Текст книги "Возьми номерок (ЛП)"

Автор книги: Эми Доуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Глава 14

Нора

Таунхаус Дина находится на окраине Боулдера, немного в стороне от проторенной дорожки парня – любителя ночных развлечений, но когда подъезжаю, я вижу насколько это место привлекательно. Дома выглядят совсем новыми, из окон открывается прекрасный вид, а через дорогу проходит отличная велосипедная дорожка. Судя по толпящимся вокруг людям, это похоже на сообщество молодых людей двадцати-тридцати с чем-то лет. Я никогда особо не задумывалась о том, где живу после того, как съехала от родителей, когда открыла пекарню. Знала лишь, что встаю до восхода солнца, чтобы приготовить тесто, и поэтому мне потребуется максимум удобств.

Звоню в дверь и поправляю свою объемную пастельно-розовую кофту, которую надела поверх простой белой футболки с V-образным вырезом и рваных джинсов. Рейчел сказала, что поскольку технически это третье свидание, мне следует одеться непринужденно. Затем добавила, что, поскольку речь идет о случайном сексе, то красное нижнее белье должно быть обязательно. К счастью, в моих ящиках полно таких вещей, так что это был самый простой выбор на вечер. Однако теперь, когда стою перед домом Дина и снова представляю себе секс, я начинаю чувствовать себя очень неловко.

Дин открывает дверь, и его запах сразу же доносится до меня, заставляя прикусить губу, чтобы скрыть довольную ухмылку. Боже, он всегда так хорошо пахнет. Трудно удержаться от желания уткнуться носом в его грудь всякий раз, когда он рядом. Его одеколон, наверное, стоит больше, чем мой платеж за машину.

Парень опирается рукой о дверную раму и слегка улыбается мне, стоя босиком в джинсах и расстегнутой рубашке. Он снова подстриг свою бороду, и должна признать, что ему чертовски идет.

Сую ему в руки принесенный контейнер для еды и смахиваю пот, выступивший над верхней губой.

– Это семислойный клубничный торт.

– Я уже приготовил десерт, – отвечает Дин, прищурив на меня глаза. – Я же сказал, что сегодня готовлю я, Нора.

– Тогда можешь оставить его на потом. Я пекарь, Дин, и редко появляюсь где-нибудь без чего-нибудь.

Дин склоняет голову и поправляет очки, пока медленно осматривает мое тело пронизывающим взглядом.

– Рад, что ты отказалась от пекарского халата и рок-банданы, потому что ты выглядишь великолепно. – Он подмигивает, затем отступает назад и жестом приглашает меня войти. Когда прохожу мимо него, Дин наклоняется и шепчет мне на ухо: – И я говорю это не только потому, что под этой одеждой на тебе наверняка сексуальное белье.

– Эм… спасибо? – выдыхаю я, прикусив губу и изо всех сил стараясь игнорировать порхание бабочек, которые снова взлетают в моем животе от его горячего дыхания на моей шее.

Я прохожу через прихожую и вхожу в гостиную, и кружение в моем животе прекращается, когда осматриваюсь вокруг.

– Я думала, ты богат, – выпаливаю я, указывая на пол.

– Что? – Дин смеется и проходит мимо меня в сторону примыкающей кухни.

Я указываю на место для сидения.

– Что за богатый парень использует кресла-мешки в качестве мебели?

– Эти мешки удивительно удобные. – Он достает два пива из холодильника и открывает бутылки, прежде чем вернуться к тому месту, где я стою. – Давай, попробуй.

Он передает мне пиво, и я делаю глоток, морщась от горького вкуса индийского пейл-эля.

– Освежает.

Он окидывает меня соблазнительным взглядом.

– А теперь выпей, сидя на моем мешке.

Я звонко смеюсь.

– Нет, когда ты так говоришь.

– А как я это сказал? – В его глазах пляшут смешинки, когда он наблюдает за мной с восхищенной ухмылкой.

Морщу нос и отворачиваюсь от него.

– С сексуальным подтекстом.

Дин издает глубокий, искренний смех, от которого в животе быстро возвращаются бабочки.

– Это просто кресло-мешок, Нора. А не секс-качели.

Он делает глоток, и мой взгляд фокусируется на его кадыке, который движется вверх и вниз.

– У тебя есть секс-качели?

– Нет. – Он чуть не выплевывает свое пиво. – А у тебя?

– Точно нет, – парирую я и вздрагиваю от этой мысли. – Мои извращения заканчивается на нижнем белье и розовых вибраторах.

– Мне подходит. – Он вздергивает брови и делает еще один глоток, после чего жестом показывает к креслам. – Давай, Нора, устраивайся в кресле-мешке. Это будет весело.

– Сидеть весело? – Я закатываю глаза, прежде чем повернуться и опуститься в кресло. Я смотрю на него, совершенно не впечатленная. – Это… похоже… на обычное кресло-мешок.

– Ага, – взволнованно отвечает Дин и опускается рядом со мной. Он делает глоток своего пива, а затем хмуро смотрит на меня. – Почему у тебя сложилось впечатление, что я богат?

– О, ну, не знаю… может быть, из-за модной одежды, которую ты носишь, и машины, на которой ездишь… и тех полумиллионов, которые вложил в мою пекарню.

Дин закатывает глаза.

– Одежда и машина – это что-то вроде твоей одержимости нижним бельем. Ты носишь сексуальное белье, чтобы чувствовать себя сильной, а я ношу красивую одежду и вожу хорошую машину, чтобы чувствовать себя успешным. Вообще-то я с тобой согласен. Ты получаешь то, что вкладываешь во Вселенную.

– Хорошо… – Я делаю еще один глоток, мои брови все еще нахмурены. – А пекарня?

Он непринужденно пожимает плечами.

– Это бизнес.

– Значит… ты не богат?

Он пожимает плечами.

– Мне комфортно.

– Почему ты такой загадочный?

– Почему ты такая любопытная? – Он смеется. – Ты богата?

– Эм… я начала чувствовать себя довольно комфортно, но сейчас скорее малообеспеченная, потому что реинвестировала большую часть своих денег обратно в бизнес. Но это не значит, что я не могу позволить себе приличный диван.

Дин тяжело вздыхает и проводит рукой по своим темным волосам, убирая со лба выбившиеся пряди.

– Я не часто бываю дома, поэтому не вижу смысла тратить кучу денег на мебель.

– Почему ты редко бываешь дома? Куда ты ходишь?

– В твою пекарню, в мое рабочее пространство… куда угодно. – Он пренебрежительно пожимает плечами. – Я часто зависал у Кейт и Линси, когда они жили в этом комплексе, но теперь все изменилось. И я все надеюсь, что когда-нибудь перееду в более интересное место, чем Боулдер. Наличие кучи вещей просто привяжет меня к месту.

Сжимаю губы от этого неожиданного замечания.

– Куда бы ты хотел переехать?

– Я еще не уверен… все жду, когда придет вдохновение. – Он игриво подмигивает мне. – А когда я дома, то обычно наверху, в своей спальне, потому что моя кровать очень удобная. – Он игриво шевелит бровями. – Хочешь попробовать?

К моим щекам приливает румянец, и нервный пот грозит вернуться. Мой голос звучит хрипло, когда я отвечаю:

– Может быть, сначала нам стоит поесть? – Я вытираю потные ладони о джинсы и играю с одной из потертых дырок. – Не терпится увидеть кулинарные изыски, которые ты приготовил для нас сегодня.

Он одаривает меня мальчишеской улыбкой и поднимает брови.

– О, Нора… ты получишь удовольствие.

Парень поднимается с кресла-мешка и протягивает мне руку. Когда он рывком поднимает меня, наши тела соприкасаются, и от этого меня захлестывает волна желания. Дин обнимает меня за плечи и ведет к деревянному табурету у барной стойки. Когда сажусь и окидываю взглядом кухню, мои глаза расширяются от ужаса.

Кухня Дина – это… катастрофа. Ужасная, грязная посуда и еда повсюду, замызганная кухня.

– Это грибной крем-суп? – спрашиваю я, указывая на открытую консервную банку, стоящую рядом с пустой банкой из-под зеленой фасоли.

– Ага! Это рецепт моей мамы. – Он подмигивает и наклоняется, чтобы заглянуть в духовку.

– Какой рецепт? – спрашиваю я, беспокойство закрадывается внутрь меня, пока задаюсь вопросом, что он собирается оттуда вытащить. Я чувствую запах, но не могу его определить.

– Я приготовил тебе, – он делает паузу, беря стеклянную посуду для запекания прихваткой и поворачиваясь ко мне лицом, – «Татер тот кассероле».

– Что? – Я смотрю вниз на странное блюдо и пытаюсь не рассмеяться.

– «Татер тот кассероле», – взволнованно повторяет он и ставит блюдо на столешницу, отодвигая несколько тарелок, чтобы освободить место. – Говяжий фарш, стручковая фасоль и грибной крем с «татер тотс»¹² и сыром сверху. Это самое лучшее.

– Ты не можешь есть нечто подобное, – отвечаю я, хмурясь, и обвиняюще указываю на его тело, – и выглядеть вот так. Это невозможно с научной точки зрения.

Он прищуривается на меня.

– Ты не можешь делать такую выпечку, – он указывает на мой контейнер с десертом, на приготовление которого я потратила девяносто минут и который теперь затерялся в беспорядке на кухне Дина, – и выглядеть так, как ты выглядишь.

Я качаю головой.

– У меня нет шести кубиков.

– Ты совершенна, – говорит он, засунув в рот кусочек хрустящей корочки. – У нас могут быть расслабленные дни. Все дело в умеренности.

Я вздыхаю, когда он начинает раскладывать еду по мискам… не по тарелкам. Миски, которые он, вероятно, использует для хлопьев. Парень действительно холостяк. Это та сторона Дина Мозера, которую я могла бы и не увидеть даже проживя всю жизнь. Он ставит передо мной миску и театрально ахает.

– Чуть не забыл. – Он поворачивается, находит что-то в пакете, зарытом под несколькими другими пакетами на стойке, и достает веточку…

– Мята? Ты действительно украшаешь запеканку… мятой? – Я в ужасе.

– Подача – это одно из пяти чувств, верно? – Он моргает на меня широко раскрытыми невинными глазами, что раздражало бы, не будь парень таким сексуальным. Он подносит веточку к носу и нюхает. – Плюс, она хорошо пахнет. Двойная удача.

Я закрываю лицо руками.

– Такое чувство, что я попала в какую-то альтернативную вселенную.

Он смеется и обходит стойку, чтобы со своей миской сесть на барный стул рядом со мной.

Я показываю на беспорядок на кухне.

– Ты не собираешься ничего из этого убирать?

Он морщит нос.

– Может быть, позже. Ешь, а то остынет.

Я качаю головой, откусывая кусочек, и… ну… вообще-то… это действительно вкусно. Это питательная еда, так что, конечно, она вкусная. И я не против питательной еды. Совсем нет. Я люблю жаркое в горшочке с картофелем и хорошим весенним салатом.

Но эта еда – совсем не то, что я ожидала от Дина. Он уравновешенный и излучает атмосферу метросексуала, будучи молодым городским профессионалом из Колорадо. Парень, который хорошо разбирается в искусстве приготовления шаркутери борд, не тот, кого я ожидала бы увидеть подающим запеканку из «татер тотс» в мисках для хлопьев.

Однако он также не из тех парней, от которых я ожидала бы, что они пойдут на фальшивое свидание с новой подругой только для того, чтобы выручить ее из затруднительного положения. Возможно, в Дине есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд.

– Ты сказал, что это рецепт твоей мамы? – спрашиваю я, пытаясь немного глубже изучить загадочного человека рядом со мной.

– Да, она постоянно готовила это в детстве. – Он отпивает глоток пива. – Дешево и просто.

– Дешево? – спрашиваю я, нахмурив брови. – У вас был ограниченный бюджет?

Дин доедает свой кусочек, прежде чем ответить:

– Не совсем, но моя мама выросла в бедности, в трейлерном парке, поэтому я думаю, что эти привычки вроде как укоренились. Мой отец всегда ненавидел это, потому что вырос с деньгами и наслаждался, тратя их, что всегда выводило моего дедушку из себя.

– Того дедушку, который умер, когда тебе было восемнадцать?

– Да. Отца моего отца. На самом деле дедушка был довольно классным. Он продавал мужскую одежду в течение многих лет и умело распоряжался своими деньгами. Был очень бережливым. Таким, каким никогда не был мой отец. Вся эта ситуация довольно иронична, потому что когда дедушка умер, он оставил свое наследство мне, а не моему отцу. – Он горько смеется.

– Вот это да, – выпаливаю я. – Почему он так поступил?

– Потому что мой отец – алкоголик и плохо обращается с деньгами. И потому что дедушка любил мою маму, даже после развода. Он знал, что брачный контракт, который она подписала, оставил ее ни с чем. И решил, что если у меня будут деньги, то о ней, по крайней мере, позаботятся.

Я задумчиво киваю, обдумывая все это.

– Значит, именно из-за наследства дедушки ты заинтересовался инвестированием? Изучал финансы в колледже?

Дин качает головой.

– Вообще-то я никогда не учился в колледже. Дедушка оставил мне приличную сумму, но колледж сжег бы большую их часть. Я знал, что если хочу позаботиться о себе и маме в долгосрочной перспективе, то должен с умом распорядиться этими деньгами, а учеба в колледже не гарантирует высокооплачиваемую работу. Мой дедушка всегда отлично разбирался в инвестициях и многому научил меня на примере моих собственных небольших вложений, но мне еще многому предстояло научиться. Поэтому после его смерти я дал себе один год, чтобы разобраться во всем. Я прочитал тонны финансовых и технических книг об алгоритмах и торговле. Подписался на «Уолл-стрит Джорнал», чтобы быть в курсе событий, пока тестировал торговые стратегии с небольшим процентом своего наследства. Я читал все, что попадалось под руку, а когда закончился год, то рискнул и вложил все это в фондовый рынок. И вот уже более десяти лет живу на эти деньги. Все получилось как нельзя лучше.

– Обалдеть, – выпаливаю я с открытым ртом. – Очень смело.

Дин пожимает плечами.

– Я просто доверился своему чутью. Дедушка всегда говорил, что интуиция знает то, о чем еще не догадывается голова.

Мои брови поднимаются, когда я обдумываю всю эту новую информацию. Дин совсем не такой горец-распутник, каким представляется в Боулдере. Он… невероятный.

– А как Макс вписывается в эту картину? У вас с ним много дел, верно?

Дин отталкивает свою миску и поворачивается ко мне лицом.

– Много лет назад Макс прочитал статью в финансовом журнале о высокодоходных инвесторах в возрасте до тридцати лет, в которой упоминалось мое имя. Он узнал, что я живу в Боулдере, и предложил встретиться. На тот момент я все еще занимался инвестициями только для себя, но у меня уже была репутация, и Макс был заинтересован в том, чтобы нанять меня для инвестирования для него. Все сложилось удачно, потому что я был готов к новым достижениям. Как только я сделал ему хороший куш, он начал направлять ко мне своих друзей. Теперь у меня шесть клиентов, средствами которых я управляю в рамках своего собственного хедж-фонда.

– Господи, – выдыхаю я и качаю головой в недоумении. – Это все так чуждо мне. Я просто использую контакты моего отца для всех своих финансовых дел. Отец Нейта вообще-то мой бухгалтер, так что, думаю, со временем Нейт заменит его.

Челюсть Дина напрягается.

– Ну, если ты когда-нибудь захочешь, чтобы я взглянул на твои финансы, дай мне знать.

– Звучит грязно. – Я хихикаю, и тут меня осеняет одна мысль. – Ты сказал, что заботишься о своей маме?

– Да, я забочусь о ней, но у меня такое чувство, что я слишком много болтаю, Нора. Теперь твоя очередь. – Дин поправляет очки, пристально глядя на меня. – Когда ты поняла, что хочешь быть пекарем до конца своих дней?

Я беру свое пиво и делаю глоток, прежде чем ответить.

– Наверное, когда была подростком и продала свою первую дюжину печений за двадцать баксов. – Я смеюсь, и при воспоминании об этом моменте у меня в груди вспыхивает чувство нежности. – Хотя я продала их своему отцу, но, думаю, это было все, что нужно. У меня появилось огромное желание начать свой собственный бизнес по производству печенья в подростковом возрасте, и как только я поняла, что могу зарабатывать реальные деньги, занимаясь любимым делом, то попалась на крючок. После этого я решила: кулинарная школа любой ценой.

– А в то время ты рассчитывала на владение собственной пекарней и развитие ее по франшизе?

– В самом начале мне никогда не приходила в голову мысль о франшизе, – честно отвечаю я. – Я думала, что собственная пекарня – это уже достаточно большое дело, но когда появились национальные кулинарные критики, я подумала… эй, я приготовила что-то, что может быть больше меня. Это побудило меня не просто печь, но и иметь бренд и концепцию… тогда-то и пришла идея с автоматом «возьми номерок». Каждому нужна своя изюминка, понимаешь? Я имею в виду, мы не «Старбакс», но то, что я делаю, работает. Теперь мою выпечку могут оценить не только мои родители.

Дин одаривает меня понимающей ухмылкой.

– Знаешь, твои родители на самом деле не такие уж плохие.

– Знаю, – стону я и провожу рукой по волосам. – У них добрые и благие намерения. Просто они такие традиционные, и им трудно понять, что я хочу жить не так, как они.

Дин протягивает руку и заправляет прядь волос мне за ухо.

– Нет ничего плохого в том, чтобы знать, чего хочешь.

Я дрожу от его прикосновения, и в комнате становится жутко тихо, когда его слова повисают в воздухе. Когда речь заходит о бизнесе, я всегда знаю, чего хочу. Сначала я хотела просто печь и, в конце концов, стать владелицей собственной пекарни. Затем усовершенствовала свой рецепт крупонов и открыла франшизу на его производство. Сейчас готовлюсь к открытию второй точки. Бизнес-цели всегда давались мне легко. А вот цели в личной жизни отходили на второй план.

Но не сейчас.

Сейчас я здесь, в фиктивных отношениях с привлекательным мужчиной, с которым могу заниматься случайным сексом. Как раз то, что мне нужно. Так чего же, черт возьми, я жду?

Поднимаю глаза, и горячий взгляд, который бросает на меня Дин, говорит о том, что мы на одной волне. Я наклоняюсь к нему и смотрю на его губы, произнося слова, которые вертелись на кончике языка с тех пор, как парень открыл свою дверь сегодня вечером.

– Прямо сейчас я хочу тебя.

Глава 15

Дин

Мое тело напрягается от явной потребности в ее голосе. Он чувственный и интенсивный, и мне требуются все силы, чтобы не запустить пальцы в ее волнистые волосы, прежде чем накрыть ее рот своим. Я упираюсь локтем в стойку и наклоняюсь, чтобы прошептать ей в губы:

– Хочешь, чтобы я трахнул тебя, сладкая?

– Да, – отвечает она с придыханием и облизывает свою пухлую верхнюю губу, а ее глаза прикрываются таким образом, что мой эрегированный член плотно прижимается к задней части молнии. Девушка резко вдыхает и добавляет: – Но только после того, как мы уберемся на кухне, потому что меня медленно убивает изнутри сидеть среди этого беспорядка.

Я отстраняюсь, полностью вырванный из сексуального транса, и смех вырывается из моей груди.

– Я вообще-то впечатлен, что ты так долго продержалась.

Она понимающе качает головой.

– Так и знала, что ты сделал это специально, чтобы помучить меня. – Кокетливо прищурившись, она встает и неторопливо идет на кухню с нашими мисками.

Я следую за ней с остальной посудой и не могу удержаться от тихого хихиканья про себя, потому что она попала в точку. Я получаю кайф от того, что нажимаю на кнопки этой женщины. Когда все не идеально, она начинает дергаться и краснеть, потому что любит все контролировать. Составлять списки, вычеркивать пункты из списка один за другим. Это чертовски очаровательно, и делает те мгновения, когда она смеется и полностью растворяется в моменте, намного приятнее. Даже слишком.

Сегодня я избегал Нору. Был готов слушать свой разум, а не член, но потом она удивила меня, сделав первый шаг, и я не смог ей отказать.

Большая проблема.

Но это просто интрижка. Наши условия ясны. Все будет хорошо. Может быть, чем больше у нас будет секса, тем меньше я буду ее хотеть. Так обычно бывает с женщинами, и Нора ничем не будет отличаться от других.

– Тефлоновые сковородки нужно мыть вручную, – говорит она, наполняя раковину мыльной водой, пока я выбрасываю мусор и загружаю остальную посуду в посудомоечную машину.

– Я не очень люблю посуду, требующую особого ухода. Если она не переживет посудомоечную машину, значит, мы просто не созданы друг для друга.

– Типичный парень. – Она качает головой, погружая руки в мыльную воду и начиная оттирать.

Я заканчиваю вытирать столешницу и встаю рядом с девушкой, возвышаясь над ней на целый фут.

– Не могу поверить, что ты принесла с собой десерт. У меня в холодильнике было готово шикарное «Джелл-О» и взбитые сливки в баллончике.

Нора сгорбилась над раковиной и трясется от смеха.

– «Джелл-О» – это не десерт.

– Десерт, если с взбитыми сливками сверху, – заявляю я, поворачиваясь и прижимаясь задницей к стойке, скрещиваю руки на груди и одариваю ее укоризненным взглядом. – А то, что ты принесла, намного лучше?

Я протягиваю руку, беру круглый контейнер и отрываю крышку. Мои губы раздвигаются, когда я вижу, что она принесла великолепный торт, настолько идеальный, что ему место в кулинарной книге. В нем чередуются слои белого торта, клубники и розового крема. Сверху – толстый слой белого взбитого топпинга, который, уверен, не из банки. А в центре – россыпь искусно нарезанной клубники, выложенной в форме цветка.

– Ладно, ты выиграла. – Я одобрительно вздыхаю и провожу пальцем по краю, чтобы попробовать крем. – Ты серьезно выиграла.

– Надеюсь на это. – Нора смеется, а затем ставит последнюю сковороду в сушилку. Она вытирает руки и поворачивается ко мне лицом с дразнящим выражением. – Я имею в виду… это конечно не запеканка, но у меня было мало времени.

Я бросаю на нее предупреждающий взгляд.

– Нора Донахью, ты смеешься над моей запеканкой?

– И не мечтала об этом, – восклицает она, и по ее щекам ползет румянец, поскольку ей не удается скрыть ухмылку. – Очевидно, что ты трудился над этими «татер тотс». Сам чистил картошку?

Она снисходительна и самодовольна, и мне это чертовски нравится.

– Я и не подозревал, что ты такой гурман. – Я макаю палец в крем и угощаюсь еще одной порцией.

Девушка поджимает губы.

– Я готовлю тебе филе миньон, а все, что ты смог приготовить – это запеканка. Держу пари, ты даже не готовил ее. Готова поспорить, что это сделала твоя мама, а ты просто устроил весь этот беспорядок, чтобы создать видимость, что действительно приложил немного усилий для сегодняшнего вечера.

Ее нахальство бьет меня прямо по яйцам, и я погружаю палец в пушистую белую начинку ее торта и провожу им по носу девушки.

Нора в шоке распахивает свои голубые глаза.

– Ты серьезно только что…

Я делаю это снова, на этот раз пачкая на ее губы и щеку. Мазок похож на очертания морского конька.

– Дин, – визжит она и вытирает топпинг со щеки. – Я потратила на это время! – Нора кладет палец в рот, и мой взгляд останавливается на ее губах, когда она его посасывает.

И вот опять эта молния на штанах.

– Ты ведешь себя как сноб, – твердо заявляю я и облизываю еще раз. Черт, как вкусно.

– Рыбак рыбака, – огрызается она и берет торт из моих рук, держа его за спиной одной рукой, а другую прижимает к моей груди, чтобы удержать меня. – Прекрати ковыряться в моем десерте. Ты его не заслужил.

– О, не будь такой. – Сжимаю руки вокруг ее талии, и она прикусывает губу от возбуждения, явно не возражая против тесного контакта, когда я притягиваю ее к себе. Опускаю голову и слизываю с ее носа начинку. – Это слишком вкусно, чтобы не попробовать.

Нора взвизгивает и пытается удержать торт позади себя, когда я прижимаю свои покрытые взбитыми сливками губы к ее губам.

Черт возьми, моя молния скоро сломается.

Девушка разрывает наш поцелуй и, немного задыхаясь, говорит:

– Тогда ладно… ты заслужил все это. – Она отстраняется настолько, что бы пихнуть торт мне в лицо.

Комната становится черной, и все, что я слышу, это звук торта, падающего на пол, и хихиканье Норы, эхом отдающееся в моей кухне. Сжав губы, я снимаю очки, покрытые тортом, и смотрю на нее.

– Надеюсь, ты счастлива, потому что теперь нам придется есть мое дерьмовое желе.

Она прикрывает рот, и ее хихиканье переходит в полноценный хохот.

– Мой торт все равно слишком хорош для тебя.

Я высовываю язык, чтобы слизать прилипшую клубнику с подбородка, и киваю.

– Более правдивых слов еще никто не говорил. – В мгновение ока я протягиваю руку и хватаю девушку за талию, одним движением поднимая ее от беспорядка на полу и сажаю на стойку. Она улыбается и хватает полотенце, которое использовала ранее, чтобы вытереть наши лица. Когда мы оба относительно приводим себя в порядок, я пригвождаю ее взглядом и добавляю: – Но ты ведь подписалась на это, верно?

Я надеюсь, что она прочтет подтекст этого вопроса, потому что мне вдруг захотелось подтвердить нашу договоренность. Мы вернулись в Боулдер, к нашей реальной жизни. Может ли такая сексуальная и веселая женщина, как Нора, действительно хотеть только случайного секса?

Она прикусывает губу и проводит руками по моей груди, а затем обхватывает ногами мою талию.

– Я подписалась на фальшивый секс с моим фальшивым парнем, так чего же мы ждем?

Ее жадный взгляд переходит на мои губы, и в мгновение ока наши рты сталкиваются, и мы превращаемся в месиво из липких остатков взбитых сливок, языков и горячего воздуха, целуясь так, будто с момента нашего последнего прикосновения прошли недели, а не часы. Когда отрываемся друг от друга, я торопливо пытаюсь расстегнуть рубашку, в то время как Нора срывает свой кардиган и бросает его на пол. Затем она снимает свою белую футболку, обнажая красный кружевной бюстгальтер, который показывает ее соски через прозрачную ткань, и глубокий, животный стон вибрирует в моей груди.

Я довольно близко познакомился с телом Норы в Аспене, когда целовал каждую ее часть на кровати и когда она позволила мне вымыть ее в душе. Она худенькая, но фигуристая, с попкой и сиськами, которые были созданы для рэп-клипов. И у нее на бедре родимое пятно в форме сердца, которое, как я теперь знаю, называется «кофе с молоком» из-за того дурацкого подкаста, который мы слушали вместе. И глядя на нее сейчас, когда девушка сидит на моем кухонном столе, с припухшими губами, вздымающейся грудью и раздвинутыми ногами в джинсах… я чувствую себя самым удачливым сукиным сыном на свете.

Я делаю шаг между ее ног и наклоняю голову, чтобы втянуть один из ее сосков в рот через ткань. Его текстура, а также мягкость ее кожи, на вкус как идеальное сочетание дерзкого и приятного. Черт возьми, она такая приятная – мягкая, эластичная и сладкая. Может быть, сладость – это остатки взбитых сливок, но в любом случае, мне нужно попробовать еще больше.

Отстраняюсь, мой член пульсирует, когда я предвкушаю, как мой язык снова окажется на ее клиторе. Пытаюсь освободить ее от джинсов, но у Норы явно другие идеи. Она соскальзывает на пол и поворачивает нас так, что я оказываюсь прижатым к столешнице. Ее руки перемещаются к моей ширинке, и девушка освобождает меня от штанов в считанные секунды. Прежде чем я осознаю, что происходит, она уже стоит на коленях, а мои глаза в шоке прикованы к ней, когда Нора обхватывает своими пухлыми губами мой член и втягивает в горло. Она сосет и облизывает, и издает эти тихие звуки в задней части горла, как будто оценивает кусочек своего вкусного торта, а не отсасывает мой твердый член.

Это определенно впервые. Не поймите меня неправильно, мне и раньше делали минет. Много раз. Но никогда кто-то такой милый и невинный, как Нора. Черт, мне нужно закрепить это воспоминание в своем мозгу на будущее для своего дрочебанка, потому что… это невероятно.

Я запускаю пальцы в ее волосы и качаю бедрами, вжимаясь в нее, мой пресс напрягается с каждым толчком. Это, кажется, возбуждает девушку еще больше, и она сосет сильнее, втягивая меня глубже в свое горло, и мне приходится прикусить губу и смотреть в потолок, чтобы не кончить слишком быстро.

Когда больше не могу выносить этого ни секунды, я вырываюсь из ее рта и поднимаю девушку на ноги. Ее челюсть отвисает в замешательстве, и я мог бы достичь кульминации только от вида ее растрепанных волос и влажных губ.

– Мне нужно быть внутри тебя, – хриплю я, разворачиваю ее и укладываю на кухонный стол. Я больше не могу смотреть на нее. Если буду продолжать в том же духе, то кончу через две секунды, как в первый раз, когда мы трахались.

Быстрым движением достаю из бумажника презерватив и раскатываю его на свой мокрый член, прежде чем помочь Норе снять джинсы. Делаю паузу, чтобы насладиться изящными красными кружевными стрингами, которые, как я говорю себе, она надела специально для меня.

Опускаю руку и обхватываю ее холмик, одновременно скользя пальцем по ее щели.

– Ты такая чертовски мокрая, – рычу я ей на ухо, уткнувшись носом в ее волосы, чтобы вдохнуть ее запах.

– Я знаю, – стонет она, двигая бедрами навстречу моим пальцам, практически умоляя меня прикоснуться к ней глубже.

Я ввожу палец в ее сердцевину и прикусываю губу от ее тесноты. Боже, она такая уютная, такая мокрая. Такая чертовски совершенная. Мне нужно быть внутри нее.

Я оттягиваю ее красные трусики в сторону, а затем приседаю, чтобы расположить свой кончик у ее входа.

Без паузы толкаюсь в нее.

Сильно.

– Дин, – выкрикивает она мое имя и кладет руки на стойку, пытаясь найти что-нибудь, за что можно было бы ухватиться.

– Нора, – хриплю я и падаю на ее спину, мое горячее дыхание касается ее лопаток. – Чеееерт, – хриплю я, потому что могу кончить в любую секунду, и мне нужна минута, чтобы взять себя в руки.

Девушка снова вжимается в меня и стонет, умоляя меня двигаться, поэтому я становлюсь мужчиной и делаю то, что делают мужчины, когда они по самые яйца в самой красивой женщине, которую когда-либо видели.

Я думаю о своей бабушке, об индексе S&P, о липкой грязи на полу, о чем угодно, но только не о том, как охрененно чувствуется киска Норы вокруг моего члена.

Как только восстанавливаю контроль над собой, я встаю и выхожу из нее, прежде чем снова погрузиться на всю длину.

– Блядь, ты так хорошо чувствуешься, Нора.

– О, боже, – стонет она и прижимается лбом к прохладному граниту.

Я снова погружаюсь в нее, и она задыхается, ее кремовая спина выгибается под моей рукой, которой я придерживаю ее стринги, что бы они поглаживали мой увлажненный член при каждом движении.

Это чертовски великолепно.

Следующие несколько мгновений превращаются в размытое пятно из животных стонов, толчков и криков. В дымку из скользких от пота спин и крепких захватов на бедрах. Громкий и хриплый голос Норы заполняет мои уши, когда она снова и снова выкрикивает мое имя. Она кончает в течение первых двух минут, но я не даю ей ни секунды на восстановление. Просто продолжаю двигаться внутрь и наружу, внутрь и наружу, каждое сжатие ее внутренних мышц моего члена заставляет мои мышцы напрягаться все больше и больше.

Нора кончает снова, когда я тянусь к ее клитору и кружу по нему пальцем. Образ того, как она извивается на моем прилавке, заставляет меня чувствовать себя гребаным чемпионом. Вид того, как она теряет рассудок, выводит меня из равновесия, и я больше не забочусь о том, чтобы дать ей обещанные двадцать минут.

Я ничего не могу с собой поделать. Этот секс хорош. Слишком хорош. И когда я стону, вздрагиваю и опустошаю себя внутрь ее влажного, скользкого жара, хватаясь за ее бедра, как за гребаный спасательный круг, то желание, которое я испытывал раньше, когда не мог насытиться ею, возвращается, как колокольный набат.