех до шести, начиная с перерезания ленточки, моей короткой приветственной речи, а затем бесплатных крупонов для первых ста человек, которые войдут в дверь.

– Боже мой, Нора, очередь из людей уже огибает здание! Там должно быть больше сотни.

– Я же просила тебя перестать сообщать мне об очереди, Рейчел, – восклицаю я и начинаю обмахивать лицо руками, чтобы остановить безумный пот, выступивший над губой. – Я и так тут потею, как свинья. Я знала, что в Денвере будет безумнее, чем в Боулдере, но не знала, что все будет так.

– Пот придает тебе приятный блеск, и ты прекрасно выглядишь, девочка, – говорит Рейчел, оценивая мой белый брючный костюм. – Его ты надевала для телевизионного шоу, да? Как все прошло? Мы были слишком заняты здесь, чтобы смотреть.

– Это было потрясающе, – взволнованно визжу я, забыв о всяком профессионализме в такой день, как сегодня. – Я приготовила крупоны на камеру. И у нас с ведущими была отличная химия. Продюсер сказал, что они пошлют телевизионщиков снимать перерезание ленточки, чтобы показать это в пятичасовых новостях.

– Черт возьми, утреннее шоу и вечерние новости? Это невероятно! – восклицает Рейчел, выглядя такой же взволнованной, как и я.

– Я знаю. – Выдыхаю и пытаюсь взять себя в руки. – Как дела у сотрудников? Все готово к работе, как думаешь?

– Да, Зандер уже вовсю трудится. Первые пятьдесят крупонов уже готовы, остальные на подходе.

– Хорошо, но мы все еще…

– Пусть каждый возьмет номер для полноты ощущений. Мы справимся, босс!

Я смеюсь и бросаю на Рейчел многозначительный взгляд, потому что в последнее время она стала не просто моей правой рукой. Она стала моим самым близким другом после всего того фиаско с Дином.

– Я ничего не смогла бы сделать без тебя. Прости, что в последнее время я на эмоциональных качелях.

– Не извиняйся за то, что живешь своей жизнью. – Она отмахивается от меня, направляясь обратно на кухню, чтобы помочь. – Ты много работала, чтобы получить удовольствие от сегодняшнего дня, так что постарайся расслабиться. Иди выпей кофе.

– Хорошая идея, – отвечаю я, когда она исчезает.

Мои каблуки стучат по свеженатертой черно-белой плитке, когда пробираюсь за стойку, чтобы налить себе напиток. Мне это необходимо после сегодняшнего безумия.

Утром интервью на телевидении прошло отлично, но я не сказала Рейчел, что прошлой ночью мне приснился глупый девчачий сон, что Дин появился во время шоу и просто… был в зале и смотрел. В моем сне его присутствие было извинением, и он подошел ко мне в середине съемок и сказал, что любит меня.

Потом я проснулась и поняла, что все это был лишь сон. Я живу в реальности, и она такова, что Дин не хочет меня. Притворяться, что мы встречаемся друг с другом, было безрассудной идеей, и я должна была знать, что это закончится разбитым сердцем.

Но даже несмотря на боль, которую чувствую в груди каждый раз, когда думаю о нем, я не могу не быть благодарной за то, что эта боль в сердце вдохновила меня на перемены в жизни. Перемены, которым я безумно рада. Рейчел займется пекарней в Боулдере, пока я буду налаживать работу в Денвере. Менеджер, которого я наняла здесь, кажется, заряжен энергией и готов приступить к работе, как только я отправлюсь в Париж. Все будет хорошо.

– Привет, Нора, – раздается голос Макса возле входной двери, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть его, направляющегося ко мне. Он широким жестом обводит помещение, уходя с пути одного из наших работников, который в последнюю минуту протирает столы. – Вау… выглядит потрясающе.

– Я знаю, – отвечаю я с улыбкой и обхожу стойку, чтобы присоединиться к нему. – Все действительно получилось великолепно. Здесь чувствуется боулдерский дух, но с более коммерческим акцентом. Отличный образец для портфолио франшиз.

– Определенно, – говорит он с улыбкой и его глаза расширяются. – Ты видела ту очередь на улице?

Он показывает большим пальцем через плечо, заставляя меня съежиться и избегать окон.

– Я перестала смотреть на улицу час назад. Чем больше очередь, тем сильнее мое сердце пытается заползти в горло. Оно сейчас в режиме выживания.

Макс смеется.

– Ну, около сорока твоих личных гостей ждут снаружи в огороженной зоне, и люди из палаты сказали, что они готовы, когда ты будешь готова, так что я могу проводить тебя туда, когда скажешь.

У него необычный взгляд, и я знаю, почему.

– Дин не подписал контракт, не так ли? – Я сжимаю зубы и качаю головой в разочаровании. – Ему обязательно было портить этот день? Я хотела перерезать ленточку и сказать этой толпе, что это место – мое. Эта концепция, эта идея – все мое, и что мне не нужен он… или кто-то еще, чтобы… тьфу! Это не имеет значения. Сегодня хороший день, и я не позволю ему испортить его.

Макс достает из-за спины кремовый конверт.

– Вообще-то, он подписал его.

У меня отваливается челюсть, а по всему телу пробегают мурашки.

– Подписал?

– Да. С твоими первоначальными условиями.

Трясущимися руками я беру конверт и смотрю на контракт, ненавидя тот факт, что мой подбородок дрожит. Я хмурюсь на знакомый почерк Дина и ненавижу то, что этот момент не заставляет меня прыгать от радости. В глазах появляются слезы, и я изо всех сил стараюсь их прогнать.

– Не знаю, почему мне сейчас грустно.

Макс сочувственно улыбается мне.

– Может быть, потому что Дин – хороший парень?

– Я знаю, что он хороший. – И это то, что убивает меня изнутри.

Макс шумно выдыхает и бросает на меня деловой взгляд.

– Поздравляю, Нора Донахью, теперь ты единоличная владелица двух пекарен «Проснись и пой!».

Я улыбаюсь, но улыбка не кажется мне искренней.

– Спасибо, Макс. Передай сотрудникам палаты, что я готова.

Он берет контракт и натянуто кивает мне, прежде чем я заставляю себя выйти на улицу и жить настоящим моментом, независимо от эмоций, разрывающих сердце.

Дин

Нора выходит через парадную дверь пекарни «Проснись и пой!», и небольшая толпа людей, собравшаяся на огороженной территории, аплодирует вместе с сотней людей, выстроившихся вокруг квартала в очередь за крупонами. Я прячусь за большим динамиком и замечаю, как вытягивается лицо Норы, когда она замечает гигантскую сцену с оборудованием уровня рок-концерта прямо посреди перекрытой улицы.

Она указывает на установку Максу, а он отмахивается от нее, представляя ее людям из Торговой палаты. Они произносят свою маленькую приветственную речь в небольшой микрофон с крошечным усилителем, на фоне которого профессиональное оборудование, за которым я прячусь, выглядит непристойно.

Я замечаю родителей Норы впереди, а также Нейта и его родителей, Кейт и Линси, Майлса и Джоша, на плечах которого визжащая Джулианна, ожидающая получить очередную порцию сахара.

Мой взгляд возвращается к Норе, которая слушает речь представителя палаты. Она выглядит потрясающе в этом белом костюме. Он сексуальный, но профессиональный и напоминает мне те дурацкие пекарские халаты, которые она обычно носит, но в миллион раз лучше. Нора улыбается и нервничает, все еще пытаясь понять, что это за чертовщина т с гигантской сценой. У меня все внутри переворачивается, потому что я знаю, что этот безумный план, придуманный Кейт, Линси и мной, может пройти эпически потрясающе или эпически ужасно.

Нора берет микрофон и приветствует всех в новой пекарне «Проснись и пой!», рассказывает о своем рецепте и о различных вкусах, которые может предложить. Сегодняшний вкус дня – карамельное яблоко с хлопьями темного шоколада. Она говорит многое из того, что говорила во время своего утреннего шоу, которое я смотрел с истинным восхищением.

Боже, она была невероятна.

Именно в тот момент я понял, что должен подписать ее дурацкий контракт на выкуп. Нора заслуживает того, чтобы владеть этим успехом в одиночку, если она этого хочет.

Наконец, толпа аплодирует, когда Нора перерезает ленточку, и смеется вместе со всеми, держа в руках гигантские ножницы. Неподалеку находятся телевизионщики и фотограф, которые делают снимки, как сумасшедшие, но прежде чем она отступает назад, чтобы пропустить всех внутрь и насладиться праздником, Макс берет микрофон, что приводит Нору в замешательство.

– Спасибо вам всем за то, что пришли сегодня, – говорит Макс в микрофон, чтобы я мог слышать его со своего места. – И я обещаю, что очень скоро мы дадим вам поесть, но сначала у нас есть для вас особый сюрприз, о котором не знает даже Нора.

Лицо Норы чертовски очаровательно, когда она пытается выглядеть забавной и не совсем уж охреневшей. Но я знаю Нору, у нее есть список всего, что нужно сделать сегодня, и то, что происходит прямо сейчас, не входит в этот список, так что она сходит с ума.

Макс улыбается и продолжает:

– Наш общий друг смог потянуть за кое-какие ниточки, чтобы этот сюрприз состоялся… поэтому, пока вы внутри, получаете свои сладкие угощения и наслаждаетесь бесплатным шампанским, пожалуйста, поприветствуйте аплодисментами группу «Форинер»!

Лицо Норы искажается в странной смеси шока и растерянности. Честно говоря, это не привлекательно, что еще больше притягивает меня к ней. Я выхожу из-за колонок, когда все участники группы занимают свои места. Их команда приехала час назад и надрывала задницу, чтобы все подготовить, жалуясь на дерьмовое качество нашей сцены, пока я искренне извинялся и говорил им, что сделал все, что мог за двадцать четыре часа. И неустанно повторял, как я рад, что они смогли приехать. Даже если мне пришлось набить карман какой-то даме в мэрии, чтобы ускорить запрос-разрешение на живую музыку. И вот так, черт возьми, «Форинер» играют прямо сейчас на открытии пекарни Норы!

Вокалист подходит к микрофону.

– Кто хочет есть?

Толпа людей перед лентой и вокруг здания аплодирует так громко, что люди с соседних улиц начинают подходить, чтобы посмотреть, что происходит.

– Круто, – говорит вокалист. – Эй, кто-нибудь может взять для нас номерок, потому что мы все хотели бы получить карамельно-яблочный крупон после того, как закончим здесь?

Все аплодируют, и я вижу, как Нора пробирается сквозь расступившуюся толпу, на ее лице все еще написано замешательство.

– У нас был запрос на некоторые из наших рок-баллад, поэтому надеюсь, что вам всем понравится композиция под названием «Я хочу знать, что такое любовь».

К тому времени, как начинается припев, Нора оказывается в центре перед сценой, глядя на группу со слезами на глазах, в то время как все толпятся вокруг нее, чтобы подбодрить группу. Я перемещаюсь к краю сцены и не могу не зациклиться на Норе, поскольку страсть, которую она испытывает к этой музыке, буквально написана на ее лице. Она зачарована. Рейчел начинает прыгать и танцевать, когда музыка набирает обороты, и Нора смеется и нерешительно присоединяется к ней, все еще качая головой в недоумении.

Затем девушка как будто чувствует, что я наблюдаю за ней, потому что внезапно поворачивается и находит меня в небольшой толпе, стоящего у левой части сцены, позади динамиков. Она вытирает слезы, пробираясь сквозь толпу, проходя мимо Кейт и Линси. К тому времени, как добирается до меня, мое сердце выпрыгивает из груди.

Она указывает на сцену, когда разноцветные огни освещают ее силуэт.

– Это «Форинер»!

– Я знаю, – отвечаю я со смехом.

Она моргает в ответ и качает головой.

– Они хотят мои крупоны.

– Я знаю. – Мышцы моего живота сжимаются от смеха. Боже, она прекрасна.

Нора проводит рукой по волосам и оглядывается на группу, когда они переходят к «Словно в первый раз».

– Ты знаешь, как это произошло?

Я засовываю руки в карманы брюк и подхожу ближе к ней, чтобы она могла слышать меня через динамики.

– Сегодня вечером они должны были выступать с «Канзас» в Денвере, но вокалист «Канзас» заболел, и концерт перенесли. А «Форинер» просто… не знаю… прохлаждались где-то в баре? Макс знает парня, который знаком с ними.

– Макс знает? – с удивлением спрашивает она.

– Да, все получилось как-то само собой, и мне пришлось пройти через миллион препятствий, чтобы перекрыть дорогу и получить разрешение на живую музыку в последнюю минуту. Плюс, группе нравится «Аква Фреска», которую нелегко найти, но я смог. – Нора моргает в ответ, явно все еще слишком ошеломленная, чтобы полностью осознать все, что я говорю, поэтому я продолжаю бессвязно болтать, чтобы заполнить тишину. – И эй, у них нет бандан, но есть футболки, и я купил тебе кучу, подумал, что ты можешь вырезать из одной бандану, чтобы носить ее в пекарне, если…

– Дин, – прерывает она меня, моргая своими широко раскрытыми, полными слез глазами. – Я думала, ты больше любишь яхт-рок.

– Что?

– Ничего. – Она быстро качает головой, словно прогоняет ненужные мысли, и переключает внимание на меня. – Зачем ты все это сделал?

Я проглатываю свою гордость и произношу слова, ради которых сюда пришел:

– Потому что хочу вернуть тебя.

Губы Норы приоткрываются, и она прижимает руку к груди, как будто ей действительно не хватает воздуха.

– Но ты сказал…

Я прерываю ее, не желая слушать, как она повторяет ужасные вещи, которые я наговорил. Нора заслуживает правды.

– Мне было слишком страшно признаться тебе, что я боюсь, что могу причинить тебе боль так же, как мой отец причинил боль моей матери.

Она прикусывает губу, в ее глазах читается сочувствие.

– Дин, ты не твой отец.

– Я знаю, – отвечаю я и делаю шаг ближе, хочу коснуться ее руки, но сдерживаюсь, потому что все еще не знаю, о чем она думает. – Но у меня внутри есть Темный Пассажир, помнишь? Этот засранец иногда может вспылить и по-настоящему облажаться. Я знаю, что извинения – это чушь собачья, и то, что я тебе наговорил, никогда не сотрешь, но ты должна знать правду, Нора, потому что я слишком долго врал самому себе.

– Врал о чем именно? – спрашивает она, наклонив голову, словно пытаясь прочесть мои мысли.

– О моих чувствах к тебе. Даже до того, как мы с тобой начали фиктивно встречаться… весь тот глупый недофлирт, которым я занимался, причина, по которой я вложил деньги в твою франшизу и постоянно приходил работать в твою пекарню. Нора, я нутром чуял, что ради тебя стоит рискнуть не только в бизнесе. Мне так жаль, что потребовалось столько времени, чтобы понять, что я влюблен в тебя.

Она резко выдыхает и отступает назад, как будто собирается убежать.

– Ты не серьезно.

– Чертовски серьезно. – Я делаю шаг вперед и хватаю ее за руку с отчаянием в голосе. – И послушай, я знаю, что бросить бомбу любви сегодня – это слишком, и ты открываешь новую пекарню и собираешься в Париж, и боже, я не хочу тебя от этого удерживать. Но поскольку ты вынудила меня продать тебе мои инвестиции обратно, я подумал, может, мы могли бы заключить новый контракт, в котором говорится, что я могу быть твоим парнем на расстоянии и смогу навещать тебя в Париже и отбивать от любых французов с большими багетами.

– Что? – Она качает головой в замешательстве, поэтому я поясняю, пока слезы наполняют ее глаза.

– Я просто хочу видеться с тобой, потому что влюблен в тебя, и скучаю по тебе даже сейчас, когда ты стоишь передо мной, – выпаливаю я и глупо добавляю: – И я клянусь, что не буду удерживать тебя от того, чтобы заполучить ту толстую задницу в Париже, которую возненавидела бы твоя мать.