Текст книги "Нищий и принцесса (СИ)"

Автор книги: Элли Джелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Часть 2 Глава 6

Денис Скворцов

– Господи, Стелла, ты такая же е*анутая! – ору агрессивно и нервно, держу под струей холодной воды ее трясущуюся руку.

В комнате дымно, орет датчик пожарной сигнализации, на полу валяется сорванный карниз и то, что осталось от штор, хорошо, что они не загорелись, а стали плавиться и мне удалось затоптать пламя ногами, я не знаю из чего я сделан, но мне совсем не больно и никаких ожогов я не ощущаю и даже не проверял, есть ли они у меня.

Моя рука тоже дрожит, по-моему даже сильнее, чем ее. Сука вернулась. Не смотря на боль от надувающихся волдырей, выглядит довольной, смотрит на меня хитро и наслаждается тем, что я запаниковал. Она тоже помогала тушить, но белобрысая голова додумалась схватить тюль руками. К ее ладони припаялся кусок синтетики и ей лучше бы отправиться в больницу.

– Тебе надо к врачу, – успокаиваю тревогу в голосе и стараюсь говорить ровно.

– Да просто оторви его! – отвечает Стелла.

– Конечно, нет! Этим должен заниматься тот, кто умеет! По-любому, это очень больно!

– А почему ты жалеешь мое тело, но не жалеешь мою душу? – произносит очень ехидно, – Убери это с меня!

– Я не буду! – говорю железно, отпускаю ее руку и закрываю кран.

Стелла злобно морщит нос, рассматривает ладонь, а потом резким рывком срывает кусок припечатанного пластика, вместе с кожей. Меня аж всего скрючивает и передергивает.

– Вот видишь, Скворец, у меня самой прекрасно получается делать себе больно!

– Меня зовут Денис! – цежу сквозь зубы.

– Скворец! – она меня передразнивает.

Сука, ненавижу просто! Так бы и убил!

Только замечаю, что и на второй ее руке есть несколько красных пятен. Пока она стоит и изо всех сил старается делать, вид, что она очень сильная и выносливая, иду к бару и наливаю еще виски. Мне очень тяжело выносить ее компанию, свою миссию на сегодня она уже выполнила, но теперь ее так просто не выставить.

Опрокидываю стакан и иду на выход.

– Я спущусь в аптеку за пластырем от ожогов, пока вызови себе такси, – бросаю через плечо.

Стелла ничего не отвечает и я хлопаю дверью. Покупаю мазь и пластырь, буквально за пять минут, возвращаюсь назад и застаю совершенно другую картину. Барби снова остужает руки под водой и выглядит напуганной.

– Они пульсируют! – говорит жалобно, – Надулись и очень сильно ноют!

– Это не серьезные ожоги. Пару дней поноет и пройдет, – произношу психовано, – Давай сюда!

Распечатываю мазь и Стелла протягивает мне мокрые ладони. Морщится, дергает ногой, слегка подпрыгивает на месте и негромко скулит. Выглядит и правда хуже, покраснения стали сильней. Когда я выдавливаю мазь на кожу и начинаю ее распределять, Стелла пищит и дергается.

– Да хватит ныть! – говорю раздраженно, свожу брови и отрывисто дую на ожоги, – Сейчас заклеем!

– Хны-хны! – она опускает голову и упирается лбом в мое плечо.

Ну хватит! Лучше кусайся! Мне надо почувствовать еще что-то! Удивительная вещь, получаю по морде– ноль эмоций, зато от укусов этой змеи снова вспоминаю, что живой. Так и знал, что сработает, правда для того, чтобы стерва вытащила зубки, пришлось постараться.

Пищит еще протяжнее. Да чтоб тебя, Стелла! Дую сильней, но мягче, скулеж прекращается, она так и стоит облокотившись об меня. Я сдвигаюсь и распечатываю пластыри, заклеиваю ее пострадавшие руки и отхожу в сторону.

– Отвези меня домой, – говорит капризно, – Я не поеду на такси, вдруг ко мне будут приставать, а я даже не смогу отбиваться!

– Да кому ты нужна? – я кривлюсь.

– Вообще-то, много кому! – заявляет обижено.

– А ты мужу позвони, пусть сам тебя заберет, заодно и расскажешь ему, что ты тут делала.

– Скворец, ты очень палишься, что все еще меня ревнуешь! – Стелла дарит мне очень ехидный взгляд.

– Даже если ты станешь лобзаться с кем-нибудь на моих глазах, во мне абсолютно ничего не зашевелится!

– Ты просто бросаешь мне вызов, – коварно приподнимает брови и мне хочется в нее что-нибудь запустить. Только попробуй!

– Ладно, хер с тобой, поехали! – я с психом отбрасываю стакан, а Стелла кажется страшно довольна.

На этот раз пришлось сажать суку вперед, на ее родное место, ведь держаться за меня она не могла. Всю дорогу меня колотило и на всякий случай, я не гнал. Меня раздражало, что ее волосы снова лезли мне в лицо и липли к губам, а взгляд то и дело падал на ее скворца на шее в том месте, куда я раньше ее целовал. Ее жалобные рассказы совершенно не принесли мне облегчения, я все так же ее ненавижу и хочу разорвать. Выбесить, растоптать, сделать больно. Когда она всплыла на горизонте, я совсем слетел с катушек и хочу ее крови, хоть и понимаю, что она уже наказала себя сама. Уничтожать слабачку рука не поднимется, а вот суку можно. И мне совсем ее не жалко, потому что она сидит и радуется, что ей удалось меня немного разжалобить и выбесить, и даже не понимает, что если она не оставит меня в покое, от ее души я вообще ничего не оставлю, так же как и она от моей.

Когда мы подъезжаем к ее дому, в окнах горит свет. Мужинек дома. Хочется махнуть через забор, вытащить его наружу и превратить в кусок рубленого мяса. Чтобы не поддаться эмоциям, я снова закуриваю, Стелла аккуратно слезает с байка, но остается стоять рядом. Надеюсь, этот черт сам выйдет на разборки.

– Ладно, Скворец, пока! – говорит надменно,– Поболтали бы еще, но у меня семейный ужин!

Сука! У меня вырывается смешок. Опускаю глаза и смотрю, как ярко горит огонек на конце сигареты.

– Ты и меня пригласи как-нибудь, – я улыбаюсь, густо затягиваюсь и так же густо выдыхаю, – Хоть познакомимся. Очень интересно посмотреть, под кем ты теперь стонешь.

– Тогда приглашать надо не сюда, – она расплывается в язвительной ухмылке, – Стону я совсем в другом месте. Если прямо очень интересно, могу пригласить.

Ну всё, пи*дец тебе сучара! Я еще раз глубоко затягиваюсь, сигарета как-то слишком быстро заканчивается и я запускаю окурок в низкую траву. Только собираюсь рвануть газ, как замечаю в окне второго этажа ее благоверного. Чувак, ты очень кстати! С днем семейного скандала!

Быстрым рывком спрыгиваю с байка и оказываюсь около Стеллы, двумя пальцами хватаю ее за щеки, сворачивая ее губы рыбкой и очень агрессивно в них впиваюсь. Ей не должно быть приятно. Мне тоже. Наши зубы буквально стучат друг об друга и я специально давлю, как можно крепче. Потом слегка отстраняюсь и разжимаю пальцы.

– Это не для тебя, это для твоего мужа в окне! – говорю коварно и низко склоняюсь над ее лицом.

В глазах Стеллы зажигается яркий огонь. Не успеваю вовремя среагировать и она делает точно так же, сжимает за лицо и злобно впивается в губы, а спустя пару секунд отступает.

– Это тоже не для тебя! Это для моего мужа в окне! – говорит стервозно, оборачивается, задирает голову вверх и машет ему рукой.

Этот пид@р собирается выходить или нет? Я начинаю двигать шеей и руками, чтобы размяться. Зря я на него отвлекся, хитрая сука поймала мое лицо еще раз, теперь намного мягче, сначала влажно чмокнула, а отстраняясь, оттянула и прикусила нижнюю губу.

– А вот это уже для тебя! – говорит полушепотом и лыбится.

Скворец от такого возможно бы даже поплыл, а я – нет. Кажется, ее Лунтик так и не собирается вылупляться, видимо, я не первый кто так ее подвозит, с психом возвращаюсь к мотоциклу, кидаю на Стеллу еще один разочарованный взгляд и рву газ.

Часть 2. Глава 7

Стелла

Единственное, о чем я буду жалеть после развода, это мой мотоцикл. Мне правда, будет очень его не хватать, он был моей единственной отдушиной. Но я давно для себя решила, что в свободную жизнь отправлюсь точно так же, как пришла в этот брак, с голой попой. На меня оформлен цветочный магазин и байк, и Пашка точно не захочет переписывать их на себя, но я думаю, будет очень красиво продать их и швырнуть деньги ему в лицо. Вместе со всеми драгоценностями, которые он мне покупал. Интересно, до него дойдет, что последние два года я терпела его не из-за денег, а из удовольствия наблюдать, как его плющит? Но Пашке очень повезло, мне не до него, у меня нашелся Скворец. Нашелся и тут же пропал.

Последний раз мы виделись две недели назад. Я знала, что сам он так и не объявится, но решила его пока не трогать и дать время, чтобы успокоился. Вспоминаю его глаза и сердце сразу замирает: дикий коктейль из злости, ненависти, агрессии и тоски. Жутко скучаю. Наш первый шаг от ненависти до любви был очень пылким и коротким, а каким будет второй шаг, страшно представить.

Времени зря я не теряла. Выгнала из дома Пашку и сообщила, что мы разводимся. Ладно, с него хватит, пусть гуляет. У него был такой убитый вид, после наших со Скворцом поцелуев, я ему даже посочувствовала. Думаю, он собирался закатить мне скандал, но не успел, я сказала, что если в нем осталась хоть капля совести и стыда за то, что они с матерью меня надурили и разрушили мою жизнь, пусть даже не думает открывать варежку, пора собирать волю в кулак, вспоминать, что мужик и уходить, ведь вернулась любовь всей моей жизни, а Пашке пора паковать чемоданы.

Выставила магазин на продажу, но прибыль я конечно же сниму, эти деньги я все таки заработала. Пока не знаю, кем я буду, я по-прежнему ничего не умею, меня растили, как заготовку под жену миллионера. Скорее всего стану цветочницей. Пока бумаги готовятся, поживу здесь, чтобы немного сэкономить, а там посмотрим.

Конечно, я не могла пустить ситуацию на самотек, мне нужен был повод увидеться со Скворцом. Можно было бы прийти самой, опять спалить что-нибудь или затопить, чтобы мы опять поцапались, но себя я тоже пока берегу. Человек, который теперь называет себя Денисом, слишком сильно ранит не зажившие раны. Поэтому я стала обрабатывать Гофманов, что погода устаканилась и нам нужно выбраться на природу, снять домик на берегу и устроить барбекю. Никаких сомнений, что господин Денис Скворцов придет почтить нас своим присутствием не было. Он общается с нашими парнями, они вместе играют в футбол, об этом рассказала мне Васька.

В итоге, мы снова собрали большую компанию, сняли дом, набрали кучу алкоголя и еды.

Как только мы сюда заехали, начался беспредел, как будто нам снова по шестнадцать. Юрист Гофман играл на траве в рукопашный бой с училкой начальных классов Василисой, Гришина и Пешкова распечатывали готовые закуски и накрывали на стол и уже прикладывались к бутылке, парни, под дикий ржач пили пиво и готовили угли, а я сидела на качели и курила одну за одной, параллельно злобно отбиваясь от флирта Антоши.

О своем решении подбить всех снять домик, чтобы увидеть Скворца, я пожалела сразу же, как только услышала звук подъезжающего мотоцикла. Хорошо, что на мне были солнечные очки. Он подкатил очень медленно и красиво. На нем тоже были солнечные очки. А еще на нем была девка. Она сидела лицом к нему, на бензобаке, обхватив его ногами, и тискала его руками за волосы. Пока он парковался они не разрывали поцелуй, а когда разорвали, он ей улыбнулся, что-то прошептал прямо в губы и еще раз чмокнул. Она укусила его нижнюю губу, он звонко рассмеялся, потом еще раз прыснул смехом и вытер ее щеку. Еще раз поцеловал. Они выглядели счастливыми и беззаботными, как мы когда-то. Не знаю, как выглядела я. Наверно, как человек, у которого только что вытащили сердце, мокнули его в грязь, обмотали колючей проволокой и засунули обратно.

– Это чей красный красавец? – говорит радостно и ведет свою даму за ручку по тропинке к нашему домику, – Гофман, твой? Почему не похвастался?

Со мной таким живым тоном он не разговаривал.

– Не, это Стелкин, – Фил поворачивает голову и сразу же пропускает удар от Васьки.

– Всем привет! – блондинка Скворца широко улыбается и машет пальцами.

– Это Лиза! – представляет ее ребятам.

– Девушка твоя? – Тошик орет из-за мангала.

– Моя муза! – прыскает смехом и она притягивается головой к его шее.

Они идут к парням, я не поворачиваю на них голову, но слышу, что всем жутко весело. Сижу и даже не моргаю, смотрю из под очков в одну точку и думаю, когда же хотя бы немного отпустит, чтобы можно было сделать вдох. Моя качель двигается под тяжестью опустившегося тела, рядом садится Васька.

– Хотела напомнить тебе, что ты самая крутая и сильная девчонка, из тех, которых я знала, – она аккуратно берет меня за руку. Я медленно и отрешенно киваю, – Только не закати скандал…

– Не закачу… – говорю шепотом.

– У тебя всегда хорошо получалось строить из себя ледяную суку.

– Не в такой ситуации, Васька, – я слышу, как голос срывается.

Чума знает мою историю в общих чертах. Я рассказала, чтобы взять хоть какой-нибудь совет, ведь она знает Скворца лучше всех.

– Я, конечно, ни на что не намекаю, но у тебя Лавренов под боком.

– Не хочу…

– Тогда делай вид, что тебя это не задевает, здесь тоже есть лестница, хочешь схожу с тобой пореветь…

– Спасибо, Васька…

– Ну всё пошли, самое время что-нибудь выпить!

Васька тащит меня к столу и отсюда прекрасно видно, как телка виснет на Скворце, пока он общается с парнями, а он переодически ползает пальцами под ее кофтой или щекотит, а она извивается и ржет. Внутри все гниет, особенно когда он прерывисто целует ее в макушку или в висок, поудобнее устраивая свой подбородок на ее голове. Он обнимает ее сзади, откидывает носом волосы и целует в шею. Я стискиваю зубы и обещаю себе, что обязательно стерплю и не расплачусь.

Когда мы садимся за стол, радуюсь, что мы сидим на одной линии, через несколько человек и я больше не вижу эту счастливую пару.

– Итак, за что выпьем? – радостно говорит Димка и поднимает бутылку пива.

– За встречу! – Катька стучит по бутылке своим фужером красного вина.

– Давайте, пожалуйста, быстрее жрать! – Тошик всех подгоняет, – Котик, что тебе положить, филе или ребрышки?

– Филе, – говорю хрипло и морщусь от того, как стремно звучал мой голос, по крайней мере, один человек за этим столом это заметил и обрадовался.

Минут на десять все затыкаются, жуют и стучат вилками. Я принудительно засовываю в себя мясо и чувствую, что очки все-таки потеют.

– Ну что, у кого какие новости ? – говорит Гофман.

– Я еду в отпуск! – счастливо говорит Катька.

– Класс, а куда? – спрашивает слегка опоздавшая Анжела.

– В Грузию.

– Прикольно…

– А мы осенью собираемся, – Васька все еще жует, – Правда, пока не знаю, что в школе скажут… Но у Фила отпуск в октябре, видимо придется ругаться.

Вот это проблемы у людей… Я откладываю свою вилку и хватаюсь за стакан.

– А я развожусь, – говорю холодно и замечаю, как на меня поворачивают головы.

– Блин, жалко… – говорит Катька.

– Вообще не жалко! – радостно орет Антон, – Королева! Ты меня просто осчастливила! Ты вообще зря с ним замутила, но я тебя прощаю!

– А что случилось, почему? – грустно тянет Анжела.

– Не сошлись характерами, – говорю стандартную фразу спокойным голосом.

– Пожалуйста, давайте это отметим! – Лавренов поднимается над столом, – А ты пей! Ты мне сегодня пьяная нужна! Пей, говорю!

Тохин тост принимается и люди чокаются друг с другом бутылками и фужерами. Но как только он снова опускается за стол, поднимается Скворец, сидящий с ним рядом, и три раза, остервенело, с размахом, бьет его кулаком в лицо. Лавренов, под испуганные охи, слетает со скамейки, а Скворец снова садится и молча засовывает в рот кусок шашлыка.

– Ты че, еб*нулся? – шокировано говорит Гофман и подлетает к Тохе.

Я сажусь в пол оборота и наблюдаю, как парни поднимают Антоху, тот раскачивается и непонимающе хлопает глазами, так же как телка Скворца.

– Ты че охренел? – Лавренов вытирает разбитый нос, – Это что сейчас было?

Кровь капает на деревянные доски веранды и девчонки морщатся.

– Ты что, сегодня не принял свои таблетки от бешенства?

Скворец снова встает, хватает его за грудки и еще раз лупит, остальные парни сразу же подрываются и пытаются его оттащить, но теперь я понимаю, что имел ввиду Гофман, когда говорил, что Скворец просто машина. Тоха уже на полу и крови намного больше. Я наблюдаю за этим равнодушно, во мне вообще ничего не екнуло, мне даже не польстило, что он не выдержал, сорвался и показал, что ему всё еще не всё равно. Это уже ничего не изменит. Он уже все испортил. Скворец уже осквернил мою память, изгадил все мои самые ценные воспоминания, которые я хранила в памяти, как лучшие моменты в моей жизни. Я видела, как он ее трогал и куда он ее целовал. Я никогда не позволяла касаться себя так, как он меня касался. Даже во время интрижки, которой я планировала вернуть себя к жизни, я не целовала так, как целовала его. Не гладила, не царапалась, не кусалась. А про Пашку даже вспоминать не хочется. Я прекрасно понимаю, что все эти годы Скворец не хранил мне верность, так же, как и я ему. Но я оставила его для себя особенным. А он меня нет.

Пошло все к черту! Думаю, эта заварушка прекрасный шанс уйти отсюда без лишних вопросов, Скворца все еще оттаскивают, людям не до меня.

Поднимаюсь, опрокидываю залпом бокал вина, сначала иду к качелям, чтобы забрать свои ключи, потом направляюсь к штакетнику. Выхожу за низкий забор, забираюсь на байк, готовая заплакать, но слышу как быстро шуршит галька и смахиваю успевшую упасть слезу. Дергаюсь. Байк проседает, ощущаю толчок в спину от двигающего меня вперед тела.

– В город меня отвези! – грозно рычит Скворец, – Я руку сломал!

Собираюсь послать его нах*й, но он просовывает вдоль меня руки и опускает их на руль, правая кисть сильно трясется и неестественно выгнута. Я медлю. Меня раздражает, что он ко мне прикасается, что его грудь дотрагивается до моей спины, а мизинцы до моих больших пальцев. Я снова чувствую себя очень грязно. Внутри все ревет и тогда в меня вселяется бес.

Завожу байк и сразу срываюсь с места со свистом, ощущаю, как Скворца откидывает назад. Мой байк лучше его, он мощнее и дороже, я специально выбирала самый резвый, чтобы однажды убиться, и сейчас неплохой повод. Я не знаю, пугал ли он меня тогда или не мог совладать с эмоциями, но сейчас Скворец увидит, что такое действительно опасное вождение.

Когда мы выезжаем на трассу, я начинаю бросаться под каждую встречную машину, уходя в право каждый раз, в самый последний момент. Из моих глаз льют горькие слезы, что увеличивают наши шансы не прожить долго и счастливо, но умереть в один день. Мы действительно чуть не влупились в большегруз и тогда у нас со Скворцом начинается борьба за руль, он пытается скинуть с газа мои пальцы и удержать его. Он сильнее меня, но к его неудаче, его правая рука сломана об Лавренова и слишком сильно трясется, поэтому он не может так просто меня отлепить. На бешеной скорости мы виляем по дороге и собираем истеричные гудки автомобилей. Хоть мои глаза застигают слезы, вижу как машины, едущие впереди жмутся к обочине, а некоторые даже останавливаются. Скворец все еще со мной борется, но от этого мы раскачиваемся только сильней. А потом он отпускает левую руку, тянется к моей правой и с усилием отрывает мои пальцы, байк трясет, я все еще пытаюсь вцепиться и вернуться к управлению, но мне приходится отпустить, без его руки на руле больше нет баланса и нас сносит в сторону. Скворец сразу же замедляется, сбрасывает скорость, проезжает еще сто– двести метров и начинает тормозить, сворачивая на обочину. Байк не успевает полностью остановиться, но я спрыгиваю, Скворец не выставляет подножку, бросает его. Я бросаюсь в поле, даже не пытаюсь остановить свои слезы, нервно расхаживаю из стороны в сторону и дрожащими пальцами зачесываю назад растрепанные волосы.

– Как себя чувствуешь? – гаркает Скворец, стоящий в паре метров от меня, – Не нравится? А теперь представь, что так можно чувствовать себя каждый день!

– Да заткнись, заткнись! – я рычу от боли, – Я не хочу слышать твой голос! Это так низко! Кем ты стал?

– Кем стал или кем ты меня сделала? – говорит с ненавистью.

– Я никогда не хотела делать тебе больно! Я правда пыталась тебя уберечь! – я уливаюсь слезами, – Как можно поступать так с человеком, которого ты когда то любил?

– Ну ты же поступила!

– Ты не имеешь права меня осуждать! – ору остервенело, – У тебя не было семьи, ты не знаешь, что это такое! Ты не знаешь, как себя чувствует человек, который принес с себя в жертву! Не знаешь, каково делить постель с тем, от кого тебя трясет и выносить на себе взгляды и прикосновения! Ты не знаешь, как хочется сдохнуть, когда выясняется, что твоя жертва была напрасной и тебя просто предал тот, ради кого ты разрушил свою жизнь!

Мой голос совсем срывается и я перехожу на хрип.

– Ты мог просто не приезжать… Но ты сравнял с дерьмом единственное хорошее, что у меня было… Просто из мести… Чтобы сделать больно… – я всхлипываю, – Чтобы я больше не вспоминала, что однажды любила я и меня любили, что я была счастлива… Я тебя ненавижу, Скворец!

– Стелла… – он тревожно хмурится и идет ко мне, но я дергаюсь в сторону и боком иду к обочине.

– Не приближайся… – я выставляю вперед дрожащие руки.

Я ускоряю шаг, ноги путаются в траве, судорожно верчу головой, цепляюсь глазами за какой-нибудь подходящий предмет, останавливаюсь и снова на него смотрю.

– Я думала, хуже чем тогда, быть уже не может, но ты показал, что может! Надеюсь, ты собой гордишься!

Скворец снова идет в мою сторону, но тут я замечаю в пыли большой камень и рву вперед. Хватаю его трясущимися пальцами, задираю майку и больно и отчаянно скребу им по ребрам. Хочу бросить его под ноги Скворцу, но чувствую, как мои руки холодеют и от болевого шока тело покрывается мурашками и начинает слабеть. Я мгновенно складываюсь и отключаюсь.

Когда сознание начинает ко мне возвращаться, сначала слышу гул трассы и вибрацию земли, потом понимаю, что мои ноги лежат на траве, а тело приподнято вверх, чувствую как упираюсь спиной в колени и меня гладят по голове, бок бешено саднит. Открываю глаза и вижу ясное, синее небо, веду взгляд вниз – трясущаяся, сломаная рука сжимает мои пальцы. Я начинаю шевелиться.

– Полежи немного, – говорит не громко и опускает губы на мой затылок.

Мне очень противно. До рвоты. Это больше не мой Скворец. Парня из моей памяти изуродовал этот жестокой человек.

Медленно, аккуратно поднимаюсь и немного пошатываясь, иду к дороге, чтобы поймать попутку и жалею о том, что когда-то его любила и думала, что люблю до сих пор.