Текст книги "Несломленная (ЛП)"

Автор книги: Эмбер Л. Джонсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Я кивнула, внезапно почувствовав сильную нервозность.

– Хорошо. Раз уж ты хочешь знать, у меня нарушение обучаемости. Это очень злило меня, когда я был младше. Меня отправили на музыкальную терапию, чтобы посмотреть, сможет ли это обуздать мои эмоции и облегчить обучение в школе.

– Я и понятия не имела.

– Мы не были друзьями.

Впервые напряжение между нами стало неприятным.

– В любом случае. Вот как я научился играть. Позже мы узнали, что у моей сестры паралич. Ей пришлось надеть эти кандалы на ноги, а потом она пошла на терапию. – он остановился и посмотрел на меня, побежденный. – Хочешь, чтобы я остановился?

– Нет.

Он кивнул и снова уставился на картину, как будто не мог найти силы смотреть мне в лицо.

– Это было слишком тяжело для моих родителей. Мой отец много работает, так что основная тяжесть легла на маму. Однажды она сказала, ей нужно заправить машину, и больше не вернулась, – он замолчал, а я оставалась совершенно неподвижной, не зная, как реагировать на такое серьезное признание.

– Итак… это история моей семьи. Ребенок, который не может нормально учиться, еще один, который не может ходить. Плюс отец, который должен заботиться о нас, но не может пережить уход женщины, на которой он все еще женат. Даже при условии, что она может быть мертва или у нее уже новая семья или что-то еще. Мне всегда казалось, что это моя вина. Если бы я был лучше, мама смогла бы справиться с болезнью Элизы. Она, возможно, осталась бы.

– Значит, ты работаешь и заботишься об Элизе, когда она нуждается в тебе, потому что считаешь, что обязан ей?

– Да. Очень обязан.

Правда вертелась у меня на языке, и я не могла удержаться от вопроса:

– Так вот почему ты остаешься здесь? Ты хочешь поступить в общественный колледж? – Его плечи напряглись, и он медленно повернулся, чтобы встретиться со мной взглядом.

– Я пока не могу уехать. Потому что здесь я на расстоянии телефонного звонка и могу быстро приехать. Меня приняли в парочку мест, но я отказался.

– Я думаю, ты потрясающий, – прошептала я, борясь со слезами, которые собирались в моих глазах. – Я бы никогда, никогда…

Прежде чем я успела закончить, его губы коснулись моих. Мы сидели колено к колену на той скамейке у пианино. Мне расхотелось плакать, когда наши губы соприкоснулись. Его теплые руки прижимались к моим бокам, неловко удерживая меня под нужным углом, пока я не отстранилась и не оседлала скамейку, чтобы быть ближе к нему. Его губы были полными и идеально подходили к моим, нежное давление заставляло все мое тело покалывать. Я раздвинула губы и скользнула руками по его шее, к волосам, приглашая поцеловать меня сильнее и дольше. Он так и сделал. Его руки были на моей спине, крепко прижимая меня к нему.

В первый раз, когда наши языки встретились, у меня перехватило дыхание, и я прижалась к нему с большей силой, чем намеревалась. Скамейка под нами закачалась, и мы отодвинулись, широко раскрыв глаза, гадая, не опрокинется ли она.

Поцелуй был так хорош, что чуть не сломал скамейку у пианино.

– Все в порядке, – быстро сказала я, и он потянулся, чтобы провести пальцем по моей нижней губе.

– Мне пора идти.

– Ты должен остаться, – прошептала я.

– А если твоя тетя вернется домой? – он указал на входную дверь.

Я снова наклонилась и прижалась губами к его губам, долго, медленно, пока его руки снова не нашли меня.

Я сделала шаг назад и вздохнула.

– Разве я выгляжу так, будто мне не все равно?

Мы стояли и целовались. Затем добрались до лестницы. Моя нога зацепилась за ковер. Из-за этого мы упали. Он не отпускал меня ни на мгновение, продолжая настойчиво целовать, даже когда я переместилась на лестницу, пытаясь найти удобное место. Наконец мы оторвались друг от друга. Я попыталась пройти в свою комнату, но в итоге споткнулась и почти утянула его за собой, поэтому он развернул меня и взял за руку, чтобы отвести. Я даже не нервничала. Он заставил мой мозг затуманиться, а руки вспотеть.

Он заставил меня хотеть его.

Мы целовались у моей двери, следуя через всю комнату, потом на моем столе, и когда я толкнула его, он беззвучно приземлился на мою кровать. Увидев его там, прошлая Мэллори остановилась бы как вкопанная. Моей маме было бы что сказать по этому поводу. Но ее здесь не было. Как и моего отца. Или Сэм. Или кого-то еще, если уж на то пошло. Был только Такер в его черной футболке и джинсах, которые были разодраны на левом бедре.

Я осторожно приблизилась, скользя по кровати на коленях. Мы не разговаривали, просто прижались друг к другу, грудь к груди, наши головы лежали на моих сиреневых подушках. Его прикосновение было нежным, он погладил меня по щеке, затем скользнул по руке. Я крепко обняла его за талию, ошеломленная тем, как сильно мне хотелось прикоснуться к его коже. Когда его пальцы нащупали край моей рубашки, я не стала его останавливать. Вместо этого я немного приподнялась и снова поцеловала его, подняв руки над головой, чтобы он мог снять с меня рубашку. Он снял с себя футболку, и мы прижались плотнее, кожа к коже, скользя кончиками пальцев. Я дотронулась до его позвоночника, и он покрылся мурашками. Его язык метнулся, чтобы снова попробовать мой.

Его большой палец кружил прямо над моими ребрами. Я немного подвинулась, чтобы он оказался выше, чуть ниже косточек моего лифчика.

– Все в порядке, – повторила я. – Я не сломаюсь.

Он вздохнул и открыл глаза, чтобы оценить мой светло-голубой лифчик.

– Возможно я сломаюсь, – его бедра прижались ко мне, и я почувствовала его эрекцию на своем бедре.

– Ого. В смысле… Я не знаю, что с этим делать, – мои щеки вспыхнули от собственного признания, но его взгляд смягчился, и он поцеловал меня в нос.

– Все нормально. Мне это нравится, – его губы снова нашли мои. – Только это.

Он даже не обратил внимания на мое признание, и это заставило меня почувствовать, что я не так уж безнадежна.

«Мэл,

Ты когда-нибудь задумывалась, какой была бы твоя жизнь, не заболей ты? Если бы ты могла пойти в школу со своими друзьями. Подальше от твоей мамы. Из комнаты, которую ты так любишь сейчас.

Я знаю. Я вижу это иногда, когда ты сидишь на диване и смотришь телевизор или сидишь за компьютером, притворяясь, что тебя не интересует жизнь твоих старых друзей.

Я не знаю, осознаешь ли ты, как много пережила с тех пор. Когда-нибудь ты оглянешься назад и задумаешься об этой потерянной юности, этих безмятежных днях подростковой глупости, и пожалеешь, что не натворила чего-то еще. Возможно, ты даже захочешь стать кем-то другим. Но я вижу, кем ты будешь. Ты – та самая девушка. О которой пишут книги. Та, которая, как потом скажут, появилась из ниоткуда и взяла этот мир штурмом.

И я должна признать, что рада, что ты не закончила школу в прошлом году, потому что это дало мне возможность быть здесь с тобой.

Жаль, что я не сделала этого раньше.

Хотелось бы мне иметь больше времени.

Мы просто должны сделать все, что в наших силах, с тем, что у нас осталось.

Сэм».

Глава 8

Бар «Пинок» был забит под завязку в пятницу вечером. Менеджер сообщил нам, что впервые все места были раскуплены.

И это вызвало у меня приступы тошноты.

– Все будет в порядке, – заверила меня Беркли, пока мы ждали нашей очереди.

Сара крепко обняла меня и погладила по щеке.

– Только держи рвотные позывы при себе.

Я попыталась успокоиться с помощью дыхательных упражнений, которым меня научил Такер. Только вот это повлекло за собой мысли о его руках на моем животе, и мой живот снова сжался, хотя и по совершенно другой причине.

Одежда Беркли смотрелась на мне нелепо, и я старалась не чувствовать себя фальшивкой – девушкой в чужой одежде, болтающейся с чужими друзьями. Это были мои друзья. Я подходила этому месту так же, как и все остальные. Они считали меня талантливой. Они готовы были пойти на риск из-за меня. Я не должна забывать об этом.

– Место просто огромное, – Такер с округлившимися глазами проскользнул в дверь. Он тихо присвистнул.

Я поднесла руку ко рту, чтобы проглотить желчь.

На его лице отразилось беспокойство.

– То есть не такое уж и огромное.

Я кивнула и отошла к противоположной части комнаты. Уткнувшись лицом в стену, я старалась подбодрить себя зажигательной речью. Он последовал за мной, его грудь робко касалась моей спины, пока он обнимал меня сзади. Я держалась за его запястья и делала глубокие вдохи.

– Дыши, – напомнил он мне, и я положила голову ему на плечо, глубоко вдыхая. – Так держать. Лучше?

Я не могла найти слов, чтобы сказать, что это именно он заставлял меня чувствовать себя лучше. Что это он успокоил мои нервы. Поэтому я просто кивнула и стала ждать, когда он меня отпустит.

– А Сэм придет?

Я отрицательно покачала головой.

– Она сказала, что плохо себя чувствует и не знает, сможет ли справиться, цитирую: «с кучей гормонально отсталых юнцов».

– Они не все отсталые, – усмехнулся он, и я ткнула его локтем в живот, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

– Готовы? – в комнату вошел менеджер Дейв.

– Все дружно закивали.

Я в последний раз взглянула на себя в зеркало на дальней стене. Короткая юбка и ярко-красные колготки придавали моим ногам соблазнительный вид. А детская футболка с вышитым цветком на груди заставляла мою грудь выглядеть больше, чем обычно. Я надеялась, что не упаду в блестящих туфлях, которые мне одолжила Беркли. А также, что смогу выдавить хотя бы одну ноту из своего предательски сжимающегося горла.

Мы были представлены хлопающей и вопящей публике. Я заняла свое место позади и сбоку от Такера. Беркли встала в центре, слева от нее был Маркус, за ним – Сара. Мы держали микрофоны, наклонив головы, пока не зажегся свет. Вместе со светом заиграл микс, над которым трудился Такер. Наши предварительно записанные голоса звучали из динамиков вперемешку со звуками нарастающих аплодисментов от возбужденной толпы под сценой.

Мы убедили себя, что фонограмма – не обман.

Потому что мы и были шоу.

На счет восемь Беркли запела, покачиваясь в такт ритму. Каждый из нас присоединялся к ней со своими партиями, которые в течение короткой минуты поглощала толпа. Звук наших голосов поднимался к стропилам, над морем людей, которых я едва могла различить за огнями сцены. Я была напряжена и сосредоточена на нотах, даже не обращая внимания на других ребят на сцене.

Мне нужно было в туалет.

Я умирала от жажды.

Меня чуть не стошнило.

Но после второй песни произошло чудо.

Сара только что закончила партию, а я приступила к своей. Закрыв глаза, я держала микрофон, исполняя свое соло со всей страстью, что была в моем теле. Не знаю, когда это случилось, но я почувствовала, как мои бедра начали покачиваться, и я слегка согнулась в талии, чтобы вытянуть длинную ноту.

Открыв глаза, я смогла разглядеть Такера прямо перед собой, обернувшегося ко мне через плечо, с выражением полного удивления в каждой освещенной черте его лица.

– Срань господня, – рассмеялся он в микрофон.

Зал взорвался радостными возгласами, и Беркли подняла палец, призывая меня встать рядом с ней. Продолжая петь, она притянула меня к себе, покачиваясь в такт музыке. Мы двигались в ритм, пока она пела мне. Затем я исполняла свою часть, пока все вокруг не померкло, а мы не остались вдвоем, протягивая последние ноты песни. Когда мы остановились, я судорожно вдохнула. Беркли наклонилась вперед, чтобы поцеловать меня в щеку.

Я думала, что стены рухнут от аплодисментов, доносящихся из-за сцены.

Еще две песни были сыграны в том же духе, а потом мы пожелали всем спокойной ночи. Я практически сбежала со сцены, чуть не споткнувшись на этих дурацких каблуках. Сорвав туфли с ног, я бросилась через заднюю дверь, в ночь, хватая ртом воздух, переполненная эндорфинами, которые мчались по моей крови.

Такер последовал за мной. Его руки обхватили меня вокруг спины, и он положил подбородок мне на плечо. Это было так естественно. Я не могла с этим бороться.

– Это было просто замечательно, – сказала я, с глазами, полными слез. – Не думала, что смогу это сделать. Что мы сможем это сделать.

– Я был уверен.

Я развернулась в его объятиях и сомкнула пальцы на его шее, приподнявшись на цыпочки, чтобы, затаив дыхание, поцеловать его. Он встретился спиной с кирпичной стеной, а я крепко вцепилась в него, когда он согнулся в коленях и прижал мои бедра к своим.

Отступив, я приложила ладони к его лицу.

– Я чувствую, что мы должны пойти на пробежку. Или… Я не знаю. Давай найдем где-нибудь батут. Мне нужно выпустить энергию.

Он поднял брови.

– Я мог бы придумать способ…

– Ребята! – Сара ворвалась в комнату. – Вы не поверите, что только что произошло там, наверху. Они хотят, чтобы мы выступили еще раз. – Она остановилась и оценивающе посмотрела на нас, в объятиях друг друга, и пронзительно засмеялась. – Как раз вовремя.

Нас позвали обратно, и мы неохотно отправились на встречу, которая была запланирована после шоу. Но в ту пятницу вечером, когда мы вернулись в дом Беркли, все изменилось. Несколькими часами позже часть нашего выступления была загружена в интернет. Потом еще одна. И еще одна, с поцелуем от Беркли. Ее телефон разрывался от сообщений.

– Мы на Ютубе, – сказал Маркус. Он выглядел взволновано, а его темные губы побледнели.

– Он сейчас потеряет сознание? – спросила я, сидя на коленях у Такера.

– Возможно, – Беркли обхватила голову руками и закрыла ими глаза. – Надеюсь, это никак не повлияет на колледж.

– Например, как? Доказав твой талант? – заговорил Такер позади меня, его колени подпрыгивали под моей задницей. – Во всяком случае, это видео, как резюме. Мы написали эти мэшапы. Записали миксы. И исполнили их круто до чертиков

– Ты прав. Все нормально. – Наконец она улыбнулась и похлопала Сару по колену. – Я думаю, последнее шоу будет еще лучше.

Сара застонала и откинулась на спинку дивана, уткнувшись лицом в одну из причудливых диванных подушек Беркли.

Такер сжал мой бок и прошептал:

– Посмотри, кто стал чересчур драматичным.

«Мэл,

Не знаю, заметила ли ты, но девушка, которой я вернулась домой, почти исчезла. Ее заменила улыбающаяся, счастливая личность, которая, кажется, поняла собственную ценность. Больше никаких рыданий на полу. Нет больше дней, потраченных впустую.

Мне любопытно узнать, заметила ли ты, как я преобразилась. Или изменения были настолько маленькими, что ты их упустила.

Это заставило меня задуматься, какой полезный совет я могу дать новой версии тебя. С моей стороны было много размышлений. И я думаю, что самые важные советы, которые я могу тебе дать, это:

Подумай, прежде чем говорить. Не будь занудой. Проявляй доброту, если это оправдано, и уходи, когда эта доброта обходится тебе дороже, чем ты готова дать. Не будь банкоматом, с которого люди могут снимать наличные, но никогда их не возвращать. Будь вкладчиком. И всегда, всегда отдавай все самое лучшее только тем, кто этого заслуживает.

На протяжении многих лет я позволяла людям меня использовать. Может быть, именно поэтому сейчас я хочу отдавать. Потому что жизнь слишком коротка.

Сэм».

Глава 9

Мы должны были выступить еще раз как группа, если нас можно было так назвать. Реакция зрителей была невероятной, и в баре «Пинок» нас принимали за звезд. Это казалось нереальным. Я чувствовала себя не в своей тарелке под таким пристальным вниманием. Но гораздо легче было состоять в группе.

– Да ты просто крут! – Бритт Сандерс, один из представителей высшей школьной иерархии, остановил Такера на парковке, чтобы дать ему почти насильственное рукопожатие.

– Это же лучше, чем когда тебя называют дерьмом? – Такер, потерев руку, поморщился.

Держа его за предплечье, я просто наблюдала за беседой. За последние несколько недель я часто оказывалась в его объятиях – прижималась к нему, пока мы обедали или проводили время у наших друзей. Или в разделе ресурсов библиотеки, потому что там никогда никого не было. И все же было ощущение, что, возможно, нас поймают, но оно того стоило.

– Ты сводишь меня с ума, – выдохнул он мне в ухо, низко наклонившись, чтобы поцеловать мою шею и ключицу.

Со временем наши физические отношения становились все серьезнее. Я удивлялась тому, как легко перешла от стадии «никогда ничего не делать» к внезапному желанию попробовать все. И мысль о том, что Такер будет первым, совсем не пугала меня. Если бы я собиралась потерять девственность, он в любом случае был бы моим выбором номер один. Но я никогда не говорила ему об этом. Я не могла найти ни нужных слов, ни подходящего момента.

Его руки путешествовали по всем местам, до которых он мог добраться: по моей рубашке, в карманах моих джинс, или по задней части моих бедер, если я была в юбке. Я всегда нервничала по поводу того, где должны быть мои руки, но они неизбежно оказывались вокруг его талии. Если только он не набирался смелости и не клал мою руку на молнию его штанов, чтобы доказать, как я на него влияю.

– Скоро, – пообещала я, желая быть немного храбрее и просто сделать решительный шаг.

***

– Удели внимание макияжу. Какой-нибудь помаде, например, – усмехнулась Сэм однажды вечером за ужином. – И кстати, ему нужно уехать до полуночи. Я не против, если он приедет, но мне все равно придется считаться с правилами твоей мамы. К тому же тебе нужно поспать. И все прочие типичные оправдания, которые я могу придумать, чтобы не дать тебе забеременеть до того, как ты закончишь школу.

– О Боже, – прошептала я и закрыла лицо руками. – Мы же не…

– Да знаю я, – она махнула рукой.

Потеря аппетита заставила меня встать из-за стола и соскрести остатки еды с тарелки в мусорное ведро.

– Кстати, о маме, она уже несколько дней не звонила.

Сэм отвела взгляд и взяла свой стакан, чтобы наполнить его чаем.

– Я… да. Об этом.

Я ждала, прислонившись к раковине. Если моя тетя не могла подобрать слов, значит, дело важное.

Она глубоко вздохнула и откашлялась, собираясь с мыслями.

– Твоя мама действительно звонила. Она очень занята, а ты тоже была занята, так что… В любом случае. Она сказала, что встретила кое-кого. В Техасе. Ты знаешь… ну, где она сейчас. В Техасе. По работе.

Я знала, где моя мать. Дрожь в голосе Сэм заставила меня сжать челюсти.

– Круто.

Эта новость могла вызвать только такую реакцию с моей стороны. Моя мама оставила меня с тетей, и теперь начинала новые отношения в совершенно другом штате, а я должна была принять это как должное.

– Послушай, малышка. Это должно было случиться.

– Она могла бы сделать это чуть ближе к дому. – Я повернулась и схватила губку. Смочив ее, я начала яростно тереть свою тарелку, получая огромное удовлетворение от большого количества пузырьков.

Я услышала, как Сэм поднялась и медленно приблизилась ко мне сзади. Это заставило мои плечи опуститься, и когда она повернула меня, чтобы обнять, я позволила себе рухнуть ей на грудь.

– Наверное, какая-то часть меня все еще надеялась, что они будут вместе, – задыхаясь, произнесла я.

– Ну, у всех есть надежды.

– Она собирается остаться там?

– Нет, конечно, нет. Она должна вернуться.

– Она просто заставит тебя остаться со мной, пока я не получу диплом.

– Нет, она так не поступит. Она не сможет.

– Я не хочу, чтобы все менялось вот так. – В моей голове проносились все возможные сценарии, которые могло вызвать это откровение. Продаст ли она дом? Я прожила здесь всю свою жизнь. Я часто думала о том, как буду возвращаться во время каникул и комната все еще будет моей. Что когда-нибудь этот дом станет моим, и я смогу жить в нем со своей собственной семьей.

– В конце концов, все когда-нибудь меняется, – тихо сказала Сэм, проводя рукой по моим волосам. – Самодовольство – удел слабых.

***

За день до нашего последнего выступления у меня было много мыслей. Я была рассеяна, не могла вспомнить свои партии. В конце концов Сара отвела меня в сторону и спросила, все ли со мной в порядке. Мне пришлось притвориться, что все нормально. Было очень мало людей, с которыми я могла бы поделиться, с которыми я чувствовала себя комфортно, признаваясь в своих самых глубоких страхах. На меня уже навесили ярлык «излишне драматична». Мне не нужен был еще кто-то, чтобы это подтвердить.

По дороге домой Такер протянул руку, взял мою и положил наши переплетенные пальцы себе на колени. Я откинулась на спинку пассажирского сиденья и закрыла глаза, пытаясь успокоить свои мысли.

– С тобой все в порядке? – спросил он, перекрывая звуки радио.

– Не совсем.

– Понятно.

Между нами всегда было так. Он не настаивал. Ничего не требовал. Он всегда ждал, когда я буду готова.

Даже с закрытыми глазами, я знала, что он смотрит на меня. Понимая это, я не смогла сдержать улыбку.

– Перестань пялиться на меня, – пробормотала я.

Он повернул налево и сжал мою руку.

– Не смогу, даже если попытаюсь.

Я не хотела, чтобы мы подъезжали к моему дому. Мне хотелось остаться в его машине. Уехать в ночь и больше не оглядываться, ни о чем не заботиться. Я хотела убежать и забрать его с собой, но реальность дергала за края моих фантазий, заставляя неловко ерзать на сидении. Такер, вероятно, никогда не захочет покинуть это место. Он не мог быть так далеко от своей сестры. От своего отца. От той жизни, которую он всегда знал – неважно, насколько она была плохой

Интересно, если я получу грант и уеду в университет Вандербильта, как он отреагирует? Будет ли меня ждать? Будет ли приезжать? Я попыталась представить нас вдвоем в доме детства моей мамы, и картина того, как он сидит у стены и играет на пианино, пока я готовлю ужин в старых маминых кастрюлях и сковородках, заставила мое дыхание замереть. Я никогда раньше об этом не думала. И на мгновение мне стало страшно.

– Может, мне войти? – он всегда спрашивал разрешения. Никогда не парковался и не шел следом.

Его рука грела мою, и больше всего на свете я хотела отвлечься от собственных мыслей. Однако, я также боролась с чувством, что в конце концов все изменится. И я не была к этому готова сегодня вечером.

– Завтра. Я должна подготовить эту…

Он коснулся губами моих пальцев и кивнул.

– Завтра, так завтра.

Наш поцелуй на ночь был коротким и сладким. Мое сердце было на месте, но голова плыла от слишком большого количества «что, если», так что я не могла дать Такеру больше, чем просто поцелуй на ночь.

А позже, во сне, я видела, как Такер прощается со мной.

***

– Последний раз, – сказала Беркли за кулисами «Пинка». – Я буду чертовски скучать.

Маркус встал и схватил ее за плечи, чтобы крепко обнять.

– Ого, – пробормотала она, уткнувшись ему в грудь.

– Это был лучший год в моей жизни, – сказал он, сжимая ее крепче и заставляя пискнуть и слабо размахивать руками по бокам.

Когда он отпустил ее, она отшатнулась и поправила волосы.

– Давай не будем сейчас сентиментальничать. Прибереги это на потом. – Маркус даже покраснел.

Сара обхватила свое лицо руками и посмотрела на нас, стоявших полукругом.

– Нет больше потом. Никаких обсуждений выступления на следующей неделе. Нет причин что-то обсуждать.

– Я об этом не думала, – печально сказала Беркли. – Мы могли бы. По старой памяти?

– Может, нам просто стоит выступить с оглушительным взрывом, – возразила Сара, убирая невидимую пылинку на своих леггинсах. – Мне бы хотелось запомнить все именно так. К тому же, на сцене у меня меньше шансов расплакаться. И макияж у меня сегодня потрясающий. Просто для справки.

Такер расхаживал по комнате, потирая ухо, пока кончик его не стал нездорово красным. Я следовала за ним, пока он не заметил и не остановился, чтобы посмотреть мне в лицо. Я потянула его руку вниз и взяла в свою.

– В последний раз. Нам больше нечего доказывать.

– Ты совершенно права, – он наклонился и прижался своим лбом к моему.

– У нас все отлично.

– Даже больше, чем отлично.

На долю секунды мне показалось, что он говорит не о группе.

***

Когда над толпой повисла последняя нота финального безудержного выступления, я закрыла глаза и прижала микрофон к груди. Всего через несколько минут все закончится, и я хотела продлить это чувство так долго, как только было возможно.

Мы покинули сцену и медленно вернулись в комнату, которую я слишком полюбила за столь короткое время. Мы обменялись объятиями, пообещали, что все равно будем тусоваться вместе – пообедаем еще разок, как в старые добрые времена, а Беркли напишет из колледжа. И, может быть, нам удастся отправиться в путешествие, чтобы навестить ее. Так что я произносила все необходимые слова, кивала в нужное время и улыбалась, как могла. Но я уже проходила через это и подозревала, что все закончится точно так же, как и в прошлый раз. Еще одна часть моего сердца была отдана без надежды на возвращение.

Я полюбила людей, с которыми прощалась. Это казалось окончательным, хотя и не должно было. Я чувствовала, как поднимаются мои барьеры, и боролась с желанием отключиться.

Через переполненную парковку Такер, держа за руку, повел меня к своей машине, иногда останавливаясь, чтобы поговорить с небольшими группами людей. Я молча держала его за руку, ожидая, когда он решит, что пора уходить.

Никогда в жизни я так не хотела уйти от самой себя.

Когда мы наконец добрались до машины, я почувствовала, как в моей груди поднимается тревога. Такер наклонился и схватил меня за запястье.

– Что с тобой происходит?

– Я с ума схожу.

– Почему же? – Он был так близко, что мне захотелось забраться к нему на колени и спросить, собирается ли он тоже уйти – каждый ли человек в моей жизни неизбежно должен оставить меня позади. Вместо этого я потянула его за футболку, пока мы не начали целоваться. Я отчаянно желала быть ближе к нему, потому что чувствовала себя такой потерянной.

– Эй, – он откинулся назад и освободил мои кулаки от своей почти разорванной футболки. – Серьезно. Поговори со мной, Мэл.

Я выглянула в окно и крепко зажмурилась.

– Мы можем куда-нибудь поехать? Куда угодно, только не домой. Я не хочу быть там сейчас.

– Конечно, – он завел машину, свернув направо, в противоположную от моего дома сторону, и поехал в неизвестном направлении. Я позволяла себе вольности в его машине; в конце концов, он дал мне полную свободу действий. Я включила радио и прислонилась головой к холодному окну.

Через некоторое время он съехал с дороги на гравий. Свет фар прыгал по грязи, которая подлетала над капотом. Нас окружали деревья, и я ждала, затаив дыхание, пока он не припарковал машину у старого обветшалого забора. На многие мили вокруг не было видно ни одного дома. Небо над головой было широко распахнуто черным куполом мерцающих звезд. Именно так, мне казалось, выглядела вечность.

– Говори, – он повернулся ко мне, и я засунула руки между бедер, размышляя.

– Моя мама встретила мужчину в Техасе. Если это серьезно, то все изменится. И с группой покончено. Беркли уходит. Уже почти середина года, а это означает, что всего через несколько месяцев все будет по-другому…

Он слушал, нахмурившись.

– Не плачь.

Я даже не осознавала, что плачу, пока он не сказал. Яростно вытирая лицо, я попыталась вырваться, но он скользнул пальцем под мой подбородок и повернул обратно к себе.

– Я думала, что хочу одного, а теперь хочу другого. Я так устала быть неуверенной во всем.

– Ты и в этом не уверена? – он указал на пространство между нами. Его лицо было освещено приборной доской, увеличивающей тени под глазами.

– Наверное, это единственное, в чем я уверена, – я грустно рассмеялась и попыталась вытереть остатки туши вокруг глаз, которые, как я чувствовала, собрались там. Ерзая на сидении, я шмыгала носом, ненавидя себя за то, что так взвинчена.

– Отвлеки меня.

– Отвлечь тебя чем?

– Чем угодно. У тебя это хорошо получается. Давай… Я не знаю… научи меня чему-нибудь. Чему-то, о чем мы раньше не говорили.

Пальцы Такера забарабанили по рулю, затем он потянулся и начал менять радиостанции, пока не нашел то, что хотел. Он увеличил громкость до почти незаконного децибела.

– Откинься на спинку сиденья, – крикнул он, перекрывая шум, и я послушалась. Он сел точно также и наклонился, упершись коленями в мои. – Закрой глаза и слушай. Опиши мне басы.

Мои веки закрылись, и я сосредоточилась на звуке, заполняющем машину. Сосредоточилась на том как басовая линия ударила по сиденью и отдалась эхом в моих костях. На дрожи внизу и вокруг меня. Пульсирующий ритм очистил мою голову, и я растаяла на старом потрескавшемся сиденье, мои руки лежали выше плеч, а пальцы сжимали подголовник.

– Они низкие. Глубокие. Прямо здесь, – переместив руку к моей груди, я продолжила. – Грохочет здесь. – Мои пальцы скользнули ниже, по животу и дальше, пока я не схватилась за колено, потянув за мягкую вязку серых гетр, которые одолжила. Моя юбка поднялась над гетрами. От моих движений черный хлопок задрался выше. Этот звук что-то делал со мной, и единственным, что шло на ум, была глубокая пульсация, которую я испытывала, когда мы с Такером проводили время в моей постели.

Все мое тело вздрогнуло, когда он потянулся и отодвинул мою руку от моих ног. Гораздо сильнее, чем когда-либо прежде он схватил мое левое бедро и потянул его к себе. Его ладонь поползла выше, и я оставила глаза закрытыми, теряясь в этом ощущении. Когда его пальцы коснулись мягкого хлопка, я повернулась к нему с затуманенным взглядом.

– Что ты делаешь?

– Отвлекаю тебя, – сказал он, используя другую руку, чтобы немного уменьшить громкость. Реверберация все еще пульсировала в моем теле, но уже с меньшей силой. Мои бедра скользнули ниже, вслед за звуком, в конечном счете давая Такеру больше доступа, чем он когда-либо имел. Всего лишь одним пальцем он провел по резинке, впивающейся во внутреннюю часть моего бедра, а затем повторил движение внутри гетр, через знакомый жар и боль, которые я носила в себе уже несколько недель.

Мои колени легко раздвинулись под его прикосновением. Он осмелел и добавил другие пальцы, массируя меня через нижнее белье, пока я не почувствовала, что задохнусь в его машине. Воздух был густым и теплым, окна запотевали с каждым неглубоким выдохом из моего рта. Юбка поднималась все выше, пока я не почувствовала, как она собралась вокруг моего живота. Вздрогнув, я поняла, что моя прикрытая трусиками задница была на одном уровне с пассажирским сиденьем, а рука Такера устроилась между моих бедер.

Взяв его за запястье, я заметила удивление на его лице, когда смело скользнула его пальцами за эластичный пояс, и ниже, пока они не оказались на одном уровне с моей кожей.

Звук, вырвавшийся из его рта, заставил мою грудь содрогнуться.

После кругового движения прежде чем наклониться вперед через панель управления, он медленно провел по чувствительной зоне указательным пальцем. После чего, Такер поцеловал мой открытый рот, потянув за нижнюю губу и погрузил палец внутрь.

Подняв правое колено, я покачнулась в сторону двери и обхватила Такера за шею, приподнимая бедра, чтобы получить еще больше близости. Я поцеловала его в губы, щеку, подбородок и зарылась лицом в его шею. Это было так приятно – быть желанной. Быть рядом с ним сейчас.