Текст книги "Деньги - не проблема"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Дебби покачала головой.

– Я дам вам знать. – Карло отошел, а она положила руку на локоть Терри.

– Я подумала, сначала мне стоит поговорить с ним наедине, прежде чем мы начнем действовать. Посмотреть, каким он стал.

– Последнее, что он сказал тебе, было «не нарывайся»?

– И еще – «куколка». Но это предпоследние слова. Самыми его последними словами были: «Ты не из моей песочницы». Но вдруг он переродился? Теперь, когда получил то, что хотел.

– Ты сама сказала, что он стал гангстером, – напомнил Терри.

– Вот дерьмо! Совсем забыла. Но я ему правда нравилась. Нам было хорошо вместе, по крайней мере вначале.

– Готов спорить, он здесь, – сказал Терри. – Если хочешь его повидать, смелей вперед!

– Я так и поступлю, – сказала Дебби и ткнула Джонни локтем. – Дай-ка мне выйти. – И снова повернулась к Терри: – Если подойдет официантка, возьмите мне устрицы, салат домашний, семгу «Сохо», запеченную в пакете, и еще порцию «Столичной». До скорого.

Джонни снова сел на место, взял меню и сказал:

– А я начну с морского коктейля. С пикантным соусом. Но что-то я не вижу здесь королевских креветок.

Подошла Синди принять заказы, и он спросил – как же так, нет королевских креветок? Она ответила:

– Сэр, вы можете заказать все, что пожелаете.

– А вы подадите, что сами пожелаете, да?

Терри терпеливо ждал, пока Джонни разберется с заказом. Когда настал его черед, он передал официантке пожелание Дебби и добавил:

– Мне то же самое. – Для удобства. – Но вместо «Джонни Уолкера» на этот раз принесите двойной бурбон «Эрли Таймс» с колотым льдом.

17

Стоя в дверях офиса, Дебби смотрела, как Рэнди разыгрывает спектакль. Когда она вошла, он поднял глаза, придал им правильное выражение – одному удивленное, другому – радостное. Она даже представила, как изображает это на сцене. Затем он зафиксировал этот взгляд. После чего сардонически вскинул одну бровь – именно это слово пришло ей на ум. Первое означало – наверное, мне привиделось. Второе – верить ли своим глазам? И вот он утробно засмеялся и начал покачивать головой. Теперь его брови говорили: «Все-таки не могу поверить». И наконец, выражение стало серьезным: «Но я, кажется, рад ее видеть». Последнее неожиданно тронуло ее. Конечно, он притворялся, ну и что? Ей все равно было приятно. Придавало уверенности в себе.

Она смотрела, как он встает, обходит стол и раскрывает ей навстречу объятия. Предполагалось, что она бросится в них. Но она прошла мимо него и села на стул лицом к столу. А Рэнди, тот попятился назад за стол, приподнял правую ногу и положил бедро на столешницу, нацелив промежность на Дебби – внушительная выпуклость говорила о том, что он до сих пор набивает себе ширинку. Когда они жили вместе, она однажды застала его – они как раз собирались ложиться в постель – за вытягиванием из трусов пары носков. И сказала тогда по глупости: «Отличный фокус». А он вскинул голову и подмигнул.

Она проговорила машинально:

– Ты по-прежнему думаешь, что это производит впечатление?

И тут же мысленно обругала себя: зря дала ему понять, что заметила.

Рэнди ухмыльнулся, совсем как прежде, посмотрел на нее томно и произнес:

– Ты соскучилась по мне, правда?

Она тут же решила, что самым лучшим будет говорить напрямик.

– Нет, Рэнди, не соскучилась. Я поддала тебе по заднице «бьюиком-ривьера».

Сказала так, как привыкла говорить на сцене. А этот сукин сын ответил невозмутимо:

– Разве? Что-то не помню, чтобы ты ездила на «бьюике». Мне помнится, это был «форд-эскорт».

Это страшно разозлило ее, и ей потребовалось несколько мгновений, чтобы успокоиться.

– Как тебе не надоест придуриваться? – сказала она. – Кто ты теперь – гангстер? С кругосветным путешествием уже покончено? Ты всегда кого-то изображал, и меня хотел заставить думать, что у тебя есть какая-то тайная жизнь. Это на время удалось, впрочем, ты прекрасно понимаешь, о чем я. Ты уезжал на несколько дней, я спрашивала – где ты был, а ты отвечал: «Прости, куколка». Ты так и не понял, как я ненавидела, когда ты называл меня куколкой. Я, видишь ли, не куколка, Рэнди.

– Почему же ты мне не сказала, если тебе это было так неприятно?

– По глупости. Я тогда думала, что влюблена в тебя.

– Может быть, ты и до сих пор влюблена? Глубоко в душе?

– Оставь это. Ты отвечал тогда: «Прости, куколка, в настоящее время я не могу рассказать тебе всего». Подразумевалось, что ты сотрудничаешь с ЦРУ. Почему ты не можешь просто оставаться самим собой?

– Я – это я, кто бы я ни был, – сказал Рэнди многозначительно. Он, как никто другой, умел вывести из себя.

– Бред собачий, Рэнди, – отрезала она. – Если хочешь казаться умным, так лучше помолчи. Я серьезно говорю. Нельзя строить всю жизнь на обмане.

В ответ на ее слова он посмотрел на нее своим исполненным искренности взглядом и сложил руки на колене.

– А почему тебя это волнует?

Можно было подумать, что он тоже решил говорить серьезно. Она продолжала, помня, однако, об осторожности:

– Неужели тебе нравится быть задницей?

Не проймет ли его это?

Он тяжело вздохнул в характерной для него манере, сохраняя серьезное выражение лица.

– Я жалею о том, как с тобой обошелся. Я говорю правду. Когда ты доверила мне свои деньги, я, наверное, впервые в жизни испытал укол совести.

– Но ты взял деньги!

– Ну да, взял, – не стал отказываться Рэнди, сокрушенно потупив взгляд.

– Так, может быть, ты вернешь мне их?

– Я думал об этом, – сказал Рэнди. – Правда, не в больнице, страдая от боли, но потом, когда выписался.

– Пока я сидела в тюрьме, – заметила Дебби.

– Я в самом деле хочу с тобой помириться, – сказал он.

– Ну и что это значит?

Но тут в дверях появился чертов метрдотель!

– Мистер Морако здесь!

Они приступили к закуске, не дожидаясь Дебби: Джонни обмакнул в пикантный соус свою королевскую креветку, а Терри взялся за устрицы. И тут он услышал, как Джонни сказал:

– Иисусе, это же Винсент Морако.

Терри поднял глаза.

– Который?

– Тот коротышка, под руку с женой.

– Это не она нам платила!

– Платила его подружка. Она называла себя миссис Морако, чтобы с ней не спорили и не пытались мухлевать. Понял? А то будете иметь дело с самим Морако. Я слышал, что полиция ищет ее, но она словно испарилась.

– Они тебя вызывали?

– Меня нет, но другие парни, которые занимались тем же делом, получили повестки.

– А второй кто?

– Вито Геноа. Телохранитель. Человек мистера Амилья.

– Они смотрят сюда, – сказал Терри.

– Вижу. Лучше не смотри на них.

Но было поздно. Терри кивнул троице новоприбывших и улыбнулся. Морако и Вито Геноа, которым что-то говорила подошедшая старшая официантка, не улыбнулись в ответ. Появился метрдотель и сам заговорил с ними с высоты своего положения, увлекая их к бару.

Джонни сказал:

– Помнишь, как мы катались на санях в Болдак-парке? Геноа тоже приходил туда и вел себя так, словно он – царь горы.

– Он учился в нашей школе?

– Нет, он из Гросс-Пойнт. Он однажды хотел натереть мне лицо снегом, но ты бросился на него. Нам было по десять, а ему двенадцать или тринадцать, а на вид и того больше.

– Он тогда меня отдубасил, – припомнил Терри.

– А я получил сотрясение мозга, да только он больше уже не лез к нам.

– Откуда ты знаешь, что это он самый и есть?

– Его фамилия Геноа. В старших классах играл в городской футбольной команде, и его снимок напечатали в газете. С тех пор он набрал фунтов пятьдесят, – прикинул Джонни.

В этот момент вернулась Дебби, и он встал, чтобы пропустить ее на место.

Она опустилась на банкетку со словами:

– Я почти победила! Он сказал, что собирается помириться, но тут вошел этот долбаный метр. Вон он, Рэнди, идет вдоль стойки бара. Видите его? Ну и каково впечатление?

– Он выглядит, как типичный владелец ресторана, – сказал Терри. – Хорошо упитан. Костюм сидит на нем в обтяжку.

– Он прибавил в весе, – признала Дебби, – но манеры прежние. Все тот же позер.

Они смотрели, как он подходит к Морако и Вито Геноа, заговорив на ходу, берет миссис Морако за руку, не переставая говорить, и вызывает у нее улыбку. Ее спутники, впрочем, не выказали особой радости. Рэнди принялся энергично жестикулировать, качать головой, изображая бессилие.

– Мы сидим в их кабинете, – догадалась Дебби. – А он говорит, что ничего не смог с нами поделать.

– Может, час назад это и был их кабинет, – сказал Джонни, – но не сейчас. В ресторанах вечером заказанный столик держат пятнадцать минут. Если ты опоздал, вставай в очередь, так всегда водится.

Они увидели, как Морако отвернулся от Рэнди и бросил несколько слов Геноа, после чего этот тип двинулся прямо к ним. Дебби подтолкнула Джонни локтем:

– Повтори все этому мужлану.

На что Джонни пробормотал:

– Вот дерьмо, – не вкладывая в свои слова особенного смысла.

Терри увидел, как Геноа остановился перед Джонни, положил ладони на стол и навис над ним. Затем взял одну из королевских креветок из морского коктейля Джонни и положил себе в рот. Джонни не проронил не звука. Терри же сказал:

– Вито? Я отец Данн. – Геноа повернул голову, убрал руки со стола и выпрямился. – К какому приходу ты принадлежишь, Вито?

Геноа не ответил, видимо пойманный врасплох, или же впервые задумался над ответом на этот вопрос. К какому он в самом деле принадлежит приходу?

– Помню, когда мы были детьми, ты принадлежал, как мне кажется, к «Путеводной Звезде». Я не ошибаюсь?

Геноа по-прежнему молчал. Наверное, пытался уразуметь, что тут происходит и кто такой этот священник.

– Ты помнишь отца Собесски, твоего пастора? Он долго проработал на одном месте. А я работал в нашей миссии в Африке, Вито. В Руанде. Я был там как раз тогда, когда за какие-то три месяца были убиты полмиллиона людей. Одних застрелили, но большинство были зарублены мачете.

Он замолчал. Геноа тоже молча смотрел на него.

– На следующей неделе, – снова заговорил Терри, – я буду в «Путеводной Звезде», с призывом от имени миссии. Удастся ли мне собрать денег, чтобы накормить сотни маленьких сирот, матери и отцы которых были убиты во время геноцида? Их маленькие личики все время стоят у меня перед глазами.

Вито Геноа наконец-то заговорил. Он произнес следующее:

– Если вы сейчас не встанете сами, святой отец, я волоком протащу вас по всему этому долбаному столу.

Терри представил, что если его протащат по столу, то это сильно попортит его новый костюм – его придется отдать в чистку. Но с другой стороны, если этот тип исполнит свою угрозу на глазах у множества свидетелей, у них будут все основания предъявить Рэнди иск. Ему предоставлялась возможность выбора. Придется отказаться от желания встать и дать собеседнику по носу. Его нынешняя роль была ролью жертвы. И он сказал:

– Вито! Неужели ты поднимешь руку на человека, который возведен в сан священника церковью, к которой ты принадлежишь?

– Во время поста я не посещаю церковь, – ответствовал Вито. – Я вообще отложил это дело до тех пор, пока не соберусь сыграть в ящик. Ладно, тогда я пользуюсь случаем, каюсь в грехах и заранее прошу отпущения.

– Ты самонадеян, сын мой, а самонадеянность – это большой грех. Тебе не одержать победу, Вито.

– Тебе тоже. Выходи.

– Я предпочитаю остаться на месте, – сказал Терри и приготовился, что сейчас его протащат по столу.

Но Вито обошел стол кругом, приблизился к Терри, положил руку ему на плечо и сильно сжал пальцами мышцу между плечом и шеей. Острая боль пронзила всю руку Терри. Он попытался вывернуться, но пальцы негодяя держали его железной хваткой.

Дебби вскрикнула:

– Отпусти его! – и попыталась оторвать руку Вито от Терри. Тогда тот схватил Терри за лацканы пиджака и вытащил из-за стола. После чего похлопал Терри по плечу, одернул на нем костюм и спросил:

– Я был не слишком груб, правда?

Терри был вынужден согласиться, что да, не слишком. Ему требовалось более решительное нападение и свидетели. И он сказал Вито негромко, приблизив свое лицо к его лицу:

– Ты щиплешься, Вито? Не потому ли, что ты вонючий итальяшка, пидор без намека на яйца?

Сказав это, он получил то, что хотел, – удар в солнечное сплетение. Вито двинул его кулаком со всей силы. Терри пошатнулся, у него перехватило дыхание, он согнулся пополам и схватился на живот. Дебби пронзительно завизжала. А Вито ударил его коленом в грудь, а бедром в лицо, и Терри рухнул на спину и лежал, судорожно хватая воздух ртом.

Он увидел рядом Дебби, которая расстегивала ему воротничок. Это мало помогло. Над ним озабоченно склонился Рэнди, затем выпрямился и сказал кому-то:

– Об этом узнает Тони. Уведите его отсюда.

Парень, стриженный под ежик, – кажется, тот самый вышибала, который сказал Джонни, что проститутка в баре его жена, – расстегнул на Терри пиджак, ослабил ремень, оттянул брюки на талии, приподнял его и велел вдохнуть и выдохнуть несколько раз, часто и коротко.

– А знаете, вы попали в точку, – сказал он.

Они вошли в ярко освещенный кабинет Рэнди. Дебби осторожно помогла Терри сесть в кожаное кресло, обращенное к столу. Рэнди пристально наблюдал за ними.

– Я хочу знать, что он сказал Вито Геноа.

Дебби, стоя к нему спиной, наклонилась к Терри и быстро погладила его по волосам, по щеке. Терри спросил тихо, не ввязался ли Джонни в драку? Она ответила, что нет, он остался за столиком. Это хорошо, откликнулся Терри и запрокинул голову на спинку кресла. Дебби выпрямилась, села под Супи Сэйлс и достала сигареты. Рэнди, явно нервничая, остался стоять. Он повернулся к ней:

– Он сказал что-то такое, отчего Вито взбесился.

– Ты считаешь, это достаточный повод, чтобы ударить священника, служителя Господа?

– Помолчи. Я хочу знать, что он такое сказал.

– Спроси у него сам.

– Кто он вообще такой? Что ты делаешь в компании священника?

– Он – очень дорогой мне друг.

– Ты никогда не говорила мне, что знаешься с попами.

– Очнись, Рэнди, я же ходила в католическую школу. Говорю тебе, это отец Данн, миссионер, недавно вернувшийся из Африки. – Она перевела взгляд на Терри. – Святой отец, как ваш живот? Все еще болит?

Терри медленно повернул голову.

– Не слишком. Но стоит мне шевельнуться – ох! Словно кто-то вонзает мне нож в спину. В то место, которым я ударился об пол. Кажется, завтра мне не удастся отслужить мессу.

Прекрасно! То, что надо! Дебби хотелось расцеловать его, но приходилось сохранять на лице выражение сострадания. Она произнесла:

– По-моему, вам следует поехать в больницу, отче.

Рэнди купился на это. Он повернулся к ней и пробормотал:

– Черт! – И забегал по кабинету. В течение нескольких секунд он что-то напряженно обдумывал и, наконец, сказал: – А тот второй – кто он?

– Друг отца Данна, по имени Джонни. Они вместе служили алтарниками в приходе «Богородица – Царица Мира». – Она снова взглянула на Терри. – Рэнди спрашивает, что вы сказали тому типу?

Терри слабо повернул голову.

– Я спросил, к какому он принадлежит приходу? Он не ответил, но я решил, что это может быть «Богородица – Путеводная Звезда». – Он со стоном закрыл глаза. – О боже, никогда еще мне не было так больно.

– Ему надо домой, – сказал Рэнди. – Где он остановился?

– У брата в Блумфилд-Хиллз.

– Вот как? Его брат, видимо, преуспевает?

– Он адвокат, занимается оскорблениями действием.

– Черт, вот черт, – снова забормотал Рэнди.

– Можно уладить все прямо здесь, – предложила Дебби.

В глазах Рэнди промелькнула догадка, он прищурился.

– Так вот почему вы заняли кабинет! Все было подстроено заранее!

– Точно, – сказала Дебби. – Я узнала, что кабинет заказали гангстеры, и мы заняли его, рассчитывая, что они разозлятся и нанесут телесное повреждение доктору Данну. – Она помедлила. – В надежде, что не слишком серьезное.

– Исусе! – воскликнул Рэнди. – И давно ты водишься со священниками?

– В тюрьме, Рэнди, я увидела свет и обрела спасение. Ты знаешь, что мой теперешний босс – Еврейский Плотник.

– Исусе, – повторил Рэнди.

– Наш Господь и Спаситель, – подхватила Дебби. – Ты знаешь, Рэнди, что у тебя в баре сидел популярный телеведущий? Его показал нам Карло. Билл Бондс с супругой. Ты его конечно же знаешь. Карло сказал, что он пил только «Перье» и видел все, что произошло. Да все, кто сидел в ресторане, видели, если только они не слепые. Так как – мы договоримся или ты предпочитаешь суд?

Рэнди задумался. Дебби надеялась, что он вполне отдавал себе отчет в случившемся. В его ресторане совершено нападение на духовное лицо. Он, разумеется, понимал, что она права, и спросил:

– О какой сумме идет речь?

– О двухстах пятидесяти тысячах.

– И ты утверждаешь, что это все не подстроено?

– Клянусь, Рэнди, это наш Спаситель позаботился о нас.

– Хорошо. Если твой защитник – Плотник, веди его в суд. – Рэнди помедлил, и его взгляд снова стал настороженно-хитрым. – Ты сказала – позаботился о нас? Какое отношение его падение – возможно, в состоянии опьянения – имеет к тебе?

– Отец Данн и я действуем заодно, – сказала Дебби. – Названная сумма включает шестьдесят семь тысяч, которые ты украл и, по твоим словам, хотел бы мне вернуть.

– Когда это я говорил, что что-то тебе должен?

– Рэнди, постарайся хотя бы минутку помолчать. Я хочу объяснить тебе, каким образом ты сможешь дать нам двести пятьдесят тысяч долларов, не испытывая при этом сожаления, и списать всю сумму на убытки.

Джонни остался сидеть за столом, сохраняя невинный вид. Он и в самом деле тут ни при чем. Все это затеяла Дебби. Он помахал официантке и попросил свой обед. Но официантка возразила: она полагает, что он хочет дождаться остальных. И поскольку Джонни неприятно было оставаться объектом всеобщего внимания, он прошел в бар, около которого отирался его знакомый вышибала – он оглядывал зал, облокотившись о стойку. Джонни сел рядом.

– Ты видел, что тут произошло?

– Еще бы нет.

– Как же ты позволил ему ударить священника? Разве ты не вышибала?

– Я телохранитель мистера Эгли. Это один из этих двоих, что были тут, отдал меня в его распоряжение.

– Так ты тоже из них, из братвы?

– Я уже сказал тебе, чем занимаюсь.

Дуб поднял руку, чтобы взглянуть на часы, и Джонни увидел на его костяшках наколку «ГРОМ».

– Ты сам это наколол?

Дуб снова поднял руку.

– Вот это? Нет, мне сделали. Я был боксером.

Наколка была не слишком аккуратной, и Джонни это навело на одну мысль.

– Наверное, твой сокамерник?

– Мужик из соседней камеры. А ты откуда знаешь?

– Я знаю, что говорю. Я свою сделал в гребаном Джексоне, самой большой тюряге в Штатах. А ты?

– В Южном Огайо.

– За что сидел?

– Завалил одного мужика. Со ствола.

– Так ты, стало быть, киллер?

– Можно сказать и так.

– Иди ты! И скольких положил?

– Троих пока что. Одного водилу, одного падлу в тюрьме и одного цветного.

– Но ты не макаронник?

– С какой стати?

– Как же ты связался с этими парнями?

– У меня было письмо от одного большого человека…

– С зоны?

– Да. И он писал, чтобы мне дали работу.

– Как они тебя зовут?

– В основном Дуб.

Джонни ему поверил: парень, кажется, был не слишком башковитым.

– Меня зовут Джонни, – произнес он. – Пять лет назад я тоже на них работал. Доставлял сигареты из Кентукки.

– И что-то с этого имел?

– Так, кое-что. А ты видел самого босса, старика Тони?

– Возил его какое-то время. Но сюда он не заходит.

– Но прибыль от ресторана получает? – Дуб пожал плечами. – В Джексоне я знал одного киллера. Он получал десять кусков за выстрел.

– Я имею побольше.

– Наверное, ты большой профи в этом деле. Ты какое оружие предпочитаешь?

– Какое придется.

– Так говоришь, что мочканул одного водилу, урку и еще одного парня?

– Араба. Он отказывался платить мзду.

– Урку ты едва ли мог застрелить.

– Его я на перо посадил.

– Значит, застрелил ты только двоих?

– Да. Но скоро, возможно, будет третий.

– Да? А тебе шофер не пригодится?

– Едва ли.

– Тот киллер в Джексоне всегда работал с водителем. – Джонни подозвал бармена и попросил: – Дай-ка на минутку ручку.

Дуб сказал:

– Я подумывал, чтобы сделать это у него в доме.

Джонни записал свой телефонный номер на салфетке и повернулся к Дубу.

– Я бы не стал. Там могут быть люди, жена этого типа. Или ее ты тоже хочешь завалить? Всякие соседи пялятся в свои гребаные окна. – Он протянул Дубу салфетку. – Вот возьми. На случай, если захочешь со мной связаться.

Дуб уставился на телефонный номер.

– Зачем?

– Чтобы встретиться и потрепаться, – сказал Джонни. – Ты разве в тюрьме не трепался с парнями, не слушал их истории, за что они сели, на чем прокололись? В Джексоне один мужик мотал срок за сотню вооруженных ограблений. Он рассказывал, где это было, сколько бабла он брал, когда по глупости напортачил, в какие попадал переделки. Мы его слушали развесив уши, забавный такой был мужик, умел рассказать и заставить всех уржаться. Парни просили его: «Роджер, расскажи-ка, как ты грабанул универмаг на Сейфвей». Сами уже раз десять это слышали, но не важно, все равно было смешно. – Джонни улыбался во весь рот, и Дуб тоже скупо улыбнулся. – Словно бы мы снова на долбаной зоне.

– Когда я сделаю следующего, об этом напишут в газетах, – сообщил Дуб.

– И как скоро?

– В ближайшие два дня, я думаю.

– Вот интересно, – сказал Джонни, – еще кому-нибудь ты говорил об этом?

18

– «У Тони Амильи обнаружен рак простаты, – прочитал Терри, раскрыв газету. – Но диагноз был поставлен вовремя, и, принимая во внимание его возраст, можно будет обойтись без операции. К тому времени, как болезнь убьет его, он уже умрет от чего-то еще. Так что если его осудят, от тюрьмы его это не спасет».

– И все-таки я думаю, что он увильнет: получит условный срок или откупится. Десять лет назад он привлекался практически по такому же самому обвинению, но отвертелся.

Они сидели у Фрэна в библиотеке и просматривали воскресное приложение к «Ньюс». Специальный раздел был посвящен судебному процессу, в сносках освещался жизненный путь обвиняемых и история организованной преступности в городе Детройте со времен «Багровой лиги» начала двадцатых.

– А ты знаешь, что эта банда состояла из одних цветных? – спросила Дебби.

– Знаю только, что они не были связаны с мафией. – Терри оторвался от газеты, чтобы взглянуть на Дебби, которая сидела на другом конце дивана по ту сторону разделявшей их газеты. – А откуда взялось это имечко – «Багровая лига»?

– Их называли «многоцветными», и кто-то окрестил их багровыми – по цвету гнилого мяса, и это прижилось. – Она пытливо взглянула на него. – Как твоя спина?

– На самом деле трудновато разогнуться.

– Как удачно ты сказал Рэнди, что кто-то словно вонзил тебе в спину нож.

– Мы сумели его убедить.

– Но он все-таки никогда не раскошелится на двести пятьдесят, он знает, что эту сумму нам через суд не получить.

– Он считает, мы должны возбудить иск против Вито Геноа.

– Как же – против киллера мафии!

– Если только он на самом деле киллер, – заметил Терри. – В кино обычно киллеров вызывают из Детройта, словно бы они сидят тут и ждут звонка. Вот парень снимает трубку: «Киллер у телефона, чем могу помочь?» Я только что видел что-то похожее в газете. – Он пробежал глазами страницу. – Вот, три человека найдены убитыми и обезглавленными. Два киллера, уличенные в преступлении, приехали к нам из Сан-Диего. Если уж они неизбежны в нашем обществе, зачем их выписывать из-за границы? – Он опустил газету на колени. – Джонни побеседовал с тем парнем, которого принял за вышибалу. Это телохранитель Рэнди, ты о нем упоминала, это его зовут Дуб. Он сказал Джонни, что считается кем-то вроде киллера, – убил троих и сейчас ему заказали четвертого.

– С чего это он разоткровенничался с Джонни?

– Джонни тоже удивляется. Можно рассказать о таком сокамернику, но не парню, который подсел к тебе в баре. Джонни нужен был всего лишь телефон той рыжей девицы. Ее зовут Анджи.

– Ну и что – он узнал телефон?

– Да, но мне не говорит.

Дебби не стала смеяться и снова уставилась в свою газету. Ночь они провели на королевском ложе Фрэна и Мэри Пэт, и все в этот раз у них было серьезнее и темпераментнее, чем в прошлые ночи. Когда он сказал: «А ты просто профи, солнышко», она обиделась и ответила: «Большое спасибо». Он попытался загладить оплошность, сказав, что она неправильно его поняла. «Я хотел сделать комплимент». Она снова придвинулась к нему со словами: «Я лучше, чем профи, Терри, я подключаю чувства». Опыт, который он получил в постели с Дебби, стал для него бесценным приобретением на всю оставшуюся жизнь. Был даже момент, когда он испытал прилив необычайной нежности – увидев ее лицо в мягком свете утра, он едва не сказал ей, что любит ее.

– Я вот что подумал, – сказал Терри. – Если этот Дуб и впрямь так глуп, как говорит Джонни, и если ты уже прочитала записанный телефонный разговор двух бандитов в машине…

– Я еще не дошла до него.

– Даже их адвокат считает их олухами. Он сказал судье, что они усвоили подобную крутую манеру говорить, насмотревшись фильмов типа «Крестный отец».

– А так они честные, славные парни!

– Именно. Ничего не поделаешь – они взяли свой имидж из кино, а люди теперь пугаются. Кстати, отчасти это может быть правдой, стоит послушать запись. ФБР поставило им «жучок» в автомобиль и записало беседу. Они остановили автомобиль на Мичиган-авеню у спортивного магазина. Владельца они называли верблюдом – он, видимо, со Среднего Востока – и собирались разбить ему витрину: хозяин им задолжал. Но шел дождь, и никто из них не хотел вылезать из машины. Один из них и говорит: «Сможешь пальнуть отсюда?» Другой отвечает: «На улице до черта народу. Гляди, так и мельтешат. Какой это козел сказал, что улицах Детройта небезопасно?»

Потом они поехали в восточный округ и заблудились. «Где эта сраная Девяносто шестая? Должна быть где-то здесь». В таком духе. Еще они поговорили о Тони Амилье: что случится, если его засадят. Они походили на двух младших школьников, которые играли в гангстеров.

– Так они выстрелили из окна или нет?

– В тот раз – нет. Кое-кто из барыг, которых вызвали свидетелями в суд, утверждал, что угрожать они угрожали, но дальше этого дело не пошло. Не то что нью-йоркская мафия.

– Их называют «тихой группировкой», – пояснила Дебби. – Тони Амилья прежде не состоял под судом, он человек семейный, имеет пятнадцать внуков, щедро жертвует на благотворительность, тихо живет в Гросс-Пойнт, занимается льняным бизнесом. Я только что рассматривала фотографию его дома. – Она полистала страницы и передала газету Терри.

– «Проезд Виндмилл-Пойнт», – прочел Терри. – Там на озере дома стоят не меньше миллиона. Сейчас, наверное, даже больше. Дальше вдоль берега идет Гросс-Пойнт-Парк, потом Гросс-Пойнт-Фарм, потом Гросс-Пойнт-Вудз, а по ту сторону скоростной автострады – Харпер-Вудз. Я вырос в этих местах. А за Харпер-Вудз – это я знакомлю тебя с восточным округом – находится район Копленд, где живут в основном детройтские копы. По словам Фрэна, поговаривают о том, чтобы изменить правила и позволить им жить и за чертой города. Большинство же гангстеров, кроме Амильи, живут к северу от всех этих пойнтсов, в районе Клинтон и Сент-Клэр.

– Суд, наверное, приговорит их к конфискации, – предположила Дебби. – Машины точно конфискует и все то, что они приобрели за последние десять лет или больше. Всего собственности на двадцать миллионов. Судя по этому, рэкет не столь уж прибыльное дело.

– Пара миллионов в год – разве плохо? – спросил Терри.

Дебби ответила:

– Тони снимает все сливки, но что остается его людям? Пусть даже их всего десять-двенадцать человек, как утверждают. Я читала, что в самые золотые их времена, в тридцатых годах, в группировке состояло не больше двадцати трех человек.

– Вот что в самом деле непонятно, – сказал Терри. – Почему они из кожи вон лезут, чтобы заниматься своим нелегальным бизнесом в городе, где он всегда был легален? Всегда у нас были автодромы, даже когда лотерея была государственная, и казино существует официально. Какая разница?

– Но в гангстеры идут плохие парни, – заметила Дебби. – Ты разве не знаешь?

– Правильно, но есть и почтовые клерки, и даже школьники, которые стреляют в своих товарищей. Я вовсе не оправдываю деяния группировок, но они, как правило, ведут себя тихо и их практически не замечаешь. Ты что-то сейчас сказала интересное о Тони Амилье, – продолжал он. И добавил после паузы: – Любопытно, получится ли у нас нанести ему официальный визит?

– Зачем?

– Я подумал: а не могла бы ты устроить это с помощью своего друга-адвоката? Как его – Бернацки? Сейчас я поясню, что у меня на уме. Тебе понравится. Думаю, ты не откажешься с ним повидаться.

Дебби подошла к окну, взглянула на серенькое утро и снова повернулась к нему.

– Ты хочешь побеседовать с главарем мафии?

– Который активно занимается благотворительной деятельностью.

– Ах, так ты представишься ему отцом Данном!

– Ну разумеется!

– Непременно расскажи ему о маленьких сиротках из Руанды, – напомнила Дебби.

Офис Эда Бернацки в Центре Возрождения выходил окнами на реку Детройт и канадскую границу. Самым ярким пятном на набережной было казино. Эд сказал:

– Вообще-то сегодня воскресенье. Откуда вы узнали, что я буду на месте?

Дебби объяснила: сначала они позвонили ему домой.

– На будущее мне придется быть осторожнее, давая свой домашний телефон, – проворчал Бернацки. Выслушав ее объяснения по поводу того, зачем им хотелось бы получить аудиенцию у мистера Амильи, он удивился:

– Только-то? Хотите знать мое мнение? Не уверен, что Тони согласится. Едва ли он решит, что ему это нужно. Он старательно избегает всякого рода огласки.

– Даже когда его выставляют в выгодном свете?

– Газеты в состоянии вывернуть все наизнанку, они заявят: ясно как божий день, зачем он это делает. Но я все-таки с ним поговорю. Может быть, Тони и согласится, хотя, повторяю, весьма сомнительно. В любом случае в своем доме он вас не примет. У него бывают только близкие соратники.

Дебби сказала: это все равно, где состоится встреча.

– Тогда подождите, – проговорил Бернацки и позвонил Тони Амилья в его особняк на Виндмилл-Пойнт, который раз в неделю тщательно очищали от «жучков».

Бернацки спросил у Тони, как он чувствует себя этим унылым зассаным воскресным утром, и ему ответил низкий глухой мужской голос:

– Забавно, что вы это спросили, Эд. Знаете, что я делал всю ночь? Ссал. Вставал четыре, пять раз. Не было сил терпеть, едва добегал до унитаза. Моча то капала, то переставала, то капала снова. Я так долго сидел в уборной, что Клара кричала: «Ты там в порядке?» Иногда моча шла двумя струями. Я все думал: «Что происходит, черт возьми?» Днем то же самое. Я перестал пить кофе по утрам, иначе залью весь зал суда. Это, впрочем, неплохая мысль. Показать им, что я думаю об их ссаном процессе. Эд, когда у меня позыв, я знаю, что проведу на унитазе минут двадцать. Моча выходит по капле. Я сказал Кларе: «Из меня выходит больше жидкости, чем я потребляю». Как вы это объясните?