Текст книги "Сердца четырёх"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– А при чем здесь это?

– Потому что Бонни – очень даже женщина, и она, судя по вашему рассказу, отреагировала на вашу ложь чисто по-женски. Уверена, что вас ждет самый большой сюрприз, и довольно скоро.

– Паула, – Квин скорчил противную мину, – по-моему, вы себя переоцениваете.

– Ну, не надо дуться. Улыбнитесь, дорогой, а то у вас такой вид, словно вы и правда хотите меня съесть. Вот только не из-за страстной любви ко мне.

– Это уже слишком, – процедил он сквозь зубы. – Вас надо проучить. Даже крысы и те в конце концов переходят в атаку.

– Однако, скромная какая метафора.

– Хорошо же. Вот вам мой вызов! Узнаем, кто кого.

– Боже мой, как официально, – улыбнулась она. – Да, заденешь мужское тщеславие... и на что же вы меня вызываете?

Мистер Квин уселся и надел замороженную улыбку:

– Ну, скажите мне, кто убил Джона и Блит.

Она вскинула ресницы:

– Как? Вы не знаете? И это вы, человек, который знает все!

– Я спросил вас. Вы его вычислили?

– О, какое занудство, – пробормотала Паула и сморщила носик. – Ну, если бы я захотела, то могла бы и догадаться.

– Догадаться! – фыркнул Эллери. – Вам не нужны причины, мотивы, обоснования. В этом-то все и дело. Женщина не ищет резонов. Она догадывается.

– А большой и сильный мужчина должен употребить для этого титанические усилия своего ума, не так ли? И что же, вы установили его?

– Кто он?

– Нет, сначала скажите вы.

– Нет, ну чистый детский сад! – простонал Эллери.

– А почему я должна вам верить? – мурлыкала Паула. – Вы только что заявили, что тоже догадались, но вы ни за что не воспользуетесь словом «догадка». Вы бы сказали «рационализм» и все такое.

– Да, я делаю выводы не на основании своих догадок, у меня научные методы! – разбушевался Эллери.

– Не буду спорить.

Опять насмешка.

– Ну хорошо, давайте сделаем так: каждый из нас на листке бумаги напишет имя, и обменяемся листками.

– Отлично, – буркнул Квин. – Ребячество, конечно, но вы заслужили хороший урок. Не будете впредь посягать на основы моей интеллектуальной жизни.

Паула рассмеялась, дала ему лист бумаги и карандаш, повернулась к нему спиной и быстро что-то написала на своем листке. Квин поколебался немного, потом размашисто черкнул на листе имя предполагаемого преступника. Паула обернулась, но он ее остановил:

– Погодите-ка. У меня встречное предложение. Два конверта!

Она не поняла, но послушалась.

– Положите свой листок в тот конверт, а я свой – в этот.

– А зачем?

– Делайте, как я говорю.

Паула пожала плечами, однако же подчинилась. Эллери взял у Паулы ее конверт, убрал к себе в бумажник, а свой вручил ей.

– Не открывать, пока нашему дружку не прищемят хвост, – торжественно постановил Квин.

Паула опять засмеялась:

– В таком случае, боюсь, их вообще нельзя будет открыть.

– Почему?

– Да потому, что этого преступника не схватишь.

Они долго молча смотрели друг на друга. В глазах мисс Перис играла усмешка.

– А почему вы так в этом уверены?

– Нет доказательств. Ничего, что можно было бы предъявить в суде. Если только вы не утаиваете чего-то от меня.

– А если я захлопну ловушку на нашего приятеля Эгберта, вы признаете, что были не правы?

– То есть вы таким образом докажете, что я была не права... Но вы его все равно не поймаете.

– Хотите поставить что-нибудь на это?

– С удовольствием. – Глаза ее опять сверкнули из-под ресниц. – Если вы заверите меня, что у вас на этот момент нет никаких доказательств.

– У меня их нет, – ответил Эллери.

– В таком случае я не проиграю. Если только он сам ни с того ни с сего не явится признаваться в полицию.

– Ничего подобного он не сделает. Ну, так что ставите?

– Что угодно.

– Да-а-а?

Мисс Перис опустила ресницы.

– Ну-у... в пределах разумного.

– Будет ли это в пределах разумного, если проигравший пригласит победителя в клуб «Подкова»? – предложил Эллери.

До этого он только раз видел такой ужас, мелькнувший у нее в глазах. Эллери уже готов был раскаяться, но удержался. Да и страх быстро исчез.

– Ага, кишка тонка, если так можно говорить о женщине. Я так и думал, что вы откажетесь.

– Я... я этого... не сказала, – запинаясь, ответила она.

– Тогда по рукам!

Она тихо засмеялась.

– А мне ничего не грозит: вы все равно не выиграете.

– Не знаю. Но пари есть пари, отвечает каждый, или это не пари вовсе.

– А что получу я, если проиграете вы?

– Может быть, мою... – начал Эллери и замолк. Что-то новое появилось во взгляде Паулы – вовсе не похожее на испуг.

– Ну так что? – вкрадчиво произнесла Паула.

– Что «что»?

– Вы не договорили.

Эллери смотрел в сторону, избегая настойчивого вопроса в ее глазах.

– Знаете, Паула, я должен вас поблагодарить. Вы помогли мне решить это дело.

– Но вы собирались сказать...

– Вы дали мне ключ, – уточнил мистер Квин; он говорил сухим, безлично-вежливым тоном.

– Эллери Квин, мне что, вас встряхнуть? Кого это волнует?

– Вы натолкнули меня на жизненно важную мысль. Я буду благодарен вам всю жизнь, – все так же сухо произнес он.

– Всю вашу жизнь? – нежно повторила Паула. – Всю жизнь?!

Она медленно подошла к Эллери и встала так близко, что он ощутил ее запах, у него даже закружилась голова, и он попятился, как собака, учуявшая опасность.

– Всю жизнь? – шептала Паула. – О, Эллери...

Зазвонил телефон у нее на столе.

– Проклятье! – вскрикнула она, топнула ногой и кинулась к столу.

Мистер Эллери достал из кармана носовой платок и промокнул испарину.

– Да? – нетерпеливо сказала Паула в трубку.

Больше она уже ничего не говорила, ни слова, – только слушала. И пока она слушала, жизнь уходила из нее, а лицо стало похоже на маску из папье-маше. В таком же странном молчании она положила трубку.

– Паула, что произошло?

Она опустилась в кресло.

– Мне было ясно, мистер Квин, что с Бонни вы допустили ошибку. Я была уверена, что она видит насквозь вашу грубую мужскую тактику. Но я и подумать не могла...

– Что с Бонни? – Эллери оцепенел.

– Дорогой мой мистер Всезнайка, приготовьтесь к удару, – болезненно улыбаясь, сказала мисс Перис. – Вы расстарались, чтобы Бонни и Тай вцепились друг другу в глотку. Зачем?

– Чтобы некий человек увидел это, поверил и остался доволен. Паула, ради всего святого, не мучьте меня. Кто вам сейчас звонил и что он сказал?

– Один мой друг из «Юниверсал пикчерс». Боюсь, что ваш некий человек, если только он не глухой и не слепой, через несколько минут узнает страшную правду.

– Страшную? – упавшим голосом переспросил Эллери.

– Час назад, повиснув на шее Тая, Бонни созвала прессу к себе в Глендейл и поведала миру сенсационную новость. Что завтра, в воскресенье, 24-го числа, она, Бонита Стюарт, станет миссис Ройл.

– Господи боже мой, – запричитал Эллери и исчез в дверях.

Глава 18
ДЕТИ БЕЗ НЯНЬКИ

Паркуясь возле дома Бонни, Эллери в спешке поцарапал крыло своего купе. Еще издали он заметил троицу детективов, подошедших к полицейской машине. Оттуда вылез инспектор Глюк.

Эллери стал заикаться:

– Г-глюк, тут что-то... тут н-ничего...

– А тебя-то что принесло? – обернулся инспектор.

– Я только что услышал новость. Она еще жива? Ее пытались убить?

– О ком ты?

– О Бонни Стюарт.

– Жива, конечно. – Глюк вытаращил глаза. – Какая муха тебя укусила? Ты здоров?

– Я-то здоров. – Эллери потер затылок. – Глюк, здесь нужен кордон. Поставь всех, кого только можешь наскрести.

– Да у меня тут и так трое.

– Мало. Надо, чтобы дом Бонни был в плотном кольце. Чтобы мышь не проскочила! И незаметно. Убери этих топтунов!

– А как же... – начал инспектор полиции.

– А никак же, – прервал его мистер Квин и нырнул в ворота.

Глюк вернулся к машине, что-то сказал сидевшему в ней полицейскому и вслед за Эллери заторопился к дому.

– Да что стряслось-то? – пыхтя, спросил он Квина.

– Все пошло наперекосяк.

Им открыла пышка Клотильда, необычно робкая и с романтическим блеском в черных глазах-бусинках.

– Ах, месье, их нельзя...

– Ах, мамзель, их можно и нужно! – грубо резанул Эллери. – Тай! Бонни!

Из ближайшей комнаты послышался смутный шум возни. Инспектор Глюк кинулся на звук. Вместе с Квином они ворвались в дверь.

Молодой Ройл сидел с невестой на диване. Оба имели растерзанный вид и пытались расцепить руки. У Тая был окровавленный рот. Оказалось, просто помада Бонни.

– Вот вы где! – воскликнул Эллери. – И что вы такое надумали?

– А, это вы, – угрюмо буркнул Тай, высвобождая шею из объятий своей дамы.

– Нет, ну черт-те что! Не могли прожить друг без друга пару дней? А уж если вам так приспичило, то хоть не кукарекали бы на весь мир!

Тай медленно поднялся с целеустремленным видом. Бонни растерялась:

– Тай, ты весь в помаде... О, и инспектор здесь! Инспектор Глюк, я требую...

– Не надо, Бонни, я знаю, как справиться с ситуацией, – жестко сказал Тай.

– Что да, то да! – кудахтал Эллери. – Вот что получается, когда имеешь дело с пустоголовыми детьми, которые...

И в ту же секунду у него под подбородком взорвалась бомба, а перед глазами забегали маленькие разноцветные точки. Прошла вечность, и Квин понял, что лежит на полу и смотрит на люстру. Интересно, когда же началась война... Издалека донесся голос Тая:

– Инспектор, тут ваш человек разлегся. Может, заберете?

– Ройл, уймитесь, – сказал Глюк, тоже за тысячу миль. – Давай, Эллери, поднимайся, а то испачкаешь свои шикарные брюки.

– Где я? – бормотал мистер Квин.

– Он еще спрашивает! – взвизгнула Бонни. – Тай, стукни его как следует! Вот негодяй!

Скосив глаза, Эллери получил смутное представление о гладких женских коленках и юбочке, похожей на парашют. А в футе от его лица притопывали два маленьких крокодильчика. Нет, пожалуй, не крокодильчики, а туфли из крокодиловой кожи.

– Я сразу заподозрила, что здесь что-то не так! – говорила Бонни. – Когда он привел меня в костюмерную Тая... Боже, какая мерзость! Пишущая машинка, вся эта заумная «дедукция» Квина, а я-то знала, знала, что Тай эти карты послать не мог! – Она прервалась, чтобы перевести дух, и опять затараторила: – Видите? Он все время нам лгал! Но я его лжи не поверила, я посмотрела на эти буквы в машинке и сразу поняла, что они надпилены специально! Значит, Тай никак не мог сам против себя, но я и так знала, что это не он! И тогда я поехала прямиком к Таю...

Девушка все говорила и говорила, а мистер Квин все лежал, созерцая потолок. Почему он кружится и качается? А-а, понятно – в Калифорнии землетрясение.

– Да, – зарокотал голос Тая, – мы сравнили, что Квин нам наговорил, каждому по отдельности, – кстати, давно пора было это сделать. Знаете, инспектор, вы бы поразились, что нам только не наплел этот парень. Он делал все, чтобы каждый из нас решил, что другой убийца.

– Да, мне он говорил...

– А мне этот убийца внушал...

И все в таком роде. Кто-то устроил скандал, решил Квин, но вот из-за чего... Он застонал и попытался подняться.

– Давай вставай, – довольно грубо сказал ему инспектор Глюк. – Ну что, одинокий волк, достукался?

Кто-то отвратительно хихикнул. Глюк помог мистеру Квину принять сидячее положение.

– Как чувствуешь себя? Должно быть, паршиво?

– Шломана шелюфть, – ощупывая подбородок, выманил Эллери. – А голова-а-а...

Он встал на четвереньки. Отдохнул. Более-менее распрямился.

– Только попробуй сказать Бонни, что эти карты я ей послал, – поигрывая кулаками, пригрозил Тай.

– Да он сам их и посылал! – победно объявила Бонни, обнимая своего героя. – Потому и хотел, чтобы мы цапались. Да, Квин?

– Была причина, – коротко ответил Эллери. – Где зеркало?

Он доковылял до зеркала в холле и занялся изучением своей физиономии. Пока он нежно оглаживал быстро приобретающую цвет гелиотропа шишку на подбородке, раздался звонок в дверь. Мимо него просеменила Клотильда и впустила в дом двоих мужчин. Один из них представился затуманенному взору Эллери хмурим и заторможенным, а второй – сильно взволнованным живчиком. Он потер глаза и прислонился спиной к стене.

– Пушть они пройдут, – сказал он Клотильде. – Глюк ражве не говорил...

Но в этот момент появился инспектор и махнул рукой. Мужчина, тот, что с замедленной реакцией, не узнав Эллери, медленно прошествовал мимо него и крылся за дверью. А живчик проскочил живо. Так Квин и не понял, кто есть кто. Убедившись, что челюсть его все еще состоит из одного куска, Эллери рысью припустил за визитерами и остановился в дверях.

Заторможенный молча смотрел на Бонни. У него было красное, как будто обожженное на солнце лицо.

– Это же Батч, – пролепетала Бонни.

– Послушай, Батч, мы сами собирались рассказать тебе, хотели позвонить... – начал Тай.

Откуда-то вынырнул быстроходный и завопил:

– А мне плевать, как вы тут будете кувыркаться в постели, но будь я проклят, если я понимаю, как это собираетесь водить за нос свою студию!

– Отвали, ты! – сказал Тай. – Нет, правда, Батч, мы виноваты перед тобой.

– Отвали?! – сверкнув единственным глазом, орал Сэм Викс – это он так суетился. – Нет, вы слышали, он говорит «отвали»! Послушай меня, красавчик, такое понятие, как личная жизнь, – это не для тебя. Ты просто часть собственности, как вот этот дом, например. Сечешь? Ты принадлежишь «Магне». Прикажет тебе «Магна» прыгать...

– Уйди, Сэм, – сказала Бонни и шагнула к Батчеру.

Вундеркинд как вошел в комнату, так и остался стоять на том же месте, глядя на Бонни неподвижным горестным взглядом, как смотрит отец на гроб с телом своего единственного ребенка.

– Батч, дорогой, – смущенно теребя пуговицу, заговорила Бонни, – мы оба страшно переволновались. Ты ведь знаешь, какие чувства я к тебе испытывала. Я никогда не говорила, что люблю тебя. Так, Батч? Ты настоящий ангел, и мне стыдно. Но сегодня... сегодня что-то произошло такое... Тай – единственный человек, которого я люблю. Я хочу выйти за него замуж, и поскорей.

Жак Батчер снял с головы шляпу, огляделся, снова надел шляпу и сел. Он не стал, как обычно, забрасывать ногу на ногу, а уселся прямо и ровно, как манекен. И когда заговорил, то двигались только губы.

– Сожалею, что пришлось потревожить тебя в такое время... Я бы и вовсе не пришел. Но меня попросил Луис Селвин. Он... это... немного вышел из себя. Особенно из-за тебя, Тай.

– А что я? – вскинулся Тай.

Батчер откашлялся.

– Мне бы не хотелось, но придется. Я сейчас говорю с тобой официально, как вице-президент «Магны». У меня только что состоялся долгий разговор с Селвином. Как президент киностудии, он считает своим долгом тебя предупредить, что тебе нельзя обзаводиться семьей.

Тай сморгнул.

– Не хочешь ли ты сказать, что он намерен меня связать тем дурацким пунктом контракта?

– Что за пункт? – удивилась Бонни.

– В последний мой контракт с «Магной» Селвин вставил этот пункт, чтобы предотвратить возможный брак.

– А ты как думал? – встрял Викс. – Сделать из тебя героя-любовника номер один и вдруг дать все испортить женитьбой?

– Я не знала, – расстроилась Бонни. – Ты мне не говорил.

– Забудь. Это ничего не меняет. И не Луису Селвину диктовать мне, как жить.

– Он специально просил передать, что ты нарушишь контракт, если женишься на Бонни, – все тем же холодным, ровным тоном сказал Батчер.

– Пошел этот Селвин куда подальше! В Голливуде полно киностудий.

– Все студии Голливуда с уважением относятся друг к другу, когда речь идет о контрактах со звездами, – заметил Батчер. – Порвешь контракт с «Магной», и с тобой все, Тай.

– А мне и не надо! – взмахнул рукой Тай.

– Но так нельзя, Тай! – крикнула Бонни. – Я не дам тебе забросить карьеру. Мы можем и подождать. Может быть, когда ты подпишешь свой контракт...

– Я не хочу ждать. Хватить уже ждать. Я завтра женюсь, и точка, а если Селвину это не нравится, то пусть катится ко всем чертям!

– Тай!

– И не спорь.

– Ну хорошо, – скучным голосом произнес Батчер – Луис предполагал, что ты заупрямишься. Он мог бы сломать тебя, но считает тебя слишком ценной частью собственности. Поэтому он готов на уступку.

– Ах, он готов, да что ты говоришь!

– Да. Он делает тебе предложение. Но учти – это окончательно. Принимаешь или уходишь.

– Что за предложение? – резко спросил Тай.

– Если ты непременно хочешь жениться на Бонни, он отменяет антибрачный пункт, но при соблюдении следующих условий. Первое: ты доверяешь все детали свадьбы киностудии. Второе: после свадьбы вы с Бонни снимаетесь в фильме о жизни Джона и Блит. Ты – в роли отца, а Бонни – в роли матери.

– Минутку, минутку. – Тай поднял ладонь. – Наша свадьба пройдет с такой же помпой?

– Как решит «Магна», так и будет.

– А в фильме будет эпизод их убийства? – спросила Бонни. Она заболела уже при одной мысли об этом.

– Сценарий – это исключительно мое дело. Вы в его обсуждении слова не имеете.

– Ах, не имеем! – возмутился Тай. – Тогда мы скажем свое слово прямо сейчас. Нет!

– Сожалею, – сказал Батчер и поднялся. – Я передам Селвину.

– Нет, Батч, подожди! – крикнула Бонни. Она подбежала к Таю и встряхнула его.

– Тай, прошу тебя! Нельзя же вот так все бросить. Если... если ты такой упрямый, я замуж за тебя не пойду!

– Позволить им сделать из нас мартышек на собственной свадьбе? – бушевал Тай. – Неизвестно как представить в картине наших родителей? Не бывать этому!

– Тай, тебе придется согласиться. Мне тоже не нравится их предложение, и ты это прекрасно знаешь. Я по горло сыта этой шумихой. Но, дорогой, мы должны подумать о будущем. Ведь у нас же с тобой ничего нет. Поверь, это будет не так уж и плохо. Свадьба много времени не займет, и мы с тобой уедем, вдвоем.

Тай уперся глазами в ковер, потом вскинул голову и отрывисто спросил у Батчера:

– Если мы пройдем через все это, вы нам дадите отдохнуть? У нас будет медовый месяц без зрителей?

– Черта лысого, – быстро ввернул Викс. – Уж медовый-то месяц мы используем на всю катушку!

– Прошу, Сэм, – сказал Батчер.

Сэм почувствовал, что лучше помолчать.

– Да, Тай, мы вам это обещаем. Нам – свадьбу, вам – медовый месяц. Мы понимаем, что вы многое пережили и сразу приступить к съемкам вам будет тяжело. Поэтому отдыхайте, сколько вам нужно.

– А на время отпуска вы оставите нас в покое?

– Оставим.

Бонни умоляюще смотрела на Тая.

– Хорошо, – сказал Ройл. – По рукам.

– Пересмотренные контракты вы получите с утра, – сказал Батчер. – Организацией вашей свадьбы займется Сэм.

Он повернулся и пошел к двери. Взялся за ручку. Помедлил. Оглянулся:

– А поздравления я передам завтра.

– Здорово! – Сэм Викс уже брал быка за рога. – Значит, вы хотите окрутиться завтра?

– Да, – вздохнул Тай и сел на диван. – Поскорей бы отсюда.

– Я уже все просчитал, пока сюда ехал. Мысль такая. Берем как модель свадьбу Джона и Блит...

– Ох! – вырвалось у Бонни, но она тут же сказала: – Хорошо.

– Только тогда было все смазано, а теперь беремся за дело как следует. Свадьбы на поле не будет. Старина Эрминиус окольцует вас прямо в самолете. Сечешь, Тай? Свадьба в небе. Над аэродромом. У всех в самолете микрофоны. Пока вы делаете круг над аэродромом, для тысяч людей будет идти трансляция. Сделай все правильно, и на фоне того, что было с Джеком и Блит, мы получим грандиозную штуку!

– Ах, с-сукин сын! – заорал Тай и двинулся на Сэма. – Ты что себе думаешь...

– Все, Сэм, иди отсюда. – Бонни поскорее вытолкала Викса за дверь. – Уходи. Все будет хорошо. Я обещаю. Все, иди.

– Ну конечно, мне пора. – Сэм ухмыльнулся. – Прорва дел. До завтра.

Викс ушел.

– А теперь ты будешь слушать меня, Тай Ройл, – в холодной ярости заговорила Бонни. – Мне все это отвратительно. Но мы влипли, и нам придется через это перешагнуть. Я не желаю больше слышать от тебя ни слова. Все решено, ты понимаешь? Они сделают все, что захотят.

Эллери отлепился от дверного косяка, шагнул вперед и сухо произнес:

– Ну, после того, как все умные люди высказались, может, и мне дадут слово?

Инспектор Глюк вошел вместе с ним.

– Не понимаю, – нахмурившись, ворчал он. – Эта затея со свадьбой мне не совсем нравится. Квин, а ты что думаешь?

– Мне плевать, кто что думает, – направляясь к бару, заявил Тай. – И оставьте нас в покое, ребята.

– А я думаю найти хорошенькую норку поглубже и заползти в нее, а тут пусть хоть все разлетится в куски. Я не хочу оказаться поблизости, когда произойдет взрыв.

Тай плеснул себе и выпил.

– О чем это ты? Ох уж эти твои загадки!

– Эта – очень миленькая. Вы не осознали того, что сейчас сделали? Объявление о браке само по себе достаточно плохо, а теперь еще и это! Боже, избавь меня от этих голливудских героев и героинь!

– Но я вас не понимаю. – Бонни сдвинула брови. – Что мы такого сделали? Ну, решили пожениться. Это наше право и наше дело! – Губы у нее задрожали, она расплакалась. – Ох, Тай, нам казалось, так все будет хорошо!

– Вы скоро поймете, чье это дело, очень скоро поймете! – раздраженно заметил Эллери.

– К чему ты клонишь-то? – спросил его Глюк.

– Они прямо как дети без надзора. Только нянька отвернулась, они тут же хватаются за вещи, в которых ничего не смыслят, – опасные вещи! А в результате несчастье.

– Хватит причитать! – резко оборвал его Тай.

– Вы только что дали согласие на то, что будет иметь для вас фатальные последствия.

– Вы можете говорить конкретнее?

– Хорошо. Как вы не поняли, что действуете по шаблону и вас обоих ждет та же участь?

– Чья участь? – недоуменно спросила Бонни.

– Ваших родителей. Это же ясно как белый день! – Эллери носился по комнате, бормоча и размахивая руками. – Не буду утомлять вас подробным анализом, – приостановился он, – открою вам глаза лишь на фундаментальный факт. Что произошло с Блит и Джоном после их свадьбы? А? Всего-то час спустя?

В глазах у инспектора Глюка появился проблеск ума; Тай и Бонни, наоборот, разом поглупели и стояли открыв рты.

– Ну, наконец-то дошло. Да, их обоих убили. А что потом? Бонни начинает получать предупреждения и шарахается от человека, который твердит, что она должна держаться от Тая на расстоянии пушечного выстрела. А что вы, глупцы, делаете? Вы тут же решаете спешно пожениться, да еще кричите на весь свет – чтобы не только сам факт стал известен, но и все детали, вплоть до часов.

– Вы хотите сказать... – облизнув губы, пролепетала Бонни и тотчас замолкла, спрятав лицо куда-то в пиджак Тая.

– Да, я хочу сказать, что образец воспроизводит сам себя; что, объявив о своей свадьбе, вы подписали себе смертный приговор!