Текст книги "Сердца четырёх"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

– Она вообще чокнутая! Готова поверить любому мошеннику, который предскажет ей будущее. Даже роль не берет, пока не погадает на чайниках.

Вернулась Бонни, грозно-величавая, вся – предвестие бури. Жак Батчер растерянно цеплялся за нее, в чем-то пытался убедить, но она, тыча мыском туфли в ковер и показывая губу, озиралась по сторонам. Заметив у стойки бара невозмутимого, как Будда, Джона Ройла, она рванулась к нему.

– Постой-ка, гордая красавица, – раздался властный голос.

Бонни вздрогнула, словно наступила на оголенный провод, и замерла.

В окружении четырех прелестных девушек у дверей стоял высокий молодой человек. Судя по всему, неприятности для Алессандро еще не кончились, подумал Квин.

– Опять ты? – с таким презрением обронила Бонни, что Квин, будь он на месте молодого человека, вжался бы в стенку. – Пришел спасать своего алкоголика? Он этого хотел, и он свое получит.

– Если ты намерена поцапаться, то давай уж подключай и меня, – холодно парировал Тай Ройл. – Я ближе тебе по возрасту, а отца пора оставить в покое.

Бонни смерила его взглядом.

– Ну-у?! – пропела она сладко. – Да твой отец больше мужчина, чем ты. И в любом случае свой гарем он не выставляет напоказ.

Свита Тая разом ахнула, и Эллери показалось, что сейчас начнется хорошая потасовка, в которой пострадают не только драгоценные творения парикмахера.

– Тай, Бонни, – встав между ними, поспешно заговорил Жак Батчер. – Ради бога, только не здесь. Здесь... – Он шарил в толпе отчаянным взглядом. – А вот и Квин! Какая удача! Дорогая, это Эллери Квин. Квин, ты хотел познакомиться.

Батчер схватил молодого Ройла за локоть и оттащил в сторону.

Бонни мерцала прекрасными гневными очами и шипела:

– Если Батч надеется, что сможет помешать мне высказать этому надутому индюку, любимцу горничных, все, что я думаю о его папаше...

– Мне не кажется, что это было бы мудро, – осторожно начал Эллери. – Я имею в виду...

– Моя бедная мама испытала жуткий стыд! – воскликнула актриса. – Согласна, это ее вина, что она готова поверить любому шарлатану в гриме. Но приличный человек никогда бы не выставил ее на всеобщее посмешище. Да еще перед знакомыми! А она ведь действительно милейшее существо, мистер Квин! Вот только не слишком практичная. Если я перестаю хоть на минуту с ней нянчиться, она обязательно попадает в истории. И особенно с этими Ройлами. Они только и ищут случая, чтобы ее оскорбить!

– Но не Тайлер же? По-моему, он славный парень.

– Славный?! Он отвратительный! Хотя я могу признать, что сегодня он не изводил маму. Он появился уже после того, как мы скрылись. Да и с ним я бы справилась. А вот с Джеком... Теперь бедняжка мама всю ночь проплачет, придется прикладывать ей к голове уксусный компресс.

– В таком случае вам, наверное, лучше сразу же отвезти ее домой, – закинул удочку Эллери. – После всей этой передряги...

– Ну нет! – опять разъярилась Бонни. – Я здесь еще не все свои дела закончила, мистер Квин.

– Знаете, мисс Стюарт, я понимаю невинных ранних христиан, которых бросили в клетки к хорошеньким львицам.

– Что? – Бонни впервые по-настоящему взглянула на Квина.

– Ну, я иногда так выражаюсь, – ответил тот.

Она долго его рассматривала, а потом вдруг рассмеялась:

– Где вы были раньше, мистер Квин? Таких вещей мне еще не говорили. Вам надо быть писателем.

– А я и есть писатель. Разве Батч обо мне не упоминал?

– Возможно.

Мисс Стюарт сморщила носик и взяла Квина под руку. Эллери покраснел. Она касалась его своим телом – ужасающе нежным, и от нее обворожительно пахло. Правда, не так обворожительно, как от Паулы Перис, но и этого было достаточно, чтобы Квин подумал, а уж не становится ли он бабником.

– Вы мне нравитесь, – сообщила Бонни. – Можете проводить меня к игральному столу.

– Я польщен.

– О, я поняла! Вы тот самый, кто был вчера с Аланом Кларком!

– Так вы меня вспомнили?

– Конечно. Тогда я решила, что вы страховой агент. Нам когда-нибудь говорили, что вы похожи на страхового агента?

– К рулетке! – зарычал Эллери. – А то я начну напоминать вам персонажей самых страшных снов!

Он нашел для нее место за столом. К ним протиснулся Батчер, источающий волны тепла и успеха. Он высыпал перед Бонни две пригоршни фишек, подмигнул Эллери, вытер лицо и, склонившись к невесте, поцеловал ее в белую шею. Квин моментально представил себе даму по имени Паула и тяжело вздохнул: черт побери, той суждено быть отшельницей!

Он видел, как Тайлер Ройл подошел к бару, положил руку отцу на плечо и что-то сказал ему. Джон чуть повернулся, сверкнул улыбкой. Тай похлопал отца по спине и, опять с хвостом поклонниц, устроился у рулетки, напротив Бонни. Бросил словечко своим девушкам, и они захихикали.

Бонни поджала губы, потом чему-то засмеялась, подняла на Батчера глаза и что-то ему прошептала. Батчер засмеялся, но как-то натужно. Бонни сделала ставку. Молодой Ройл тоже. Мисс Стюарт улыбнулась, мистер Ройл-младший нахмурился. Мисс Стюарт нахмурилась, мистер Ройл-младший улыбнулся.

Крупье произносил свои традиционные фразы, колесо крутилось, шарик пощелкивал... Джон Ройл по-прежнему сидел за стойкой бара, уставясь на себя в зеркало. Бонни, похоже, увлеклась игрой; Тай спокойно делал ставки.

Квин уже решил, что можно расслабиться, когда Лью Баском неожиданно прошептал ему на ухо:

– Тишь да гладь. То ли еще будет.

Блеск в глазах Лью обещал резкий поворот в событиях.

Игра шла своим ходом. Бонни сдвинула стопку голубых фишек на номер девятнадцать. Тай поставил на тот же номер такую же стопку. Открылась дверь, и Алессандро ввел в зал очень известную киноактрису, которая совсем недавно вышла замуж за князя Юсова, из русской царской фамилии. Князь был с нею и при полном параде.

Естественно, что все в зале, включая крупье, повернули в их сторону головы. В этот момент Лью украдкой переставил фишки Бонни с девятнадцати на девятку. Боже мой, ужаснулся Квин, а что, если выпадет девятнадцать?!

– Девятнадцать, – громко объявил крупье.

Руки Бонни и Тая встретились на горке фишек. Бонни руку не убрала.

– Кто-нибудь объяснит этому джентльмену, что это мой выигрыш? – В голосе у нее звенел лед.

Но Тай прикрывал ее ладонь своей.

– Не в моих обычаях спорить с леди. Может, кто-нибудь вразумит ее?

– Джентльмен пытается схитрить, это мое.

– Леди напрасно старается – фишки поставил я.

– Батч, ты же смотрел, когда я ставила на девятнадцать.

– Я не следил за игрой. Послушай, дорогая...

– Крупье, разве вы не видели, как я закрыл девятнадцать?

Крупье явно смутился.

– Боюсь, что не видел...

– Это фишки Тая! – заявила одна из его девушек.

– Нет, это Бонни, – возразил русский режиссер. – Я видел, как она их ставила.

– Но я своими глазами видела, как на девятнадцать ставил Тай...

– Нет, Бонни.

За столом поднялся страшный шум. Тай и Бонни грозно уставились друг на друга. Вундеркинд разозлился. Прибежал Алессандро.

– Леди и джентльмены, прошу вас, тише! Вы мешаете другим. Что у вас произошло?

Тай и Бонни наперебой принялись объяснять.

– Неправда! – кричала Бонни. – И отпусти мою руку!

– Извини, но я не понимаю, с какой стати! Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы еще мог поверить на слово.

– Да как ты смеешь!

– Перестань прикидываться. Не надо играть на публику – ты не на съемках.

– Ах, это я играю на публику? – задохнулась Бонни. – Да это ты – фигляр, комедиант!

Тай захлопал в ладоши:

– Браво, сестренка! Вот это у тебя здорово получилось.

– Красавчик!

Тай воспринял это как оскорбление.

– За такое следует пощечиной наградить.

– Ну, вот ты сам и напросился! – И Бонни звонко шлепнула Ройла по лицу.

Тай побледнел. Бонни тяжело дышала. Жак Батчер Что-то шептал ей на ухо. Алессандро вполголоса урезонивал Тая.

– За это она ответит, – сказал Тай. – Если она полагает, что может безнаказанно меня топтать...

– Наглый молокосос! – взвизгнула Бонни. – Обвинить меня в мошенничестве...

– Прошу вас! – перекрыл их вопли Алессандро. – Я выплачу выигрыш вам обоим. А сейчас я попрошу вас, мисс Стюарт, и вас, мистер Ройл, либо успокоиться, либо уйти.

– Уйти? Из этого мерзкого места – с превеликим удовольствием! – И Бонни сбросила со своего плеча руку Жака Батчера и кинулась к двери. Тай оттолкнул Алессандро и рванулся за ней. Вундеркинд, естественно, следом. Троица исчезла под аккомпанемент крика и пересудов.

– Нет, игривый мой друг, так шутить было нельзя, – сказал Баскому Квин.

– Согласен, – со вздохом произнес Лью и повернулся к своей брюнетке: – Ну что, дорогуша, пойдем посмотрим, как у них там.

Он оттащил свою подругу от рулетки и повел к выходу.

Что-то заставило Квина оглянуться на Джона Ройла. Он так и сидел за стойкой – неподвижно и бесстрастно, словно не слышал скандала прямо за спиной. Однако в зеркале Эллери увидел на его лице кривую горькую усмешку.

Глава 4
БИТВА У РОЙЛА

Целых семь дней после того «тихого» вечера у Алессандро мистер Квин слышал свист пуль в устрашающей близости к своей голове; это было все равно что оказаться на нейтральной полосе меж двух воюющих армий. К исходу недели он не только собрал кучу материала, но и получил несколько уроков по выживанию в экстремальных условиях.

Он изучал в библиотеке студии газетные вырезки по старшему поколению враждующих сторон, когда его срочно вызвали к Жаку Батчеру.

Вид у Вундеркинда был потрепанный, но победительный.

– Mirabelle dictu[1]1
  Как ни странно (лат.).


[Закрыть], но мы на подходе к вершине мира.

– Мир – это всегда хорошо, – ухмыльнулся Лью. – Дело известное.

– Они что, согласились? – недоверчиво спросил Эллери.

– Безоговорочно.

– Отказываюсь верить. Что ты использовал? Гипноз?

– Нет. Сыграл на тщеславии. Я знал, на что они клюнут.

– Блит, правда, устроила побоище, – вставил Лью.

– Тогда я сказал, что Джек ее не хочет и надеется на Корнелл. Пришлось ей прикусить язык и выдавить из себя «да».

– А как наш несравненный Джон Ройл?

Лью сдвинул брови:

– Это ведь туфта была насчет Корнелл... у меня такое ощущение, что он прямо жаждет сыграть с Блит в одном фильме.

– Он всю неделю ходил понурый, – задумчиво произнес Эллери.

– Так он пять дней в рот не брал! – ответил Лью.

– Такое любого весельчака доконает. Я скажу тебе, что на него наехало!

– Давайте не будем испытывать судьбу, – сказал суеверно Жак Батчер. – Самое главное, они наши.

– Ну, не представляю, Батч, чтобы у молодых ты выиграл этот тайм так гладко.

Продюсера передернуло.

– Ой, прошу тебя... Тай сдался только потому, что публика требует от него роли из реальной жизни: сейчас ведь волна биографий. Вот я ему и говорю: для поклонения лучше не придумаешь, чем Тай Ройл в роли Тая Ройла. Истинная жизнь! Знаете, что он мне ответил? «Хорошо, я покажу им истинную жизнь, когда сверну своими руками лилейно-белую шейку твоей невесты».

– Звучит паршиво, – признал Эллери.

– Хуже некуда, – поддакнул Лью.

А Батчер продолжал печально:

– Почему же некуда... Бонни поставила мне условие, что в сценарии обязательно будет хотя бы одна сцена, где она должна отхлестать и исцарапать Тая, в общем, отметелить его до бесчувствия.

– Кто ставить будет? – спросил Лью.

– Скорее всего, Корси. Парень с богатым опытом Бродвея. Вы же знаете, как он сделал в прошлом году «Дорогу славы». Публика рыдала!

– Мне кажется, – мечтательно закатил глаза Лью, – что получится очень смешно. Такому режиссеру, как Корси, трудно угодить: страшно придирчивый. Так что два-три дня Бонни для этой единственной сцены обеспечено. Он будет снимать дубль за дублем, пока Бонни не счистит с Тая фунт плоти.

Историческая церемония подписания «контракта века» была назначена на одиннадцатое число, то есть следующий понедельник. Приготовления были такие сложные и тщательные, что Эллери уж представил себе поле сражения – с самолетами, кружащими в небе, артиллерией на окрестных холмах и полевым лазаретом для оказания первой помощи неминуемым жертвам. Однако обошлось без драки и даже без скандала. Такого, судя по всему, Жак Батчер не ожидал. Исходя из простой целесообразности, артисты не раскрывали рта. Джон Ройл, одетый более строго, чем обычно, смотрел в окно, пока не подошла его очередь подписывать контракт. Поставив автограф, он улыбнулся в объективы и спокойно удалился. Блит полностью была поглощена изучением меха чернобурки, украшающей ее костюм. Правда, Бонни не отрывала взгляда от горла Тая, словно вынашивала планы удушения. Однако Тай проигнорировал этот вызов. Так что репортеры были несколько разочарованы.

– Черт возьми! – когда все ушли, в сердцах воскликнул Лью Баском. – Невозможно предугадать, когда они заведутся. Каких трудов стоит острый конфликт! Нет, Батч, мы упустили шикарный шанс!

– Мне нельзя было рисковать до тех пор, пока контракт не подписан, – невозмутимо ответил продюсер. – Вдруг бы кто-то из них сорвал все дело. С динамитом играть опасно.

– Ну а теперь-то можно? – спросил Сэм Викс.

– Да, Сэм, можно.

Эллери так и не узнал в точности, как случилось, что в тот же понедельник вечером Бонни и Тай вновь столкнулись в клубе «Клевер», но сильно подозревал, что это подстроили Лью с Сэмом. Стычку спровоцировал уже находившийся там Лью, который предложил им заключить мир «ради дорогой старушки «Магны». Бонни, явившаяся в сопровождении богатого аргентинца, сразу вспыхнула, Тай, естественно, тоже. Аргентинца оскорбила заносчивость Тая, а Тай вспылил по поводу замечания аргентинца. Дальше пошло-поехало. Аргентинец дал Таю по носу, Тай швырнул обидчика через голову бармена прямо в зеркало за стойкой. Бонни вызвала полицию и потребовала арестовать Ройла за попытку убийства. На следующее утро, освободившись из-под ареста с помощью отца, Тай поклялся отомстить. При этой сцене присутствовало больше половины газетчиков Голливуда.

Их материалами Сэм Викс остался доволен. «Такое удовлетворило бы даже «Голдвин», – скромно заявил он Эллери Квину.

* * *

Однако в пятницу мистера Викса постигло горе. Когда он ворвался в кабинет Жака Батчера, где Лью и Квин, споря, выкладывали Вундеркинду свои идеи, то даже повязка у него на глазу дергалась в нервном тике.

– Мы пропали, – с порога выпалил Сэм. – Нет, актерам нельзя доверять. Они таки нам устроили. Паула Перис мне только что рассказала.

– Кто и что устроил? – резко спросил Батчер.

– Джон и Блит выкинули штуку, которая загубит наш фильм на корню.

Викс плюхнулся в кресло. Лью Баском и Эллери Квин, ничего не понимая, нависли над ним. Жак Батчер отвернулся и уставился в окно.

– Объясни, – осипшим голосом произнес Лью. – А то знаешь, это все равно что сказать, что ты застал вместе Дж.П. Моргана, Сталина и Троцкого и они втроем резались в карты.

– Хуже! – простонал Викс. – Они собираются пожениться.

– Боже праведный! – Лью даже подскочил на месте. – Это же все нам испортит!

Жак Батчер крутанулся вместе с креслом и нажал кнопку переговорника.

– Мадж, соедини меня с Паулой Перис.

– Да упокоится в мире... – вздохнул Эллери. – Кто знает, когда ближайший поезд на Нью-Йорк?

Лью заметался по комнате, жалуясь потолку:

– Ведь какая была богатая идея! Конфликт – конфетка! Кровная вражда, существует больше двадцати лет, все естественно! И вот на тебе! Они входят в клинч, обнимаются, мирятся, женятся – и вся моя идея свинье под хвост?! Нет, так со мной поступать было нельзя!

Раздался телефонный звонок. Батчер снял трубку.

– Паула, это Жак Батчер. Это правда – то, что вы сообщили Сэму Виксу о Джоне и Блит?

– Примирение произошло в среду. Они решили все простить друг другу и все забыть. Я узнала вчера, поздно вечером. Вроде бы в субботу в «Подкове» на Джона Ройла нашло озарение, когда он разоблачил Парка. И с тех пор он думает о своей жизни и терзается своей извращенностью. А вообще – это очень похоже на любовь, мистер Батчер. Теперь они спешно готовятся к свадьбе.

– Так что же все-таки стряслось?

– У меня только догадки, и они не лучше ваших.

– Паула, я рассчитываю на вас: вы роскошно подадите это в своей колонке.

– Не волнуйтесь, я умею.

– Вундеркинд положил трубку? – Лью буравил его взглядом.

– Она... она обо мне не упоминала? – запинаясь, спросил Эллери.

– Да, все так, а о тебе не упоминала, – ответил Батчер и поудобнее уселся в кресле. – Ну, ребята, и чего же нам паниковать?

– Я убит, а он умника из себя корчит! – скулил Баском.

– Все ведь ясно, Батч, их брак сводит вражду на нет, – сокрушался Викс. – И на чем после этого делать рекламу? Ну хорошо, приспичило им, так что – нельзя подождать с женитьбой до выхода картины?

– Послушайте, – терпеливо заговорил продюсер, поднимаясь из-за стола и начиная вышагивать круги по комнате. – О чем наш фильм? О любви и ненависти. Джон и Блит в нем главные фигуры. Спрашивается, почему?

– Да потому, что они ненормальные! – крикнул Лью. – И их брак тому подтверждение.

– Да потому, простофиля, что они глубоко и страстно любят друг друга. Господа, вы пишете историю любви, а ни один из вас этого еще не осознал. Они любят, внезапно разрывают отношения, становятся злейшими крагами, а по прошествии двадцати лет вдруг опять сходятся.

– Это нелогично, – возразил мистер Квин.

– И тем не менее это случилось, – улыбнулся Вундеркинд. – Вы не понимаете, что теперь имеете? Готовую реальную ситуацию в киносценарии! Переносите ее на бумагу, и все! После двух десятков лет взаимной неприязни любовь вспыхнула с новой силой.

– Да, но почему?

– Откуда мне знать? Это твоя забота и Лью. Вы же писатели. Разве нет? Так что найти ответ на этот вопрос – ваша задача. Как вы думаете, за что вам деньги платят?

– Вау! – Викс схватился за голову.

– Что же касается тебя, Сэм, то ты сделаешь на этом даже лучшую рекламу.

– Но они же помирились, – обреченно сказал Викс.

– Вот именно! – отрезал Батчер. – И все будут гадать, а почему? Каждый фанат кино будет трясущимися ручонками разворачивать газету и искать ответ. А подогревать у публики интерес, Сэм, твоя работа!

Викс хлопнул ладонью по столу.

– Конечно! – заорал он. – После стольких лет грызни они поженились! Почему? «Смотрите фильм – и все узнаете!»

– Ну, дошло, наконец. Говоришь, им следовало бы подождать со свадьбой до выхода картины. Ерунда! Пусть едут прямо отсюда, и, чтобы создать погромче шумиху, я готов всю студию взорвать к чертям!

– Об этом уж я позабочусь, – довольно потирая руки, пообещал Викс.

– Мы сделаем им суперсвадьбу. Представляешь, духовой оркестр, высокие шляпки, толпы репортеров... Колоссальное рекламное событие!

– Подождите, – прошептал Лью. – У меня идея.

Он помял свой нос.

– Давай.

– У нас, в Голливуде, все свадьбы похожи одна на другую, – сказал Лью. – Венчание в церкви и все такое хорошо только для газетных заголовков. А почему бы нам не устроить это дело на английский манер?

– Ну-ка, ну-ка?

– У меня предложение. Давайте отправим их провести медовый месяц на Рид-Айленде.

– Что за Рид-Айленд? – нахмурился Эллери Квин.

– У меня там дом, – пояснил Жак Батчер. – Это маленький островок, так, груда камней в Тихом океане к юго-западу от Каталины. Там ничего нет, только рыбацкая деревня. Ну, Лью, продолжай.

– Так вот! – жизнерадостно воскликнул Баском. – Пусть туда слетают. На закате. Вдвоем. Наедине с любо-о-вью. Но! Перед отлетом – что произойдет? Правильно, свадьба. Прямо на летном поле. Позовем старика Эрминиуса, священника, он спец по свадьбам. У нас там будет миллион людей. На аэродроме места побольше, чем в церкви.

– Гм... – задумчиво промычал Жак Батчер. – В этом определенно что-то есть.

– Черт возьми, да я сам их доставлю на своем самолете! – Лью выпятил грудь. – Видели бы вы, какой я крутой парень за штурвалом! Или вон Сэм тоже ас.

– Смотри-ка, у нашего бумагомараки котелок варит! – восхитился Сэм. – Но у меня есть идея получше. А что, если пилотом будет Тай Ройл? «Сын прощает отца и выступает в роли купидона для самой знаменитой четы Голливуда!» Между прочим, он отличный пилот, летает как сволочь и у него славный самолет.

– Да-а... – оценил продюсер. – Мы действительно всех ошеломим... Молодожены отправляются в свадебное путешествие. Они хотят побыть одни, вдали от сумасшедшей толпы, и скрываются в уединенном убежище знаменитого продюсера... Газетчики остаются на аэродроме... Хотя нет, черта с два они останутся. Рид-Айленд будет похож на Бродвей в дни фестиваля. Ладно, Лью, заметано.

Лью достал из бара бутылку виски.

– За новобрачную!

– Позвольте мне уйти, – пробормотал Викс и пошел к двери.

– Извините, ребята, но не слишком ли вы оптимистичны? – сказал Квин. – А что, если наши влюбленные птички откажутся идти на поводу? Или Тай Ройл заупрямится и на церемонию примирения не придет. Что тогда?

– Детали оставь мне, – решил Жак Батчер. – Это моя забота, а твоя и Баскома – оформить эту историю и сценарий. К тому времени, когда молодые вернутся, сценарный план должен быть готов. И первые наброски эпизодов. Если это, конечно, возможно.

– Ты босс, тебе видней, – усмехнулся Эллери. – Ну что, Лью, вперед?

Лью помахал бутылкой.

– А ты не видишь – я отмечаю начало работы?

* * *

Так что Эллери приступил к работе в одиночку.

Сделав несколько телефонных звонков, он направил свой арендованный автомобиль к Беверли-Хиллз. Дом Ройлов был построен в стиле английского средневекового замка и даже обнесен рвом – все как полагается. Двери были распахнуты настежь, но ни хозяев, ни слуг Эллери не заметил. Войдя в дом, он прислушался и стал подниматься на второй этаж, откуда доносился приглушенный обмен репликами. Ну вот и слуги: сбившись в кучку, он стояли у закрытой двери, в волнении пытаясь уловить хоть словечко из гостиной. Эллери подошел к худосочному английскому джентльмену и похлопал его по плечу:

– Не хотелось бы вас отвлекать от интересного представления, но, может быть, вы скажете, где мне найти хозяина?

Кто-то от неожиданности ойкнул, англичанин залился краской и с виноватым видом отступил назад. Группа тут же рассосалась.

– Прошу прощения, но мистер Ройл...

– Лаудербек? – спросил Эллери. – Вы ведь Лаудербек?

– Да, сэр, – официально ответил дворецкий, приосанившись.

– Рад отметить, что собачья преданность хозяину еще не въелась в вашу натуру и уступает порой общечеловеческим чувствам. Например, любопытству. Посторонитесь, Лаудербек.

Входя в комнату, Эллери в общем-то приготовился ко всему. И тем не менее он был слегка ошарашен. Бонни Стюарт, сложив ноги, как герлскаут у костра, сидела на крышке концертного рояля и трагически смотрела на мать. Блит была спокойна. В другом конце огромной комнаты сидел в кресле Джон Ройл и потягивал коктейль. Его сын расхаживал взад-вперед с видом встревоженного пингвина.

– Этого я не вынесу, – обращаясь к своей матери, стенала Бонни.

– Ты этого не вынесешь, родная? – переспросила Блит.

– Черт возьми! – в сердцах произнес Тай. – Отец, ты в своем уме? Это... это же предательство!

– Тай, у меня с головой все в порядке. Блит, я люблю тебя.

– Милый, я люблю тебя.

– Мама!

– Папа!

– Но это же невозможно!

– И я вынуждена прийти в этот дом! – сквозь слезы выкрикнула Бонни.

Блит молча поднялась с банкетки у рояля и с мечтательным выражением направилась к жениху. Бонни тотчас спрыгнула на пол и продолжала приставать к ней на ходу:

– Ты знаешь, чего мне стоило сюда прийти? О, мама! Когда мне Клотильда сказала, что ты здесь у этого... этого человека, я...

– Ты действительно собрался на ней жениться? – допытывался Тай. – После стольких лет! Посмотри, сколько вокруг тебя женщин!

– Блит мне дороже, – ответил Джон Ройл и поднялся с кресла.

Его сын пошел по второму кругу. Квин, никем не замеченный, стоял вытаращив глаза и наблюдал всю эту сцену. Если так и дальше пойдет, то им скоро потребуется регулировщик, подумал он. Странно, что пока еще обходится без аварий.

– Тай, я достаточно взрослый, чтобы самому принимать решения!

– Из всех женщин в мире...

– Только она, единственная, мне и нужна, – закончил фразу Ройл-старший и обнял Блит. – Двое против всего мира, а, дорогая?

– Джон, я так счастлива.

– О боже.

– И это после того, что ты о нем говорила? Тебе должно быть стыдно...

– Бонни, Бонни, – укоризненно покачала головой Блит. – Мы все выяснили, мы помирились. Мы были просто дураки...

– Были? – переспросила Бонни. – Вы ими и остались! Дураки!

– Кто дурак?

– Кто спрашивает!

– Не вмешивайся в чужие дела!

– Она мне мать, и я люблю ее. Я не хочу, чтобы она отдала свою жизнь отцу какого-то бездарного красавчика! А ты вообще презренный турок! Со своим гаремом!

– Ты бы уж помолчала, любительница аргентинских игроков в поло!

– Тай Ройл, я тебе опять дам пощечину!

– Попробуй, и я организую тебе прелестный загар – и на чем ты сидишь тоже!

– Тай...

– Бонни, детка...

– О, Квин, привет, – поздоровался Джон Ройл. – Занимай место в партере. Тай, прекрати. Я достаточно взрослый и знаю, что делаю. Мы с Блит созданы друг для друга, и...

– Киносценарий, страница девяносто пять, – пробурчал Тай. – Вот посмотришь, завтра вы опять поцапаетесь. Отец, ради всего святого!

– А что это за человек? – скользнув взглядом по Эллери, рассеянно мурлыкнула Блит. – Ну, Бонни, ты уже все высказала. А теперь подкрась губки.

– Да какие губки! Ох, мама, мама, как ты можешь?..

– Джек, дорогой, мартини. Сухого. Умираю от жажды.

– Мистер Квин, ну разве это не позор? Они и правда собрались пожениться! Нет, мама, я этого просто не допущу! Ты меня слышишь? Если ты и дальше будешь упорствовать, то я...

– Кстати, кто из нас выходит замуж? – со смешком спросила Блит.

– Я... Я откажусь от тебя. Вот что я сделаю! Не хочу, чтобы этот похотливый пучеглазый пижон стал моим сводным братом!

– Ты от меня откажешься? Бонни, глупышка...

– Единственные умные слова, которые я здесь слышу, сказала эта белобрысая горгона! – орал Тай отцу. – Отец, если ты не откажешься от своей глупой идеи, мы с тобой тоже расстанемся... А, Квин?! Извините. Ведь вы, кажется, Квин? Налейте себе выпить. Ну все, папа, пора проснуться. Это просто кошмарный сон.

– Тай, замолчи! – осадил его Джон Ройл. – Квин, сигары в коробке. Все решено, Тай. Так что, если тебе это не нравится, можешь подавиться.

– И подавлюсь!

– Мама, ты уходишь со мной или остаешься в этом отвратительном доме? – спросила Бонни.

– Иди, дорогая, я остаюсь, – нежно пропела Блит. – Будь хорошей девочкой. Можешь поделиться разочарованием с Зарой. Тебе самое время поправить прическу, вся растрепалась.

– Правда? – Бонни посмотрела на мать озадаченно, потом с трагическим надрывом произнесла: – Мама, это конец. Прощай. Надеюсь, он обижать тебя не будет. Впрочем, побьет он тебя обязательно. Запомни, ты всегда можешь вернуться ко мне. Ведь я тебя действительно люблю. Ох, мама, что ты делаешь!

И, ничего не видя от слез, она неуверенно шагнула к дверям.

– Отец, сейчас для тебя не жизнь, а сплошное удовольствие, – с горечью произнес Тай. – Но попомни мои слова – через год жизни с этой женщиной ты взвоешь. Прощай!

Получилось так, что Бонни и Тай, покидая «поле битвы», в дверях столкнулись головами.

– Хам! – воскликнула сквозь слезы Бонни.

– А ты не видишь, куда идешь?

– Ничего себе джентльмен. Где ты набрался таких манер? От Джека Ройла, известного конокрада из Сассекса?

– Ты в моем доме и, будь добра, исчезни из него как можно скорее, – холодно произнес Тай.

– В твоем доме? А я-то думала, что ты покинул его навсегда – как только что объявил. А если это блеф, то, может быть, это ты инициатор этого брака? Всем известно, какой ты интриган!

– Я? Да я бы предпочел, чтобы отец стал бессловесным статистом, чем женился на твоей матери. Уж если кто и подстроил их брак, так это ты!

– Я? Ха-ха! А скажи на милость, зачем мне это?

– Да ты со своей матерью хочешь примазаться к славе Ройлов. Помнишь, как вы снимались в нашей последней картине?

– Да, я читала о ней отзыв в «Моушен пикчерс геральд». А вот тот кассовый сбор, о котором упомянула «Верайети», тебе ни о чем не говорит?

– Эти сборы делала публика Ройлов!

– Нахал!

В тот момент, когда Тай и Бонни упивались своей взаимной ненавистью, а Джон и Блит, обнявшись, сидели у камина, в гостиную вошел Лаудербек с письмом на подносе.

– Прошу прощения, – сказал он. – Служанка-француженка только что принесла для мисс Блит Стюарт вот это письмо. Она сказала, что оно пришло с последней почтой и на нем стоит пометка «Срочно».

– Это Клотильда! – воскликнула Бонни, схватив с подноса конверт. – Теперь твою почту доставляют сюда? Мама, как тебе не стыдно?

– Бонни, детка, – спокойно сказала Блит, забирая у дочери письмо, – с каких это пор ты читаешь мою почту? А я-то думала, что мы с тобой расстались навеки.

– А ты, Тай, – усмехнулся Джон Ройл, – ты тоже изменил свое решение?

Блит Стюарт тихо ахнула: в конверте лежали две игральные карты. Блит вынула их, потрясла конверт, но больше из него ничего не выпало.

– О! – вновь этот чуть слышный возглас неприятного удивления, и Блит повернулась ко всем спиной.

Мистер Квин неслышно подошел к женщине и заглянул ей через плечо. Обычные игральные карты: двойка треф и десятка пик. Блит медленно их перевернула, и Эллери увидел их рубашки – на синем поле золотые подковы.

– Что случилось, мама? – встревожилась Бонни.

Блит обернулась к ней с обычной своей улыбкой:

– Ничего. Так, глупость. Кто-то решил пошутить. А ты действительно беспокоишься о своей бедной старой мамочке, от которой только что отказалась?

– Ах, мама, не будь такой нудной. – Бонни тряхнула золотыми локонами, перевела взгляд на Тая Ройла, презрительно сморщила нос и упорхнула.

– Пока, папа, – хмуро обронил Тай и тоже скрылся.

– Вот так-то, – вздохнул облегченно Джон и обнял Блит. – Не так уж все и плохо, дорогая. С детьми с ума сойти можно. Ну, поцелуй меня.

– Джек, мы совсем забыли про мистера Квина! – воскликнула Блит и одарила Эллери своей прославленной улыбкой. – Боже мой, что вы должны о нас подумать, мистер Квин! Нас с вами, кажется, и не познакомили даже... Но Джон говорил мне о вас. И Батч, конечно.

– Виноват, – сказал актер. – Дорогая моя, это Эллери Квин, тот самый, кто вместе с Лью Баскомом будет работать над нашей картиной. И все-таки: что вы о нас думаете, Квин? Что мы немного чокнутые?

– Я думаю, что у вас жутко интересная жизнь, – улыбнулся Эллери. – Люди шлют вам зачем-то карты. Юмор весьма своеобразный. Можно взглянуть?

– Нет, правда, это какая-то чепуха, – начала было Блит, но карты вместе с конвертом уже перекочевали в руки мистера Квина, и он принялся тщательно их изучать.

– Естественно, клуб «Подкова», – бормотал Эллери. – Я заметил этот рисунок у них на картах в тот вечер. Однако ваш шутник предельно осторожно обращался с конвертом. Адрес написан от руки, но печатными буквами. Причем цвет чернил характерен для американских почтовых отделений. Отправлено, судя по штемпелю, сегодня утром. Мисс Стюарт, а вы раньше ничего подобного не получали?