Текст книги "Сердца четырёх"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Часть третья

Глава 12
«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПОЧТОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ»

В пятницу утром, когда Эллери, Сэм Викс и Лью Баском завтракали в закусочной «Магны», туда вошел Алан Кларк, устроился рядом с ними и ослепил улыбкой пожилую официантку:

– Кофе, красавица!

– А, Алан, – без энтузиазма приветствовал его Квин.

– А вот и я. О чем печаль?

– Я вот гадаю: каков мой статус на студии?

– Статус? – вытаращился агент. – Как это? Тебе что, не платят?

– Его совесть замучила, – усмехнулся Лью. – В жизни не встречал такого совестливого парня. Прямо как та малютка стенографистка, с которой я был вчера вечером. Я ей говорю...

– Знаю, знаю, – прервал его Эллери. – Но меня взяли в «Магну» работать над фильмом о Ройлах и Стюартах, а картина сниматься не будет.

– Ну а тебе разве плохо? – спросил Кларк, спрятавшись за чашкой кофе. – У меня сердце разрывается из-за тебя.

– Нет, а что мне делать-то, Алан? Ведь полторы тысячи в неделю!

Трое мужчин разом покачали головами.

– Ему платят полторы тысячи в неделю, – жалостливо произнес Сэм Викс. – Гроши какие-то!

– Послушай, Квин, – сказал Кларк. – Разве твоя вина, что Джона и Блит отравили?

– Но мне же заняться нечем!

– Скажи, что тебе больше нравится, работа или деньги? – спросил Лью. – Не забывай, у нас, у писателей, есть кое-какие права.

– Контракт же с тобой не расторгали? И не расторгнут, потому что на страже твоих интересов стою я, маленький, скромный Алан Кларк. Ты заключил контракт с киностудией, а в этом бессмертном документе нет ни слова об убийствах.

– Но суть в том, что фильм уже никогда не сделают. Его даже исключили из плана, Батч сегодня утром объявил.

– Ну и что? Срок действия твоего контракта – гарантированные восемь недель. Так что, будет фильм или нет, оставайся в Голливуде, пока не получишь все до последнего доллара. Или, грубо говоря, пока не накрутишь на свой счет двенадцать тысяч баксов.

– Это преступление, – пробормотал Эллери.

– Это – жизнь, – убежденно сказал Кларк и поднялся. – Не валяй дурака. Ему стыдно получать зарплату! Кто-нибудь из вас видел нечто подобное?

– Я же здесь просто штаны протираю.

– Он не хочет протирать штаны! – взорвался Лью. – Послушай, ты совесть нации, я тут тоже протираю штаны, но только за меньшие деньги. И ничего!

– И я тоже, – тяжело вздохнул рекламщик.

– Если тебе нечего делать, отработай эти деньги расследованием, – предложил Алан Кларк. – Раскрой убийство. Детектив ты или нет?

– Уж я бы нашел куда девать эти денежки. Скажи, Квин, может, ты одолжил бы мне пару тысчонок? – ковыряя вилкой в яичнице с помидорами, спросил Лью. – До следующей пятницы, а?

– Если дашь ему, значит, ты законченный идиот, – пробурчал Сэм Викс. – До следующей пятницы! А что стряслось с этой пятницей? Тебе же, сукин сын, сегодня заплатили.

– Не лезь не в свои дела! – гаркнул на него Лью. – Ты же знаешь, я коплю на старость. Хочу завести птицеферму.

– Такую, где цыпочки будут звать тебя папочкой? – издевался Викс. – Полюбуйтесь на него. Он копит на старость! Да ты до нее не дотянешь. Если только у тебя не хромированный желудок. Ну, пока. Пойду отрабатывать свои вшивые гроши.

– Кстати, Сэм, – рассеянно проговорил Эллери, – я все собирался у тебя спросить. Скажи, где ты пропадал в прошлое воскресенье?

– Я? – Единственный глаз Викса переполнился изумлением. – Болтался на Рид-Айленде. Готовил свадебный прием.

– Знаю, но, когда я звонил на остров, мне сказали, что тебя там нет, – уже после того, как самолет угнали.

Викс скривился:

– И что тебя черти разбирают? Ты всерьез решил последовать совету Кларка и поиграть в сыщиков?

– Не обижайся, – улыбнулся Эллери. – Просто я подумал, что надо с этим вопросом опередить инспектора Глюка.

– Прими лучше мой совет и прекрати болтовню на эту тему. Вредно для здоровья.

Викс так рассвирепел, что черная повязка подпрыгивала на глазу, когда он выходил из закусочной.

– Что это с ним? – передавая пустую кофейную чашку официантке, спросил Эллери.

Баском издал короткий смешок.

– Знаешь, некоторые от рождения терпеть не могут шпинат, другие впадают в крайнее раздражение при виде грамматических ошибок. А слабость Сэма в том, что он не может найти ничего забавного в положении подозреваемого. И тем более – в двойном убийстве.

– Нельзя уж задать человеку вполне невинный вопрос?

– А вот и нельзя. Очень скоро ты и мне задашь вполне невинный вопрос, я ли был рядом с тобой, когда угнали самолет.

– Ну, не всегда следует доверять своим глазам, – улыбнулся Квин.

– Конечно, не всегда. А вдруг у меня есть брат-близнец.

Квин моментально сделал стойку:

– А действительно: у тебя есть брат-близнец?

– Вот за что я тебя люблю! Ты – сама непосредственность. Покупаешься на розыгрыш с ходу. Нет у меня близнецов.

– Я мог бы догадаться, – парировал Эллери. – Всевышний не повторил бы ошибку такого масштаба. А вот и Ройл. Тай, давай к нам, перекуси что-нибудь.

Тай Ройл, свежевыбритый, но изможденный, как будто перетрудился ночью, подошел к ним.

– Спасибо, я завтракал, – сказал он. – Квин, мне надо с вами поговорить.

– Да?

Тай сел на освободившееся после ухода Викса место, облокотился о стойку и пригладил волосы.

– Да понял я, понял, – поднимаясь, пробурчал Лью. – Третий лишний.

– Нет, Лью, не уходи, – устало сказал Тай. – Возможно, ты в состоянии помочь.

Эллери и Баском переглянулись.

– Ну конечно, парень. – Лью опять уселся. – И о чем речь?

– О Бонни.

– О-хо-хо, – покачал головой Эллери.

– Опять на тебя бочку катит? – сочувственно спросил Лью.

– Я из-за вчерашнего. – Тай принялся вертеть чашку Викса. – Она сказала, что мой отец... ну, что это дело его рук. Я всю ночь не спал, носился как ошпаренный, только об этом и думал. И кое-что открыл в себе...

– Да? – Эллери сдвинул брови.

– Что-то со мной происходит. Со среды. Понимаете, я не могу к ней относиться по-прежнему, как давно привык. Если совсем честно, я испытываю к ней чувство прямо противоположное. – Он перевернул чашку, звякнул о блюдце. – За каким чертом мне воевать с ней? Я люблю ее!

– Ты, часом, не того? – спросил Лью. – Не заболел?

– Перестань, Лью. Я по уши в нее влюбился.

– И это после того, как вы старательно поливали друг друга грязью у всех на глазах?

Тай криво улыбнулся:

– Примерно такой вопрос я задал отцу, когда узнал, что он собрался жениться на Блит.

– Да, история имеет удивительную способность к повторению, – тихо сказал Эллери и предупредил Лью взглядом.

– Слушай, сынок, это все твое воображение и здешний климат, – заговорил Баском отеческим тоном. – Смерть Джека выбила тебя из седла, а жаркое солнце, сам знаешь, молодому организму вредно. Нет, эта любовь тебя до добра не доведет. Вот возьми, к примеру, меня. Ты видел, чтобы я хоть раз смотрел на женщину умильными глазами? Черт возьми, да с твоей внешностью и положением я бы Казанову переплюнул, у меня этих баб был бы целый гарем.

– Уймись, Лью, мне нужна только Бонни.

– Ну, в таком случае, – пожал плечами Баском, – заказывай себе похороны. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

– Знаешь, Лью, – начал мяться Тай, – ты ведь довольно близок Бонни. Ну, в общем, я хотел попросить тебя... может, ты поговоришь с ней.

Эллери из-за спины Тая отчаянно замотал головой.

– Кто, я? – поразился Лью. – Ты что, хочешь сделать меня соучастником преступления? Ну нет. Давай уж сам, раз так приспичило.

– Мистер Квин, а вы? Бонни уверена, что это мой отец... Ну, вы сами все слышали. Кто-то должен ее переубедить, доказать, что она не права. Меня же она точно слушать не станет.

– Почему бы вам не переждать немного? – предложил Эллери. – Дайте ей время прийти в себя. Она и сама поймет, что ошибалась.

– И в самом деле, куда спешить? – поддержал его Лью. – Пусть ребенок успокоится. Кроме того, есть Батч.

Тай помолчал, а потом сказал в раздумье:

– Наверное, ты прав. Ведь еще недели не прошло.

– Мистер Квин, вас к телефону! – крикнула кассирша.

Эллери извинился, отошел и взял трубку.

– Алло, мистер Квин? Это Бонни Стюарт.

– Да, – сказал Эллери и обернулся: Тай у стойки слушал вполуха Баскома, который красноречиво разводил перед ним руками.

– Я хотела бы вам кое-что показать. Оно... пришло сегодня утром.

– А-а, понятно. Встретимся за ленчем?

– Разве вы не можете приехать сейчас?

– Простите, но у меня важное дело. Давайте так: в «Дерби» в час дня.

– Хорошо, я там буду.

Бонни повесила трубку, и Эллери вернулся к стойке.

– И все равно, есть одна вещь, которую нельзя откладывать, – оборвав Баскома на середине тирады, заявил Тай.

– Что именно? – спросил Эллери.

– Я все думаю об этих анонимных посланиях. Считаю, мы обязаны поставить в известность инспектора Глюка.

– Ерунда все это, – скривился Лью. – Посылать карты мертвецу может только ненормальный.

Эллери закурил сигарету.

– Я тоже о них постоянно думаю. И похоже, вырисовывается практическая версия.

– Значит, вы лучше к таким вещам приспособлены, чем я, – обиделся Тай.

– Видите ли, из того странного факта, о котором только что упомянул Лью, можно сделать только два вывода. Я имею в виду, что человек послал карту уже умершей Блит Стюарт. Конечно, остается возможность, что он просто не знал о ее смерти. Но вы согласитесь, это уж слишком маловероятно: наш друг Сэм Викс и газетная братия позаботились, чтобы знали все.

– А может быть, этот ублюдок не умеет читать, – фыркнул Лью.

– Ага, и к тому же он глухой? По радио твердили об этом день и ночь. А потом, неграмотный адреса на конверте не напишет. Нет, нет, это не ответ.

– Да, шуток ты точно не понимаешь, – противным голосом сказал Баском.

– Итак, к двум выводам, каждый из которых, как представляется мне, вполне логичен. Первый из них Лью озвучил. То есть что отправитель психически больной человек. И что конверты, карты, вся эта ребяческая затея – не что иное, как продукт деятельности расстроенного ума. Для такого ума нет ничего необычного в том, чтобы продолжать посылать письма даже после того, как объект его интереса уже умер.

– Да, это я и имел в виду, – сказал Лью.

– Но у меня такое ощущение, что он совсем не идиот, даже если слегка не в себе, – задумчиво проговорил Тай.

– И это ощущение я разделяю. А если он в здравом уме, то другой вывод напрашивается сам собой.

– Ну и?.. – спросил Баском.

Эллери встал и взял со стойки свой счет.

– Сегодняшнее утро я собираюсь посвятить расследованию, которое должно подтвердить или опровергнуть этот вывод. Вы со мной, джентльмены?

Заинтриговав спутников, Эллери углубился в телефонную книгу и долго ее листал.

– Неудачно, – буркнул он. – Потрясу-ка я справочную.

Квин закрылся в телефонной кабине и через несколько минут появился с довольной улыбкой.

– Проще, чем ожидалось, – сказал он. – Мы ткнули пальцем в небо и сразу попали куда надо.

– Куда? Куда попали-то? – озадаченно переспросил Тай.

– В небо, – ответил Лью. – Видишь, как у Квина все просто?

Они сели в спортивную машину Тая, и Эллери велел ехать на Вилкокс – через Вайн-авеню, Мелроуз и Сансет. Между Селма-авеню и Голливудским бульваром Квин выскочил из машины и исчез за дверью новой почтовой конторы.

Тай и Лью уставились друг на друга.

– Не донимай меня, – сказал Лью. – Может, теперь так ищут клады.

Эллери вернулся через четверть часа.

– Хозяин говорит, нет, – бодро сообщил он. – Да я особо и не надеялся.

– Значит, ваша идея лопнула? – спросил Тай.

– Отнюдь. Сюда мы заглянули просто на всякий случай. Тай, теперь по Голливудскому бульвару. Оставите машину между Вайн-стрит и Арджил-авеню.

Как ни странно, но им удалось найти место для парковки в этом весьма запруженном транспортом месте.

– Ну и что дальше? – спросил Лью.

– Сейчас увидим. Нам нужно вон то здание. Пошли.

И он решительно направился через улицу к офисному зданию. Эллери изучил указатель в вестибюле и пошел к лифту. Тай и Лью покорно плелись за ним.

– Четвертый, – сказал Квин.

Выйдя на четвертом этаже, Эллери огляделся, достал из кармана кожаный футляр, а из него – какую-то блестящую штуку.

– Значит, так, – произнес Квин. – Я из управления полиции Лос-Анджелеса, а вы двое – мои помощники. Не справимся с нашими ролями, информацию, которая мне крайне необходима, не получим.

– А как же вы собираетесь ее раздобыть? – беспомощно улыбнулся Тай. – Ведь никаких полномочий для этого у вас нет.

– Помните дело Огиппи? Я там сделал кое-что для раскрытия, и это мне как бы благодарность за заслуги. – Эллери разжал пальцы и показал бляху почетного заместителя комиссара полиции. – Поэтому примите грозный вид и помалкивайте.

Квин подошел к двери с непрезентабельной табличкой:

«МЕЖДУНАРОДНЫЕ ПОЧТОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ»

Т.Г. ЛЬЮСИ

Лос-Анджелесское отделение»

Контора, как оказалось, занимала всего одну комнату. В ней был набитый бумагами обшарпанный шкаф, телефон, широкий захламленный стол и пыльный стул. На стуле сидел скучный человек лет сорока, с редкими прилизанными волосами. Он сосал леденец на палочке и читал потрепанную книгу под названием «Правдивые истории убийств».

– Льюси? – держа руки в карманах, спросил Эллери.

Палочка от леденца воинственно покачивалась, пока мистер Льюси обводил вошедших взглядом своих рыбьих глаз.

– Да. А что?

Эллери вынул руку из кармана и дал мутному солнцу, с трудом пробивавшемуся сквозь грязное окно, поиграть на золоте бляхи.

– Главное управление, – пробасил он. – К вам несколько вопросов.

– Сыщики, ха! – Мистер Льюси вынул изо рта конфету. – Несите свои яйца в другое место. У меня с нами никаких дел.

– Полегче, приятель. Что у тебя за бизнес?

– Вам что здесь, Россия? – Мистер Льюси хлопнул журналом по столу и поднялся – живое и зримое воплощение американского достоинства. – У нас тут вполне законное дело, и вы не имеете права задавать никаких вопросов о нем. – Он взглянул с подозрением: – Может, вы из ФБР?

Эллери, не ожидавший такого сопротивления, потерял точку опоры. Однако, услышав за спиной фырканье Баскома, расправил плечи:

– Так как – поговорим здесь или поедешь с нами?

Мистер Льюси сдвинул брови, размышляя. Потом сунул в рот свой леденец и зашамкал:

– Хорошо. Хотя я не понимаю, а шо бы вам не пообшшаца с нашим главным менеджером? Наш главный оффиф...

– Нечего увиливать. Я спросил, какие дела ведет эта контора.

Леденец устроился за щекой, клерк заговорил по-человечески:

– Мы принимаем заказы населения на отправку писем, бандеролей, поздравительных открыток и прочего в определенный срок и из определенных мест. – Он горделиво показал плакатик на стене. – Вот наш девиз: «Любое время, любое место».

– Другими словами, я мог бы оставить тут пачку писем, а вы бы завтра отправили одно из Пасадены, другое – на следующей неделе из Вашингтона, округ Колумбия, и так далее, согласно моим инструкциям?

– Совершенно верно. У нас отделения повсюду. Но что это за гэпэушные дела! Разве наш конгресс принял новый закон?

Эллери бросил на стол конверт.

– Это ты отправлял его?

Мистер Льюси сосредоточился на конверте, Эллери наблюдал за ним, изо всех сил сохраняя профессионально индифферентную мину; за спиной у него сопел Баском, а Тай вообще перестал дышать.

– Ясное дело, – наконец сказал клерк. – Отправлен он... Давайте-ка глянем... во вторник. Да, во вторник поздно вечером. А что?

– А то! – жестко рубанул Эллери. – Посмотри на адрес и имя, Льюси!

Клерк прочитал, и леденец на палочке выпал у него изо рта.

– Б-блит Стюарт! – прошептал он. – Офицер, до меня не дошло... Я не знал...

– Значит, другие конверты тоже ты ей отсылал. Так или нет?

– Да, да, сэр, это мы их отправляли. – Его спесь моментально сменилась угодливостью. – Но я даже сейчас... прочитав имя, не сразу сообразил...

– А разве, принимая заказ, ты не читаешь имя адресата?

– Нет, то есть... Правда, не всегда. А, собственно говоря, зачем мне? И вы бы не читали, если б годами, изо дня в день делали одно и то же. Послушайте, офицер, я никакого отношения к этим убийствам не имею и ничего о них не знаю. Я не виновен. У меня семья – жена и трое маленьких детей. Понимаете, люди дают нам заказ на отправку корреспонденции, и все. Например, торговцы, которые хотят создать впечатление у своих покупателей, что у них конторы в различных городах...

– Или мужья: предполагается, что они в одном городе, а они на самом деле в другом, – добавил Эллери. – Это ясно. А вы, мистер Льюси, не бойтесь. Никто вас ни в чем не обвиняет. Просто нам нужна от вас помощь.

– Помощь? Это пожалуйста, я всегда...

– Расскажите об этих отправках. Вы же, наверное, все регистрируете.

– Да-да, конечно. Подождите, я сейчас... – И он зарылся в шкаф с папками.

– Мистер Льюси, а не помните, кто вам дал этот заказ? – без особого интереса спросил Эллери. – Имя у него есть?

– По-моему, – повернув к нему красную от старательности физиономию, сказал клерк, – это был какой-то Смит.

– Ого! – многозначительно произнес Эллери.

Тай тихо выругался.

– А как он выглядел, этот мистер Смит?

– Не знаю, – дрожащим голосом ответил мистер Льюси. – Он сюда лично не приходил. Прислал к нам в контору стопку писем бандеролью, а внутри была записка и пятерка одной бумажкой. А, вот же, нашел!

Он распрямился и с торжествующим видом помахал большим желтым конвертом из вощеной бумаги. На конверте от руки было написано: «Эгберт Л. Смит»

Эллери схватил его, заглянул внутрь и сунул себе под мышку.

– Но мы этот заказ до конца еще не исполнили, – запротестовал клерк. – Там еще одно письмо к отправке.

– Блит Стюарт больше не нужны письма. Скажите, а этот Смит вам что-нибудь еще поручал?

– Нет, сэр.

– Ну, Льюси, вы нам очень помогли. И держите язык за зубами. Понятно?

– Да, сэр, – с готовностью ответил клерк.

– А если мистер Смит вам что-нибудь еще пришлет, напишет или позвонит, свяжитесь со мной вот по этому телефону.

Эллери написал номер на обложке журнала.

– Пошли, ребята.

Последнее, что увидел Квин, закрывая дверь, был мистер Льюси, согнувшийся в крайнем недоумении над своим леденцом.

Глава 13
МИСТЕР КВИН И ЕГО ЛОГИКА

С видом нашкодивших мальчишек они свернули за угол и дали деру по Вайн-стрит. Только усевшись за столик в отдельной кабинке «Дерби», все трое расслабились. А Баском вообще хохотал до слез:

– Хотел бы я видеть физиономию Глюка, когда он узнает! Этот Рыбий Глаз много болтать не будет. Поделится только со своей женой, любовницей, ну с приятелями – и все. Ставлю что угодно, он висит на телефоне!

– Открыться Глюку я все-таки должен, – заметил Эллери. – Он ведь даже не знает о существовании писем.

– Квин, ради бога, что в конверте? – Тай аж подпрыгивал на стуле.

Эллери достал напечатанный на бланке «Международных почтовых перевозок» график отправки писем и заклеенный конверт с адресом Блит Стюарт, надписанный, как и предыдущие, светло-синими чернилами. К нему стальной скрепкой было прикреплено письмо-заявка с датами рассылки.

– Вот он, заказ Эгберта Л. Смита. – И Эллери углубился в чтение.

Когда дошла очередь до Тая, он быстренько пробежал его глазами, а Лью читал у него через плечо. Письмо было напечатано на тонком листе самой дешевой бумаги и датировано 27-м числом прошлого месяца.

«Джентльмены, в сегодняшней газете я прочитал ваше объявление и хочу воспользоваться вашими услугами.

Прилагаю письма, которые должны быть отправлены моему клиенту в строго определенные дни. Сам я этого сделать не могу – надолго уезжаю из города. Не зная тарифов на ваши услуги, высылаю вам пять долларов. Уверен, что этой суммы достаточно на покупку почтовых марок и оплату ваших услуг.

Конверты скреплены резинкой. Они должны быть отправлены в Голливуде и в том порядке, как они сложены: верхний – первым, тот, что под ним, – следующим и так далее. Очень важно, чтобы этот порядок был соблюден. График пересылки вышеуказанной корреспонденции следующий:

1) Понедельник, 11-е (следующего месяца)

2) Четверг, 14-е – » —

3) Суббота, 16-е– » —

– » – доставка с нарочным!

4) Вторник, 19-е – » —

5) Четверг, 28-е – » —

Заранее благодарю.

С уважением,

Эгберт Л. Смит.

P. S. Прошу обратить внимание на то, что письмо за номером 3 должно быть доставлено с нарочным. Это гарантирует получение его в воскресенье, 17-го, когда обычная почта не работает.

Э.Л.С.».

– Проклятый Борджиа, расписался бы хоть вымышленным именем, – пробормотал Тай.

– Раздражающая, но разумная предосторожность, – заметил Эллери. – Никакой тебе зацепки: ни образца почерка, ни обратного адреса. Язык канцелярской крысы. И не определишь, малограмотный он или эрудит. Некий достойный бизнесмен, можно подумать, что Э.Л. Смит и правда такой, каким хочет казаться.

– Смотрите-ка, а ведь письмо напечатано на машинке Джека! – удивленно воскликнул Лью Баском. – Вот они, буквы «х» и «р». Помнишь, Квин, что ты вчера говорил? Да, надо нам срочно сообщить Глюку.

Эллери кивнул и повертел в руках фирменный бланк почтовой конторы.

– Это всего лишь график отправки для мистера Льюси, перепечатанный с письма Смита.

К их столику подошел официант.

– Бренди, – рассеянно сказал Тай.

– Приветствую, Джин, – сказал Лью.

– Вам двойной, мистер Баском?

– Да чего уж там, давай бутылку. Не видишь, у меня трубы горят. «Моне» пятнадцатилетней выдержки.

Официант просиял и испарился.

– Теперь посмотрим, что в последнем письме мистера Смита. Единственное неотправленное письмо... – Эллери надорвал запечатанный конверт и тряхнул.

Оттуда выпал туз пик.

Никому из них не понадобилось сверяться с таблицей, которую обнаружил Эллери в костюмерной Джона Ройла. Все знали, что означает туз пик.

– Смерть. – Тай очень нервничал. – Выходит, что письмо пришло... то есть по расписанию должно было прийти уже после смерти Блит!

– В точку, – поигрывая тузом, отозвался Эллери.

– Ты все со своими точками. А теперь какой вывод сделаешь? – Лью скорчил скептическую мину.

Эллери уставился на конверт и прикрепленное к нему расписание.

– Одно ясно, – горько сказал Тай. – Это самая настоящая западня. Некто имел что-то против Блит и подставил отца. Их вражда была идеальной почвой для этого типа. Мотивчик готов, всего-то и нужно было добраться до отцовской машинки, а это проще простого.

– А? – сказал Эллери с отсутствующим видом.

– Дата на письме этого Смита, 27-е прошлого месяца, должна помочь установить, где его печатали. Я имею в виду, у нас дома или где-то на студии. Но черт побери, отец вечно таскал свою машинку с места на место! Я не помню, где она была перед 27-м числом.

– Тай, а зачем ему вообще нужна была пишущая машинка?

– Чтобы отвечать на письма поклонников. Он не любил секретарш и на самые интересные письма всегда отвечал сам. Такое у него было хобби. Это дело он не доверял никому на студии. Между прочим, я тоже.

– Говорите, его машинкой мог кто-то воспользоваться?

– Да весь Голливуд, – простонал Тай. – Лью, тебе же известно, что представлял собой при жизни отца наш дом. Приют для бродячих собак, да и только!

– Твое замечание я должен принять на свой счет? – Лью даже крякнул.

– А костюмерная и вовсе... Болтались там все, кому делать нечего. Да, его именно подставили, и сделал это тот, кто мог воспользоваться его машинкой у нас дома или здесь, в бунгало. То есть вообще любой.

– Я вот чего не могу понять, – сказал Лью. – Почему этот ублюдок Смит собирался отправить еще два письма уже после гибели Блит? В таком случае Джон автоматически выпадает из числа подозреваемых. А если его подставляли, то зачем убивать? Чего этот Смит добивался?

– Это и я хотел бы знать, – процедил сквозь зубы Тай.

– Думаю, здесь нужен системный подход к проблеме Кстати, тот вывод, на который я намекнул утром, был продиктован простым здравым смыслом. Если исходить из предпосылки, что он психически нормален, то странный факт, что письма, адресованные умершей Блит, по-прежнему приходят, можно объяснить только одной причиной: их отправку он не контролирует.

– Теперь понятно, почему вы сразу же подумали о службе рассылки корреспонденции, – медленно произнес Тай.

– Абсолютно верно. И на почту я заглянул единственно для того, чтобы исключить существование договоренности с почтмейстером. После этого оставалась только фирма, которая делает бизнес на отправке почты по просьбе клиентов.

– Но если Смит виновен в смерти Блит и отца, то почему он не попытался вернуть последние письма? Льюси же сказал, что он больше к ним не обращался.

– Подумай, сынок, – сказал Лью. – Если бы он это сделал, то выдал бы себя.

– Справедливо, – согласился мистер Квин.

Официант принес бутылку бренди, сифон и три стакана. Лью потер руки и схватился за бутылку.

– А кстати, для чего вообще были последние два письма?

Взяв стакан с бренди, Эллери откинулся на спинку стула.

– Важный вопрос, на который важно правильно ответить, – сказал он. – Вы обратили внимание на дату отправки последнего, с тузом пик? Согласно графику Смита, его надлежало отправить в четверг, 28-го числа.

– Не улавливаю смысла. – Тай сдвинул брови.

– Все объясняется довольно просто. Какие карты пришли к Блит за два дня до смерти?

– Не помню.

– Десятка пик и двойка треф, что означает, что через два дня или две недели вас ждут большие неприятности. То, что убийства совершены через два дня после получения этих карт, объясняется простым стечением обстоятельств. И что мы теперь имеем?

Эллери положил перед собой конверт и карту.

– Туз пик, означающий «смерть», должен был прийти к Блит в пятницу 29-го, поэтому его и следовало послать в четверг, 28-го. Очевидно, что смерть Блит планировалась Смитом не ранее 29-го. Другими словами, она должна была умереть не через два дня после предупреждения в виде десятки пик и двойки треф, а через две недели.

– Через неделю, считая от сегодняшнего дня, – с трудом выговорил Тай. – Если бы Смит не изменил свои планы, то Блит сейчас была бы жива. И мой отец тоже.

– Точно. Что входило в первоначальный план Смита? Убить Блит – только Блит. Подтверждение? Пожалуйста. Игральные карты высылались только ей одной, и туз пик, то есть «смерть», предназначался, как вы видите по адресу на конверте, только ей. Но это еще не все. Параллельно выстраивалась ловушка для Джона Ройла. Для этого послужила его пишущая машинка, на которой печатался лист с толкованием карт, подброшенный к нему в бунгало.

– Ну?

– Что же произошло на самом деле? Блит убита, все правильно, но не одна. Джон тоже отравлен. Что заставило убийцу изменить свои планы? Почему он убивает не только Блит, но и Ройла – того самого человека, который, согласно первоначальному замыслу, должен был ответить за преступление?

Тай и Лью молчали, сосредоточенно глядя на Квина из-под насупленных бровей.

– Это, как мне представляется, и есть самый значимый вопрос во всей цепи событий. Ответьте на этот вопрос – и вы будете близки к ответу на все остальное.

– Вот и ответь на него, – пробормотал Лью стакану с бренди. – А я все равно скажу, что он псих.

– Но я не пойму, почему он опередил события, – упрямился Тай. – Куда он спешил? Он же мог дождаться, когда Блит получит туза пик, а потом убить обоих. Но он не стал. Он отказался от своего же расписания, разрушил весь этот хитроумный механизм с письмами. Почему? Что за гонка?

– Случай подвернулся, – ответил Эллери. – Совершить два убийства – это, видите ли, труднее, чем одно. А здесь – свадебное путешествие, Блит и Джон в одном самолете, у него появился случай убить их обоих сразу. Такого шанса он не мог упустить.

– Получается, что ловушка на моего отца уже не срабатывала и преступник это понимал.

– Но он все равно уже ничего не мог поделать, кроме как попытаться забрать конверты, и свои указания из почтовой фирмы, и лист с толкованием карт из бунгало. Скорее всего, как справедливо заметил Лью, он просчитал сравнительный риск и решил не дергаться.

– По крайней мере, у нас есть достаточно материала, чтобы убедить Бонни в абсурдности подозрений против моего отца. То, что вы сейчас сказали, свидетельствует о том, что и он стал жертвой. Квин, вы могли бы...

– Что я мог бы? – Квин уже успел погрузиться в собственные мысли и тревоги и теперь с неудовольствием вынырнул.

– Объяснить Бонни, очистить моего отца.

Эллери почесал щеку.

– И тогда вы... я правильно понимаю?

– Мм... да.

– Тай, ни о чем не беспокойтесь. – Эллери вдруг оживился и заговорил преувеличенно бодро: – Забудьте о плохом. Почему бы вам немного не развеяться? Взять отпуск? Знаете, пара недель может совершить чудо.

– Уехать сейчас? – Тай посмотрел угрюмо. – Да ни за что!

– Не валяйте дурака. Только все испортите.

– Сынок, а Квин прав, – влез Баском. – Фильм наш накрылся, и я знаю, Батч тебя отпустит. Ему сейчас не до тебя. У него невеста...

Тай криво улыбнулся и поднялся из-за стола.

– Ну что, пойдем?

– Идите, а я еще посижу, – сказал Эллери и украдкой глянул на часы. – Надо все обмозговать. И вы, Тай, подумайте хорошенько. А счет оставьте мне – я оплачу.

Лью схватил недопитую бутылку бренди, прижал к груди и взял со стула свою шляпу.

– Вот это настоящий друг!

Тай на прощание вяло махнул рукой и вслед за Лью побрел к двери.

А мистер Квин сидел и «мозговал», и необычное волнение было заметно в его обычно невозмутимом взоре.