Текст книги "Нищий и принцесса (СИ)"
Автор книги: Элли Джелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Глава 16
Стелла
– Привет, солнышко, звоню тебя поздравить! – радостный голос мамы совершенно не поднимает мне настроение.
– Привет. Спасибо.
– Ну рассказывай! На какое число вы подали заявление?
– На пятнадцатое марта, – теперь мне совсем тоскливо.
– Прекрасно! Будем надеяться, что я смогу присутствовать, шестого марта будет суд.
Если маме дадут срок, за Пашку я не выйду, пойду работать в десять смен и выплачивать долги. Все упирается в эти пять миллионов и решение Минаева, от которого так много зависит.
– Пашка такой молодец, так старается для тебя! – говорит с восторгом, – Григорий опять приезжал. Мы долго говорили. Пашка обзванивает всех, кому мы должны. Банкротство уже запущено. Но самое главное Минаев…
– Что? – говорю с замиранием сердца.
– Тоже согласился на рассрочку, Абрамовы дали ему миллион, сказали остальные чуть позже. Я надеюсь, он все подпишет.
В голове возникает шальная мысль всех кинуть и после удачного суда свалить на необитаемый остров.
– А если он подпишет, он может потом передумать? Если тебя уже выпустят?
– Он может подать апелляцию. Или опять на нас настучать, если Абрамовы так ему и не заплатят. А что?
– Да так, ничего…
Какой хитрый Пашка. Рассрочка наверняка будет не на пару месяцев.
– Мне не нравится, что ты такая грустная. Отвлекись! Выбери себе красивое свадебное платье!
– У меня не будет платья, я не хочу…
– Да как это так? Не дури! Ты будешь очень красивой невестой!
– Буду, только не в платье, я надену брючный костюм.
– Ну как знаешь… – говорит расстроенно.
– Про меня наверняка все будут шептаться…
– Почему? – она удивляется.
– Замуж в одиннадцатом классе, по среди учебного года...
– Ну и что! Пусть завидуют! Такого Пашку еще надо поискать!
– Действительно…
Говорим еще немного, мама такая счастливая, что кажется, что она дома, просто поехала в магазин и звонит мне потрепаться, чтобы не было скучно.
Мои дела почти наладились, после всех терок с Пашкой, мы пришли к золотой середине: секс после свадьбы, поцелуи сейчас. Можно было бы и не тянуть, все равно понятно, что это случится, но я все еще доживаю свои последние свободные деньки.
Как бы я не пыталась оттолкнуть Скворца, ничего не выходит. Я чувствую себя разбитой и грязной и очень сильно себя ненавижу. Он больше у меня не ночует, появление комендантши сыграло мне на руку. Я думала, если мы будем отвыкать друг от друга потихоньку, мне будет легче, но мне совершенно не легче. Теперь я считаю дни до пятнадцатого марта, а их остается все меньше и меньше. Они у нас все еще сумасшедшие, перед смертью не надышишься, но я стараюсь получить впечатления на всю жизнь вперед. Уверена, что у меня будет много разных впечатлений, но именно таких не будет.
У меня снова есть деньги. Пашка перекидывает мне на карточку и больше не присылает цветов, как я и просила. В целом, он терпимый. Чтобы мне было не так горько, я пытаюсь представлять, что он мне нравится, пытаюсь найти в нем что-то привлекательное. Мы видимся только на выходных и у меня словно две параллельных жизни, которые схлестнутся только двадцатого марта, после небольшой поездки в свадебное путешествие. Надеюсь, я утону в море.
***
Черный тонированный, спортивный Мерседес въезжает на парковку нашего корпуса. Мне не нравится, что Пашка сам привозит меня домой в воскресенье вечером, но я не в том положении, чтобы спорить. Мы останавливаемся на асфальтированной площадке и я равнодушно смотрю в свое окно. Метрах в пятнадцати, между деревьев стоит Скворец, наверно звонит мне на отключенную трубку.
Пашка кладет ладонь на мое колено, спрашивает куда я хочу съездить в следующий раз. Я вяло поддерживаю разговор, все смотрю, как он ходит туда-сюда и не знает, что между нами всего пятнадцать метров и тонированные стекла. А потом Пашка тянет меня за подбородок и целует. Он ужасно хреново целуется… Но даже это не так паршиво, как мои ощущения в груди. Выйти бы сейчас и во всем ему признаться. Он рассвирепеет, будет кричать, изобьет Пашку, возможно даже меня и мы расстанемся. Но я не хочу делать это так, не хочу делать ему больно. Я уже придумала легенду. И еще я хочу чтобы наш последний день был особенным.
– Давай еще немного покатаемся, – бросаю холодно.
– Давай, – Абрамов отвечает радостно, – А куда ты хочешь поехать?
– Куда угодно, главное поскорей.
Машина трогается с места и мы уезжаем с парковки, когда проезжаем мимо Скворца, я поджимаю губы и снова хочу разрыдаться.
Прости меня, пожалуйста…
Глава 17
Скворец
В этом году аномально ранняя и теплая весна. Снег полностью сошел в первых числах, несколько дней лили дожди, а потом вылезло солнце. В моей душе тоже весна, я счастлив, весна очень скоро закончится и наступит новая, большая жизнь. Мы со Стеллой не обсуждали, что будем делать дальше. Мне все равно, главное, что вместе. Несколько дней мы не виделись, моей мегере не до меня, ведь приехала ее мама, которая болела и проходила лечение, но как говорит Стелла, самое страшное уже позади. Зато мы договорились встретиться сегодня, я греюсь в теплых солнечных лучах и как обычно жду ее у забора.
Дверь черного входа открывается и появляется моя сучара. Красивая. На ней короткое белое пальто. Она останавливается в тамбуре и несколько секунд широко мне улыбается, а потом медленно идет к забору. Цепляется пальцами за основания пиков и замирает, задумчиво смотрит в сторону, нервно хмыкает, а потом шкодно смотрит мне в глаза.
– Это моя последняя вылазка через забор, – говорит немного взволнованно, сначала медлит, а потом карабкается вверх.
– Почему? – я помогаю ей спуститься.
– На днях камеры поставят. Так что и твоя тоже, – она целует меня в губы.
– Чем займемся?
– Немного погуляем.
Мы идем держась за руки, сквозь сухие сломанные ветки и прошлогоднюю сухую траву.
– А на пустыре кто-нибудь есть? – спрашивает Стелла.
– Скорее всего нет, еще рано.
– Хорошо… Может сходим?
– Можно.
По пути ведем себя, как дети, толкаемся, обнимаемся, виснем друг на друге и останавливаемся чтобы поцеловаться. У Стеллы хорошее настроение, она выглядит очень счастливой, я люблю, когда она такая, моя душа сразу расцветает.
Как только подходим к кострищу, она сразу садится на бревно, задирает голову, закрывает глаза и подставляет лицо солнцу. Я опускаюсь рядом и смотрю на нее с улыбкой, наслаждаюсь тем, как она сейчас прекрасна.
– Хорошо, да? – говорит мечтательно.
– Да… очень хорошо, – мы переплетаем наши пальцы.
– Сейчас бы немного покусаться, – она хихикает.
Стелла остается неизменной себе, я смеюсь, а потом протягиваю этой белобрысой вампирше запястье. Она сразу жадно вцепляется в меня зубами, причмокивает от удовольствия и оставляет на мне глубокие следы. Потом мы целуемся и я думаю, когда же мне уже надоест. Пока совершенно не надоедает, только хочется еще и еще. Сегодня она совсем в ударе и я опять схожу с ума от того, как быстро меняется ее настроение. Стелла, то очень пылкая и страстная, и готова зацеловать меня до смерти и обнимать до ломоты в костях, то слишком милая и нежная. Она гладила меня по голове, перебирала мои волосы и очень трогательно и тепло смотрела в мои глаза. Даже сказала, что я у нее очень красивый. Потрогала все мои старые мелкие шрамы на лице и костяшках.
Мы долго сидели в обнимку, болтали о всякой ерунде и пружинили ладонями. Когда солнце стало медленно садится, мы пошли обратно.
В полумраке поцелуи жарче, гулять мне больше не хотелось. Я напомнил Стелле, что и в лесу мы этого тоже не делали, но она сказала, что у нее есть для меня сюрприз. Любопытство взяло вверх. Осквернить лесную чащу своим присутствием, мы всегда успеем, а вот сюрпризов мне никогда не делали.
– Только не радуйся слишком сильно, ладно? – Стелла тянет меня за собой по школьной парковке, смеется и смотрит через плечо, – Это не навсегда, только на один день!
– Ладно! – мне уже не терпится увидеть, что там.
– А вот и он! – сияет Стелла и показывает рукой на очень крутой, черный спортивный байк.
У меня мгновенно загораются глаза и очень хочется его потрогать. Примерно так же у меня горят глаза на мою стервозину. Я не знаю, кто из них шикарней. И это охрененный комплимент мотоциклу.
– Взяла покататься у Гофмана.
– Он очень крутой! – я осторожно веду рукой по холодному, серебряному хрому.
– Обещай, что однажды купишь себе такой же! – Стелла виснет на моем плече.
– И прокачу тебя, – я целую ее в макушку.
– И прокатишь меня…
– Прыгай скорее, мне не терпится!
Она занимает свое обычное место, передо мной и мы медленно выезжаем на дорогу. Это не байк, это настоящий зверь, я ощущаю под собой огромную мощь и силу. Радуюсь, как дурак, Стелла сегодня тоже удивительно спокойна, хотя на нас снова нет шлемов. Когда выезжаем на трассу, мне хочется прибавить скорость, я выжимаю газ и мы почти взлетаем. Светлые волосы треплет ветер, иногда они даже взмывают в вверх, Стелла визжит, только не от страха, а от восторга. А потом она отрывает руки от руля и широко разводит их в стороны. Облокачивается на меня и летит, как птица. Я хочу запомнить этот момент какого-то абсолютного счастья. Кричу, что люблю ее, наверно, она тоже, но наши слова уносятся в темноту.
Я сворачиваю к полю. Есть риск застрять в мокрой земле, но Стелла говорит, что если придется толкать мотоцикл, из этого тоже выйдет отличное приключение, в итоге едем не плохо, правда медленно. Останавливаюсь примерно в том же месте, что и прошлый раз, чтобы опять немного поцеловаться. Она переворачивается ко мне без лишних разговоров, смешно морщит нос и опять гладит меня по волосам и лицу.
– А что глаза такие влажные? – я целую ее в нос.
– Ветер… – она шмыгает и широко улыбается.
– Ты сегодня какая-то особенно красивая! – накручиваю растрепанные пряди на пальцы и снова ее целую.
– Я старалась! – смотрит на меня хитро.
– И милая…
– Я очень старалась!
Не могу стереть с морды счастливое, идиотское выражение лица.
– Ну что, повторим наш смертельно опасный номер? – я играю бровями.
– Повторим, – из груди Стеллы вырывается тяжелый, глухой всхлип, она проводит пальцем по моим губам и снова сверкает белоснежными зубами, – Только на этот разгонись, пожалуйста, посильней…
Глава 18
Стелла
На мне был белый брючный костюм и бежевые туфли. В руках короткие красные гвозди́ки. Траурные цветы. Маму успели покрасить и нарядить. В ресторане рыба была пересолена. Больше ни одно событие этого дня и этой ночи в своей памяти я не сохраню.
Мы забрали документы из школы. Я доучусь в Туле, так всем будет лучше. В путешествие мы не поехали, потому что у меня два дня держалась температура под сорок. Завтра все вместе уезжаем, вместе с мамой и Пашкой. Поднимать бизнес и строить любовь.
Я уже провела со Скворцом свой последний, такой обычный, но самый лучший в мире день и теперь пора попрощаться по-настоящему. Думала удрать молча, но боюсь, что он будет меня искать и правда все равно вылезет наружу. Я постараюсь не плакать, хочу чтобы между нами осталось ощущение теплой грусти, а не истерики и он сможет вспоминать меня с теплом.
Когда я позвонила ему и сказала, что хочу увидеться, он был очень веселым, на душе скребли кошки, а ноги стали ватными и отказывались идти. Но я это сделала, даже пришла первая, Скворец опаздывал. Мы договорились встретиться недалеко от его интерната, на заброшенной площадке. Я села на старую, скрипучую качель, но не стала раскачиваться.
– Привет, извини, спешил, как мог!
Он подлетает ко мне ураганом, чмокает в щеку и плюхается напротив. От его веса качель начинает двигаться и описывает небольшую дугу.
– А че с лицом? – спрашивает добродушно.
– Нам надо поговорить, – произношу едва слышно и прячу глаза.
– О чем? – слишком беззаботный голос режет мне сердце.
Сначала молчу, нервно тереблю пальцы, закусываю губы, но потом понимаю, что медлить уже бессмысленно.
– Я не хотела тебе говорить заранее, но завтра мы уезжаем, – я выдерживаю паузу.
– Хорошо. А надолго?
– Надолго…
– Насколько долго? – спрашивает подозрительно.
– Скорее всего, навсегда…
– Ладно…
От его неожиданного ответа я поднимаю глаза и вопросительно хмурю брови.
– Поеду с тобой, – говорит невозмутимо и еще раз толкает качель.
– Нет, ты не можешь со мной поехать. У тебя интернат, у тебя учеба.
– Да и хрен с ними, вот эта проблема! Я все равно почти не учусь, а уйти из интерната мог еще в сентябре. Так что не кипишуй, поедем вместе!
– Мы не можем поехать вместе, я еду с семьей!
– Ну и что? Стелла! Я все понимаю, ты не хочешь меня афишировать, – Скворец обиженно цокает, – Я не дебил! Все останется, как прежде! Поселюсь где-нибудь, найду себе работу и будем видеться по вечерам или ночью буду тайно пробираться в твою комнату.
Он снова нацепляет веселую ухмылку и играет бровями. Мой план летит к чертям, но я попробую его спасти.
– Мы поедем в Англию, к Арсению! – я сверлю его настойчивым взглядом.
– Ну и? Ландан из зе кепитал оф зе Грейт Британ! Видишь, английский я почти знаю!
– Нужна виза! Шенген!
– Значит я приеду позже! – Скворец начинает беситься и повышает голос.
– Тебе ее не дадут, там нужна целая куча документов, деньги на счетах и недвижимость!
– Значит я доплыву туда на лодке, как сирийский беженец! Все, Стелла, прекращай разводить такую драму! Завтра займусь этим вопросом. Немного поскучаем друг по другу и снова увидимся!
– Скворец… – говорю взволнованно, план полностью провалился и теперь я не знаю, что делать, – Я не хочу чтобы ты ехал…
– Почему? – от его взгляда мне хочется спрятаться.
– Просто не хочу и всё. Поиграли и хватит. Мы с тобой все равно не пара…
– Не неси ху*ню! – он закипает все сильней, – Ты любишь меня, я люблю тебя и нет таких обстоятельств, которые смогут меня остановить!
– Есть такие обстоятельства… – говорю дрожащим голосом.
Пока он смотрит на меня волком, закусывает щеки и быстро стучит ногой по прогнившей деревянной доске, я смотрю на него, как раненный зверек. Из глаз уже бегут слезы и мне очень страшно. Вот сейчас все и закончится. Я задерживаю дыхание и зажмуриваюсь.
– Пару дней назад я вышла замуж и я уезжаю с мужем…
– Че? – этот возмущенный, громкий выкрик стоит в моих ушах, – Ты не могла придумать более идиотской отмазки?
– Это не отмазка, – гляжу на него виновато и ловлю слезы губами, – Я могу показать тебе свадебные фотографии и свидетельство браке, но не думаю, что ты захочешь смотреть…
Мне хватило одной секунды контакта глаза в глаза и я закрываю лицо ладонями и начинаю плакать, тяжело всхлипывая.
– Прости меня, Скворец, я так не хотела делать тебе больно… – скулю из под ладоней.
– Это же не правда… Не правда! Не правда! – он дергает меня за руку, а потом хватает меня за лицо, – Посмотри на меня!
Он больно удерживает меня за подбородок и убивает меня грозными молниями.
– Ты не могла! Мы все время были вместе! Бл*дь, Стелла! Ну скажи, что ты врешь!
– На выходные я ездила не к родителям…
– Ссссука, – он сжимает меня еще сильнее и яростно рычит, – Я тебе не верю! Ты бы так не сделала!
– Да сделала, я сделала! – кричу нервно и он меня отталкивает.
Скворец спрыгивает, начинает бешено метаться из стороны в сторону, а я только испуганно прижимаю плечи и без остановки реву.
– Кто это вообще? Где ты, бл*ть его взяла?
– Мы давно знакомы, – мои губы трясутся так же сильно, как его руки.
– И кому из нас ты с кем изменяла? – он подлетает ко мне хватает за плечи и трясет, – Кому?
– Да я не знаю кому, – болтаюсь как тряпичная кукла и жалобно на него смотрю.
Скворец швыряет меня назад и снова отскакивает, я больно ударяюсь спиной о железную трубу.
– Когда у вас все началось?
– В январе…
– В январе? В этом январе? – по щекам Скворца бегут слезы, – Когда мы с тобой делали татуировки, после того, как я отдал тебе свой ключ?
Я стараюсь не смотреть в его сторону, но слышу как он всхлипывает.
– Умоляю тебя, Стелла, скажи, что ты врешь! Ну скажи это!
– Нет… – я совсем дрожу.
– Я что был твоим лекарством от скуки? Развлечением?
– Конечно, нет… – я мотаю головой.
– Бл*ть да у меня язык не поворачивается это сказать! – он яростно лупит ногой по трубе, а потом впечатывается в нее кулаком, – Когда вы поженились?
– В пятницу… – шепчу и вздрагиваю.
– Как можно быть такой сукой! Ну почему? Почему? В четверг ты ездила со мной на мотоцикле и говорила, что любишь меня! Ну как ты могла?
– Из-за денег… Нам были очень нужны… – он не дает мне договорить.
– Из-за денег? – слезы бегут вниз по его подбородку, а губы трясутся.
– Скворец…
– Ну называй так меня! Я тебе запрещаю! – он тычет в меня пальцем и я вижу, как из его разбитой руки струится кровь, – Ты меня только что убила, Стелла!
Он импульсивно вертит головой, делает пару шагов в сторону, хватает какой-то булыжник и я съеживаюсь, потому что мне кажется, что сейчас он бросит его в меня. Но он быстрым движением расстегивает куртку, задирает свитер и несколько раз остервенело ширкает острыми краями камня себе по ребрам, превращая мои слова о том, что я люблю его в кровавое месиво. Потом он бросает его мне под ноги и неотрывно смотрит мне прямо в душу, от чего она сразу же скукоживается, трескается и рассыпается на мелкие, колючие осколки.
Именно этот взгляд и я запомнила. Ненавидящие глаза, полные боли и отчаяния, толстые красные струи крови, бегущие по его пальцам, быстрая, резкая походка и удаляющаяся ссутулившаяся спина – все что осталось в памяти от моего Скворца. Я могла вспоминать много ярких моментов, но этот напрочь впечатался в мой мозг. Наверно, потому что это был наш последний взгляд и наша последняя встреча.
Конец первой части
Друзья, никуда не расходимся, продолжение будет здесь же, после короткой передышки.
Буду рада, если вы поделитесь своими впечатлениями ️
Ну и не забывайте про звездочки, это очень поможет мне поднять книгу выше в списке. Спасибо, что читаете! ️
️
У замечательного автораМарина Зимняяhttps:// /shrt/VQqR
новая история! Если любите наблюдать за развитием событий с самого начала, предлагаю присоединиться 😀 У Марины удивительно теплые истории, а эта еще и обещает быть огненной. Любителям сильных и независимых женщин, должно понравиться 🔥🔥🔥 Взрослые герои 👍
Все будет по-другому
https:// /shrt/VQ9R
️️️️️
– Постой, – перехватывает меня за предплечье. – Когда ты ей скажешь? – говорит полушепотом, глядя мне в глаза.
– Никогда, – сглатываю подкативший к горлу ком.
– Не нужно со мной воевать… Давай договоримся по-хорошему.
– Нам не о чем договариваться, – делаю шаг назад.
– Мам, – дергает меня за подол платья Аленка. – Мы же опаздывали, ма!
– Убери машину.
– Ты же понимаешь, что ты проиграешь эту войну, – одними губами произносит он, мельком взглянув на Алену. Снова впивается в меня взглядом.
– Отгони машину, – продолжаю стоять на своем.
Не скрывая раздражения Ярослав садится в свой седан и отъезжает в сторону.
Отмыкаю машину, усаживаю Алену в детское кресло.
– Не пристегивай, мам. Ну мам!! Юбка же помнется, – возмущается дочка.
Игнорирую ее недовольство, пристёгиваю ребенка ремнями безопасности. Выезжаю со двора, замечаю, что он следует за нами.
Часть 2
Часть 2. Глава 1
Стелла, прости Господи, Абрамова (как она себя называет)
5 лет спустя
– Можно счет, пожалуйста, – говорит Пашка, как только нам приносят десерты.
Передо мной оказывается белая, хрустальная тарелка с небольшим пирожным в виде алого, глянцевого сердца идеальной формы. Сверлю его взглядом, беру вилку, разворачиваю ее широкой стороной и принимаюсь с усилием давить на зубья, превращая сердце в черно-красное месиво из шоколада и глазури. Поднимаю глаза на Пашку и широко ему улыбаюсь.
– Благодарю за ужин, я закончила!
Пашка тяжело вздыхает, отворачивает лицо в сторону и агрессивно сжимает в руке свою вилку, вижу как краснеет его указательный палец и продолжаю смотреть на него с ехидным лицом. Рядом с ним тут же оказывается рыженькая официантка, которая кладет возле его кофе маленькую черную папку с чеком и не поднимая головы, спешно удаляется. Это Ляля. Пашка с ней спит, но думает, что я об этом не знаю. А я в совершенстве умею определять любовников, даже если в одном помещении будет находиться сотня человек, я без ошибок сумею определить, кто из них с кем спит. Я вижу, как люди друг на друга смотрят. Ну, либо она просто втрескалась…
– А почему ты не приглашаешь ее к нам? – я расстроено свожу брови, – Устроили бы классный тройничок!
– Стелла! – Пашкина рука теперь белеет, а вилка немного гнется.
– Подумай об этом! – говорю коварно.
– У меня с ней ничего нет… – злобно цедит сквозь зубы.
– Ну и нашел, чем хвастаться! – я поднимаюсь из-за стола и беру свою сумку, – Как лох, честное слово! Я пока покурю, постарайся ничем не обляпаться…
На самом деле, в последнее время мы с Пашкой в прекрасных отношениях, просто сегодня хочется немного поднять ему давление. С кем он спит, меня совершенно не интересует, главное, что не со мной. Тем более, я тоже не храню ему верность. Хранила первые три года, думаю, этого вполне достаточно. Так, что у нас счастливая, крепкая, любящая семья. Всем на зависть, как и хотела мама. Она переехала жить в Лондон к Арсению всего через четыре месяца после того, как ее отпустили. Даже без условки. Оставила нас с Павликом разбираться с долгами, под ее чутким руководством по телефону. Чтобы выплатить двадцать два миллиона у нас ушло три года, а не задолго до того, как последняя сумма поступила на счет, наши скромные и робкие пятиминутки под одеялом закончились. Я тогда даже не подозревала, что еще зажгу. Но жизнь штука не предсказуемая. Думала сдохну, но не сдохла, цвету и пахну, отравляю Павлику жизнь, чтобы эта сука посильнее помучилась. Благородный рыцарь в сверкающих доспехах!
Как-то в момент очередного отчаяния, когда я рыдала в трубку и говорила матери, что я так больше не могу и я его ненавижу, она стала убеждать меня, что я полная дура и он невероятный герой. Изначально она хотела меня успокоить и переубедить, но наболтала лишнего и стали вскрываться подробности, от которых мне еще больше не захотелось жить.Часть она вывалила сама, часть я позже выбила из Павлика.
Все, во что я верила было ложью, абсолютно все. Мне было всего семнадцать. Я была такой наивной, что верила на слово и даже не собиралась ничего проверять. Проблемы у родителей возникли намного раньше, долги копились, брались кредиты, но можно было остановиться и объявить себя банкротами. Тогда у нас бы просто многое забрали и все бы закончилось. Но мы же Голубевы, голубая кровь! Они не хотели позориться и менять жизнь, надеялись, что как-нибудь выплывут и все брали, брали, брали, занимали бесконечное количество денег, покупались новые машины и драгоценности, содержалась прислуга, Сеня шиковал в Англии, они вкладывались в новые идеи, но миллионов это не приносило и когда они поняли, что попали и не знают, как все это теперь разгребать, отец не выдержал. Мать присела не за долги отца, а за то что уговаривала вложиться своих подружек в финансовую пирамиду и сама же нараздавала расписок. У меня в собственности даже не было никакого производства, в Туле нас ждал земельный участок с разрешением на строительство промышленного объекта и деревянный сарай. Мне уже тогда казалось странным, что они называют это каким-то бизнесом.
И кто всех спас? Пашка! Этот болезненный дебил так сильно горел идеей, что он однажды меня добьется, что стал приседать на уши отцу, что он уже взрослый и готов взять на себя ответственность и благородно принять меня с долгами. Но его отец не дебил и столько денег давать ему не собирался, даже не смотря на то, что он очень желанный и поздний ребенок. Видимо, Пашка сильно ныл и ему разрешили тратить его трастовые пять миллионов. Он обещал, что он точно сможет все разрулить и раскрутиться даже на этом. Григорий захотел посоветоваться с моей мамой и она тоже страшно загорелась этой идеей. В общем, у всех случился хеппи энд. Чтобы построить помещение по производству бетонных блоков, и запустить дело, Пашка даже продал свой мерседес, насколько я поняла отец в итоге тоже немного подкинул, когда увидел его энтузиазм. И все это мне рассказали, чтобы я ценила такого замечательного мужчину, который готов был грызть землю и столько для меня сделал. Как жаль, что об этом я узнала только два года назад, буквально за пару месяцев перед тем, как вернуть последнюю сумму, и с тех пор ни разу не разговаривала с матерью. Как жаль, что ее не посадили. Он ведь даже не собирался торопить меня с этой гребанной свадьбой, но об этом мне как-то по пьяне рассказал сам Пашка. Мать его подбивала, уж больно боялась, что такое золото перехватят и я останусь в одиночестве, а ей придется самой платить свои долги. Такого лоха же нужно еще поискать! Пустить все свои деньги, чтобы спасти от тюрьмы будущую тещу! А я все думала почему она мне так редко звонит, свои звонки она тратила совсем не на меня. Самое смешное, что она до последнего меня убеждала, что делала это для меня, а не для себя.
Кстати, это мать говорила ему, чтобы включал мужика и вел себя поуверенней и пожестче, если хочет меня добиться, чтобы не был мямлей. Но во время совместной жизни, когда мать от нас уехала и я стала потихоньку приходить в себя, выяснилось, что им вообще очень легко вертеть и договариваться, мы сошлись, что я буду с ним спать максимум раз в месяц и жить в разных спальнях. А когда всплыла правда, я вообще его послала и больше он ко мне не приближался. Сказал, делай, что хочешь, только не разводись.
Я могу развестись с ним хоть сегодня, но он так забавно бесится от моих выкрутасов и продолжает меня терпеть и ни в чем не отказывать, что очень сложно остановиться. Вот это я понимаю. Его безусловная любовь и моя вендетта. Бизнес в Туле мы продали, а потом переехали в Москву. Пашка купил мне цветочный магазин, а какой херней занимается он, я не спрашиваю. Он у нас теперь богач, его отец умер. Григорий болел, но так и не успел понянчить внуков. Брачный контракт не даст мне повторить ошибок матери, даже если Павлик что-нибудь нахимичит. Так, что развлекаюсь, как могу, тяну с Пашки деньги, капризничаю и живу ночами, когда снова могу гонять на байке и щекотать себе нервы. Как раньше.
