Текст книги "Нищий и принцесса (СИ)"
Автор книги: Элли Джелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
Часть 2. Глава 8
Денис Скворцов
Перелом со смещением и шесть недель без тренировок. Чтобы не забить тварь на смерть, в основном лупил вскользь или по доскам, чтобы рикошетило ему в ухо. Больно не было, легче не стало. Жалею, что так и не удержался, но по другому не смог, наверно поэтому татуировка сучары устояла. Да и нет в ней столько сил, просто расцарапалась до крови, а слова о том, что я люблю ее остались на месте. Стелла уехала на попутке, а я еле добрался на ее байке, уж слишком сильно меня колотило. Я не знаю, сделал бы я это, если бы знал, что ее до такой степени это заденет. Тогда думал, что да, сейчас начинаю сомневаться. Я хотел отбить ей желание искать со мной встреч и я его отбил. Она даже не написала, чтобы узнать, что с ее мотоциклом. Я решил пока держать его у себя, во-первых, с таким бесстрашием Стелле вообще нельзя за руль, во-вторых, пусть остается, как повод, на случай, если ее не будет слишком долго. Не понимаю себя, сам себе противоречу.
Завтра мой первый бой после перерыва. Соперник совсем плевый, но надо продержать его до пятого раунда, чтобы наш с тренером коэффициент снова сработал. Он сказал, что ставят в основном до третьего. Если не будет никаких изменений, оставим все, как есть. Ложиться я пока не могу, поэтому переодически мы снимаем по мелкому, чтобы не палиться.
Мне даже пришлось немного размяться, тело совсем обленилось, заливалось алкоголем и валялось в кровати, от которой первое время бешено разило другим мужиком. Я долго не менял эту наволочку, чтобы оставалось напоминание о том, почему я так с ней жесток. Один хер не работает, я жутко по ней тоскую. Не могу простить, но скучаю.
– Дэн, иди выйди, там тебе что-то передать хотят, – тренер говорит через несколько спин.
В день боя в тренировочном боксе всегда много народа, тут постоянно толкучка из молодых бойцов, их друзей и знакомых. Удивленно морщусь, смотрю на настенные часы и иду к выходу, ведущему в общий коридор. На пути встречаю пару людей из организационной команды и несколько зрителей, которые пришли в зал заранее, чтобы занять хорошие места. Выхожу, в пока слабо освещенный коридор, и замираю. Передо мной стоит веселая и злобно хихикающая парочка, с лицами гиен, они тесно жмутся друг к другу.
– Добрый вечер, Денис, мы почитатели вашего таланта! – Стелла хохочет и вкладывает мне в руки небольшую корзинку цветов, – Хотели пожелать вам удачного боя!
Лавренов приобнимает ее за плечо, а она, как только ее руки становятся свободными, укладывает ладонь на его живот и прислоняется щекой к его груди, слегка наклоняясь.
– Только не подведи! – скалится Антон, – Я поставил десятку, что ты уложишь его в четвертом раунде!
– Серьезно? – возмущенно спрашивает Стелла и недовольно на него косится, пока я просто не могу сдвинуться с этими цветами, как ебл@н, – Я поставила двести штук, что наш друг проиграет!
– Извини, – ехидно улыбается Лавренов, – Иногда она просто невыносима! Сучка!
– Но тебе нравится со мной баловаться! – Стелла смотрит на него хитро, прикусывает ему губу и тычет пальцем с острым ногтем ему под ребро.
Г@ндон сворачивается, ржет, а потом пихает ее в сторону.
– Ладно, мы погнали, – он хлопает меня по плечу, – Без обид, Стелка рассказала, что вы раньше мутили.
Я так и стою, не шелохнувшись, смотрю как они идут по коридору в сторону октагона, она пихает его бедром, он скручивает ее в рог и трет кулаком ее макушку, а она громко смеется.
Не дышу, не двигаюсь, не могу найти силы, чтобы догнать их и теперь отмудохать Антона до реанимации. Раньше я только представлял, теперь увидел…
Час до боя прошел точно так же. Я был уверен, что меня, как обычно, охватит ненависть и злость и удивился, когда вместо них, меня накрыло депрессивное опустошение и режущую боль в области сердца. Ярость все же пришла. На ринге. Когда я увидел, как они сидят во втором ряду, очень близко, прямо напротив моего угла. Стелла прижималась спиной к его груди, он обвивал ее двумя руками, упираясь подбородком в ее плечо. Я был уверен, что моему сопернику сегодня конец…
Только после гонга все пошло не по плану, в первом раунде я пытался спихнуть всю свою агрессию, похер на ставку, я просто должен куда-то слить свою боль. Я был относительно собран, но в перерыве увидел, как Стелла закидывает в себя попкорн, а потом протягивает вверх руку и засовывает его в рот этой падали. Он наклоняется и целует ее в губы. Я еле сдержался, чтобы не выпрыгнуть из октагона, чувствовал ответственность, что мы здесь не одни, хотя никого кроме них я больше не видел.
Во втором раунде, Стелла решила, что мне мало. Она буквально висла на нем, терлась, извивалась как голодная кошка, целовала в шею. Я не хотел смотреть, но все равно смотрел. Я начал пропускать удары, видел, как ехидно она скалится. Мне стоило вернуться к сопернику и перестать быть жалкой размазней, но вместо этого, я только вертел головой, чтобы еще раз взглянуть, как она касается этого мудака, жмется, хохочет и потешается надо мной. Я пропускал один за одним.
– Давай, Скворец! Соберись! – кричит и ядовито смеется.
А потом я случайно опустил свои глаза вниз и увидел, как на фоне ее черной футболки, блестит мой ключ, висящий на веревке, на ее шее. И тогда меня кольнуло настолько сильно, что я просто встал и опустил руки. Я лег нокаутом. Во втором раунде. На то, чтобы добить меня окончательно, у Стеллы ушло не больше десяти минут.
***
Стою в гробовой тишине, которая переодически прерывается тяжелыми, нервными, гортанными звуками и не могу двинуться. Чувствую себя безумно унизительно, но не могу себя контролировать. Упираюсь ладонью в стену, низко склонившись над скамейкой, на которую сверху падают мои слезы. Ощущаю два некрепких хлопка по лопатке, а потом меня тянут за руку и приходится разворачиваться.
– Ну что ты, чемпион... – тренер грустно хмурит брови и напряженно на меня смотрит.
Прячу глаза, отворачиваюсь. Он тянется ко мне огромной рукой, кладет ее на затылок и по-отечески прижимает мою голову к своему плечу. Касаюсь его лбом и из груди тут же вырывается тяжелый, горький всхлип, губы дрожат, позорно трясусь, как истеричная баба. Он сжимает меня сильней, успокаивающе хлопает по спине и тяжело, протяжно вздыхает. За нами целая куча народа, в боксе опять толпа из желающих посочувствовать или позлорадствовать, а я реву у всех на глазах, как глупая телка и не могу остановиться, продолжаю трястись и всхлипывать, чувствую, как мокнет его футболка.
– Соберись, Дэн… Никогда нельзя показывать, что тебе плохо. Даже если очень плохо…
– Угу, – я киваю и нервно подрагиваю.
– Давай не при всех… – тревожно говорит над ухом, – Мужик, собирайся… Просто глубоко вдохни.
– Угу…
Бл@ть, как собраться? Ну как мне собраться? Пока получается только скулить… Как же стыдно… Как мне им всем сейчас в глаза смотреть?
– Прекращай… – тренер снова похлопывает меня по спине, – Возьми перерыв, пореви, побухай, успокойся и снова возвращайся в строй.
– Угу, – я шмыгаю носом.
– Дэн, ну как же тебя так угораздило… бабы– это зло…
Ты даже не представляешь какое, а сучара предводитель этого зла!
– Ну всё, всё… успокаивайся… За репутацию не ссы, я найду, что сказать… Бери себя в руки…
Какая нахер репутация? Мне кажется я всхлипываю только сильней.
– Боец, прекращай концерт, продолжишь дома, – он меня отпускает, треплет по голове и вытирает тыльной стороной ладони мои щеки, – Ты сильный, справишься! Только не убей никого... И ее не трогай… Я поговорю, ее сюда больше не пустят…
Из груди вырывается еще один тяжелый глухой звук и я обреченно киваю. Лучше бы все думали, что я просто просрал бой и ною из-за этого. Одна надежда, что наблюдательным был только тренер, а публика следила, как я собираю лицом удары, а не куда я при этом смотрю. Перевожу взгляд за его спину, ловлю на себе кучу удивленных глаз, снова отворачиваюсь, никну, опускаю плечи, прикрываю лицо ладонью, но всем все равно видно, как с моих дрожащих губ срываются горькие, нервные содрогания и всхлипы.
Мне приятно, что сегодня какой-то ажиотаж на продолжение, но дальше будем двигаться в прежнем ритме 😀 Мой график сдвинулся, поэтому жду хотя бы ваших впечатлений от ответки Стеллы. Стоило ли оно того, и как думаете, что будет дальше?
Часть 2. Глава 9
Стелла
Интересно, а что дала Скворцу его гадкая месть? Лично мне дала два часа эйфории и огромную сумму денег, ведь в тот день на его проигрыш больше никто не ставил. Стоило ли ради этого еще раз плевать ему в душу? Нет. Но это моя финальная точка. Чтобы сохранить последние кусочки себя, я должна была оставить последний ход за собой. От меня и так почти ничего не осталось. Как хорошо, что есть озабоченный Тошик, жаждущий поквитаться. Он сразу подкинулся на мою идею, ему выпал шанс раз в жизни меня полапать, а единственное, чему в этой жизни научилась я– целоваться и делать вид, что меня сейчас не вывернет наизнанку. Зато теперь я точно знаю, что все окончательно закончено и не буду тешить себя надеждами, что смогу его вернуть. Он ранит так больно, а я совсем без сил, нам лучше не приближаться друг к другу, у меня плохая наследственность на необдуманные, экспрессивные поступки в момент отчаяния.
Пашка тянет с разводом, теперь он мотает мне нервы, не хочет разводиться через ЗАГС, ссылается на брачный контракт, чтобы мы сделали это через суд и это заняло еще кучу времени, и все присылает и присылает мне эти ужасные корзины. Я отвожу их в свой магазин и продаю, все равно не хочу на них смотреть, пусть хотя бы будут деньги. Я коплю. Хорошо, что теперь мне есть на чем их возить, на деньги заработанные на проигрыше Скворца, я купила машину. Все честно, я оставила ему свой байк, пусть катает на нем своих тёлок и целует их на полной скорости с закрытыми глазами. Садиться на мотоцикл мне все равно больше не хочется.
Пока Оля придерживает мне дверь, матерюсь и везу по асфальту очередную корзину, останавливаюсь, чтобы отдышаться и запихиваю ее внутрь.
– Ставь со скидкой, я их немного помяла! – я отряхиваю руки.
– Хорошо, – она кивает.
– О, у кого-то появился вкус! – я смотрю на коробки с цветами, выставленные у выхода для доставки и радуюсь, что кто-то выбрал букет, который я особенно долго и тщательно собирала.
– Блин, точно, я для него открытку забыла подписать! – Оля делает виноватое лицо.
Я лезу в коробку и достаю маленький конвертик лавандового цвета. Я люблю подписывать открытки. Оля засовывает нос в блокнот и диктует: «Я люблю тебя и очень скучаю».
– Ммм, какая прелесть! – тяну умильно и стараюсь покрасивее выводить буквы, – Подпись?
– Без подписи.
– Ладно! – засовываю карточку в конверт и вкладываю его в мой любимый букет.
Пару часов верчусь на работе, помогаю Оле и собираю новые композиции, упаковываю еще несколько букетов для доставки и ставлю к остальным. Проверяю список адресов, иногда я сама их вручаю, если мне по пути, люблю смотреть, как люди им радуются, потому что сама я цветам не радуюсь.
– Вон тот большой попросили, чтобы доставила ты, а не Ренат…
– В смысле? – я оборачиваюсь.
– Не знаю. Спросили кто у нас доставляет, курьер или курьерша? Я говорю, всякое бывает. А он мне говорит, ну курьера тогда не надо, пусть доставит девушка. Может, какой-нибудь придурок, который к каждому фонарю ревнует…
– Каких идиотов только нет… – я вздыхаю и еще раз проверяю список. В принципе, не так далеко от меня.
Беру свой временно самый любимый букет и прыгаю в машину. Можно было бы взять и остальные, дома мне все равно совсем нечего делать. Подъезжаю к белому двухэтажному дому, поправляю открытку и крафтовую бумагу и звоню в звонок. Ворота открываются, иду по асфальтированной дорожке и стучу в железную дверь.
– Ой, привет, – от этого радостного голоса, внутри снова все никнет.
Мне открывает Лиза. Смотрю на нее грустно и протягиваю ей букет.
– Это тебе…
– Спасибо! – она широко улыбается, вдыхает аромат цветов, прижимает их к груди и тянется за запиской.
Я не знаю, почему я стою и смотрю как она читает, а потом прячет конверт в задний карман джинс с совершенно счастливыми глазами.
– Дурак такой, – она кокетливо стреляет ресницами, – Куда я их теперь дену…
Лиза собирается закрыть дверь перед моим носом, но я ее торможу.
– Подожди, я кое что забыла…
Я возвращаюсь в машину, сажусь на водительское сиденье и лезу в сумку, достаю оттуда ключ на шнурке и развязываю его зубами. Ключ бросаю в окно, тянусь к своему паспорту и вытаскиваю из обложки другой, почти такой же. Продеваю шнурок через ушко и снова завязываю. У меня не поднялась рука взять родной ключ, пусть для Скворца это выглядело иначе, но осквернить его воспоминания по-настоящему я не смогла.
С тяжелым сердцем возвращаюсь к дому, Лиза все еще кукует на пороге. Пока иду, внимательно ее рассматриваю. Вполне симпатичная, обычная девчонка, с огнем в глазах. Раньше и у меня были такие глаза.
– Вот держи, – я протягиваю ей ключ на чумазом шнурке, – Скворец потерял тогда…
– Кто? – она непонимающе хлопает глазами.
– Денис потерял, ты передай или себе оставь…
– А это отчего?
– Я не знаю, наверно, от сердца…
– Ну ладно, – она пожимает плечами и отправляет ключ в след за запиской.
Я знаю, что он ее не любит, но больше не хочу играть в эту игру, я ее не потяну. Уверенна, мой последний ход задел его. Но что бы он мне не сделал, я больше не смогу быть с ним жестокой.
В эту ночь мне плохо спалось, зато я больше не плакала. Мне не больно. Срабатывает, если произнести минимум триста раз подряд. Проснулась ближе к рассвету, от странного звука, как будто кто-то ковыряется в замке. Сердце сразу рухнуло, я испугано сжалась и полезла пальцами под матрас. Я храню там свою бабочку, на всякий случай. Мне и так страшно живется одной, в доме на окраине, но я никогда всерьез не думала, что это может мне пригодиться. Зацепив небольшой складной, автоматический нож, я затаила дыхание и острожно, чтобы не издавать ни звука, стала подниматься с кровати. Моя спальня почти пустая, вся моя одежда хранится в отдельной комнате, возможно, если добраться до нее, у меня получится спрятаться, не думаю, что грабители будут ковыряться в моих тряпках. Дурацкий звук все резал ухо, моя комната первая от входной двери, напротив гостиной, от этого мне становилось только страшней. Аккуратно взяла со стола телефон и на цыпочках двинулась в коридор, но до гардеробной добраться не удалось, я услышала скрип двери и быстро впрыгнула в первую попавшуюся открытую дверь, раньше тут был Пашкин кабинет. Прижалась спиной к стене и слушала тихие шаги и бешенное биение своего сердца. Кажется, лучше позвать на помощь… Трясущимися пальцами подношу телефон к лицу, отключаю звук и набираю смс: «Ты мне срочно нужен!»
Дышу очень быстро, пытаюсь не паниковать, но понимаю, что в это время мне никто не ответит, слышу, как по моей гостиной кто-то бродит и леденею от ужаса. А теперь шаги еще и приближаются.
Нищеброд:«Очень срочно?»
Сука Злобная:«Очень!!!!»
Нищеброд:«А в какой ты комнате?»
На одну секунду меня отпускает и я облегченно выдыхаю. Но только на одну. Скворец залез в мой дом… Ночью… После истории с Лавреновым… И судя по тому, что его новую, жестокую версию я совсем не знаю, возможно сейчас он что-нибудь со мной сделает. Я осторожно опускаю телефон на полку и вздрагиваю.
– Нашел… – говорит немного хрипло.
Солнце встало не полностью, но в комнате не темно, мне прекрасно его видно.
Скворец идет на меня, останавливается, выставляет ладони по разные стороны от моей головы и встает вплотную, почти наваливаясь. Молчит. Смотрит. Как раньше, тогда, на заброшенной площадке. Тяжело, скорбно и больно. Не моргает, глядит прямо в душу и очень тяжело дышит. Я не могу оторвать взгляда от его расширенных, темных зрачков. Какие же они глубокие, мрачные и печальные. Я не хочу в них смотреть, хочу отвернуться, но не могу сдвинуться. Его правая рука съезжает, опускается на мою шею. Он держит ее не крепко, но мне все равно страшно, я дергаюсь и сжимаю кулак в котором держу бабочку. Скворец замечает этот жест, опускает голову, а потом вторую руку, разворачивает мою ладонь, хмыкает, запрокидывает голову к потолку и нервно улыбается. Он забирает мой нож, щелкает автоматической кнопкой, вытаскивая лезвие, а потом снова вкладывает его в мою ладонь, сгребает мои пальцы, сдавливает своей рукой сверху и прижимает нож к своей груди.
– Нажми, – шепчет опустошенно и смотрит мне в глаза так, что хочется взвыть, – Хочешь, я тебе помогу?
Он давит на мою руку сильней, чувствую, как лезвие довольно крепко упирается в него и начинаю паниковать еще сильней. Я не знаю на что способен этот сумасшедший! Это жутко романтично и больно одновременно. Пытаюсь высвободиться, но Скворец намного сильней. Потихоньку выкручиваю руку, ползу вверх по лезвию, зажимая острую часть в кулак, она впивается в мою кожу и неприятно ноет, добираюсь до кончика и с трудом протискиваю между ним и ребрами свой указательный палец.
– Перестань… Ты меня пугаешь... – говорю еле слышно, – Давай просто остановимся…
Свободной ладонью скольжу по крепкому телу к его лицу, опускаю ее на щеку, подтягиваюсь вверх и целую в губы. Просто прижимаюсь к ним и замираю. Скворец не двигается, я чувствуя его дыхание на своей коже, в груди дико печет и хочется на него наброситься, но я только робко целую его еще раз и снова не отрываюсь. На вкус его губы точно такие же, как раньше… Я так скучаю… Мне так страшно его спугнуть… Он ослабляет хватку, я разжимаю ладонь и нож падает на пол. Его вторая рука все еще на моей шее, но больше он ее не держит, скорее касается.
Я в третий раз толкаюсь в него губами, на этот раз более настойчиво и влажно, но Скворец сразу же отклоняется назад, ведет пальцами вниз от шеи к моему животу и убирает руку, делает шаг и отворачивается в сторону. Мы молчим. Чувствую себя просто паршиво. Все просто валится сквозь пальцы, а я ничего не могу сделать.
– Зачем ты сюда залез? – спрашиваю шепотом.
Сначала он никак не реагирует, смотрит под ноги, а потом лезет в джинсы, достает от туда веревку с ключом и одевает мне на шею, так и не смотря мне в глаза.
– Подарки не возвращают, Стелла… Ты можешь его выбросить, но не передаривать… – говорит холодно.
– Я просто подумала, что будет честнее отдать его новой любимой женщине… – отвечаю с горечью.
– Логично… Жаль я не могу вернуть твоему новому любимому мужчине Лавренову твою девственность. Или ты подарила мне взамен что-то другое? Я слабо помню…
– Каким же ты стал мудаком! – я протискиваюсь вдоль него и отлетаю в другой угол, к подоконнику.
– Согласен… – говорит ехидно, делает пару шагов и встает рядом, – Уже придумала как будешь мстить за цветы?
– Сил нет. Заряд на исходе.
– Наверно, давненько не пила ни чьей крови, – он ядовито хмыкает, а потом протягивает мне запястье, – Подкрепись.
Смотрю на него искоса и морщусь, но он так и не убирает руку. Я отворачиваюсь, обнимаю себя и смотрю в окно, рассвет сегодня очень ясный.
– Как хочешь… – говорит суетливо, встает сзади, кладет горячие ладони мне на плечи, сначала замирает, а потом скользит ими вниз, два раза сжимает мое правое запястье, вскользь целует в затылок и выходит из комнаты.
Слышу удаляющиеся шаги, тереблю ключ, висящий на шее и закусываю губы, которые только что его целовали. Эх, Скворец, ты просто вынуждаешь меня попробовать встряхнуть тебя еще раз.
Часть 2. Глава 10
Скворец
Сегодня я вернулся к тренировкам. После всего, что произошло, в зал было возвращаться дико стыдно. А еще стыднее пропустить пару хороших ударов от новичков, не надо было столько бухать… А как не бухать? В сердце выжжено, как после пожара. Так и знал, что в итоге стану алкоголиком. Великий и непревзойденный Скворец! Куда там! Тряпка…
Я жалею, что плюнул ей в душу, не надо было. Плюнул много раз, так же как и она в мою. Ненависть к ней растет с каждым днем, но самое страшное, что она трансформируется. Я ненавижу ее за то, что не смотря на все то дерьмо, что она сделала, я уже не хочу ей вредить. Ненавижу за то, что она меня целует, а я хочу поцеловать ее в ответ. Она предательница и изменщица! А я ужасно по ней скучаю. Невыносимо просто… В моей голове и в моем сердце идет дикая, жестокая война, намного хуже, чем с сучарой.
Сейчас думаю, что если бы я не выкинул этот фокус с Лизой и не толкнул Стеллу нанести ответный удар, возможно я бы успокоился. А еще думаю о том, что не смогу себя уважать, если прощу ее. И снова ее ненавижу за то, что вообще допускаю такую возможность. Еще и ключ вернула… Никогда не поверю, что она приняла букет для Лизы за чистую монету. Перед ней тоже неудобно, позвонила мне такая счастливая, радовалась, что я решил к ней вернуться после той самой поездки на дачу, сказала, что ей вручили ключи от сердца и она тоже скучает. Пришлось говорить, что цветы не от меня, а вот ключ мой и я заберу его обратно. Но с ней хотя бы все честно, мы никогда не были ничем друг другу обязаны. Хотел вернуть ключ Стелле, незаметно бросить куда-нибудь в ее вещи, чтобы она не знала, но он все еще оставался у нее. Заодно посмотреть, как она спит, просто увидеть, чтобы она ничего мне не говорила и я ей ничего не говорил, потому что поток своего хамства я не могу контролировать. Не могу на нее смотреть, но все равно очень хочу увидеть. На этот раз я так тупо попался и мы снова поссорились. Но мне было приятно, что не смотря на весь пиз@ец, что между нами творится, когда она подумала, что в ее дом кто-то забрался, она написала именно мне, а не позвонила мужу или в полицию.
Зачем мы вообще все это наворотили? Я же хотел плюнуть на всё и отправить этот букет по адресу Стеллы, и записку диктовал для нее, но в последний момент психанул, опять вспомнил нашу последнюю встречу и слюни Лавренова на ее губах. Вспомнил, как мне было больно и больно до сих пор. Я вообще не понимаю, что я делаю. Раньше я был нормальным, а теперь какой? Как перетерпеть все, что со мной происходит? Это вообще вылечится когда-нибудь или от такой болезни лекарства еще не придумали?
Опять возвращаюсь домой заведенный и охреневаю прямо с порога. Моя входная дверь приоткрыта и сбоку видно, как с кишками выдран замок. Осторожно открываю дверь, вхожу внутрь, опускаю спортивную сумку на пол и прохожу в комнату, предвкушая увидеть погром. Только дома порядок. А на кровати сидит сучара и совершенно наглым видом грызет яблоко.
– Ты что тут делаешь? – спрашиваю возмущено, но в душе радуюсь, что она здесь.
– Яблоко ем! – она пружинит задницей на кровати.
– Да я понял, а что с дверью?
– Ну я, как ты, не умею, вызвала мастера, сказала, что ключ потеряла, – говорит равнодушно и смачно вгрызается зубами в зеленый фрукт.
– Зачем? – я все еще ошарашено на нее смотрю.
– Подарочки тебе принесла! Ты же жаловался, что тебе, бедненькому, кроме девственности ничего не подарили!
Стелла поднимается с кровати, кладет огрызок на тумбу, хватает какую-то коробку и хлопает ее на журнальный столик.
– Итак, мы были вместе около пяти месяцев, постараюсь наверстать… – она коварно улыбается, – Ты садись, Скворец, у меня будет презентация.
С очень подозрительным выражением лица, я опускаюсь в кресло и наблюдаю, как Стелла, в своей лучшей сучьей форме, начинает копаться в коробке.
– С Днём народного единства, Скворец! – она скалится, – Вместе мы тогда еще не были, но уже успели познакомиться. Лови!
Она швыряет мне в руки немного мятую пачку сигарет, я хмурюсь, моргаю и вспоминаю, что в свое время курил такие же.
– Да, это твои! – Стелла хитро щурится, – Помнишь, я у тебя их конфисковала? Не смогла курить, бросила в полку на чрезвычайный случай. И он наступил! Предупреждаю, там осталось только две штуки и они отсырели. Я курила их раз в год на День Рождения!
В сердце что-то сильно скребет и я поджимаю губы.
– Жалко, конечно… но День народного единства, все таки… Едем дальше… Держи, это тебе на Новый год!
Я узнаю браслет, который у нее украла Селиванова, а я выбил назад. Его Стелла не кидает, опускается и растягивает его по столу.
– Последнее, что мне осталось от отца, но для тебя мне ничего не жаль! – от ее ядовитой ухмылки мне снова не по себе, – Для Рождества у меня нет ничего интересного…
Рядом с браслетом Стелла кладет два билета с оторванным контролем.
– Это был наш первый и последний поход в кино!
Я помню. Фильм мы не смотрели.
– На День Святого Валентина нужно что-нибудь романтичное, – очень широко улыбается, лезет в коробку и швыряет в меня черную тряпку. Соскребаю ее со своей головы и узнаю в ней свою старую футболку, – Ты забыл ее у меня. Ее мне тоже немного жалко, потому что я в ней спала до вчерашнего дня. Понюхай, теперь мной пахнет. А раньше тобой.
Мне очень, очень хреново. Чувствую, как внутри все дрожит. После одного из приключений в шкафу она так и не нашлась среди кучи ее одежды.
– Двадцать третье февраля, мужской день! День сильных, смелых, благородных, крепких и каменных. Таких, как ты, Скворец!
Стелла тянется к коробке, а потом хлопает на стол острый булыжник с грязно– коричневым ребром, по моей спине тут же бегут мурашки и как будто даже ноет мой шрам. Неужели, тот самый камень…
– Ага! – она язвительно кивает, – Вот такой я сентиментальный и немного странный человек, что его я тоже прихватила! Еще у меня есть бонус!
На этот раз из коробки появляется толстый ежедневник и его она протягивает мне в руки, я беру и смотрю на нее очень внимательно.
– Вроде, праздников больше не было, если хочешь, можно придумать какую-нибудь годовщину. Там на самом деле ничего интересного… Бабский скулеж и сопли. Люблю, не могу, скучаю, почему жизнь ко мне так не справедлива… – Стелла поясничает, – … Мне так плохо, не хочу жить! Но я его только год вела, потом забросила… Я не знаю, что из этого ты собираешься передаривать Лавренову… Ты уж как-нибудь выбери…
Она радостно хлопает ладоши, а я опускаю голову, тяну коробку к себе и складываю все обратно, оставляю на столе только старую пачку.
– Понравилось?
– Да, спасибо, – говорю хрипло.
Я очень стараюсь делать вид, что для меня все это шоу с подарками совсем ничего не значит, Стелла тоже стоит с лицом ледяной суки, но ее в ее серых, стеклянных глазах читается нервозность.
Беру пачку в руки, откидываюсь на кресло, достаю сигарету, прикладываю к носу и вдыхаю запах дешевого табака. Такая ностальгия… Верчу ее, рассматриваю.
– Хочешь? – поднимаю глаза на Стеллу, – Их как раз две.
– Давай, – отвечает равнодушно и опускает задницу прямо на столик, рядом с коробкой.
Достаю из кармана зажигалку, прикуриваю сигарету и автоматически протягиваю ее Стелле. Мы всегда так делали, она боялась когда я щелкал зажигалкой у ее лица, переживала за свои ресницы. От этого воспоминания опять хочется вздернуться. Я так сильно ее любил…
Наверно, Стелла тоже что-нибудь вспомнила, уж слишком задумчиво она выпустила под потолок густое облако дыма. Вторую сигарету я не подкуриваю, хочу еще немного поковырять свою рану, протягиваю руку, чтобы тоже затянуться и ловлю ее тяжелый, грустный взгляд. Табак и правда отсырел, хотя возможно чувство горечи во рту совсем не от этого.
– Сегодня планируется еще какой-нибудь поджег? – спрашиваю устало.
– Нет, я поеду, пока все живы…
– Тебя отвезти? – говорю на вдохе, затягиваясь в последний раз и мои легкие саднит от дыма.
– Нет, – она опускает голову и поднимается.
– Стелла… – останавливаю ее, пока не ушла.
Она тормозит и оборачивается.
– Забери… Мне не нужны эти вещи… Я не хочу ничего из этого помнить…– я отвожу глаза. Слышу нервный смешок.
– Смотри, как легко это делается!
Стелла хватает коробку, идет к кухонному гарнитуру и начинает хлопать дверцами нижних шкафчиков, до тех пор пока не находит мусорное ведро, вытряхивает в него содержимое коробки, закрывает дверцу хлопком и швыряет коробку в сторону.
– И все! Считай, забыл! – она смотрит с ненавистью, но улыбается, а потом вылетает за дверь, как ураган.
Какое-то время сижу, застыв в одной позе, проклиная себя за все, что сейчас чувствую, а потом тяжело вздыхаю, тащусь к шкафчику и ковыряюсь в ведре, чтобы вытащить все обратно.
Сегодня я хочу напиться вусмерть.
Следующая глава будет сегодня вечером
