Текст книги "Я бы сказала, что люблю..."
Автор книги: Элли Картер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
– Оперативникам при внедрении даются фальшивые истории, – послышался голос из темноты. – Эти истории, включая имена, даты и симпатии в детском саду, называются…
– Легенды! – выпалила Лиза. Для нее тест есть тест, и пока дело касается вопросов и ответов, она чувствует себя в своей тарелке.
– Очень хорошо, мисс Сьюттон, – похвалил он, и даже в темноте мне было ясно, что Лиза на седьмом небе. – На этом задании, дамы, вы должны будете вести себя как обычные подростки.
Мне кажется, он решил над нами подшутить. Как можно назвать нас обычными?
Но его это, очевидно, ничуть не волновало, потому что он как ни в чем не бывало продолжал:
– При наружном наблюдении за объектом в три человека тот, кто находится в прямом визуальном контакте, называется…
– Контакт!
– Правильно. Тот, кто находится в пределах видимости контакта, называется…
– Дублер.
– И третий человек…
– Резерв.
– Очень хорошо. Теперь запомните: меняйтесь часто, но не слишком. Меняйте скорость шага и дистанцию, но самое главное…
Грузовик остановился, и двигатель заглушили.
Самое главное что?захотелось крикнуть мне. Самая важная ночь в моей жизни, а он забывает сказать главное!На потолке фургона зажглась маленькая лампочка, искупав нас в оранжево-желтом свете. Издалека доносилась музыка – такая бывает на каруселях, – и мне подумалось, что отныне моя жизнь будет сплошным лабиринтом отражений.
Мистер Соломон поставил на полку монитор и повозился с проводами. Я ожидала увидеть на нем мир снаружи, но появилось то, что я вижу уже несколько лет – лица четырнадцати моих однокурсниц.
– В поле, дамы, никогда нельзя рассчитывать, что все пойдет, как запланировано. Я надеюсь, вы овладеете искусством импровизации. Вот, к примеру, для сегодняшней миссии мне понадобился автомобиль, не принадлежащий Академии Галлахер. Поэтому, – он обвел рукой, – я договорился в другом месте.
Черт, он точноего угнал!
Бекс, Лизе и мне он выдал наушники и сказал:
– Это базовые переговорные устройства. Не бойтесь пользоваться ими. – Потом показал нам пару очков в черепаховой оправе, брошь с надписью «Я ♥ Розевиль» и цепочку с крестиком. – В эти предметы вмонтированы камеры, которые позволят нам следить за вашими действиями и критиковать их. – Крестик раскачивался у него на пальце, и на экране картинка с изображением моих однокурсниц прыгала из стороны в сторону. – Сегодня это послужит нам, а не вам. Это учебное задание, дамы, но не ждите, что мы придем вам на помощь.
Признаюсь, мне стало страшновато. Но разве я виновата? Мы все испытывали примерно одни и те же чувства – я видела это по тому, как подергивалась нога у Бекс и как сжимала руки Лиза. Да, все девушки в грузовичке страшно волновались (и не только потому, что были рядом с Джо Соломоном). Хотя наружу отправлялись только я, Бекс и Лиза, мы все сейчас были больше чем просто студентки академии – мы оперативники на задании, и понимали, что рано или поздно наступит день, когда от усвоенных знаний будут зависеть не только оценки.
Музыка зазвучала громче, когда задняя дверца грузовика распахнулась. И первое, что я увидела, был ярко-рыжий колпак на мистере Московице.
– Они рядом, – сообщил он.
Мистер Соломон подключил провод к динамику, и в ту же секунду к карнавальной музыке добавился голос моей мамы.
– Отличная погодка побегать!
У меня кровь застыла в жилах. Кто угодно, только не мама, взмолилась я. Только не мама.
Знаете пословицу «Будьте осторожны в своих желаниях»? Я лично в нее очень даже верю, потому что не успели эти слова прийти мне на ум, как мистер Соломон сказал:
– Есть три типа объектов, за которыми особенно трудно вести наблюдение. – Он стал загибать пальцы: – Люди, прошедшие подготовку. Люди, подозревающие за собой слежку. И люди, которых вы знаете лично. – Он выдержал паузу. – Дамы, вам сегодня особенно повезло. – Он вынул из кармана пиджака черно-белое фото и показал его всем. Лицо было незнакомым, но вот голос, прогремевший из динамика:
– Хм, пожалуй, стоит и мне тряхнуть стариной, – был нам прекрасно известен.
– О, черт! – воскликнула Бекс. А Лиза выронила свои конспекты.
– Смит! – вскричала я. – Вы хотите, чтобы мы следили за профессором Смитом?
Мне просто не верилось! Это наше первое в жизни задание! А он хочет, чтобы мы проследили за человеком с тридцатилетним опытом, который видел нас ежедневно с седьмого класса, и что хуже всего – одержим манией преследования! (О чем свидетельствуют его счета за пластические операции.)
Да он даже команду звезд ЦРУ раскусит минут за двадцать. У трех студенток Академии Галлахер и вовсе нет ни единого шанса. В конце концов, если человек слушал ваш доклад о торговых маршрутах в Северной Африке, он наверняка задумается, почему это вы сидите позади него на карусели!
– Но… но… но… он же никогда не покидает территорию академии! – воскликнула я, с трудом найдя нужные слова. – Он бы никогда не вышел за охраняемую зону по простой прихоти. – О, вот то, что нужно, подумала я, припомнив одну из карточек Лизы: – Это идет вразрез с поведенческой моделью объекта!
Но мистер Соломон только улыбнулся. Он знал, что это невыполнимое задание – именно поэтому поручил его нам.
– Поверьте мне, дамы, – сказал он проникновенно, – никто не знает поведенческой модели мистера Смита! – Он бросил нам толстую папку. – Но одно известно точно: сегодня городской карнавал, а мистер Смит – к добру или нет – очень любит ванильные пончики.
– Ну что, повеселимся! – раздался мамин голос из динамика. Я представила, как она помахала коллеге рукой и свернула на окраине города. Ее дыхание стало тяжелее, и я буквально слышала пружинистые удары кроссовок по асфальту.
– Ваша задача, – продолжал наставления Соломон, – узнать, чем он запивает эти пончики.
Я так долго ждала своего первого задания, и к чему оно свелось? К газированным напиткам?
– Объект возле тира, Умник, – прошептала мама. – Он ваш. – Мама с ее всевидящим оком исчезла, оставив нас одних с Джо Умником и математиком в оранжевом колпаке.
Мистер Соломон бросил мне цепочку с кулоном:
– Идете или остаетесь?
Я схватила крестик, понимая, что он мне понадобится.
Глава 6
Я очень люблю Бекс и Лизу, правда. Но когда нужно пробираться незамеченными через карнавальную толпу и следить за таким опытным оперативником, как мистер Смит, то гений с накрашенными глазами и девушка, которая вполне могла бы стать Мисс Америка (хоть она и британка), – не самые лучшие дублеры.
– Есть контакт, – сообщила Бекс, когда я шла через городскую площадь к ларькам. Позади то и дело раздавались аплодисменты. Все вокруг ели сосиски в тесте и яблоки в карамели – тучи калорий на палочке. Да, наш шеф-повар готовит потрясающее крем-брюле, но его сосиски в тесте оставляют желать лучшего.
Поэтому я тоже купила себе сосиску в тесте. Вот тут, наверное, вы вправе возмутиться: «Как это так? Где это видано – есть сосиску в тесте на задании?» или «Не опасно ли это – стоять и размазывать горчицу по поджаренной булочке, когда следишь за опытным оперативником?» Но в том-то и фишка, что уличный художник (этим термином меня впервые назвали в девять лет, когда я выследила папу в торговом центре – хотела узнать, что он купит мне на Рождество) не может все время прятаться за мусорные баки и нырять в подъезды. Ну в самом деле, какая уж тут секретность? Настоящие уличные художники не прячутся – они сливаются. Так что если каждый третий в толпе ест хот-дог, то подать сюда горчицу! К тому же даже шпионам надо иногда есть.
Бекс болталась возле библиотеки на другой стороне площади, где разогревался духовой оркестр – гордость Розевиля. Лиза должна была быть где-то позади меня, но я ее не видела. (Только бы она не прихватила с собой учебник по молекулярной регенерации…) Мистер Смит был метрах в тридцати впереди Бекс и изображал рядового горожанина, что приводило меня в трепет. Время от времени я видела его черную куртку – он прогуливался по улице словно обычный мужичок, который любит посмотреть вечером футбол и которого волнуют выплаты по ипотечному кредиту. Мне пришло на ум, что из всех ложных, маскировочных фасадов академии самые лучшие – у ее сотрудников.
– Как там у тебя дела, Герцогиня? – спросила я, и Бекс фыркнула в ответ:
– Терпеть не могу это кодовое имя.
– Ладно, Принцесса, – отозвалась я.
– Ками… – начала Бекс, но ее угрозы я не услышала, потому что в наушнике прозвучал голос Лизы.
– Хамелеон, ты где? Я тебя опять потеряла.
– Я возле ларька с сосисками, Книжный червь.
– Помаши мне рукой что ли. – Я представляла, как Лиза встает на цыпочки и выглядывает меня в толпе.
– Вам не кажется, что это идет немного вразрез с заданием, – вмешалась Бекс.
– Но как мне идти за вами и мистером Смитом, если я даже не вижу… А, все, вижу вас.
Я огляделась и поняла, почему меня было трудно заметить. Я сидела на скамейке на самом виду. Правда. Более открыто сидеть было сложно, даже водрузи я на голову неоновую вывеску. Но именно так я становилась незаметной, многие этого не понимают. А ведь никто – даже мои лучшие друзья – не обратит внимания на девушку в старых джинсах, которая сидит на скамейке и ест хот-дог. Если оставаться неподвижной и вести себя обычно, то довольно легко быть невидимой.
– Он разворачивается, – шепнула Бекс, и я поняла, что настало мое время выходить на сцену. Розевиль, может, и захолустье, но мистер Смит не стал рисковать – он проверялся. Я поднялась со скамейки и направилась к тротуару, зная, что мистер Смит движется в мою сторону по другой стороне площади, прямо мимо Бекс. Та с самым безразличным видом уткнулась взглядом в землю. Вот тут любитель уже завалил бы задание. Он бы посмотрел на часы и развернулся, будто бы вспомнил, что ему срочно нужно в другое место. Но только не Бекс – та продолжала как ни в чем не бывало идти дальше.
На карнавал пришло, наверное, полгорода, поэтому между мной и мистером Смитом было много народу (очень даже хорошо). Люди обычно быстрее замечают движущиеся объекты, чем неподвижные, поэтому когда профессор Смит повернулся, я стояла совершенно неподвижно. Когда он снова пошел, я выждала секунд пять и двинулась вслед за ним. Я все время думала о том, как отец объяснял мне, что «хвост» идет за объектом наблюдения не на веревке, а на резинке; она растягивается вперед, назад, в сторону, позволяя двигаться независимо от объекта. Когда что-то привлекало мое внимание, я останавливалась. Когда кто-нибудь рядом шутил, я смеялась. Проходя мимо киоска с мороженым, я купила стаканчик, но при этом постоянно держала мистера Смита в поле зрения.
Не скажу, что это было просто. Отнюдь. Каждый раз, рисуя в воображении свою первую миссию, я представляла, как выкрадываю какие-нибудь секретные материалы. Мне и в голову не приходило, что придется следить за нашим профессором по СТРАМу на карнавале и выяснять, чем он запивает ванильные пончики. И самое невероятное – это оказалось НАМНОГО СЛОЖНЕЕ! Профессор Смит вел себя так, словно боевики КГБ были уже на пути в Розевиль – он использовал все известные техники против слежки, какие только описывались в учебнике (по крайней мере, в том, который я читала). Наверняка, это изматывало его. Он не мог даже спокойно пойти съесть пончиков без того чтобы не петлять, не проверять углы и не «крошить мякиш».
В один момент стало совсем горячо, и я думала, он меня точно засечет. Но я как раз догнала группку старушек, и когда одна из них оступилась на бордюре, я кинулась помочь ей. А впереди профессор Смит остановился перед тонированной витриной и уставился в свое отражение. Я стояла метрах в тридцати от него, и меня заслоняло море седых волос и полиэстеровых накидок – это было мне на руку. Но потом все эти старушки повернулись ко мне – а это уже плохо.
– Спасибо, юная леди, – сказала старшая из них и, прищурившись, спросила:
– Я вас знаю?
Тут в наушнике раздался голос Лизы:
– Мы сменились? – Она была близка к панике. – Мы сменили контакт?
Профессор Смит уходил, двигаясь в сторону Бекс, поэтому я ответила:
– Да.
Старушка приподняла бровь и стала присматриваться ко мне.
– Что-то я не припомню, чтобы видела вас раньше, – заявила она.
– Ну, конечно, видела, Бетти, – вступилась другая старушка, потрепав подругу по руке. – Это же дочка Джексона.
Вот почему меня называют хамелеоном. Я всегда похожа на девочку из соседнего дома (пусть даже мой дом оборудован считывающими отпечатки пальцев сенсорами и пуленепробиваемыми окнами).
– А твою бабушку уже выписали из больницы? – подала голос самая хрупкая из старушек.
Так, ладно, я не знаю Джексонов и уж тем более, как чувствует себя их бабушка, но бабушка Морган учила меня, что китайская пытка водой – пустяк по сравнению со старушкой, которая желает что-то узнать. Я видела, как профессор Смит приближается к Бекс, но в моем наушнике Бекс громко смеялась и кричала:
– Вперед, пираты! – Такое ощущение, что она буквально жила ради пятничных футбольных матчей. И хотя в ее понимании футбол – это совсем другая игра, но парни есть парни, поэтому на другой стороне улицы вскоре образовалась толпа чистого тестостерона, и мне без всяких подсказок было ясно, вокруг кого они все вились.
Старушки сверлили меня взглядами, словно иглу, в которую нужно вдеть нить, и я ответила первое, что пришло в голову:
– Доктор Смит считает, что ей нужно съездить на юг немного поджариться на солнышке. – Я перевела взгляд с толпы, окружившей меня, на толпу вокруг Бекс, надеясь, что та поняла намек и заметила приближавшуюся опасность.
Но мои надежды пошатнулись, когда я услышала ее:
– О, да, мне нравятся крепкие орешки.
– Как мило, – сказала одна из старушек. – Она уже решила, куда поедет?
Черная куртка мистера Смита мелькнула за колоннами главного входа библиотеки, а потом и вовсе скрылась из виду.
– Знаете, она такой книжный червь, – ответила я, надеясь, что Лиза меня слышит. – Ей бы только в библиотекусходить, вернее, за угол библиотеки, – зубы добавила я. В моих наушниках затрещали помехи и Бекс прошептала:
– Вот черт!
Футболисты небольшими группками двинулись вперед, но Бекс с ними не было. Бекс не было нигде. Как и профессора Смита.
– Извините, мне пора, – бросила я старушкам и заспешила прочь. – Книжный червь, ты видишь их? – вызвала я Лизу. – Я потеряла из виду объект и контакт. Повторяю. Потеряла из виду объект и…
Я дошла до библиотеки и посмотрела туда, где в последний раз видела мистера Смита, но там вдаль убегали лишь стройные ряды фонарей. Я снова смешалась с толпой и обошла всю площадь, вернувшись туда, откуда начала свой путь – к ларьку с сосисками между обувным магазином и городской ратушей.
Знаю-знаю, надо было быть внимательнее – как агент 007 и все такое, но теперь уже поздно. Мы были так близки… так близки к цели! Стыдно признаться, но когда я доедала мороженое, я искренне уверовала, что мы заставим Джо Соломона сказать: «Отлично сработано».
А теперь вот они исчезли – все: Смит, Бекс и Лиза. Но я не могла поджать хвост и вернуться в школу. Только не в этот раз. Ведь мы были почти у цели! Я кинулась к ларьку с ванильными пончиками, поскольку это было единственное место, где мистер Смит должен был точно объявиться до конца карнавала. Вот только я совсем не смотрела, куда несусь, и не обратила внимания, что над ларьком угнездился заместитель шефа полиции. Я услышала только треск бейсбольной биты и уловила движение, но никакие уроки по самообороне не помогли бы увернуться от лавины воды, обрушившейся мне на плечи.
Я стояла, дрожа от холода и понимая, что, кажется, провалила первую секретную операцию. Со всех сторон подбегали люди с полотенцами и предлагали отвезти меня домой.
Вот вам и невидимка, думала я, бормоча слова благодарности и потихоньку уходя. На середине улицы я вытащила из кармана промокшую двадцатку, купила свитер с надписью «Вперед, пираты!» и натянула поверх мокрой футболки.
В наушниках вместо треска помех воцарилась мертвая тишина – серебряный крестик, хоть и был произведением искусства, оказался водопроницаемым. Мимо прошла толпа футбольных фанатов, с которыми еще недавно была Бекс, и ни один их них не посмотрел в мою сторону. Как девушке мне, конечно, было бы приятно, если бы хоть кто-нибудь проводил меня взглядом, но как шпион я радовалась, что приключение с обливанием несильно подорвало мою конспирацию. Я шагала к ларьку с ванильными пончиками, каждую секунду ожидая неприятностей. И, кажется, дождалась.
Бекс и Лиза сидели рядышком на скамейке, а разъяренный мистер Смит расхаживал перед ними. Только теперь я оценила суровость черт его нового лица. Он наклонился над Лизой и закричал:
– Мисс Сьюттон!
Лиза съежилась, а Бекс со скучающим видом сложила руки на груди.
– Я спрашиваю, что вы здесь делаете! – прогремел мистер Смит.
– Мисс Бакстер, – он повернулся к Бекс, – вы ответите мне, почему вы и мисс Сьюттон покинули школу? Вы объясните, почему вот уже тридцать минут преследуете меня и… – Тут выражение его лица изменилось – он почему-то понял. – Скажите-ка, где сейчас Джо Соломон?
Бекс и Лиза долго смотрели друг на друга, потом Бекс сказала:
– Мне ужасно хотелось сосиску в тесте.
Конечно, в Академии Галлахер совершенно не умеют готовить сосиски в тесте, но мистер Смит не купился на такой аргумент. Но это и неважно. Он уловил главное в ее словах – они с Лизой говорить не собирались.
Вот такие они, мои подруги.
Надо что-то предпринять! В конце концов миссия не окончена. Еще осталась надежда. Наверняка все можно как-то исправить. Наверняка…
Как же я ненавидела Джо Соломона! Отправил нас следить за человеком, который запросто мог засечь нас. Соломон даже не объяснил, что делать, если попадемся. Устроить диверсию, чтобы Бекс и Лиза попытались ускользнуть? Напасть на мистера Смита со спины? А может, просто сесть рядом с подругами на скамью позора?
Мимо проехал грузовичок «Ночной экспресс». Оттуда могли бы выскочить другие девчонки и спасти положение. Но этого не случилось, и я знала, почему: на улице полно людей, которым не положено знать, какой силой обладают эти девочки. Я могла спасать своих сестер, но только самостоятельно.
– Поднимайтесь, – велел мистер Смит, выбросив в урну бутылку из-под «Доктора Пеппера». – Закончим наш диспут в школе.
Я стояла в тени и смотрела, как мимо идут Бекс с Лизой. Вот что значит быть невидимкой! Две лучшие подруги, ближе кого нет во всем мире, проходят рядом и даже не замечают тебя. Отлично, ведь я все еще на задании.
Я подождала, пока они свернут за угол, и только потом перешла дорогу. Никто не обращал на меня внимания. Никто не останавливал, не спрашивал, как меня зовут, не говорил, как сильно я похожа на свою маму. На улицах Розевиля я была самой обычной девчонкой. Приятное ощущение! Не хотелось вынимать из кармана салфетку и доставать из урны бутылку, которую выбросил мистер Смит. Но я сделала это.
– Задание выполнено, – прошептала я. Пора возвращаться.
И вот тогда я увидела его – мальчика на другой стороне улицы, который наблюдал за мной.
Глава 7
Вздрогнув, я выронила бутылку и она покатилась по асфальту. Я кинулась подбирать ее, но меня опередила чья-то рука – довольна большая и определенно мальчишеская. Не стану скрывать, у меня в руке появилось легкое покалывание, как при использовании крема доктора Фибза для временного изменения отпечатков пальцев (только гораздо приятнее).
Я выпрямилась, а парень протянул мне бутылку. Я взяла ее.
– Привет. – Одну руку он держал в кармане мешковатых джинсов и придерживал их, словно боялся, что они сползут и лягут кучкой возле новеньких белоснежных кроссовок, буквально кричавших о том, что их купили к школе. – И часто ты сюда приходишь? – спросил он чуть насмешливо. Я не удержалась и улыбнулась. – Можешь не отвечать, потому что я знаю все урны в городе. Эта хоть и неплохая, но все же не из тех, в которых станет копаться девчонка вроде тебя. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он тут же продолжил:
– Вот мусорки на Седьмой улице – это да.
Мне вспомнился наш самый первый урок мистера Соломона, и я приметила детали: рост метр семьдесят пять – метр семьдесят семь, каштановые вьющиеся волосы и глаза, способные затмить даже Джо Соломона. А улыбка! Будто улыбалось все лицо – глаза, губы, щеки. Она появлялась легко и плавно, словно таяло масло. Правда, мне трудно быть объективной, ведь он улыбался не кому-нибудь, а мне.
– Должно быть, это не обычная бутылка, – сказал он.
Представляю, как нелепо выглядели мои действия. Под теплым сиянием его улыбки я позабыла все – легенду, задание – и ляпнула первое, что пришло в голову:
– У меня есть кошка!
Он удивленно приподнял брови, и я представила, как он звонит по мобильному в ближайшую психушку проверить, не сбегал ли от них кто-нибудь.
– Она любит играть с бутылками, – тараторила я. – Но последняя у нее разбилась, и стекло порезало лапу. Сьюзи! Так зовут мою кошку – ту, которой стекло поранило лапу. Вот зачем мне понадобилась эта бутылка. Правда, я не уверена, что она вообще захочет теперь с ней играть из-за этой…
– Травмы, – закончил он за меня.
Я выдохнула, благодарная за небольшую передышку.
– Точно.
Да, вот так ведет себя отлично подготовленный правительственный оперативник, когда его перехватывают во время секретной операции. Правда, я думаю, тут немалую роль сыграло то, что перехватчик выглядел как помесь молодого Джорджа Клуни и Орландо Блума. Если бы он выглядел, как помесь мистера Клуни и какого-нибудь хоббита, я бы, наверное, мыслила более связно.
В аллею свернул «Ночной экспресс» и притормозил, поджидая меня, поэтому я развернулась и пошла в ту сторону. Но парень крикнул мне вслед:
– Так ты у нас в Розевиле новенькая, да? – Я обернулась. Конечно, мистер Соломон не станет давить на клаксон, чтобы поторопить меня, но даже сквозь свои сдохшие наушники я чувствовала его разочарование и слышала, как тикают часы.
– Я… э… откуда ты знаешь?
Он пожал плечами и еще глубже засунул руки в карманы.
– Я прожил в Розевиле всю жизнь. И все, кого я знаю, прожили здесь всю жизнь. А тебя я раньше не видел.
Может, это потому, что меня никто не видит, хотелось сказать мне. Но он-то меня увидел, и от этой мысли у меня перехватило дыхание, словно мне саданули в живот (уж кто-кто, а я-то имею право на такие сравнения, поскольку знаю, что это такое).
– Но… слушай… – осенило его, – я же, наверное, увижу тебя в школе.
Что? На мгновение я задумалась, как это мальчик может попасть в Академию Галлахер (вообще-то, Тина Уолтерс утверждает, что где-то в Мэне есть такая же секретная школа для мальчиков, и каждый год умоляет мою маму позволить нам съездить туда на экскурсию).
Потом я вспомнила свою легенду – я всего лишь обычная девочка-подросток – и то, что он точно не встретит меня в коридорах средней школы Розевиля.
– Я учусь не в государственной школе, – покачала я головой.
Он, казалось, удивился, но потом посмотрел мне на грудь. (Не в ЭТОМ СМЫСЛЕ – я же была в свитере! К тому же, уверяю, там пока еще не на что смотреть.) Я тоже опустила взгляд. На черном свитере ярко выделялся мой серебряный крестик.
– А… ты на домашнем обучении что ли? – спросил он, и я кивнула. – По религиозным соображениям?
– Да. – Я подумала, что это вполне подходящее объяснение. – Что-то вроде того. – Я шагнула в сторону припаркованного грузовичка, там меня ждали однокурсницы, там был мой дом. – Мне пора.
Эй! – окликнул он. – Уже темно. Давай я провожу тебя домой… ну, знаешь… для защиты.
Уверена, я могла бы убить его голыми руками или той самой бутылкой, и я рассмеялась на его предложение, не 1 будь оно столь искренним.
– Я сама прекрасно дойду, – крикнула я, торопливо удаляясь по тротуару.
– Тогда для моей защиты.
Тут я не удержалась и рассмеялась.
– Возвращайся на карнавал!
Десять шагов, и я сверну за угол и буду свободной. Но тут парень снова крикнул:
– Эй, а как тебя зовут?
– Ками! – Зачем я сказала это? Но слово вылетело, и его уже не вернуть, поэтому я повторила: – Меня зовут Ками, – я словно пробовала правду на вкус.
– Пока, Ками… – Он как-то неохотно отступал назад, к свету и шуму набиравшего обороты праздника, – …передай Сьюзи, что она везучая кошка.
Вы когда-нибудь слышали лучший комплимент?Я – нет!
– Я – Джош, между прочим.
Уже на бегу я крикнула:
– Пока, Джош, – и скрылась из виду, пока слова еще не долетели до него.
«Ночной экспресс» стоял в конце аллеи с потушенными фарами. Я держала бутылку мистера Смита и никак не могла сообразить, зачем она мне. Мне самой потом было стыдно, что из-за десятисекундного разговора с мальчишкой я напрочь забыла о задании. Наконец я вспомнила, кто я такая и что здесь делаю. Пора забыть о мальчишках, урнах и кошках по имени Сьюзи; пора вернуться к реальности.
Открывая заднюю дверь грузовичка, я ожидала увидеть однокурсниц, с завистью взирающих на меня: агент, выполнил задание! Но внутри оказалась только груда мешков и коробок. В ушах все еще гремело: « Передай Сьюзи, что она везучая кошка». Но и эти слова стихли, когда до меня дошло – что-то не так.
Я метнулась к кабине. Она была пуста, и только ярко-оранжевый колпак лежал на приборной доске. Наши ушли, естественно, не оставив следов. Я судорожно сжимала в руках бутылку.
Оставалось убедить себя, что двухмильная пробежка до дома в мокрых джинсах – это кармическая кара за позволенные себе мороженое и сосиску в тесте. Однако, добежав до окраины города, я была уже не столько уверена в этом. По дороге я мысленно откручивала назад события минувшего вечера. Вот я стою на улице с Джошем. Вот смотрю, как Бекс и Лиза исчезают за углом с мистером Смитом. А вот беседую со старушкой о бабушке, которую в жизни не видела. Обычная девушка на празднике.
Ботинки выбивали тяжелый ритм по асфальту. Наконец сквозь листву показались огни школы. Мои ноги были стерты в кровь, спина – мокрая от пота. Мама всегда говорила мне, что агент должен доверять своему чутью. Сейчас мне совсем не хотелось возвращаться, видеть Джо Соломона и мистера Смита. Добежав до ворот, я была готова отдать все, лишь бы не входить в них.
– Длинный день, Ками? – плотный мужчина с короткой стрижкой и жвачкой во рту появился в дверях поста охраны. Он знал меня по имени, но меня с ним никогда не знакомили. В противном случае я звала бы его не Жвачкой, а как-нибудь иначе. А такой оставался просто человеком из персонала. Возможно, он ходил на задания с моим отцом и потому знал подробности моей жизни, я же о нем – ничего.
И я вдруг затосковала по той скамеечке в Розевиле. Меня потянуло назад, на шумную площадь, где меня никто не знал.
Я пошла по подъездной аллее, но Жвачка окликнул меня:
– Эй, Ками, хочешь, подвезу? – он кивнул в сторону красного гольф-карта позади сторожки.
– Нет, спасибо, – покачала головой я. – Спокойной ночи.
Извините, не знаю вашего имени.
Войдя в вестибюль, я направилась к лестнице. Хотелось в душ, в кровать. Нужно избавиться от неприятного чувства, возникшего, когда я увидела оранжевый колпак на приборной доске, – чувства покинутости. В руках я все еще держала бутылку. Зачем? Какая теперь разница?
Тут я услышала шаги и окрик:
– Подожди! – ко мне подскочил мистер Московиц.
– Здравствуйте, мистер Великий водила. – Я, вспомнила, что и у него сегодня было первое в жизни оперативное задание.
– Наверное, он ждал меня тут не просто так, а по делу, но на мгновение его лицо потеплело. Он буквально сиял (не так, конечно, как когда испытывал противоожоговый крем доктора Фибза).
– Знаешь, у второго знака я слишком замешкался. Меньше сорока восьми часов – вот девиз «Ночного экспресса», – он вскинул кулак. – Вот только настоящий водитель бы так не медлил.
– А по-моему в самый раз. – Тише едешь – дальше будешь.
– Ты думаешь? – Он снова просиял.
– Да, все было отлично.
Повернувшись, я пошла вверх по лестнице, но мистер Московиц остановил меня.
– Подожди. Я должен был сказать тебе… – Он замолчал, наверное, перелопачивал гигабайты своей памяти. – …что ты должна пройти в класс секропов для разбора операции.
Ну, конечно, должна, думала я, сжимая бутылку. Естественно, еще не все закончилось.
Пока оптический сканер шарил по моему лицу, мистер Московиц спросил:
– Правда же, мы неплохо повеселились сегодня, а, Ками? – Одному из умнейших людей в мире требовалось мое подтверждение, что он славно повеселился. М-да, это заведение никогда не перестанет меня поражать.
