Текст книги "Деньги - не проблема"

Автор книги: Элмор Джон Леонард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Хорошо. Он, значит, выписывает чек на счет этого фонда маленьких африканских сирот и списывает сумму на убытки… А когда Тони вернет долг?

– Здесь все сказано. – Винсент бросил бумаги на стол. – Вам нужно подписать все три копии.

Рэнди взглянул на долговое обязательство, не прикасаясь к нему руками.

– На срок двадцать пять лет, процентная ставка согласована, я передаю ему всю сумму сразу…

– Переводной вексель, – пояснил Винсент, – оплачиваемый по предъявлении.

– У меня нет такой суммы в одном банке.

– Выпишите чек.

Рэнди задумался.

– Или… – Он помолчал. – Что? Я хочу сказать, нет ли возможности без этого обойтись? В конце концов…

Ответ на свой вопрос он получил абсолютно неожиданно, от сидевшего у стенки Дуба.

– Да просто надо избавиться от этого парня, которому предназначен чек. Вот и не придется вам ничего платить.

Наступило молчание, впрочем, совсем недолгое. Его нарушил Винсент:

– Естественно, это первое, что приходит на ум. Но советую хорошенько подумать.

Идея, поступившая столь неожиданным образом, заставила Рэнди выпрямиться в кресле. Интересно, почему Винсент словно бы на это согласен? Он сказал:

– И о чем тут думать? Так и надо сделать.

– Я говорю – подумать, как лучше это сделать.

– Надо найти парня, который знает как.

– Но только кого-то со стороны, не из наших.

Мозг Рэнди бешено заработал.

– Переехать его грузовиком, когда он будет переходить улицу. Да чем угодно. Хоть «бьюиком-ривьера».

Винсент через плечо обернулся на Дуба:

– Наш юный фермер это уже проделывал. Вот и поручите ему убрать этого типа. Он скажет – о'кей, пойдет и все сделает, как надо. Ведь так, Дуб, сделаешь?

– Само собой, – произнес Дуб и встретился взглядом с Рэнди, впервые с тех пор, как Винсент вошел в кабинет. Больше всего Рэнди удивило полное спокойствие на лице Дуба. Дуб говорил всерьез, и он принял заказ от человека, которого ему уже заказали! Крепкие же у него нервы. Почему Винсент так уверен в нем? Винсент не может не разбираться в людях… Что, если Дуб не так прост, как кажется? По спине Рэнди пробежал неприятный холодок.

– А он справится? – спросил он у Винсента.

– Говорю вам, ему не впервой.

– А ты что скажешь? – снова повернулся к Дубу Рэнди.

– Все сделаю в лучшем виде. Только еще раз скажите – кого?

– Попа.

– Ах, этого… – И сказал после короткой паузы: – Все в порядке. Сам-то я баптист.

– Значит, решено, – подвел итог Рэнди. – Уберешь его.

– Хорошо, сэр. Вот только кто мне заплатит?

– Винсент, – тут же ответил Рэнди, хотя прекрасно сознавал, что спор неизбежен.

– Как же! – возразил Винсент. – Кто из нас больше заинтересован?

– Но вы теряете больше, чем я, – упорствовал Рэнди, – если только Тони докопается… – Он в упор взглянул на Винсента. А пошел он! И сказал: – Я вот подумал: почему вы-то не хотите, чтобы Тони дал им эти двести пятьдесят? А потом меня осенило: вы считаете эти деньги все равно что своими. И эти ваши восемь штук в неделю! Я не удивлюсь, если вы давно привыкли снимать сливки. Если Тони уйдет, ты, Винсент, сможешь забрать все в свои руки, ведь так? Что захочется, то и возьмешь. Ресторан – это только начало. Я для тебя дойная корова.

Винсент внимательно слушал, глядя Рэнди в глаза. На его лице не было заметно и тени волнения. Он просто смотрел своим сонным взглядом и казался абсолютно спокойным, и это начинало сказываться на нервах Рэнди. Они натягивались все туже. Он не сомневался, что угадал правду, но не слишком ли далеко зашел? А потому счел нужным добавить с легкой улыбкой:

– Впрочем, я не жалуюсь.

Винсент встал и навис над столом.

– Подпиши бумаги и поторопись с чеком.

– Зачем? – спросил Рэнди. – Ведь теперь он уже не нужен.

– Я должен вернуться к Тони с чеком, за которым он меня послал. Понял? Выписывай уже наконец этот долбаный чек!

Рэнди подписал все копии обязательства, достал из выдвижного ящика чековую книжку, выписал чек на имя Тони Амильи на сумму двести пятьдесят тысяч долларов и положил его поверх бумаг. Винсент взял бумаги вместе с чеком, свернул их в трубочку и сказал вместо благодарности:

– Наш разговор еще впереди, умник. – И, повернувшись к Дубу, произнес: – Попа уберешь немедленно.

Он вышел. Дуб быстро встал и поспешил за ним. Рэнди окликнул его:

– А ты куда? – Но Дуб уже был таков.

Дуб догнал Винсента в зале ресторана и вышел с ним на улицу. Только тогда Винсент обернулся к нему:

– Что тебе?

– Сколько заплатите?

Он ответил, поразмыслив с минуту:

– Двадцать пять.

– Двадцать пять – чего?

– Сотен, а ты что подумал?

Теперь настала очередь Дуба поразмыслить.

– О'кей. Еще нужен ствол, чистый.

– Сделаю, что смогу.

Он хотел уйти, но Дуб добавил:

– И вам лучше рассчитаться со мной заранее, когда достанете ствол. Сразу после дела я дам тягу.

– Я сказал, постараюсь.

– Уж постарайтесь получше. Вы хотите убрать попа или нет?

На этот раз Винсент смерил Дуба взглядом, который напомнил ему его мамочку. Она смотрела на него точно так же, когда он забывался и говорил в ее присутствии «говно». Тогда она называла его «молодой человек» и грозила, что вымоет ему рот с мылом. Впрочем, она только грозилась. Эти ребята тоже любили брать на испуг. Винсент смерил его взглядом и сказал:

– Будь здесь. Я тебе позвоню.

Вот так-то! Они только и способны на свои вонючие взгляды.

22

Во вторник Терри проснулся и пошел на кухню за кофе для еще спавшей Дебби. Когда он проходил через холл, то бросил взгляд в окно и увидел, как на подъездную аллею въезжает автомобиль. Было одиннадцать пятнадцать – почти пять часов до предполагаемого возвращения Фрэна из Флориды. Терри поставил чашку с кофе на стол в столовой и бросился вверх по лестнице, прыгая через две, а то и три ступеньки. Он собирался разбудить Дебби принесенным кофе и сказать ей, что она спит сладко, как школьница. Вместо этого он низко наклонился к ней и произнес:

– Они вернулись! – Это заставило ее открыть глаза. – Фрэн со всем семейством уже здесь.

Дебби проговорила:

– Не может быть. – И ничего больше. Она невозмутимо выбралась из постели в своей короткой маечке, и они вместе расправили и подвернули простыни. Терри вылетел из комнаты и был на лестнице, когда в холл вбежали две девочки и, заметив его, остановились как вкопанные.

Когда он видел их в последний раз, младшая Кэти была совсем крошкой. Теперь ей, видимо, шесть, а старшей, Джейн, восемь. Он спустился вниз и сказал:

– Привет, девочки, помните меня? Я ваш дядя Терри.

Следом за дочерьми в холл вошла Мэри Пэт, с несколько удивленным, но, впрочем, достаточно дружелюбным видом. Появился и Фрэн с чемоданами, поставил на пол вещи и молча взглянул на Терри. Тот сказал:

– Рано вы.

– Мы решили не задерживаться, – пояснил Фрэн. – Если бы мы вылетели в час, как я говорил тебе, это позволило бы всего-то еще пару часов побыть на солнце… Кстати, я звонил Подилле. Он сказал, что вы хорошо поговорили, и он вполне удовлетворен.

– Да, он показался мне славным парнем.

Мэри Пэт в длинном черном пальто с черным меховым воротником стояла не двигаясь и молча смотрела. Ее светлые волосы были все также, по-провинциальному, коротко подстрижены. Она спросила:

– Как поживаешь, Терри? – словно в самом деле ее это интересовало.

Не успел он ответить: «Прекрасно. Рад тебя видеть, Мэри Пэт», – как она сказала:

– Девочки, ваш дядя Терри – теперь отец Терри, отец Терри Данн. Он стал священником.

Она подтолкнула девочек вперед, и они подошли, чтобы обнять его, обхватили его за ноги, тогда он присел, чтобы они смогли по очереди обнять его за шею. Он прижал их к себе, ощутив ладонями хрупкие косточки. Старшая, Джейн, сказала:

– Мы знаем, где вы были. В Африке.

Он ответил:

– Да, и, если захотите, я расскажу вам о ней и покажу фотографии, которые с собой привез. – Ему хотелось быть естественным и разговаривать с ними, как со взрослыми, но он невольно замедлял речь и тщательно выбирал слова. – Слушайте, мои красавицы, мы с вами потом сядем поудобнее, и я покажу вам африканских детишек и расскажу, чем они занимаются… как живут…

Фрэн выручил его, задав вопрос:

– Так ты и правда делал там снимки?

– Да, и множество.

Он встал, и девочки, обойдя его кругом, собрались подняться по лестнице. А он ничего не мог придумать, чтобы их задержать. Сейчас наверху они столкнутся с Дебби…

Мэри Пэт спросила:

– Это твой кофе на столе?

Ее вопрос заставил его встряхнуться.

– Да, я шел из кухни, когда увидел на дорожке ваш лимузин. – И тут же подумал: почему тогда он спускался вниз по лестнице, если кофе внизу? Но это уже не имело значения. Девочки бежали к лестнице, а Мэри Пэт и Фрэн смотрели на стоявшую на верхней площадке лестницы Дебби, одетую в джинсы и свитер.

Она мило улыбнулась всей компании.

– Привет. Вы, наверное, Мэри Пэт. Я Дебби Дьюи. – Она двинулась вниз. – Вы знаете, когда-то я занималась расследованиями для Фрэна. Я заехала за отцом Данном, и он предложил показать мне дом, о котором я столько слышала. Мне очень понравилось. У вас превосходный вкус, Мэри Пэт. – Она спустилась в холл. – Привет, девчушки! – И протянула руку Мэри Пэт.

Фрэн тут же подхватил:

– Да, это и есть Дебби, помнишь, я тебе рассказывал?

Дебби снова обратилась к Мэри Пэт:

– Наконец-то мы с вами познакомились. – Они пожали друг другу руки, и Дебби сказала: – Я собиралась прокатить отца Данна по приходам, чтобы подобрать подходящие, где в воскресенье он мог бы выступить с обращением от имени Фонда маленьких сирот Руанды. Но слушайте, святой отец, вы, наверное, еще немного задержитесь, я не стану вам мешать. – И все же она нашла время, чтобы наклониться, уперев руки в колени, к девочкам: – Привет, я Дебби. Сейчас угадаю: ты – Джейн, правильно? Привет, Джейн. А ты конечно же Кэти. Привет, Кэти. У вас очень милые спаленки и красивые куклы.

Терри следил за ней с приклеенной к лицу улыбкой. Она не лучше его знает, как разговаривать с детьми. Он сказал:

– Я принесу вам плащ, – и направился к стенному шкафу.

– Он, кажется, остался на кухне, – сказала Дебби.

Терри двинулся в столовую.

– Ах да, вы приехали, а мы выпили кофе. – Он взял со стола чашку и велел себе прикусить язык. Мэри Пэт следом за ним подошла к обеденному столу. Он забрал из кухни плащ и, возвращаясь, увидел, как Мэри Пэт осматривает стол и трет пальцами полированную поверхность, где стояла горячая чашка. Но она ничего не сказала, пока снова не вышла в холл, где Терри помогал Дебби надеть плащ.

– А я удивилась, чья это машина стоит у дома.

– А? – переспросила Дебби. – Да, моя. В самом деле было очень приятно познакомиться с вами.

Терри слушал, как Мэри Пэт, сохраняя полнейшую провинциальную невозмутимость, не подняв шума из-за пятна на столе, отвечает Дебби, что ей тоже было очень приятно познакомиться. После чего Дебби выскользнула за дверь. Следом их покинул Фрэн. Он сказал, что каждый проведенный во Флориде день означает новые кипы бумаг на его рабочем столе. Просто груды! Он оставил Терри и Мэри Пэт у вещей.

– Ты не поможешь мне отнести это наверх? – попросила Мэри Пэт.

Терри сбросил с плеч три нейлоновые сумки и два рюкзака на покрытый ковром пол спальни и выпрямился, глядя, как Мэри Пэт осматривает постель. Он сознавал, что ведет себя, как подросток, чью подружку застукала наверху вернувшаяся внезапно семья, но ничего с собой поделать не мог. Как не мог объяснить всю ситуацию, и, главным образом, состояние кровати. Он смотрел, как Мэри Пэт идет мимо кровати к белой кушетке и креслу с низким столиком между ними в оконной нише. На столике, как и по всему дому, стояли цветы в горшках, которые Терри забыл полить. Мэри Пэт села на кушетку, глядя на цветы, затем жестом поманила его к себе.

– Закрой дверь и иди сюда. Я тебя не съем.

Закрывая дверь, Терри слышал, как в холле звонко щебечут девочки. Он повернулся к Мэри Пэт.

– У тебя нет сигареты? – спросила она.

Он похлопал себя по майке.

– При себе нет.

– Посмотри в верхнем ящике комода, рядом с тобой. Там должна быть пачка.

Он выдвинул ящик, порылся в колготках и нашел пачку «Мальборо».

– Здесь есть и пепельница.

– И зажигалка тоже, розовый «Бик». Неси все сюда.

Он протянул ей сигареты, зажигалку и поставил пепельницу на столик.

– Не знал, что ты куришь.

– Ты думал, я только и делаю, что готовлю запеканки и хожу на родительские собрания. А Фрэн считает, что я только и делаю, что намываю кухонный пол.

– А на самом деле?

– Не чаще двух раз в день.

– Он в этом так нуждается?

Она улыбнулась.

– Какая разница. Сядь, Терри, и можешь курить, если хочешь. – Он покачал головой, и она закурила, щелкнув розовой зажигалкой. – Ты никогда не знал, о чем со мной разговаривать. Правда?

– Мы разговариваем.

– Но не по-настоящему. Как ты жил в Африке?

– Не так уж плохо.

– Теперь понимаешь, о чем я? Ты провел пять лет в Руанде, и это было «не так уж плохо». А что было не так плохо – еда, болезни? Тебе нравилось там?

– У меня было все, что мне требовалось.

– Ты много пил?

– Не больше, чем прежде.

– Ты скучал там?

– Иногда.

– Не больше, чем дома, так? Когда тебе не бывает скучно, Терри?

– Фрэн знает, что ты куришь?

– Конечно. Я прячу сигареты от девочек.

– А если они войдут?

– Дверь закрыта. Они знают, что сначала следует постучать и спросить разрешения войти. – Она с удовольствием затянулась. – Я хочу постучаться в твою дверь, Терри, и задать вопрос. И надеюсь, ты ответишь честно.

Терри хотел было дождаться вопроса, но внезапно сказал:

– Между Фрэном и Дебби никогда ничего не было, если именно это тебя беспокоит.

– Господи, мне это прекрасно известно. В противном случае Фрэн с ума бы сошел от угрызений совести. Терри, он в школе президент «Клуба отцов». И еще младший член «Рыцарей Колумба» Детройтской епархии. Его друзья – все равно что ветераны давно прошедшей войны, даже их форма давно устарела.

– А у него есть адмиральская фуражка и кортик? Мне он ни о чем подобном не говорил.

Мэри Пэт снова затянулась. Она ждала.

– Ну хорошо, так в чем вопрос? Ты хочешь знать, спали ли мы с Дебби в твоей кровати?

– Я поняла, что в ней спали, как только вошла в комнату. Даже еще раньше. Стоило мне увидеть эту крошку Дебби на верху лестницы, услышать ваше жизнерадостное щебетанье…

– Я в нем никогда не был силен, – признался Терри.

– Да, это правда. Но тут есть еще кое-что… – сказала Мэри Пэт. – Спать в моей постели с женщиной – это одно… Кстати, а простыни вы поменяли?

– Не успели.

– То, что священник спит с женщиной, – факт вопиющий, скандальный в высшей мере. Ты не признался бы в этом никогда, после всех лет, проведенных в католической школе. – Она выпустила облачко дыма и проговорила: – Ты попался, Терри. Придется тебе сказать всю правду…

– Я сказал.

– …и ничего, кроме правды. Ведь ты никакой не священник, да?

– Нет, не священник, – покачал он головой.

Он вспомнил, как Дебби спросила его – не полегчало ли у него на душе? Сейчас у него на самом деле полегчало. Но он тут же понял, куда клонится разговор. Мэри Пэт сказала:

– Я полагаю, это до сих пор считается грехом, хотя и не таким серьезным, как нарушение обетов. До встречи с Фрэном я была пресвитерианкой, а потом сменила веру. Правила постепенно становятся менее жесткими, и уже трудно сказать, что по-прежнему грех, а что нет. Дебби, конечно, в курсе, что ты не священник?

– Она, как и ты, это угадала.

– Терри, я не угадывала, просто я тебя знаю. Ты не настолько самоотвержен, благоразумен или предан памяти матери.

– Но ты сказала девочкам, что я отец Терри.

– Может быть, какой-то миг я в это верила. Но тут появилась заспанная Дебби, которая старалась изобразить невинность.

– А Фрэн вот верит.

– Скорее он хочет верить. И не хочет волноваться, боясь, что ты кончишь тюрьмой. Но глубоко внутри… Я совсем не уверена. Мне понравилось, как малышка Дебби назвала тебя «святым отцом». «Я хочу провезти отца Данна по приходам, чтобы он обратился от имени своей миссии с просьбой помочь маленьким сиротам». А кровать-то еще теплая! Вы с Деб возбуждаете друг друга?

– Должно быть.

– И вы занимались этим в моей постели.

– Всего раз.

– Ты только что вернулся после пяти лет, проведенных в Африке…

– Ну, может быть, дважды.

– Терри…

– А еще раз там, где ты сейчас сидишь. – Он был почти уверен, что Мэри Пэт слегка шевельнулась на сиденье. – Один раз это было в библиотеке, потом в ее квартире, вот и все.

– Меня восхищает твое самообладание, – сказала Мэри Пэт. – Но скажи мне, если ты не священник, кто же ты тогда?

– Думаю, что снова тот, кем был прежде.

– Терри, не притворяйся, что не понимаешь, ладно? Ты мошенник, признайся. Ты собираешься надеть пасторский воротничок и вытягивать из прихожан деньги. Разве не это ты задумал, Терри, аферист ты этакий?

– Это была первоначальная идея, – серьезно ответил он, посвящая невестку в свои намерения и в то же время слушая себя как бы со стороны. – Но теперь у нас появился благодетель. – Он бегло улыбнулся, представив Тони Амилью за столом в теплом жакете. Мэри Пэт тоже нашла бы эту картинку забавной, расскажи он ей об этом. А может, и нет. Она и не думала улыбаться.

– У «нас»? Дебби тоже в этом участвует? – спросила Мэри Пэт.

– Она очень помогает.

– Легче обмануть одного благодетеля, чем кучу людей, сидящих в церкви?

На это ему не пришлось отвечать. Девочки забарабанили в дверь спальни – звали мать. Мэри Пэт сказала:

– Впусти их, пожалуйста. – Потушила сигарету и разогнала рукой дым над пепельницей.

Терри встал и отворил дверь, и девочки, увидев его, остановились в нерешительности. Он вернулся на свое место, и тогда они вошли.

– Наши рюкзаки куда-то запропали, – сказала Джейн.

– Они как раз тут, – ответила Мэри Пэт. – Дядя Терри принес их наверх. Девочки, подойдите-ка сюда на минутку. – Они подошли к сидевшей у стола матери – шестилетняя Кэти прижалась к ней, и Мэри Пэт поправила дочери челочку. – Расскажите дяде Терри, кем вы хотите стать, когда вырастете, – ласково попросила она. – Расскажите, солнышки, он хочет знать.

– Я хочу стать святой, – сказала Кэти.

– Как та святая, в честь которой тебя назвали? – спросил Терри. – Как святая Екатерина?

– Какая из святых Екатерин?

Он немного подумал.

– Святая Екатерина Сиенская?

– Да, она подходящая. Она могла видеть ангелов-хранителей. Но моя любимая – святая Екатерина Александрийская, девственница и мученица. Ее привязали к зубчатому колесу, да только оно сломалось. И тогда ей отрубили голову.

– Кэти любит мучениц, – пояснила Мэри Пэт.

– А ты знаешь, что сделали со святой Агатой? – спросил Терри.

– Это ей отрезали груди и швырнули в огонь?

– На горячие угли, – поправил Терри.

Кэти протиснулась к нему между столом и кушеткой.

– А еще про кого вы знаете?

– Например, про святого Себастьяна.

– Его пронзили стрелами!

– Кэти увлечена святыми, – заметила Мэри Пэт. – Это она у Джейн переняла, а Джейн читает о них в Интернете. Они обе маленькие интеркатолички. Но в последнее время Джейн серьезно увлеклась теннисом. Она начала заниматься в прошлом году, когда ей было семь, проиграла первые два матча, но с тех пор только выигрывает. Она чемпионка региона в своей возрастной группе – моложе десяти лет, – пояснила Мэри Пэт, теперь играя с волосами старшей дочери. – Да, милая?

– А знаете, кого я хочу обыграть? – сказала Джейн. – Серену Вильямс.

– Но она намного тебя старше.

– Ну да, но когда мне будет, как ей сейчас, ей будет только двадцать четыре или двадцать пять. – Она повернулась к матери: – Ты сейчас назвала его дядей Терри, а не святым отцом?

– Я только думала, что он стал священником, – отозвалась Мэри Пэт, – но на самом деле это не так. Он пошутил.

– А-а-а… – Джейн отошла от них, Кэти за ней. Джейн сказала сестре: – Значит, нам не нужно называть его святым отцом.

– Знаю, – ответила Кэти.

Мэри Пэт подождала, пока они возьмут рюкзачки и выйдут из комнаты.

– Видишь, как просто. Большое дело! Дядя Терри, оказывается, не священник. Ну и ладно. Они будут считать тебя славным дядюшкой, который разбирается в святых. Что тут плохого? Ты понимаешь, что мы наконец-то беседуем? – спросила она.

– Мэри Пэт, из тебя получился бы отличный прокурор.

– Из меня многое что могло бы получиться. Но я предпочла выйти за твоего брата, родить детей и сделаться домохозяйкой. Это то, что я есть. Если тебе нравится быть жуликом, Терри, дело твое. Я больше не стану ни о чем допытываться или мешать тебе. Я только хочу задать еще один вопрос. Или, может, еще два.

– Пожалуйста.

– Ей что – в самом деле понравилось, как я оформила дом?

– Дебби? Да, очень. Этот дом напомнил ей дом ее детства. А второй вопрос какой?

– Она не бросит тебя, если ты потерпишь неудачу?

23

Дуб объявился днем. Он просунул голову в кабинет Рэнди и сказал:

– Сегодня все устроится. – И хотел идти дальше.

– Подожди минуту! Дуб! Что устроится?

Дуб снова возник в дверях.

– Сегодня я уберу их обоих. Морако первого.

– Где?

– Пока не знаю. Я жду, где он назначит мне встречу. Чтобы передать пистолет и деньги.

Рэнди, который стоял у стола в темной рубашке с короткими рукавами и галстуке светлого тона, так и сел на стул.

– У тебя до сих пор нет пистолета?

– Забыл вам сказать. Морако заплатит мне двадцать пять за попа и добудет пистолет. Мы так договорились. Я получу ствол от него.

– Чтобы прикончить Винсента, – напомнил Рэнди.

– Да, как только он даст мне пистолет.

Рэнди кашлянул.

– Ты хочешь воспользоваться пистолетом Винсента против него самого?

– Почему нет? – И, проговорив: – До свидания, – он снова повернулся, чтобы идти.

– Постой!

Простота этого парня сбивала с ног. Этот уроженец Индианы, дай бог ему здоровья, с его мускулами и шрамом стоял и покорно ждал, когда ему позволят идти, со шляпой в руке – если бы только у него она была, подумал Рэнди. Он сказал:

– Дуб, будь осторожен.

К вечеру Джонни Пиджонни ждал его в баре. Дуб позвонил и сказал, что хочет поговорить. Джонни спросил – о чем, и Дуб ответил: «Сам знаешь. Помнишь, о чем говорил позавчера?» Больше он ничего не добавил, опасаясь, что телефон прослушивается. Но у Джонни в данный момент голова работала только в одном направлении. Он решил, что дело касается шлюх. После того как Дуб свел его с Анджи, Джонни захотелось познакомиться и с другими девчонками. И он затеял свою игру: на свой страх и риск сказал Анджи, что является членом группировки и рассчитывает на обычную для таких ребят скидку с трех сотен, которые она обычно получает. Так что заплатил он девочке всего лишь полторы…

Джонни увидел Дуба, который шел к нему из глубины зала, но бармен что-то сказал ему, и Дуб вернулся к входу в бар и снял телефонную трубку. Минуту спустя он махнул бармену – потребовалась ручка. Он записал что-то на листке в дальнем конце стойки, где официанты брали заказанные клиентами напитки.

Джонни был уверен, что понравился Анджи, и она не возражала против скидки. Она ему тоже понравилась, хотя и получилось все слишком быстро. Он всегда мог вернуться к ней, но почему бы пока не попробовать и других девочек, воспользовавшись гангстерской скидкой. Он думал, что речь пойдет как раз об этом.

Дуб подошел к нему и сказал:

– Я, пожалуй, приму твое предложение.

Джонни решительно не помнил, чтобы предлагал ему что-либо.

– Да?.. – пробормотал он.

– Ты собирался поработать для меня водилой.

– Сейчас, только закажу выпивку, – сказал Джонни и попросил водки с тоником, чтобы выиграть время и переключиться с мыслей о девочках на заказные убийства и разговор с парнем, который, по мнению Джонни, всего-то и стрелял у себя на ферме по белкам и бурундукам из дробовика. Пусть даже он и подколол какого-то типа в тюремном дворе и, возможно – только возможно, – застрелил кого-то в баре во время драки. Но заказное убийство? Стоит лишь взглянуть на него. Весьма маловероятно.

– Так ты говоришь, тебе заказали одного парня, и ты хотел бы, чтобы я вел машину?

– Двух, – сказал Дуб.

– Что – двух?

– Заказали двух, и обоих надо убрать сегодня.

Джонни взял бокал и сделал хороший глоток.

– А тачка у тебя есть?

– Разве не водила достает тачку?

– Полагаешь, я сяду за руль собственного автомобиля? Ну нет, обычно как раз киллер и достает тачку. Иначе это отягчает вину шофера. Первое – угон. Второе – сообщничество. Нет, извини, ничем не могу помочь.

– Ладно, тачка за мной, – согласился Дуб.

Джонни заколебался.

– Если добудешь, куда надо ехать?

Дуб достал из кармана рубашки салфетку, развернул и прочитал то, что перед тем записал:

– «Франклин-стрит, между Сент-Обин и Дюбуа». Знаешь, где это?

– Да, только там ничего нет, кроме старых складских помещений и пустых зданий. Правда, неподалеку есть бар и забегаловка.

– Вот и он тоже сказал, что неподалеку на углу есть столовая «Суповая кухня».

– И что этот тип станет делать? Сидеть в машине и дожидаться тебя? – Что-то тут не складывалось.

Но Дуб ответил:

– Я понял, что так.

– В котором часу вы договорились?

– В восемь. Он велел не опаздывать.

– Это он нанял тебя на это дело?

– Да. Так ты согласен отвезти меня?

– Зависит от того, сколько заплатишь, – сказал Джонни, чтобы еще потянуть время.

– Знаешь, если по правде, я пока точно не могу сказать.

Этот парень сам не знает, что делает! Но не похоже, чтобы он шутил. Джонни решил уточнить:

– Хочешь обсудить долю водителя с заказчиком, исходя из твоей доли? Так обычно делают.

– Каждый из них платит мне по двадцать пять.

– Ах да, у тебя же два заказа.

– Двадцать пять сотен за одного и двадцать пять штук за другого.

– Ага, – отозвался Джонни, а про себя подумал: «Нет, этот парень законченный идиот! Может, объяснить ему это? Впрочем, не стоит. Лучше спросить вот что…»

– Ты получил половину вперед?

– Двадцать пять сотен я получу сразу, все целиком. Но из той другой суммы, из большой, мне ничего пока не заплатили.

Джонни посмотрел на него с сожалением:

– Очнись, Дуб! Обязательное условие подобной сделки – обязательное! – ты получаешь половину в задаток или же ничего не делаешь. Иначе тебя надуют как пить дать. Ты меня понял? Первейшее правило в таком деле – половина вперед, Дуб.

– Пожалуй, так, – ответил на это Дуб.

Джонни закурил и отхлебнул водки с тоником.

– Значит, вот как обстоят дела… Если я решу участвовать… Хотя вряд ли. Дай подумать… Где ты полагаешь подкараулить второго?

– Пока что не знаю.

– Дуб, как ни грустно мне это говорить, но, похоже, ты ни черта в этом деле не смыслишь.

– Мне надо лишь узнать его адрес, только и всего.

О господи! Джонни глотнул еще водки.

– Вот что я тебе скажу. Ты давай доставай тачку и подъезжай к «Гранду». Знаешь, где это? – Дуб наморщил лоб, словно пытаясь представить названное место. – Это карточное казино, Дуб, уж его ты ни за что не минуешь. Совсем рядом с новой эстакадой. Это будет тебе проверкой – найти его. Подъезжай к главному входу в половине восьмого с пятью штуками на руках. Отдашь их мне и получишь шофера.

– Я приеду, – заверил его Дуб.

Пускай этот парень дебил, что с этого? Разве пять кусков на дороге валяются?

Рэнди поднял голову от стола и снова увидел перед собой Дуба. Он совсем забыл, сказал Дуб, но он считает, что должен получить вперед половину обещанной суммы, и желательно прямо сейчас. Впрочем, в его голосе не было уверенности, и он по-прежнему мял в руке несуществующую шляпу.

– Ты сомневаешься, что тебе будет заплачено? – спросил Рэнди. – Я тебя вполне понимаю, но сегодня ты пришел слишком поздно.

– Почему?

– Все банки уже закрыты. До завтра ты все равно не сможешь депонировать чек. Почему не подождать и не получить сразу все сполна – двадцать пять больших кусков, выписанных на предъявителя, Серси Дж. Брэгга?

– Я забыл вам еще сказать, – произнес Дуб, – я хочу получить двенадцать тысяч пятьсот баксов наличными.

– Но в данный момент это абсолютно невозможно!

– Деньги сейчас, или все отменяется.

Рэнди встал и вывернул карманы. Увидев ухмылку Дуба, он сказал:

– Ты застал меня врасплох. Где я тебе возьму деньги, если банки уже не работают?

– Когда вы запираете дверь, – стоял на своем Дуб, – значит, вы или с женщиной, или считаете деньги…

– Это в тебе говорит фермерская смекалка?

– …или с вами здесь Хейди, или другая бабенка, или вы достаете деньги из тайника, где их держите. Мне вы платите жалованье наличными, и мистеру Морако его долю тоже, а когда мы с вами договаривались, вы сказали – наличными или чеком.

Да, Рэнди в самом деле так сказал. Но он с самого начала собирался дать Дубу чек и приостановить платеж, едва тот уберется из города. Но, само собой, Рэнди не мог признаться в этом и потому пообещал:

– Ну хорошо, я выпишу тебе чек.

– Мне нужны наличные.

– Я могу выписать чек на всю сумму сразу, прямо сейчас.

– Наличные, или сделка не состоится.

Рэнди помолчал.

– Винсент уже заплатил тебе?

– За попа? Он заплатит сегодня.

– Сколько?

– Двадцать пять, я уже говорил.

– Вот как? Ты говорил, он достанет тебе пистолет…

– Если мне не верите, можете ему позвонить, – предложил Дуб. – Заплатите мне, и вы больше никогда не услышите его голоса. И больше вам не придется любоваться, как он здесь ест.

Рэнди тут же представил Винсента Морако с заткнутой за воротник салфеткой, низко склонившегося над тарелкой. Этого было достаточно, чтобы заставить его передумать и прекратить увертки. Он сказал Дубу:

– Ты прав. Ты оказываешь мне огромную услугу и заслуживаешь того, чтобы получить деньги в таком виде, в каком тебе хочется. Должен тебе признаться, Дуб, что временами я теряю из виду главную цель и начинаю скупиться по мелочам.

– В самом деле? – спросил Дуб.

Мачете по-прежнему лежало на кухне, на том месте, куда положил его наигравшийся с ним Джонни. Мэри Пэт спросила Терри, зачем он привез его домой, и он ответил, что это – напоминание. Она ответила – неужели он нуждается в напоминании о столь ужасных событиях? Он сказал, что нашел мачете в церкви, в месте, где было совершено злодеяние, и оно напомнило ему подробности происшедшего, страшные мгновения словно бы застыли, как на стоп-кадре, в безмолвии, без криков и стонов. Она не стала спрашивать об этих подробностях, а он не стал рассказывать. Девочкам Терри сказал, что нож служит для срезания сахарного тростника и банановых гроздьев с пальм.

Холщовую сумку с фотографиями он оставил на кухне.

Когда девочки были готовы смотреть снимки, Терри разложил их на разделочном столе, все, кроме небольшой пачки, перевязанной зеленой лентой. Ее он сунул обратно в сумку. Девочки влезли на стулья, чтобы лучше видеть, встали на коленки, заинтересованно склонились над фотографиями и начали расспрашивать. Что это он такое делает? Ищет угольки, чтобы продать их или развести огонь для себя. Зачем? Да чтобы приготовить еду, поджарить початок кукурузы. Почему его мама не поджарит ему кукурузу? У него нет мамы, он сирота. Что такое сирота? Ты знаешь, мама нам говорила, а я забыла. Это ребенок, у которого нет мамы и папы. И ему разрешают играть с огнем? Он не играет, он знает, что делает. В Руанде быстро взрослеют, иначе нельзя. Здесь приютские дети играют в какую-то игру. А вот он что делает? Это девочка. Откуда вы знаете? На ней платье. Оно не похоже на платье! И почему у них нет волос? Их сбривают, чтобы в волосах не завелись такие жучки. Какие жучки? Всякие, я нигде не видел столько всевозможных жуков, как в Африке. Когда они ползут по стене, можно подумать, что шевелится узор на обоях. Он покосился на Мэри Пэт, которая мыла в раковине салат. А этот что делает? Он ищет в отбросах что-нибудь съедобное, даже если оно уже начало портиться. А он не заболеет? Возможно, если и не от этого, то от чего-нибудь еще. Почему он не пойдет в магазин? Он бедный, у него нет денег. А почему его мама не пойдет? У него нет мамы. Я уже говорил, что эти дети – сироты. Как это? Я уже говорил, у них нет родителей. Почему нет? Э-э… Их родители умерли, и многим детям негде жить. Мама сказала, что вы приехали, чтобы собрать денег для маленьких сирот.