Текст книги "Нищий и принцесса (СИ)"
Автор книги: Элли Джелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Часть 2. Глава 4
Денис Скворцов
Я знал, что однажды мы встретимся, просто чувствовал, что когда-нибудь это произойдет. Можно было и год назад, но сейчас даже лучше.
Стелла изменилась: волосы стали немного темнее и немного короче, черты лица еще острее, из-за этого губы казались больше. Теперь она не так ярко красится и не растягивает штукатурку к вискам, чтобы глаза казались хитрыми, как у лисы. А еще, кажется, она растеряла весь свой шарм. Я разочарован.
В естественной среде обитания, когда вокруг нее кружили бывшие друзья, еще пыталась что-то из себя строить, но когда увидела меня, ее корона сразу съехала вниз. Стелла больше не похожа на дикую кошку. Слабая, виноватая, бессильная. Вот бы было здорово, если бы она собралась и куда-нибудь засунула свой пресмыкающийся взгляд и перенесла нашу встречу с достоинством.
В моих воспоминаниях она была совсем другой. Девчонка, что разбила мне сердце вдребезги, не была такой уязвимой и жалкой.
Тогда мне казалось, что я сойду с ума от обиды, горечи и предательства. Каждый день умираешь, но никак не умрешь. Я не знал, как выплеснуть из себя весь гнев и всю боль, они словно застряли где-то под ребрами, под содранной кожей и медленно пускали по венам яд, от которого тоже не дохнешь, только сильнее плющит. Я наломал много дров, срывался на всех и каждом, и разбивал лица обидчиков до кровавого месива. А потом Васька, побоявшись, что я без нее окончательно слечу с катушек, принудительно потащила меня за собой и на какое-то время, я поселился у них с Гофманом. Бои без правил подвернулись мне не сразу, сначала я и здесь немного накуролесил. Вообще, это была идея Фила, он говорил, что мне надо спихивать свою агрессию на того, кто к этому готов. И я, вообще ни на что не надеясь, просто пошел попробовать, просто подраться не профессионально. Но когда я уложил в зале всех, кто там занимался, мне предложили попробовать себя в другом жанре, где совсем другие игры и совсем другие ставки. Мной восхищались и хвалили, говорили, что у меня талант и очень удивлялись тому, какой я устойчивый и не убиваемый, все время спрашивали на чем я сижу и в чем мой секрет. Секрет очень прост. Одна маленькая сука истоптала ногами мою душу.
Я забрал у нее абсолютно все, что у нее было, чтобы она больше никогда не была для меня исключительной. Я переделал с другими всё, что делал с ней, даже не могу посчитать сколько девчонок после Стеллы исполняли со мной смертельный номер на мотоцикле. Моя последняя, Лиза, просто подарок. Она такая же долбанутая, как Стелла, готова делать все, что угодно. Особый кайф, залезать к ней в окно и зажимать ей рот, когда она стонет, в то время, как ее муж сладко спит на втором этаже. Это меня расслабляет, но не приносит покоя. И это просто охеренно, потому что я до сих пор в строю и зарабатываю хорошие деньги. На моих соперников даже не ставят, ставят на то, в каком раунде он ляжет. Правда, однажды я сдал бой. Мой тренер сам мне это предложил, подослал своего человека со ставкой и сыграл бешеный коэффициент. Тогда я отлично срубил бабла и обязательно повторю это вновь, когда придет время, мне нет никакого дела до имиджа и титулов. Миром правят бабки.
Стелла всегда была умной, хитрой и гордой, и я правда надеялся, что у нее хватит мозгов не писать мне, но я ее переоценил. У нее не хватило терпения дождаться хотя бы следующего дня, и в ту же ночь, она попросила меня о встрече. На этой неделе я занят. У меня бой. А еще без меня заскучала Лиза, мы договорились пойти и опять кого-нибудь ограбить. Для этих целей обычно я выбираю какого-нибудь самого лютого гопника в самом беспредельном районе и бешено ржу от его ошеломленной реакции на такую наглость.
Договорились на следующий вторник и в этот раз Стелле хватило ума не забрасывать меня смсками. Но вторник выдался таким суматошным, что я просто не успел до нее доехать, вышло очень неудобно, мне ужасно жаль, что ей пришлось меня ждать и уехать. Зато в среду я был в ресторане, как штык и решил, что надо щедро искупить свою вину.
– Привет, – опускаюсь за стол и смотрю на Стеллу.
Красивая. Нарядная. Обычная.
– Привет, – снова этот щенячий взгляд, внутри меня передергивает, но я сохраняю спокойствие.
– Уже выбрала что-нибудь? – я тянусь к меню.
– Нет.
Внимательно и детально изучаю страницы, пока она молчит. Все такое аппетитное, прямо не могу наглядеться, смотрю уже минут десять.
– Вы уже готовы сделать заказ? – к нам подходит официант.
– Нет, – говорит Стелла, а я так и не поднимаю головы.
Сегодня она как-то немногословна. Отрываю глаза и бросаю на нее беглый взгляд. Еще и какая-то напряженная. Скука. Хочется тряхнуть за плечи, как следует, чтобы вспомнила, кто она есть.
– Ну что, рассказывай, как поживаешь, – я решаю прервать молчание и закрываю папку.
– Нормально, – робко пожимает плечами, – А ты как?
– Все отлично! Вообще не жалуюсь! Я смотрю, ты тоже немного забилась.
Рассматриваю ее изящные запястья, на обеих руках, на внутренней стороне, чуть выше сгиба, две почти одинаковые татуировки: на правой свежий, только что распустившийся одуванчик, на левой точно такой же, но отцветший и почти осыпавшийся. Очень тонкие линии, ювелирная работа, Боцман бы оценил.
– Еще есть?
Стелла перекидывает волосы за спину и склоняет голову набок. За ухом, ближе к шее, маленькая птица, тоже очень тоненькая, только силуэт. Да, это место я, кажется, припоминаю. Приятно. Как-нибудь покажу ей свою змею, пусть тоже немного порадуется.
– Это все, у тебя их три? – я слегка приподнимаю уголки губ и брови.
– Мы будем разговаривать про татуировки? – смотрит на меня расстроено и нервно вертит в руках смятую салфетку.
– А о чем ты хочешь поговорить?
– Я подумала, что мне надо как-то с тобой объясниться… – Стелла взволнованно бегает глазами и крошит салфетку на мелкие шарики.
– Да ладно тебе, забей! – я иронично прыскаю смехом, – Было и было! Мы были совсем мелкими, глупыми и слишком отчаянными. Наверно, у каждого в школе случалась «великая любовь на всю жизнь», когда казалось, что с ее уходом мир рухнул и пора умирать. В итоге, никто не умирает, а спустя время даже забывает, что такой человек вообще существовал.
Последнюю фразу произношу с особым ехидством и наблюдаю, как Стелла берет в руки вторую салфетку.
– Тебе даже не интересно узнать, что случилось? – спрашивает с обидой.
– Наверняка, что-нибудь жутко драматичное, – я вздыхаю, – Угадал? Всему есть какое-то очень логичное и печальное объяснение?
– Да, есть… – Стелла расслабляет челюсть, высвобождает нижнюю губу и на ней, сбоку, виднеются две глубокие отметины от зубов. Губы она сегодня не накрасила.
– Вы уже готовы сделать заказ? – к нам еще раз виновато подходит официант.
– Нет, мы не готовы сделать заказ! – рычит Стелла, как в старые добрые. Давай, давай, просыпайся!
Я некрепко беру официанта под локоть и немного тяну, чтобы он наклонился.
– Принесите, все что у вас есть.– говорю негромко.
– Не понял… – он странно на меня смотрит.
– Каждую позицию в меню принесите, я не могу выбрать, хочу попробовать, – произношу невозмутимо.
– Вообще все? – он округляет глаза.
– Да, вообще все, – строю невозмутимую гримасу и пожимаю плечами.
– Но это будет долго…
– А я никуда не тороплюсь! – я улыбаюсь.
– Х-хорошо, – он еще раз подозрительно давит на меня косяка и отходит.
Возвращаюсь к Стелле, она тоже пялится на меня удивленно. Может она думала, что я закажу дешевые сосиски и кофе в пакетике?
– Ну так что там с твоей драмой? Не терпится услышать! – не скрываю своего язвительного настроя.
– Когда мы с тобой встретились, у моей семьи уже не было денег. Не было даже семьи. Отец умер, мать сидела в СИЗО. Нашелся человек, который выплатил наши долги, чтобы ее выпустили… – ее голос дрожит. Я сейчас расплачусь!
– С ума сойти, какие страсти! – я ядовито хмыкаю.
– Скворец, я … – Стелла грустно сводит брови.
– Меня больше никто так не называет, – я не даю ей сказать, – Скворец это нищий гопник из интерната. А у меня есть имя и дом.
У Барби очень тяжелый взгляд, это меня раздражает. Она извиняется и уходит в туалет, возвращается минут через пятнадцать, когда приносят первые закуски, с красными глазами. Так дело вообще не пойдет! Если она теперь до такой степени слабачка, то это будет очень скучно и очень быстро. Надо ее немного встряхнуть.
– Ты прости, мне срочно надо ехать, – говорю бегло и закидываю в рот кусочек огурца, – Ты ужинай, я пока пойду закрою счет, а то официант похоже очень занят.
Ловлю на себе новый разочарованный взгляд и лезу за кошельком.
– Я тоже пойду, – Стелла импульсивно хватается за сумочку.
– Подвезти? – говорю из-за плеча.
– Подвези, – отвечает равнодушно.
Когда мы выходим на улицу, быстрым темпом иду на парковку и не жду ее, залезаю на байк и прикуриваю, наблюдаю как Стелла медленно маневрирует между луж на высоких каблуках. Потом она подходит ко мне и начинает мяться возле руля, на байк особого внимания не обращает, а жаль. Он точно такой же, как у был Гофмана. Я выдуваю дым в ее волосы.
– Прости, я случайно, – строю виноватую гримасу, – Ну что стоишь, залезай!
– Подвинься.
– Нет, Стелла, назад.
Хлопает своими густыми ресницами и продолжает стоять на месте.
– По Москве так не ездят, так что забирайся.
– По Москве и без шлемов не ездят, – начинает ворчать, но одергивает платье и перекидывает ногу, устраиваясь на сиденье.
Когда узнаю, где она живет, у меня вырывается смешок, совсем недалеко от Лизы, только в другую сторону на развилке. Стелла обхватывает руками мою куртку, крепко в меня вцепляется, я отбросаю окурок и завожу мотор.
Ну погнали, сейчас посмотрим, насколько слабые у тебя руки!
Трогаюсь медленно, на дорогу выезжаю примерно так же, плавно увеличивая скорость. Я уже знаю, каким путем ее повезу, надеюсь движение не подведет. Когда выезжаем на МКАД, начинаю прибавлять газ сильнее, сначала плавно виляя между машин, но с каждой минутой увеличиваю накал. Интересно, Стелла все еще любит пощекотать нервы? В первый раз она вздрогнула, когда я очень опасно нырнул между двух фур, вцепилась в меня еще крепче. А когда, почти в такой же ситуации, я чуть не залетел под грузовик, даже почувствовал ее острые, кошачьи когти через куртку. Думаю, можно начинать.
Резко выжимаю газ и ее дергает назад, на бешеной скорости перестраиваюсь, специально прижимаюсь к соседним тачкам так близко, что мне пару раз истошно сигналят, но звуки улетают нам за спину, потому что мощь байка уносит далеко вперед. Лечу восьмеркой, дважды нас нехило заносит, руки Стеллы устают и начинают съезжать, но каждый раз она цепляется пальцами и снова впивается в меня. Мы съезжаем на трассу, мчим к мелким коттеджным поселкам, движение здесь не такое активное, но раз от раза я делаю вид, что мы сейчас влупимся во встречный автомобиль. Сука, ну давай! Давай же!
На каком-то участке дорога совсем пустеет и я выжимаю газ на максимум. С такой скоростью я ни разу не ездил, если не удержу руль, разобьемся в лепешку. Стелле все труднее держаться, чувствую как ее хватка слабеет и с каждой секундой ее все больше тянет назад. Какое-то время старается бороться, но я вижу, как белеют ее пальцы и медленно съезжают. И в какой то момент эта дура просто их отпускает. Сердце бьет об ребра, я еле ее ловлю, крепко прижимаю к себе локти, чтобы удержать ее запястья, закрываю газ, выравниваю мотоцикл, быстро жму задний тормоз и плавно передний, байк резко теряет скорость, нас дергает вперед и я вновь хорошо чувствую ее спиной. Бл*****
Стелла снова подтягивается и дальше мы едем примерно под восемьдесят. Гребаная ты сука, так и не укусила!
Я подвез ее к стандартному, типовому двухэтажному небольшому коттеджу, со шлифовкой. И на этот раз, так круто вошел в поворот и затормозил, что и правда еле удержал байк. Секунд двадцать она просто сидела, навалившись на меня, а потом слезла и на заплетающийся ногах, словно пьяная, отошла в сторону и испуганно на меня посмотрела.
– Ну давай, Абрамова Стелла, рад был повидаться! – я снова срываюсь с места, оставляя на асфальте следы шин.
Часть 2. Глава 5
Стелла
Скворец чуть нас не угробил… Великолепная идея!
Я пока не понимаю, что он делает, у меня два варианта. Либо он хочет утереть мне нос, потешить эго и показать, каким он стал крутым и сильным, чтобы я жалела о своем неправильном выборе. Либо его все еще плющит и его сердце, как и мое, до сих пор не зажило.
Я никогда ему не звонила и не пыталась его найти, даже когда закончился мой «контракт» с Пашкой, потому что прекрасно понимала, что такое не прощается. Просто смирилась, что потеряла его и пыталась с этим жить. Боль в душе за эти пять лет совершенно не притупилась, а сейчас моя рана еще и закровоточила. Я не понимаю, что мне делать. Логичнее всего, было бы просто его отпустить, но наша бешеная поездочка дала мне надежду, что еще есть за что побороться. Если болит, значит можно попробовать вылечить.
До того, как запрыгнуть на его байк, я была полностью разбита, а сейчас внутри снова что-то просыпается. Вот только, как проверить, какой из двух моих вариантов ближе к действительности?
Меня хватило только на два дня, потом подумала, скоро загрызу себя мыслями. Взяла в руки телефон и протяжно выдохнув, решила рискнуть.
Сука Злобная:«Когда мы увидимся в следующий раз?»
Нищеброд:«Приезжай, если хочешь»
Сука Злобная:«Куда?»
Нищеброд:«Ко мне. Или замужние девушки по чужим квартирам не ездят?»
Сука Злобная:«Пиши адрес»
Нищеброд:«Забыл тебе сказать, ты совсем не изменилась. Никакой преданности»
Вот зачем он так со мной? Скотина! Надо срочно наорать на Пашку!
В этот раз я решила тщательно не собираться, Скворец все равно смотрит на меня, как на пустое место, если вдруг он еще раз решит нас угробить, буду в удобном. Он уже явно понял, что я готова валяться у него в ногах, и я правда готова. Но если помирать, так с музыкой, поэтому перед выходом заливаю себя Пашкиными духами. Попробуем посмотреть, заденет ли это Скворца.
Не задело, по крайней мере, когда я вошла в его квартиру, вида он не подал, а от меня разило за километр. У Скворца однокомнатная студия в хорошем доме. Холостяцкая берлога, что очень приятно. Внутри все темное и мрачное, хоть и дорогое, грубая кирпичная стена и приглушенный свет, как в баре. Зато никаких женских баночек и расчесок. Первое, что я решила проверить– ванна.
– Что-нибудь хочешь? – Скворец открывает бар, забитый хорошим алкоголем.
От этого мои глаза только закатываются вверх. Окей, я уже поняла, что у тебя есть деньги…
– Нет, спасибо, – говорю сухо.
– А я, пожалуй, выпью, – он наливает себе виски.
В комнате полумрак, играет приглушенная музыка, и царит странная атмосфера, как будто меня вызвали скрасить досуг, я не знаю куда примоститься, сажусь в кресло. Мы молчим, Скворец делает пару глотков, а потом идет к кровати, устраивается ближе к центру, облокотившись спиной на гору подушек, а потом поднимает на меня глаза, скользит рукой в сторону и два раза отрывисто стучит по месту, рядом с собой. Я хмурюсь. Зовет меня, как собаку. Мне очень обидно, прямо киплю, но решаюсь, что попробую поговорить с ним нормально в последний раз. Без дурацких масок. Просто расскажу, как мне было тяжело на это решиться и как больно до сих пор.
Я медленно поднимаюсь и иду к кровати, мягко опускаюсь на расправленную постель и сажусь полулежа, как он, совсем рядом.
– Если ты пытаешься показать, что вполне обеспечен, чтобы я пожалела, что так поступила, ты зря стараешься, – говорю спокойно, с ним я не хочу быть грубой, – Я пожалела в любом случае, даже если бы денег у тебя по-прежнему не было…
Скворец ничего не говорит, спускается с подушек вниз и подвигается ко мне ближе.
– У меня не было выбора. Это мама, понимаешь? Как я могла оставить мать гнить в тюрьме? Меня просто поставили в безвыходное положение, либо я выхожу замуж и мой муж покрывает все ее долги, чтобы ей не дали срок, либо она отправляется в колонию. Как ты думаешь, я могла бы жить спокойно, если бы это произошло?
Скворец подвигается еще ближе, приподнимает голову и укладывается затылком на мою грудь. Внутри все сразу же сжимается и замирает сердце. Он берет мою ладонь, поднимает ее в воздух и медленно перебирает мои пальцы и гладит длинные, глянцевые ногти. Я снова не дышу, осторожно запускаю свободную руку в его волосы. Я боюсь шевелиться, кажется, все вот-вот сломается. Еле его касаюсь, стараюсь дотрагиваться до него, как можно нежней.
– Мне тоже было очень больно и плохо… Ты даже не представляешь, что я чувствовала… Для меня это стало огромным ударом. Я так сильно тебя любила…
Я снова хочу разреветься, ощущаю себя очень слабой. Скольжу пальцами вниз к его лицу и зажимаю ему губы, чтобы Скворец ничего не сказал и всё не испортил. А потом мое сердце вновь обрывается, потому что он ядовито хмыкает в мою ладонь и начинает смеяться. Я чувствую себя униженной, сильно нажимаю на свою ладонь, чтобы он перестал так гадко ржать и со всей силы вдавливаю острые ногти в его щеку.
– Больно! – из под моей руки раздается приглушенный рык, в перемешку с хохотом.
Больно великому и не убиваемому Скворцу? Опять издевается, тварь! Естественно, я уже навела у Гофмана справки и знаю, чем он зарабатывает на жизнь. Впиваюсь ногтями еще сильней и медленно веду их от скулы к губам, чтобы разодрать кожу. Он перехватывает мое запястье и отлепляет от себя руку, а потом переворачивается на бок, лицом ко мне, оставаясь лежать на моем плече.
– Мне нравится, как твои грустные откровения оттеняет запах другого мужика, – говорит ядовитым голосом и глубоко втягивает ноздрями воздух, – Кстати, когда ты по очереди спала с нами обоими, тебе тоже было очень больно и плохо?
Сука! Хочется спихнуть его с себя и надавать затрещин, но пока лежу и тяжело дышу. Держусь еле– еле.
– До свадьбы он думал, что я девственница, – отвечаю, чтобы хоть в чем-то оправдаться.
– Расстроился, наверно, когда выяснилось, что тебя уже распечатали? – Скворец снова прыскает смехом, я тут же дергаюсь, но он опускает на меня руку и прижимает к кровати.
– Нет, в порыве страсти никто ничего не заметил! – начинаю крутиться и шипеть, как змея.
С одной стороны он давит на меня головой, с другой фиксирует предплечье, уверена, завтра будут синяки.
– Пусти! Ты просто отвратителен!
– А раньше говорила, что любишь… Обидно! – произносит комично.
– Такого не люблю! Любила прежнего, – я все еще пытаюсь отодрать корпус, чтобы подняться.
– Прежнего больше не будет, – он давит на меня только сильней.
Теперь я вырываюсь не на шутку, Скворец наваливается на меня сверху и пока я брыкаясь, перехватывает мои руки, дергает меня вниз и заводит их над моей головой. Я начинаю паниковать, отпихиваю его ногами, но ничего не выходит, наши колени стучатся друг об друга и скинуть его с себя мне не удается.
– Да пусти! – я бьюсь и всё еще стараюсь выкрутиться, только он сжимает меня все сильней и впечатывает в матрас тяжестью своего тела.
Сначала пищу, а потом вцепляюсь зубами в его ключицу, как можно сильнее стискиваю челюсти и захватываю кожу прямо через футболку.
– Шшшш, – Скворец морщится, опускает голову, упирается лбом в мое плечо и его хватка слабеет.
Пользуюсь случаем и выскальзываю из под него, отлетаю в другой угол, к креслу, где бросила сумку. Трясущимися пальцами, достаю из сумочки сигареты и прикуриваю. Не знаю, курит ли он дома, мне насрать!
– По-моему, на твоих боях тебе совсем отбили мозги и чувство эмпатии! – говорю раздраженно.
– Отбили, но не там! – Скворец ехидно скалится, поднимается и идет к своему стакану.
Наполняет короткий, прозрачный стакан золотистым виски до середины, и жадно глотает, даже не скривившись, словно там вовсе не алкоголь, а какой-нибудь чай.
– Дай мне сигарету, – говорит наглым, командным тоном.
– Угощайся! – отвечаю с сучьим лицом и демонстрирую пачку на ладони.
В его глазах пляшут дьявольские искры. Давай, иди сюда и поцелуй меня! Я вижу, что ты тоже соскучился! Теперь точно вижу! А с твоим хамским поведением будем разбираться потом!
Скворец стоит и не двигается, продолжает гипнотизировать меня своими ядовитым, жестоким взглядом. От его хищной ухмылки снова шкалит пульс, хочется на него наброситься.
Не хочешь по нормальному, да? Не нравится, когда я пытаюсь быть с тобой милой? Я тебе сейчас такую суку покажу, что ты либо все равно меня простишь, либо заново в меня влюбишься! Ну, поехали!
Я неотрывно смотрю ему в глаза, хитро щурюсь, чиркаю зажигалкой, а потом подношу руку к шторе, возле которой стою и темно– коричневый, прозрачный тюль тут же вспыхивает.
