Текст книги "Возьми номерок (ЛП)"

Автор книги: Эми Доуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Небольшой пожар. Он потушен, все в порядке… но мне нужно проверить ущерб.

– О нет, Нора, – восклицает папа, и на его лице появляется беспокойство. – Может, мне стоит пойти с тобой?

– Нет, папа, – говорю я, поднимая руку. – Пожалуйста, доедай свой ужин. Это небольшой пожар, который уже потушен. – Я пронзаю Нейта взглядом, который невозможно неправильно истолковать, а затем снова крепко сжимаю руку Дина для пущей убедительности. – И у меня есть Дин, так что со мной все будет в порядке.

– Ты уверена? – спрашивает он, выглядя обеспокоенным.

– Уверена. Спасибо за ужин. Извините, что мы должны бежать. – Тело Дина застывает как доска, пока я пытаюсь оттащить его от самодовольно ухмыляющегося Нейта, которого до этого момента я считала приличным парнем – старым другом, с которым у меня связаны хорошие воспоминания. Но что за человек поднимает вопрос о лишении девушки девственности перед ее парнем и родителями в ресторане? Боже, что за свинья!

Когда выходим на улицу, Дин вырывает свою руку из моей и топает к машине, оставляя меня на холодном ветру. Мои каблуки стучат по тротуару, когда я пытаюсь догнать его. Когда дохожу до его машины, парень держит пассажирскую дверь открытой, чтобы я могла сесть, и, не говоря ни слова, я залезаю внутрь. Тревога поднимается у меня в горле.

Как только он садится за руль, я выпаливаю:

– Дин, я…

Он поднимает палец вверх.

– Не сейчас.

Я хмурюсь, обескураженная. Никогда не видела Дина расстроенным. Даже со своими друзьями или с кем-то еще. Обычно он – мистер Счастье, Спокойствие и Безмятежность. Я сижу тихо, пока он выезжает с парковки и направляется к моей квартире. Я предполагаю, что он собирается на ходу вытолкнуть меня из машины, но Дин этого не делает. Он паркуется, выходит, открывает мою дверь и следует за мной до самой квартиры.

Мы проходим на кухню, и он угощается бутылкой воды из холодильника, его челюстные мышцы поддергиваются в гневе, когда он прислоняется к моей кухонной стойке, все еще в ярости, как тогда в ресторане.

Я снимаю куртку и прислоняюсь к стойке напротив него. Мой голос тихий, когда я говорю:

– Эй, итак… бой окончен. Думаю, ты победил.

– На хрен этого парня, – рычит Дин, проводя рукой по волосам. – На хрен его и на хрен его валторну.

Приподняв брови, я издаю тихий смешок.

– Боже, что его валторна тебе сделала?

– Это не смешно, Нора, – огрызается Дин, стреляя в меня яростным взглядом. – Он намекал на то, что лишил тебя девственности, не так ли? Вся эта чушь о том, что попробовал твое печенье до колледжа? Я довольно хорошо читаю подтекст, так что точно знаю, о чем он говорил.

Мое лицо покраснело от смущения.

– Да. Понятия не имею, почему он об этом заговорил. Это было так странно.

– Ты отдала ее этому придурку? – рычит Дин, указывая на дверь, как будто Нейт находится по ту сторону. – Почему ему? Из всех гребаных людей?

– Я была молода?

– И пьяна?

– Нет, я не была пьяна, – огрызаюсь я. – Мне было семнадцать, он уезжал в колледж в Калифорнии. Я готовилась к поступлению в кулинарную школу, и было странно, что у меня еще не было секса. Ни у кого из нас не было… речь не шла о связи или отношениях. У меня не было чувств к нему. Это просто было то, что я хотела сделать.

Дин облизывает губы и качает головой.

– Это была галочка, которую тебе нужно было поставить в одном из твоих драгоценных списков, не так ли?

В животе вспыхивает гнев.

– Не издевайся надо мной. Я была ребенком, и у меня был секс… вот и все. Не думала, что он собирается поднять эту тему более десяти лет спустя перед таким осуждающим придурком, как ты.

Дин отталкивается от стойки и вышагивает передо мной, сжимая в руках полупустую бутылку с водой, словно это шея Нейта.

– Мне следовало подождать на парковке, пока он выйдет, чтобы надрать ему задницу.

– Бить неодушевленные предметы, как Нейт? – Я отвечаю со смехом, безуспешно пытаясь разрядить обстановку. – Дин, тебе не нужно надирать ему задницу.

– Черта с два, – огрызается он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня широко раскрытыми, дикими глазами. – Достаточно того, что он бросил это тебе в лицо, но у него, блядь, хватило наглости говорить об этом при мне. Мы с тобой вместе. Я твой чертов парень!

– Фальшивый.

– Что?

– Фальшивый парень, – мягко поправляю я, наблюдая, как он немного сдувается, и его лицо искажается странной гримасой гнева и замешательства. Я делаю шаг вперед, чтобы уточнить. – Это значит, что все это фальшивка, так что тебя не должно волновать, что какой-то парень говорит обо мне.

– Меня не может не… – Дин ставит бутылку с водой на стойку, его руки сжимаются в кулаки по бокам. – Почему, блядь, меня это не должно волновать? Я сплю с тобой. Ты мой друг. Я забочусь о тебе. Мне следовало поцарапать машину этого ублюдка. Наверняка это был тот претенциозный «Бентли», который я видел на парковке. Ты должна дать мне адрес его родителей. Тридцатилетний мужчина, все еще живущий дома с мамой и папой, заслуживает того, чтобы его машину испоганили.

– Дин, кто бы говорил? Ты сам водишь «Рендж Ровер». – Я тихонько смеюсь и подхожу к нему, прижимая руки к его груди, которая все еще напряжена от ярости. Парень отводит от меня взгляд, мышцы его челюсти подрагивают, когда он снимает очки и пощипывает переносицу. Я обхватываю его щеки ладонями и заставляю посмотреть на меня. – Слушай, я ценю дружеское предложение о вандализме, но мне все это безразлично. Нейт – это… Нейт. Он всегда был каким-то неловким, когда мы были детьми.

Дин наклоняет голову и прищуривается на меня.

– Очевидно, тебе было не слишком неловко позволять трахнуть себя. Должно быть, тогда ты была в отчаянии.

– Ай, – кричу я, отстраняясь от него, словно обжегшись. – Это было грубо.

Дин съеживается от перемены в моем настроении.

– Слушай, мне жаль, что весь этот вечер пошел коту под хвост, Нора. Я был ошарашен.

– Чем?

– Ты могла бы сказать мне, что спала с ним.

– И что с того, что я с ним спала? – рявкаю я, скрестив руки на груди. – Какая разница?

– Я играю роль твоего парня, чтобы оградить тебя от чувака, которого твоя мама считает идеальным для тебя, потому что ты сказала мне, что не хочешь быть с ним. Но на самом деле, ты была с ним. Библейски! – насмехается он, бросая мне в лицо мои прежние слова. – Я пытаюсь понять, какого черта я тебе понадобился.

– То, что я спала с ним тогда, не означает, что я хочу его сейчас, – огрызаюсь я, топая ногой и сжимая кулаки, потому что Дин ведет себя как ревнивый бойфренд. Вся эта ссора нелепа, потому что, во-первых, он не настоящий парень, а во-вторых, ревновать не к кому. – Ты знаешь, что я не заинтересована в отношениях, а Нейт явно заинтересован только в этом.

– О, точно. Тебя не интересуют какие-либо реальные отношения, потому что ты собираешься оставить эту жизнь позади ради Парижа, когда-нибудь, верно?

– Может быть, – восклицаю я, чувствуя, как внутри меня закипает ярость. Этот вопрос даже не обо мне. Это соревнование по длине членов и ничего больше. Дин просто злится, что Нейт первым коснулся его игрушки. – Какое это имеет значение? Я не знала, что мы должны делиться прошлыми интрижками! Если так, то я бы с удовольствием послушала о Барби с короткой стрижкой. Нравятся молоденькие, а, Дин? Неудивительно, что тебе было так легко притворяться со мной. Я совсем не в твоем вкусе, так что не было шансов зародиться настоящим чувствам.

– Лала не в моем вкусе… она была ошибкой.

– Уверен?

Его взгляд встречается с моим.

– Мне не нужно, чтобы ты меня сейчас осуждала. Тебе, очевидно, нравятся придурки без манер за столом. Не понимаю, почему ты беспокоишься обо мне, когда сама так явно хочешь угостить того мудака своими печеньками.

– Заткнись. Я не хочу давать Нейту ни одного своего печенья.

– Ты же флиртуешь с ним как заведённая. Удивлен, что ты не попросила его взять номерок, чтобы он мог быть следующим в очереди после меня.

– Я не флиртовала, – восклицаю я и запускаю руки в волосы. – Меня захватили воспоминания, вот и все. О моем печенье недавно хорошо позаботились, так какого черта мне макать его в чужое молоко?

В комнате воцаряется тишина, пока мы оба пристально смотрим друг на друга, и когда мои губы дергаются, это все, что требуется, я разражаюсь смехом над нелепостью того, что только что сказала Дину. Он качает головой и сдерживает собственную улыбку.

– О, боже мой! – Я хихикаю, качая головой и прикрывая щеки. – Если бы кто-нибудь услышал, как я кричала, что отдала кому-то свое печенье, я бы больше никогда не смогла показаться в Боулдере.

Лицо Дина расслабляется, когда он смеется вместе со мной.

– Особенно вдохновила часть про макание в молоко.

– Я так и думала. – Я выдыхаю все напряжение. – Для ненастоящей пары мы отлично справились с настоящей ссорой.

Улыбка Дина исчезает, и он буравит меня взглядом. Это темный, нуждающийся взгляд, который как нельзя лучше подходит к той волне эмоций, которую мы здесь испытываем. Его адамово яблоко скользит вниз по шее, когда парень сглатывает и отталкивается от стойки.

– Тогда нам, наверное, стоит фальшиво помериться, – говорит Дин глубоким и хриплым голосом, когда его взгляд опускается к моим губам.

– Серьезно? – отвечаю я, нервно складывая руки перед собой.

Он медленно приближается ко мне и останавливается, когда оказывается в футе от меня. Убрав прядь моих волос от лица, говорит:

– Единственное, что делает хорошую ссору стоящей – это хороший трах после нее.

Его слова ударяют прямо в мое либидо, и мои внутренности сжимаются от желания.

– Как скажешь.

Он наклоняет голову, и его взгляд жадно блуждает по моему лицу.

– Мы можем добавить это в список твоих правил, если хочешь.

Не говоря больше ни слова, он наклоняет голову и с силой прижимается к моим губам. Поцелуй жесток и безапелляционен, полон гнева, страсти, потребности и… чего-то еще. Чего-то, чему я не могу дать определение.

Я обвиваю руками его шею и хнычу ему в рот, потому что понятия не имела, что ссора может быть прелюдией. Я не знала, что под всеми нашими резкими словами скрывается отчаянное желание и настоятельная потребность соединиться на более примитивном уровне.

Наши языки переплетаются, пока мы идем к моей спальне, оставляя за собой шлейф из одежды. Руки Дина грубо шарят по моему телу, как будто ему нужно коснуться меня везде и сразу, и даже тогда этого будет недостаточно. Интенсивность потрясающая. После всего этого разочарования, недопонимания и путаницы… это единственное, что сейчас имеет смысл. Он и я. Сплетение наших тел.

– Дин, – выкрикиваю я его имя, когда мы оба обнажены, и он бросает меня на кровать

Он находит свои брюки у дверного проема и достает презерватив. Нетерпеливо ворчит, когда надевает его. Челюсть напряжена от потребности. Когда он видит меня, лежащую там, обнаженную, с вздымающейся в предвкушении грудью, то медленно качает головой и говорит:

– Черт, Нора, ты такая красивая.

Я таю от интенсивности его взгляда, но прежде чем успеваю ответить, он наваливается на меня, прижимает мои запястья к кровати и глубоко входит в меня. Никакой подготовки, никаких движений, никаких взглядов, ничего, чтобы проверить, готова ли я. Он просто знал, что я готова. И, боже, я очень готова. Я не могла быть более готовой. Намокшие трусики, которые были отброшены куда-то на кухне, были доказательством того, что я была готова уже давно.

То, что происходит дальше – это не сладостный, медленный сексуальный контакт. Дин не тратит время на то, чтобы ласкать мое тело и целовать каждый его дюйм.

Мы трахаемся. Жестко. Быстро. И громко. Очень, очень громко.

Наши лбы прижимаются друг к другу, когда мы одновременно достигаем кульминации, наши выдохи смешиваются друг с другом. Когда наши взгляды соединяются, на мгновение, очень короткое мгновение, я позволяю себе представить, что Дин – мой настоящий парень, и у нас сегодня была настоящая ссора. И то, что мы только что сделали, было настоящим примирительным сексом.

Не фальшивым.

И то, что заставляет все эти фантазии ощущаться реальностью… это тот факт, что Дин избавляется от презерватива, заползает обратно в мою кровать, обхватывает мое обнаженное тело руками и нежно целует меня, прежде чем сказать в мои волосы:

– Я буду спать здесь сегодня ночью… у тебя с этим проблемы, сладкие губки?

– Я не против, – шепчу я ему в грудь и нервно прикусываю губу, пока наше дыхание синхронизируются друг с другом.

Он целует мой лоб и шепчет:

– Прости, что расстроился сегодня вечером.

Я тихо вздыхаю и отвечаю:

– Ты тоже прости.

Дин одобрительно хмыкает, и через несколько секунд его дыхание становится глубоким и тяжелым, и он засыпает, все еще прижимаясь ко мне, все еще дыша в мои волосы, все еще утыкаясь носом в мою щеку. Это кажется реальным. Ссора, примирение, объятия… все это кажется реальным.

Это нормально, верно? Ведь это Дин сказал, что правила созданы для того, чтобы их нарушать.

Глава 18

Дин

Утренний свет проникает через шторы в спальне, вынуждая меня проснуться гораздо раньше, чем мне бы того хотелось. Когда я полностью просыпаюсь, понимаю, что прижимаюсь грудью к спине Норы, так, будто всегда это делал.

Но это не так.

На самом деле, не могу вспомнить, когда в последний раз просыпался в объятиях с женщиной, а теперь с Норой это произошло дважды всего за неделю. Собравшись с духом, прижимаюсь носом к ее затылку и вдыхаю сладкий ванильный аромат. Этого было бы достаточно, чтобы возбудить меня, если бы я уже не щеголял с утренним стояком. Я так легко мог бы проскользнуть в нее прямо сейчас, без презерватива, без барьера… только плоть к плоти. Боже, уверен, она бы ощущалась невероятно. Без презерватива у меня не было бы и шанса продержаться двадцать минут.

Черт, мне нужно взять под контроль свои мысли, или я кончу на ее чертовы простыни. Я осторожно убираю руку с Норы, стараясь не разбудить ее. Сегодня воскресенье, стрелки часов едва перевалили за семь, что означает, что это единственный день, когда пекарня Норы закрыта, и она может выспаться, так что последнее, что я хочу сделать, это испортить все из-за того, что потребовал переночевать здесь прошлой ночью.

Блядь.

Я пробираюсь в примыкающую ванную и справляю нужду, пытаясь избавиться от похмелья. Я едва ли выпил глоток заказанного вчера напитка, так что это не алкогольное похмелье.

Это похмелье от Норы.

Прошлой ночью произошло очень много всего. Слишком много. Я был морально готов к ее матери, но вступление в игру этого мудилы… я не ожидал.

Гребаный Нейт, он же засранец, он же идиот, настолько тупой, чтобы хвастаться девушкой, чью девственность забрал, когда они были детьми. Кто, блядь, так делает?

Как только он пожал мне руку, я сразу понял, что этот ужин не будет просто общением двух друзей. Он прямо давал Норе понять, что он свободен и заинтересован. Чертов урод.

Всякий раз, когда я пытался заговорить, он прерывал меня бессодержательной историей «Нора, а помнишь, когда…», которая даже не была интересной. Я могу рассказать намного более интересные истории про Нору, чем этот идиот, несмотря на то, что я знаю ее всего несколько лет, а он большую часть своей жизни. Он чертовски жалок. Все еще живет дома с родителями, пытаясь подкатывать к женщине, у которой есть мужчина… Отличный ход, чувак.

И этот разговор о печенье Норы. Он дразнил меня. Без сомнения. Хотел, чтобы я вышел из себя перед ее родителями, чтобы они меня не одобрили. Тогда он мог бы влезть со своими семейными связями и всей их историей и помочь матери Норы выбрать монограмму для полотенец в ванной.

Я тоже сыграл ему на руку. Я рад, что Нора вытащила меня оттуда, пока я не выставил себя на посмешище перед ее родителями. Все это не по-настоящему, но отец Норы мне нравится. Мне не нужно, чтобы он считал меня идиотом, который не может держать себя в руках.

Почему я не могу сохранять спокойствие? Боже, то, как мы с Норой ссорились прошлой ночью и как сильно потом помирились… это напомнило мне кое-что…

Моих родителей.

Черт.

Мурашки ползут по позвоночнику от этой тревожной мысли. Когда смотрю на себя в зеркало, я ненавижу то, что вижу в отражении:

Моего отца.

Тихо выхожу из ванной Норы, внезапно почувствовав сильное желание убраться отсюда. Уйти подальше от Норы, от ее кровати, ее запаха, ее присутствия.

Останавливаюсь у изножья ее кровати, наблюдая за ней в течение нескольких секунд, пока она спит. Девушка выглядит такой спокойной. И невинной. Она выглядит юной и свободной от проблем. И не заслуживает моих уничижительных мыслей.

Я тихонько выхожу из ее спальни и поднимаю с пола свою одежду. Этот след тянется до самой кухни, но пока одеваюсь, я понимаю, что не могу уйти, ничего не сказав. Мне нужно придумать оправдание.

Роюсь в кухонных ящиках и нахожу желтый блокнот. Когда я переворачиваю одну страницу, на глаза попадается знакомый список:

БЕЗ П.В.Ч.

ДЕРЖАТЬСЯ ПО-ДРУЖЕСКИ

НЕ ПЯЛИТЬСЯ

НЕ КОМАНДОВАТЬ

НИКАКИХ ДЕЛОВЫХ РАЗГОВОРОВ

НИКАКИХ ПОЦЕЛУЕВ

Как же все изменилось!

Мы начинали так невинно. А теперь занимаемся сексом, держимся за руки и ночуем вместе. И, черт возьми, я так и не перестал пялиться. Черт.

Быстро пишу записку, сообщая Норе, что на утро у меня запланирована примерка смокинга, и я позвоню ей позже. Пока еду обратно к себе домой, в моей голове проносятся мысли. Мысли о нас с Норой вместе и о том, могу ли я что-то сделать помимо этой фальшивой ситуации. После свадьбы Кейт. От этой мысли мне становится очень не по себе, но мысль о том, что все это закончится меньше, чем через неделю, едва ли способна успокоить.

Была причина, по которой я встречался с такими женщинами, как Лала. От них было легко избавиться. У них не было ничего, что могло бы заинтересовать меня в долгосрочной перспективе, поэтому, когда все заканчивалось, я буквально никогда больше о них не думал.

Но Нора… она… идеальная женщина. Зрелая, естественная, добродушная, целеустремленная, искренняя. Немного дотошна и наивна, но это – лишь глазурь на тортике. Плюс, с ней у меня был лучший секс за всю жизнь. Она слишком хороша для меня. Не зря я не встречаюсь с женщинами вроде Норы.

Когда въезжаю в свой гараж, на пассажирском сиденье рядом со мной звонит телефон, и я вижу, что звонит мама. Мы не разговаривали с ней уже несколько недель, поэтому хватаю трубку, чтобы ответить.

– Алло?

– Ты рано встал, – доносится из телефонной трубки хриплый мамин голос. – Я как раз собиралась оставить тебе сообщение.

– Да… я… эм… не мог уснуть, – бормочу я, проводя рукой по волосам.

– Что ж, приятно слышать твой голос. Как ты? – спрашивает она, и я слышу щелчок ее прикуривателя на заднем плане.

– Я в порядке… ты едешь на работу?

– Ага… заправки не закрываются по воскресеньям, как бы сильно мне этого ни хотелось.

– Думаю, нет.

Она делает длинную затяжку и спрашивает:

– Как поживает та маленькая подружка, фотографии которой ты выкладываешь по всему интернету?

– Это была всего одна фотография, мам.

– Неважно… она ведь твоя девушка?

– Да.

Она понимающе фыркает.

– Ты, должно быть, скрываешь ее от меня.

– Что? – огрызаюсь я, раздражение покалывает кожу головы. – Я не прячу ее от тебя. Почему ты так говоришь?

– Потому что я никогда не встречалась ни с одной из твоих подруг.

– Это потому, что у меня их никогда не было, – категорично отвечаю я. В трубке становится тихо, и я слышу, как она шмыгает носом. – Мама? Что такое?

Она прочищает горло.

– Ничего… я просто…

– Что?

– Ну, я просто надеюсь, что ты не слишком стыдишься меня, чтобы когда-нибудь нас познакомить, – хрипит она и делает еще одну затяжку.

– Почему мне должно быть стыдно за тебя?

– Потому что я работаю на заправке, и у меня нет шикарной работы с шикарным офисом.

– Господи, мама, – рычу я и снимаю очки, чтобы протереть глаза. Еще слишком рано для ее гребаных игр разума. – Мне никогда не будет стыдно за тебя.

– Ну… я не зарабатываю много денег и не очень хорошо одеваюсь. И ты знаешь, что я бы жила на помойке, если бы ты не платил за мою квартиру, так что уверена, что ты не в восторге от возможности познакомить меня со своей девушкой.

– Мне плевать на все это, мама. – Я стискиваю зубы, сжимая руль машины. Она всегда так делает. Всегда устраивает вечеринку жалости и злословит на меня.

– Твоему отцу есть до этого дело, – недоверчиво хмыкает она. – И мне не хочется напоминать тебе, но у тебя его ДНК.

Мои зубы скрипят от этого замечания, потому что такие слова часто бросают мне в лицо.

– Мам, я никогда ни от кого не скрывал тебя, потому что у меня никогда ни с кем не было серьезных отношений. Все эти отношения для меня в новинку.

– Значит, эта девушка особенная. Именно поэтому мне обидно, что ты до сих пор не рассказала мне о ней. Чем она занимается? Что любит? Кто ее семья? Ты говоришь, что не похож на своего отца, но он поступал именно так. Прятал меня от своих друзей по работе и водил только туда, где он никого не знает.

– Мам, прекрати, – рявкаю я, мой гнев разгорается быстро и яростно. – Ты ведешь себя нелепо.

– И ты такой же злой, как и он.

– Мам, я не злой, – заявляю я, прикусив язык, чтобы не сорваться на нее, потому что это только усугубит ситуацию. – Я говорю тебе, что я не мой отец. Так ты позвонила по какой-то причине или просто, чтобы сказать мне, какой я ужасный человек?

Она тяжело вздыхает.

– Мне нужны новые шины.

Я качаю головой и закатываю глаза.

– Отлично. Я поменяюсь с тобой машинами на работе на этой неделе и отвезу ее в шиномонтаж.

– Спасибо, милый. – Она слегка смеется. – Ты хороший ребенок, знаешь? Я просто не хочу, чтобы гены твоего отца испортили тебя, поэтому и говорю такие вещи. Убедись, что ты правильно относишься к той девушке, хорошо? Не морочь ей голову, как твой отец делал со мной в течение многих лет. Если у тебя с ней несерьезные отношения… то отпусти ее, пока она не забеременела и не разбила свое сердце, как это случилось со мной.

Закрываю глаза от мерзких слова, которые она только что сказала мне.

– Хорошо, мам.

– Любовь для лохов.

– Ты мне постоянно это твердишь.

– Ты позаботишься о моих шинах?

– Я позабочусь о твоих шинах.

– Хорошо, люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю. – Я заканчиваю разговор и вздыхаю.

Фраза «Любовь для лохов», наверное, вытатуирована где-то на моей матери. Я точно знаю, что она вытатуирована в моем мозгу. Я слышал ее слишком много раз, чтобы этого не произошло.

Вот почему мы с Норой никогда не сможем стать чем-то большим, чем есть сейчас. Я недостаточно хорош для нее, чтобы быть чем-то большим, чем фальшивым парнем. Не сейчас… никогда.