Текст книги "Женатые холостяки"

Автор книги: Эльмира Нетесова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Зачем тебе, бабуля, отдельная квартира? Ведь ты и до туалета одна не доберешься. В ванной утонешь!

– Она мне и ответила:

– А я взамуж выйду!

– Бабулечка! Сколько тебе лет? – спросил ее.

– Восемьдесят два! А на что спрашиваешь? Аль жениться на мне решился?

– Катюшка, ну, в Одессе случалось всякое. Тут же я окосел. Решил, что бабка сдвинулась. И говорю:

– Да у меня вроде уже есть семья. Тогда она и сказанула:

– Я с новой, отдельной квартирой получше тебя мужика сыщу. Чего тут мотаешься, коли нет серьезных намерениев? Не мешайся нам, козел! В молодости ничего не видели, хоть теперь разживемся!

– Вот тебе и старая баржа! Кое-как ее убедили, что затея бесполезная. Ждать долго придется. Покуда новый дом построят, снесут старый, бабка может и не дожить. Правда, она с этим долго не соглашалась. Говорила, что четырех мужиков пережила и на погост уходить не торопится. Мы ей предложили отступное, но под расписку. Кое-как уломалась. Прогадать не хотела, но, как деньги увидела, сдалась. Про женихов забыла. Вот такие они теперь, наши старушки. Одной ногой в могиле стоит, Другою краковяк отплясывает. И не только… Она за уговорами целый стакан водки одолела. Вот это бабка! И хоть бы что! Не чхнула и не охнула. А мужик понадобился не для того, чтоб спину греть ночами, как друг сердечный, как голубь и озорник!

– В ее-то годы? – удивилась Катя, добавив:

– Бабка точно ни в своем уме…

– Ладно! Меня на этой неделе пропишут. А если получится все, глядишь, я тоже жилье заимею. Все ж и мне пора о семье подумать, да и тебе руки развяжу.

– Сегодня мне Дмитрий позвонил на работу. Я ушам не поверила. Сколько лет молчал, а тут объявился, – засмущалась Катя.

– О! Есть первая пчела на нашем цветке! – обрадовался Яшка и спросил:

– Так о чем был базар?

– Пока разведку провел. Спросил, как живу, с кем дружу…

– Ну, а ты что прозвенела?

– Яшка, смеяться будешь. Я назло ему сказала, что не скучаю, некогда. Много друзей появилось. Кое с кем даже серьезные отношения наметились. Димка очень удивился, поначалу не поверил. А я, сама не знаю зачем, наврала ему целый короб! К чему? – пожала плечами женщина.

– Правильно сделала! Я как раз хотел тебе это посоветовать. Но ты убедила, что он не позвонит никогда.

– Знаешь, он растерялся. Наверное, ожидал, что стану хныкать, жаловаться на одиночество. А я хохотала! Назло ему! Разыграла из себя развеселую чмо, прикинулась довольной и счастливой.

– Ну, а он чего звонил?

– По-моему, Димка забыл, о чем хотел сказать. Или не решился. Хотя не ждала для себя ничего хорошего. Может, помощь предложил бы. Но я и тут опередила. Сказала, что друзья заботятся, и у меня ни в чем нет нужды.

– Надо было предложить ему выслать в подарок новые туфли, взамен рваных, в каких уехал в Германию.

– Зачем предлагать? Я это сделаю. Ведь у него скоро день рождения. Поздравлю по старой памяти. Как никак много лет в родстве жили, одной семьей. И он помогал на первых порах.

– Как думаешь, дойдет до него? – смеялся Яша.

– Само собой! Злиться будет, мол, зачем унизила?

– Ничего! Такие приколы иным полезны!

– А ты своим позвонить не хочешь? В Одессу!

– Катя! Я о них все знаю! Звоню соседям! Ты не помнишь тетушку Марго? Она с моими на одной лестничной площадке все годы живет. Ну, если в городе секретов друг от друга нет, то по соседству, это все равно, что в одной квартире жить. Она мне не только новости, всю подноготную выворачивает. Я в курсе всех событий.

– Как же они там?

– Я так и предполагал, Лелька вскоре обзавелась дружком. Он из местных, тоже флотский, ходил в загранку и привозил машины. Конечно, импортные и продавал их удачно. Лелька первое время цвела и пахла. Друг неплохо помогал. Но что-то не заладилось у него с кэпом. Наверно, тот хахаль мало отслюнивал капитану и тот списал его на берег. Мужик возник к Лельке, чтоб продержаться первое время пока устроится на другое судно. Но получил команду: «От руля!». Лелька ни терпеть, ни ждать никогда не умела. Дала отбой человеку, тот вернулся к своей семье, а вскоре снова его взяли на судно. Но к Лельке он уже не вернулся.

– Яш! А почему ты уехал, ведь мог в Одессе найти другую работу, не обязательно на флоте. Какая разница, семью сумел бы спокойно обеспечить. Я тебя знаю!

– Катя, Лелька не ты. Ей нужно помимо денег хвастаться и гордиться мужем. А тут вдруг охранник или грузчик! Ну, что ты! Это не для нее! Так и сказала, мол, мне в постели не нужно быдло. Не хочу позориться, меня Одесса не поймет. Иди, приноси присягу и не морочь мозги! А я себе не смог приказать, не хотел насиловать душу. А тут она все оплевала. Не хотелось говорить, ну да теперь прошло время. У Лельки уже трое хахалей перебывало. Ни один не удержался. Но она не унывает. Дома не сидит. Ждет, мечтает, ищет, одно плохо, годы идут, конкуренция растет, таких как она много.

– А Лиля как?

– Она в санатории устроилась. Тетушка Марго говорит, что дочка на меня похожа. Но уже и ее увидели.

Вьются всякие вокруг. В потемках, попробуй, разгляди и отличи шмеля от навозницы! Трудно ей, но ни подсказать, ни посоветовать некому. На мать надежды нет. Она всегда была тупой.

– Может, Лилию позовем к себе! – предложила Катя.

– Не поедет, не согласится. Даже пытаться не стоит. Когда я уезжал, она уже училась в институте. Но не пристыдила мать и меня не пыталась остановить, удержать, повела себя как чужая. Это ударило больнее всего. От того им я не звоню и не пишу. Практически меня выгнали. Мне не нужен больше их, чужой берег. Может, обломится мне своя гавань, свой причал…

А вскоре непредвиденное случилось. Помогал Яшка на базаре торговцам. Кто-то из них картошку, другие лук и арбузы продавали. Суетились люди, спешили. А тут крик послышался:

– Держите вора! – увидел побледневшее, перекошенное лицо женщины. От нее протискивался через толпу низкорослый, юркий мужичонка с пухлой сумкой в руках.

Яшка в пару прыжков нагнал его. Оторвал от земли, поднял над головами, тряхнул так, что тот сам сумку выронил. И взмолился хрипло:

– Отпусти, братан!

Вспомнилось, как в детстве стянул пирожок с лотка. Его поймали тут же. Но увидев лицо мальчишки, бить не стали. Отпустили, сказав строго:

– Попроси, но не воруй! Женщин обижать не смей! Помни, мужиком растешь…

С тех пор Яшка не воровал. Научился у пацанов и сам себе зарабатывал на курево и мороженое.

Он отпустил мужика. И, подняв сумку с деньгами, отдал ее бабе. Та на шее повисла, зацеловала на глазах у всех. Шутка ль, все деньги вернул Яшка. Ворюга сумку у бабы из-под задницы стащил, улучил момент, проследил, подкараулил. И не окажись рядом

Яшки, осталась бы женщина без копейки. Ну, разве не обидно…

– Помоги, родной, с картохой. Я заплачу тебе, не обидишься, – просила женщина, указав на машину. В ее кабине спал пьяный вдребезги водитель.

Якову стало жаль бабу. Он подтаскивал мешки с картошкой к прилавку, другие грузил на тележки, в багажники машин. Женщина едва успевала считать деньги, давать сдачу. Картошка шла нарасхват. Когда был продан последний мешок, женщина вздохнула:

– Все! Скажи сам, сколько я должна? – спросила устало улыбаясь.

– Сколько сама дашь, – ответил, не задумываясь. Баба влезла в сумку. Протянула столько, сколько никогда за день не зарабатывал.

– А как же домой вернешься? Мужик твой ужрался до визгу! – указал на водителя.

– Не муж, сосед наш. Не знаю, что делать? Сама машину не вожу. А он только к утру проспится, лешак облезлый. Я же, как назло, столько харчей набрала, что в руках не унести. Только сахара два мешка. Домой вернуться надо, но харчи станут…

– Где живешь? – спросил коротко.

– Аж на окраине, – чуть не плакала баба.

Яшка открыл борт машины, как мешок картошки положил в кузов пьяного водителя и, сев за «баранку», указал женщине на место рядом:

– Садись живее! Дорогу покажешь, – завел машину.

У Юльки сразу слезы высохли. Она смотрела на Яшку с такой благодарностью и говорила:

– Тебя сам Бог послал!

Яшка занес в дом сахар и продукты, собрался уходить, но Юлька вцепилась в рукав:

– Побудь с нами, Яшенька! Родной наш! Уж и не знаю, как благодарить, что б делала без тебя, зайка моя! – гладила плечи человека.

Юлька угощала гостя от души. Яшку разморило, и женщина уговорила заночевать.

– Утром Гришка отвезет тебя в город, – пообещала уверенно. Человек едва сомкнул глаза и тут же почувствовал рядом теплое тело женщины.

Яшка не удивился и, обняв Юльку, до самого утра не сомкнул глаз…

Человек и на следующий день помогал бабе торговать картошкой. Женщина держалась увереннее. Она часто оглядывалась на Якова, подмаргивала, похваливала, ободряла его. И хотя покупателей было много, женщина устала, но ни разу не сорвалась на окрик или грубость. Яков удивлялся как просто и легко работается ему с этой женщиной. Они понимали друг друга без слов, хотя Яшке никогда раньше не приходилось торговать на рынке. В другой бы раз он может и отказался б от такого занятия, но Юлька уговорила его без слов.

Он снова сгружал картошку с машины, взвешивал, относил в багажники и тележки. Зорко следил, чтобы никто, даже ненароком не обидел ее. Женщина в обед достала сумку из кабины, заставила Яшку поесть, сама не присела. Как ни уговаривал мужик, отпускала покупателей быстро, весело, с шутками.

Уже под самый конец дня на базар пришли цыгане. Походив вокруг прилавков и павильонов, присмотревшись к продавцам, окружили Юльку.

– Давай погадаю! Всю правду расскажу! – предлагала Юльке молодая цыганка.

Яшка только присел передохнуть и увидел, как чумазый, маленький цыганенок запустил руку в карман Юльки. Яшка быстро встал, взял цыганенка за ухо и сказал резко:

– Иди к своим, пока не получил по заднице! И вы уходите! Не мешаете здесь. Нашлись деловые! Тут вам не обломится ничего!

Цыгане возмущались, ругались, грозили. Но Яшка еще по Одессе помнил все их уловки и, подойдя к цыганам мужикам, коротко поговорил с ними. Те тут же позвали своих женщин и вскоре отошли к другим прилавкам.

Яков, выбрав время, позвонил Кате, сказал, чтобы не беспокоилась, у него все в порядке.

– Почему не ночевал дома? Я так тревожилась. Где ты был?

– У женщины! – ответил коротко. Катя пристыжено осеклась, поняла, что задала бестактный вопрос. И спросила тихо:

– Ты сегодня придешь домой? Мне ждать тебя?

– Катюша, пока не знаю…

– Яша! Поехали домой! Все продали! – взяла за плечи Юлька и спросила:

– Я помешала разговору?

– Уже закончил.

– А с кем говорил, с женой?

– Нет.

– Если с какой-нибудь знакомой, то не отдам, не отпущу, самой дозарезу нужен!

– Юля! Я не конь, не спеши схомутать. Я помог, но ничем не обязан никому! Сам решаю, куда ехать или идти. Не понукай, не запрягла, – осек женщину, та покраснела до корней волос:

– А я думала, ты все понял сам. Неужели оставишь меня? Ведь у нас так клево получалось. Может, договоримся? Или ты другую имеешь? Иль я тебе не подхожу? – глянула беспомощно, губы и подбородок женщины дрожали.

– Юля! Все нормально, не переживай. Если что-то не по курсу, сам тебе скажу. Одно помни! За себя я сам решаю. Не надевай хомут преждевременно. Не торопись! – решил сегодня вернуться к сестре. Юлька, увидев, что человек не хочет ехать к ней, спросила:

– Завтра ждать, иль насовсем уходишь?

– Пока ничего не решил.

Яков хотел наказать бабью поспешность. А и сам не торопился сунуть голову в семейный хомут. Он понял, Юлька решила взять его сразу, штурмом, без передышки на размышление. Яшке не хотелось снова стать игрушкой в руках женщины.

– Яша, если у тебя семья, прости меня за вчерашнее. Я не стану мешать. Но мы с тобой могли бы работать в партнерах. Сам видишь, нет помощников, одни алкаши вокруг. С такими депо не склеится. А я предприниматель. Только начала свое дело. Потому, пока одна кручусь. Людей порядочных мало. На тебя рассчитывала. А ты тоже уходишь, что-то не понравилось, или оплата не устроила, так это обговорим и уладим.

– Не спеши, и меня не подгоняй, – ответил скупо.

– Я не тороплю. Скажи одно, мне ждать тебя?

– Конечно!

– А когда?

– Не знаю, как получится.

– Яшенька! Меня, когда надумаешь, знаешь, где искать, – понурилась баба.

Яков не хотел торопиться с семьей. Он помнил первый горький урок. Ведь точно так же по молодости бездумно поверил Лельке. Тогда она была совсем иною. Вместе с отцом выходила на шаланде в море ловить кефаль. Возвращалась пропахшая ветром и рыбой. Яшка встречал ее, они долго гуляли по пляжу, общались. Лелька долго скрывала, как нелегко ей живется в своей семье. Отец пил. И зачастую, все деньги, полученные за улов, оставлял в закусочных. Что там семья? Он редко вспоминал о ней. Жил обособлено, ни о ком не заботясь. Когда Лелька подросла и попыталась забрать у отца хоть часть денег за рыбу, мужик при забулдыгах влепил такую пощечину, что девчонка не устояла на ногах. А старые биндюжники громко хохотали и хвалили родителя на все лады:

– Так ее! Пусть с зеленых соплей помнит, как надо к отцу относиться! Деньги ей нужны? Нам, мужикам, они тоже не лишние!

Нет, Лелька не заплакала. Она молча вернулась домой, сидела, сцепив зубы, а вскоре дала согласие Яшке стать его женой.

Мать плакала: уж слишком рано решила дочь уйти из дома. Тогда ей было шестнадцать лет. Конечно, случалось, иные выходили замуж куда как раньше. В Одессе девчонки взрослели быстро, рано формировались и созревали. Лелька была очень мила, и Яшка не хотел ее упускать. Вокруг девчонки вертелось много парней. Гуляли с нею по берегу моря, вздыхали, говорили о любви. Но стоило им издалека увидеть ее отца, тут же исчезали. Знали крутой нрав человека. Тот драконом охранял дочь и при случае любого вздыхателя мог взять за кадык.

И лишь Яшка не убежал. Пошел навстречу, держа Лельку под руку, чувствовал, как она дрожит.

Парень остановился в полушаге, подал руку для знакомства. Рыбак смерил его тяжелым взглядом, спросил заплетающимся языком:

– Тебе что нужно от Лельки?

– Я люблю ее! – ответил коротко.

– Вот как? И что теперь?

– Хочу просить ее руки…

– А ты кто есть?

– Флотский! Старший помощник капитана с крейсера «Нахимов» – ответил гордо.

– Морской бродяга, так выходит? – глянул на дочь вприщур и спросил:

– А ждать его сумеешь? Он говорил тебе, сколько они бывают в море?

– Знаю! Дождусь. Мы с ним давно знакомы, – ответила спокойно.

– Выходит, бросаешь меня? С кем теперь буду ловить рыбу, как жить станем?

– Брат уже вырос. Он вместо меня с тобой пойдет. Мы с ним вдвоем уже ловили кефаль. Неплохо получалось, – проговорилась Лелька.

– А деньги где? – побагровел мужик.

– Маме отдали на продукты. Нам тоже надо!

– Ладно, ради флотского на первый случай прощаю тебя. Но в следующий раз, смотри мне! Все в шаланде будете ночевать! Никого не пущу в дом! Выходит, только о себе заботились, а мне бутылку не поставили!

– А за что? Мы сами поймали и продали!

– А я где был?

– Подсыхал на пляже!

– Быть не может! Я всегда себя домой приношу.

– Ты не один был, – рассмеялась Лелька.

– Выходит, очень занятым оказался, если не привязал себя вместо якоря к шаланде. Ты, слышь, Яшка! Отдам тебе дочь после того, как проверю тебя в море! Гляну, подойдешь ли мне в зятья! Вот после этого отвечу, согласен ли отдать за тебя Лельку.

Весь следующий день они пробыли в море вдвоем, ловили кефаль. А когда вернулись вечером к причалу, и Лелька встретила их, отец взял руку Яшки, вложил в нее Лелькину и сказал хрипло:

– С ним не пропадешь! Отменный мужик, берегите друг друга. И, дай вам Бог! Может, не совсем хороший я человек. Но отцы все одинаковы! Пусть любовь ваша будет глубокой как море, высокой как небо, пусть чайки завидуют вашей верности, и никакая беда не разлучит. Ступайте! Два голубя-глупыша, не забывайте про берег, где о вас всегда помнят…

Лелька даже не спросила Яшку, как он провел тот день с ее отцом. А они поговорили тогда о многом:

– Никогда не клянись женщине в любви и верности до гроба!

– Почему?

– Соврешь себе и ей! Нет средь нас таких, кто б за свою жизнь не изменял женщине. Верны мы только морю. С ним до смерти, а жен, случается, меняем. Никогда не сажай бабу на шею себе! Не балуй и не жалей! Помни, только они могут предать и наказать, а потому, не доверяй всю душу без остатка. Знай, доверчивость та же тупость. Не давай бабе оседлать душу…

Яшка слушал вполуха. Он был влюблен. А потому не верил словам пожилого рыбака, был уверен, что они с Лелькой будут счастливы.

Яшка много раз жалел, что не последовал словам и советам этого человека. Он оказался прав во всем. Но пока убедился, прошло время, много лет. Яшка не раз жалел о своей женитьбе на Лельке. Та очень скоро превратилась из рыбачки в избалованную обывательницу. А потом Яков почувствовал, что жена охладела, а может, никогда не любила его.

– Лель, роди второго ребенка, – попросил жену.

– Зачем? – испугалась баба.

– Может, сын будет!

– Только его не доставало! К чему нам лишние хлопоты? Хорошо, если нормальным, а вдруг хулиганом или вором вырастет, как у тетки Марго! Ее внуку всего семь лет, а он не только к себе домой, а и к соседям через форточки поднимается. Причем на третий этаж!

– Зачем? – удивился Яшка.

– Вот так и Марина думала. Открыла двери в спальню дочки, а она с тем внуком в одной койке в обнимку спит.

– Сколько лет той девчонке?

– Скоро пять! Представляешь, в таком возрасте уже распутные!

– Лелька, не неси чепуху! Они дети!

– Внизу на первом этаже девчонка в одиннадцать лет родила! Вот тебе и ребенок! Хватит с нас одной! Не хочу второго! Зачем самим себе жизнь сокращать?

Когда заболел ее отец, Лелька даже не навещала его. Все не могла простить сурового детства и на все просьбы матери о том, что отец зовет ее, отвечала холодно и однозначно:

– Я занята. А и помочь не могу. Меньше надо было пить!

Старый рыбак умер, так и не увидев дочь перед смертью. Не успел благословить и попросить прощенья. У гроба Яшка многое вспомнил и обдумал. Но ничего уже невозможно было исправить и вернуть.

– Эх-х, если бы мои были живы! – думал тогда человек со слезами. Ему было всего шесть лет, когда родители погибли при крушении поезда. На опознание поехала Катя. Тогда ей самой было семнадцать лет. Яшку с собой не взяла. Пощадила малыша неспроста. Как потом призналась, не знала, как сама выжила после увиденного. Понимала, что очень нужна Яшке. Ведь, кроме нее, у брата никого не осталось. Как сложилась бы его судьба? Кому нужен чужой ребенок? Вот так и заставила себя жить, но по ночам часто просыпалась, вставала и шла на кухню, там курила и ревела до самого утра.

Яшка тогда многого не понимал. Почему так долго не возвращаются из санатория отец и мать? Ведь давно должны были приехать. Почему сестра возит его на кладбище и все плачет. Говорит, будто родители лежат вот в этих могилах. А зачем они там, почему не дома? Разве в земле лучше?

Всю тяжесть случившегося Яшка понял, повзрослев. Он уже ни о чем не спрашивал сестру, сам приезжал на кладбище, подолгу сидел у могил. Человек уже понимал, что мертвый отец не сумеет больше взять его на плечи, а добрые руки матери не погладят по голове, не скажет она своим самым добрым голосом:

– Кровиночка родной, солнышко ясное, цветок ненаглядный, только бы твоя жизнь прошла без туч и грозы!

Яшка так любил эти добрые, теплые руки. Он стоял, замерев, не шевелясь, а мать гладила голову, приговаривая самые светлые слова.

Даже взрослому ему ни раз виделось это во сне.

– Мамка! Мамуля! – тянулся головой к рукам, но никак не доставал…

– Мама! – зовет взрослый Яшка. Как больно, проснувшись, ощутить пустоту. Безвозвратно ушло детство, но боль потери жива, она не притупилась и болит, болит память…

– Яша! Вставай, зайка! Пошли завтракать! – зовет Катя.

Они вчера допоздна засиделись. И, если бы не идти на работу, проговорили б до утра. Немудрено, ведь и повод появился. Яшке в новом доме выделили квартиру. Ему даже можно взглянуть на нее. И человек решил, что сразу после работы пойдет глянуть будущее жилье.

Он обошел всю квартиру. Осмотрел кухню, зал, лоджию, кладовку и ванную, туалет и прихожую. Работ здесь оставалось немного. Яков прикидывает, как обставит свою квартиру. Подсчитывает, во что ему обойдется мебель. И решил глянуть, как выглядят квартиры по соседству. В каждой работали люди, дорабатывали мелочевку.

Вот в этой двухкомнатной подгоняли окно. А на кухне сантехник менял у смесителя прокладки. Лифтеры проверяли работу лифта. В квартире напротив услышал громкий смех. Вздумал заглянуть, все ж будущие соседи, пора и познакомиться.

Яшка вошел и оторопел, глазам не поверил. Юлька стояла на кухне у окна и метром замеряла высоту потолка:

– А говорил, что почти три метра! Всего два шестьдесят! Где еще двадцать сантиметров? Кто их спер? Вот что обещали, то и дайте. Не нужны мне ваши недомерки!

– Тебе зачем высокие потолки? Зимой холодно будет, замерзнешь. Сама небольшая!

– А ты меня не жалей. Тебя не позову согреть. И придурком не прикидывайся. Ну, повешу сюда люстру и буду ее головой доставать каждый раз? Представь, что это будет? Вся макушка в шишках, лоб в синяках.

– Это стандартная высота потолков, во всех квартирах одинакова, по всему дому! – объяснял Юльке прораб. Но баба стояла на своем. Она требовала, не видя никого вокруг.

– Ну, я вам потолки руками не подниму! Не нравится здесь, ждите, когда следующий дом построим. Мы вас насильно не заселяем. Все дома строим по одному проекту. Вон, спросите своего соседа, у него квартира, как и ваша, но не скандалит человек. Все его устроило, – указал прораб на Яшку и Юлька, увидев мужика, оторопела:

– Ты мой сосед?

– Выходит так!

– Ну, это уже судьба! – выдохнула Юлька и сказала с сожалением:

– Вот, если б мы с тобой немножко поумнее были б, могли двухкомнатную получить.

– Ну и деловая баба! У обоих по квартире, ей еще двушку подай! А ты мужика спроси, захочет ли он с тобою канать в одинарке? А то теперь знаешь, как мужики считают:

– Лучше в тесной клетухе самому, чем в просторной вдвоем. Скольких это бабье на погост повыселяло! Тем мужикам нынче уже ничего не нужно. Вот такая попадется, всю душу на сантиметры изорвет! – говорил прораб.

Юлька его не слушала. Она смотрела на Яшку обалдело, растеряно, все еще не веря в счастливую случайность или совпадение.

– Так что, отказываешься от этой квартиры? – спросил ее прораб.

– Ты что! Конечно, согласна! Лучше и не надо. Я столько лет ждала! – подошла к человеку.

– Ну, вот видишь, все само собой получилось. Не уйти нам друг от друга никуда.

– Э-э, нет! Знаю я вас! И ты не лучше других. Все одинаковые! Пока не узаконена, нормальная баба. А стоит чуть ближе подпустить, да расписаться, мигом в жабры зубами вцепишься, – вспомнил, как быстро изменилась после росписи Лелька. Она мигом вспомнила, что в городе имеется много ресторанов и кафе, всяких магазинов и базаров с горами ярких тряпок. Дорвавшись до них, Лелька позабыла о всякой мере. Она меняла их по нескольку раз на день. И надетую однажды вещь уже не носила больше. Баба терпеть не могла, если кто-то оделся так, как она. Лелька даже в гостях у друзей Яшки вела себя вызывающе. И считала, что все окружающие либо недооценивают, либо завидуют ей. Баба любила гулять вечером по приморскому бульвару, хотела быть замеченной, стать центром внимания, и Яшка вскоре стал уставать от жены. Он постепенно охладел. И уж куда там клясться ей в любви, он понимал, что и Лелька к нему остыла.

Яшка знал, что и другие живут не лучше. Во многих семьях любовь и согласие были показными. Слышал, что многие жены флотских открыто изменяли своим мужьям. Те, в свою очередь, в долгу не оставались. Виноват был тот, кто первым попадал в «венеричку».

Скандалы в семьях, громкие разводы с выворачиванием интимных подробностей давно не удивляли одесситов. Город жил слухами, сплетнями, сальными, грязными пересудами, в нем все меньше оставалось человеческого тепла и понимания. И, прежде всего, изменились люди. Новые, молодые одесситы росли уже совсем иными, дерзкими, грубыми и равнодушными, все под один стандарт. Все похожие на дочь Яшки. И она ничем не отличалась от своих сверстников. Может потому уехал человек без сожалений и не вспоминал, не тосковал по Одессе. Он воспринял ее как стареющую женщину, какая все еще старается сохранить свой лоск. Но время неумолимо.

Яков не звонил в Одессу. Знал, что там о нем не вспоминают. От соседки узнал о дочери. Та вышла замуж и к матери не появляется. Лелька поделилась с Марго, что стала бабкой. Но внука ни разу не видела.

Теперь она живет одна. Прежние друзья ее не навещают. Новых нет. Одесситов перестали интересовать престарелые кокотки. В моду вошли юные, совсем молодые девчонки. Эти хищницы были покруче прежних красавиц. Их не интересовали возраст и положение в обществе, им нужны были только деньги.

Марго сказала Якову, что Лелька пускает на квартиру отдыхающих, за счет этого живет.

Яков теперь редко звонил соседке. Бывало, по нескольку месяцев не вспоминал об Одессе. У него появились свои заботы. Он уже перебрался в новую квартиру, обставил ее, Катя навела в ней порядок, создала домашний уют, подолгу была у брата. Ей не хотелось возвращаться в свое одиночество. Не будоражила в новой квартире память. Так и в этот день, вешала занавески на окна и услышала, что кто-то звонит в дверь. Женщина открыла и увидела молодую бабу. Та, оглядев Катю с ног до головы, спросила:

– Яшка дома?

– Он на работе. Сегодня дежурит.

– А когда придет?

– Не знаю. Видимо, как только освободится.

– Надо же какая непруха! Что ж теперь мне делать? – задумалась баба.

– А что случилось? Зачем вам Яков? – спросила Катя бабу, та вздохнула:

– Вот только нынче вещи привезла из дома. Хотела попросить Яшку, чтоб помог их поднять на этаж. Самой не осилить. А что делать, ума не приложу.

– А водитель не сможет помочь?

– Да что ты, милая? Какой с него помощник, он только водку может жрать. Если его от руля принять, на ногах не удержится. Не мужик, сплошная беда в портках, – отмахнулась вяло и спросила:

– А Яшка когда придет?

– Дежурство закончится завтра утром. Но не знаю, сразу ли домой придет!

– Ну, совсем облом, – загоревала женщина.

– Так вы наша соседка? – спросила Катя.

– Ага! Как раз напротив вас жить стану! У меня перед самым переездом мамка померла. Все хотела пожить в новой квартире, да не привелось. Пришлось отложить переезд аж на сорок дней. Так старые люди посоветовали, чтоб горе за собой не притащить. От того припоздала. Смотрю, вы уже у себя справились. Полный порядок навели. Я и не знаю, как все сделать? Работы прорва, времени в обрез, – жаловалась баба.

– А чего мы мудрим? Сейчас найдем помощников! – вышла на лоджию, открыла окно и, увидев троих мужиков во дворе, попросила:

– Ребятки! Помогите нашей соседке вещи на этаж поднять! Яша теперь на дежурстве, а женщина одна.

Борис, Женька и Кузьмич вскоре подошли к машине. Глянули на водителя, не позвали, сами открыли борт и понесли в подъезд вещи, мебель, узлы и чемоданы.

Юлька хотела им помочь, но ее остановили, велели показать, куда что определить.

Когда машину разгрузили, баба спросила:

– Сколько с меня причитается?

– Успокойся. У нас свое правило. С соседей не берем. Тем более с бабы. Обживайся. Если нужна будет помощь, крикни в окно. Кто на дворе окажется, те и помогут, – предупредил Кузьмич, спросив бабу:

– Как зовут тебя?

– Юлька!

– Вот и познакомились! – сказал Женька.

Юлька до самой темноты расставляла мебель, раскладывала вещи, поставила койку и повесила над нею ковер. Сумки, мешки и чемоданы сразу убирала в кладовку. Она даже палас успела расстелить, ох, и помучилась с ним, только хотела повесить люстру, в дверь позвонили:

– Кого принесло? – глянула в глазок и впустила Катю.

– Юль, идем поужинаем вместе, а то совсем о себе забыла. Слышу, тут гремишь, стучишь, о еде не вспомнишь, – увела к себе соседку.

– Катя, а кем ты Яшке доводишься? – спросила, осмелев.

– Прямая родня!

– А это что значит? – насторожилась Юлька.

– Я сестра Яши! – ответила Катя, невольно рассмеявшись. Она услышала вздох облегчения.

– А я подумала, что жена!

– Юля, я намного старше брата.

– Выглядите как ровесники…

Они еще долго говорили, эти две одинокие женщины:

– Ну как же! Была и я замужем. Из армии дождалась. Думала, нормальная семья будет. А он, отморозок, устроился трактористом вон в ту деревню, что за мостом, и вовсе спился. Ни уговоры, ни скандалы не помогали. Так и умер от белой горячки. Все грозился повеситься.

– Дети остались?

– Откуда им было взяться? У него не только хрен, ноги не стояли. Все ползком да на карачках ходил. У них в роду одни алкаши. Пятеро братьев, как один забулдыги.

– Зачем же вышла за него?

– Думала, отучу от водки, да не справилась. Не получилось. Хотя пять лет воевала с ним.

– Давно он умер?

– Уж третий год пошел!

– Чего ж замуж не выходишь?

– Никому не нужна стала. Да и за кого? Нормальных мужиков нет. А такие, как мой бывший, или наш деревенский сосед, кому нужны! Козлы, а не мужики! Не везет мне в судьбе никак. Вроде все есть, а главного нету. Все мимо меня проходит и проскакивает. Бывает, тянется мне человек, а я ему не нужна. Случалось и наоборот. Вот так и кукую. Наверное, и у тебя так? Обидно одно, годы уходят, а семьи нет. И будет ли она? – вздыхала Юлька.

– Я уже ничего для себя не жду. Бывает у семейных такое творится, что лучше одной жить! – понурилась Катя.

– Э-э, не скажи! Семья – это счастье! Ну, пусть мне с первым не повезло, не все мужики такие. Вот я, к примеру! Сколько к Яшке прикалываюсь, а он не западает, все в сторону от меня норовит. Никак не хочет ко мне прикипеться. Может, другая есть на примете?

– Не знаю, – пожала плечами Катя.

– Я так обрадовалась, когда узнала, что в соседях жить станем. Только Яшке это не по нутру было. Увидела, что передернуло мужика. А я навязываться не стану, пусть не боится. Пусть кондовая, но гордость свою имею.

– Что толку от нашей гордости? Вон погляжу на работе, все нахальные бабы при мужьях живут. А мы поодиночке, зато с гордостью! – невесело усмехнулась Катя.

– Тяжко нынче мужиком обзавестись. Не хотят придурки семью заводить, боятся. Потому что многих бабы наказали. Вот и не решаются, чтоб еще раз не погореть. Ну, а мы причем? Хоть меня возьми, я ни на кого не рассчитываю, сама обеспечена. Могу хоть сегодня импортную машину взять, но, кто ее водить будет? Сама не умею и боюсь. А мужика нету. Могу «двушку» купить, но зачем она мне одной? И однокомнатной хватит! Но попался бы приличный человек, жили б припеваючи. Как надоело маяться в сиротах! Пока моя старенькая жила, куда как веселее и лучше дышала. Было о ком заботиться, знала, что дома родная душа ждет. А теперь кому нужна?

Катя хорошо понимала соседку. По-бабьи пожалела, но за Яшку промолчала. Да и что могла пообещать, зная характер брата.